Лариса Сугатова
Мой «Огонек»
Посвящаю моим родителям
Глава 1 Меня приняли в пионеры
Высокое апрельское небо и радостно чирикающие воробьи сопровождали меня по пути домой. Яркий солнечный свет заливал все вокруг, ветки весенних тополей с набухшими почками щедро дарили свой клейкий смолянистый запах вокруг.
– Мама! Меня приняли в пионеры! – радостно закричала я, едва переступив порог родного дома.
Мама белила в моей комнате, и я принялась помогать. Сердце пело и плясало, едва не выскакивало наружу от мысли, что я теперь пионерка.
Вечером мы с родителями пили ароматный горячий чай со зверобоем. Малиновое варенье пришлось кстати, разговаривали о моих школьных делах.
Миновали майские праздники, я несколько раз сходила к школьному физруку на тренировки по волейболу, мне не особо нравились эти занятия, не было интереса, просто хотелось понять, что же это такое – спорт.
И вот, наконец-то наступило долгожданное лето с нежной молодой листвой на деревьях, его теплом по утрам и вечерам, а не только днями. Каникулы принесли с собой долгожданную радость.
– Лейка, в лагерь поедешь? – спросил как-то отец, всегда серьезный и занятой.
– В «Огонек»?
Рядом с нашим поселком находился еще один пионерский лагерь «Березка». В него мне не очень хотелось. Я там никогда не была, только слышала про него немного.
– Да. Можно взять путевку на июнь и на июль, если захочешь, – ответил он.
– Здорово, давай, – радостно заулыбалась я.
Ехать я боялась. Это было новое для меня и тревожило неизвестностью, однако вызывало интерес. Что я в самом деле, не могу в лагерь что ли поехать? На следующий день путевка уже лежала передо мной на столе, и мне оставалось только собрать вещи.
Мама предложила поговорить с тренером девчонок по волейболу, узнать, возьмет ли он меня в команду. Тренер оказался племянником мужа любимой тетушки моего отца, для меня бабы Арины. Это единственная моя бабушка, которую я застала в живых. Помню, как мы ходили к ней в гости и она угощала нас разными вкусностями, среди которых часто бывали печеные из теста сахарные розочки Мне было пять лет, когда состоялись большие проводы, и баба Арина уехала к сыну в Москву.
В спортотряде все девочки были ученицами школ нашего поселка, а в пионерские отряды съезжались незнакомые ребята из разных поселений со всего района.
Наступил день, когда мы с мамой отправились в «Огонек». Я так волновалась, внутри все сжималось от страха. «Я же ничего не знаю, как там будет, нет никого из знакомых, кто бы тоже ехал туда, » – так я думала, что не добавляло мне уверенности в себе.
«Огонек» располагался за нашим большим поселком, через лес километра три надо идти. Перед самым лагерем притаился небольшой подъем, его называли Тягун. Мне потом еще предстояло узнать его вдоль и поперек. Но пока я этого не знала, и преодолеть его не казалось мне таким уж трудным препятствием.
Каких только упражнений впоследствии не придумывал наш тренер Василий Васильевич на нем на тренировках по общей физической подготовке.
Но это было потом, а тогда, когда я узнала про этот Тягун, мы ходили с мамой, или ездили с отцом на мотоцикле «Урал» к старшей сестре, когда она отдыхала в пионерском лагере. Я тогда еще маленькая была и ходила под стол пешком в прямом смысле.
Страх неизвестности не отступал. Мама разговаривала со мной. Она договорилась с тренером, что он меня возьмет, и все будет хорошо, он из районной ДЮСШ (детско-юношеской спортивной школы), а девчонки у него в основном из нашей первой школы. Было только одно «но» – две самые младшие из этих девчонок старше меня на два года, остальные – на три-четыре. В десять лет это, скажу я вам, очень существенная разница, и это меня сильно настораживало и огорчало, потому что кому охота все время быть не в своей тарелке, ведь чем меньше человеку лет, тем он больше думает о том, что солнце вращается вокруг него.
