Лана Легкая
Зверь. Мое наваждение
Только от меня зависит будущее брата. Только я могу сделать его жизнь полноценной! Я толкаю хромированную створку, стараясь улыбаться. Мои губы подрагивают.
– Ты что так долго? – интересуется Алиса, поправляя бокалы и подхватывая поднос.
– Извини. Заходила в туалет.
– А. Ну не стой. Сегодня как никогда людно.
– Хорошо.
И я работаю. Не думаю ни о чём, кроме как о брате. Именно он смысл моей жизни. И моя ответственность. О том, как я буду смотреть теперь в глаза Жене, запрещаю себе думать. Не сейчас. Иначе я просто не выдержу.
– Кузьмина, активней шевели булками, помоги, – подгоняет меня Алиса. – В десятой настоящая свалка, – хохочет. – Впервые такое вижу. Бери быстрее шампанское, пока не передумали. Девочки там профессионально разводят. Мужики уже несколько своих зарплат оставили за вечер.
– В десятой? – переспрашиваю я.
Скворцова смотрит на меня с недовольством.
– В десятой. Ты что сегодня так тупишь? Кузьмина, вернись на землю, мы тут. – Закатывает глаза.
– Извини, – мямлю я и иду за Алисой, придерживая бутылки.
Чем ближе мы подходим к нужной комнате, тем чаще бьётся моё сердце. Совсем недавно я выбежала из соседней, девятой. Растерянная, униженная и совершенно опустошённая.
Нас обгоняет одна из девушек, что обслуживает клиентов. Кто-то её заказал, выбрав, словно блюдо из меню.
– М-м-м, Мариш, на работу как на праздник? – хохочет Алиса.
– В этот раз угадала, – довольно хмыкает миловидная шатенка. Я её часто вижу у барной стойки первого зала. – К Зверю я готова бежать хоть каждый день. По первому зову. – Она сбавляет шаг у двери с номером девять. Несколькими движениями придаёт волосам объём, поправляет грудь и шагает в темноту.
Я сбиваюсь с шага. Моё сердце болезненно сжимается, тянет, словно меня предали. Но так не должно быть! Разве я не должна испытывать облегчение от мысли, что Зверь уже забыл обо мне?..
Глава 4
Зверев Марк
– Эй, ты домой вообще собираешься?
Друг стоит напротив стола. И как я не заметил, что в помещении есть ещё кто-то кроме меня?..
– Да. Лизе обещал быть до десяти. – Я промаргиваюсь и тушу сигарету. – Она опять мне что-то приготовила.
– Сочувствую, – хохочет Слава, падая в кресло напротив.
– Я уже жалею, что оплатил ей кулинарные курсы. Фармацевт в аптеке сегодня посоветовала обратиться к врачу. Кажется, я скупил у них всё, что помогает от изжоги и несварения.
– Ну так девочка готовит с любовью, – нахально улыбается Сизов.
– Лучше бы она любила меня меньше.
Мы берём по сигарете и молча курим.
– Ну так когда доставка подъёмников?
– Что? – спрашиваю я.
Сегодня не получается сосредоточиться на работе. Девчонка из «Элиты» плотно засела в голове. Стерва. Всё набивает себе цену. Разыгрывает невинность. И растерянно хлопает ресницами, так натурально, что если бы не разговор с одной из официанток, хрен бы я понял, что играет.
Отменная актриса. Дрожала, смотрела испуганно, вздрагивала, когда я её касался. Прямо невинная овечка. Можно подумать, она не прошла через десятки рук, а только недавно лишилась невинности или больше одного члена не видела за свою жизнь.
Хорошо, что Алиса раскрыла все карты – девчонка хочет содрать побольше. Ну посмотрим, сколько ещё будет ломаться. Теперь для меня это дело принципа.
Но кончает она красиво. Смотреть и слушать приятно. Нет визгливых криков и перекошенного лица. Упала мне на грудь, и я натурально испугался, что она отключится.
Актриса!
– Подъёмники когда привезут?
Я смотрю на экран телефона. В башке спутались все цифры.
