Лана Краон
Ночные Сорсиеры

Глава 3. Розали

«Опять она собралась плести интриги против меня! Я же сказала, что не нужно лезть в это, я справлюсь сама. Но нет – она пошла искать заклинание, как скрыть меня от чар». С уходом Марты Розали почувствовала себя неуверенно. Она уже привыкла к постоянному присутствию призрака. Марта появилась в ее жизни в самый страшный момент и с тех пор всегда оберегала. Розали в свою очередь должна была найти останки ее тела и оживить. Вот только уже пять лет их не удавалось обнаружить. Кто-то очень постарался спрятать их под заклятиями. Розали не знала, как Марта умерла, она никогда об этом не рассказывала. И Розали даже не могла применить чары, чтобы вытащить из нее эту информацию. Не зря говорили, что мертвые уносят секреты с собой.

Розали, выйдя из подвала, который находился под кафе, пошла вдоль набережной Фюльширон. Слева от нее красовалась река Сона, рядом располагалась церковь Сен-Жорж. Это Старый Лион – средневековый квартал в западной части города, сохранившийся до наших дней. Розали направилась к центральному кварталу, к холму Фурвьер, где жила ее семья.

– Bonjour! Il fait beau aujourd’hui^[1], – поздоровался с ней охранник у кафе. Он часто ее видел, поэтому уже привык к странной особе, которая страсть как любила одеваться в черное.

– Bonjour, – сквозь стиснутые зубы ответила она.

Розали выросла во Франции, французский был ее родным языком. Также она знала визардский – в детстве отец настоял на его изучении, так как именно на нем говорили в волшебном мире. Правда, иногда у нее возникали проблемы с грамматикой и словарным запасом. Третий язык, который по идее она должна была выучить, – это латынь (на нем были написаны все заклинания), но с ним у нее было совсем плохо.

Розали завернула за угол на улицу Монте Дез Эпи и почувствовала, как ее голова вспыхнула. Ощущение было похоже на мигрень. Нет, даже хуже – будто голову погрузили в лаву. Она ухватилась одной рукой за стену, а другой за голову. Знак, который был набит ниже плеча, около груди, жегся. Она приоткрыла глаза и, борясь с болью, расстегнула рубашку, чтобы посмотреть, что было не так. Сам из себя знак представляет маленькое солнце с двумя полумесяцами по бокам, развернутыми в противоположную сторону от центра. Сейчас символ светился, обжигая кожу. Розали опустила рубашку и рухнула на асфальт с закрытыми глазами. Боль продолжала усиливаться.

Она лежала на асфальте. Он еще не до конца прогрелся, и на нем можно было заметить иней. Розали же не чувствовала холода совсем. Знак, который воспламенился, согревал все тело. С закрытыми глазами, в темноте она увидела лик молодого юноши. Лицо было видно смутно. Его волосы были то ли коричневые, то ли цвета смоли. Глаза были закрыты, а губы шептали заклинания. Он напрягся, на лбу выступил пот. Внезапно он открыл глаза золотистого цвета, перестал шептать и ухмыльнулся. Розали показалось, что он увидел ее. Но парень опустил глаза на карту. Его палец был прикован к городу Лион. Он нашел некроманта. Он не знал, кто это, но знал, где искать.

Вдруг боль ушла так же неожиданно, как и нахлынула. Розали открыла глаза. Перед ней столпились люди. Они все что-то говорили ей, но их голоса смешались в сплошной гул. Только один голос был яснее других.

– Ça va bien?^[2]

Розали еще раз одернула рубашку. Знак перестал светиться, он наполовину померк, словно стал полупрозрачным. Розали схватилась за сильные руки мужчины и поднялась с асфальта. Она не взглянула ни на кого, а сразу направилась сквозь толпу, растолкав ее локтями.

