Лариса Анатольевна Рубцова
Стечение обстоятельств
– Она не работает. Занимается домашним хозяйством.
– С детьми, что ли сидит? Сколько их у тебя? У меня, например, трое.
–У нас нет детей, Марта не хочет.
– Что? Тебе сколько лет?
– Двадцать восемь, а что?
– И ты не можешь поставить ее на место? Да ты ее в бараний рог скрути, чтобы она и вякнуть не смела. Детей нет, нигде не работает, а еще и выступает. На мой характер, я бы ей устроил цирк с фейерверком. Ты, Кравцов, распустил свою жену. С такими, как она миндальничать нельзя. Иначе хлебнешь горя полной ложкой. Иди в отпуск. И займись воспитанием своей жены. Понял?
– Да, Аркадий Петрович. – согласился Виталий, с трудом представляя себе, как будет "воспитывать" Марту.
Написав заявление на отпуск, Виталик выглянул в окно, на улице был не просто дождь, настоящий ливень заливал все вокруг мутными потоками воды. Усевшись на стул у своего пустого стола, он бездумно смотрел и смотрел в окно. Заняться было совершенно нечем. Как оказалось, вся нужная для работы информация осталась в недрах умершего компа. Отвлекать соседа ненужными разговорами, он не стал. Да и о чем говорить? Футболом Кравцов не интересовался, на рыбалку не ездил, за границей не был никогда. Единственный полноценный отпуск три года назад, провел дома, ремонтируя комнату и, под неусыпным контролем Марты, собирая спальный гарнитур. Слушать, как другие проводят выходные и праздники, он не любил. Непроизвольно возникающие параллели, не приносили радости в душу. Промаявшись еще с полчаса, Виталик взял свой старый зонт и решил все-таки идти домой.
Выйдя на улицу, он лихо щелкнул кнопкой – ничего не произошло, зонт не раскрылся. Попытка механическим путем исправить положение, тоже не удалась. Пожав философски плечами, сунул зонт в мусорный ящик, и припустил на остановку. За пять минут промокла не только спина, но и брюки. Неприятно холодя, по ногам потекла вода, Уже стоя под навесом, он вспомнил, что единый проездной у него украли еще вчера. В кармане лежала злосчастная пятерка. Вряд ли у водителя будет сдача с пяти тысяч, надо идти в метро. Оттуда, конечно, дальше до дома, но уже ничего не поделаешь.
Он основательно промок, пока добежал до метро. В вестибюле вовсю работал кондиционер. Виталик задрожал, как осиновый лист. Оставляя за собой длинные мокрые полосы, дошел до кассы. Протянув кассирше купюру, попросил билет на одну поездку.
– Вы что, издеваетесь? – заорала кассирша в ответ.– Где я возьму вам сдачу с пяти тысяч. Что за день такой? Все суют пятитысячные купюры. Я вам не банк. Возьмите, хотя бы на двадцать поездок.
– Давайте. – обреченно согласился Виталий.– Хотя, куда мне ехать, если я буду три недели дома торчать? Я в отпуске.
– Тогда купите "Тройку". И выгодно и деньги не сгорят.
– А сколько она стоит?
Кассирша ответила. Виталий почесал затылок, после такой покупки у него почти не останется собственных средств. Марта ведь не даст ни копейки.
– А, ладно… Давайте. Неделю как-нибудь перетерплю, а там и банковская карта будет готова. Выкручусь как-нибудь.
Спустившись в метро, он сел в самом начале вагона, под ноги дул горячий воздух. В вагоне было душно, видимо машинист не отключил отопление, хотя на улице уже было по-летнему тепло. Виталика разморило. Незаметно для себя, он заснул. Проснулся только тогда, когда дежурная по станции растолкала его на конечной остановке. Перешел на другую сторону и поехал обратно. Одно было хорошо, пока спал, вся одежда на нем почти высохла.
Уже ближе к обеду Виталий, наконец, добрался до дома. Голова трещала, толи от начинающейся простуды, толи от недосыпа, а может быть сказывалось нервное напряжение от стечения неприятных обстоятельств. Ничего не евший с самого утра, в скверном настроении, полез в карман за ключами, их там не оказалось. В глазах потемнело. Кравцов нажал на кнопку звонка. Из-за двери раздался веселый голос Марты:
– Сейчас – сейчас! Уже иду!