– Завтра. Обещали с утра.
– Марк.
Я поднимаю хмурый взгляд на друга. По имени он звал меня редко. Как в армии прилепилась кличка «Зверь», так и не смог от неё избавиться. А сейчас вроде как статуса прибавляет.
– М-м-м?.. – протягиваю я, затягиваясь горьковатым дымом.
– У тебя такое лицо, – Сизов обрисовывает мою рожу в воздухе сигаретным окурком, – словно опять наступил на бабские грабли.
– Слав, – выдыхаю я вместе с дымом и кривлюсь. – Не говори ерунды.
– Значит, я прав. – Друг с довольной рожей затягивается. – И в чём же проблема?
– Нет проблемы. Скоро перестанет ломаться, и я закрою свой гештальт.
Сизов икает, закашливается, выдыхает клочками дым и ржёт.
– Точно, у твоей же Ляли ещё курсы по психологии были. Гештальт. – Он встаёт, продолжая громко ржать.
– Да иди ты уже!
– До завтра. Ляле привет.
– Сучёныш, – цежу я сквозь зубы и опускаю взгляд к экрану ноута.
Семь. Смена у неё начнётся в восемь. Выйду в половине восьмого, плюс полтора часа на клуб, в девять освобожусь и в половине десятого буду дома.
И Сизов ошибся. Актриса меня не зацепила как женщина. На улице таких тысячи. Таких и даже лучше. Она и привлекла внимание лишь своим отказом. Я ей предложил хорошие деньги, а она смотрела на меня как на червя. Ну-ну…
Даже разговора на эту тему не может быть. Сорву в очередной раз маску с меркантильной сучки и успокоюсь. Охотничий интерес разбудила.
И это нужно сделать как можно быстрее.
Я усмехнулся, вспомнив растерянное лицо шлюшки, которую сам вызвал и… сам же не стал трахать. Смотрел, как она работала ртом, и впервые не захотел поставить девку на колени. Выгнал.
Я и эти деньги запишу на счёт актрисы. Отработает, и потом сама будет предлагать себя. Я откинулся в кресле. Скольких я уже таких видел? Сотню? Больше? Надо у Сизова спросить, он помнит всех моих баб. И ни одна не смогла отказаться от денег. Ни одна! Ну и хер с ними…
В клуб я заходил уже с изрядно подпорченным настроением. Снял комнату и сразу же вызвал актрису. Есения – имя красивое, неподходящее для этого места. Интересно, взяла для работы? Чтобы запомниться? Не удивлюсь, если по паспорту она Лена или Наташа.
В комнате включил подсветку – у кровати и вокруг зеркал. Подготовился. Хочу видеть её лицо, когда она будет кончать снова.
– Добрый вечер, – долетело до меня слишком смелое приветствие.
Не она.
– Я звал не тебя, – произнёс я грубо.
Девушку мой тон не напугал.
– Чем я могу быть вам полезна? – спросила, сложив ладони на белом переднике.
– Ты не слышала? Я звал не тебя. Я хочу, чтобы меня обслуживала Есения.
Блондинка продолжала профессионально улыбаться.
Вот актриса. Не умеет скрывать раздражение.
– У неё выходной.
Что она несёт? Я узнавал, и девчонка должна сегодня работать.
– Не ври, – рыкнул я.
– Вы можете уточнить у администратора. Ему вам позвонить?
– Не нужно.
Я встал с кресла, на ходу подхватил ключи от автомобиля и пошёл к выходу.
– Вы уходите? – растерялась блондинка. – Но вы же уже всё оплатили.
– Можешь остаться, если хочешь. Выспишься.
– Марк Борисович, вас что-то не устроило? – бежала она следом.
Я резко остановился и обернулся.
– Как её зовут?
– Кого? – переспросила блондинка.
Я ухмыльнулся, прочитав на бейдже имя.
– Как настоящее имя Есении? Наталья?
Та захлопала аномально длинными ресницами.
– Есения… наверное. Я не знаю.
– Ясно.
Только время зря потратил…
А Сизов отчасти прав. Что-то я загнался. Что, поиметь больше некого?..
