Лео Сухов
Жертвы жадности. Книга 6. Реконкистадоры
Глава 4. Два совета по цене одного
День четыреста седьмой!
Вы продержались 406 дней!
Тройное кольцо охраны, долгие объяснения СаПы и едкие замечания Системы – всё это я уже проходил. Бесценными были выражения лиц…
Например, Кирилл сидел с таким выражением на физиономии, будто жрал сегодня на завтрак подносы в кафе у Повара. Нет, поднос в кафе, конечно, сожрал я, а не Кирилл – но страдал он не меньше. Можно его понять? Конечно, можно! Сидишь тут, города строишь, людей организуешь, планируешь выжить, а тебе на – галактика, космос, корабль-планета и прочее, что мне в уши заливали.
Котов выглядел спокойным и почти не дёргал глазиком, но я заметил, как он пытался указательным пальцем правой руки оттереть от несуществующей грязи ноготь на указательном пальце левой. В руках он себя держать умеет, но даже ему стало от рассказа не по себе. И главное – его я тоже могу понять, он-то привык решать вопросы иначе…
Саша, наверно, легче всех воспринял новости. Он единственный сразу засыпал вопросами СаПу и Систему – и сходу пытался вникнуть в происходящее. Однако, судя по тому, как он поджимал губы во время ответов, было понятно, что всё происходящее и ему совсем не нравится.
Ручки вообще был мрачен и тих. Пару раз поймав его полный сомнений взгляд, я кивал – мол, всему сказанному верю и подтверждаю. Под конец рассказа мастер погрузился в глубокие размышления, нещадно разминая мочку левого уха левой же рукой, а правой тиская щетинистый подбородок.
Дядя Фёдор просто рожу вытянул, после чего она приобрела обиженно-грустное выражение, а руки на коленях сложил – и только шумно вздыхал каждый раз, когда ему не нравилось очередное объяснение. Планетарные напасти ему были понятны – с ними хотя бы можно было бороться. А вот чернота космоса, из которой в его уютный мирок лезли какие-то фракции со своими проблемами – это было за пределами его интереса. Тем не менее, слушал он внимательно, понимая, что от решения глобальных вопросов будет зависеть и его жизнь.
Ариша нашла способ спастись от страшного и неизведанного, просто прижавшись ко мне. Только по тому, как она вздрагивала на самых неприятных новостях, было понятно, что ей о-го-го как страшно. Свою испуганную физиономию она быстро замаскировала под королевский ничего не выражающий кирпич: «Мы, Её Величество, королева Горлорезка – и подите все вон!». Нормальная у неё социальная маска, мне нравится…
Борборыч и Барэл хмуро поглядывали на меня, взглядами обещая сразу после совета кары небесные, земные, прижизненные и посмертные… Но всё это лишь сейчас, когда можно было посидеть и повыражать возмущение. В том, что по выходе из администрации эти двое больше не обмолвятся об услышанном, я был уверен.
Самой спокойной к концу рассказа СаПы осталась Бамбина. Сначала она, конечно, округлила глаза, расстроилась, но потом вопросительно глянула на меня – и, прочитав в моём взгляде, что всё будет хорошо, успокоилась и позволила волноваться Барэлу.
Поляк, Казяк, его помощники, Ваня, Бел и Дойч – с них со всех можно было писать серию портретов маслом под общим названием «Собрание охреневших выражений лиц в исполнении действительно охреневших натур»… Жаль, я сам своего лица не видел, когда на меня всё это в первый раз вываливали. Просто уверен – было бы весьма забавно посмотреть…
Из-за уточняющих вопросов собравшихся рассказ получился долгим, даже слишком. Таймер «В домике» показывал ещё двадцать оставшихся минут. Однако система явно не собиралась дожидаться, когда он иссякнет.
Время! 5 минут!
СаПа закончил за минуту, а потом наступила тишина. Участники Совета сидели, переглядывались, но никто не решался начать.
– Нам нужно будет провести ещё один такой совет, – заметил Кирилл. – Чтобы можно было обсудить вопрос… И решить, что делать.
Завтра выделю вам часик на обсуждение. Надеюсь, хватит.
Следующая возможность появится ещё дней через тридцать-сорок.
