Лена Фликей
Разреши нам быть счастливыми
Глава 7
Пока мы ели в ресторане, на улице стало холоднее – ледяной ветер с реки пронизывал до костей.
Магазин работал. Алекс открыл дверь и пропустил меня вперёд, я вошла и огляделась. За прилавком сидел растрёпанный сонный молодой человек, который удивился клиентам в такое время. Внутри было тепло, и это радовало.
– Нам нужен горнолыжный костюм на девушку, – Алекс указал на меня.
– Да, у нас есть всё, что нужно. Размер эмка? – молодой человек вышел из-за прилавка и оглядел мою фигуру.
Я кивнула, и он ткнул пальцем в сторону вешалок у стены:
– Посмотрите из этих, правда, выбор небольшой, – всё, что осталось с прошлого года.
– Спасибо, – сказал Алекс и направился к вешалкам, я пошла за ним.
– Если понадобится помощь, обращайтесь, – буркнул продавец и вернулся за прилавок. Кажется, он не считал, что мы способны купить здесь что-то.
Зал был небольшой. Стены украшали плакаты с изображением смелых лыжников, стремительно летящих со склона, на фоне заснеженных вершин и ярко-синего неба. От обилия цветов и фасонов разбегались глаза. Алекс подошёл к вешалке в углу и вытащил сразу два костюма, один светло-красный, второй лимонно-жёлтый с голубыми снежинками.
– Примерь эти, – он протянул мне оба.
– Примерочные кабинки там, – продавец указал на дальнюю стену.
Я заметила несколько кабинок, занавешенных плотными чёрными шторами, и пошла к ним.
Внутри кабинки висело большое зеркало в полный рост, в котором отразилось моё бледное лицо с тёмными кругами под глазами. Искусственный яркий свет придавал моей коже болезненный оттенок. Я разделась до белья и надела костюм, плотно застегнув куртку. Синтетическая подкладка неприятно холодила тело, но в остальном костюм мне нравился. Второй я не хотела примерять, я ненавидела такой оттенок жёлтого.
– Лиза, у тебя всё хорошо? – услышала я голос Алекса.
Я надела туфли и вышла из примерочной. Алекс окинул меня быстрым взглядом.
– Не знаю, посмотри сам.
– Тебе удобно? – спросил он. – Тогда берём.
– Нормально, только холодно от подкладки. Может, не надо было снимать платье.
– Какая чушь, носить костюм на платье, – он улыбнулся. – Я сейчас принесу комплект термобелья, – кажется, видел его в зале. И с обувью нужно что-то делать, так ходить нельзя.
Я взглянула на свои туфли и согласно покивала головой.
– Какой носишь размер?
– Тридцать девять.
– Сейчас что-нибудь придумаю, – он ушёл, а через пару минут вернулся с замшевыми ботинками, похожими на короткие угги, и комплектом термобелья, уже распечатанным.
– Держи. Надень пока бельё, а костюм отдай, я его пробью и сниму защиту.
Никогда раньше мужчины не покупали мне одежду. Я испытывала неловкость.
Я вернулась в примерочную, сняла костюм, отдала его Алексу и переоделась в термобельё. Через пять минут он вернулся, беспардонно открыл шторку, отдал мне костюм и ушёл.
Вскоре я, одетая как горнолыжник на склоне, шурша капроном, вышла из примерочной, неся в руках платье и туфли. Алекс, оглядев меня, довольно покачал головой.
– Теперь можно ехать. Спасибо, – последнее слово он сказал уже продавцу и пошёл на улицу.
– Это вам спасибо за покупку, носите на здоровье, – продавец был явно удивлён тем, что мы что-то купили, да ещё и так быстро.
Я вышла следом за Алексом и впервые за сегодняшнюю ночь не ощутила холода. Волна благодарности накрыла меня, к горлу вновь подступили слёзы. Алекс стоял спиной к реке и смотрел на меня. Он выглядел измученным.
– Тепло? – спросил он.
