Лариса Соболева
Странная привычка женщин – умирать
– Все, хватит, – приказала она себе, собираясь в дорогу.
Хорошо хоть дома никого не было, сестры и мама отправились за продуктами в дорогу, поэтому терзаний и метаний Жанны не видели. Она плюхнулась на стул, схватилась пальцами за виски:
– Сомнения только мешают. Хорошо, не поеду. И что будет? Работы у тебя, Жанночка, теперь нет. Что ты будешь делать? С мамой цветочки клеить на гробы и продавать их на рынке? Не хочу! Я могу заработать сто тысяч и заработаю их, чего бы мне это ни стоило.
Мама, Вика и Зойка отправились провожать ее на вокзал.
Поезд. Сто лет Жанна не ездила на поезде, можно сказать, совсем не ездила. Один раз, когда на областной олимпиаде среди школьников заняла первое место и была премирована турпоездкой в Москву. Тогда-то и села впервые в поезд с остальными победителями различных олимпиад в плацкартный вагон, а больше не приходилось ездить, кроме как на электричках. Сестры вообще никуда не выезжали, даже в лагеря, поэтому прыгали на перроне, словно это им предстояло отправиться в интересное путешествие. Говорят, раньше билеты были недорогие, люди ездили куда хотели. Жанна живет сегодня, если за билет предстоит выложить ползарплаты – какие уж тут поездки?
Все четверо протискивались в узком коридоре к купе, добрались, девчонки повизгивали, выражая восторг, а мама наказывала звонить чаще. Жанна уложила вещи, вышла на перрон, до отхода поезда оставались считаные минуты.
– В туалет пойдешь, сумку с собой бери, – наставляла дочь мать. – Съешь сначала скоропортящиеся продукты, а копчености на завтра оставь.
– Завтра я буду уже на месте, – улыбнулась Жанна.
– Неизвестно, как там тебя встретят, не голодать же… Ой, Жанна, поезд сейчас тронется. Ну, иди, родная…
Прощальные поцелуи. Жанна запрыгнула в вагон. Поезд поехал. Мама и девчонки отдалялись… пропали.
Вот и все. Назад дороги нет.
3
Утром, едва проснувшись, Жанна прилипла к окну. Она была потрясена размерами и красотой гор, а когда поезд въезжал в тоннели, невольно замирало сердце и внутри дрожало не от страха, нет, дрожало от предчувствия чего-то необыкновенного. Одно то, что она сидит в уютном купе и едет к морю, уже чудо. А за окном снова проплывали горы, незыблемые, величественные, вечные, на смену неуверенности приходила убежденность, что жизнь круто изменилась. Жанна оставила не только город, работу и семью, оставила там себя и пока не знала, хорошо это или плохо. Она не обольщалась, что все пойдет гладко, как по маслу, наверняка от нее потребуются большие усилия, ведь такие деньги не платят за красивые глазки. Тут уж одна задача – не грохнуться на дно. Но, в общем, она была довольна: лучше опасности и новизна, чем прозябание в должности бухгалтера и бесперспективность. Когда бы еще удалось увидеть горы? Самый большой отдых, который могла она позволить себе, – поездка за город либо с коллегами, либо с друзьями, последних осталось мало, ведь у всех свои проблемы.
Жанна спрыгнула с поезда. Ослепляющее южное солнце, яркая зелень, влажный воздух, пахнущий водорослями и сырой рыбой, – чудо!
Никто не подбежал, мол, ждем с нетерпением, пройдемте в салон лимузина, сейчас познакомим вас с городом, затем поедем в офис, где вам обрисуют обязанности, а потом море.
Жанна поставила вещи у ног и растерянно оглянулась по сторонам. В конце концов, ее должны встретить. Через пять минут вагон, являющийся ориентиром для встречающих, потому как на нем есть номер, пополз по рельсам, тягуче скрипя колесами.
Вот те раз! А что же теперь делать? Впопыхах не обговорила, куда ей идти, не спросила адреса, не додумалась даже уточнить фамилии Эммы и Ростислава Матвеевича! Знала бы фамилии, обратилась бы в справочную и выяснила адрес.