Глава 5
Есения
После прогулки подруга решила побаловать нас выпечкой – пирогами с мясом и вишней. Когда Ната приносит нам что-то вкусное, каждый раз рассказывает, как их помощница по дому случайно приготовила лишнее. И чтобы не пропадало, тётя Марина, Наташина мама, угощает нас.
В первые дни, когда мы с Егоркой остались одни, я старалась со всем справиться самостоятельно, но через несколько недель, проведённых без сна и отдыха, поняла, что у меня нет больше сил. Я перестала отказываться от еды, а чуть позже принимала принесённые Наткой вещи, которые она якобы не носит, а выбросить жалко. И я делала вид, что не замечаю, как подруга кладёт мне в шкаф абсолютно новые джинсы или футболки. Тут моя гордость научилась молчать.
– Ты что-то сама не своя, – замечает подруга, сидя на нашей кухне.
Мы за столом одни. Егор ушёл в свою комнату. Всё же Егорка ещё мальчишка, раз между Натой и игрой в компьютер он выбрал второе. Я слышу, как скрипит старенькое кресло брата.
– Я изменила Жене, – признаюсь неожиданно для себя. – И не знаю, как сказать ему об этом.
Подруга меняется в лице. Кладёт кусочек пирога обратно на тарелку, пристально смотрит на меня.
– Только не упрекай меня. А молчать я больше не могу. – Я отвожу взгляд. – Мне так противно.
– Та-а-ак. – Ната вытирает руки салфеткой.
– Не расспрашивай меня о подробностях! – прошу я.
– Я и не собиралась. Я хотела спросить, по какой именно причине тебе противно? Чтобы понять, какой совет ты хочешь услышать.
Я хмыкаю и прикусываю губу.
– Противно, что я повела себя как шлюха. Женя не простит меня, а я не могу промолчать. – Смотрю на свои сцепленные в замок руки. – Кем я тогда стану? Он ведь помогал мне. Поддерживал. Находился эти два года рядом. И чем я отплатила?..
– Подожди. Дай каплю подумать. Ты меня удивила, честно говоря, – посмеивается надо мной Ната.
Я грустно улыбаюсь в ответ.
– Я сама себя удивила.
– Ты могла найти мужчину только на работе, – делает вывод подруга после нескольких минут раздумий. – Тебе просто негде больше подцепить мужика. Я знаю тебя, это был осознанный, сто раз обдуманный шаг. Тогда о чём можно жалеть? Что, нет?! – удивляется она.
– Нет, – качаю головой. – Сама не понимаю, как позволила ему… – Я запинаюсь и замолкаю.
Воспоминаний о Звере хватило, чтобы меня бросило в жар.
Хищный. Опасный. Сильный.
Уже две недели он не давал мне спокойно жить. Бесцеремонно вторгался в привычный уклад, разрушая его. Не позволял себя забыть. Полностью занял мои мысли, отодвигая всё остальное на второй план.
Я со страхом шла обслуживать ВИП-комнаты, каждый раз с замиранием сердца открывая дверь и шагая в темноту. А что, если Зверь там?! С очередной красоткой… В первом зале я не отрывала взгляда от своих рук и не смотрела по сторонам. Но я не встречала Зверя. Он не приходил. Или посещал «Элиту» не в мои смены. И я совру, если скажу, что не гадала, где он и с кем.
– И-и-и? – протягивает подруга, встаёт из-за стола и проходится по кухоньке.
– Что «и»? – переспрашиваю я.
– Вы больше не виделись, ну с тем… – понижает она голос. – С тем… многозначительно округляет глаза.
– Нет.
– Тогда молчи! Не говори ничего Жене. Ошиблась. Есь, все ошибаются.
– Я не могу смотреть ему в глаза, – произношу я на грани слышимости.
Егорка входит на кухню, набирает стакан воды и жадно выпивает.
В помещении повисает тишина.
– О чём-то секретничали? – спрашивает, возвращая стакан на место.
– Мы… нет… – невнятно бормочу я, не поднимая глаз на брата.
Ната в очередной раз приходит мне на помощь.