Шаг сменился бегом. Ее уверенность в победе над тем парнем улетучилась. Он был слишком силен. А в ней было слишком много человеческого. И почему она перестала практиковать магию? Потому что магия постепенно покидала ее жизнь. Она растворялась в ней, как ночь перед рассветом. Ее мать Аврора была против всего волшебства, а особенно такого, которое передалось от Хель Дютэ. Такие способности своих шестерых детей ее всегда пугали, а с исчезновением самой старшей дочери Ревэ она возненавидела магию всем сердцем. После этого она спрятала книги заклинаний подальше от них. И если старшие дети успели хоть немного приобщиться к миру магии, то Розали, как самая младшая, совсем была лишена этого. Ей было двенадцать, когда старшая сестра исчезла, Ревэ тогда было двадцать три. Хель передала ей способность путешествовать по снам, это сестру и погубило.

Розали подбежала к огромному черному особняку на холме Фурвьер. На сохранении такого цвета настоял Николас – отец девочек, таким образом он решил почтить память своей матери. Он гордился своим наследием. Он хотел бы отослать всех своих детей в город, где родился – Мажиенн, но для их семьи путешествие туда было под запретом.

Розали толкнула тяжелые двери и попала в просторный коридор. Добиралась она недолго – дом располагался в десяти минутах ходьбы от ее «офиса» – подвала, который арендовала еще Хель для таких дел. К дому вела тоненькая землистая тропинка, а позади него возвышались зеленые холмы.

В коридоре, как всегда, было немного прохладно из-за мраморной черной плитки. По обеим сторонам располагались широкие лестницы из темного дерева, на серых стенах висели картины. С потолка свисала большая хрустальная люстра. Интерьер этого дома выбрала Хель. Когда ее выгнали из магического мира, она перебралась в один из старинных городов Франции – Лион. На стенах около одной из лестниц висели именно ее портреты.

Розали вошла в кухню, исполненную в бежевых теплых тонах. Яркими акцентами тут служили огромные белые ажурные горшки с красными розами. Изначально ее не было в плане дома, это ее мама достроила маленький островок к особняку. Интерьер сильно отличался от остальных комнат. Передняя стенка вся состояла из окон, открывая вид на зеленый сад.

Розали сразу заметила Аврору и Луизу, которая, как выяснилось, уже вернулась из поездки. Они сидели за столом и попивали что-то теплое из фарфоровых кружек.

– Розали! – радостно вскрикнула Луиза.

Сестра была очень похожа на мать – не внешне, а по характеру: обе были теплые и солнечные натуры. Внешне же на мать больше походила Розали – те же золотистые волнистые волосы и выраженные скулы.

У Луизы были каштановые волосы средней длины. Она сидела в оранжевой водолазке, ботинки были в тон и в длинной серой клетчатой юбке. На голове ее красовался бордовый берет. Уже наступила весна, но Луиза обожала осеннюю одежду.

– Добро пожаловать назад в семейку Аддамс, – сказала Розали.

– Точно, – ответила Луиза, но ее улыбка погасла от встревоженного вида сестры. – Розали, что случилось?

– У нас проблемы, – теперь она говорила не только для Луизы, но и для матери. – Мама, мне нужны все книги заклинаний, которые ты спрятала. И прямо сейчас.

Аврора немедленно встала, шокированная.

– Розали, мы это уже обговаривали. Никакой магии, помнишь?

Мать удивилась, что Розали ни с того ни с сего заговорила про заклинания. Эту тему не поднимали уже около двух лет.

– Меня кто-то ищет, кто-то очень сильный и опасный.

– Тебя всегда все ищут, – встряла Луиза, начав от скуки вертеть чашку в руках. К истерикам Розали она уже привыкла.

Луиза только приехала из Италии. В Милане проходила интерьерная выставка, и Луиза, недавно окончившая магистратуру по дизайну, отправилась на нее за идеями. Хотя ее называли самой солнечной из всей семьи Дютэ, ей передался самый жуткий дар от Хель: она была Банши, то есть Предвестница смерти. Ее крик предупреждал о скорой кончине. Если бы она тренировалась, то могла бы оглушать своим криком или ломать окна. Розали слышала ее крик дважды: в первый раз это было перед смертью их собаки, а во второй – перед кончиной дедушки по линии матери.

– Но не как некроманта.

Тут Аврора с Луизой переглянулись.

– Точно, ты же некромант, – оживилась сестра. – А я и забыла.

– Мы все забыли, – поддержала Аврора. – Ты открыла эту тайну? Что случилось?

