Лана Синявская
Дар лесной отшельницы

Глава 2

По дороге домой Анна завернула в магазин, торгующий косметикой. Едва переступив порог, девушка почувствовала, как ее обволакивает нежное ароматное облако, сотканное из сотни восхитительных запахов. Зеркальные стены многократно отразили хрупкую фигурку с густыми черными волосами, нерешительно остановившуюся посреди зала. Мягкий розоватый свет, льющийся с потолка, тактично скрывал недостатки и подчеркивал достоинства каждой клиентки. Сейчас, в разгар рабочего дня, их было немного. Две девочки-подростка прилипли к витрине с косметикой «COVERGIRL», примеряя к себе всевозможные оттенки тонального крема. Расфуфыренная, как павлин, стареющая красотка у другого прилавка явно подыскивала себе средство Макропулуса в погоне за ускользающей красотой.

Ане нравился этот магазинчик, она бывала здесь довольно часто, но до сих пор ее интерес не простирался дальше декоративной косметики, ну, всякие там тени, туши, помады… Теперь же она в некоторой растерянности замерла перед огромной витриной, уставленной цветными коробочками. Десятки хорошеньких блондинок, брюнеток, шатенок призывно улыбались ей со стеклянных полок. Что же выбрать?

Внимательный взгляд продавщицы уловил ее замешательство, она подошла к Ане и спросила хорошо поставленным голосом:

– Могу ли я вам помочь?

– Это было бы здорово, – обрадовалась Анна. – Мне нужна краска для волос, черная.

Продавщица бросила профессиональный взгляд на пышную гриву Анны и осторожно поинтересовалась:

– А какой краской вы пользовались до этого? Что-то я не могу определить на глаз.

– Какой? Но я никогда не красила волосы. В этом-то и проблема. Понятия не имею, как пользоваться красками.

– Поздравляю, у вас очень эффектный цвет волос. Но вот эта белая прядка, несомненно, искусственная? Очень стильно смотрится.

– Это настоящая седина, – сразу же помрачнела Анна. – Именно от нее мне и надо избавиться.

Продавщица прикусила губу, досадуя на свой промах, и преувеличенно озабоченно принялась переставлять коробочки на стеклянной полке. Наконец ее ловкие пальцы извлекли одну упаковку, которую она протянула Анне:

– Вот эта вам подойдет – одна из последних новинок «L’OREAL», «Экселанс», она придает черным волосам тот же голубоватый отлив, как у вас. И отлично закрашивает седину.

– Хорошо. Я ее возьму, – кивнула Анна. Она испытывала облегчение от того, что ее проблема разрешилась так просто.

Запихнув трофей в сумочку, она понеслась домой на всех парах. До отправления поезда оставалось каких-то шесть часов.

Дома Анна первым делом вытряхнула на туалетный столик содержимое нарядной коробочки, выстроила тюбики в ряд, немного удивившись тому, что их оказалось целых три, и углубилась в изучение инструкции. Вроде все понятно: встряхнуть, смешать, намазать, и через полчаса вы превращаетесь в брюнетку.

Черный, большой, пушистый шар изящно приземлился на угол трельяжа, спикировав с самого верха книжного шкафа. Анна улыбнулась, посмотрев на любопытную усатую мордочку с огромными янтарно-желтыми глазами.

– Ну что, Каспер, попробуем? – спросила она у кота.

Тот деловито обнюхал один флакон, другой, чихнул и недовольно мяукнул, выражая неодобрение.

– Бедняга. Запах не ахти, правда? Но придется потерпеть. Мы с тобой люди солидные, и прическа нам нужна солидная, а не какие-то там перышки.

Каспер мяукнул еще раз и спрыгнул на пол. Мол, ты, хозяйка, как хочешь, а я буду держаться от всех этих глупостей подальше. Шкурка кота и в самом деле искрилась, переливаясь на свету.

Все действительно оказалось очень просто. Через тридцать минут, смыв краску и ополоснувшись бальзамом, Анна убедилась, что ее волосы вновь стали равномерно-черными. Окрашенная прядка почти не отличалась по цвету от остальных волос. Довольная результатом, Аня тряхнула черной гривой перед зеркалом. В эту минуту она случайно увидела в нем отражение циферблата настенных часов и тихо охнула: растяпа, через полтора часа поезд отправится по расписанию, и если она не поторопится, то он отправится без нее. О том, что скажет по этому поводу Петр Иванович, лучше даже не думать, чтобы лишний раз не расстраиваться.