– Какие-то странные сроки… – заметил Дядя Фёдор.
Ты что, хотел расписание?
Знаешь ли, приходится ждать, когда планета войдёт в созвездие Бога Ветра, совпав по времени с ретроградной стадией соседа, а у дежурного администратора зачешется левая пятка!
Надеюсь, никому не нужно напоминать, что всё рассказанное надо немедленно забыть сразу по завершении – и вспомнить только во время следующего обсуждения?
– Это мы поняли… – кивнул Кирилл. – Сможешь проконтролировать наше молчание?
Я сейчас быстренько выкину каждому из вас персональное предложение.
Если согласитесь – смогу помочь.
Вот лично мне эта зараза никаких предложений кидать не стала… Однако, судя по тому, как все замерли на короткое время – остальные всё получили. Ну и ладно, не больно-то и хотелось… Хотя всё равно любопытно, что им там предложили!..
«Всего лишь принудительное затыкание в случае попытки проговориться! – поделился со мной Голос помешательства, который, оказывается, всё это время был у меня в голове. – Извини, не хотел мешать! Вот и молчал».
– Не слишком на тебя похоже! – заметил я мысленно.
«Иногда я бываю очень дисциплинированным… Ну, если, конечно, не случается обострения».
– Тогда на сегодня заканчиваем, – кивнул Кирилл. – О следующем заседании объявим, как только будет известно точное время.
Когда мы покинули здание администрации, на нас бросали удивлённые и вопросительные взгляды, но ответов, естественно, не получил никто. И в этом был один очень большой минус – по городу сразу поползли слухи. Мы долго умудрялись скрывать истинное положение дел, но ведь понятно, что так не могло продолжаться вечно… И теперь жители Мыса принялись думать о том, что там такое важное обсуждает руководство… И, конечно же, едва не попали пальцем в небо.
Версий было множество, и они серьёзно попахивали конспирологией, а некоторые, особо пикантные, я бы даже сказал, воняли ею. Но чем дальше, тем ближе будут подбираться жители к разгадке. Ведь в каждой дурацкой идее есть толика интуиции, и если правильно объединить эти толики, то получишь вполне реальный вариант, которые многое объяснит. А когда много людей думает над одним и тем же вопросом, то рано или поздно они обязательно найдут на него ответ.
И я понимал, что скоро информация начнёт расползаться по посёлку. Ведь во время первого Совета у нас были лишние уши, и Лидия наверняка проболталась кому-нибудь ещё, а те – ещё дальше по цепочке. Сейчас эти разрозненные обрывки информации начнут сливаться в единую картину – и тогда жди беды. И вот тут-то мне в голову и пришла мысль, как можно сделать, чтобы эту беду не ждать, а возглавить…
Ведь нам нужно чего добиться? Чтобы всё население работало на будущую экспедицию и её удачное завершение! А что, если замаскировать экспедицию под один из первоначальных планов нашего спасения?! Ведь хотели мы делать ковчег или убежище? Хотели! Так почему бы «по секрету» не слить всем информацию Плутона о предстоящем нам в игре будущем, но умолчать про дальнейшие наши планы?
Эта идея была достаточно привлекательна, чтобы её обязательно обдумать. Однако сначала я собирался дойти до мастерских, взять первый прототип ружья и пострелять всласть!.. Кто сказал «милитарист и агрессор с замашками диктатора»? Вот кто сказал – тот был прав!
Дядя Фёдор, Нагибатор, Борборыч, Кирилл, Котов, я, Мила (ну а куда без этой милой девочки оружие испытывать?), Ариша, Барэл, Дойч и Ваня ввалились в мастерскую, отведённую для производства первого и всех последующих ружей. Пока помещение было почти пустым, но если испытания пройдут хорошо, скоро здесь будет трудиться множество людей.
– Кто будет испытывать? – поприветствовал нашу делегацию Бронза, а стоявший рядом Фаня гордо выдвинул в нашу сторону странное копьё, по ошибке считавшееся огнестрелом.
– Я буду! – первой завопила Мила. – Я! Я! Можно я?!
– Ты это… Поперёк батьки в пекло не лезь! – потребовал Борборыч, уже протягивая руки к новой игрушке, но его опередил Нагибатор.
