Лана Ларсон
Отдых мечты и другие неприятности
Глава 28
– Арвин, очнись!
Кто-то тряс меня за плечи, по всей видимости стараясь привести в чувства или вытрясти душу. Ну как еще это можно назвать? Меня трясли так, словно я была где-то на грани, или скорее за гранью всего живого. Но я ведь все слышала, хоть и словно через толщу воды, но слышала, значит за грань не ушла.
Голова болела ужасно и все звуки казались усиленными в несколько раз, поэтому хотелось послать всех к чертям морским, чтобы заткнулись и наконец уплыть в спасительную темноту, которая так и манила.
– Арвин, не смей спать!
Ну вот опять. Чем вам мой сон не подходит? Сами недавно очень так рьяно пытались меня уложить в кровать… усыпить… выключить, а теперь не даете. Вы все там хоть сами определитесь, чего от меня хотите, а потом озвучивайте.
Однако додумать я не смогла, так как в меня насильно что-то влили, горькое, противное и до жути горячее. Такая гадость это была, что сон и коматозное состояние вмиг улетучилось, уступив место приступу кашля и возмущению.
– Энфис, ты чего мне подсунул, – откашлявшись спросила у друга, который поначалу смотрел с беспокойством, но теперь, когда я по всей видимости окончательно пришла в себя и опасность миновала, с укором. Ан нет, извините, ошиблась. Не с укором смотрел, а так, словно испепелить одним лишь взглядом хотел. Ну вот, еще одно сходство с братом. Может и магия у Эна тоже есть, похожая на испепеляющую магию Элбана? Ну тогда не удивлюсь, если вместо меня тут останутся одни головешки.
– Подсунули специальное восстанавливающее зелье, которое даем только в самых тяжелых случаях, – гневно ответил он, просверливая во мне дырку. – Ты довела себя до такого состояния, что иного выхода уже не было.
Я поставила на прикроватный столик пустой стакан и огляделась. Мы были снова в лекарском крыле, в отдельной палате за закрытыми шторами. За ними все так же стоял гул многих голосов, но уже не такой сильный. Видимо кого-то из родственников пострадавших всё-таки удалось утихомирить и увести. Но раз мы тут, значит, все получилось? Именно это я и спросила у друга.
– Почти. Ты действительно смогла поставить барьер на замок, практически смогла поставить барьер поверх воды, но…
– Но…? – что-то мне эта пауза не понравилась. Вот совсем-совсем не понравилась. Какое в таком случае может быть «но»? – С Элбаном что-то случилось? Существа сквозь нее прорвались? Что, но? Не молчи Энфис!
От волнения я даже с кровати подскочила, вцепившись в рубашку друга.
– Но черти тебя раздери, Арвин, ты могла себя убить! – взревел он. – Что с Элбаном будет? Ничего. Он такой же каменный, как и горы, ему все нипочем. В отличии от тебя, дурочка. Ты на кой черт себя так извела? Я же предупреждал, что…
Дальше я уже не слушала.
С Элбаном все в порядке, слава всем богам. Все в порядке. Я счастливо и немного устало улыбнулась, отпустила руку Энфиса и медленно села на кровать. Что-то усталость так резко накатила, словно я не спала несколько дней, а глаза стали сами собой закрываться.
– Тебе все-таки нужен отдых, – констатировал друг, перестав меня ругать на чем свет стоит и оценив мое состояние. – Сейчас я позову лекаря.
– Нет! – вскрикнула и даже за руку схватила, чтобы он не выскочил из палаты. – Мне нельзя сейчас спать, Эн.
– Арвин, тебе нужен отдых. Не обязательно ложиться спать, но восстановиться в спокойной обстановке необходимо, – как маленькому ребенку стал втолковывать безопасник. – Теперь все будет хорошо, ты молодец, оказала огромную помощь и…
– Мне нельзя сейчас спать! И расслабляться тоже, – повторила упрямо, вставая, чтобы не смотреть на друга снизу вверх. Хм, не особо это конечно спасло ситуацию, учитывая, что Эн был выше меня почти на голову. Но да ладно.
