Лариса Анатольевна Рубцова
Нечаянное свидание
–И единственное, что пришло Вам в голову – это привезти меня в дом Вашего отца. Могу себе представить его реакцию…
– Он был очень недоволен. Настолько, что уже уехал к Кольберу. Если меня сегодня бросят в Бастилию, я совсем не удивлюсь.
– В Бастилию? За что?– Камила остановилась перед Анри как вкопанная- За то, что Вы спасли меня от насилия?
– Если я не поймаю мерзавцев, то останутся только мои слова. И тогда, я действительно достоин наказания. Тем более, что теряюсь в догадках, куда могли подеваться сегодня ночью мои гвардейцы? Почему их не было на месте? Во всяком случае, под Вашими окнами должен был быть караул. Но где он был?
– Обычно в это время под моими окнами торчите Вы. Вашим гвардейцам это хорошо известно. Видимо они решили не мешать Вам.
– А Вы откуда это знаете?– Анри густо покраснел.
– Я вижу Вас каждую ночь. Да и днем тоже, стоит только внимательно посмотреть вокруг, обязательно рядом, где-нибудь в тени, в стороне стоите Вы. Я к этому привыкла. Если же Вас нет, мне уже чего-то не хватает.
– Но, мадемуазель де Тианж. Я совсем не хочу оскорблять Ваших чувств. Просто… я обязан думать о Вашей безопасности.– сосем несчастным голосом прошептал Анри.
– Вы прекрасно справляетесь с этим- с горечью рассмеялась Камила.– Настолько хорошо, что нисколько не заботясь о моей репутации, возите меня почти голую по улицам. Прекрасно. Ничего не скажешь. Ну, и что теперь? Как Вы собираетесь вернуть меня во дворец? Или Вы решили доиграть этот спектакль до конца? Вы опасались за мою честь, думая, что дворцовые сплетники будут потешаться сами и развлекать других рассказами о том, как капитан дворцовой стражи носит всю ночь по всему дворцу Камилу де Тианж, племянницу маркизы де Монтеспан. Зато теперь все будут иметь прекрасную возможность воочию разглядеть, как Анри де Шомберг, сын герцога д’Альена, привозит во дворец личную гостью Его Величества Людовика XIV в одной ночной рубашке после суток отсутствия в своей комнате. Ха-ха-ха!
– Но, мадемуазель…
– Что, мадемуазель? Что? У Вас есть план, как вернуть меня в мою комнату без ущерба для моей чести?
– Пока – нет. Но я что-нибудь придумаю. Правда, придумаю. Простите мне мою глупость. Но, что я должен был делать? В эту ночь все было против меня. Я, правда, опасался, что пока буду бегать до лестницы и обратно, Вас уже увезут в неизвестном направлении, что Луи де Буаселье найдет двух или более свидетелей, которые будут утверждать, что провели вместе с ним вечер и не расставались до самого утра. Эти мысли так завладели мной, что я поступил так… как поступил. А еще отсутствие моих гвардейцев в нужный момент…
– Знаете, Анри, сейчас я не в состоянии оценить Ваш поступок. Я зла, обижена и встревожена. Мне надо обо всем подумать. Уходите. И тоже подумайте, как я вернусь во дворец.
– Слушаюсь…– Анри постоял еще минуту, но не решился произнести больше ни слова, поклонился и вышел.
Камила упала в кресло. Сначала крупные слезы обиды потоком хлынули из глаз, но очень быстро она перестала плакать и глубоко задумалась. Машинально налив в фужер вина из кувшина, отпила несколько глотков, отметив про себя медовые нотки некрепкого приятного напитка, взяла печенье и сыр и , глубоко вздохнув стала медленно жевать, заново переживая все услышанное.
– Извините, мадам. герцог д’Альен велел нам одеть Вас к обеду. – Обе горничные внесли несколько больших коробок, украшенных шелковыми лентами.
– Что это?– Камила с любопытством открыла крышку одной из них.
Внутри лежала восхитительная атласная юбка терракотового цвета. Девушки уже доставали из других коробок лиф, отделанный кружевами и бантами, корсет, нижнюю юбку-скромницу в кружевах и среднюю – шалунью, всю в бантиках и розочках. Платье было великолепно. Камила прикинула в уме, что герцог выложил за него никак не меньше десяти тысяч, а может быть и все двадцать. Настроение девушки взлетело до небес. Еще через полтора часа, лакей пригласил Камилу к обеду.