Когда Анна, тяжело дыша, вбежала в вагон, до отправления оставалось не больше пяти минут. При виде абсолютно пустого купе ее сердце подпрыгнуло от радости. Неужто небеса смилостивились над ней и она до конца пути останется без попутчиков? Это было бы просто прекрасно, но чудес, как принято считать, на свете не бывает. Она как раз заталкивала под сиденье дорожную сумку, когда дверь за ее спиной плавно отъехала в сторону, и на пороге купе возник улыбающийся мужчина в джинсовом костюме. Анне хватило одного взгляда, чтобы догадаться – путешествие будет не из приятных. Такой тип мужчин раздражал ее больше всего: влюбленные в себя, они были абсолютно уверены, что окружающие просто не могут не восхищаться их «уникальной» персоной.

Мужчина сладко улыбнулся симпатичной попутчице, очевидно, предвкушая приятную поездку, вежливо поздоровался и, забросив свой багаж на верхнюю полку, удобно расположился напротив, бесцеремонно разглядывая девушку.

Теперь Анна мечтала, чтобы в ее купе оказался еще кто-нибудь, желательно, мать семейства, пусть даже с двумя самыми раскапризными детишками. Но поезд тронулся, и она поняла – этот рыжеватый блондин – ее наказание на ближайшие сутки.

Полчаса мужчина сидел молча. На первый взгляд в его внешности не было ничего неприятного. Он скорее всего принадлежал к богемным кругам, как определила Анна, отметив длинные волосы, расчесанные на прямой пробор, и рыжеватую шелковистую бородку. Наконец она поняла, что именно ей так не понравилось в его лице: глаза. Очень светлые и настолько большие, что это казалось неестественным.

Сразу после появления попутчика Анна достала из сумочки заранее припасенную книжку и старательно уставилась в нее, чтобы пресечь на корню любые попытки завязать знакомство. Но молодой человек, очевидно, понятия не имел о подобных тонкостях или относился к ним наплевательски. Когда ему надоело молча пялиться на соседку, он заговорил. Голос у него оказался на удивление приятным, в отличие от внешности.

– У вас нос очень красивой формы, – изрек он. Анна подняла глаза от книги и вежливо улыбнулась. – Нет-нет, не поднимайте головы! – воскликнул он, театрально взмахнув рукой. – Вы представить себе не можете, насколько прекрасны сейчас, вот так, с опущенными ресницами.

Анна недоуменно приподняла брови, по-прежнему не произнося ни слова.

– А вот губы вы красите неправильно, – без перехода сообщил он. – Этот цвет вам не идет. И вообще, вы должны накладывать на нижнюю губу более темный оттенок, чем на верхнюю.

– Вы что, косметолог? – равнодушно осведомилась Анна, даже не стараясь казаться вежливой.

На тон, каким была сказана эта фраза, он не обратил ни малейшего внимания, зато ее смысл оскорбил его до глубины души.

– Помилуйте, – обиженно возразил он, – я визажист!

– Простите, – сказала Аня, насмешливо улыбнувшись и сверкнув глазами. – Не вижу особой разницы.

Рот мужчины капризно скривился, но девушка была на редкость хороша, и он подавил раздражение. Анну совершенно не волновало душевное состояние попутчика. Она снова уткнулась в книгу, надеясь, что ее намеренная грубость заставит его наконец оставить ее в покое.

Не тут-то было. Визажисты так просто не сдаются.

– Забыл представиться. Феоктистов Родион, – сообщил он. Анна подавила вздох и покорно приняла протянутую визитку. Даже не взглянув на нее, она положила кусочек картона на столик.

– А вас как зовут? – не унимался Родион.

– Анна.

– Хотите, угадаю, куда вы едете?

Анна не хотела. Но его это не волновало. Картинно прикрыв глаза, он несколько секунд разглядывал ее из-под полуопущенных век, затем выпалил:

– Вы едете на выставку Клонова!

Анна впервые слышала эту фамилию, но препираться ей ни капельки не хотелось, а тем более не хотелось сообщать этому назойливому типу, куда и зачем она направляется в действительности. Хочется ему думать, что на выставку, – да ради бога.

– Ну что, я угадал? – допытывался Родион.

Анна пожала плечами.

– Значит, угадал. Я сразу почувствовал, что вы – человек творческий и у нас одна цель.