– Один могущественный сорсиер сломал склянку с этим секретом. А еще он сделал вот это. – Розали оголила свой потускневший знак.

– Так вот откуда у тебя он. – Вспомнила Луиза, ударив себя по лбу.

– Но это же невозможно по вашим законам, – удивилась мать.

– Вот именно! Мне нужно защитить себя, поэтому я спрашиваю: где книга заклинаний?

– Тебе нужно остыть. – Аврора села назад за стол и положила руки на колени. – Я поговорю вечером с твоим отцом, он что-нибудь придумает. Но книги я тебе не дам.

Наверное, все привыкли к тому, что Розали часто преувеличивала любую мелочь, а незначительные проблемы превращала в драму. Поэтому теперь, когда она кричала «Опасность!», никто ей не верил.

– Но мам!

– Забудь!

Из горла Розали вырвалось разочарованное рычание. Она развернулась и вылетела из кухни, задев плечом Арлетти.

– Что случилось? – Влетела в кухню Арлетти, самая старшая сестра после Ревэ.

– Розали решила в рукопашную драться с каким-то сильным сорсиером, – со вздохом сказала Аврора.

– Похоже на нее.

Последующие слова Розали не расслышала. Она быстро поднималась по лестнице с высоко поднятой головой. Мимо нее проносились портреты бабушки Хель Дютэ. Про нее ходили разные легенды. Ее называли повелительницей мира мертвых, королевой ночи, богиней Луны. Она была великой и экспрессивной сорсиерой, главой ковена Дютэ в магическом мире. Ее наряд на портретах разделялся на две части: одна – белого цвета, другая – черного. Белый считался цветом призраков и облаков, окружающих духов. Черный же – цветом мрака и ночи. А самое главное – она владела всеми семью дарами ночи, которые перед смертью передала шести внучкам. Ей запретили передавать все способности одному человеку, поэтому каждой досталось по одной. Кроме Розали – ей достались два дара, хотя про силу некроманта никто не должен был узнать. Считалось, что Хель унесла ее с собой в могилу.

Розали поднялась на второй этаж и прошлась по коридору. На одной из стен висела ее любимая картина – «Прибытие в Мажиенн». Ее подарил семье Дютэ некий пожилой сорсиер. Он приезжал навестить их семью из уважения и почтения к Хель. Розали помнила, что он сказал про нее: «Маленькая девчушка с омутом тайн в душе». Розали провела пальцем по золотой рамке. Из черного фона картины как бы «выныривала» девушка из полупрозрачного камня. Статуя, которую можно было потрогать. Розали вспомнила, как в детстве часто мечтала, что однажды будет на месте девушки из картины, что она нырнет в черное озеро и окажется в магическом мире. Что произошло? Почему она отказалась от своего дара? А теперь какой-то наглец возомнил, что может отобрать у нее ее тайны. Розали с ужасом поняла: она не сможет помешать ему, даже если очень захочет. Она была слаба. И из-за этого подвергала всех опасности: не только семью, но и всех, чьи тайны она скрыла.

– Я не могу позволить этому случиться. Не могу позволить ему открыть тайны. Я не хочу чувствовать этот постоянный страх, что он откроет еще одну. Я должна с ним сразиться, понимаешь? – шепотом сказала Розали, ожидая услышать ответ Марты.

Она обернулась, но рядом никого не оказалось. Марта до сих пор не вернулась. Розали удивилась – она и забыла, что ее не было рядом все это время. Розали – якорь для нее, Марта не могла долго находиться вдали. За все эти пять лет призрак раза три пропадал, но не более.

«Марта, сейчас ты мне нужна как никогда».

Розали продолжила идти по коридору. Впереди она увидела Энн во всем черном. Та активно жестикулировала, общаясь с кем-то невидимым. Ее черные волосы до плеч были убраны в хвост, а передние короткие пряди красиво обрамляли белое лицо. На ее щеках был яркий бордовый румянец, и Розали предположила, что она только вернулась с улицы.

«Поди очередной призрак хочет, чтобы Энн попрощалась с его близкими за него».

Розали незаметно проскользнула в свою комнату и бесшумно закрыла дверь, подумав о том, как часто она пряталась от всей магии?