– Да, огромное тебе спасибо. Я и не понимала, насколько замерзла.
– Так бывает после стресса, – ответил он равнодушно. Казалось, ему не нужны мои благодарности. – Поехали домой?
– Конечно, – кивнула я. Мне хотелось обнять его, хотя я понимала, что это глупо.
– Давай уберу твои вещи, они будут мешать, – он забрал платье и туфли и запихнул в рюкзак.
– Спасибо, – поблагодарила я опять. – Извини, что доставляю тебе столько проблем.
– Всё, что можно решить с помощью денег, не проблема, – отозвался он и поднял на меня глаза.
Лицо Алекса оставалось бесстрастным. Можно было подумать, что ему в тягость возиться со мной, и он делает это исключительно по просьбе отца. Но в то же время в кафе, когда я расплакалась, он отнёсся ко мне с искренней душевной чуткостью. Я не понимала, как мне следует себя с ним вести. Было в Алексе что-то такое, едва уловимое: во взгляде, в ленивой грации, с которой он двигался, в особой манере говорить – плавно и чуть медлительно. Я посмотрела на его лицо и внезапно для себя сделала удивительно открытие – он нравился мне. Привлекал как мужчина. Поняв это, я, против воли, залилась краской смущения.
– Поехали, – сказал он и, закинув рюкзак на плечо, двинулся куда-то вдоль реки. Если Алекс и заметил моё пунцовое лицо, то вида не подал.
Я торопливо направилась следом, стараясь не отстать от него. В лицо дул ветер с реки, донося кисловатый запах прелых листьев и начинающейся зимы. Отели на другой стороне ярко сверкали огнями вывесок, но в такой час около них не было ни души. По мосту мы перешли бурный поток, темной лентой змеившийся в каменных берегах, и вышли на освещенную парковку. Машины на ней можно было сосчитать по пальцам. Я поискала глазами мотоцикл, но ничего похожего не обнаружила.
Алекс пересёк парковку, вышел на узкую однополосную дорогу, по всей видимости ведущую в горы, и лёгкой пружинистой походкой двинулся вверх.
– Эй, погоди, – окликнула я. Алекс обернулся и вопросительно изогнул бровь. – Далеко ещё идти? – спросила я.
– Устала? – Алекс по-доброму улыбнулся. – Я иду слишком быстро, да?
– Немного, – я вернула ему улыбку. – А может, это я иду слишком медленно.
– Потерпи пять минут, тут недалеко, – он обернулся, обвёл жестом строения справа и добавил. – Я не хотел парковаться у отелей, слишком много возни с оформлением парковочных талонов.
Я кивнула в ответ, хотя он и не мог это видеть.
Алекс не солгал. Через пять минут подъёма по круто уходящей вверх дороге я увидела его. Мотоцикл стоял на обочине, в тени нависающих деревьев. Я остановилась, переводя дыхание и присмотрелась. Большущий чёрный «БМВ» с изогнутой хромированной выхлопной трубой и объёмным ящиком, установленным позади сиденья. Я совершенно не разбиралась в мотоциклах, но подумала, что невежливо будет промолчать, потому спросила:
– Такой классный, а что это за модель?
Алекс искоса взглянул на меня и ответил:
– Родстер «R1250R», если тебе это о чём-то говорит.
Я неопределённо помычала и пристыженно умолкла. Конечно, мне это ни о чём не говорило.
Алекс повернулся ко мне спиной и, как мне показалось, приглушённо хмыкнул.
«Лучше бы молчала, теперь он считает тебя полной дурой», – мрачно подумала я.
Тем временем Алекс открыл задний ящик и достал шлем.
– Надень, – он протянул его мне.
Я подошла, взяла шлем и с сомнением посмотрела на него. Он был тяжёлый и холодный изнутри.
– А без него никак? – спросила я. Алекс лишь отрицательно покачал головой.
– Объяснить, как правильно его надеть?
– Да.