Мимо Жанны все быстрей пробегали вагоны, когда последний показал хвост, разом рухнули все надежды и планы. Но теряться, распускать нюни – это не для нее. Она собрала волю в кулак и принялась обдумывать план действий. По ее вине произошло недоразумение? По ее. Кого искать и где – не знает. Значит, придется возвращаться назад. Итак, сначала следует узнать расписание поездов, затем купить билет, желательно на вечер. Никогда не была у Черного моря, вот и проведет остальную часть дня на пляже, а вещи сдаст в камеру хранения. Выход найден, Жанна взяла вещи и неторопливо двинулась к зданию вокзала…
– Ты Жанна?
Невысокий и небритый мужчина лет тридцати остановился напротив. По желтовато-коричневому цвету кожи и черным волосам она определила, что перед ней коренной житель Кавказа. Еще ничего не понимая, она ответила:
– Я.
– Иди за мной.
Не успела она опомниться, как он, забрав чемодан и спортивную сумку, пружинисто зашагал к вокзалу, словно вещи не имели веса. Жанна семенила за ним, недоумевая, почему он не представился, ничего не объяснил, и вообще – кто он? Может, забрать у него вещи и убежать? Пока она мучилась сомнениями, вышли на небольшую площадь, мужчина сложил вещи Жанны в багажник «Москвича», сел за руль и небрежно бросил ей:
– Садись.
Когда она опасливо села на первое сиденье, предусмотрительно не захлопывая дверцу, так как не отказалась от намерения сбежать, он все же соизволил представиться:
– Меня зовут Ганнибал.
Почти каннибал. И вид у него каннибальский – недружелюбный, словно Жанна должна ему миллион и не отдает. Сейчас привезет в безлюдное место, там ее скрутят, а потом переправят через море в ту же Турцию… Ну, пусть попробуют найти паспорт – обычно сутенеры их отбирают. Жанна родную ксиву спрятала так, что даже если ее догола разденут и перетрясут все вещи – не найдут. А документы с деньгами в кепочке из плотной ткани зашиты. Ко всему прочему, Жанна сняла ксерокопию, так что, если его потребуют, отдаст копию, мол, паспорт потеряла. Кстати, Жанна слегка старовата для начинающей жрицы любви, в храм разврата берут девушек лет на десять моложе. Успокоилась, но не очень. А как он определил среди множества народу, что она та самая Жанна?
– Как вы нашли меня?
Он открыл бардачок и отдал ей стопку фотографий. Жанна перебирала снимки – вот она выходит из магазина, на другом – она у дома, на третьем – возле бывшей работы, на четвертом… Ого! За ней не просто следили, ее постоянно фотографировали. Как это понимать? Для чего ее привезли сюда? Может, Эмма и Ростислав Матвеевич – сотрудники ФСБ или, того хуже – зарубежных спецслужб? Только набитая дура вот так запросто кидается в авантюры, будто не знает, какое сейчас время и какие люди!
Жанна рассеянно смотрела в окно перед собой, не видя между холмами полоски моря, а так мечтала о синем просторе. Какое уж тут море, когда за город выехали. Она запаниковала:
– Куда вы меня везете?
– В гостиницу.
– Разве гостиницы не в городе? Остановите, я выйду!
Сообразила, что делать, да только поздновато. Вообще не следовало садиться в машину к незнакомцу, сколько раз предупреждали. Теперь-то она понимает, почему дурехи вроде Жанны попадают в ловушки – потому что им сулят деньги, роскошную жизнь, отсюда извилины у девчонок теряют способность к оценке реальности. Она закричала:
– Остановите, иначе я выпрыгну!
– Че психуешь? – Он просто-напросто излучал спокойствие. – Не бойся. Гостиниц полно на побережье. Частных тоже. Моя мама перестроила дом в гостиницу, там тебе будет хорошо.