Энн единственная использовала магию в жизни. Она помогала призракам обрести покой и практиковала пару заклинаний, но только те, которые запомнила с детства, перед тем как Аврора забрала книги. Из-за этого Энн считалась в семье Дютэ белой вороной. Она чаще общалась с призраками, чем с сестрами. Хотя сильная связь с одной из них у нее все же сохранилась – с Ревэ, озорной кокеткой с гипнотическим взглядом. Та часто приходила к Энн во снах. Розали тоже хотела бы ее увидеть, пообщаться, но в ее сны невозможно было проникнуть. Чистоту ее разума защищали умершие сорсиеры, они не перешли за Врата в иной мир и остались в поднебесье между миром живых и иным. Они стали стражниками других сорсиер, особо приглядывали за обладателями ночных даров. Духи, Предки – у них было много имен. За Розали же особенно зорко следили, точнее за ее тайнами. Непонятно откуда, Розали знала, что если откроет насильно одну из тайн, то есть разобьет склянку с дымом и позволит секрету вернуться в умы тех, которые должны были забыть, то горько за это поплатится. Некоторыми из них она могла спокойно распоряжаться, а другие хранились под замком даже от нее самой. Эта информация будто была нацарапана на ее костях.

Однако сейчас мертвые сорсиеры молчали, несмотря на проделку того наглеца. «Может, они наказали его за это? – подумала Розали. – Может, они уже разобрались с ним, и мне не надо принимать никаких усилий?». Но тонкий и противный голосок зазвучал в ее голове: «Вряд ли. Он придет за тобой, обязательно придет».

Розали окинула спальню взглядом. В комнате не было ничего, что могло бы выдать в ее хозяйке Хранительницу тайн. На белых стенах висели внушительные черно-белые портреты актрис и актеров, которыми Розали восхищалась: Мэрилин Монро, Одри Хепберн и многие другие, а под ними— цитаты под стеклом с красивыми рамками. Обычно с утра Розали проговаривала их, стоя у большого зеркала с черной рамой. Ей нравилось разыгрывать разные эмоции сразу после пробуждения и представлять себя на сцене, стоя перед зеркалом. Большой бархатный серый диван с бордовыми подушками, виолончель, косметический столик, заваленный косметикой и разными ароматами. На тумбочке у двуспальной кровати с черным балдахином рядом с проигрывателем лежали музыкальные пластинки.

Розали резко распахнула дверь и крикнула:

– Энн, подожди!

Та продолжала убеждать в чем-то призрака.

– Тебе нужна помощь? – спросила Розали.

– Чем ты можешь помочь? – устало спросила Энн, предполагая, что Розали просто бросила слова на ветер.

Розали порой казалось, что из-за частого общения с призраками Энн замыкалась в себе. Она хотела как-то показать свою важность, свою значимость – что ее помощь очень пригодится, но затем вспоминала: помощь нужна была не Энн, а ей самой.

– Можно с тобой? – на выдохе спросила она.

Энн бросила на Розали свой пытливый взгляд. Обычно он мог заставить кого угодно замолчать.

– С чего бы это? Разве ты не должна покорять сцену?

– Я пропущу сегодня вечернюю репетицию.

Энн нахмурилась. Она сделала шаг назад, отчего на ее фигуру упала тень и заострила и без того острые черты лица Энн.

– Это как-то связано с тайной, которую кто-то открыл?

– Откуда ты знаешь?

– Среди мертвых переполох. Они целый день только об этом и говорят. Все уши уже прожужжали. И одна сорсиера просила передать тебе кое-что.

– И что же? – затаив дыхание, спросила Розали.

– Беги. – Энн пожала плечами.

– Беги? И это все, что она сказала? – Розали почувствовала, как злость поднималась внутри.

– Она находилась за завесой, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы мне это передать. Она явилась всего на пару секунд.

– Пусть лучше приложит усилия и придумает, как помочь мне скрыть от него остальные тайны. Нет, бежать я не стану. Не в этот раз!

Кто-то потянул Энн за руку.

– Я еду к его родственникам. Ты со мной?

– Определенно.