– Для начала возьми его снизу за вот эти ремешки, – он указал на две ленточки, расположенные снизу шлема, – а потом плавно надень сверху на голову. Аккуратно защёлкни застёжку и затяни до конца.
Он помог мне надеть шлем и затянуть застёжку под подбородком.
– Удобно?
– Не очень, если честно, – шлем сдавливал лицо, и я ощущала его тяжесть на голове.
– Ничего, привыкнешь, – он холодно улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Опусти визор.
– Что сделать? – не поняла я.
– Защитное стекло, опусти его перед тем, как поедем, – Алекс достал второй шлем, привычным движением надел его, застегнул ремешки, опустил стекло. В нём он стал похож на инопланетянина из фантастического фильма.
– Садись, поехали, – он сел на мотоцикл и дождался, пока я займу место сзади. – Держись за меня крепче.
Я обхватила его за талию и поняла, что мне страшно. До этой ночи я никогда не ездила на мотоциклах, они всегда пугали меня, и я считала их опасными. Алекс завёл мотор, я вцепилась в него что было сил, и мы рванули с места.
Сначала от ужаса я боялась пошевелиться, но вскоре привыкла и успокоилась. А когда мы выехали из поселка на пригородную трассу, совсем расслабилась и начала получать удовольствие от скорости и возможности прижаться всем телом к мускулистой спине моего спасителя.
Город встретил нас ярким светом фонарей, безмолвием пустынных улиц. Алекс уверенно держал дорогу и прекрасно знал, куда ему ехать. Мы сделали несколько поворотов, распугивая бездомных котов бешеным рыком двигателя, и вскоре выехали на улицу, ведущую к моему дому. Алекс сбавил скорость. Напротив нашего дома стоял припаркованный белый автомобиль с включенными фарами. Алекс аккуратно развернулся и подвёз меня к подъезду. Он поставил мотоцикл на подножку, подождал, пока я слезу, и заглушил двигатель. Стало тихо. Я думала, он сразу уедет, но, видимо, у него были другие планы. Он снял шлем и убрал его в ящик, дождался пока я сниму свой, запихнул следом и прикрыл крышку.
– Ну, что, большое тебе спасибо, – я с улыбкой посмотрела на него. – Ты меня спас, и я не знаю, что надо говорить в таких случаях.
– Можешь ничего не говорить, это необязательно, – он потянулся.
Я ощущала неловкость. Впервые в жизни я вернулась домой под утро в компании мужчины, и неважно, что послужило тому причиной. Алекс молчал и смотрел на меня в упор. Я судорожно искала правильные слова и наконец выпалила:
– Хочешь зайти, выпить кофе?
Я опять густо покраснела. Произнесённые вслух, эти слова уже не звучали так невинно.
– Да, будет неплохо, – он рассеянно кивнул, и тут я услышала гневный оклик.
– Лиза, твою мать!
Алекс резко повернулся и сделал шаг, закрыв меня собой. Видимо, это был бессознательный жест, но мне всё равно стало тепло на душе.
– Кажется, это твоя подруга, – он отошёл, и я увидела Карину.
Она стояла через дорогу, рядом с припаркованной белой машиной, которую я заметила раньше. Видимо, я и правда устала как собака, раз не узнала «БМВ» Артура.
– Лиза, где ты была?! – снова громко крикнула она, и я испугалась, что она перебудит весь дом.
– Я быстро, только сумочку заберу, – сказала я Алексу и перебежала на другую сторону.
– Привет, не кричи так, всех разбудишь, – сказала я подруге, подойдя ближе.
Карина выглядела помятой и растрёпанной. За её спиной, в машине, я видела Артура. Он спал, откинувшись на сиденье.
– Ты где была вообще?! Я так за тебя волновалась! – она сердилась.
– И не спрашивай. Моя сумочка у тебя?
– Конечно, а где ей ещё быть! И плащ тоже! Карен на тебя обиделся, кстати.
– Да и хрен с ним! Давай сумочку, и мне надо идти.