Когда она вошла в столовую, мужчины встали. Анри вытаращил на нее глаза, приоткрыв от восхищения рот. Оценив реакцию хозяев на ее появление, гостья слегка порозовела от удовлетворения.
– Месье д’Альен, благодарю Вас за подарок. Он доставил мне истинное удовольствие.
– Дорогая мадемуазель де Тианж, счастлив этому. Прошу Вас быть моей гостьей столько, сколько Вам будет угодно.
– Благодарю Вас, но думаю, что это не совсем удобно. Во дворце будут беспокоиться.
– Я сегодня имел возможность побеседовать с месье Кольбером. Он в курсе того, что Вы провели эту ночь в нашем обществе.
– Что Вы ему сказали?
– Я сказал, что вчера на Вас было совершено покушение, но капитан де Шомберг смог задержать нападавших. А так как он не решился в таких условиях оставить Вас одну, то предложил Вам провести некоторое время под крышей нашего дома. Месье Кольбер удивился, но, поразмыслив, решил, что так было даже лучше.
– Благодарю Вас, герцог. Вы меня успокоили. Вы сказали, что нападавших задержали. Кто они?
– Ночью гвардейцы Его Величества устроили в парке облаву и задержали троих бандитов. У одного впереди были связаны руки. Один гвардеец опознал вашу удавку, капитан.
– А де Буаселье?– вскинулся Анри.
– Луи де Буаселье нигде найти не удалось. Видимо он уехал еще ночью.
– Я достану его из-под земли.
– Не стоит. Этим займется начальник полиции. Это его дело. Но я привез Вам очень печальное известие, мадемуазель. Сегодня ночью Ваша подруга, Анжелика де Фонтанж родила. Но младенец не выжил.
– Какой ужас!– Камила заплакала.– А как Его Величество?
– Он был несчастен.
– Месье д’Альен, я должна ехать. Бедная Анжелика. Я должна сейчас быть рядом с ней.
– Хорошо, мадемуазель. Но, боюсь, что это Вам не удастся. Говорят, мадемуазель де Фонтанж не приходила в себя.
– Это ужасно. Какое горе. Я должна ехать. Простите.
– Я прикажу заложить карету.– Анри быстро вышел из столовой.
Через час Камила де Тианж отбыла ко дворцу под охраной капитана де Шомберга.
………………………………………………………………………………………………………………..
– Моя дорогая, милая Анжелика! Как Вы осунулись. А как бледны. Боже мой…– Камила стояла на коленях у ложа мадемуазель де Фонтанж.
Вторые сутки молодая женщина не приходила в себя после тяжелых родов. Постель и помещение уже привели в порядок, ничто не напоминало о той трагедии, что случилась здесь накануне. Под богато расшитым золотыми лилиями одеялом, угадывались очертания ставшего хрупким и невесомым , тела. Белокурые волосы легкими завитками выглядывали из-под ночного чепца, лицо белее мела почти не выделялось на фоне белоснежной подушки. Восхитительный носик заострился, некогда полные алые губки обескровились и теперь совсем не выделялись ни цветом , ни очертаниями на безжизненном лице. Весь внешний вид Анжелики де Фонтанж напугал Камилу. Совсем не такой она привыкла видеть свою подругу. Взяв двумя руками тонкую безвольно опущенную кисть ее руки, она попыталась своим дыханием согреть ледяную ладонь и пальцы. Но это было все равно, что пытаться согреть мраморное изваяние. Камила беззвучно плакала, умываясь непрерывным потоком слез, но даже не замечала этого, погружаясь все глубже в осознание неизбежной потери. Она любила Анжелику де Фонтанж. За ее легкий нрав, за всегда хорошее настроение, незлобивость и участливость. И пусть, она считала свою подругу немного глупенькой, но все равно очень славной. И вот теперь, она теряла единственную подругу… и ничего нельзя с этим поделать.
Камила даже не заметила, что в помещении находится не одна. В мягких креслах у окна расположились две придворные дамы – камеристки мадемуазель де Фонтанж. Эти особы ничего не делали, они просто сидели, исполняя свои обязанности, неотрывно находиться при мадемуазель. Зато у них было достаточно времени, чтобы обсудить все новости, все события во дворце.