Глава 4. Энн

– Застегнись хотя бы.

Розали опустила взгляд на свою слегка расстегнутую рубашку, из-под которой виднелся знак. Пока она приводила себя в порядок, Энн посмотрела на призрака и поймала себя на мысли, что если бы Розали увидела его, то упала бы в обморок. Затем она представила, как вела бы себя сестра, если бы Говорящей с призраками стала она. Перед глазами Энн всплыла сцена с Розали, метающей тарелки в призрака и кричащей «Убирайся!». Она наверняка бы сошла с ума. Наверное, Хель как-то чувствовала, что эту работу можно было доверить только Энн.

Призрак с порезанным горлом и вымазанной в крови одеждой не переставал пялиться на Энн.

– Скоро?

Его мертвый голос мог бы кого угодно привести в ужас, но не Энн. Она к такому уже привыкла. Он пришел к ней сегодня днем, когда она была в своей комнате, потерянный и запуганный.

– Секунду, – ответила равнодушно она.

– Чего? – спросила Розали, наконец справившись с рубашкой.

– Пошли уже.

Сестры спустились на первый этаж и вышли на улицу.

– Так что ты будешь делать? Какие есть другие варианты, кроме бега?

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь?

– С заклинаниями. Я знаю, ты их немного практикуешь.

– Это Хранительница тайн? – поинтересовался призрак.

Его впалые глаза рассматривали Розали.

– Она самая.

– Я слышал, она облажалась.

– Все слышали.

– Энн?! – возмутилась Розали.

– Практикую, – согласилась сестра. Они подошли к гаражу с машинами. – Поедем сегодня на папином авто.

– Он в курсе?

– Да, он разрешает брать его машину для таких целей.

Сестры сели в автомобиль: Энн на водительское кресло, Розали на переднее пассажирское. Призрак же телепортировался на заднее сиденье. Энн настроила зеркало так, чтобы видеть его. Иногда призраки начинали буйствовать, поэтому ей нужно было видеть, не окрашивается ли биополе этого в темный цвет, а то он вызывал подозрение. И Энн не верила, что после того, как он попрощается с близкими, он исчезнет. Скорее всего, придется насильно от него избавиться. «Только бы Розали не сорвала мой план на этот случай».

– И зачем тебе заклинания? – уточнила Энн.

Машина тронулась с места.

– Я должна уберечь остальные тайны. Я должна защитить их, – уверенно проговорила Розали.

– Все или только одну?

– О чем ты?

– Я думала, ты переживаешь только за одну.

Энн повернула голову и посмотрела на кулон сестры.

– Ложь.

– Я помню, он у тебя появился в четырнадцать лет. Мне тогда было восемнадцать. Какую же тайну ты скрываешь от всех нас?

– Не твое дело!

– Хм…

Энн достала из бардачка солнцезащитные очки и надела их. Розали тоже стало некомфортно от света. Она опустила козырек, чтобы спрятаться от солнечных лучей. Энн свет не обжигал, но при ярком свете силы, что передала ей Хель, слабели и даже могли исчезнуть. А потерять из виду этого призрака она точно не хотела.

– Послушай, так будет лучше для всех. Никто не должен узнать об этой тайне.

Энн приподняла бровь. Розали добавила:

– Думаешь, я забыла об этом секрете? Я каждый день о нем вспоминаю. И почти каждую ночь просыпаюсь в холодном поту.

– Бедняжка, – равнодушно отреагировала Энн. – Может, тогда облегчишь душу и расскажешь?

Она злилась на сестру за то, что та так запросто стерла что-то из их жизней. И это что-то было очень важное, Энн чувствовала сердцем.

– Нет, это небезопасно. И ты не права, я хочу сохранить их все, а не одну. Я хочу… хочу стать настоящей Хранительницей тайн, – призналась Розали.

– Почему теперь? Раньше тебе было все равно.

– Когда я увидела, на что способен тот сорсиер, я поняла, насколько беспомощна. Теперь мне страшно. А своей слабостью я подвергаю и вас опасности. Любой, кто захочет открыть тайны, может прийти и убить меня.