– Да при чём тут сумочка! – она стукнула меня по плечу, но толстая куртка смягчила удар. – Что на тебе надето? Откуда у тебя этот наряд?!
– Ой, Карин, это так всё долго рассказывать. Давай в следующий раз, он меня ждёт, – я кивнула в сторону Алекса.
– Это тот козёл из клуба?! – она посмотрела на Алекса со злобой.
– Нет, это мой старший брат по отцу, – солгала я, сама не знаю, зачем.
– По отцу? – она непонимающе смотрела на меня. – Тому, который вас бросил?! Зачем он припёрся?!
– Карин, я тебя очень люблю, правда, – я посмотрела ей в глаза, – но мне нужно идти. Я только заберу сумочку и плащ. А вечером созвонимся, если хочешь.
– Нет, ну вы посмотрите на неё! – Карина злилась, и я могла её понять. – Я заставила пьяного Артура, рискуя жизнью, ехать сюда только потому, что боялась за тебя. А теперь ты говоришь, чтобы я отвалила?!
– Карин, не начинай. Я не говорю, чтобы ты отвалила. Пойми, я должна идти.
– Да пошла ты в жопу! – она резко открыла заднюю дверь, нагнулась и выудила откуда-то из недр машины мою сумочку и плащ. – Забирай своё барахло и вали отсюда!
– Карин, хорош! – я попыталась сгладить момент, но подруга не была настроена на примирение.
Она громко хлопнула дверью и, не поворачиваясь ко мне, обошла машину и села на пассажирское сиденье. Я видела, что Артур проснулся и удивлённо смотрел на неё. У меня не было сил на выяснение отношений, и я вернулась к Алексу, всё ещё слыша, как машина завелась и уехала.
– Поругались? – спросил он равнодушно.
– На фиг её! Психичка, – раздражённо бросила я и пошла к подъезду.
– Может, и к лучшему, – сказал он, нагнав меня. – Эта девушка слишком много пьёт.
Я посмотрела на него осуждающим взглядом, но ничего не сказала и зашла в подъезд.
Мы молча поднялись на мой этаж. Я дулась на него за последние слова. Мне не нравилось, когда кто-то указывал на недостатки тех, кого я любила. Перед дверями квартиры я остановилась и открыла сумочку, чтобы найти ключи.
– Где они? – раздражённо сказала я.
Неожиданно дверь квартиры распахнулась, и на пороге я увидела маму. Она грозно смотрела на меня и собиралась уже что-то сказать, но тут заметила Алекса. Лицо её переменилось, она приложила руку к сердцу, и я было подумала, что ей стало плохо.
– А ты, мать твою, что здесь делаешь?! – воскликнула она, обращаясь явно не ко мне.
– Привет, Мария, – Алекс оставался спокоен. – Позволишь нам войти или будешь держать за порогом?
Глава 8
Мы расположились на кухне. Я на мягком кресле, а мама и Алекс друг напротив друга, на высоких табуретах за столешницей. Несколько минут мама сверлила Алекса взглядом, но он, не смущаясь, выдержал это и даже не повёл бровью.
– И давно вы нашли нас? – спросила она ледяным тоном. Мне был хорошо знаком этот её взгляд, колючий и презрительный.
– Около недели назад, – ответил он мягко. – Мы искали Лизу, а не тебя.
– Кто бы сомневался. Зачем вам я?! Полагаю, Герман прогнал бы меня в любом случае.
– Не говори чепухи, это твои домыслы, ты не можешь этого знать, – Алекс не повысил голоса, но я видела – он рассердился.
– Твой русский стал намного лучше, ты почти избавился от акцента, – она пристально смотрела на Алекса, и в её глазах я видела если не ненависть, то уж точно не дружелюбие.
– Благодарю, – ответил он с подчёркнутой вежливостью.
– Лиза, иди уже к себе, я с тобой потом поговорю, – мать, наконец, обратила на меня внимание.