Пропустив мимо ушей его многозначительную интонацию, Анна неохотно разжала губы и спросила:

– Вы увлекаетесь живописью?

– О, да! Особенно Клоновым! Его картины просто невероятны! Вы тоже его поклонница?

– Вовсе нет.

– Как же так? Зачем же вы едете на его выставку?

– Это вы сказали, что я туда еду, – напомнила Анна.

– Ну да, – немного растерялся Феоктистов, – но ведь вы этого не отрицали!

– А зачем?

Родион задумался. Но ненадолго. Похоже, его увлечение художником было и в самом деле серьезным, а поскольку он считал свою точку зрения истиной в последней инстанции, то пренебрежительное отношение девушки к его кумиру требовало немедленного вмешательства.

– Как бы то ни было, вы обязательно должны побывать на этой выставке! – с энтузиазмом начал он. – Клонов невероятно популярен. А что он делает с цветом? Вы даже представить себе не можете, что он с ним делает! Это просто волшебство…

Поток восторженных слов в адрес господина Клонова грозил вот-вот перерасти в Ниагарский водопад. Родион вошел в раж, он даже позабыл о своем первоначальном намерении соблазнить хорошенькую попутчицу. Он все говорил и говорил и замолкать, похоже, не собирался.

«Достал!» – коротко подумала Анна.

Она аккуратно закрыла книгу и убрала ее в сумочку. Родион, решивший, что эти действия означают заинтересованность девушки, подался вперед и залепетал еще более вдохновенно. Анна не возражала, ей это было даже на руку. Она поощрительно улыбнулась, поставила руки локтями на столик и сцепила пальцы. Крупный изумруд в ее перстне заискрился, точно расплавленный зеленый огонь. Анна, не отрываясь, смотрела в лицо собеседника. Он вдруг как-то обмяк, язык его стал заплетаться, враз отяжелевшие веки опустились на глаза, прикованные к изумрудному сиянию камня.

– Чш-ш-ш, не так быстро, – прошептала Анна. Родион ее не услышал. Его неудержимо клонило в сон.

Взгляд Анны стал напряженнее, она сосредоточилась на зрачках мужчины. Главное – удержать диаметр, не позволить зрачкам сузиться, иначе непременно испортится его зрение, а Анна вовсе не желала ему зла. Она нащупала вход в «коридор» и устремилась к цели.

Вот оно, светящееся облако. Мысленно Анна коснулась его губами, затем аккуратно разгладила поврежденную своим прикосновением точку и аккуратно вышла из зрачков.

В ту же секунду глаза Родиона закатились, и он рухнул на полку, погруженный в глубокий сон. Анна с облегчением откинулась назад. Во рту чувствовался неприятный привкус кислятины. «Никак не могу научиться фильтровать энергию», – сердито подумала девушка. Ее взгляд упал на сверкнувший перстень, она улыбнулась краешками губ и ласково погладила теплый камень. Она носила его с тех самых пор, как впервые увидела среди сокровищ графа Валишевского. Камень, оправленный в белое золото, был настолько велик, что никому и в голову не могло прийти, что он может быть подлинным изумрудом чистейшей воды. Окружающие считали его красивой бижутерией, а Анна только радовалась этому заблуждению, чувствуя, что изумруд наполняет ее силой и защищает от неприятных неожиданностей.

Ну да, Анна была, как сейчас модно говорить, экстрасенсом. Хотя сама она это определение не жаловала. Она предпочитала называть вещи своими именами. Ведьма, например. Такая симпатичная, маленькая ведьмочка, которая больше всего на свете хотела бы избавиться от своего дара. Хотя… иногда он приносит ощутимую пользу. Аня бросила взгляд на сладко спящего соседа. Увы, все в мире относительно, и роптать на судьбу – пустое дело.

Теперь, когда она осталась в купе одна… ну хорошо, почти одна, можно было готовиться ко сну. Анна посмотрела на лежавшую рядом стопку постельного белья. Если цвет этих застиранных тряпочек и имел отношение к снегу, то разве что к тому, который всю зиму пролежал на обочине трассы Москва—Казань.

Протянув руку, она слегка коснулась кончиками пальцев простыни и ощутила неприятную влажность. За неимением лучшего она все же расстелила белье и, содрогаясь от отвращения, осторожно улеглась прямо в одежде. К счастью, она так набегалась за день, что уснула почти мгновенно.

