Лана Александровна Ременцова
Владыка воронов
– Ори громче, будет ещё больнее.
Ворон знал, что ей очень больно, но не смог остановиться, буйный нрав выплёскивался через край. Его толчки были резкими и сильными, причиняя ей всё больше и больше боли. Чувствуя приближение апогея, вышел, и крепко держа её за затылок, всунул член ей в рот, впихиваясь до горла.
– Глотай сука. – Прохрипел, обильно заливая спермой.
Она не могла не кричать, не глотать, сперма выливалась со рта. Он отвёл её голову за волосы от себя, подняв лицом вверх.
– Хочешь ещё? – в его глазах читалось безумие.
Схватил за ноги, расставил и, подтянув к себе. Член снова окреп. Он резко вонзился, опять причиняя ей, боль и грубо начал бить им так, будто она последняя шлюха. Излившись повторно, схватил её за волосы и швырнул на пол.
Сакура не вставала.
– Вугор!
Подручный сразу влетел.
– В тюрьму эту орлицу, не одевать и не кормить трое суток. Я хочу сразу входить в нее, когда буду приходить, а не мучиться ещё с её тряпками.
– Роланд… она может не выдержать.
– Неважно! Я заставлю эту тварь молить меня снова провести обряд бракосочетания.
Вугор подошёл к ней, бережно взял на руки и хотел выйти. Она разлепила глаза.
– Стой!
Он оглянулся.
– Не так, – Роланд снова схватил девушку за волосы и скинул на пол.
Сакура сильно забилась и слабо простонала.
– Тащи её так, – он всунул её огненные волосы в руку Вугора.
– Вы хотите так унизить вашу будущую жену?
– Ты сам знаешь для чего мне нужно жениться на ней. Женюсь, подержу до положенного срока три года и убью.
– Ваше право.
– И ещё… всыпь ей десять плетей.
Вугор быстро взглянул в лицо владыки, пытаясь найти там осмысленное выражение, но не нашёл. Роланд был похож сейчас на невменяемого зверя.
– Мои приказы не обсуждаются, если ослушаешься, получишь двадцать от меня. Помнишь мою плеть?
– Я выполню приказ, – он поклонился и выволок Сакуру из покоев владыки, а дальше по коридорам в подземелье. Слуги, стоящие у стен провожали их испуганным взглядом. Шикарная грудь, тонкая талия, запёкшаяся кровь на лице красавицы привлекала внимание всех воронов, с кем они столкнулись. Благо, что большинство воинов отдыхали после боя с орлами в нижнем отсеке и пили грог.
Вугор опустил её в крошечной темнице на свежую солому, выбрал самую мягкую плётку и начал стегать. На нежной коже быстро выступили кровавые следы даже от самой легкой порки, хотя он старался совсем не применять силу, по-своему жалея эту ни в чём не виноватую девочку.
– Я не могу ослушаться приказа владыки, – голос Вугора показался девушке ласковым и она, приподняв голову, вздохнула.
– Знаю, делай, что надо и уходи.
Роланд приходил часто, иногда насиловал, а другой раз просто носком туфля пихал в рёбра. На третьи сутки, она уже совсем еле дышала. Он в очередной раз изнасиловал её и кончил на лицо.
– Ну что ты решила, завтра скажешь да? Или ты ещё не готова?
Девушка отрицательно качнула головой. Роланд снял с пояса кнут и стеганул с такой силы, что она вскрикнула.
– Скажешь?
Пленница опять слабо мотнула головой – нет.
– Скажешь сука, иначе будешь сдыхать здесь медленно! Уже воняешь как дерьмо.
Она закрыла глаза, моля небо забрать её поскорее, но когда почувствовала укусы, открыла глаза и ужаснулась. Ворон стоял у стены, презрительно, наблюдая, как нежную кожу кусают варки (маленькие хищные зверьки, похожие на крошечных детёнышей волков). Этих зверей боялись все. Они выгрызали все мягкие места пленников и когда убивали, по законам воронья государства считалось, что и душу сгрызают, и жертва не наследует Царствие Божие. Остановить их было невозможно, пока они не разъедали жертву до смерти.
– Нет! Не надо, убей меня быстро, пожалуйста, умоляю, только не эти дьявольские отродья, – каждое слово ей далось уже так тяжело, что она хрипела.