– Во-первых, я хочу во что бы то ни стало дождаться Элбана и быть уверенной, что с ним действительно все в порядке, – начала перечислять. – Во-вторых, где-то тут сидят мои родители с недоженихом. И если я сейчас усну, то они меня просто перенесут в свой дом и даже спрашивать не будут, а я этого не хочу.
И это была правда, зная нрав своей мамы я могла сказать, что будь я спящей она именно так бы и поступила, отложив разговор до того момента, когда они за меня подпишут все договоры, а я очнусь уже на все готовенькое. Обрученная и бесправная.
– Ну и в-третьих, – продолжила тише. – Я не смогу отлеживаться в неведении, пока тут творится невесть что. Ты думаешь, я способна закрыть глаза на все это и просто уйти сонное царство, чтобы проснуться, когда все утихомирится? – спросила, грустно усмехнувшись.
Я специально перефразировала свою недавнюю фразу после пропажи Линетты, чтобы Энфис ее тоже вспомнил и понял, что спорить сейчас со мной было бесполезно. Я ведь не отступлюсь и буду отбиваться до последнего. И он это прекрасно знает, только забыл, наверное.
Энфис глубоко вздохнул, криво усмехнулся и сжал переносицу. Ой, оказывается, у них с Элбаном даже одинаковые привычки есть, а я и не замечала. При мысли об Элбане сердце болезненно сжалось. Он ведь все еще где-то там, на месте сражения, а я тут, в безопасности, уговариваю его брата дать мне еще немного времени пободрствовать. Вот ведь, дожили, уже как у папы выпрашиваю «Можно мне еще не ложиться спать, ну пожалуйста?»
Да, было бы смешно, если б не было так… страшно.
– Ладно, твоя взяла, – со вздохом ответил Эн. – Но как только он вернется, ты поговоришь с родителями и все это закончится, сразу будешь отдыхать. Иначе, клянусь тебе Арвин, я самолично тебя вырублю.
Последние слова он сказал таким тоном, что у меня не осталось сомнений, точно вырубит и глазом не моргнет. Поэтому я поспешила заверить его, что да, конечно, все будет в наилучшем виде. Потом. Когда-нибудь, но не сейчас. Эн, видимо именно это от меня и ожидал, так как снова криво усмехнулся, покачал головой и удалился на поиск новой одежды для меня.
– Переодеть тебя надо и срочно, – верещал он. – Иначе после того, как Элбан вернется, то начнет планомерно уничтожать всех, кто смотрел на твои голые ножки.
Эм, ну да, со всей этой кутерьмой я совсем забыла, что одета по-прежнему была в одну лишь рубашку Элбана, причем на голое тело. А намокая, она остановилась прозрачной, прилипая к телу и облепляя его и выгодно подчеркивая. А намокала она часто.
Ой, чувствую, будет мне еще втык от Элбана, когда он вернется.
Когда вернется…
Нет, не думать о плохом, он вернется, никуда не денется. Такой маг, как Элбан не может не вернуться. Так что все будет хорошо, непременно будет. А сейчас надо думать, что нужно сказать родителям. Еще хорошо, что настойка, которую в меня влили придала заряд бодрости. Просто я всем телом ощущала, что выжата по полной программе и держусь на чистом упрямстве. А упрямства мне не занимать.
Только это и радовало.
Через некоторое время Эн принес мне сверток, в котором оказалась просторная женская рубашка на завязках, облегающие брюки из легкой коричневой кожи и мягкие, удобные, короткие сапожки без каблука. Я, конечно, переоделась, но вопрос не могла задать, откуда все это.
– Это форма сотрудниц Генерального Штаба, – с улыбкой пояснил друг. – Не отдела безопасности, а другого – артефакторики, но суть одна. Это теперь твоя форма, если ты, конечно, не против.
Чего? Форма сотрудника Штаба? Мне?
Я даже рот открыла от изумления.
– Ты мне работу предлагаешь? – хлопая глазами, переспросила. Вдруг еще неправильно что-то поняла или мне послышалось, но нет, не послышалось.