Схватив ружьё за ствол, наш гигант им помахал и снова отдал рейд-лидеру со словами, которые только он и мог произнести в этой ситуации:
– Так себе дубина! Слишком длинна, а материалы на рукоять и навершие перепутали… – гигант вздохнул. – Нет в вас рыцарского духа!
– Это точно – один сплошной прагматизм… – согласился я с ним. – Но мы-то с тобой, брат, ещё совершим парочку подвигов!
– Совершим! – кивнул тот.
– …Амбразуру заткнём где-нибудь своими тушками!.. – продолжил я.
– Да ну тебя! – возмутился Нагибатор.
Если бы мне дали такое ружьё на Земле, я бы почти с гарантией мог стрелять только в землю, и то ткнувшись в неё стволом. Или навскидку – в тот момент, когда дуло на секунду зависало бы в момент наивысшего подъёма. Это реально было очень длинное ружьё! Я один раз видел, как из чего-то похожего англичане уток ссаживали. Однако там участвовали сразу два пожилых англичанина, один из которых должен был из себя подставку на конце дула изображать.
– Это важно! – пояснил нам Фаня, видя недоумение на наших лицах. – Тогда пуля будет лететь точнее. Чем длиннее ствол, тем более прямолинейное движение у неё на выходе будет. Короткие стволы будем делать, когда придумаем, как с нарезкой быть. А пока – вот так…
Все детали ружья были крупными и с толстыми стенками, в то время как отверстия, наоборот – совсем небольшими. Однако это я помнил, для чего делали: чтобы можно было и механизм сделать более надёжным, и убойную силу пули поднять за счёт увеличения заряда пороха. На Земле так не поступали, потому что силёнок бы не хватило постоянно из такого стрелять, но ведь здесь таких ограничений не было. Как только параметр силы переваливал за двадцать пять единиц, по меркам нашей родной планеты человек становился просто атлетом-тяжеловесом!..
Расчётная сила для использования нашего ружья составляла от двадцати девяти и более единиц – то есть воевать этим земные солдаты ни в коем случае бы не смогли. А вот в нашем ополчении таких «силачей» было больше трети – значит, можно было смело рассчитывать на армию в три тысячи рыл. Если ещё собрать людей из числа тех, кто пришёл беженцами из Обители или посёлков, то и все четыре тысячи бы нашлось.
Заряжалось ружьё просто, как и описывал изначально Фаня: откидываешь запорный механизм, удерживающий в плотном контакте ствол и камору для пороха и пули, а потом переламываешь ствол, в рукоять засыпаешь порох и вдавливаешь пулю. При этом часть пороха по тонкому каналу выдавливается на полку, по которой будет бить кремниевый курок. Собственно, конструкция курка и была наиболее сложным механизмом во всём ружье. Всё остальное выглядело, как мелкие детали на детских рисунках – слишком толстым и чрезмерно длинным. Утончённостью земного оружия, конечно, тут и не пахло…
Ну а после того, как засыпан порох и вставлена пуля – считай, всё!.. Поднимаешь тяжёлое дуло, закрываешь запорный механизм, взводишь курок, прицеливаешься, тянешь спусковой крючок – и полсекунды ждёшь, пока бабахнет. После выстрела ещё можно было специальным «ёжиком» прочистить камору (или просто выдуть остатки сажи) и сразу заряжать заново. Прочистка после каждого выстрела была хоть и желательна, но в обязательном порядке не требовалась.
Чтобы нас не сносило выстрелами, заботливые мастера даже сделали дульный тормоз-компенсатор достаточно примитивной конструкции, но, как оказалось – достаточной для того, чтобы можно было не только с колена стрелять, но и из положения стоя.
Железные пули вышибали щепки и металлическую крошку из манекенов в виде вышронцев (ну то есть с огузком), ещё и одетых в вышронские доспехи. И почти на каждом выстреле манекены валились, хоть их и подпирали длинными жердями. Убойность оружия лично мне казалась просто ужасающей… Дело было даже не в том, что пули глубоко уходили в дерево. Вся их прелесть заключалась в том, что они при такой силе удара должны были просто сбивать врага с ног и сносить его. Даже попадание в щит – и то было весьма неприятным.