– Ты сдохнешь от их зубов, особенно будет больно, когда я положу одного из них к твоей сладкой дырке, пожалуй возьму этого самого прыткого, – он потянулся к одному варку, в плотной перчатке. – И бесценной души у тебя тоже не останется.
– Умоляю, оставь мне только душу, – её голос слабел от боли и жуткого страха потери души. Варки уже разодрали ноги и бёдра с боков, противно чавкая.
– Я задаю тебе в последний раз тот же вопрос. Ты выйдешь за меня замуж? Подумай, если опять «Нет», я выйду отсюда и больше не вернусь, – он подошёл к решётке, собираясь выйти.
– Да… – выдавила из себя и тут же канула в темноту.
– Вугор!
Подручный как из-под земли вырос, быстро кинув взгляд на грязное окровавленное тело пленницы.
– Убей этих тварей и отнеси её к мудрецу, пусть исцелит и когда залечит тело, готовится к свадьбе. Передай ему, чтобы не осталось не одного шрама, иначе я его самого скормлю варкам.
Вугор стремительно залетел в темницу и убил мечом всех хищных тварей, взял полумёртвую девушку на руки, укрыл плащом и вынес наверх. По дороге он с волнением заглядывал в исхудавшее бледное лицо, страшные синяки под глазами, распухшие губы, погрызанное варками тело кровило во многих местах, а там, куда они ещё не достали на талии и шее разлились синие пятна от грубого захвата во время насилия владыкой. «Бедная девочка, но когда ты станешь его женой, всё изменится, поверь, он хороший, и возможно, даже уже влюблён в тебя, только ещё и сам не понимает этого».
Она застонала. Он посмотрел в её глаза. В них теплилась слабая жизнь и какое-то чувство обречённости.
– Сделай из зверя любящего мужа. Ты красива, сильна духом, в тебе есть всё, чтобы изменить его, научить любить. Он самый сильный и красивый ворон и если полюбит, будет защищать тебя ценою собственной жизни.
– Ненавижу…
– Сакура, пойми же. Ты создана для любви, жизни, рождения детей. Живи! Умереть ты всегда успеешь.
Она устало закрыла глаза и вновь провалилась во тьму.
Вугор вылетел из замка и полетел к мудрецу. Пролетел поле, влетел в деревню, виляя в воздухе в порывах сильного ветра. Дом старого ворона был на окраине деревни на самом высоком пригорке. Он влетел во двор и постучался в ветхие, низкие, деревянные двери.
Спустя минуту она открылась. Мудрец стоял в чёрной длинной рубахе подвязанной пеньковой верёвкой наподобие мужского платья. Ему хватило одного взгляда на кровавую ношу подручного владыки, чтобы всё понять.
– Варки?
– Да.
– Вноси.
Вугор занёс, оглядываясь: просторная комната, в которой стояли две широкие скамьи из грубого сруба, одна у печи, другая у высокого стола. В углу находилась занавеска. По стенам висели множество сухих трав и дубовые веники. У порога корзина с желудями.
– Положи за занавеску, – проворчал старец.
Вугор локтём открыл плотную ткань и, увидев достаточно добротную кровать с мягким матрацем, уложил девушку прямо в его плаще, на котором уже появились багровые пятна. В ноздри сразу ударил терпкий запах луговых трав, которыми был набит матрац. Он поморщился.
– Не морщись, хорошие травы, целебные. Иди, я вылечу её.
– Владыка передал, чтобы не осталось не одного шрама, иначе…
– Знаю, можешь не продолжать, он скормит меня варкам.
Вугор переминаясь с ноги на ногу, под тяжёлым чёрным взглядом мудреца, кивнул.
– На теле не останется, а в душе да, его я не властен залечить.
– Её душа не твоя забота. Владыка хочет жениться на ней как можно скорее, и вся она вместе с душой достанется ему.
– Зверь он.
– Осторожнее со словами, мудрец, я могу отрезать тебе язык, – подручный подсознательно сразу дотронулся до кинжала, висящего на левом боку.
Хозяин дома молча открыл двери настежь и замер. Вугор вышел, потоптался минут пять по двору и взлетел, а в мыслях проскочило: «Старый прохвост, попробуй только не исцелить её, я сам тебе перья повыдёргиваю».