Все ясно, он везет ее к себе домой, а там, как предполагала Жанна, их ждет банда. Черт, и скорость каннибал набрал совершенно дикую, не совместимую с извилистыми дорогами. Она покосилась на него – чем бы стукнуть по голове, чтобы и не прибить, но отключить? Можно, конечно, костяшками пальцев в висок… А если убьет? В тюрьму не хочется. По шее можно… Жанна отрабатывала удары на тренировках, но не пробовала их на людях, била по воздуху, задерживая кулак у точки, куда должна попасть. Никогда у нее не получалось остановить кулак на расстоянии двух сантиметров от точки, как у тренера. Как рассчитать силу? Ну, хорошо, вырубит его, как машину остановит? Она же не умеет…
– Приехали, – вздрогнула от голоса Ганнибала.
Двухэтажный дом с арками стоял недалеко от города, окруженный высоким каменным забором. По обеим сторонам усадьбы тоже возвышались дома разнообразной архитектуры. Это уже неплохо, потому что там живут люди и в случае опасности можно позвать на помощь. Открылись ворота, «Москвич» влетел во двор, затем медленно проехал вдоль бассейна, затормозил у веранды, на которой стояла полная женщина в фартуке.
– Выходи, – приказал он Жанне.
Судя по всему, Ганнибала не учили культурно разговаривать. Во-первых, с незнакомой девушкой он сразу перешел на «ты». Во-вторых, ни тебе «пожалуйста», ни тебе «будьте добры», а грубо и коротко: «иди за мной, садись, выходи». Жанна вышла из машины, оглядела идеально чистый двор, заодно попыталась определить, куда бежать в случае опасности. Ганнибал внес чемодан и сумку в дом.
– Жанна, проходи, я покажу твою комнату, – приветливо улыбалась женщина, тоже не соизволив хотя бы для приличия обратиться на «вы». Наверное, у них тут так принято, хотя это не очень вежливо. – Меня зовут тетя Лейла. Проходи, проходи, не стесняйся. Ты голодна? Мы давно пообедали…
– Нет-нет, спасибо, – отказалась Жанна, из-за волнений аппетит абсолютно пропал. – Мне не хочется есть.
– В таком случае отдохни после дороги. У нас в каждом номере душ и туалет. Тебе комнату с видом на море или на горы?
– На море, – вымолвила Жанна, следуя за ней.
Вошли в холл с диванами и телевизором, на диванах полулежали две красивые девушки.
– Это Ирма, – указала тетя Лейла на рыженькую девушку, та в знак приветствия лениво пошевелила пальчиками, даже не подняв от журнала глаз на Жанну. Затем тетя Лейла указала на очаровательную блондинку: – А это Влада.
– Привет, – сказала Влада, дружелюбно улыбаясь.
– Идем, тебе на второй этаж, – подтолкнула Жанну тетя Лейла.
Лейла! Жанне представлялось, что это нежное имя должна иметь молодая и необыкновенно красивая девушка, какая-нибудь принцесса из восточных сказок с огромными черными глазами. А вместо этого по лестнице поднималась неуклюжая и некрасивая тетка, к тому же с усиками над верхней губой.
Комната оказалась маленькая, но великолепная. Из окна открывался вид на лазурное море, имелся балкончик. Оставшись одна, Жанна присела на кровать – мягко. Вообще-то кровать ее не интересовала, думала она о том, что пока ничего страшного не случилось, приняли ее прекрасно. Наличие двух девушек окончательно успокоило, они явно не родственницы Лейлы с каннибалом, возможно, приехали отдыхать, остановились в этой гостинице. Но и вторая мысль зудела: Ирму и Владу пригласили Ростислав Матвеевич с Эммой, неспроста они собирают девушек, а потом… «Потом» не будет! Втроем легче отбиться. Приободрившись, Жанна постояла под душем, переоделась и спустилась в холл.
– Как доехала? – спросила Влада.
– Спасибо, хорошо, – в ответ улыбнулась Жанна.
На первый взгляд девушки ее возраста, Влада обаятельная, с ласковым взглядом синих глаз, общительная – это сразу видно. Ирма сосредоточенно листала журнал, мало обращая внимания на вновь прибывшую. Наверное, она очень серьезная, решила Жанна. Первое, что надо сделать, – наладить контакт с обеими, второе – узнать, что им известно и какие задачи преследуют Эмму с Ростиславом Матвеевичем.
– Поплаваем в бассейне? – предложила Влада.
– С удовольствием, – сказала Жанна и посмотрела на Ирму. – Но мне хотелось бы поплавать в море.