– Это взрослые разговоры, – поддевает она Егора. Знает, что тот сейчас разозлится и уйдёт.
– Ясно. Я ещё не дорос до них. Пойду поиграю, как и положено ребёнку, – отвечает он вспыльчиво.
Брат недовольно смотрит на Нату, потом переводит взгляд на меня и выходит.
– Когда-нибудь он прибьёт меня. – Она дожидается хлопка двери. – Есь, мой тебе совет: не говори ничего. Ты же хочешь сохранить отношения с Женей? Если да, то молчи.
А я не знаю ответа на вопрос. Не могу ответить на него с полной уверенностью. Наши отношения с Женей… они ровные, стабильные, надёжные. Без эмоциональных взлётов, без потрясений. Они есть.
– Слушай, если ты с ним только из чувства благодарности, то это тоже неправильно. Ты так можешь прожить не свою жизнь. Совершенно чужую.
Ната словно читает мои страхи.
– Нат, у меня нет другой жизни, – говорю я тихо.
Подруга эмоционально вскидывает руки.
– Это сейчас, Есь. Период такой. Тебе двадцать два! Ты ещё совсем девочка. Просто тебе пришлось слишком рано повзрослеть. – Она берёт меня за руки и сжимает ладони в своих. – Не говори! Ты уже достаточно наказала себя. На тебе лица нет.
– Но это подло.
– Жизнь вообще подлая штука, – хмыкает Натка.
И я убеждаюсь в этом совсем скоро. Жизнь в очередной раз указывает на моё место и ставит перед выбором. Буквально этим же вечером.
Я прохожу в ВИП-комнату и произношу дежурную фразу:
– Добрый вечер, ваш заказ.
– Кузьмина, – слышу я голос Ольги Сергеевны, – неси быстрее, я с утра ничего не ела.
Я захожу за плотную штору.
И нет, я не ошиблась. Ольга Сергеевна сидит на постели, поджав ноги и завернувшись в тёмную простынь.
– Неси сюда. – Управляющая ведёт себя свободно, без стеснения. – Серёж, ты идёшь? – кричит, когда звук льющейся воды стихает.
Я ставлю поднос на указанное место и произношу дежурную фразу:
– Приятного аппетита. Возможно, вы хотите что-то ещё?
– Да брось ты, Кузьмина, – отвечает вполголоса Ольга Сергеевна. – Не смотри на меня так, словно увидела привидение. Представь, я тоже занимаюсь сексом, – она хмыкает и придвигает поднос ближе. – Принеси воды. Сергей не пьёт сок, у него сахар.
Я коротко киваю и хочу побыстрее покинуть комнату.
– Оль, надеюсь, ты заказала мясо. Я скоро сдохну на овощных запеканках жены.
Когда я узнаю мужской голос, меня словно швыряют в ледяную прорубь.
По спине скатываются бисерины пота, и я молюсь, чтобы любовник Ольги Сергеевны не обратил на меня внимания.
– Говядина, Серёж.
Боже! Боже! Боже! Склоняю голову и вижу только крупные босые ступни. Не здороваюсь и не произношу ни слова, но мужчина сбивается с шага, проходя мимо меня.
Заметил! Узнал!
Я выбегаю в коридор.
Как я теперь смогу посмотреть в глаза Натке? Как?!
Её отец и Ольга Сергеевна – любовники!
Боже!
«Даже в идеальных с виду семьях всё далеко не идеально…» – эта мысль забирает весь кислород из лёгких и приносит боль.
На Земле вымерли настоящие мужчины?! Не просто люди с членом в штанах, а мужчины! Уважающие свою женщину и семью, что они создали, сильные, любящие, добрые. Возможно, и в нашей семье всё было не так гладко, как могло показаться на первый взгляд. И кто-то тоже носил и продолжает носить тайну, способную разрушить светлый образ родителей в моей голове. Нет! Я точно не хочу этого знать!.. И вряд ли Ната захочет узнать, что её отец имеет любовницу.
«Не расскажу, – зарекаюсь я. – Не расскажу!»