– Хорошо, – согласилась сестра. – Я и правда кое-что умею. Кстати, я вспомнила, что ты у нас некромант.

– Да. И самое ужасное, что тот сорсиер, видимо, ищет некроманта.

Энн посмотрела на Розали.

– Разберемся. Он один, а нас двое.

– Вот этот бежевый дом, – встрял призрак.

Энн притормозила.

– Пойдешь?

– Нет, я останусь в машине. Это слишком для меня.

Энн сняла солнцезащитные очки и вышла из машины. Она бросила быстрый взгляд на заднее сиденье и обнаружила, что призрак исчез. Скорее всего, он был уже внутри.

– Вот же ж, – прошипела Энн.

Она постучала в дверь бежевого дома с красной крышей. Ей открыл высокий молодой парень.

– Bonjour, – неуверенно поздоровался он.

Позади него Энн увидела знакомого призрака. Он яростно кричал имя брата и махал возле него руками. Она вздохнула.

– J’ai une conversation sérieuse avec vous. C’est à propos de ton frère^[3].

Мужчина пустил ее в дом. Там они проговорили около двух часов. Призрак пообщался с братом через нее. Конечно, для того чтобы он поверил Энн, ей пришлось привести пару доказательств: она рассказала несколько фактов, которые знал только его младший брат – ныне уже призрак. Ей стало некомфортно, когда мертвец захотел передать брату какую-то секретную информацию. Кажется, он задолжал кому-то и так и не смог расплатиться.

Закончив, Энн вышла из дома. Она оглянулась и не обнаружила призрака рядом с собой. «Значит, будет по-плохому». Она прошептала заклинание и сделала жест рукой. Призрака будто вытянуло из дома. Он пролетел через стену и оказался у ее ног.

– Что за?! – закричал он.

– Тебе пора. Моя задача – переправить тебя в мир иной, чтобы восстановить гармонию.

– Я никуда не пойду.

– Пойдешь как миленький.

Энн приготовилась прошептать другое заклинание, но призрак поднял руку в воздух и отбросил ее на два метра.

– Какой сильный попался, – возмутилась Энн. – Как долго ты здесь ходишь?

С человеком он не смог бы проделать то же самое, как и со световыми сорсиерами, обладающими световой магией или магией солнечного затмения. Вредить или контактировать призраки могли с ночными сорсиерами и немного с магами лунного затмения. Между ночными сорсиерами и призраками была какая-то связь – они могли воздействовать друг на друга.

Розали, увидев, что произошло с сестрой, вышла из машины.

– Энн? – прокричала она.

Она хотела подбежать, но стала задыхаться. Розали рухнула на колени, прямо на зеленую траву. Обеими руками она схватилась за горло. Теперь, когда призрак смог воздействовать на нее, вошел с ней в контакт, она тоже его видела, как и Энн. Вот только Энн всегда видела призраков, и неважно, контактировали они с ней или нет.

– Не тронь мою сестру! – прокричала она.

Она достала маленький фиолетовый мешочек размером с ладонь из поясной сумки. Энн хотела бросить его в призрака, но он это увидел и тут же среагировал: она уронила мешок, все ее тело прижало к траве.

Энн посмотрела на Розали. Сестра убрала руку с горла и щелкнула пальцами. Вмиг там, где стоял призрак, появился мрак – его окружило черное полупрозрачное пятно. Это его сильно дезориентировало. Призрак растерялся, его воздействие прекратилось. Розали смогла сделать вдох, а Энн – подняться на ноги. Дольше оттягивать было нельзя. Энн подняла мешочек и бросила его в призрака, который уже вышел из мрака. Затем прошептала: «Patefacio sursum», и мешочек раскрылся. Вмиг на призраке появились полупрозрачные цепи. Они полностью обвили его тело, и он упал на траву.

– Ты не можешь! – закричал он гробовым голосом, от которого Энн поморщилась.

– Еще как могу. Это моя работа.

Энн, тяжело дыша, подошла к нему. Она подняла руку и прошептала пару слов. Призрак сопротивлялся, дергался, вырывался и кричал, чтобы его отпустили. Затем, спустя несколько минут, Энн удалось переправить его в другой мир. Когда она открыла глаза, его уже не было. Она выдохнула, осознав, что все закончилось.