– Нет! Не в этот раз! – воскликнула я. – Я не ребёнок, мам! Хватит уже делать вид, что меня не существует! Ты мне должна много чего рассказать про отца! – я смотрела на неё с вызовом и с удивлением отметила, что гнев на её лице сменился усталостью. Она закрыла глаза и покачала головой.
– Почему сейчас? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, но Алекс ответил.
– А ты хотела, чтобы она потеряла Дар, Мария?
– Дар, – презрительно фыркнула мать. – Это не Дар, это ваше проклятье. Самовлюблённые глупцы!
– Мам, ты что, знала?! – я ошарашено смотрела на неё.
– Мне нужен кофе, – сказала мать и поднялась.
Раздражённо гремя посудой, она залила воду и засыпала зёрна в кофеварку, включила её и вернулась к столу.
– Я слышал, что ты хранишь у себя наш фамильный амулет, – сказал Алекс, когда она села напротив. Он полностью справился с эмоциями, и в его речь вернулась прежняя расслаб-ленная медлительность.
– Да, эта безделушка у меня, – она пристально смотрела на Алекса, словно собиралась его загипнотизировать. – Штефан сказал, что для вас эта вещь имеет какое-то сакральное значение. Он просил ни за что её не возвращать.
Алекс хотел было что-то сказать, но мать остановила его, выставив вперёд раскрытую ладонь.
– Я же отдам её тебе прямо сейчас, но хочу попросить взамен лишь одно, – она выдержала небольшую паузу, – чтобы ты, Герман и вся ваша безумная семейка убрались из нашей с Лизой жизни раз и навсегда.
Я испугалась. Мне вовсе не хотелось, чтобы Алекс, забрав кулон, ушёл навсегда, ведь только с его приходом в моей жизни появилась какая-то надежда и смысл. Я страстно хотела увидеть отца, брата и сестру. Желала научиться так же ловко, как Алекс, читать мысли людей. Это был не скучный мир цифр, балансовых отчётов, малолитражек в кредит и езды со скоростью сорок километров в час, в котором успешно жила моя мать. Это был мир, где можно, не задумываясь, ходить в дорогие рестораны, зайти в любой магазин и купить горнолыжный костюм за сорок тысяч рублей, сесть на мотоцикл и нестись вперёд, не думая об ограничениях скорости. Я выбирала второй мир, но пока меня в него не приглашали, потому я наблюдала за матерью и Алексом, в надежде услышать это самое приглашение.
– Это не тебе решать, – сказал Алекс и посмотрел на меня.
– Герману? – мать произнесла это имя с нескрываемой не-приязнью. – Вы все ходите перед ним на цыпочках, словно он Бог, а вы его служители.
– Нет, не ему, – ответил Алекс, всё ещё смотря на меня, – а тебе, Лиза.
– Лиза ещё слишком юная, чтобы принимать такие решения, – тут же ответила мать.
– В её возрасте ты уже сбежала от нас, ни с кем не посоветовавшись и ни в чем не разобравшись. Ты не считала себя слишком юной, чтобы принимать такие решения, – он, наконец, посмотрел на неё.
– Ты ошибаешься, Алекс! Я как раз во всем разобралась благодаря Штефану, – она презрительно фыркнула. – Я взвесила все за и против, Штефан мне объяснил, как у вас всё устроено и что меня ждёт через пару лет. Я никак не могла понять, почему Герман так сразу позвал меня жить с ним. Наивная, я решила, что он влюбился без памяти в мою красоту и покладистый характер.
– Так и было, Мария, – сказал Алекс, но мать лишь махну-ла рукой и продолжила:
– Мне было так мало лет, и я верила в чудеса. Иначе как объяснить, что меня, провинциальную простушку, сироту, заметил сам генеральный директор клиники? У него были деньги, власть и доступ к любым красоткам мира. Лишь сейчас я всё поняла. Я была одной из миллиона таких же невинных дурочек, которые проходят через его постель. Ему нужен был лишь мой ребёнок!