– Чем тебе не нравится бассейн? – не отрываясь от журнала, сухо спросила Ирма.
– Всем нравится, – ответила Жанна. – Просто я ни разу не была на Черном море.
– Что ж, пошли к морю, – поднялась Ирма. – Купальник есть?
Десять минут спустя Жанна ныряла и плавала с восторгом, будто никогда не видела воды. Впрочем, столько воды не видела. Ну, в бассейн изредка ходила, в реке купалась, а в море не приходилось. Вода синяя, словно не отражает небо, а сама им является, и выходит: ты купаешься в небе… Волшебно!
Людей на берегу не было, девчонки разлеглись нагишом прямо на голых камнях, подстелив под животы полотенца, и загорали, а Жанна не могла насладиться морем до вечера, пока не позвали к ужину. Поднимаясь в гору, она рискнула спросить:
– Девочки, вы здесь отдыхаете, или вас пригласили…
– Нас пригласила Эмма, – ответила Влада.
– Вы знаете, зачем мы здесь? – задала следующий вопрос Жанна. – Я почему интересуюсь, мне не успели объяснить, что входит в мою задачу…
– Я хотела у тебя спросить о том же, – проворчала Ирма. За все время она ни разу не улыбнулась, да и разговаривала неохотно.
– Какая разница, девочки? – воскликнула Влада.
– Большая, – буркнула Ирма. – Может, нас на мясо откармливают, потом частями сдадут шашлычникам.
– Фу, что ты такое говоришь! – сморщила маленький носик Влада. – Не слушай ее, Жанна, она всегда пасмурная, как тучи над головой. Мне выплатили зарплату, привезли отдыхать, кормят… А давайте оденемся к ужину? У вас есть нарядные платья? У меня одно. Не так чтобы очень нарядное, но я держу его для торжественных случаев. Так хочется празднично выглядеть…
– Давай, – поддержала ее Жанна.
Когда девушки спустились вниз, даже Ирма рассмеялась – все оделись в черные платья почти одинакового фасона – облегающие и на бретельках. Разницу составляли ширина бретелек, длина платьев, верх лифов и качество тканей.
– Мы как из инкубатора, – заливисто смеялась Влада.
– Три монашки, – мрачно подытожила Ирма.
– Почему сразу монашки? – вздернула бровки Влада, выходя на веранду, где тетка Лейла накрывала на стол. – Черное платье – это практично, элегантно, изысканно. Мы три колдуньи, прекрасные колдуньи, которые обязательно облачаются в черный цвет, подчеркивающий их красоту.
– Черные платья покупают те, у кого денег нет, – заявила Ирма. – Из-за практичности. На таком платье пятен не видно.
– Девочки, какие вы красивые… – восторгалась Влада. – Тетя Лейла, а свечи есть?
– Свечей нет, – растерялась тетка, ставя на стол овощи с зеленью. – Лампы есть. Керосиновые лампы. Подойдут?
– Конечно, подойдут! – промурлыкала Влада.
Электричество выключили. Три лампы отлично освещали стол. А на ужин Ганнибал приготовил шашлык, вызвав новый приступ восторга у Влады. Хозяева присоединились к девушкам. Тетка Лейла рассказывала о городе, о побережье, делилась проблемами, мол, в этом году повезло, на два с половиной месяца сняли дом полностью, а бывает, клиентов мало, но в прошлом году был хороший наплыв отдыхающих. Ганнибал молча макал мясо в соус и ел, как натуральный каннибал, низко склонившись над тарелкой и запихивая в рот большие куски. Ни одного взгляда он не бросил в сторону девушек, будто их вообще не существовало. Ирма тоже не отличалась разговорчивостью, помалкивала и Жанна, зато Влада болтала с хозяйкой без остановки.
А вечер-то как хорош! Тишина, прохлада, чуть доносился шум моря, легко дышалось, легко и беззаботно стало на душе. Да, каким-то образом и внутри образовался покой сродни всему тому, что окружало. К Жанне вернулись прежние мысли, будто это и есть начало новой, интересной жизни, которая обязательно будет красивой, как этот вечер, и такой же спокойной. А еще она будет легкой, не в том смысле, что благополучие придет само собой, без усилий, но оно придет без препятствий.