Он полетел по деревне, принадлежащей владыке, выглядывая девку посочнее. Крестьяне – вороны суетились, кто кормил лошадей, кто начищал мечи воинов, другие чистили чугунные котелки. Вугор спустился на центральной поляне у колодца.
– Подайте воды, – рявкнул, выставив руки в бока.
Крестьяне испугались, узнав правую руку владыки и грозного главного военнокомандующего.
– Возьмите, – один из них седовласый ворон поклонился, зачерпнул из ведра, стоящего на краю колодца и подал деревянную плошку с чистой водой.
Тот выпил, вытерев рот рукой.
– Мне нужна девка. Кого предложите?
Старик отшатнулся, боясь, что он потребует его внучку, первую красавицу на деревне. Остальные крестьяне попятились назад, подсознательно закрывая спинами девушек, находящихся в это время на поляне.
– Вы решили нарушить договор? – его брови сошлись над переносицей. – Раз в месяц вы даёте нам девку, и только владыка решает, кому она достанется, ему, мне или лучшим воинам за заслуги перед государством. Многие из них стали жёнами и матерями, – он вытащил меч.
Наперекор ему выскочил рослый крестьянин.
– Может, хватит из наших девок шлюх делать? Из орлиц выбирайте.
Лицо Вугора поменялось, посерело, в глазах образовался огонь ярости, рука поднялась и в мгновение ока, перерубила смельчака пополам.
– Мятеж? – прорычал он и, схватив за шкирку следующего, отрубил ему голову. Окровавленный меч блеснул в лучах полуденного солнца, кровь закапала на землю. Вугор сделал им боевой круг над головой и только решил, зарубить ещё кого-то, как тишину внезапно нарушил пронзительный женский крик:
– Не надо! Я пойду, – из-за спин мужчин вышла девушка.
Глаза Вугора уставились на неё: румяная, круглолицая яркая красавица с длинной толстой косой, спускающейся ниже бёдер. Высокая девичья грудь особо привлекла его внимание, сквозь тонкую, белую, льняную ткань угадывались тёмные соски, тонкая талия, перевязанная пеньковой верёвкой крест-накрест, подчёркивала её идеальную фигуру. Его заинтересованный взгляд скользнул по округлым бёдрам и завершился, но узких лодыжках в плетёных опинчах.
– Миланушка! – вскрикнул старик, то, что накануне подал плошку с водой и схватился за сердце.
Девушка оглянулась, глаза увлажнились.
– Дедушка, я решилась. Не бойся за меня. Всё будет хорошо, и ты ещё понянчишь правнуков.
– Миланушка, но ведь они тебя обесчестят?
– Значит, такова моя судьба, а коль полюбит? То женится и быть мне женой главнокомандующего.
Вугор слушал её нежный голос как заворожённый. «Смелая, красивая, фигуристая девка, покажу владыке, но зачем она ему? Точно мне оставит».
– Я готова, – она подошла ближе.
– Сразу бы так и избежали бы бессмысленных смертей, тупые вороны, – прорычал и обхватил её за талию, расправил могучие чёрные крылья с идеальными перьями и взлетел, откидывая тень на поляну и взволнованных крестьян.
Девушка молчала. Вугор периодически кидал на неё заинтересованные взгляды из-под смоляных локонов, упавших на лоб.
Подлетел к замку, утопающему в густом тумане, опустил её на балкон и подал руку.
– Милана, мне придётся показать тебя владыке и если он тебя захочет, ты будешь принадлежать ему.
– Жаль, – тихо произнесла девушка.
Его брови поползли вверх и он, взяв её за подбородок, приподнял нежное лицо, заглядывая в выразительные, большие глаза цвета океанских глубин.
– Почему? Он очень красив, я бы сказал даже самый красивый ворон из всех кого я, когда-либо видел.
– Потому что мне понравились вы.
– Ого, впервые такое слышу от девственницы.
– Отчего же, я видела владыку, да, он очень красив, но красота его надменная и холодная. С таким страшно. Вы же – полная противоположность: красивы какой-то огненной согревающей красотой, с вами рядом мне спокойно.
– Интересные рассуждения. Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Милое дитя и мудрая не по годам. Иногда моя доброта мне очень мешает и разъедает совесть.
– Вот это я и вижу в вас. А его… боюсь, не отдавайте меня ему, умоляю, – она упала на колени, обхватив его за ноги в высоких кожаных сапогах, украшенных серебряной вышивкой, глаза наполнились слезами, коса распустилась, укрывая густым покрывалом стройную спину.