– Ты сошла с ума, Мария, – Алекс сокрушённо покачал головой. – Он не знал, что ты беременна.
Мать зло бросила ему:
– Герман мог это предвидеть! Штефан сказал мне, что он может видеть будущее.
– Будущего не существует, Мария. Есть лишь вероятности развития событий, но Герман не умеет их видеть, – в голосе Алекса послышался металл, он злобно сверкнул глазами, но почти тут же успокоился и продолжил без лишних эмоций: – Он лекарь, а не провидец. А я тогда вообще не смотрел в твою сторону, мне было плевать на ваши с ним дела. Ты меня раздражала тем, что лезла везде и всё вынюхивала, но я знал, что ты не опасна. Если кто и видел, так это Штефан. Но, судя по всему, он хотел лишь навредить нам.
Я не понимала и половины из того, что они говорили, и мне это начало надоедать.
– Мам, может, вы мне расскажете, о чём вообще речь?!
– Позже, – мать отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и снова повернулась к Алексу. – В любом случае, Алекс, она уже слишком взрослая, и ничего не получится. Она давно встречается с парнями, и Дар потерян.
Следующая фраза Алекса заставила меня покраснеть.
– Я знаю, что она девственница. Не пытайся меня обмануть, я всё же, если не забыла, могу читать твои мысли. А её возраст вовсе не помеха.
– Ты не имеешь права забрать её у меня! – воскликнула мать и хлопнула рукой по столешнице.
– А у тебя было право скрывать от Германа родную дочь?! – впервые с нашей встречи он повысил голос, и это прозвучало грозно. Я инстинктивно подалась назад, вжавшись в спинку кресла.
Мать на мгновение замерла с чуть приоткрытым ртом и рукой, зависшей в воздухе, медленно опустила ладонь на край столешницы и процедила сквозь зубы:
– Не смей орать на меня в моём же собственном доме! Сукин ты сын!
Алекс криво усмехнулся. Он тяжело вздохнул, потёр покрасневшие от бессонной ночи глаза тыльной стороной ладони и посмотрел прямо на меня, словно ища поддержки.
– Мам, но он прав, – тихо произнесла я, ожидая очередного всплеска гнева матери, но она и не взглянула в мою сторону.
– Герману же нужно не просто её увидеть. Он мечтает, чтобы Лиза жила с ним, не так ли? – мать успокоилась и больше не кричала. – Я же не полная дура! Если бы Герман так хотел её увидеть, то сам бы приехал сюда.
– Он не может, – ответил Алекс. – Не хочет вскрывать былые раны и видеться с тобой.
– Прямо так и вижу, как он весь израненный сидит там один, – она развела руками. – Хотя нет, погоди, не один. Там есть, кому скрасить его досуг.
Издёвка в голосе матери заставила меня с удивлением уставиться на неё. Я не понимала, почему она так завелась. Мы с мамой никогда не были настолько близки. И мне казалось, при первой возможности она с радостью избавилась бы от меня: выдав замуж или спровадив жить к парню.
– Ты не вправе судить об этом, Маша! Тебя ведь там не было. – Мне показалось, Алекс сдерживается изо всех сил, чтобы не перейти на повышенные тона.
– Точно, как же, я забыла, – мать натянуто рассмеялась. – Вы, Одарённые, всегда правы, а мы – простые смертные – всегда виноваты.
– Хватит! – резкий окрик Алекса заставил меня вздрогнуть во второй раз. Похоже не такой уж он и спокойный, как я решила вначале. – Чего ты хочешь добиться? Надеешься запереть Лизу в четырех стенах и не пускать к отцу?
– Единственное, что я хочу, – мать уставилась прямо на него, не мигая, – это чтобы ты убрался отсюда как можно скорее. Я не хочу видеть больше ни тебя, ни Германа, никого из вашей семьи. Теперь я понятно выражаюсь?!
