Я отключился в тот самый момент, когда она стала приближаться. Всё, как и в первый раз.
Честно сказать, я удивился, когда очнулся в той же самой комнате. Ещё больше меня ошарашило, что я не умер, и теперь совсем один в этом славном карцере безумия. Я попытался поднять голову. Конечно, ничего не получилось. Не потому, что я был прикован. Вовсе нет. Я был обессилен. Я не смог даже пошевелить языком.
Представляете, как жалко я выглядел? Лежал, будто снятые в порыве страсти чулки, и не мог сделать ни-че-го, пока хозяйка сама не поднимет меня. Мне было стыдно. Перед самим собой, в первую очередь. Стыдно за то, что я попался, как пройдоха, как сопляк, как безмозглый идиот. Стыдно было и за то, что я поддался ей. Но как! КАК, скажите, этого не сделать? Она смотрит на тебя и в этом взгляде всегда отражается такая гамма ощущений, силы и знаний, что ты теряешься, как одинокий тюльпан, который пережил шторм, но потерял всех, кто был рядом. Ты стоишь перед ней в кровавых штанах, в рубашке, от которой осталось лишь пара лоскутков свисавших на плечах, с нелепым цветом кожи, потому что угодил в пепельный дождь, и ждешь лишь её взгляда. В нём уже ищешь и одобрение, и презрение, и ненависть, и ощущение нужности самого себя. Я теряю дар речи, когда вижу её. Даже вспоминая, тело пробивает приятная дрожь.
Мне становится смешно. Лежу на грязном полу и дергаюсь как сраный эпилептик. Смех прорывается тихой хрипотцой. Язык еле-еле приходит в действие. Уже неплохо. Кажется, прошла вечность, но я таки поднял голову и даже смог сесть, опираясь на стену рядом.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Пока я делал дыхательные упражнения, пытаясь вернуть силы и часть рассудка, нагло украденного чертовкой, она появилась. Наблюдала за мной некоторое время. Я нарочно держал глаза закрытыми. Не хочу повторения уже известного сценарий.
– Бокг.
От неожиданности тело вновь затрясло. Непонятно было, как близко она находится и к кому обращается. Я растерялся. Захотел открыть глаза. Тут же одёрнул себя. Пытался вовсю сосредоточится на других органах чувств, но в голове была только одна мысль: «Открой».
И я открыл.
Она сидела возле точь-в-точь повторяя мою позу. Между нами было не больше одного брошенного окурка.
– Бокг.
Я не мог понять, какой был этот голос, который произносил треклятое слово. Я слышал его разным. Он менялся, начиная от первой буквы, заканчивая отголосками в моей голове. И я не смог уловить его реальную характеристику. Тогда я сосредоточился на себе.