Минус был лишь один: каждый десятый выстрел шёл с осечкой. Мы сделали под пару сотен выстрелов за время испытаний и получили ровно двадцать две осечки. Однако мастера сразу сказали, что на лучшее вообще не стоит рассчитывать – и это очень хороший показатель. Пришлось им поверить на слово.
Вечером объявился Голос и сообщил о том, что следующий совет надо будет провести прямо с утра, на рассвете. Пришлось ещё побегать и всех предупредить, чтобы выспались и не пропустили. А потом я и сам пошёл спать, постаравшись выкинуть из головы дурные мысли.
День четыреста восьмой!
Вы продержались 407 дней!
В этот раз мы совещались без СаПы и без комментариев системы. И решали в первую очередь вопросы из разряда «Что делать?»
– С учётом всего рассказанного… Какие будут предложения? – спросил Кирилл в самом начале.
И понеслось!..
Как выяснилось, не один я додумался до того, что наш финальный план надо замаскировать под один из тех, которые предлагались на первых заседаниях. К тому же выводу пришли ещё Борборыч, Саша и Дядя Фёдор. В отличие от нас, Ручки и Котов настаивали на строжайшем сохранении тайны – «для недопущения паники среди населения». А вот Ваня, Поляк и Казяк предлагали не раскрывать всего, но часть информации выдать – и делать при этом вид, будто у нас всё под контролем, а волноваться не о чем.
Вот последняя группа и сдалась первой, потому что им сразу объяснили, что такие полумеры, если мы не окажемся достаточно убедительными – а мы не окажемся, потому что сэра Черчилля или гражданина Цицерона среди нас нет! – приведут лишь к ещё большей панике среди населения. Так что либо палить всю контору, либо молчать в тряпочку, а ещё мило улыбаться и махать.
А потом как раз и начался основной спор – между сторонниками игры в молчанку и любителями вывалить на всех ошеломляющие новости, а потом весело хохотать, глядя, как остальные переваривают полученную информацию. Естественно, мы не договорились! А как иначе-то? Две кардинально противоположные позиции не могут нормально бороться – только втупую бодаться. В результате через полчаса Кирилл проявил свои лучшие лидерские качества: рявкнув на всех, закончил спор и вынес вердикт.
– Сделаем следующим образом, – сказал он. – Сначала мы всё скрываем и никому ничего не рассказываем. Да, Филя, сначала так!.. Нет у нас сейчас ни сил, ни ресурса утихомиривать тех, кто решит впасть в истерику и немного побуянить, раз уж скоро конец света. Котов и Ручки правы: наверняка найдутся те, кто решит напоследок взять от жизни всё. А у нас ещё нет ни нормально вооружённой стражи, ни армии…
– А нам ружья тоже дадут? – с надеждой спросил Ваня.
– Дадут, – кивнул Кирилл. – И вот, когда ружья дадут и солдатам, и страже, когда всех вымуштруем и будем уверены в том, что человечки с ружьём будут выполнять наши приказы, вот тогда мы и расскажем о том, что всем нам конец через десять лет, но у нас есть план. Не раньше!.. Иначе, боюсь, Нижний Мыс снова придётся из руин поднимать, но в этот раз его не вышронцы разрушат…
– Что дальше-то делаем? Пока ведь армии ещё нет… – спросил Котов.
– Дальше надо восстановить Медное и оставить там гарнизон, – ответил Кирилл. – Дядя Фёдор, пушки для них готовы?
– Готовы, – подтвердил глава мастеров. – Отлили десять больших и два десятка малых, и запасы пороха есть. Кораблик обещают через пару дней спустить на воду.
– Хорошо, восстанавливаем Медное, а потом Птичью Скалу. Затем Борисовск. Каждый посёлок последовательно вооружаем. Ещё надо бы узнать, как там Ленин. Филя, на тебе Медное, Птичья Скала и Борисовск. Котов – на тебе Шикари и Железная долина, а потом – армия. Филя и Борборыч перехватят вопросы с армией, как вернутся. И про разведку не забываем. Что-то мне история с этими шаромыжниками в лесу не очень нравится. Понаехало тут…
Время! 5 минут.