Ровно в шесть утра она открыла глаза, как будто у нее внутри сработал будильник. Вообще-то она была конченой «совой», но в поезде всегда просыпалась рано.

Она выглянула в окно. Едва заметная серая кромка появилась над горизонтом. Осень уже вступила в свои права, светало поздно.

До прибытия поезда на станцию Аня успела умыться и кое-как привести себя в порядок. Мелкие, невесть откуда взявшиеся белые катышки и ворсинки намертво прилипли к черному свитеру. Тихонько выругавшись, Анна принялась счищать их и потратила не меньше четверти часа на бесполезные попытки вернуть любимому свитеру прежний вид, прежде чем признала свое полное поражение.

«Ваша взяла, – пробормотала она в сердцах, критически всматриваясь в свое отражение, – под жакетом вроде не так заметно».

Оценив свой внешний вид на тройку с плюсом, она оглянулась на соседнюю полку. Родион спал, как младенец, в той же позе, что и вчера. За ночь он даже не пошевелился.

– Пора просыпаться, ловелас, – негромко сказала Анна, протянула руку и тихонько щелкнула пальцами. Родион пробормотал что-то неразборчивое, его ресницы задрожали. Анна не стала дожидаться окончательного пробуждения. Подхватив свою дорожную сумку, она выскользнула в коридор, плотно затворив за собой дверь купе.

Поезд уже сбавил скорость и медленно полз вдоль перрона. Наконец он вздрогнул и остановился. Анна спустилась на платформу, поблагодарила проводницу, хотя не чувствовала благодарности за грязное белье и отсутствие элементарного стакана с горячим чаем, а напоследок сказала:

– В третьем купе у вас пассажир, которому, я слышала, выходить на этой остановке. Мне кажется, он проспал. Быть может, вы проведаете его?

Проводница тихо охнула и засеменила к третьему купе.

Глава 3

Анна стояла на платформе, ощущая, как тяжелая дорожная сумка немилосердно давит ей на плечо. Стояла она уже минут десять и до сих пор не обнаружила никого, кто хотя бы отдаленно напоминал человека, который должен был встретить ее и отвезти в коттедж Барскова. Пассажиры давно сошли с поезда и разбежались по своим делам, в том числе и Родион. Он выглядел немного пришибленным, как будто забыл, где и зачем он находится. Оглядевшись по сторонам, он медленно прошел вдоль состава и скрылся за мутным стеклом вокзальных дверей. Минуя Аню, он скользнул по ней отсутствующим взглядом, но не узнал. Ее это не удивило. Так и должно было быть.

Впрочем, судьба навязчивого попутчика нисколько не заботила Анну. Все ее мысли были заняты одним вопросом: куда подевался шофер Барскова?

Кроме того, она замерзла. Аня предполагала, конечно, что в этих местах, расположенных севернее, чем ее родной город, должна быть более прохладная погода, но такой собачий холод – это уже перебор. Похоже, одного свитера ей будет маловато.

Поеживаясь, Анна расстроенно осмотрела опустевший перрон. Она никак не могла сообразить, что же ей теперь делать? Ко всем прочим неприятностям добавилась надвигающаяся гроза. В небе отчетливо громыхнуло, а затем темно-фиолетовые тучи разорвала пополам яркая молния, точно огромное одеяло треснуло по швам. Аня со всех ног припустилась к зданию вокзала, торопясь укрыться от ливня.

Вот тут она и увидела его. Невысокий мужичок средних лет в засаленной кожаной куртке преспокойно стоял в стеклянном предбаннике вокзала, держа в руке кусок картона, который, судя по виду, до этого мирно доживал свой век на помойке. Теперь на нем красовалась корявая надпись: Анна Сомова. Когда до Ани дошло, что она видит перед собой свое собственное имя, у нее от неожиданности отвисла челюсть.

Мужичок с табличкой даже головы в ее сторону не повернул, хотя она стояла всего в двух шагах от него. Он был занят тем, что равнодушно разглядывал потеки воды на грязном стекле. Похоже, он околачивался здесь довольно давно, но с платформы Аня никак не могла его разглядеть в полутемном предбаннике, а выйти наружу ему просто не пришло в голову. Или не захотелось мокнуть под дождем.

– Давно стоите? – спросила Анна вежливо, хотя ей хотелось кричать и топать ногами от возмущения. Мужчина медленно повернул голову, осмотрел девушку и, после минутной паузы, спросил:

– Сомова, что ли?