Вугор с таким поведением девушки столкнулся впервые, часто привозя девственниц из деревень владыке. Да и таких искренних признаний по отношению себя сурового воина слышал первый раз. Что-то ёкнуло в глубине его души. Ему остро захотелось обнять её, что он и сделал и помог подняться.
– Ты так красива, тебе стоит жить в роскоши, в гареме владыки, не знать никогда никакой работы, кроме прихорашивания у зеркала. Я же хоть и главнокомандующий, но простой воин. У меня нет замка и земель. Я постоянно, как пёс, рядом с хозяином, живу здесь в одной из комнат, большой, но всё же далеко не в роскоши.
– Я обычная крестьянка и мне не нужна роскошь. Я хочу только любви и детей, вашей любви, – девушка подняла наивный взгляд. Вугор помимо воли растворился в глубокой синеве этих глаз и уставился на розовые пухлые губы, манящие в розовые дали, нет, ему показалось в алые, огненные горизонты страсти, которые его ждут с ней. Голова закружилась, он медленно наклонился и поцеловал раскрывшиеся губы. Как они мягки, приятно пахнущие какой-то чистотой. «Я хочу её, нет, не просто хочу, хочу ласкать это юное тело так, чтобы она стонала и таяла в моих руках». Но вдруг резко отстранился, так что она пошатнулась.
– Я не могу, прости, сначала тебя увидит владыка и если он скажет, что хочет тебя, ты достанешься ему.
Девушка удручённо склонила голову. Он взял её за руку и повёл внутрь через балконную дверь. Они вошли в большой бальный зал. Милана никогда ещё не видела такого великолепия и, подняв голову, рассматривала многоярусную люстру, похожую на астру с множеством жемчужных бусин, спускающихся вниз на нитях разного размера.
– Это что?
Он проследил за её восхищённым взглядом.
– Это люстра и она светится, когда темно.
– Как большая свеча?
– Можно и так сказать. Свечи у нас тоже есть, но больше для декора. Владыка имеет такое могущество, что на него работают лучшие умы – учёные алхимики. Это называется электричество, и оно работает на ветряных мельницах, – он подошёл к выключателю и щёлкнул. Люстра загорелась разными огоньками, отбрасывая тени по комнате. Девушка так изумилась этому чуду, что всплеснула в ладоши.
– У нас есть и баня с бассейном, туда разрешён вход женщинам. Моемся мы каждый день, но чаще всего в своих комнатах в добротных лоханях.
– Как хорошо, а я всегда мылась только на озере, но там такая холодная вода, что долго не помоешься, – она улыбнулась, обнажая ровные белые зубы, что Вугор тоже сразу отметил.
– У тебя свежее дыхание.
Милана смутилась.
– Я каждый день жевала корень аира и лист мяты.
– У нас тоже такое есть, так что не придётся изменять своим привычкам, и даже большее: разноцветное ароматное мыло и сухие луговые травы. Служанки по приказу владыки делают отвары из них и выливают в наши лохани. Они прекрасно расслабляют натруженные мышцы.
– О, я уже хочу искупаться в такой воде!
– Всё будет в своё время, – за спиной послышался грозный голос владыки, и они резко развернулись. – Вугор, что это за ангел?
Тот склонил голову.
– Новая девственница из первой деревни за рвом. Зовут Милана.
Роланд подошёл и приподнял её лицо за подбородок.
– Красивая… хочешь быть моей женщиной?
– Нет. Прошу вашего великодушного прощения. Ваш лик прекрасен, как у бога, но… я хочу другого мужчину, и если вы всё равно возьмёте меня, долго не проживу.
Роланд опешил, приподнимая левую бровь.
– Что? Крестьянская девка смеет мне говорить такое. Да я сдеру с тебя шкуру и скормлю варкам, – он размахнулся, чтобы ударить девушку. Она отшатнулась и зажмурилась, но тут совершенно для всех его руку перехватил Вугор. Глаза Роланда расширились, лицо исказилось.
– Что ты делаешь? Ты в своём уме?
– Простите владыка, можете отрубить мне руку, за то, что не дал вам её ударить.
– Я это сделаю, но сначала ты объяснишь мне своё поведение, – его глаза готовы были разорвать любимого подручного.