Загремела цепочка, щелкнул замок, открылась дверь. На пороге возникла счастливая Марта. Виталий не поверил своим глазам. Такой свою жену он еще не видел: черные ажурные чулки, коротенький шелковый халатик, перетянутый пояском в районе талии, то есть под грудью, в вырезе выглядывает ажурный бюстгальтер, в разрезе виднеется голая часть ноги. Яркий макияж и вычурная прическа довершили образ женщины "вамп". Марта тоже остолбенела, увидев своего мужа:
– Ты? Почему так рано? Тебя выгнали с работы? – только и смогла произнести, в мгновение ока изменившаяся жена.
– А ты, что, кого-то ждала? Я не вовремя? – подозрительно спросил Виталик.
– Да. Я ждала маму. А что?
– Ничего. Я думал, что у Ираиды Генриховны есть свои ключи от нашей квартиры.
– От моей, если быть точным. Она их забыла на столике в прихожей.
– Это мои. Я испугался, что потерял их. Но, к счастью, они дома. – Виталик взял свои ключи и положил их в карман ветровки.
– Слушай, сейчас ко мне должны придти институтские подруги. Может, ты пойдешь пока погуляешь? – не терпящим возражения тоном, спросила Марта.
– Хорошо, только сначала пообедаю. От голода живот скрутило.
– Пообедай в кафе. Я еще ничего не готовила.
– На кафе у меня нет денег. Я чего-нибудь перекушу дома. Могу яичницу себе сделать.
Но Марта не желала пропускать его на кухню. Виталий прошел в ванную, вымыл руки и направился прямиком к холодильнику. Достал три яйца и повернулся к столу. Ничего не понимая, уставился на стоявшие на нем, красиво оформленные тарелки. На одной были разложены несколько сортов мясных нарезок, на другой рыбных, на третьей сырных. Венцом к этому изобилию стояла ваза на ножке, на которой был выложен виноград и фрукты, разрезанные на дольки. Два хрустальных фужера дополняли праздничную сервировку.
– Вот это – да! – только и смог сказать Кравцов, удивленно глядя на жену.
Тут уж ее прорвало. Она взвизгнула, как от пощечины:
– Ты, идиот! Кто тебя просил возвращаться в это время? Убирайся, сейчас же!
– Мартуся, ты чего? – все еще ничего не понимая, спросил Виталий.
В это время на улице загрохотали отбойные молотки, вторя им, сверху раздались не менее душераздирающие звуки дрелей. Марта орала, но Кравцов ее не мог расслышать, как ни старался. Она схватила его за руку и потащила в большую комнату, повернула лицом к окну, заставив задрать голову к потолку. Там по всей плите перекрытия шла широченная трещина. В короткий перерыв между шумами, Виталий услышал:
– Ты! Ты не мужчина! Ты импотент! В постели от тебя нет никакого толка! Что ты можешь? Ничего ты не можешь! Денег принести – не можешь, утюг починить – не можешь! – она сунула ему в руки утюг.– Гвоздя забить не можешь! Молоток в руках не можешь держать! С тобой ни холодно, ни жарко! Ты идиот, обыкновенный идиот!
Марта была похожа на разъяренную фурию. Сквозь вновь начавшийся грохот, Виталик расслышал грязные ругательства, с легкостью срывавшиеся из уст раскрасневшейся уродливой женщины.
Видимо, в этот момент терпению Кравцова пришел конец. Он спокойно вышел, достал из ящика с инструментами молоток и гвоздь, вернулся в большую комнату, где Марта продолжала свою бесконечную арию, и спросил совершенно нормальным спокойным голосом:
– Куда тебе его забить?
– В башку, козел! – брызжа слюной, заорала Марта.
– Пожалуйста.– все так же спокойно проговорил Виталий.
Подошел к жене, приставил ей ко лбу гвоздь и со всей силы стукнул по нему молотком.