– Получается, из мести Герману, хотя я не понимаю, за что ты решила ему мстить, ты хочешь сломать её судьбу? Вместо блестящего будущего Лизу будет ждать скучная жизнь в этом провинциальном городке, где она через пару лет сойдёт с ума от тоски?
– Ты называешь вашу жизнь блестящей? – мать снова презрительно фыркнула. – Если только степень блеска определяется количеством денег.
– Стоп! – я встала с кресла, и они повернулись в мою сторону. – Мама, хватит решать за меня, что мне делать! Алекс, если у тебя есть, что мне предложить, то предлагай. Мне девятнадцать, а не девять, и я могу сама решить, где мне жить и как поступить.
– Лиза, – мать посмотрела на меня. – Ты не понимаешь, кто твой отец.
– И кто же он?! Подлец?! Бандит?! Я это слышала девятнадцать лет, придумай уже что-нибудь новое, – я с вызовом смотрела на мать. – Алекс сказал, что он врач, а не преступник!
– Он не просто врач, он убийца! – гневно сказала мать. – Он убил троих на моих глазах!
– Я не верю больше ни единому твоему слову, – я снова посмотрела на Алекса. – Если папа хочет, я буду жить с ним.
– Лиза! – мать снова стукнула ладонью по столешнице. – Да как ты смеешь?! Я дала тебе всё необходимое, я любила тебя и носилась с тобой, как с хрустальной вазой!
– И врала мне всю мою жизнь, – сказала я холодно. – Мам, ты уж прости, но я хочу услышать и другую точку зрения. Я всю свою жизнь считала себя ущербной из-за того, что папа нас бросил. А оказалось, это всё было враньём!
Мать сжала челюсть и смотрела на Алекса с ненавистью.
– Вот что ты наделал, – сказала она и поднялась. – Я принесу тебе твой амулет, никуда не уходи. Хотя ты, похоже, не уйдёшь, пока я тебя взашей не выгоню.
– Это сделал не я, – сказал он ей вслед почти ласково. – Это сделала ты, когда сбежала от Германа.
Мать остановилась на мгновение, но всё же ушла из кухни. Алекс посмотрел на меня и тихо сказал:
– Она будет давить на твою совесть, но это лишь манипуляция. Поступай так, как тебе хочется. Она почему-то считает, что Герман хотел ей зла, но это не так. Он любил её, и то, что она видела, это всё…
– Не стоит за моей спиной настраивать дочь против меня, – мать вернулась, неся в руке амулет, положила его перед Алексом и встала напротив. – Теперь ты можешь уйти.
– Как он у тебя оказался? – Алекс осторожно взял амулет за ремешок и покрутил перед собой.
– Какая теперь разница, я отдаю его по своей воле. Уходи из моего дома, не хочу тебя больше видеть.
– Штефан дал тебе это?
– Пускай и Штефан, что с того?
– То, что я не понимаю, зачем он сделал всё это. Герман всегда любил его больше других. Видимо, все эти книги по чёрной магии и прочая чушь совсем свели его с ума. Может, и к лучшему, что он ушёл.
– Он был нормальным, – отрезала мать.
Она всё ещё стояла рядом с Алексом, всем своим видом говоря, что желает, чтобы он ушёл.
– Потому он запугал тебя так, что ты сбежала в другой город? – Алекс убрал амулет в карман куртки. – Он использовал тебя, чтобы отомстить Герману. Только я не понимаю, чем отец ему не угодил. Штефан не сделал для тебя ничего хорошего, что бы ты ни думала. Он сломался и сломал и твою жизнь тоже. Ты могла бы жить с нами и дать Лизе возможность стать тем, кем она рождена, а не пытаться спрятать её сущность под маской обычного человека.
– Я дала дочери всё, что ей было нужно для счастливой жизни, и продолжаю давать, – мать сверкнула глазами. – Не тебе говорить о том, как воспитывать детей – у тебя, насколько я помню, их вообще нет.
– Я не хочу ругаться с тобой, Мария. Ты понимаешь, что Лиза уже сделала выбор, и хочешь вывести меня из равновесия, – он устало улыбнулся. – А сейчас я уйду.