– Тебе ее еще Элбан предлагал, – усмехнулся Эн, заложив руки в карманы. – А я лишь передаю его слова. Но да, ты права, тебе предлагают работу. Но примешь ты ее или нет – решай сама. И с Элбаном. А пока, тебе нужно решить еще один вопрос.
Он указал на небольшую дверь. Я сразу поняла, что за ней сидят родители с недоженихом. Хм, смешно, я даже имени этого парня не знаю, а меня за него замуж хотят выдать.
– Эн, если что-то произойдет, ты поможешь? – с надеждой взглянула на друга. Просто кто бы что ни говорил, а мне было немного боязно. Нет, я, конечно, знала, что именно скажу родителям и на чем буду настаивать, но их реакцию предугадать сложно.
– Помогу, – заверил он. – Я буду тут, за дверью. Если что-то пойдет не так, как ты хочешь, просто позови меня.
– Спасибо, – слабо улыбнулась и тут же встрепенулась. Я же не узнала, как там Линетта, из-за всей этой кутерьмы.
– С ней все хорошо, – ответил Эн, прочитав все по моим глазам. – Она отдыхает, набирается сил, с ней ее родители. Так что не переживай и иди.
Ну я и пошла. Переоделась и пошла. Как на плаху. Правда с той лишь разницей, что так называемой «казни» я совершенно не боялась, а наоборот ждала.
Родители сидели в каком-то светлом кабинете и напряженно следили за моим появлением. Жених, и мама были злющие, как черти морские. Ну мама понятно, это было ее привычное выражение лица, а этот… прыщ прекрасный чего злится? Сделка хорошая сорвалась? Ну, так извините, я об этой сделке ни сном, ни духом не знала и теперь ничего менять не намерена. Только отец выглядел скорее хмурым и озадаченным что ли. По крайней мере неприязни в его взгляде я не увидела, больше задумчивости. Он всегда был больше на моей стороне, нежели мама. Правда на свадьбе с этим прыщом тоже настаивал, хоть и менее рьяно.
Ну да, не оправдала я их надежд и ожиданий, но не отказываться же от меня из-за этого, правда?
Честно говоря, я рассчитывала, что они хоть что-то спросят. Ну там, где я только что была, что делала, как все прошло. Как я себя чувствую в конце концов, но мама и тут удивила. Хотя нет, не удивила, а скорее упрочила мою уверенность в правильности принятого решения.
– Сколько тебя можно ждать? – гневно прошипела она, вставая. – Мы прибыли в это богом забытое место не для того, чтобы сидеть в ожидании тебя полдня, а чтобы забрать из этого гнезда разврата.
Я вроде как поначалу хотела поговорить мирно, постараться разобраться в сложившейся ситуации, но после этих слов, честно говоря, дар речи пропал окончательно. Она это сейчас серьезно?
– Вот не нужно было давать тебе разрешение на эту поездку, – продолжала увещевать она. – Разбаловали на свою голову, теперь стыда не оберемся. Ты хоть понимаешь, что ты наделала, что натворила? – налетела на меня мама, а недоуменно на нее смотрела и только брови удивленно вскинула.
– И что же я сделала?
Правда, я определенно не понимала, что я могла сделать такого страшного. Я вообще-то мир сейчас спасала, а не по борделям шлялась. Но маму мое удивление не проняло.
– Ты опозорила нас, – прошипела она мне в лицо. – Перед своим женихом, перед его семьей, перед уважаемыми людьми Бордона. Как мы теперь будем смотреть им все в глаза, после твоей выходки?
Вот тут я вообще растерялась.
– Какой выходки? О чем вы? – недоумевала я и переводила взгляд с матери на отца. На недожениха смотреть вообще не хотелось, но на глаза он все же тоже попадался. И его хмурая, злобная физиономия вызывала даже больше вопросов, чем разгневанные родители. Нет, ну а он-то чего недоволен? Он никак не мог узнать, что я с Элбаном… ну, ночь провела. Это ведь случилось совсем недавно, и никто еще не в курсе. Так что недовольство вызвано чем-то другим.
– О чем? – взревела мама. – И эта мерзавка еще спрашивает, о чем мы.
Неприятный смех был мне ответом, но до разъяснений она все-таки снизошла.