Жанна вызвалась помочь убрать со стола, но тетка Лейла воспротивилась. Девушки ушли в холл смотреть телевизор, ведь заняться больше нечем. Посмотрели фильм, быстро вникли в интриги, Жанна и Влада принялись прогнозировать финал, поспорили. Тем временем, скучая, Ирма подошла к зеркалу, заколола волосы шпилькой… и замерла, глядя не на свое отражение, а на девушек за спиной. Она стояла так довольно долго, затем, не поворачиваясь к ним, позвала:
– Подойдите ко мне.
– Зачем? – удивилась Влада.
– Подойдите! – настойчиво потребовала Ирма.
Девушки подошли, глядя на нее с непониманием, а Ирма смотрела только в зеркало, смотрела, щурясь, наконец неуверенно произнесла:
– Вам не кажется, что мы похожи?
Жанна и Влада перевели взгляды на отражение, несколько секунд рассматривали себя и других. Портретного сходства нет, но… Почти одинаковый рост, одинаковые фигуры, овал лица. Если им сделать одинаковые прически, в один цвет выкрасить волосы, то запросто можно принять за близнецов, особенно издалека.
– Что бы это значило? – задумчиво произнесла Ирма.
Вопрос завис, так как никто не знал ответа. Но он наверняка есть.
Следующие три дня девушки только плавали, загорали и ели. Жанна, привыкшая рано вставать, старательно выполняла упражнения, каким ее научили в клубе. За эти дни она ничего нового не выяснила, девушки гадали, чем им предстоит заниматься и кто такая Эмма. В основном речь шла об Эмме, Ростислава Матвеевича редко упоминали, значит, она главная. Теперь о самих девушках.
Ирме двадцать шесть, с восьми лет она воспитывалась в детдоме – родителей лишили прав из-за алкоголизма. Много о своем житье-бытье она не распространялась, сказала лишь, что окончила колледж, в институт не поступила, работает на заводе. Ей как детдомовке предоставили комнату в дряхлом доме, который держится на честном слове. Характер у нее немного угрюмый, она больше наблюдала и слушала, нежели говорила, словно опасалась сказать лишнее слово. По характерному запаху Жанна определила, что Ирма втайне ото всех покуривала.
Влада имеет родителей и сына четырех лет. Вышла замуж неудачно в двадцать, уже через два года разошлась, вернулась домой. На жизнь она не жаловалась, хотя мечтает жить отдельно от родителей, мечтает о престижной и хорошо оплачиваемой работе. У нее неплохое образование – фармацевт, правда, платят мало и везде требуются сотрудники с опытом работы, а где его приобретать – опыт, если на работу не берут? Вот и приходилось то там то сям подрабатывать. Влада – противоположность Ирме – открытая, немножко наивная и жутко рассеянная, постоянно искала свои вещи, а находила в самых непредсказуемых местах. Обе занимались спортом: Ирма – плаванием, Влада – теннисом, Жанна не стала хвастать, мол, я дзюдоистка, сказала, что занимается всем понемногу.
Встал вопрос и о суженом – каким его видят девушки, а поставила данную тему на обсуждение Влада. Оказалось, ни Ирма, ни Жанна четко не представляли, кто должен занять их сердце.
– А я бы хотела полюбить умного, доброго, порядочного мужчину, – сказала Влада. – Не обязательно, чтобы он был красивым, красивые избалованы. Еще мне хотелось бы, чтобы он был заботливым, уважал меня и сына.
– Мечты, мечты… где ваша сладость? Мечты прошли, осталась гадость, – высказалась Ирма.
– Я понимаю, мои требования завышены, один раз я уже ошиблась… – смутилась Влада. – Но разве вы не мечтаете о любимом человеке?
– У меня на мечты не было времени, – сказала Ирма. – Я боролась за выживание.
– А мне не попадался тот, с кем захотелось бы прожить всю жизнь, – вздохнула Жанна, давая понять, что и ей знакома сладость мечтаний. – К тому же, выйдя замуж, пришлось бы заботиться о своем доме, а у меня две младших сестры, маме не потянуть их. Мечтать не вредно, но жить надо тем, что есть.