И нельзя и намёком выдать перед Ольгой Сергеевной, что я знаю Сергея Дмитриевича. Если он ей расскажет, что мы знакомы, буду разыгрывать недалёкую дурочку – ничего не видела, ничего не помню.
Все взрослые люди. И каждый решает за себя, как ему жить. А уж я не вправе осуждать Сергея Дмитриевича… сама ничем не лучше.
Я некоторое время прячусь в раздевалке. Привожу свои мысли в порядок. Просто сижу на скамье, опёршись на металлическую дверцу шкафчика.
Какая же сложная взрослая жизнь. Надеюсь, что моих детей не коснётся подобная грязь, что у них будет прекрасный отец. Он будет ходить с ними гулять, посещать их утренники и искренне восторгаться успехами. Как было у нас с Егоркой.
Я хмыкаю, понимая, что сейчас представляю рядом с собой не Женю, а какого-то абстрактного мужчину. Более сильного, самодостаточного и обязательно умного.
– Господи, – я хватаюсь за голову, – а что ты можешь предложить такому мужчине? – спрашиваю себя шёпотом. – Вечно занятая братом, уставшая, без оконченного образования и абсолютная неумёха в сексе. Мечта просто, – добавляю обречённо.
Я вздрагиваю. В каком-то из шкафчиков завибрировал телефон. Одно из условий работы: мы всегда оставляем средства связи в раздевалке. Для экстренных случаев указывали номер управляющей. Но ещё ни разу Ольга Сергеевна никого не вызывала к себе в кабинет.
Кажется, это мой телефон издаёт дребезжащие звуки. Я заглядываю внутрь шкафчика, и моё сердце в очередной раз заходится как сумасшедшее.
На экране высвечивается: «Колосова Ната». Нет-нет, не отвечу. Потом. Сейчас я не смогу говорить с подругой, никак не выдав себя.
Я полностью выключаю звук и прячу телефон поглубже.
Возвращаюсь на кухню, принимаю заказ и тут же слышу звонкий стук каблуков управляющей.
– Кузьмина!
Сергей Дмитриевич всё же не утаил наше знакомство…
Я прочищаю горло и отвечаю:
– Да, Ольга Сергеевна.
– Поднос оставила, и быстро за мной. Что ты стоишь как вкопанная? Я жду.
Женщина выглядит как обычно. Если бы я собственными глазами не видела её в ВИП-комнате почти обнажённой, никогда бы не догадалась, что ещё пятнадцать минут назад её волосы были распущены и спутаны, а губная помада стёрта.
– Что-то случилось? – спрашиваю я, ловя на себе короткие заинтересованные взгляды коллег.
– Потом, Кузьмина, – обрывает меня управляющая.
Мы проходим по коридору, поворачиваем к административной части комплекса, и я вхожу в небольшой кабинет. Здесь я была единожды, когда устраивалась на работу. Стол и стул у окна, диван и два стеллажа с папками. Всё на прежних местах.
– Присаживайся, – говорит Ольга Сергеевна.
Предложения сесть я не ожидала, но тут же им воспользовалась.
– Если вы хотите поговорить о том, что было в комнате, то я ничего не видела, – заверяю я спутанно.
– Помолчи, Есения.
Я плотно сжимаю губы.
– Ты сейчас быстро идёшь переодеваться и…
Я не даю договорить:
– Ольга Сергеевна, не увольняйте меня, пожалуйста. Я клянусь, что ничего не расскажу тёте Марине. Мне очень нужна работа, иначе у меня заберут брата. – Ноги не слушаются, но я встаю и подхожу к женщине. – Он не сможет в интернате. Там нет никакого ухода и лечения. А про учёбу вообще можно забыть. А он год окончил на твёрдые четвёрки. Сам! Понимаете? Без репетиторов. Сам учился, я почти не помогала, – из моих глаз катятся слёзы. – Он сможет поступить в техникум, мы уже присматриваем профессии, что будут ему по плечу…
– Егор в больнице, – припечатывает Ольга Сергеевна. – Мне звонили и сообщили об этом, поэтому я тебя вызвала.