– Мы в курсе, что ты спуталась с каким-то мужчиной. Он, между прочим, практически женат и ты увела его у законной невесты. Да как тебе не стыдно? И это при своем, прекрасном и перспективном женихе. Ох, боги, кого мы воспитали. Мерзавку неблагодарную. Да ты хоть понимаешь, как мы теперь будем смотреть людям в глаза? Как ты будешь смотреть в глаза своему жениху?
– Вот-вот, – поддакнул откуда-то с кресла мой несостоявшийся жених.
Дальше ругань я уже не слушала, меня интересовало другое. Как они могли узнать? Нет, Элбан точно не распространялся на эту тему, как, впрочем, и Энфис. Они бы не стали делать такую подлость. Но тогда кто?
В голове всплыл образ красавицы блондинки, которая с гаденькой ухмылкой посмотрела на меня сегодня и пазл окончательно сложился.
– Оливия… – проговорила тихо, покрывая мысленно эту стерву всеми известными ругательствами. Ведь это только она была способна на такую подлость, больше некому.
– Именно, – подтвердила мои мысли мама. – Эта прекрасная во всех смыслах девушка сумела найти нас, связаться и объяснить сложившуюся ситуацию, просветив, чем именно ты тут занимаешься.
О, ну да, развратом, по всей видимости, я тут занимаюсь. Денно и нощно. Особенно если учесть, что именно могла наплести моим родителям эта «прекрасная во всех смыслах» девушка. Нет, ну точно ее нужно свести с «прекрасным и перспективным», они идеально друг для друга подходят.
– Мы думали ты отдыхаешь, с уважаемыми людьми, а ты… развратничаешь.
Ну да, как я и сказала.
– Выставляешь нас с отцом на посмешище и заставляешь краснеть за тебя.
– А вы не краснейте, – тихо, но довольно отчетливо сказала, неотрывно следя за меняющимся лицом мамы.
– Ах ты, нахалка, – процедила она. – Наломала дров, спуталась с женатым мужчиной, испоганила нам репутацию и теперь огрызаешься? Нет, все-таки много мы тебя спускали с рук, очень много.
Хм, даже интересно, что именно они мне спускали с рук? Учебу в Академии? Просто больше ничего даже на ум не приходит.
– И вот теперь ты за все ответишь. И перед своим женихом, и перед его семьей, и перед семьей Оливии, которую тоже умудрилась опозорить. И перед нами. Так что с этой минуты ты под домашним арестом, никуда не выходишь, ни с кем не общаешься и молись, чтобы семья уважаемого мистера Норберта простила тебя, как и сам Льюис Норберт.
Хм, а это что, имя моего недожениха? Здорово, только сейчас его узнала. Хотя теперь мне его имя совершенно ни к чему.
– Так что иди к нему и вымаливай прощение, паршивка, – мама подтолкнула меня к креслу, в котором очень даже вольготно восседал мой… нет, не мой жених, положив одну ногу на колено другой и презрительно смотрел на меня. Похоже, он действительно рассчитывает, что я сейчас «осознаю свою ошибку», покаюсь, словно грешница в храме и упаду на колени, моля о снисхождении. Нет уж, увольте, их ждет разочарование.
– Я не буду этого делать, – спокойно ответила я, переведя взгляд обратно на родительницу.
Глаза миссис Вествинд округлились, а губы сжались в тонкую линию.
– Что ты сказала? – прошипела она, подобно змее.
Не расслышала? Хм, странно, обычно на слух мама никогда не жаловалась. Ну что ж, я не гордая, могу и повторить.
– Я не буду ни у кого просить прощения и ни о чем не жалею, – ответила все так же ровно, хотя внутри все начинало клокотать от злости.
Мама открыла рот в немой гневной речи, готовая выплеснуть ее наружу, но я вскинула голову и прямо посмотрела на нее, уже совершенно не боясь ни ее гнева, ни будущих перспектив, ни возможности больше никогда ее не увидеть.
– Значит тебя сейчас интересует только твоя подмоченная репутация, – спросила тихо и не дожидаясь ответа продолжила. – Не то, что тут произошло, не то, где я только что была и что сделала. Не то, что вы могли остаться без дочери, а мнимая, чертова репутация?