Невольно вспомнились мама и сестры, как они там без Жанны? Однако здесь невозможно долго грустить, тревожиться. Беззаботность – заразительная вещь, особенно когда сталкиваешься с ней впервые…
4
Закончилась беззаботность к вечеру пятого дня, когда приехали Эмма и Ростислав Матвеевич. По идее, работодатели должны были вызвать в девушках наравне с радостью благоговение, трепет, воодушевление… Но Ирма, Влада и Жанна застыли на веранде в напряженных позах, ожидая, с чем приехали шефы. Эмма приказала (приказала, а не вежливо попросила, как делают воспитанные люди) Ганнибалу отнести вещи в комнаты, после чего собрала девушек в холле. Те скромно присели на диване в рядок, с опаской глядя на шефиню. Большая фигура Эммы излучала нечто такое, что заполнило собой всю комнату, казалось, и мебель сдвинулась, давая ей пространство.
– Надеюсь, вы неплохо отдохнули и готовы приступить к работе, – сказала она, не присев. – Сегодня ваш режим не изменится, а завтра после завтрака начнем.
Эмма поднялась наверх, девушки в недоумении сидели некоторое время, не решаясь поделиться впечатлениями. Ирма первая, не говоря ни слова, вышла, через небольшую паузу послышался плеск воды, значит, она бултыхнулась в бассейн. Влада, почему-то виновато улыбнувшись Жанне, сказала, что хочет полежать с книгой, затем неторопливо поднялась наверх. Жанна побежала к морю. Там мысли ее вновь обратились к загадочной ситуации.
Ужин Эмме отнесли наверх, зато Ростислав Матвеевич составил компанию девочкам и хозяевам так называемой гостиницы, заодно разрядив атмосферу. После приезда шефов девочки были немного скованны, Ростислав Матвеевич довольно быстро расположил их к себе, забросал комплиментами, причем ненавязчиво и в шутливой форме, а кто же останется равнодушным к комплиментам? Но на вопрос, где и в каком качестве им предстоит работать, он замахал руками:
– Это не ко мне, птички мои. Делами занимается Эмма, она введет вас в курс дела, когда посчитает нужным. Лейла, будь добра, принеси мне чаю.
Жанна заметила, что Лейла и Ганнибал давно с ним знакомы, и дело не в том, что они обращались друг к другу на «ты», а в довольно теплых отношениях. В общем, напряжение спало, Жанна подумала, что тревоги были напрасны.
Утро началось с гимнастики под музыку прибоя, затем Жанна плавала, на завтрак прибежала, как мокрая курица.
– Я требую, Жанна, к завтраку являться одетой и причесанной, – сделала ей замечание Эмма. – Предупреждаю остальных: никаких неглиже, махровых халатов, шлепанцев и прочих атрибутов курортников за столом. Я требую, чтобы вы постоянно следили за собой, даже когда спите. С сегодняшнего дня приступаете к первому этапу работы, а вернее, к подготовке.
– Простите, чем мы будем заниматься? – поинтересовалась Жанна.
– После завтрака узнаете, – отбрила Эмма. – Попрошу лишних вопросов не задавать.
Полезет кусок в горло, когда с тобой обращаются как с дешевкой? Но Жанна проглотила и замечание, сказанное в грубой форме, и обиду, и завтрак.
К концу злополучного завтрака Ганнибал привез женщину с изможденным и злым лицом немногим старше девушек. Представилась она Инессой Викторовной, тем самым сразу провела границу между девушками и собой. Кроме Ганнибала и Лейлы, все перешли в холл, и тут началось нечто несусветное. Мало того что в Инессе Викторовне спесь лилась через край, голос был сиплый и командный, осматривала она девушек как лошадей, которых собиралась купить, так они ее еще и не устраивали.
– Встаньте, – приказала она Ирме. – Пройдитесь. Не сутультесь. Повернитесь. М-да… Теперь вы, – обратилась она к Владе. – Пройдитесь. Повернитесь. Сядьте на стул. Встаньте. Вернитесь на место. Вы, – сказала Жанне. – Пройдитесь…
Жанна чувствовала себя голой, оттого выполняла простые, казалось бы, движения неестественно, будто в тело со всех сторон вонзились шипы. И только полученная сумма сдерживала ее, чтобы не послать этих людей, придумавших садистскую забаву, к черту.