– Ваня, твоя задача знаешь какая? – спросил Кирилл у главы стражи, и тот пожал плечами. – Ты со своими должен отслеживать все настроения в городе. Можете всё что угодно делать: пытать, заводить осведомителей, подкупать, но мы должны знать, что уже надумали мысовцы. И если они слишком близко подберутся к правде, – мы должны будем об этом первыми узнать и самостоятельно раскрыть карты. Всё ясно? Справишься?
– А что, есть выбор? – усмехнулся парень.
– Выбора нет… – хмуро ответил Котов.
– Тогда справлюсь!
– Тогда на этом все обсуждения и заканчиваем. Глобальный план действий такой: вернуть своё, добраться до Острова и Эльдорадо, выбить оттуда вышронцев, а потом возродить Обитель и зачистить остров от нежелательных рептилоидных элементов. Желательно ещё и захватив несколько кораблей для изучения конструкции. Это та цель, что на виду будет. Зачем корабли? Для всех непосвящённых – исследовать окрестности и другие острова. Система, мы закончили!
О следующей возможности открыто всё обсудить сообщу отдельно.
Лидеры Мыса расползались из администрации выполнять свои задачи, а на горизонте появилась тёмная полоса, обещавшая очередной шторм… Я только надеялся, что не придётся идти в Медное под дождём, а всё-таки получится пересидеть непогоду под крышей крепости. Всё-таки хочется уже чуть больше комфорта и капельку меньше беготни по лесам… Хотя кто меня здесь спрашивает?! Да, Система?..
Глава 5. Миграционный вопрос
День четыреста девятый!
Вы продержались 408 дней!
Крепко держитесь?
Проснулся я оттого, что дверь на балкон на втором этаже непрестанно хлопала то назад, то вперёд – её забыли закрыть. При этом, когда она открывалась, внутрь башни беспрепятственно врывался рёв ветра и брызги воды снаружи. Прочитав сообщение от системы, я не решился просто выйти на стену и посмотреть, что там творится – и оказался прав. Сначала я достал длинную верёвку, привязал её к ножке кровати, другой конец обвязал вокруг пояса и решительно двинулся к двери.
– И вот зачем оно тебе? – сонно поинтересовалась Ариша.
– Как зачем?! – удивился я. – А адреналин? А сделать посреди ночи глупость? Ты как вчера родилась, в самом деле…
Преодолевая поток ветра, я добрался до дверного проёма и вылез наружу. Глазам моим предстала картина настоящего природного катаклизма, какого на наш остров ещё не обрушивалось. Дождь ещё не зарядил в полную силу, хотя было видно, что до ливня, который потоком обрушится свыше, осталось недолго. В небе беспрерывно сверкали ветвистые молнии, и некоторые били прямо в море, – а ветер метался по Мысу, гоняя волну и пытаясь срывать крыши, которые только успели восстановить.
Море накатывало на берег уже не просто волнами – а небольшими цунами, которые, наталкиваясь на препятствие в виде крепостной стены, взлетали вверх на высоту третьего-четвёртого этажа. Грохот валов мог, наверно, и глухого оглушить во второй раз. Но самые страшные звуки доносились со стороны края шельфа: казалось, там кто-то организовал пушечную батарею на тысячу орудий и теперь садит без остановки.
Инстинкты где-то глубоко внутри требовали срочно вернуться в дом, взять Аришу, спуститься в подвал и скрыться в пещерах – ведь там точно не достанет. Но если бы человек всегда своим инстинктам подчинялся, то наше общество слабо отличалось бы от дологнисского. Поэтому я решил повнимательнее посмотреть, что происходит в нижнем Мысе… И, конечно же, по закону наиподлейшей подлости, попал под шквал!..
Ветер, и без того сильный, неожиданно окреп, заревел и обрушился на город. Ну и заодно на меня – чего уж там, раз сам пришёл… Я почувствовал, как мои ноги отрываются от земли – и через секунду, сжавшись в комок, буквально влепился в закрывшуюся дверь башни. Сквозь рёв ветра отчётливо слышался странный шелест, который никак не идентифицировался. И только когда я увидел пролетающую мимо черепицу, стало понятно, что именно она его и издаёт. Нет, не эта единственная – а вся та масса черепиц, которую грозный шквал поднял в воздух.