Энн обернулась на сестру. Розали стояла с ошарашенным видом. Она переводила взгляд с пустого места на сестру и обратно.

– Ты как?

– Что это было?

– Призрак, который не хотел уходить. Такое часто случается. Надо убираться отсюда, пока нас не заметили. – Она кивнула на окна близстоящих домов. – Если спросят, говори, что мы разыгрывали сценку.

Энн запрыгнула на водительское сиденье машины. Розали все еще стояла, не шелохнувшись. Энн опустила окно и прокричала:

– Живее, у меня сегодня смена в больнице!

Затем трижды посигналила. Розали сдвинулась с места и наконец-то села на переднее сиденье.

– Меня чуть не убил призрак, – сказала Розали, медленно проговаривая каждое слово.

– Не ной, – отрезала сестра.

Она завела автомобиль, и машина сдвинулась с места.

– И часто такое случается с тобой?

– Ты правда хочешь знать?

Розали поджала губы.

– Ты никогда нам не рассказывала, – с неким упреком ответила она.

– Зачем? Вы, как трусы, сбежали и закрылись от магии.

– Но не ты.

– У меня никогда не было другого выбора. Призраки стали приходить ко мне, как только Хель передала способности. И вскоре я поняла, что не все они были безобидны. Мне пришлось защищаться от них, я была вынуждена окунуться в этот мир с головой.

– Ты могла прийти ко мне. – Розали начала активно жестикулировать, придумывая, как вызволить сестру из этого ужасного мира. – Я бы спрятала тебя. Все бы забыли про твои способности, и призраки отстали бы от тебя. Почему ты не пришла ко мне?

– Предки-сорсиеры все равно бы не забыли. Они хотят, чтобы я пользовалась этим даром, а если я избегаю призраков, то потом становится очень плохо. Думаю, ты это наверняка на своей шкуре ощущала.

Энн знала, что сестра не по своей воле скрывала чужие тайны. Она рассказывала ей, что когда переставала пользоваться этим даром, то Духи начинали мстить, подчиняя своей воле. Была и другая причина: Розали подпитывалась энергией тайн, это было ее топливо.

– Они нас и так не жалуют, всю нашу семью, – продолжила Энн.

– Из-за того, что мы отгородились от магии?

– Да. И ты первая в их черном списке.

Розали откинулась на сиденье.

– Разберемся с ними позже. Откуда ты знаешь все эти заклинания?

– От Ревэ.

При упоминании имени старшей сестры голос Энн стал мягче и печальнее. Она почувствовала на себе взгляд сестры, явно ожидающей продолжение.

– Она приходит ко мне почти каждую ночь. Ревэ обучила меня заклинаниям, которые знала сама. Также она приходит во снах к другим сорсиерам, чтобы те подсказали какие-нибудь новые приемы для меня. Не все соглашаются на это. В магическом мире к нашей семье остается двоякое отношение.

– Как она?

– А ты как думаешь? – грубым голосом спросила Энн. – Она допустила одну ошибку. Одну! Доверилась не тому сорсиеру и теперь заперта во снах.

– Она любила его.

– Она была дурой.

Энн крепко сжала руки на руле.

– Мне было двенадцать, когда она исчезла. Я безумно скучаю по ней, – призналась Розали. – Я уже начинаю забывать, как она выглядит.

– Мне было шестнадцать. Я помню тот день, очень хорошо помню. Ревэ было двадцать три, когда ее заперли. Теперь ей тридцать. Однако во снах она не стареет, и если ее вернуть, то она будет точно такой же, какой ушла.

– Тебе она чаще всего является.

– Еще бы! Я единственная, кто пытается ее вытащить. Отец сдался. Все остальные забросили магию. Но Ревэ не первая, кого ты бросила, так ведь?

Энн понимала, что слишком напирала на младшую сестру. Но ведь она обещала помочь Жулли. Розали не имела права отгораживаться от мира магии. Она не имела права на парня Джексона, тусовки с друзьями и нормальную жизнь, как и сама Энн. Она лишилась всего, чтобы помочь Ревэ. А что сделала Розали ради Жулли? Ничего!