– Если бы не была такой дурой, то вернулась бы домой, как только узнала об этих непонятных исчезновениях, – надменно отчеканила она. – Но ума у тебя, как я посмотрю, так и не прибавилось.
Очень хотелось ответить ей в красках, но я сдержалась. Не имело смысла сейчас возобновлять данную тему, только на отборную ругань нарвусь, а прояснить хотелось другое.
– Пусть так, – ответила практически шипя. – Но ты хочешь сказать, что я должна была бросить свою лучшую подругу на произвол судьбы, а самой сбежать?
– Именно так и поступила бы каждая нормальная девушка, – ответила мама, усмехаясь. – Но ты же у нас ненормальная. Тебе же приключений хочется.
– Хорошо, пусть я ненормальная, – усмехаюсь и собираю всю волю в кулак, чтобы не выйти за рамки приличия. – Но зато я не сбегаю трусливо, завидев трудности, в отличии от вас.
О, что было дальше, словами не описать. Мать разразилась такой гневной тирадой, что уши в трубочку свернулись бы у любого, кто ни разу с ней не общался. А я уже была привыкшая, поэтому смотрела ровно и спокойно, усмехаясь про себя, что наконец высказала ей все то, что копилось столько лет.
Мельком взглянула на папу. Он все так же сидел в кресле и хмурился, не вступая в диалог. Словно ждал чего-то. Вот только чего? Он всегда был более лоялен к моим просьбам, к моим желаниям. И ведь в Академию я попала не только благодаря тетушке. Но и с разрешения отца. Если бы он тогда не дал добро на мое обучения, то ничего бы этого не было.
Перевела взгляд на маму, которая ругалась как сапожник, костеря меня на чем свет стоит. Смотрела и поняла для себя, что с меня хватит. Что я никогда не буду для нее хорошей, что бы я не делала. Поэтому вскинула руку, прерывая гневную тираду.
– Можешь не продолжать пытаться взыграть к моей совести, – проговорила будничным тоном. – Я не вернусь домой. Я остаюсь на Авердене.
Глава 29
Назвать скандалом то, что было дальше, язык не повернулся. Скорее это было похоже на отборную брань, причем одностороннюю. Мне же, как ни странно, ругаться совершенно не хотелось. То ли я была ужасно вымотана последними событиями, то ли нервы от ожидания известий об Элбане перевешивали и затмевали все остальное, то ли я просто устала пытаться доказать родителям хоть что-то.
Все равно ведь не услышат. По крайней мере мама, а с папой нужно говорить наедине.
Поэтому я просто стояла и без эмоционально выслушивала все, что она мне выговаривала. Отец же молчал, даже не вставлял своего веского слова, чему я была очень удивлена. Нет, я, конечно, знала, что он немногословен и основные вопросы, касающиеся воспитания, всегда доверял жене. Но чтобы смолчать сейчас, это было выше моего понимания. А мама же разошлась не на шутку.
– … Ах ты дрянь неблагодарная. И это ты говоришь нам после всего, что мы для тебя сделали?
– … Спуталась с женатым и теперь дальше по кривой дорожке пойдешь? Ничего другого я от тебя и не ожидала.
– … Много мы тебе свободы дали, очень много. И вот чем ты нам отплатила?
И это было самое приличное из того, что я услышала. Похоже, мама даже не обратила внимание на то, что я сказала последним. Что мне все равно на ее упреки, что я сама не желаю возвращаться в дом, где мое мнение никого не интересует. Она все так же продолжала поливать меня грязью. И честно говоря, все эти нравоучения не возымели должного эффекта. Вот ни капельки. Я настолько устала от постоянных упрёков и нотаций, что теперь слушала родительницу в пол уха, постоянно возвращаясь мыслями к любимому и уже просто-таки мечтая поскорее выйти из этого кабинета, чтобы узнать, как идет бой.
Блин, это же намного важнее, чем мнимая испорченная репутация, в конце концов! А я тут вынуждена стоять и все это выслушивать.