– Мужчина, о котором она говорит… я.
Роланд помолчал с минуту, внимательно разглядывая исподлобья их обоих, и вдруг рассмеялся.
Вугор поднял непонимающий взгляд.
– Ты мой лучший воин, главнокомандующий, правая рука. Отрубить тебе руку, это то же самое, что отрезать её себе. Я люблю тебя как брата. Так бы сразу и сказал, что ты в кое то веки влюбился. Бери свою девку и веди к себе. Я дарю её тебе.
– Благодарю, – Вугор взял испуганную девушку за руку.
– Зайди ко мне после того как удовлетворишь первую похоть. Я подарю тебе для неё вещи и драгоценности.
– Благодарю, владыка, – воскликнул Вугор, но я могу всё сам ей купить. Вы достаточно мне платите.
– Я так хочу, мой друг впервые выбрал себе наложницу, хочу сделать тебе такой подарок. Оденешь её как княжну.
Подручный поклонился. Владыка вышел и направился себе.
Прошла уже неделя, как Сакура находилась в деревне у старого ворона. Роланду порядком надоело жить в ожидании девчонки, и он решил слетать туда, посмотреть, как обстоят с ней дела. Вылетел на рассвете, быстро попав на место, опустился во дворе и сразу вошёл внутрь. Мудрец и глазом не моргнул.
– Стучаться тебя конечно не научили.
– Ты смеешь мне ещё указывать, и так тыкаешь, вместо поклона?
– Не рычи, твоя жестокость не знает границ. Я еле спас девочку, ты даже умудрился сделать ей разрывы внутри. Зачем так? Она же твоя будущая жена, мать наследника.
– Не твоё дело, эта девка всего лишь тело, которое я буду трахать, когда и куда захочу.
– Она не девка, а дочь генерала и богатая наследница.
– Ты и об этом уже знаешь?
– Да, она рассказала.
– Как? Она знает о завещании? Так что же тогда не защищалась и не говорила мне об этом, когда я её насиловал?
– Девочка не хотела говорить с убийцей и насильником.
– Да плевать мне на её желания! Где она? – он кинулся за шторку, дёрнул, но там никого не оказалось. – Где моя шлюха? – процедил, метая глазами ножи.
– Девушка отдыхает за моим домом на поляне, собирает цветы.
Роланд пошёл на выход широким шагом, сбив массивный табурет с корзиной, полной свежими травами, которые рассыпались на деревянный пол. Он безжалостно наступил на нежные стебли и, не оглянувшись, вышел наружу, обошёл дом, вглядываясь вдаль, ветер трепал его длинные волосы: на зелёном пригорке находилась она в длинном, крестьянском, льняном платье и собирала цветы. На голове надет большой венок из свежих цветов. Роланд на миг замер, невольно залюбовавшись ею, но уже через минуту, дёрнул головой, будто сбрасывая наваждение.
– Ведьма, – процедил и, расправив могучие крылья, подлетел.
Девушка от неожиданности выронила охапку цветов, когда он опустился совсем рядом.
– Очухалась? Пора и к свадебке готовиться.
Она встала прямо, гордо подняв голову, глаза сверкнули ненавистью.
Роланд сорвал венок и бросил на землю.
– Будешь хорошо подставляться, не придётся носить похоронные венки из цветов, украшу золотом с рубинами.
– Я люблю цветы!
– За что? У них такая короткая жизнь. Мы же живём триста лет.
– Зато у них есть душа в отличие от тебя.
Ворон схватил её за щёки и сдавил.
– Если не хочешь стать немой женой владыки воронов, то заткнись, пока не поздно, – он достал из-за пояса изящный клинок с изукрашенной драгоценными камнями рукояткой и прислонил лезвие к её полуоткрытому рту, почти вводя острый конец внутрь.
Сакура вытаращилась на него, но не шевельнулась.
– Не стоит, тебе её язык понадобится, чтобы облизывать твой член, – за его спиной послышался голос мудреца.
– Ты как всегда прав, – процедил Роланд и убрал нож. – Надеюсь, она когда-нибудь по собственной воле его вылижет.
Сакура, молча чуть отступила назад.
– Куда ты пятишься? Вот сейчас и начнёшь. Неделю уже как хочу тебя, – он чуть снял кожаные брюки и вывалил своё мужское орудие. – Что вылупилась? На колени!