Энн припарковала машину в гараже и бросила взгляд в сторону Розали, уж слишком та притихла. Сестра смотрела вдаль. Кажется, Энн чересчур сильно надавила на нее. На глазах Розали заблестели слезы, Энн стало стыдно.

Розали выпорхнула из машины со скоростью молнии. Энн пошла за ней. Жара разморила их обеих. Они были слабы, очень слабы. Энн подумывала о том, чтобы отдохнуть два часа перед сменой в больнице, как вдруг Розали остановилась и схватилась за голову.

– Розали?

Энн подбежала к ней. Она встала впереди нее и схватила ее за плечи.

– Что с тобой?

Розали упала на колени.

– Что происходит?!

Энн начала трясти сестру. Розали не приходила в себя несколько секунд.

– Подожди, я за помощью.

Только Энн хотела побежать в дом, как вдруг ее разум словно улетел куда-то далеко. Она увидела молодого парня у карты, свечи и темное помещение. Из носа юноши шла кровь. Его губы упрямо шептали заклинания. Вдруг он открыл глаза. Его палец обвел дом семьи Дютэ на большой карте, которая лежала на столе.

Энн почувствовала, как сестра зашевелилась на ее руках.

– Что за? – выругалась Энн.

Она убрала волосы с лица Розали. Та медленно открыла глаза.

– Он нашел меня.

– Кто это?

– Это он открыл тайну. Он ищет некроманта. Теперь ты видишь: бежать не получится, он везде меня найдет.

Розали поднялась с земли и стала отряхиваться.

– Ну и денек. – Энн встала напротив сестры. – Он один, а нас двое. Если что – сразимся.

Розали посмотрела в глаза Энн. В черных глазах младшей сестры плескалась тревога.

– Мне страшно, Энн. Я никогда не общалась с другими сорсиерами, помимо нашей семьи. Я не понимаю, кто он и чего хочет. Насколько он опасен?

Энн удивилась. Розали никогда не показывала страх. Она всегда была слишком уверенной в себе. Хотя тот парень привел в ужас не только Розали, но и Энн. Она увидела его биополе. Энн понимала, что Розали спрашивала у нее про его силу, но не захотела пугать сестру и просто ответила:

– Мы справимся. Я помогу тебе с заклинаниями. Я записала несколько из них в самодельную книгу и дам тебе ее сегодня.

Розали кивнула. Она запустила руку в спутавшиеся золотистые волосы и закрыла глаза.

– Мне нехорошо. Я хочу прилечь.

Энн повела сестру в дом. Она довела ее до черного дивана, который стоял в коридоре, затем метнулась на кухню и налила холодной воды со льдом. Отдав кружку сестре, Энн поспешила скрыться.

– Я за книгой. Оставлю ее у тебя в комнате.

Энн боялась, что сестра заметит ее испуг. Она быстрым шагом направилась к лестнице.

За свою жизнь ей пришлось повидать много призраков: изрезанных и изувеченных, облитых кровью, с ужасной гримасой на лице. Но биополе того парня ужаснуло ее так, как не ужасал ни один мертвый, приходивший к ней под покровом ночи. Нет, тот сорсиер не был испорченным злодеем. Ужаснула Энн именно его сила: она увидела огромный заряд энергии вокруг него. Он мог бы разобраться с Розали за пару секунд, если бы захотел. Даже на огромном расстоянии сумел одолеть сестру. «Он не злодей», – еще раз успокоила себя Энн. Однако сотворить нечто плохое вполне мог. Те цвета, что она увидела вокруг него, привели ее в замешательство. Она никогда раньше не видела такую смесь красок у одного сорсиера или человека.

Вокруг каждой сущности Энн видела свечение – биополе. В нем могло сочетаться несколько цветов, могли виднеться пятна и разрывы, какие-то знаки.

Биополе состояло из трех колец: из внешнего кольца магии, среднего кольца настроения и внутреннего кольца сущности. Цвет кольца настроения менялся несколько раз за день – от оранжевого до черного. По нему можно было определить, нападет ли, например, призрак или нет. Если он задумал неладное, цвет потемнеет, и в биополе появятся разрывы.