Лана Вьет
Троллейбусный Ангел
Я проснулся, открыл глаза и почувствовал «Я есть». Так бывает?
– Лежебока, вставай, в школу опоздаешь, – раздался из кухни голос мамы.
Я потянулся, сел на кровати, сунул ноги в тапки и не спеша поплелся в ванну.
– Как всегда, спешу! Не могу тебя добросить до школы. – извиняющимся тоном сказала мама, встав у меня на пути, – Ну, ты захлопни дверь и постарайся не опаздывать, а?
– Мааа, – протянул я, – не переживай, я уже большой.
– Большой он, – мама, смеясь, потрепала меня за волосы, – посмотри на себя в зеркало!
Взглянув на себя в зеркало, ничего нового я не увидел: все те же глаза, припухшие, немного заспанные, растрепанные волосы, футболка оверсайз… Отражение ничего мне не говорило, но что-то изменилось внутри меня. Меня наполнило чувство, что то, что говорил мне мой Ангел, распаковалось. Словно информация, которая хранилась в зазипированном виде, раскрылась, став понятной и доступной для чтения моим внутренним взором. Такие состояния невозможно описать словами, они теряют всякий смысл…
По правде говоря, я был даже рад, что поеду до школы пять остановок на троллейбусе. Моя школа с преподаванием ряда предметов на французском языке находилась не во дворе, как у многих моих сверстников, которым я раньше завидовал, что им не надо было тащиться утром на общественном транспорте.
Сегодня, как никогда прежде, я нуждался в «разговоре с неизвестным попутчиком». Я знал, что буду разговаривать только в своей голове, но мне было необходимо поделиться ощущениями с моим Ангелом. Говорят, людям легче выложить правду о себе и поделиться своими чувствами с неизвестным человеком, по причине того, что он не использует услышанное против тебя, никому не раскроет твоих секретов и не расскажет о твоих искренних желаниях и переживаниях. А если и расскажет друзьям-знакомым, то всего лишь, как историю случайного попутчика. Да, на здоровье. Обсуждайте, судите, критикуйте, что хотите делайте.
Так вот, все по порядку. Мой «неизвестный попутчик» был очень даже мне известным. Звали ее тетя Надя. Она работала контролером на линии троллейбуса, который доставлял меня до школы. По этому маршруту я ездил почти каждый день утром и днем, когда возвращался из школы. Разговорились мы с кондукторшей тетей Надей давно, года два назад. Иногда, вспоминая что-то из своей жизни, тетя Надя охала: «Ой заговорилась я с тобой, надо проверить оплату-то!» Тетя Надя сказала, что скоро она останется без работы, благо, что до пенсии ей осталось совсем немного. Жаль, если эта профессия исчезнет, но в нашем маленьком городе контролеры еще работают. Скорее всего, местный троллейбусный парк просто не хочет лишать людей работы и выкидывать их на улицу.
– Где ты подумал, что ты неправильный, с этого момента к тебе подключились, – сказала как-то тетя Надя.
– Кто? – мои глаза округлились.
– Кто-кто… они… – ответила тетя Надя, – Они, кому не надо, чтобы ты понимал, кто ты есть… кто хочет, чтоб ты продолжал спать.
– Я же не сплю, – сказал я.
– Молодец, – улыбнулась тетя Надя, – ты не спи.
Она пошла по троллейбусу проверять оплату проезда. Я даже протер глаза, чтобы убедиться, что не засыпаю. А может я все же закрыл глаза, раз вздрогнул, снова услышав ее голос.
– Если ты поступаешь по совести и живешь честно, никому не давай сбить себя с этого пути. Все, что ты делаешь от сердца, то есть искренне, это и есть правильно. В этом правда, – продолжала тетя Надя, – а я что, разве я могла знать тогда… молодая была, неопытная. Хотела всем нравиться… Сейчас вам хорошо, много знаний открывается, но с другой стороны, в таком количестве информации утонуть можно. Ведь уводят в тупик. Процентов три истины, впрочем, как и в переписанных святых писаниях… Остальное ложь, промывка мозгов, как говорится, манипуляция сознанием. Как тут разобраться… Понимаю, что сложно.