– Им нужен каждодневный тренаж, – заключила Инесса Викторовна, обращаясь к Эмме и Ростиславу Матвеевичу. – Они неуклюжи, вульгарны с точки зрения пластики, зажаты, не умеют даже грациозно ходить, без шарма. Полагаю, танцевальной аэробики по два часа будет достаточно, хотя элегантные навыки в движении вырабатываются годами. А шарм… уж не знаю, чем вам помочь.
– Для начала научите их ходить, сидеть, стоять, управляться с руками, – приказала Эмма.
– Я занималась бальными танцами, – позволила сказать в свою защиту Влада. – И пением.
– Оно и видно, – презрительно бросила Инесса Викторовна и хлопнула в ладоши. – Приступим…
Три часа дикого, неудобного, по каким-то идиотским правилам, выдуманным больными на голову, хождения! А когда на тебя орут, занятия вообще превращаются в пытку. В конце концов, самолюбие есть у всякого нормального человека, и, помимо воли, внутри рождается сопротивление. Инесса Викторовна – само хамство во плоти.
– Помните, что вы женщины, а не слонихи. Станьте к стене. Да не так! Спиной прижмитесь к стене, задницами и бедрами! Запомнили положение тела? Теперь закрепите и идите. Ноги переставляйте по одной линии, а не в раскоряку. Вы русский язык понимаете, бездари? Неужели я недоступно объясняю? По одной линии, уродки! Носки не ставьте внутрь, вы не медведи. Не машите руками. Опустите их вдоль тела. В позвоночник загоните кол, в заднице зажмите по сто баксов… ногу ставьте от бедра… Тупицы!
Конечно, Жанна не однажды сталкивалась с хамством, обычно от него уходила. Но интеллигентная на вид женщина, получившая мизерную власть над девушками и избравшая грубость как единственное средство общения, давила на психику хуже безработицы. В первый момент Жанна опешила, а главное, не понимала – зачем ходить по установленным канонам? Дожила до двадцати семи лет и не знала, что ходит, оказывается, неправильно и вульгарно. Может, их в топ-модели готовят? В таком случае Эмма и Ростислав Матвеевич обратились не по адресу, в любом захолустье они найдут минимум сотню девушек, мечтающих о карьере модели, при чем здесь Жанна? Судя по мрачным лицам Ирмы и Влады, она догадалась, что их мучает тот же самый вопрос – зачем? Но никто не решился спросить «лишнее», молчала и она.
После мучительного хождения от стены к стене дали час отдыха до обеда. Жанна рухнула на кровать с одной мыслью: стоит ли унижение таких денег? Да, доход ее был скромным, зато свобода была, уважение. Ну, месяц придется «поработать» над походкой, ведь мама наверняка уже тратит свою половину, а деньги в случае отказа «работать» потребуют вернуть. Правда, Жанна сомневалась, что все обойдется только походкой туда-сюда по ковру. Она не ошиблась.
После обеда началась пытка аэробикой, Ганнибал привез еще одну девицу, которая прыгала и скакала в страшном темпе, разрешая лишь попить водички. Через полтора часа девочки упали. На этом дело не кончилось. После получасового перерыва Ганнибал начал обучать их вождению, для чего потребовалось выучить устройство автомобиля. Разумеется, девушки знали, что автомобиль состоит из железной коробки и колес, ну, еще мотора. Ганнибал предпочел рассказать в подробностях, причем предупредил, что спрашивать будет со всей строгостью и чтобы знали дословно, умели собрать и разобрать мотор, а то и сам автомобиль. Девочки зевали, ничего не запоминали. Ганнибал выдал каждой по книге и брошюре с правилами дорожного движения, на сем занятия закончились.
После ужина Жанна свалилась замертво на кровать, на осмысление кошмара не было сил.