А Оливия, оказывается, зря времени не теряла. И как только сумела адрес мой достать? Как смогла с родителями связаться? Молодец, быстро сообразила свою выгоду, я ее явно недооценила. Все же не одна извилина в блондинистой голове оказалась, а как минимум две, правда все недальновидные. Она ведь наверняка рассчитывала на то, что я, как послушная испуганная девочка, сейчас буду просить прощения, умолять родителей забрать меня и за все простить. И что увезут меня за долгие дали, упекут в темницу, посадив на цепь, и потеряет Элбан со мной все контакты. Останется один, горевать будет, а тут она, вся такая умница-разумница распрекрасная приютит, приголубит и к сердцу прижмёт бедного несчастного безопасника. И растает его сердце, и увидит он, какую красавицу упустил.
В общем сказок насочиняла.
Но реальность то пожёстче будет любой сказки. Это я уже давно поняла. И сейчас всем своим видом показывала, что гневная тирада не возымела эффекта и не проняла непутевую дочь. Конечно, можно было бы поспорить, постараться высказать свое мнение, объяснить ситуацию в конце концов, но я не стала так делать. Просто знала – это бесполезно. Если отец еще сможет меня выслушать, возможно сможет даже понять, то с мамой такой номер не пройдет. Она никогда не прислушивалась к моему мнению и желаниям. Поэтому, видя, что мне абсолютно все равно на все нравоучения, гневно закончила:
– Значит ты не будешь просить ни у кого прощения?
– Нет, мне не за что просить прощение. Я ни в чем не виновата, – отрицательно качнула головой и заметила, что в глазах матери сверкнул опасный огонек.
– В таком случае я не желаю тебя больше видеть в своем доме! – яростно зашипела она, подойдя ближе. – Отныне ты больше мне не дочь, и я запрещаю тебе появляться даже на пороге родового имения, носить нашу фамилию и хоть как-то упоминать о нас. Запомни, у тебя больше нет семьи.
– Фрида, что ты творишь? – отец вскочил с кресла и подошел к нам, затевая разговор с женой. Я же удивленно подняла брови.
Да уж, даже в этой ситуации мама вывернула все так, что не я из дома собралась уходить, а меня выгнали. Умно, ничего не скажешь. И теперь она всем с чистой совестью может говорить, что сама избавилась от непутевой дочери, столько лет портящей ей кровь. Ну что ж, это ее право. По большому счету мне все равно, с какой стороны это блюдо будет подано. Поэтому сейчас просто стояла, и смотрела на ругающихся родителей. Точнее людей, которых я до этой минуты считала своими родителями. А теперь, кто они для меня?
Или вернее – кто я для них?
– Она нас опозорила, как ты не понимаешь? – кричала мама. – Мне проще отказаться от нее, чем краснеть перед сотнями людей.
– Фрида, не говори глупостей, – холодно отчеканил отец. – Ты слишком драматизируешь. Я уверен, что Арвин сможет объяснить свой поступок.
– Я не хочу ее слушать! – снова выкрикнула она и развернулась ко мне. – И видеть ее не хочу. Она позорит нашу семью. Я не хочу иметь с ней ничего общего. А также запрещаю тебе или Терренсу приглашать ее к нам. Чтобы ноги ее не было в моем доме. Тем более я никогда не считала ее своей дочерью.
Круто развернулась на каблуках и буквально вылетела из комнаты, оставив нас посреди кабинета.
Это все?
Получается, у меня теперь нет семьи, нет дома и мне больше некуда возвращаться. Но разве не этого в итоге я и хотела? Не к этому шла сама, твердо решив остаться в Авердене? Однако одно дело думать и предполагать, и совсем другое услышать до боли обидные слова.
Ведь это сказал родной человек.
В голове и на сердце был хаос, который я сама не могла собрать воедино и разложить по полочкам. Постаралась прислушаться к себе, дабы понять, что я чувствую, боль, разочарование, обиду? Как ни странно, ничего этого не было. Пустота была, да, но не боль или обида. Я не винила маму или себя в том, что только что произошло, я просто ничего по этому поводу не чувствовала.
Странно.