Примерно такое я услышал от кондуктора тети Нади в первый день нашего знакомства. Вообще-то я не понял, зачем она мне это говорит. Помню только, в тот день я ехал с поникшей головой. Парень из старшего класса при всех обозвал меня тупицей. И все бы ничего, но там была Катя из параллельного класса, девчонка которая мне нравилась. А я стоял как вкопанный и не мог ответить своему обидчику. Позже, много раз прокручивая в голове эту унизительную для меня сцену, я мысленно даже с долей юмора дерзко отвечал и ставил на место этого верзилу. Проигрывая эту сцену много раз в своем воображении, я чувствовал себя на высоте, а Катя аплодировала мне за мою храбрость… Но это только в моем воображении, а на самом деле я потерпел фиаско. Я больше не осмеливался даже поднять глаза на Катю, когда она проходила мимо в школьном коридоре во время перемен.
– Ну что ты голову повесил? – улыбнулась кондукторша в троллейбусе, обращаясь ко мне.
Я очнулся от своих невеселых мыслей. Не спрашивает оплатил ли я проезд, а интересуется, что со мной случилось. Странно все это. Помню вначале, пока не узнал имя, я мысленно называл кондукторшу, «мой Ангел». Мой ангел была в потертой куртке серо-голубого цвета, спортивных штанах почему-то ярко-синих, и вязаной шапке с вышитом сбоку золотыми нитками смайликом. Из-под шапки выбивались рыжие кудряшки. «Я даже усмехнулся «Ну чем не Ангел?». Она называла меня «мой любимый пассажир». Я даже не вспомню через какое время тетя Надя спросила, как меня зовут.
– Егорка, как твои дела в школе? – обычно спрашивала она, завидев меня, заходящим в троллейбус.
По правде говоря, иногда я даже пропускал троллейбус, чтобы попасть именно в тот, где работала тетя Надя. Конечно, на обратном пути, возвращаясь домой, а не утром, чтобы не опаздывать в школу. Особенно я ждал ее в те дни, когда мне нужно было поделиться и услышать что-то ободряющее со стороны.
С мамой у меня не было доверительных отношений. Она всегда либо куда-то спешила, либо суетилась на кухне, либо занималась с моей младшей сестренкой. Иногда она смотрела сериалы, как она говорила, чтобы расслабиться и отдохнуть. Все наше общение сводилось к бытовым фразам: поел ли, почистил ли зубы и тому подобная ерунда. Если мама задавала тот же вопрос, что и тетя Надя, к примеру, как мои дела в школе, то развернутого ответа ей было не нужно. Прекрасно понимая это, я отделывался короткими фразами типа «Все ок» или «Да нормально все». Казалось бы один и тот же вопрос, но наполненность, вовлеченность спрашивающего, как я понимаю, влияли на мой ответ.
. . .
– Вот обрати внимание, большинство сидят в своих гаджетах, – как-то сказала мне тетя Надя.
Я удивился, что она знает такое слово.
– Думаешь совсем древняя? – засмеялась она, поняв мою реакцию, – Я наверное для тебя как динозавр, который скоро вымрет?
– Что вы тетя Надя, – засмущался я.
– Еще не так давно, люди в транспорте читали книги, – вздохнула она, – может я, действительно, старая, но от этого становилось как-то тепло на Душе… видеть как люди перелистывают страницы, увлеченно сопереживают героям… или общались, разговаривали между собой. А сейчас тик-ток, ну что за безобразие, а? Ну, скажи мне, что вы там находите? Ведь это разрушение мозгов. Клиповое мышление! Молодежь не может удержать внимание больше чем на пятнадцать секунд. Разве это дело? Скажи, вот ты можешь прочитать хоть три страницы, не отвлекаясь?