Мы шли по летнему зеленому лесу. Чистейший прозрачный воздух потоками поднимался вверх, устремляясь к лазурной выси. Кругом высокие стройные сосны, изредка встречались плакучие березы и совсем редко ольха. Трава еще не высокая, солнце с трудом пробивалось сквозь сосновые ветки с хвоей и потому пекло не так сильно, как в поселке, но все равно пот струйками стекал по спине, деревья сдерживали любой малейший порыв ветра, никакой прохлады.
Рядом с проезжей колеей лежала куча опилок, а под ней снег. Настоящий белый холодный снег летом. Июнь, а он лежит под толстым слоем сосновых, пахнущих смолой опилок. Помню свое удивление, когда в первый раз мама достала снег и дала мне его на ладони.
– Мам, откуда снег там? А почему он не тает? Сейчас же такая жара, – сыпала я вопросами.
Но теперь все по-другому. Сейчас я сама иду в лагерь, и мне придется там остаться на всю смену, а потом еще на одну. Путевка на июль тоже есть. И когда я вернусь домой? На свою улицу, чтобы играть с девчонками, ходить по утрам в магазин за хлебом всей нашей компанией, в свою мяконькую постельку, наконец?
Тренер взял меня потому, что я высокая девочка, подхожу для игры в волейбол.
Отец в молодости тоже играл. Он служил четыре года в морской пехоте на Дальнем Востоке и к спорту относился очень положительно, особенно к волейболу.
Для девочек в нашей ДЮСШ были либо волейбол, либо лыжи. Лыжи сразу отметались, потому, что я всегда зимой мерзла легко и быстро.
Мы пришли. Мама передала меня Василию Васильевичу, молодому, невысокого роста улыбчивому тренеру, обняла меня, сказала ободряющие слова и ушла, а я еще долго смотрела ей вслед.
Я еще не подозревала тогда о том, как сильно изменится моя жизнь.
Глава 2 Мой "Огонек"
Надо познакомиться с девчонками. Я набрала в грудь побольше воздуха и ступила на свежеокрашенное коричневой краской крыльцо, толкнула такую же дверь, вошла в маленький деревянный домик.
На небольшой веранде стояли пар пятнадцать обуви, в углу лежали волейбольные и набивные мячи, в другой половине веранды за занавеской виднелись ножки кровати. Там расположился тренер Василий Васильевич. В единственной комнате домика царил переполох. Все куда-то собирались. Я никого не знала, ведь до этого училась в начальной школе, а здесь были девочки, которые ходили уже в среднюю. Все классы с первого по третий располагались на первом этаже школы, это уже с четвертого класса ученики начинали ходить на уроки из кабинета в кабинет на верхних этажах. В общем, никого я не знала.
Ой, нет. Одна девочка подошла ко мне. Она из класса наших шефов, то есть ее класс учился у моей учительницы до нас. Я вспомнила, это Таня.
Она назвала меня по имени, сказала, что сейчас будет тренировка, поэтому все одеваются, и мне тоже надо переодеться. В общем, взяла надо мной шефство. Я уже не чувствовала себя совсем одиноко. Много ли человеку надо, одно доброе слово в трудной ситуации решает все.
Я надела футболку, синие спортивные штаны и вьетнамские кеды, и мы отправились вслед за остальными. Вышли за ворота и побежали.
Лагерь располагался на небольшой возвышенности. Небо высокое и чистое, сосны и, изредка встречающиеся березы, обступали нас со всех сторон. Мы бежали по узкой непроезжей дороге, девчонки разговаривали между собой, Таня опекала меня, спрашивала, не устала ли я.
– Нет, – из последних сил отвечала я ей, хотя это не было правдой. Но признаться что-то мешало, наверно, страх выделиться, ведь тогда все бы обратили на меня внимание, а мне этого совсем не хотелось.
Дыхание перехватывало, сейчас оно остановится, я просто больше не смогу вдохнуть, живот начал предательски болеть, в боку кололо. Мы только один раз пробежали «до питомника», то есть до какого-то старого забора в виде деревянных перекладин. Сердце неистово колотилось, едва не выпрыгивало из груди, пот заливал глаза. Да что ж так жарко-то. Я сняла олимпийку и привязала на бедра, как другие девочки.