– Она самая, – кивнула Анна, ожидая, что он улыбнется ей хотя бы из вежливости.

– А чего так долго? – проворчал мужичок. – Все остальные давно сошли.

Аня, не ожидавшая такого поворота, не нашлась что ответить. Этот шофер, или кто он там, не только не чувствовал ни капли раскаяния за то, что заставил ее полчаса дрожать от холода на продуваемом со всех сторон перроне, а наоборот, предъявлял ей претензии в нерасторопности!

Еще раз глянув на девушку исподлобья, он отшвырнул в угол кусок картона, молча развернулся и неторопливо вошел в просторный вокзальный вестибюль. Он не предложил ей помочь нести вещи, и Ане ничего другого не оставалось, как, перебросив сумку на другое плечо, плестись следом за ним. После такого «ласкового» приема она готова была разорвать господина Барскова на части, невзирая на все его миллионы.

На небольшом огороженном пятачке перед вокзалом теснилось десятка два машин, в основном битых жизнью «жигулят» и «Москвичей». Провожатый Ани уверенно направился к единственному на всю стоянку джипу. Предвкушение поездки в теплом комфортабельном автомобиле немного улучшило Анино паршивое настроение. Она зашагала бодрее. Каково же было ее удивление, когда мужичок прошмыгнул мимо черной блестящей машины и остановился возле весьма потрепанной «Оки», ласково именуемой в народе «тазиком».

Несколько секунд у Ани еще теплилась надежда, что это какое-то недоразумение, но после того, как шофер отпер дверцу машины и загрузился на водительское сиденье, надежда растаяла окончательно и бесповоротно. Все происходящее напоминало ей дурной сон. Неужели такой богатый человек, как Барсков, который к тому же настойчиво требовал ее приезда, не мог прислать шофера порасторопнее и машину, как бы это помягче выразиться, поприличнее? Впрочем, даже очень богатые люди бывают очень жадными. По закону подлости ей пришлось иметь дело именно с таким типом.

Неодобрительно покачав головой, Анна с трудом втиснулась в крошечный салон, тесноватый даже для ее миниатюрной фигуры. Едва она успела захлопнуть дверь, как машина рванула с места. Нет, рванула – это, пожалуй, громко сказано. На самом деле «тазик» чихнул, фыркнул пару раз и, оглушительно рыча, пополз вперед. Анна бросила встревоженный взгляд на водителя: ей показалось, что машинка вот-вот испустит дух, но шофер даже бровью не повел, сосредоточенно глядя на дорогу. Странные звуки, которые производил его автомобиль, он воспринимал как должное.

Аню очень интересовало, долго ли продлится ее путешествие на этом ветеране отечественного автомобилестроения. Уже через пять минут у нее заныла спина, через десять – затекла нога, и она подозревала, что к концу поездки ее тело вообще превратится в один сплошной синяк. Но вступать в переговоры с этим неприятным типом ей отчаянно не хотелось, и она, стиснув зубы, решила терпеть до конца, чего бы это ни стоило. Он от нее жалоб не услышит, а вот Барсков…

Анна недобро улыбнулась своим мыслям. В ту же секунду машина судорожно дернулась и остановилась, уткнувшись носом в асфальт. «Неужели все-таки сломалась?» – испугалась Анна. Она покосилась за окно и убедилась, что они по-прежнему в городе, похоже, в самом его центре. Водитель сидел за рулем, глядя на нее так, будто чего-то ждал. Вылезать он явно не собирался.

– Что случилось? – осторожно спросила девушка.

– Приехали, – последовал немедленный ответ.

– Куда?

– Куда велено, туда и приехали. Вот ваша гостиница. Мне было сказано: встретить вас на вокзале и доставить сюда.

– О, вы блестяще справились со своей задачей! – не удержалась Анна. – Но я была бы вам вдвойне благодарна, если бы вы потрудились объяснить: почему вместо коттеджа Барскова я попала в какую-то гостиницу?

Отсутствующее выражение глаз шофера не изменилось ни на йоту, когда он произнес, растягивая слова:

– Вам забронирован номер в этом отеле. Барсков пришлет за вами машину завтра утром.

– Это еще что за новости? А вы тогда кто? Разве вас прислал не Барсков? – пролепетала Аня, чувствуя, что перестает понимать происходящее.