Из последних сил я приоткрыл дверь, проскользнул внутрь, за крепкие стены, и задвинул надёжный засов. Через несколько мгновений дробный стук сообщил о том, что шквал утихает и черепица пошла на посадку. Бомбардировка продолжалась ещё минуту. Ариша соскочила с кровати, подбежала ко мне и обняла, уткнувшись в грудь. Так мы и стояли вместе, дожидаясь, когда утихнет неистовая ярость природы.
А потом снаружи зашелестел уже дождь – настоящий водяной дождь, не из черепицы, а из самой всамделишной воды. Вот только и он долго не стал скромничать – и вскоре с грохотом превратился в сплошной поток, льющийся с небес. Лишь под утро успокоился ветер, а водопад стал самым обычным ливнем. И только тогда и я, и Ариша смогли нормально пойти спать.
В Медное собирались два дня – можно сказать, всем миром. Мыс всё ещё страдал от острого дефицита почти всего, что было в изобилии до прихода вышронцев. И дело было даже не в том, что нас ограбили захватчики – нет, как раз с них была самая большая прибыль. Одних доспехов и оружия на переплавку после их бегства набрали столько, сколько за месяц добычи в Железной долине не выходило…
Зато количество людей в городе сейчас было такое, что встал острый вопрос с перенаселением. И если раньше гончарное производство, мебельщики и столяры ещё справлялись, то теперь они просто не успевали за спросом. С едой тоже бывали перебои. Только в кафе у Повара ещё можно было – правда, по бешеным ценам – отведать весь ассортимент, доступный до нашествия.
А тут ещё и внезапный ливень, устроивший немало разрушений и затопивший улицы нижнего Мыса на целые сутки – пока вся вода не ушла через канализацию. Так что для переселенцев в Медное мы скребли по всем сусекам. А переселенцев было много – почти тысяча человек. Посёлок и раньше был самым крупной нашей колонией, а теперь обещал прочно занять место второй столицы.
День четыреста одиннадцатый!
Вы продержались 410 дней!
Смотри, игрок – это твои мысли! Как, ты не видишь мыслей? Так ведь в пустой голове и мыслей не бывает. Впрочем, это относится и к цельнокостяной голове тоже. В твоём организме рождаются только банальные каловые массы и пустопорожний пердёж. И это надо исправлять! Да! Получай свои +1 к интеллекту и постарайся хоть что-нибудь придумать.
Город бурлил прямо с утра. Это был первый день, когда с небес не лилась вода, – и все, кто мог, принялись заново отстраиваться. Подправляли крыши, убирали мусор с улиц, восстанавливали дощатую мостовую.
Первым из Мыса выдвинулся отряд ударников. Шли мы по пляжу – на восток, в сторону Лосевки. Жители Лосевки тоже отправились с нами. Сегодня из Мыса вообще ожидался настоящий исход жителей малых лагерей и поселений. Больше тянуть с этим было нельзя – нужна была еда, древесина и другие полезные материалы.
Двигались мы небыстро, стараясь подстроиться под темпы движения спутников. Среза́ть изгиб острова тоже не стали – так и шли по краю пляжа, который захлёстывало волнами всё ещё продолжающегося шторма. К тому же, все были нагружены по самое не балуй – короче, быстро не побегаешь. В общем, двигались мы медленно, постепенно вытягиваясь длинной змеёй на пару километров. И это несколько напрягало…
Очень скоро пришлось скинуть большую часть груза на переселенцев и разойтись дозором вглубь острова и вперёд, вдоль пляжа. Однако путь был пуст, а изредка попадавшиеся животные при виде нашей толпы старались побыстрее сбежать. Местная фауна начинала понимать, кто тут царь зверей – и от кого стоит держаться подальше. Мало какие твари на побережье ещё смело выходили против человека.
От Лосевки мы ушли всего часа на четыре, а потом пришлось устраиваться на ночлег – двигались мы, как черепахи. Я рассчитывал на третий день прибыть в Медное, но планы пришлось скорректировать. В итоге я предположил, что путь займёт дня четыре – и так оно и вышло. Лишь утром четыреста пятнадцатого дня голова нашей колонны достигла Медного и остановилась в бухте, глядя на поднимающиеся в небо дымки́.