До Камилы донеслась фраза, заставившая девушку внимательно прислушаться к разговору двух злопыхательниц.
– Вы заметили, дорогая Катрин, на мадемуазель де Тианж новое платье?
– Да, дорогая Мелани. И какой удивительный цвет! Любимый цвет Его Величества.
– Недаром она не ночевала этой ночью в своей комнате. Все утро и целый день ее нигде не могли найти.
– И даже у Его Величества?
– Он тоже не выходил…
– Да что Вы говорите?..
В этот момент, совсем некстати, вошел хирург Его Величества, г-н Шарль-Франсуа Феликс. Подняв Камилу с колен, он попросил ее удалиться. Предстояли некие медицинские мероприятия. Камила безропотно вышла из помещения, оглушенная услышанным в свой адрес. Горе, охватившее ее при виде Анжелики, и сплетни, зарождавшиеся на ровном месте, совсем выбили из сил, она прислонилась спиной к огромной статуе Аполлона и закрыла глаза. Мимо нее шествовали праздно шатающиеся придворные и любопытствующие горожане. Никто не печалился, наоборот, повсюду слышались смех и болтовня. Камила глотала непрекращающиеся слезы. Впервые ее обуяло одиночество и даже страх перед будущим.
– Вы слышали новость?– у портрета «королю-солнцу» остановилась группка придворных.
Нисколько не стесняясь проходящих мимо, не понижая голоса, какой-то франт в пышном парике и атласном камзоле (Камила не узнала, кто это) громко проговорил:
– Арестовали Ля-Вуазен!
– Как? Что же теперь будет?– хором закричали, только что вышедшие из комнаты Анжелики, камеристки.– Ведь ее принимали практически во всех домах Версаля.
– Да. Теперь полетят многие головы. Говорят, что она снабжала особо нуждающихся белой пудрой. Якобы эта пудра помогала быстро и безболезненно отправлять на тот свет тех, кто был неугоден или мешал.
– Да! Я тоже слышала об этом! Графиня де Суассон регулярно приглашала к себе Ля-Вуазен.
– Графиня де Суассон ближайшая подруга мадам де Монтеспан! Значит мадам де Монтеспан тоже принимала у себя Монвуазен?
– Не только принимала, но и участвовала в черных мессах!
– Какой ужас! А что же Его Величество?
–Его Величество уже который день приглашает к себе Кольбера вместе с лейтенантом полиции де ла Рени!
– А еще говорят, что мадам де Монтеспан приказала отравить мадемуазель де Фонтанж!
– Ничего удивительного. Король охладел к ней, вот она и решила устранить соперницу.
– Вы это точно знаете?
– Я точно знаю.
– Бедный король. Как бы я хотела отвлечь его от этих событий!
– Вы уже опоздали. Этим весьма своевременно озаботилась маркиза де Тианж, младшая.
– Откуда Вам это известно?
– Я точно знаю, что маркиза Камила де Тианж сегодня не ночевала в своей комнате. Сами понимаете…
– Так вот откуда у нее это чудесное платье! Его Величество не скуп. Это всем известно.
– Да, крошка быстро сориентировалась. Недаром же она столько времени пела для короля!
Камила просто оцепенела. Теперь ей стал понятен мотив поступка капитана де Шомберга. Можно только представить, что бы сейчас говорили все эти люди, если бы им донесли о событиях этой ночи. Сколько всего нового она могла бы сейчас услышать о себе и Анри. "Если бы можно было уехать, … убежать… от всего этого."– с тоской подумала Камила де Тианж.
………………………………………………………………………………………………………………..
Около десяти часов следующего утра, после мессы в королевской часовне, Людовик XIV направился в свой кабинет, сделав знак Кольберу и лейтенанту полиции де ла Рени следовать за ним. Остальные придворные, министры, даже послы иностранных государств и уважаемые горожане, подавшие прошение об аудиенции, остались ждать за закрытой дверью.
– Ну что, де ла -Рени, вы нам скажете? Прошу не щадить никого. Ля-Вуазен заговорила?