Я глупо таращусь на управляющую.
– Что? – спрашиваю тихо. – Что с ним случилось?! – наконец доходит до меня смысл сказанных слов.
– Я не знаю. – Женщина подталкивает меня к диванчику и настойчиво усаживает.
Так вот зачем мне звонила Ната, а я не ответила. Нужно было принять вызов!
– Сказали, что Егор в хирургии. – Ольга Сергеевна подаёт мне стакан с водой.
– Как в хирургии? – спрашиваю я. – Ему ещё рано, операция запланирована только через три месяца. А в какой он больнице? – наконец задаю я нужный вопрос, на который смогу получить ответ.
В свободную руку управляющая вкладывает лист бумаги с номером больницы и адресом. Я узнаю цифры. Именно там два года назад спасали Егорку.
– Иди, – подталкивает меня к выходу Ольга Сергеевна. – Отзвонись и скажи, что со сменами. Чтобы я успела найти тебе замену.
Я благодарю и обещаю обязательно позвонить, как только что-то станет ясно.
На ходу развязываю передник, влетаю в раздевалку и сбрасываю туфли. Не снимаю форму клуба – меняю только обувь.
Телефон молчит на металлической полке. Чёрный, пугающий. Мне страшно взять его в руки. Егор – самый родной и близкий человек. Если с ним что-то случится, я… я этого не переживу.
Экран в моих руках оживает, я вздрагиваю. Приходит СМС от мобильного оператора. Снимаю блокировку. Пять пропущенных от Наты и ни одного от брата. «Значит, не в состоянии позвонить… или забыл телефон дома», – успокаиваю себя.
На ходу вызываю такси. Ничего не слышу и не вижу вокруг. Вырываюсь в яркую жару, но не успеваю пройти и двух шагов, как ощущаю болезненный захват на своём плече.
– Нужно поговорить, – требует мужской голос.
– Я тороплюсь, – отвечаю я, поднимая взгляд на отца Наты.
Мужчина выглядит так, как я привыкла его видеть. Одетый в деловой костюм, обязательно тёмный с белоснежной рубашкой, очки в золотистой оправе, с телефоном в руке. Казалось, что Сергей Дмитриевич не расстаётся с ним даже ночью.
– Задержишься, – отвечает грубо.
– Я правда тороплюсь, – у проезда паркуется такси, а в моей руке телефон издаёт звук принятого СМС, – Егор в…
Мужчина меня обрывает, дёргает с силой, отчего я пошатываюсь.
– Разговор не займёт больше двух минут, – произносит он.
– Я…
Он вновь меня обрывает:
– Замолчала и внимательно выслушала, – приказывает Сергей Дмитриевич. – То, что ты сегодня видела, останется строго между нами.
– В этом можете не сомневаться. Я и слова не скажу тёте Марине, – заверяю я, пытаясь вытянуть запястье из захвата. Больно.
– Плевать я на неё хотел, – зло шепчет он. – Меня волнует Наташа. Чтобы ни слова ей о клубе! – склоняется низко.
– Х-хорошо, – запинаюсь я, впервые слыша столько злобы и ненависти в голосе человека.
– Ни слова об Ольге! Ты вообще меня нигде не встречала за пределами нашей квартиры. Тебе ясно?
– Более чем, – отвечаю я и отвожу взгляд, а мужчина продолжает говорить:
– Одно твоё слово – и ты можешь забыть о наших подачках. Я больше не позволю Наташе заниматься благотворительностью. Сейчас смотрю на неё сквозь пальцы. Дочь и раньше имела тягу к больным и хромым, таскала меня по приютам и заставляла покупать корм и прочую дрянь.
– Я никогда ничего не просила у вашей дочери, – произношу я, смотря себе под ноги.
– А её и просить не нужно. Такая же, как мать! Мягкосердечная! Садись на шею и поезжай.
– Я вас поняла, – отвечаю я, глотая слёзы и стараясь не расплакаться. – Наташе я ничего не скажу, но не из-за ваших слов. Не хочу, чтобы она разочаровывалась в отце, – цежу я сквозь зубы.