Вернулись мы к воротам лагеря по тому самому Тягуну, на котором дорога становилась песчаной и шла в гору. Метров сто все это тянулось. Ноги заплетались и каждый шаг давался с трудом,. Когда, когда это закончится? Таня предложила мне передохнуть.
– Ларис, ты же в первый раз, Василий Васильевичич тебе разрешил отдохнуть.
Я не слышала, когда они успели обменяться словами. Как я вообще могу остановиться, когда все бегут?
– Нет. Я могу. Еще немного,– ответила я через силу.
«Когда это закончится?» – больше я ни о чем уже не могла думать .
Пробежали в какой уже раз мимо тренера, он предложил мне передохнуть, я только отрицательно махнула в ответ головой, на большее у меня не было сил.
Наконец все остановились, кто то упал в зеленую мягкую траву, но Василий Васильевич тут как тут.
– Девчонки, не садимся, ходим, ходим, восстанавливаемся.
Походили и начали дышать нормально. Сели на землю, покрытую такой манящей к себе травой, на которую очень хочется лечь и не шевелиться.
Начали делать упражнения. Таня объяснила, что мы разогрелись, теперь надо сделать упражнения на растяжение. Это тренировка по офп (общей физической подготовке). Какое-то время мы отдыхали, минуты три.
Я лежала на сочной траве, как на перине, ничего лучше в этот момент для меня не было на свете, я смотрела в небо на медленно плывущие белые ватные облака. Как же хорошо. Это так хорошо, что невозможно объяснить словами, когда не надо никуда идти и шевелиться. Но идти, оказывается, надо. Набивные мячи по одному, по два и даже по три килограмма лежали в стороне от дороги в траве, дожидаясь нас. Девчонки стали разбирать их, мне тоже достался один килограммовый мяч. Начали делать упражнения, то мяч за головой, пресс качаем, то ногами его зажать надо и в стороны доставать до земли и выпрямлять ноги вверх. Каких только упражнений не делали.
Наконец мы отправились в лагерь. Чудеса все таки случаются. Наверно, со стороны я была похожа на зомби, тащилась, едва переставляя ноги.
Вместо отдыха все разбирали волейбольные мячи, сложенные на веранде домика. И мы начали играть с Таней, я ничего не умела, она учила меня всему, как отбивать снизу мяч, как надо складывать руки и приседать при этом, как пасовать.
Когда тренировка закончилась, мы отправились в столовую на ужин. После короткого отдыха – снова тренировка, но уже игровая. Василий Васильевич разрешил мне просто сидеть на траве рядом с площадкой и смотреть за игрой старших девчонок.
Тренировка проходила за территорией лагеря на большой поляне с игровой площадкой. С другой стороны от лагеря, где проходила прошлая тренировке. Я сидела и смотрела, как играли девчонки. Это такое блаженство, что все закончилось лишь небольшой пробежкой. Я старалась не думать о том, что будет завтра. Когда это еще будет, впереди целая ночь.
Вечером все дружно собирали продукты. У кого, что было в тумбочках съестное, складывали в кучу на общем столике и ели, не раздумывая где чье.
– Бери, бери, – Таня продолжала меня опекать, предложила печенье. Я была ей очень благодарна за это.
***
Утром сон такой крепкий, очень хотелось спать, но Василий Васильевич разбудил нас громким бодрым голосом:
– Девчонки, подъем!
Ох, как же хочется спать, глаза никак не хотели открываться. Дома родители мне говорили, что вечером меня не уложишь, а утром не поднимешь,. Но сейчас мне пришлось откинуть одеяло, и холодный утренний воздух сразу же принялся кусать за плечи. Я села на кровати. После вчерашней тренировки все мышцы болели с каждым движением. Руки, ноги, даже шея – все болело, пришлось уговаривала себя, что скоро все закончится, потому что, когда придет мама навестить меня, я обязательно уйду отсюда с ней. Вот такой у меня созрел план.
Скорее натянула футболку, мою синюю с белыми полосками на манжетах и воротнике олимпийку. Да, еще штаны. Не забыть, что еще надо. Ох, носки. Надела. Обулась, спотыкаясь, вышла из домика.
У крылечка уже собралась кучка девчонок во главе с Василием Васильевичем, подтягивались старшие девочки из соседнего домика .