–Да, Ваше Величество. Ля-Вуазен назвала несколько имен и призналась, что давала им так называемую белую пудру.
– Для чего?
– Существуют два вида пудры, которую добавляют в напиток некоему лицу. В одном случае, эта пудра вызывает влечение и страсть. Другая разновидность без вкуса и запаха устраняет неугодного навсегда, являясь самым сильным ядом.
– Как много имен назвала Ля-Вуазен?
–Вы желаете, чтобы я их перечислил?
– А вы как думаете?
– Ваше Величество, это очень высокопоставленные имена. Мой язык немеет, произнося их вслух.
–Что? Не испытывайте моего терпения.
– Ля-Вуазен упоминает несколько имен, коим она передавала белую пудру: мадам де Вивон, графини Суассонской, герцогини Бульонской, маршала Люксембурга.
– Это все?
–Нет, Ваше Величество. Ля-Вуазен так же рассказала о черных мессах, проводимых ею и аббатом Гибуром.
– А это еще что такое?
– Это ужасное действо. На алтарь возлегает абсолютно нагая дама. Ей на живот выливают кровь только что убиенного младенца, остальные дамы собирают ее миндальным печеньем и…, простите, … едят. Это ужас какой-то.
– Достаточно. А не называла ли она еще каких-либо имен?
– Мой язык не смеет произнести их вслух.– с этими словами де ла-Рени протянул Людовику XIV показания Ла-Вуазен, где она говорит об участии маркизы де Монтеспан в четырех мессах и получении ею обоих видов пудры.
Король прочитал листок безо всякого выражения на лице:
– Я хочу знать об этом больше. Продолжайте допрашивать Ла-Вуазен. Но все это должно быть строго секретно. Что же касается этого имени. Пусть все материалы хранятся лично у вас. Вы предоставите мне их в нужный момент.
Де ла-Рени низко поклонился и вышел из кабинета короля.
– Что Вы скажете на это, Кольбер?
– Я уповаю на мудрость Вашего Величества.
–Хорошо. Пусть пригласят графиню де Суассон. А Вы пока развлеките меня очередными сплетнями. Отвлечемся от неприятных мыслей.
– Со вчерашнего дня ходит очередная сплетня, Ваше Величество.
– Какая? Вы же знаете, некоторые сплетни имеют большие, а главное, дурные последствия.
– На мадемуазель де Тианж совершено очередное покушение.
– Как? Опять? Кто-то очень неравнодушен к маленькой Камиле. Кто же этот разбойник?
– Луи де Буаселье. Это он вызвал маркизу в парк запиской в Версале. Но там ему не удалось похитить ее. Теперь он решил продолжить начатое. Нанял трех головорезов. Заплатил им пять тысяч, чтобы они выкрали мадемуазель и увезли в деревушку за Сен-Жермен. А чтобы маркиза не подняла шум, подкупил одного лакея, тот добавил в кувшин с ночным питьем снотворное. Камила де Тианж и ее камеристка выпили этот напиток перед сном. Едва сняв платье с госпожи и, облачив ее в ночную рубашку, они обе потеряли сознание и упали, не доведя Камилу до ее ложа.
– И что же?– король явно заинтересовался происшествием, на минуту забыв о предательстве своей любовницы.
– Капитан Анри де Шомберг объезжал в это время территорию парка и услышал голоса. Он спрятался в тени здания. Когда головорезы, один за другим стали выходить на улицу, он обезвредил их, одного даже связал. А спящую маркизу увез в дом герцога д’Альена, опасаясь, что не арестовал главного злодея и других, возможных подручных.
– Ха-ха-ха. Опять наш славный капитан спасает девушку. Об этом надо писать романы. Ха-ха-ха. И что же милая Камила?
– Она вчера вернулась во дворец в карете герцога д’Альена. Сразу поднялась в комнату мадемуазель де Фонтанж и пробыла там больше часа. Потом ушла к себе и плакала и молилась всю ночь.
– Она приехала в одной ночной рубашке? Вы, кажется, сказали, что ее успели раздеть перед сном?
– Ее, действительно успели переодеть в ночную рубашку. Но герцог д’Альен вошел в положение девушки и привез ей очень недурное платье. С эти связана еще одна пикантная сплетня, которой делятся все кому не лень.
–Какая же?