Я не успел ответить, мы прибыли на мою остановку. Тетя Надя, как всегда, помахала мне рукой. Дома я сел читать, чтобы проверить насколько я могу сконцентрироваться на чтении, не отвлекаясь. Результат получился плачевный. Не задумывался над этим раньше. Полторы страницы с трудом осилил и сразу захотелось пить-есть, переключиться на что-то другое. Вообщем, я принял решение каждый день воспитывать свою силу воли и читать по три листа. Осталось выбрать что-то подходящее, увлекательное для чтения.
Страстное любопытство исследовать жизнь вывело меня на этот путь. Возможно, я просто не хотел быть «как все», по крайней мере, как большинство моих одноклассников: зависать в тиктоке, социальных сетях, обожать РПГ, часами сидеть в интернете… Мое сильное желание проверять все на практике, в моей собственной жизни, очень мотивировало меня. Однажды я поймал озарение, когда в очередной раз играл в компьютерную игру. Там главный герой проходил уровни, понятно, чем выше уровень, тем сложнее задачи ставились перед ним. Зато, как теперь принято говорить, он прокачивал свои скилы и, собирая артефакты, становился более могущественным. Мне пришло сравнение с нашей жизнью. Казалось бы ничего нового в этой мысли нет. Многие говорят об этом, сравнивая наш мир с прокаченной компьютерной симуляцией. Но так бывает, ты вроде бы слышишь что-то не первый раз, но, как говорит моя бабушка, «в одно ухо входит, в другое выходит». А тут, вдруг я осознал, словно вспышка пронзила голову, что может лучше заняться собой и прокачивать себя, свои качества. Это не было четко принятым мной решением, но я стал искать информацию в интернете, заходил на форумы, где обсуждались такие темы. Думаю, была еще одна причина, меня подтолкнуло мое недовольство собой. Признаться в этом было сложно, но я учился не врать себе. Конечно, мне хотелось быть лучше для Кати. Эта девочка казалась мне самим совершенством и я хотел соответствовать. А пока я всячески старался избегать ее, не попадаться на глаза…
– Вот скажи, Егорка, можешь ли ты быть искренним? – как-то спросила тетя Надя.
Я задумался. Мне казалось, я всегда искренний.
– Мне было нелегко, – продолжила тетя Надя, не дожидаясь моего ответа, – У меня не сразу получилось. Закрыться от людей намного проще, чем распахнуть свою Душу перед ними. Страх, понимаешь… страх, что наплюют, нагадят, пройдутся грязными сапогами, растопчут… А потом я поняла, что эти мысли не мои, я их услышала где-то, возможно от моей матери или знакомых, даже и не вспомнить… и, опираясь на их рассказы, их опыт, я думала также. А потом я спросила себя: «Разве тебе много встречалось плохих людей? Посмотри, в мире очень много добрых и порядочных людей. Не суди обо всех по одному-двум мерзавцам, встретившимся в твоей жизни. Что ты думаешь о мире, то он и будет отражать. Понимаешь?
– Угу, – согласился я, не совсем понимая, что она хочет мне сказать.
Тетя Надя прошла дальше, проверяя оплату у вошедших в троллейбус людей. Затем она вернулась ко мне.
– Не слушай, что тебе говорят другие. Это только их личный опыт. Не принимай их убеждения за свои, – прошептала она, наклонившись к моему уху, – Мир намного интереснее, нужно только выйти из коробочки и довериться ему.
После таких откровений, я иногда «ловил озарение», как бы я это описал. Вдруг какие-то вещи, ранее непонятные мне, становились на свои места, как пазлы, которых не доставало. И картинка оживала. В этот раз, я вдруг ясно понял одну вещь. «Завтра в школе я должен это проверить!» – решил я. Случай подвернулся тут же.
– Смелов, к доске, – услышал я противный голос алгебраички.
Как же я не люблю стоять перед всем классом! Особенно, когда еле дотягивал до «тройки» за выполненные задания. Списывать было бесполезно. Евгеша, так мы называли между собой Евгению Александровну, учительницу по алгебре, хорошо знала, на что способен каждый из нас.
– Эх ты, ни на что не годен. – вздохнула Евгения Александровна, как она любила это делать, протяжно выдыхая из себя воздух, – Как ты собираешься преуспеть в жизни, Смелов, ведь ничем не интересуешься… Жаль мне тебя. Садись.