– Опять двадцать пять! – буркнул Борборыч, тяжело вздохнув. – Кто-нибудь может мне объяснить, почему люди, наткнувшись на кучу пустых домов, решают, что всё здесь строили для них?
– Никто тебе этого не объяснит… – покачал головой Барэл и прищурился. – Но в одном ты ошибся – это не люди.
– Зарядить пушки! – бросил я, глядя, как от стены Медного в нашу сторону двигается группа из двух человек и двух вышронцев. – Если попытаются напасть или откажутся впускать нас в наш посёлок – разнесём тут всё…
– Давайте без этого вот! – попросил Гена, подходя к нам. – Мы тут строились, строились… А они всё разносить собрались.
– И Филь! – привлек моё внимание Борборыч. – Люди в этой четвёрке – не рабы!
Я присмотрелся повнимательнее и понял, что так оно и есть. Люди на равных шли вместе с вышронцами, о чём-то переговариваясь. И если по выражению морд вышронцев ничего сказать было нельзя, то вот на лицах людей была написана усталость и обеспокоенность. Я присмотрелся ещё раз получше к землянам, но знакомых лиц не обнаружил. Оба были мужчинами лет тридцати, но теперь тут сильно старше никого и не найти – разве что по сильно косвенным признакам. Игра медленно возвращала нашим телам молодость… В моём случае просто не отнимала – я и так был молод и полон сил.
– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! – попросил один из мужчин, заметив наши приготовления и замахав руками. – Мы просто хотим поговорить!
– Тут все обычно просто хотят поговорить! – ответил я, и на секунду не подумав начать им доверять. – Вышронцы, дологниссцы, люди – все. Обычно начинают со слов: «Стафайся, слабый Филь!». Ну а потом горько об этом жалеют!..
– Мы бы предпочли сдаться сами! – честно признался второй мужчина. – У нас сложилась непростая жизненная ситуация, надо сказать…
– Тут все говорят, что у них сложилась непростая жизненная ситуация! – согласился я в ответ. – Потом обычно намекают, что не прочь её поправить за счёт мысовцев! Ну а дальше звучит сакраментальное: «Стафайся, слабый Филь!»… И ещё удивляются, чего это их обижают!..
– Нет-нет! Мы не будем нападать! – предпринял попытку первый мужчина.
– Здесь все это говорят! – сурово ответил я. Теперь можно было не драть глотку, так как парламентёры подошли уже достаточно близко. – А потом обычно, как поверишь им, сразу…
– Да, стафайся, слабый Филь… – кивнул первый мужчина.
– Вот, он это сказал! – пожаловался я Борборычу.
– Да, в смысле, нет!.. В смысле, я просто предугадал!.. – замахал тот руками.
– Я могу ошибаться, – проговорил один из вышронцев. – Но Слабый Филь, кажется, просто подшутил над нами…
– Да, только он Филя, а не «слабый филь»! – поправил его второй вышронец. – Нашему засранцу он представлялся именно так…
– Первояйцо! Зачем ты обижаешь засранцев сравнением с нашим бывшим сюзереном? Они провинились лишь тем, что не могут удержать в себе то, что надо донести до выгребной ямы! Но ты прав… Приношу свои извинения, Филя, за неумышленное искажение вашего имени! Я был введён в заблуждение хитросплетениями вашей шутки… Кажется, вы не любите, когда перед вами лебезят на пузе, да?
– Ну если только враги, умоляя о пощаде, – слабым голосом ответил я, пытаясь поймать отваливающуюся к земле челюсть и вернуть её на законное место. – А вы вроде как только что вылетели из списка врагов…
– Блин… Нагибатор, ты меня своим подбородком по затылку стукнул! Подними челюсть! – раздалось за спиной шипение Мадны.
– Мы хотели бы внести ясность в наш визит, – снова начал вышронец, заговоривший первым. – Моё имя… Впрочем, я потерял своё имя, отказавшись от своего сюзерена, и теперь меня все зовут Безом. А это мой соратник, прозванный человеками Кнехтом. А это наши друзья, что помогли нам добраться сюда – Сиплый и Воск.
– Сиплый и Воск? – переспросил я, повнимательнее приглядываясь к людям.