– Нет, не Барсков, – покачал головой шофер и впервые за все время улыбнулся. Уж лучше бы он этого не делал – улыбка вышла препротивная. Не переставая скалиться и явно наслаждаясь испугом девушки, он добавил: – Я не работаю на Барскова. Меня попросили вас отвезти – я отвез. Так чем же вы недовольны? Все претензии к господину Барскову.

– Уж в этом будьте уверены, – сквозь зубы прошипела Аня и поспешно вылезла из машины, громко захлопнув дверцу.

Что за чертовщина? Она ничего не понимала. «Тазик» тем временем выпустил ей в лицо клубы вонючего дыма и, пыхтя, покатил прочь.

Анна расстроенно посмотрела на пятиэтажное здание гостиницы. Она задрала голову и прищурилась, чтобы прочесть название. У нее было плохое зрение, но она никак не могла решиться на то, чтобы носить очки. От того, что приходилось часто щуриться, в уголках глаз появились тоненькие лучики морщинок. Пока они были едва заметны, но Аня каждый раз, глядя на себя в зеркало, очень расстраивалась из-за самого факта их наличия.

Гостиница носила романтичное название «Парусник». Непонятно, почему отель назвали именно так: ни одного водоема глубже лужи не наблюдалось на сотни километров вокруг. Что касается лужи, то она как раз имела место быть, и, надо сказать, довольно широкая. Чтобы добраться до ступенек, ведущих ко входу в гостиницу, Ане пришлось обойти ее.

«Парусник» определенно относился к разряду дорогих гостиниц, за прозрачной дверью маячил швейцар в новенькой, с иголочки, униформе, напоминающей боцманский китель.

Швейцар открыл перед Анной дверь и приветливо улыбнулся. Она не стала относить его радушие на свой счет, понимая, что такая улыбка входит в перечень его обязанностей, но на душе неожиданно потеплело, и она улыбнулась в ответ. Просто так.

Внутри «Парусник» выглядел еще лучше, чем снаружи. Каждая мелочь в стеклянно-зеркальном холле кричала, нет, просто вопила о респектабельности заведения. Такая роскошь в относительно небольшом городе выглядела непривычно.

Портье, точно сошедший с глянцевой картинки рекламного проспекта, не сводил с Анны глаз с момента ее появления в холле. Чувствуя этот внимательный взгляд, Анна неуверенно двинулась к стойке.

– Мне должны были забронировать номер. Мое имя Анна Сомова, – сообщила она, гадая про себя, какая реакция последует на ее слова.

Лицо портье, точно резиновая маска, мгновенно преобразилось, от холодноватой вежливости не осталось и следа, теперь оно излучало приветливость, которую, если не всматриваться особенно пристально, вполне можно было принять за искреннюю.

– Очень рады вас видеть, Анна Владимировна. Для вас подготовлены личные апартаменты Александра Федоровича, – лучась улыбкой, проворковал портье. Словно профессиональный фокусник, он извлек откуда-то ключ и протянул его Ане. – Надеюсь, вы останетесь довольны.

– Я тоже надеюсь, – улыбнулась Аня, принимая ключ. – А что, господин Барсков настолько часто останавливается у вас, что даже обзавелся собственным номером?

– Не так часто, как хотелось бы, – ответил портье, скроив скорбную мину, – но его апартаменты всегда остаются за ним. Он наш лучший клиент.

– Понятно, – кивнула Аня и повернулась, чтобы идти к лифту.

– Одну минуточку! – окликнул ее портье.

– Да?

– Для вас есть записка.

Анна удивленно взглянула на аккуратно сложенный листок глянцевой бумаги, но записку взяла и развернула ее.

«Уважаемая Анна Владимировна! – прочла она. – Прошу меня извинить за некоторую задержку в наших планах. Мои намерения не изменились. Я по-прежнему желаю воспользоваться вашими услугами, но некоторые проблемы вынуждают меня отложить нашу встречу до завтрашнего утра. Надеюсь, вы проведете эту ночь со всеми удобствами. Барсков А. Ф.».

«Ну что же, – подумала Аня, складывая записку и засовывая ее в сумочку, – по крайней мере, он извинился. Значит, не все еще потеряно».

Она еще раз кивнула застывшему в ожидании портье и двинулась к лифту.

Она успела пройти всего несколько шагов, когда свет в глазах у нее внезапно померк, голова закружилась, ее пронзила сильная, почти невыносимая боль. Сразу вслед за этим она увидела перед собой сплошную стену бушевавшего огня, мечущихся в панике людей, клубы черного дыма.