Мужчина хмыкает.
– Поговори ещё, пигалица.
– А то что? – в наш разговор вступает третий участник.
Для Сергея Дмитриевича, как и для меня, приближение Зверя оказалось сюрпризом.
Он делает два больших шага и разделяет нас.
Я ощущаю, как пальцы, сжимающие моё запястье, ослабляют хватку, кровь болезненно приливает к кисти.
– Не лезь, – произносит отец Наты.
Я не вижу лица Зверя, только его спину. Он чуть поворачивает голову и лёгким кивком указывает мне.
– В машину сядь. Нужно договорить.
– Вот и нам нужно было с Есенией побеседовать, а ты влез, Зверев.
Мысль, что мужчины знакомы, быстро сменяется другой: мне нужно к Егору! В больницу!
Я краем глаза наблюдаю за напряжённым разговором и отступаю в сторону такси. Спорящие не смотрят по сторонам, пытаясь доказать друг другу, кто же из них наиболее крут.
В следующий раз я бросаю взгляд в сторону клуба из окна такси.
Отец Наты идёт к двери здания, а Зверь с раздражением смотрит на меня.
Я разрываю зрительный контакт и произношу:
– Если можно, побыстрее, пожалуйста. – Снимаю блокировку с телефона и нажимаю на вызов.
Моё сердце сбивается с ритма с каждым гудком и каждым мгновением тишины в трубке.
– Наконец-то, – первое, что я слышу от подруги. – Я тебе звонила, звонила…
Её голос срывается, Ната плачет. Господи, что-то серьёзное!
– Что случилось? – спрашиваю я сипло.
– Есь, это я виновата. Я! Есь, прости меня, пожалуйста…
– Ната, я сейчас умру от страха, – признаюсь я. – Что случилось? – повторяю вопрос.
– Я позвонила Егору и позвала его прогуляться, – подруга начинает рассказ. – Есь, но мы часто с Егоркой так гуляли, просто не рассказывали тебе, чтобы не волновать. Ему же скучно… он целыми днями сидит один…
– Он… он жив? – спрашиваю я, ощущая лёгкое головокружение.
– Да. Конечно! – заверяет Колосова. – Господи, какая я дура, напугала тебя, – бормочет. – Конечно жив, – произносит уже спокойнее. От этих слов дышать становится намного легче, кислород больше не застревает где-то в груди.
– Что случилось? – спрашиваю я в который раз.
– Есь, он упал. Прямо у подъезда. Я сама не поняла, что произошло. Вот стоял, сделал шаг, и его как будто потянули за плечи. Упал на спину.
Я слушаю, погибая в противоречивых эмоциях. На мгновение я ощутила облегчение, когда узнала, что брат жив, а сейчас вновь паника разгоняет сердце.
– Почему он в хирургии? – спрашиваю я.
– Я не знаю, мне ничего не говорят. Я тут. В больнице.
– Я тоже скоро буду, – говорю я, посмотрев в окно.
– Ты только не волнуйся, – голос Наты по-прежнему дрожит. – И прости меня. Я не послушала тебя. Думала, что чересчур опекаешь брата. Это же случайность. Подобное могло произойти и тогда, когда ты была бы рядом.
– Не могло, – отвечаю я зло. – Я бы не допустила!
Я сбрасываю вызов и в этот момент понимаю, как была груба. Вновь снимаю блокировку с экрана телефона, но не перезваниваю. Я не смогу спокойно поговорить с подругой, пока не узнаю, что именно с Егором. Пока не увижу его собственными глазами.
«Прости меня. Я правда не хотела, чтобы так вышло. Это случайность», – СМС приходит, пока я держу телефон в руках.
Я прочла и, повременив, всё же решила ответить.
«Я уже выхожу из такси. Скоро увидимся».
Слова без обвинений дались мне непросто. Как и встреча с подругой на этаже хирургического отделения.
– Меня даже не впустили, – она стоит у закрытой двери. – Вот, – протягивает мне бахилы и халат.
– Спасибо, – отвечаю я, набирая в лёгкие побольше воздуха.