Дни потянулись однообразные, наполненные одними тренировками – променад, то есть хождение, аэробика, устройство автомобиля и вождение, этикет, пользование столовыми приборами. После ужина, когда ни мозг, ни душа, ни тело не способны были усваивать новую информацию, доканывали классической музыкой, которую Жанна при всем ее «богатом кругозоре» недолюбливала. Променад усложнился высокими каблуками, но сократилось время пытки, ведь и на другие «предметы» необходимо было выделить хотя бы час. Вести себя за столом учил официант из ресторана, оказывается, девушки неправильно ели-пили и держали вилки-ложки в руках.
У Жанны сложилось мнение, будто их втискивают в прокрустово ложе и вот-вот отрубят либо голову, либо ноги, потому что эти части поочередно не влезают в стандарт. Море теперь только манило синевой, на купание не оставалось времени. Изредка Жанне удавалось поплавать в бассейне, но это же не то. Не оставалось времени на общение, девушки почти не разговаривали друг с другом. Владе нравились занятия. Ирма молча пыхтела, словно онемела, но работала над собой усердно. Жанна, видя старания девушек, подозревала, что они знают чуточку больше об истинной цели глупейших тренировок, но не говорят ей. В общем, она заподозрила, что, скорее всего, является конкуренткой обеим, посему тоже лезла из кожи. Впрочем, из своей кожи она вылезла, а новую не надела. Так промелькнул месяц.
Но когда появился учитель по самообороне, появилась уверенность, что за Жанну и девчонок взялись спецслужбы. И только некоторые детали опровергали эту версию. Например: почему их воспитывают в частной гостинице, а не в спецшколе? Далее: если девчонок готовят в шпионки, то почему не учат языкам? Третье: учителя не совсем соответствуют уровню, который, по мнению Жанны, должен соответствовать разведшколе. Ну, какой из официанта знаток этикета, хоть он и работает в самом крутом кабаке? Значит, Эмма и Ростислав Матвеевич не вербовщики. В таком случае кто? Мало того: кем они доводятся друг другу? Брат и сестра, муж и жена, просто партнеры? Между ними крепкая связь, что чувствовалось во всем, но спали они в разных комнатах. Эмма истекала желчью, стоило Ростиславу Матвеевичу оказать знаки внимания одной из девушек. Прошел месяц, а Жанна и не думала бежать отсюда. Почему? Она не могла ответить.
Любопытство, может, не порок, но некоторых людей оно захватывает до такой степени, что жизнь становится не мила. Поначалу Жанну беспокоило – куда ее втягивают, по прошествии месяца каторги она уже мечтала втянуться куда угодно, лишь бы не в преступную группировку, особенно когда получила вторую тысячу баксов. О, это всепоглощающее любопытство! Оно возымело власть над Жанной, только оно заставляло сносить унижения, оно же требовало удовлетворения. То, что девушек для чего-то готовят, ясно без объяснений. А вот для чего – это уже представляло жгучий интерес.
Сложив в уме цифры, у Жанны голова закружилась – затраты Эммы и Ростислава Матвеевича огромны. Они платят каждой девушке по тысяче баксов в месяц, оплачивают проживание в гостинице, которая дешевле, чем многие пансионаты, тем не менее дом снят полностью, а это немалые деньги. Далее – не бесплатно же работают так называемые учителя! Ради чего Эмма и Ростислав Матвеевич грохают такие деньжищи?
Шефы часто уезжали, но неизменно возвращались. Во время их отсутствия занятия продолжались. Эмма и Ростислав Матвеевич уже не казались монстрами, заманивающими глупеньких девочек в сети, чтобы нажиться на их молодости и теле. Эмма оставалась снежной леди, но, случайно застав ее в одиночестве, Жанна заметила грусть в ее глазах. Нет, не просто грусть, а страдание. На вид благополучная, холеная, самодостаточная, уверенная в себе женщина страдала втайне от всех, иногда даже плакала. Жанна связала ее слезы с собой и девчонками. Наверняка предназначение трех девушек – избавить Эмму от тяготивших ее дум и слез. Данная мысль родилась посредством логических заключений. В те редкие часы, когда удавалось расслабиться и отдохнуть от экзекуций, размышления Жанны крутились вокруг одной темы – что же затеяла Эмма и как это узнать? Прошло еще полмесяца.