Мне тоже почему-то стало себя жаль. Утешало только, что Катя не могла видеть этой картины. Хорошо, что мы учимся не в одном классе. С опущенными плечами я пошел на свое место. Димка мне что-то шептал. Его соседка хихикнула, когда я проходил мимо. Димка легонько треснул ее по затылку. Настоящий друг. Ведь я знал, что эта девчонка ему нравится. По мне, она была настоящей язвой, все время пыталась подковырнуть, выставить на посмешище. Я оценил его дружеский жест: дать подзатыльник той, по которой он вздыхал… Сильно, дружище!
Вообще-то имя его соседки Людмила, но в классе ее звали Милой. Так ей больше нравилось.
– Павлов! Прекрати, а то выйдешь из класса! – заорала Евгеша, но поняв, что этим она не сможет испугать Димку, который с удовольствием покинет класс, она более спокойно сказала, – Прекрати обижать девочку!
– А если это не девочка, а язва? – пробурчал я себе под нос.
– Смелов, ты что-то сказал?! – опять повысила голос Евгеша.
– Бро, она сегодня не в духе, – прошептал мне Димка, – оставь…
Я плюхнулся на свое место, ничего не ответив.
– Смелов, я к тебе обращаюсь! – не унималась Евгеша, которая реально была слишком нервная в этот день.
– Какая печалька, Егорушка, двойка тебе обеспечена, – развернувшись ко мне, ехидно прошипела Мила.
– Милочка, ты бы спрятала свою радость по поводу, – ответил я ей и более громком голосом, обращаясь к Евгеше, сказал, – Евгения Александрна, я говорю что-то ботинки мне жмут, покупать новые пора.
– Ты что себе позволяешь?! – подпрыгнув со своего места, возмутилась алгебраичка.
Вдруг в моей голове зазвучал голос тети Нади: «Не слушай, что тебе говорят другие… Всегда верь в себя…»
– А что Вы, Евгения Александрна, себе позволяете? – неожиданно для самого себя, я встал, – Вы сказали, что я ничего не смогу добиться в жизни? Так?! Так Вы сказали? Кто Вам дал право так говорить?!
– Успокойся, Егор, – Евгеша явно была ошарашена моим напором.
– Мне успокоиться?! – повысил я голос, – Вы пользуетесь тем, что я не могу Вам ответить?
Мила снова развернулась, уставившись на меня словно на чудо-чудное. Она выпучила свои глаза, открыв рот. Димка тоже развернулся вслед за ней. Дальше произошло то, что никто не ожидал. Евгеша села на стул и закрыла лицо руками. Наступила идеальная тишина. Прозвенел звонок с урока. Никто даже не шелохнулся.
– Простите… у меня был сложный день, – сказала Евгения Александровна, – прости, Егор… Я была не права. Вы можете идти. Урок окончен.
«Урок окончен…» – звенело в моей голове. Это был действительно урок для меня, возможно, и для Евгеши. Никогда класс не видел ее такой… такой… искренней что-ли… Как же мудра тетя Надя, ведь она абсолютно права, нельзя предавать себя, надо верить в себя и не разрешать унижать. Не важно кто перед тобой. Ты у себя один и только ты знаешь, что ты хочешь в жизни, кем ты хочешь стать, в смысле каким человеком… Весь школьный день прошел под этим открытием. Вдруг слова тети Нади проявились на практике, в моем жизненном опыте. И тут я понял о чем она говорила. Это работает!
Есть такие вещи, о которых я мог говорить только с тетей Надей, спросить, зная, что она скажет правду, что думает. Однажды я спросил почему в мире так много плохих вещей.
– Здесь не все так просто, – сказала тетя Надя, – то, что называется плохим, на самом деле благо для некоторых людей. Они должны пропустить это плохое через себя, чтобы стать лучше, иначе они не изменятся и ничего не поймут. Те, кто причиняет боль и страдания другим, должны пройти через это сами. И часто для этого нужна не одна жизнь. Ты веришь, что мы рождаемся не один раз?