В первый момент Марта замерла и онемела, глаза ее сдвинулись к переносице, она постояла с минуту и рухнула на пол, как подкошенная. Виталий продолжал бить по ней молотком, везде, куда доставал, нисколько не умаляя силы удара:
– А еще я могу забить тебе гвоздь прямо в пасть, в ж***у, в руку, в ногу. Куда еще? А может, ты хочешь, еще и утюгом? Я могу. – он продолжал орудовать попеременно молотком и утюгом.
Потом выпрямился и пошел на кухню, схватив в руки вскипевший чайник, принес его в комнату и вылил на Марту:
– Согрейся, а если тебе жарко, могу остудить. – Виталий вернулся к холодильнику, открыл морозилку и достал оттуда кубики льда. Принес и высыпал их сверху.
Марта лежала, не шевелясь, не подавая никаких признаков жизни. Но Виталий этого не замечал, внутри него кипела лава ледяного гнева, его продолжало лихорадить, его воспаленному возмущению требовался выход, он слабо представлял себе настоящую действительность и продолжал и продолжал пинать жирное тело, с отвращением глядя на оголившиеся ягодицы супруги:
– Полежи, отдохни, приди в себя. А я пока пообедаю. Там много вкусняшек. А потом и поговорим.
От переизбытка чувств у него носом пошла кровь, тонкой струйкой потекла по рубашке на брюки.
– Вот, черт! – выругался Кравцов и зашагал в ванную. Снял с себя всю одежду и засунул в машинку, там было заложено еще какое-то белье. Он залил его сверху "Ванишем", сыпнул порошок, включил агрегат, а сам залез под душ, смывая кровь и досаду.
Все еще оставаясь невменяемым, надел джинсы, футболку и чистые носки. Прошел на кухню и спокойно с аппетитом пообедал, сделав себе яичницу с гренками. Ничего из того, что лежало на тарелках, он трогать не стал. Выпив большой бокал горячего сладкого чая, Виталик собрал спортивную сумку:
– Так. Носки, трусы, одноразовые бритвы, мыло, зубная щетка и паста, полотенце, спортивный костюм. Может, разрешат взять все это с собой. Наверное, явка с повинной дает какие-нибудь привилегии.– произнес он сам себе.
Надев ветровку, туфли, что подарил Илья, взял сумку и отправился в полицию, сдаваться.
На выходе из подъезда, его чуть не придавило машиной, подъехавшей вплотную к дверям. Он буквально по стеночке продрался во двор, и бодро пошагал к отделению. Там участковым работал его школьный друг, Женька Лысов, по прозвищу "Лысый". Виталик собирался посоветоваться с ним. Он подошел к двери, с прибитой на ней табличкой: "Районный отдел полиции". Подергал ручку – заперто. Постоял, подумал и решил вернуться домой. Вызвать скорую и полицию. Пусть там забирают.
Развернулся, и неторопливой походкой, направился к дому. У подъезда все так же стоял "Бычок". Виталик присел на скамейку на детской площадке, недалеко от подъезда, и стал терпеливо ждать, когда машина отъедет. Спешить было уже некуда. "Какая разница? Сейчас или через час?" – лениво размышлял Кравцов.
– О! Виталя! Привет!– из-за машины выбрался Серега Носов, сосед по этажу.– Вот здорово, что тебя встретил! Помоги, а? Слышь, сосед с третьего этажа мне всю мебель отдал. Вот, хочу на дачу отвезти. Шкафы с*** тяжелые, сам не подниму.
– Хорошо. Давай. Мне спешить некуда. – Виталик забросил сумку в кабину и пошел вместе с Серегой, таскать мебель. Они провозились часа три.
– Слушай, Виталя! А давай, ты со мной поедешь. Там ведь тоже надо все разгрузить и в дом затащить. Кого я там сейчас найду? А потом обмоем все как следует. У меня и водочка и грибочки есть, да и колбаска с хлебом найдется.
– Легко. – согласился Кравцов. – Давай. А потом уж, я домой вернусь и доделаю, что хотел.
– Я знал, что ты настоящий мужик! – обрадовался Серега. – Поехали!