Анна вскрикнула и тут же услышала встревоженный голос, зовущий ее издалека:

– Что с вами, госпожа Сомова?

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Аня разомкнула зажмуренные веки, в глаза ударил яркий свет. Она заслонила их рукой, успев заметить испуганное лицо портье, растерянно топтавшегося рядом.

– Вам плохо? – снова спросил он.

– Все в порядке, просто закружилась голова, – пробормотала она и быстрыми шагами, почти бегом, бросилась к лифту.

Лифтер удивленно посмотрел на бледную как полотно девушку, влетевшую в лифт, словно за ней гналась стая чертей, но его внимание сразу же переключилось на вошедшего следом за ней мужчину. Мужчина дышал часто и с трудом, его мучила одышка. Еще бы! С такой массой тела даже для того, чтобы просто пройтись не спеша, нужны немалые усилия. Он достал из кармана платок и вытер мелкие капельки пота, выступившие на лбу. Лифтер вопросительно смотрел на него, ожидая распоряжений и полностью игнорируя присутствие Анны.

Анна была слишком огорчена той ужасной картиной, что пронеслась в ее мозгу, чтобы испытывать в данный момент укол раненого самолюбия. Но тем не менее от нее не ускользнуло странное поведение лифтера, поэтому она не удержалась и взглянула на мужчину повнимательнее. Никогда еще ей не приходилось видеть таких толстых людей. Казалось, только отлично сшитый, дорогой костюм сдерживал эту массу жира, не давая ей растечься по полу, подобно растаявшему пудингу.

Лифтер, так и не дождавшись никакого знака от толстяка, спросил у Анны номер ее комнаты и нажал на кнопку с цифрой четыре. Лифт медленно пополз вверх.

– Надеюсь, моя комната находится недалеко от запасного выхода? – неожиданно даже для себя самой спросила Анна у лифтера.

– Вы что, боитесь пожара? – удивился тот, безуспешно стараясь скрыть усмешку.

– Не то чтобы очень, но все-таки… – смутилась Аня.

– Не волнуйтесь. Гостиница совершенно безопасна. За те сто лет, что она стоит на этом месте, она ни разу не горела, – снисходительно успокоил ее лифтер.

– Он говорит правду, – неожиданно вмешался толстяк. – «Парусник» абсолютно огнеустойчив.

– Уж кто-кто, а господин Хворост это знает, – поддакнул лифтер. – Ведь он хозяин гостиницы!

Мелодичный звон возвестил о том, что лифт благополучно прибыл на четвертый этаж. Выходя из кабины, Анна оглянулась и встретилась с доброжелательным взглядом толстяка. Двери захлопнулись, на световом табло загорелась цифра пять.

Ключ легко повернулся в замке, Анна вошла в свой номер. Он оказался не слишком большим, но не по-гостиничному уютным и чистым. Видно было, что о нем заботились с особой тщательностью. Даже мебель была подобрана не стандартная, а очень современная и явно дорогая. Номер состоял из спальни, гостиной, кухоньки и ванной комнаты. Анна заглянула во все углы. Особенно впечатляла ванная: ее пол и стены были выложены не обыкновенной плиткой, а настоящим мрамором. Помимо огромной джакузи, унитаза и умывальника, здесь имелось биде. Причем не одно, а два. Почему, Анна так и не догадалась.

На кухне тоже было классно: дубовая стенка со всеми наворотами: вытяжкой, встроенной микроволновкой и маленьким холодильником. Из любопытства Анна заглянула и туда и приятно удивилась, увидев, что он до отказа заполнен различными полуфабрикатами и напитками.

Сбросив сумку на пол и скинув туфли, Аня босиком вернулась в гостиную. Горничная заранее приготовила номер к ее приезду: шторы были раздвинуты, окна приоткрыты, кровать в спальне застелена белоснежным бельем, а уголок одеяла кокетливо отогнут.

Анна прошлепала по пушистому голубому ковру прямо к окну и выглянула наружу. Она не удивилась тому, что увидела, точнее, тому, чего не увидела: ни на четвертом, ни даже на пятом этаже не было пожарной лестницы… Нахмурившись, она провела рукой по лбу. Голова все еще побаливала. Настроение, несмотря на предоставленный в ее распоряжение шикарный номер, было хуже некуда. Она не могла отделаться от ощущения, что вляпалась во что-то скверное.