– Это лучшее, что ты можешь сделать, – ответила мать и снова уселась на табурет. Алекс вышел из кухни.
– Я закрою за ним дверь, – сказала я и поспешила следом.
Если честно, то я боялась, что он сейчас уйдёт, и я больше никогда его не увижу. Он надевал ботинки, когда я вышла, и поднял голову.
– Я так устал. Не понимаю, как доеду до отеля.
– Может, вызвать такси? – предложила я. Мне стало страшно за него, езда на мотоцикле в таком состоянии могла быть опасна для жизни.
– Нет, спасибо, я справлюсь, – он попробовал улыбнуться, но вышла лишь жалкая ухмылка. Он повернулся к двери и собрался уже уходить, когда я спросила:
– Ты же вернёшься?
Он повернулся, похлопал меня рукой по плечу и кивнул:
– Я здесь только ради тебя. Конечно, я вернусь, – у меня перехватило дыхание от этих слов. – Я сегодня к вечеру заеду за тобой, и мы обсудим всё. А теперь выпусти меня из квартиры, иначе я усну прямо тут.
Я открыла ему дверь, дождалась, пока он сядет в лифт, и вернулась в дом. После быстро вышла на балкон и стояла там, пока Алекс не уехал и не затих звук двигателя его мотоцикла.
Рассвело. Над морем висели низкие серые облака, лишь кое-где проглядывали островки голубого неба. Ветра почти не было, даже верхние листья пальм не шевелились. День обещал быть пасмурным и прохладным. Я вернулась в комнату.
– Они могут быть такими очаровательными, когда им что-то нужно, – мать сидела на моей кровати. Она, судя по голосу, больше не сердилась.
– Почему ты так его не любишь? Что он тебе сделал?
Она не ответила, а лишь задумчиво покачала головой.
– Мам, почему ты мне врала столько лет?
– Я думала, так будет лучше. Я слишком страдала из-за твоего отца, чтобы позволить ему сделать это ещё и с тобой, – она посмотрела на меня печально. – Хотя я всегда понимала, что так оно и случится. В тебе его кровь, и от этого не уйти.
– Что сделать? Что такого он натворил? Я не знаю о нём ничего!
– Может, ты и права, – неожиданно сказала она, – и я должна была тебе всё рассказать.
Она замолчала и стала смотреть в окно.
– Алекс вообще-то твой родственник, – произнесла она задумчиво, – правда, очень дальний, насколько я могу помнить. Так что не влюбляйся в него, это ни к чему хорошему не приведёт.
– О чём ты вообще? – воскликнула я.
– Да так, ни о чём. Я сейчас пойду на работу, а когда вернусь, хочу рассказать тебе всё, что знаю о Германе и его семье. Ты не должна принимать решение, основываясь лишь на симпатии к Алексу. В любом случае, раз уж так получилось, я не буду запрещать тебе увидеться с отцом. До июля, когда начнутся вступительные экзамены, у нас ещё много времени. Мне хватило трёх недель, чтобы понять, что вся их семейка – те ещё ненормальные, и что нам будет лучше без них, – мать встала и направилась к дверям, но остановилась. – Ах, да, не скажешь, где твоя одежда и чей это зимний костюм висит на вешалке в коридоре?
– О, Боже, – я всплеснула руками. – Мои вещи остались у Алекса в сумке.
– Боюсь спрашивать, как так получилось, – мать покачала головой и ушла из комнаты, закрыв дверь.
Я села в кресло с ногами и уставилась в одну точку. Сил не было даже на то, чтобы сходить в душ и лечь в постель.
«Я здесь только ради тебя», – мечтательно повторила я слова Алекса и обхватила себя руками. Я ничего не могла поделать с собой. Мама была права, я влюблялась в него. Это было неправильно, но так приятно. Я закрыла глаза и почти тут же уснула, так и не добравшись до постели.