– Я не знаю, – честно сказал я, – не думал об этом.
– Я верю, что Душа бессмертна… – тетя Надя немного помолчала, потом продолжила, – Иногда что-то нам кажется не справедливым, но в рамках цикла воплощений это все для эволюции Души. Код Творца заложен в каждом, мы все придем к Свету, вернемся домой, к Источнику.
– Не понимаю, тетя Надя. Тогда что же получается, буллинг, например, это для эволюции Души?
– Это не ново, травля… Всегда было, просто сейчас используют этот англицизм «буллинг». Я могу ошибаться, но мне кажется, каждая ситуация в жизни человека дана ему для эволюции. Кого буллят, как вы говорите, тот является жертвой. Но кто не дает человеку осознать и выйти из этой позиции? Тогда и другие не будут воспринимать его как жертву. Нет жертвы – нет преследователей.
– То есть если охотнику не на кого охотиться… значит, что ему остается? – пытался сообразить я, потом засмеялся от пришедшего мне в голову озарения, – нюхать цветочки в лесу?
– Так и есть, – засмеялась тетя Надя, – пойду поработаю…
Она оставила меня поразмышлять над услышанным. И было над чем подумать. Сколько же мудрости у моего Ангела. Вспомнилось, что как-то раз в порыве благодарности за очередную подсказку, я признался тете Наде, что про себя называю ее моим Ангелом. Она улыбнулась и ласково потрепала меня по волосам. Обычно разговорчивая, у нее всегда находились ответы на все, сейчас тетя Надя молчала. Мне показалось, что ее глаза увлажнились.
Я подумал как же так, вот совершенно мне посторонний человек, а с ним я могу разговаривать открыто и спрашивать советы. С мамой я не мог так искренне разговаривать. Может оттого, что я не хотел ее огорчать. Как-то тетя Надя напомнила мне фразу из книжки «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Я размышлял над ней. Кажется мама читала мне эту книгу, когда я был маленький. Вряд ли я тогда мог что-то понять. «Про домашних животных, тут ясно, – думал я, – взял животное в дом, заботься о нем, давай любовь. Ведь домашние питомцы нас любят безусловно, буквально без всяких условий…» Но помню, я тогда подумал насчет моей мамы. Конечно, маму я не приручал. Но как-будто чувствовал свою ответственность за нее. Хотел, чтобы она была счастлива и не хотел, чтобы она расстраивалась из-за меня. Наверное, потому что я рос без отца и некому было поддержать мою маму, кроме меня. Я понимал, что я один мужчина в семье и должен стать опорой для мамы. Я обязан быть сильным, а это у меня не всегда получалось… Тетя Надя и тут нашла слова утешения для меня. Она мне сказала, что переживать не стоит, всему свое время и что я вырасту достойным человеком, настоящим Мужчиной. Тогда я спросил, откуда она это знает. Помню, тетя Надя засмеялась и в свою очередь спросила меня, разве она перестала быть Ангелом. Она ответила мне вопросом на вопрос, но я почему-то ей поверил, ведь Ангелам все известно….
– Помни, что взрослые, духовно развитые люди берут ответственность за свою жизнь, не оправдывая свои неудачи и не скидывая их на других. И не жалей себя, не надо, это удел слабых жалеть… Все, что мы имеем в жизни – это дело наших рук, а точнее наших мыслей. Думай о себе хорошо, плохо о тебе подумают другие, – как-то сказала мне тетя Надя, улыбнувшись.
Я знал, что за этой улыбкой прячутся очень мудрые советы и старался записывать их в отдельной тетрадке, чтобы не забыть.
. . .
– Как сейчас домашнее задание задают? – поинтересовалась как-то тетя Надя.
– В интернете все. У нас чат есть, можно спросить – ответил я.
– Эх, а я помню дневник от родителей прятала, – засмеялась тетя Надя, – если бы ты знал, как я боялась гнева отца, что выпорет меня за двойку.
– И что, он Вас бил? – ужаснулся я.
