Поймать зайца – Лана Басташич

Прочитавшие Ферранте без сомнения уловят сходство этой книги с Элена Ферранте – Неаполитанский квартет . Только Лана Басташич уложилась в одну книгу.

Сжатое действие неаполитанских романов происходит в Дублине, Боснии и Вене, одной из тем которых является язык (языки). Имя друга рассказчика – Лейла / Лела, похоже на Лилу Ферранте. Смена имени (Ферранте также использует «новое имя») занимает центральное место в предыстории двух подруг, выросших в Боснии 90-х годов. Многие образы напоминают классику Кэрролла, когда две женщины спускаются в «кроличью нору». Сама автор признаётся, что её роман намеренно состоит из 12 глав – структура глав Льюис Керролл – Приключения Алисы в Стране Чудес .Нельзя отрицать, что это знакомая история о детской дружбе, которая одновременно разрушительна и имеет долгосрочные последствия для взрослой жизни. Это накладывает отпечаток на одержимого рассказчика, который не всегда видит ясно. Меня раздражает история, герой которой не может освободиться от чар другого, если я не вижу привлекательности этого другого. Рассказчик / писатель от первого лица временами настолько тесно отождествляет себя со своей подругой, что, кажется, хочет быть ею. Но это можно рассматривать как метафизический трюк любого писателя, которому нужно жить в своем персонаже, чтобы писать о нём. В тот момент, когда я уже начала проявлять нетерпение, история изменилась, стала более интересной и закончилась тем, что я подумала о другом романе – Донна Тартт – Щегол . Сказать, какая картина используется в этом романе, значило бы украсть у вас удовольствие от финала.Написано не без красивостей, много свежих сравнений и метафор.

Но тем не менее, оценка книги с пяти звёзд в начале, снизилась до четырёх в итоге.

«…остаемся ли мы собой и дальше, если вдруг остановимся?»Что более реально: то, что помним мы или то, что помнят о нас? Как сильно может повлиять на нашу жизнь то, что мы однажды увидели, по-своему интерпретировали, да так и запомнили? Есть ли в тех воспоминаниях правые и виноватые? Ведь память каждого – дело каждого.Роман Ланы Басташич показался мне честным, острым, быстрым, но при этом достаточно глубоким, чтобы пнуть в моей душе что-то важное. Небольшой road trip двух подруг детства, которые много лет не виделись, напомнил мне о колющей и режущей разности восприятия близких друг другу людей, разрывающей связывающие их невидимые нити.Наверняка у многих из вас бывали случаи, когда вы отчетливо и ясно что-то помнили именно так, а не иначе, однако сталкивались с тем, что второй участник тех событий всё помнил совсем по-другому. Время, сговорившись с сознанием, подменило действительность на выгодную для себя позицию? Один из вас не желает что-то признавать? Каждый видит только то, что хочет видеть? Где правда, брат? В чем сила?«Невероятно, к сколь малой человечности мы можем себя свести, когда нам это полезно».Кто мы? Какими видим себя или какими нас видят другие? Вопрос, конечно, риторический, но все же.А еще «Поймать зайца» трепетно и в меру пропитана Югославией, ее чёрными ночами и серпантинами, вкусностями и людьми. Ненавязчиво так и мило.Прочла с большим удовольствием. Самобытно. Есть крепкое словцо, моменты 18+, правда, для взрослой, лишенной пуританства, личности всё это весьма лайтово и даже органично.После прочтения хочется прижать все свои воспоминания к сердцу и признаться им, что я им вообще-то верю… поэтому пусть со мной понежнее.И, да. Я не хочу так смотреть на матерей. Но смотрю. И мне больно…

Я всегда с осторожностью подхожу к романам европейских авторов, потому что не всегда оказываюсь готова к их самобытности. Но в этот раз всё вышло внезапно, и вот я уже читаю произведение боснийской писательницы.С первых страниц понимаешь, что роман затягивает тебя во что-то необычное. Стиль письма непривычный, он похож не на привычное написание художественного произведения, а заметки, сделанные для себя. Предложения, начинающиеся с маленькой буквы, непривычные словесные обороты.Главная героиня рассказывает, как ей позвонила Лейла – её старая подруга, с которой они не общались уже двенадцать лет. И подруга ей говорит, мол, заезжай за мной в Мостар, отвезёшь в Вену, там мой брат объявился. А наша рассказчица уже давно живёт в Дублине, замужем и вообще не планировала оказаться на своей родине.Пока она собирается в поездку, пока они с Лейлой едут в Вену, героиня вспоминает юные годы с подругой и силится вспомнить, почему их общение закончилось.И самое прекрасное, изюминка в этом кексе – эти воспоминания. Сквозь призму детского восприятия писательница показывает нам развал Югославии: как дети не понимают, что происходит, почему родители кого-то из их знакомых начинают обходить стороной, почему на семью Лейлы начинают смотреть косо, и они меняют фамилию на более боснийскую. А параллельно происходящим в стране событиям протекает взросление двух девочек. И Лана Басташич залезла в самую глубину своей души, вытащив на свет забытое ощущение юности, когда тебе восемь, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать лет – ты не совсем понимаешь этот мир, но тянешься его попробовать. Не всегда этот опыт приятный, но писательница невероятно точно передала эти ощущения, и мне показалось, что она залезла и в мою душу тоже, выискав там мои воспоминания, достала их и отмыла от пыли годов. Лана ярко, фактурно передала отношения двух героинь: вполне обычной девочки и Лейлы, которую сравнила с Алисой из историй Льюиса Кэрролла. Настолько разные две героини, так сильно отличается у них восприятие мира. Для рассказчицы Лейла в детстве – сказочная и неуловимая, у которой всё иначе и с которой из-за этого хочется общаться. Хочется придумать свои тайные знаки, быть лучшими подругами, но Лейла всё время выскальзывает, убегает. И нам не показывают, как со стороны самой Лейлы выглядит эта история, но иногда начинает казаться, что Лейла воспринимает подругу как знакомую, с которой не очень интересно, но иногда выгодно общаться. Но при этом, когда мы видим девушек взрослыми, они воспринимаются совсем иначе. С Лейлы спадает флёр некоей сказочности, остаются маргинальность (в правильном значении этого слова), да и некоторая загадочность. Но при этом до конца не понимаешь, всё ли действительно так, как нам поведали, – ведь это субъективные воспоминания. При этом – я так и не разобралась, как у неё это получилось, – Лана каждую сцену пишет изумительно красочно, насыщенно, гиперреалистично. И иногда это не только погружало в свои воспоминания, но и причиняло невероятный по своей силе дискомфорт: я говорю о сцене с воробьём. Мне доводилось читать много достаточно жестоких книг с самыми подробными описаниями всего, что только можно, но настолько тяжело эмоционально мне ещё не было ни разу, как в той сцене с воробьём. В общем, как вы поняли, я в восторге от этого романа. Давно у меня не было настолько яркого чтения, бури эмоций и воспоминаний. Это самобытная работа, которая точно привнесла в этот мир что-то новое.