Они забрались в кабину, и водитель тронулся в путь.
"Ничего, пусть Мартуся, пока отдохнет. Заодно и помолчит". – подумал про себя Виталик.
К дачному кооперативу они подъехали уже в сумерках. Водитель торопил, ему еще предстояло ехать на другой конец Москвы, забирать пищевые отходы в одном ресторане. Шабашка слишком затянулась.
Виталий и Серега совсем умаялись, разгружая и занося мебель в недостроенный дом. Потом еще полночи закутывали все пленкой, чтобы защитить от осадков. За стол сели глубоко за полночь. Серега нарезал колбасу крупными кусками, поломал хлеб, вскрыл банки с маринованными грибами и огурцами. Постоял, подумал, принес пару банок тушенки, три литровых бутылки водки и пару полутора литровых бутылок пива.
– Ты собираешься все это выпить? – уважительно спросил Виталий.
– Мы. Мы собираемся все это выпить. Но не сразу. Скажи, а тебе точно, надо срочно возвращаться домой?
– Да, не особенно. Вообще-то я с сегодняшнего дня в отпуске. На три недели. А что?
– Вот здорово. Оставайся со мной, а? Мы с тобой крышу накроем. Мебель жалко. Почти новая. Прикинь, я пошел к нашему соседу сверху и говорю, что, мол, от его ремонта у меня весь потолок в трещинах. Он спустился, посмотрел, сказал пару слов, а потом предложил в виде компенсации мебель. Я посмотрел – классная мебель, новая. Написал заявление на отпуск на неделю, договорился с водилой, только грузчики не пришли, с***. Хорошо, что ты домой шел. Классный ты, мужик, Виталя. Жалко, что тебе такая с*** досталась. Как ты с ней живешь?– разливая по стаканам водку, тарахтел Серега.
Протянув стакан Виталику, продолжил:
– Ну, будем! Вздрогнули.
Они выпили, помолчали, ловя открытыми ртами воздух. Виталик откусил кусок хлеба, намереваясь дополнить его колбасой. Серега уже наливал по второй:
– Поехали! А то запьянеем и вкуса водки не почувствуем.
Они выпили еще по стакану. Виталия сразу развезло. На душе стало тепло и радостно.
– А я ее грохнул. – неожиданно проговорил он, разглядывая свой стакан на свет.
– Кого? – не понял Серега.
– Марту. Кого еще?
– Слушай, какая она у тебя ****. Я бы ее тоже грохнул. Ты ее из чего?
– Просто молотком.
– Фи, я бы ее из гаубицы. Ты знаешь, как стреляет гаубица? – Серега служил в армии, в артиллерии. Очень гордился этим и много хвастался по-пьяни.
– Из гаубицы, это хорошо. Тогда бы и ее мамашу рядом поставить.
– Точно! И ахнуть по ним из всех стволов. Прикинь, как-то выхожу из квартиры, стоит эта, старая сушеная вобла. И говорит мне таким противненьким голоском: " Сергей, вы, почему не моете пол в подъезде? Я вам, зачем график на дверь повесила?" Это я-то должен со шваброй по подъезду ползать? Я ей говорю, мол, засуньте свой график себе в ж***. Она как завизжит, тут твоя из двери выкатывается. Халатик до пупка, на башке бантик. **** с бантиком. И начинает орать на меня. Я, мужик, таких слов не знаю, а она их как горох на поле, налево и направо. Вот, ты классный мужик, весь дом тебя уважает. Но где же ты эту хабалку нашел? Да еще домой привел? Как ты умудрился так вляпаться?
– Это не я ее привел. Это ее квартира, вернее ее матери. Мы учились вместе. В универе она, вроде бы, ничего была. Как поженились, белоснежные крылья сняла, под ними оказались рога и копыта. Ха-ха-ха.– Виталий совсем развеселился. – Представляешь, у меня банковскую карту сперли, так я даже ничего ей не сказал, испугался. Представляешь?
– Убил бы, суку. – расстроился за друга, Серега.– Сел бы в тюрьму, но ее бы грохнул. Хотя за это надо медаль за отвагу давать. Давай, накатим еще по одной.