– Поговаривают, что это платье подарили ей Вы, Ваше Величество, за якобы проведенную в Вашем обществе ночь.
– Вот как? И кто же выдумал такое?
– Насколько мне известно, первыми об этом заговорили камеристки мадемуазель де Фонтанж.
– Кстати, мадемуазель так и не пришла в себя после родов?
– Нет, Ваше Величество. Как мне только что сообщили, Анжелика де Фонтанж скончалась, не приходя в себя.
– А ее не могли отравить?
– Ваш хирург, г-н Шарль-Франсуа Феликс, произведет вскрытие и обо всем доложит Вам, Ваше Величество.
– Очень печальная новость. Очень. Пригласите ко мне мадам де Монтеспан.
Открылась дверь, в кабинет вошла графиня де Суассон:
–Ваше Величество пожелали видеть меня?– она присела в глубоком поклоне, не решаясь выпрямиться без разрешения короля.
– Встаньте мадам. Я пригласил Вас за тем, чтобы сообщить Вам свою волю. Вы обвиняетесь в том, что приобретали яды у Ла-Вуазен, для того чтобы отравить Луизу де Лавальер, а также в отравлении Вашего мужа. Вы, немедленно, покинете пределы Франции и никогда более не вернетесь. Даже после моей смерти. Вам все ясно?
– Да, Ваше Величество. Мне все ясно.
– Прощайте!
Графиня де Суассон опять присела в низком поклоне и вышла из кабинета короля. У дверей ее окружила толпа любопытных, но она, не говоря ни слова, удалилась в свои покои. (На следующий день Олимпия Манчини, графиня де Суассон навсегда покинула Францию).
– Что Вы так смотрите на меня, Кольбер?
– Вы очень мягко поступили с графиней. Ее вина доказана и наказание за такие проступки должно быть куда более суровым.
– Вы правы, Кольбер. Но сердце короля говорит о другом. Некогда мы очень любили друг друга. Одно время я даже хотел жениться на Олимпии. Если бы не моя мать, Анна Австрийская и кардинал Мазарини, которые воспротивились этому браку, она вполне могла бы стать королевой. Я не могу судить ее за стремление вернуть мою любовь.
– Ваше Величество, желали видеть меня?– перед королем в глубоком поклоне остановилась маркиза де Монтеспан, одетая в траурные черные одежды, как бы глубоко скорбящая о смерти Анжелики де Фонтанж.
– Встаньте, мадам. Мне сейчас сообщили, что Вы без моего на то позволения играли в карты на деньги.
– Да, Ваше Величество, но я выиграла.
– Это не важно. Вы могли проиграть. И что Вы потратили эти сто пятьдесят тысяч на покупку яда у Ла-Вуазен, чтобы отравить меня.
– Это чудовищный наговор, Ваше Величество. Я обожаю своего короля! Это неслыханная ложь.
– Молчите, мадам. Пощадите мои уши!
– Ваше Величество готово бросить меня в Бастилию? Или заточить в монастырь?
– Не то и не другое.
– Тогда я должна покинуть Францию?– упавшим голосом произнесла маркиза де Монтеспан.
– Тоже, нет. Вы будете жить в Версале, в самом отдаленном его уголке. Одна, без права выходить и встречаться с кем-либо. Под надежной охраной.
– Как долго я должна быть в заточении?
– Вплоть до вашей смерти.
– Я смогу видеть моего короля?
– Если я посчитаю, что мне ничто не угрожает в вашем обществе. И если я сам этого захочу. Все, уходите!
Едва за маркизой закрылась дверь, как Людовик XIV повернулся к Кольберу:
– Вы опять недовольны, Кольбер?
– Я не совсем понимаю Ваше Величество. Она ведь пыталась убить Вас.
– Она родила мне шестерых детей, Кольбер. Прелестных детей. И, потом, находясь под неусыпным надзором, она не сможет больше нам навредить. Пригласите ко мне госпожу де Ментенон.
Людовик XIV глубоко задумался, невидящим взором уставившись в одну точку. Потом перевел взгляд на Кольбера:
– А, что Ле Претр, наш замечательный маркиз де Вобан, еще в Париже?
– Да, Ваше Величество, он и Летелье обсуждают новые выстроенные крепости и цитадель в Лилле Он ждет Ваших указаний.