– Честно слово, мы не участвовали в атаках Альянса на Мыс! – запротестовал один из мужчин. – Мы всегда немного увиливали… Ля… Народ, вот вам крест, я участвовал один раз, но ведь я человек подневольный!..
– Сиплый, вышронцы, знаешь, тоже участвовали, – заметил, видимо, Воск. – Если нас сразу не начали мочить, то всё нормально… Ведь так?
– Ну как минимум до того момента, пока я не удовлетворю своё любопытство и не пойму, как здесь собралась такая странная компания, – кивнул я, но решил всё-таки добавить для спокойствия парламентёров. – Я не помню вас в числе тех, кого я бы не простил. Так что лишний раз не переживайте!..
– Мы знаем, кого бы вы точно не простили, – заметил один вышронцев. – Он сам так утверждал, когда согласился работать и приглядывать за рабами. Его все звали Никитич.
– Так… Вы знаете, где он? – спросил я, заиграв желваками.
– Он у нас… Но это не плен!.. – ответил Сиплый. – Он просто… Как бы так мягко сказать… Сбрендил, похоже.
– Вот те раз, Никитич и сбрендил? – удивился Борборыч. – Это как?
– Мы покажем, – кивнул Сиплый. – Как бы мы тут с вами ни договорились, но его таскать с собой не будем… Вы уж простите… Мы и оставили-то его у себя только потому, что знали, что вы придёте.
– Ладно. Давайте всё по порядку, – предложил я. – Как вы вообще оказались все вместе?
– Откровенно говоря, – произнёс Без, – мы здесь представляем многих вышронцев… И многих землян, бежавших от тиранической власти, установившейся на нашем острове, а теперь и на ваш претендующей. Верховный сюзерен нашего острова – совсем не тот вышронец, с которым всем хорошо живётся. Не просто так немало наших согласилось перебраться на ваш остров – жить на старом стало совсем невыносимо.
– То есть вас тут много? – уточнил я. – Ну то есть не на острове, а именно здесь, в нашем посёлке?..
– Нас тут пять сотен, – ответил Сиплый. – Вышронцы, люди из Обители и из Эльдорадо. Все, кто смог уйти и добраться сюда… Сначала у нас даже Беза с Кнехтом и их отрядом не было. Их мы встретили здесь. Думали, всё – попались!.. А они сами подошли к нам и предложили помощь.
– Вышронцы бежали с севера сюда? – удивился я.
– Сервы, – пояснил мне Кнехт. – Наслушались о том, что у вас положение в обществе определяется не длиной хвоста… И решили сменить сюзерена. Там, на севере, как раз прибыла первая партия сервов, которым предстояло быть надсмотрщиками над землянами. Ну а потом, когда освоятся, часть землян перевезли бы рабами на наш остров. Таков был план, однако сервы решили бежать.
– Хорошо, – кивнул я, принимая ответ. – И что же вы все тут теперь делаете?
– У нас не осталось дома… Да и с вышронцами, которые пока ещё не предали этих своих феодалов, мы не справимся! – признался Сиплый. – Кто мог – бежал сюда, на юг. А потом повсюду на точках возрождения стали появляться голые вышронцы. От них-то и стало известно, что Мыс отбился.
– Без, Кнехт, а вы тоже возродились где-то здесь? – спросил я.
– Хвала Первояйцу, нам был дан выбор: перенестись в захваченные у вас города или появиться в лесу, – ответил Без. – Многие после той битвы у вас в городе выбрали к своим не возвращаться. Я знаю достаточно отрядов, которые ходят в окрестностях и сами ищут возможность прийти к вам. Ваше оружие… Ваши порядки… То, что вы говорите… Это заронило зерно сомнения в наш народ. И это зерно дало всходы, когда ваши громобои косили наши ряды… Одно дело – слышать от других про такое оружие, другое дело – видеть его в действии. До того момента мы не видели здесь тех, кто мог бы нам помочь сопротивляться сюзеренам. Но в тот день… В тот день мы поняли, что надежда есть. Мы хотим присоединиться к вам и, возможно, основать маленькое союзное поселение. Или, если вы согласитесь пустить нас в свои посёлки, мы будем счастливы жить с вами бок о бок.