Серега разлил остатки водки по стаканам, показалось мало, и он открыл вторую бутылку.
Дальнейшее вспоминалось трудно. Утро началось где-то после обеда. Виталика все еще рвало. Он расположился в саду под деревом, скорее всего сливы, так ему показалось. Обнимая тонкий ствол, он сам раскачивался как березка под ветром, пытаясь сохранить равновесие. Голова трещала и кружилась, все плыло перед глазами.
Из дома выбрался Серега. Его тоже отчаянно штормило. Опухший, заросший трехдневной щетиной, всклокоченный как боевой петух, он мутным взглядом вглядывался в своего соседа:
– Эк тебя развезло. Надо опохмелиться. Ползи в дом. Щас вернусь. – Серега удалился в места необходимые, но дурно пахнущие, мягко скажем, вонючие.
Нетвердой походкой, шатаясь, но упорно продвигаясь по направлению к дому, шел Виталик. В дверях его догнал Серега, направив прямым ходом к столу.
– Не-е. Я не могу. Сейчас сдохну. – слабо засопротивлялся Виталик.
– Ты, чее? Первым делом надо опохмелиться. Подобное надо лечить подобным. Щас тушенку на сковородке согреем. Хорошенько с яйцом взболтаем и хлебом потыкаем. А пока пей рассол. Стакан.
Кравцов сел к столу, его мутило. Есть не хотелось вообще. Но протянутый стакан он все же выпил, посидел, отрыгнул. Вроде бы полегчало. Через десять минут они уже продолжили, или начали сначала вчерашнее мероприятие. Виталик совсем забыл, что намеревался вернуться в Москву.
К третьему дню закончилась водка. Серега вспомнил, что собирался накрыть крышу. Виталий взялся помогать. С крышей они провозились три дня. Без спиртного удалось прибить мягкую кровлю относительно ровно и крепко. Теперь уже ни дождь, ни снег не могли попасть внутрь жилья.
– Слушай, а почему у тебя нет потолка? – Виталий с интересом рассматривал дом изнутри.
Высокие стены, большие окна, четыре квадратных комнаты, по две с каждой стороны от коридора, полы, застеленные фанерой. Все это было под открытым небом до тех пор, пока они не накрыли лаги мягкими листами ондулина.
– Да пока не на что купить хорошие доски. Сначала думал положить потолочные плиты перекрытия. Потом решил зашить потолок досками. И теплее и экологичнее.
– И дороже. И пожар быстрее сожрет.
– Пожар все сожрет. Пропитаю, как следует. Знаешь, как шпалы пропитывают?
– Знаю. Ядовито и небезопасно. Потом, сейчас шпалы тоже бетонными делают.
– А, еще успею подумать. Блин, завтра уже на работу. Надо ехать домой. Слушай, давай на выходных опять сюда смотаемся, а? Хорошо с тобой. Посидим, отдохнем. В саду поковыряемся.
– Класс. Если все будет нормально, я только, за. – согласился Виталий.
А сам подумал про себя: "Там сейчас такое… Скоро будет мне дача, лет на двадцать, как минимум".
Прихватив сумку, Кравцов вышел за ворота, разглядывая дачный поселок. Дома здесь стояли добротные, за высокими заборами. В основном двух, а то и трехэтажные. Дорога тоже была новой асфальтированной. У каждого забора выделена стоянка для машины. Вдоль улицы высажены сосны и туи, вперемежку с кустами сирени и черемухи. Из-за заборов выглядывают плодовые деревья, кое-где нижние этажи домов оплетают цветущие розы. Одним словом – красота.
– Как у вас красиво. – восторженно проговорил Виталий, обращаясь к догнавшему его, Сергею.
– Ага. Классное место. И от электрички недалеко. У меня раньше дача была по Киевскому шоссе, только на машине и можно было добраться. А здесь красота. Если бухло взять, можно и на электричке поехать. Через лес за полчаса дойдем.
– Серега, а где твоя жена? Почему ты один?
– Она с киндерами к мамочке в Красноярск рванула. Еще месяц там торчать будут Класс.
– Супер.