– Да, кстати, кто у нас управляет городом?
– Сложно сказать, маркиз де Вобан просил Ваше Величество назначить интенданта, понимающего толк в военном искусстве и способного управлять городом в военное время.
–Да. Я помню и, кажется, знаю, кто бы мог занять должность генерал-лейтенанта Лилля.
Кольбер не произнес не слова, прекрасно понимая монарха.
– Ваше Величество, пожелали видеть меня?– перед Людовиком XIV склонилась в поклоне женщина, уже не молодая, но все еще миловидная, в скромном платье и кружевном чепце.
Король удивленно посмотрел на нее
– Франсуа́за д’Обинье́, маркиза де Ментено́н. Я воспитываю детей мадам де Монтеспан.
– Да, верно. Я видел вас. Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями. Я очень доволен. Но, в свете последних событий, я бы желал, чтобы дети мадам де Монтеспан очень редко, очень, Вы понимаете? Очень редко встречались со своей матерью.
– Я понимаю, Ваше Величество.
– Мне нравится ваша немногословность. Сегодня вечером мы продолжим беседу с Вами.
– Я поняла, Ваше Величество.– мадам де Ментенон поклонилась и вышла.
Людовик XIV остался очень доволен этим визитом.
– Завтра , перед выездом на прогулку, пригласите ко мне Камилу де Тианж. Я знаю, как защитить ее от притязаний безродного нахала. Кстати, Кольбер, Вы мне так и не сказали – что, схватили этого де Буаселье?
– Он исчез, Ваше Величество.
– Когда его найдут, пусть отправят в Бастилию и забудут о нем навсегда. Никому не позволено безнаказанно обижать мою … гостью.
………………………………………………………………………………………………………………..
– Ваше Величество, мадемуазель де Тианж просит принять ее.– произнес Лапорт, передавая королю кнут и шляпу.
Король оглядел себя в зеркале, остался доволен своим внешним видом и милостиво кивнул:
– Господа. Прошу вас оставить нас с мадемуазель на несколько минут. Кольбер, задержитесь.
Придворные, низко поклонившись, направились к выходу. Когда зал опустел, Лапорт, личный камердинер короля, пригласил Камилу.
– Доброе утро, Ваше Величество. – Камила де Тианж присела в реверансе.
– Доброе утро, мадемуазель. Я хотел увидеть Вас, чтобы послушать историю из ваших уст. Расскажите нам, что с вами произошло?
– Ваше Величество, я мало что могу рассказать. После того, как мы в Вами расстались, я сразу направилась к себе. Моя Мари уже ждала меня, приготовив все для сна. Я немного перекусила сыром и фруктами, потом Мари подала мне лимонад. У него был очень странный привкус. Я возмутилась и заставила ее попробовать из моего бокала. Все остальное вспоминается с трудом. Помню, что мне едва хватило сил снять тяжелое платье и надеть рубашку. Очнулась я в совершенно незнакомом помещении. Внимательно осмотрела себя со всех сторон. Видимых следов ущерба не обнаружила. Внутренние ощущения мне также ничего не подсказали, только слегка кружилась голова. У двери стояли две милые особы, которые мне объяснили, что я нахожусь в доме герцога д’Альена. Это известие привело меня в замешательство. Мой внешний вид никак не соответствовал месту моего пребывания. Заподозрить уважаемого герцога в насилии надо мной просто невозможно. Я не знала, что и думать, но тут пришел доктор герцога, г-н Шалю, он осмотрел меня и успокоил, сказав, что видимого урона мне не нанесли. Пока я приводила себя в порядок, мне принесли чудесное платье. Герцог д’Альен, узнав, что меня ночью привезли в его дом совершенно неодетую, позаботился что бы я могла не чувствовать неудобств. За обедом, г-н капитан де Шомберг рассказал, что, оказывается, ночью на меня напали разбойники и попытались увезти в неизвестном направлении. Как я поняла, он их обезвредил, но, почему-то привез меня в дом своего отца, а не вернул в мои покои во дворце. Я была неучтива и, вместо благодарности, наговорила капитану много обидных слов. Тут же села в карету и вернулась во дворец, где меня ждало много печальных, даже горестных известий. По истине это была ужасная ночь, во всех смыслах.