Хотя, может дело было в том, что на подсознательном уровне я что-то подобное и ожидала. Мама не оставила бы мой поступок без ответа. Так что я не удивилась и лишь немного грустно усмехнулась, понимая, что теперь пути назад уже нет.
Из приоткрывшейся двери тут же послышался гул встревоженных голосов, выкрикивающих указания, кого и куда положить.
Хм, положить?
Черти морские, похоже там кто-то вернулся с места боя. Там же может быть Элбан, а я стою тут и себя жалею.
Мне как-то разом стало не до глупостей, вроде бесконечных терзаний и осмысления сказанных мамой слов. Может это и смотрится со стороны странно, но как только мысль о том, что вокруг происходит сражение снова ворвалась в уставшее сознание, гневная речь ма… леди Вествинд отошла на второй план.
Мне было обидно, сильно, но не так, чтобы рвать на себе волосы. В принципе нечто подобное и должно было случиться, особенно если учесть то, что домой возвращаться я в любом случае не собиралась. Так что морально к похожему исходу событий была готова.
Переживу как-нибудь.
Поэтому я решительно тряхнула головой и хотела уже рвануть в коридор, к раненым боевикам, но меня остановили, схватив за руку и не позволив сделать лишнего шага. Обернувшись, поняла, что это был папа, смотрел на меня странным взглядом и держал. Но не осуждающе или злобно, нет, скорее уж строго и… печально что ли. Такого взгляда у него до этого момента я еще ни разу не видела.
– Мистер Норберт, думаю ваша свадьба с моей дочерью отменяется, так что не смею больше задерживать. – сказал он, не сводя с меня глаз и даже не удосужившись посмотреть в сторону притихшего этого самого несостоявшегося жениха.
Мистера Норберта не нужно было просить дважды. Льюис, или как его там зовут, мигом выскочил из комнаты, на ходу пискнув лишь: «Всего хорошего» и скрылся в недрах коридора, смешавшись с толпой. Отец же наконец отпустил мою руку, прикрыл за беглецом дверь и указал на пару кресел.
– Дочь, давай поговорим.
– Пап, мне нужно бежать. Там…
– Это ненадолго, Арвин, – перебил он меня. – И это действительно важно.
У меня не было желания разговаривать с отцом, никакого. Особенно учитывая то, что я совсем недавно услышала. К тому же хотелось поскорее убежать к Энфису, узнать, что случилось, ведь может там уже все закончилось или ему нужна помощь.
На меня столько всего навалилось в последнее время, что сил даже на простой разговор не было, но я все же кивнула и села в одно их них, ожидая чего угодно, упреков в мою сторону, обвинений или же наоборот, оправданий поступку моей матери, но только не того, что услышала в следующую секунду.
– Ты все правильно сделала, Арвин.
– Что? – переспросила рассеяно и натолкнулась на внимательный взгляд.
Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Отец всегда был на стороне матери, но получается сейчас нашел оправдание моему поступку?
Что он имеет ввиду?
Лорд Барден Виллеген Вествинд, был человеком непростым, жестким, можно даже сказать сухим. На эмоции, на разговоры, да и вообще на все аспекты жизни. Люди, которые имели с ним дело, отзывались об отце крайне негативно, но сдержанно, дабы не вызвать ненужными разговорами недовольства лорда. Властный, волевой, он походил скорее на жесткого и циничного человека, чем на любящего и заботливого главу семейства.
Отца можно спокойно назвать красивым. Каштановые волосы, такие же как у меня и брата, сейчас были забраны в низкий хвост. Тяжелый камзол из мягкого коричневого бархата и красивой витиеватой вышивкой сидел на мощной фигуре, как влитой, атласный жилет чуть более светлого оттенка и молочного цвета рубашка с шейным платком невероятно шли его внешности. Лорду Бардену было уже за пятьдесят, но выглядел он отменно. Чего нельзя было сказать о моей матери, которая выглядела гораздо старше своих лет благодаря постоянному высокомерному выражению лица.
Или как мне ее теперь лучше всего называть?
– Я рад, что ты нашла в себе силы поступить так, как сама того хочешь, – продолжил он. – Сделать то, что хочешь именно ты, а не то, что ждут от тебя другие.