– Ты что?! Никогда, – махнула рукой тетя Надя, – никогда… Это только наши надумки-выдумки да страхи. «У страха глаза велики», слышал поди поговорку-то народную?
– Неа, – признался я.
– Эх молодежь, – вздохнула тетя Надя, – а мы вот учились на таких пословицах да поговорках, в них мудрость народная. Но со временем я поняла, пословицы не всегда учили, некоторые наоборот.
– Как это наоборот? – спросил я.
– Ограничивали, – начала объяснять тетя Надя, – ой подожди-ка. Народ зашел, пойду, работать надо. Заболталась я с тобой.
Я смотрел в окно, потом стал готовиться к выходу. И вдруг услышал тетю Надю.
– Всегда думай: твои мысли и все, во что ты веришь, ограничивают или расширяют твое видение, – сказала она тихонько, – не принимай слепой верой все, что слышишь и думаешь. Проверяй.
Двери открылись, я вышел на своей остановке, как обычно, обернувшись, помахал кондукторше рукой. Тетя Надя улыбнулась в ответ.
Если бы то, что она мне говорила, я услышал менторским тоном, например, от своей учительницы или директрисы, возможно, и от мамы, вряд ли бы это легло на плодородную почву. Скорее всего я бы упирался и бодался, отрицая мудрость таких слов. Боролся бы, это точно. Помню тетя Надя мне как-то сказала: «А ты отпусти. Всему свое время. Не торопи его. Оно само по себе решится. Вот увидишь. Не думай пока об этом. Зачем беспокоиться заранее, пока ничего не произошло?» Я долго думал над этими словами. И не сразу они дошли до моего сердца, а умом их сложно понять. Как это отпустить…
И опять обстоятельства сложились так, словно жизнь мне подсовывала экзамен «Понял ли ты? Усвоил ли простые истины?» Теперь, по истечении времени, меня удивляет, почему я так переживал из-за пустяков. Но тогда мне казалось это очень важным и воспринималось чуть ли не концом света.
Осенью, почти сразу после начала школьного учебного года, ближе к концу сентября, мы должны были бежать кросс. Уроки физкультуры проходили на открытом воздухе. В этом забеге обычно принимали участие сразу два параллельных класса. Сначала мальчики, потом девочки. Все бы ничего. Опозориться перед одноклассниками, это я мог пережить. Хотя, признаюсь, прибегать к финишу в числе последних не приятно. Все, что мне нравилось на уроках физры – игра в баскетбол или волейбол. А бег это не мое.
Чем ближе подкрадывался конец сентября, тем больше в моей голове вырисовывались ужасные картины: я прибегаю к финишной черте последним. Катя смотрит на меня как на неудачника, отворачивается и уходит. Димка, мой друг, подходит и похлопывает меня по плечу в знак утешения. В следующей, разворачивающейся в моей голове картине, Катя подходит к парню, который прибежал первым. Затем еще больше. Она улыбается победителю и целует его в щеку… Этого я уже не мог вынести. Вечерами я не мог уснуть, все вертелся в кровати, снова и снова проигрывая эту сцену…
И вот наступил день Х. Я застегнул ветровку, нагнулся, якобы, зашнуровать кроссовки, когда увидел как параллельный класс выходит из дверей школы и направляется к школьному стадиону. Сердце стучало как бешеное. Сейчас Катя увидит мой очередной позор. Я старался не смотреть в сторону девчонок. Вот прозвучал свисток физрука. Парни встали на стартовую линию. Алген, физрук Александр Геннадьевич, включил хронометр и дал отмашку. Я бежал из всех сил, как говорится, выложился по полной. Я ничего не видел вокруг. И вот перед моим носом взмах флажка, финиш. Можно было отдышаться. На мое удивление за мной еще бежало с десяток парней. Значит не последний. Украдкой я стал искать глазами Катю. Но ее нигде не было. Девочки приготовились к старту. Алген что-то отмечал в своем журнале.
– А где Окунева? – спросил Алген у девочек, не обращаясь ни к кому конкретно.