– Пап, что ты имеешь ввиду?
Нет, я, конечно, смысл слов поняла, но все-таки как-то не до конца. Не они ли всю мою сознательную жизнь втолковывали о неукоснительном следовании правилам семьи, послушании родителям, а впоследствии мужу.
Отец прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями, и когда открыл, то я его практически не узнала. От того надменного, жесткого и циничного главы семейства практически ничего не осталось. Передо мной сидел человек, в нежном взгляде которого я утонула. Человек, которого я до боли хотела видеть перед собой каждый день именно таким, любящим.
– Пап… – я даже не нашлась, что сказать. Таким отца я еще никогда не видела. Он словно снял непроницаемую маску и наконец посмотрел на меня своими, настоящими глазами.
– Все хорошо, Ави, – мягко ответил он. – Теперь все будет хорошо. И тебе абсолютно не стоит переживать за слова леди Вествинд. Они ни для тебя, ни для меня ничего не решают.
Леди Вествинд? Странно, почему папа назвал мою маму так официально?
– Почему не решает? – не поняла я. – Что ты имеешь ввиду? Ты говоришь загадками, я не могу тебя понять.
Отец улыбнулся, ласково так, открыто и так… по-отечески, что я в конец растерялась и запуталась.
– Пап, меня отлучили от семьи. Я теперь даже тебя должна называть лорд Вес…
– Нет родная, – перебил он. – И меня, и всех своих родных по моей линии ты совершенно свободно может называть родственниками. Всех, кроме родственников со стороны леди Вествинд.
– Но почему…
Я решительно ничего не понимала. Вот совсем. Что значит всех, кроме родных леди Вествинд?
– Потому что она не является твоей матерью.
Повисла тишина. Вязкая, давящая и абсолютная. Мне кажется, я даже перестала слышать шум голосов за дверью и свое собственное дыхание. Как это она не моя мама? Женщина, которую я всю жизнь считала матерью, таковой на самом деле мне не является?
– Что? – еле слышно выдохнула и в ожидании пояснений посмотрела на отца.
Он же глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, и видя, что я никуда убегать не собираюсь, также, как и закатывать истерики от свалившейся на меня информации, спокойно продолжил.
– Твоя мама, настоящая мама, умерла сразу после твоего рождения, – тихо начал он, смотря куда-то вглубь себя и горько усмехнулся. – Она даже не успела тебя подержать на руках, а я не успел поцеловать ее на прощание. Когда тебя ко мне вынесли, то сразу сообщили, что Делайны уже с нами нет.
Я сидела и тихо офигевала, смотря на поникшего отца и стараясь уложить в голове поток новой информации. Делайна. Моя настоящая мама. Женщина, которую я никогда не видела, но которая подарила мне жизнь… неужели это действительно правда?
– Я уже был женат на Фриде, когда ее встретил, – между тем продолжил отец. – И ее появление стало для меня словно глотком воздуха. Она была яркой, светлой, упрямой. И такой нежной. – отец грустно усмехнулся и посмотрел на меня. – Ты очень на нее похожа Ави. И внешностью, и характером. Делайна тоже всегда добивалась своего, практически любой ценой.
Я еще никогда не видела отца таким расстроенным и полным светлой грусти. Даже без дальнейшего рассказа стало ясно, что этот человек был чуть ли не единственным, кого он любил за всю свою жизнь.
По-настоящему любил.
– Она была родом отсюда, с Авердена. Не знаю точно, с какого острова, но этот мир она называла своим домом.
Этот мир был домом моей мамы?
Кажется, это я сказала вслух, так как отец снова грустно улыбнулся и кивнул, продолжая.
– Да родная, Делайна была с Авердена. И теперь понятно, почему тебе так сильно нравится океан, так сильно нравится тепло и солнце. И почему ты так плохо чувствуешь себя в Бордоне.
Ну да, в таком случае действительно мое отвращение к серому и унылому миру, где я выросла, объяснимо. Играет роль скорее всего некие подсознательные установки, какая-то генетическая память. Или просто характер и предпочтения мамы, передавшиеся мне.