Мудрец тяжело вздохнул и ушёл в дом. Сакура замерла как изваяние.
– Я сказал на колени, – прорычал Роланд и, сделав один шаг к ней, схватив за волосы, дёрнул вниз, и девушка оказалась на коленях в траве у его члена. – Открой рот, если ослушаешься и не оближешь, засажу прямо здесь тебе, и опять останешься без платья. Хочешь лететь голой через всю деревню в замок?
Она ненавидела его лютой ненавистью, тело напряглось, сердце забилось в горле. «Скотина, чтобы тебе мои орлы выцарапали глаза», – но всё же открыла рот. Он сразу всунул в него член, в ожидании действий.
Сакура помнила, как он насиловал её и унижал, язык одеревенел и не хотел слушаться, кое-как она двинула им и замерла.
– Ещё… – он втолкнулся глубже. – Работай языком.
Ей пришлось покориться и начать облизывать ненавистный член, но долго не пришлось этого делать. Роланд сделал несколько толкающих движений и залил её рот спермой.
– До чего довела меня, пару лизаний, и я не смог сдерживаться. Хороша девка. Вечером опять состоится наша свадьба. И ты расставишь передо мной ноги по собственной воле.
Девушка молчала, вытирая цветами рот, безжалостно их комкая.
– Я не слышу ответа. Расставишь? – его идеальной формы брови сошлись на переносице.
– Да.
Он поднял её за шкирку, как котёнка, заглядывая в бледное лицо, взял за руку и потащил в дом мудреца. Тот варил очередное зелье и, не оглядываясь на входящих, спокойно продолжил своё дело.
– Через три часа, чтобы ты был у дуба. Я в замок, девке надо вымыться и одеться подобающе её положению.
Мудрец кивнул, глядя в закопченный котелок.
– Она уже понесла от тебя.
– Сын? – даже не удивился беременности орлицы.
– Да, я видел его во сне. Может, хоть это убавит твою похоть?
– Нет! Мой сын должен быть сильным, и будет терпеть все, что я собираюсь делать с его матерью. Её вагина слаще всех кого я имел до этого и мне нужно сбить в ней всю ненависть, которую питаю к орлам.
– Как знаешь, лишь бы не произошёл выкидыш.
– Если выкинет, значит, такой хлипкий сын мне не нужен. И хватит, это моё дело, как трахать свою жену. Ещё раз попробуешь меня поучать, отрежу язык.
Мудрец ничего на то не сказал, и так и не оглянулся. Роланд взял девушку, перекинул через плечо, вышел и сразу взлетел.
– Я могу лететь сама, – прошептала.
– Не можешь, ты вообще ничего не можешь сама в моём замке. Ты не лучше моего меча или коня. Моя вещь, заруби себе это на носу, пока не поздно. И не доводи меня до ярости, а то если сломаю тебе что-нибудь, это плохо отразится на нашей брачной постели. Ты даже со сломанным носом или рукой будешь принимать меня, когда мне это надо.
Сакура промолчала, чувствуя лёгкую головную боль, вися очень в неудобной позе вниз головой.
Вскоре они прилетели и сразу залетели в его спальню. Ворон швырнул её на постель с плотным тёмно-бордовым покрывалом. Девушка сгруппировалась и отползла, смотря на него широко распахнутыми глазами, в мучительном ожидании очередного насилия.
– Ха – ха, ты, как пугливая мышь, сейчас кот не хочет тебя сожрать, пошла вон в свои покои.
Она, не веря своим ушам, быстро сползла и выскочила из комнаты, боясь, что он передумает.
Владыка подошёл к столу на бронзовой, винтовой, массивной ножке, где стоял полный графин с молодым вином и серебряный поднос с разными фруктами. Налил полный бокал с древней гравировкой в виде воронов, залпом выпил, съел пару сочных виноградинок и выглянул в окно.
Подручный находился внизу и упражнялся с мечом.
– Вугор!
Тот сразу поднял голову и, расправив крылья, взлетел. Влетел к нему на балкон и вошёл в комнату.
– Владыка… – склонил голову.
– Как твоя девка? Выпускаешь пары?
– Она замечательная милая девочка. У нас ещё не было секса, хочу, чтобы она обвыклась немного.
Роланд в изумлении приподнял левую бровь, изогнув её домиком.
– Не узнаю тебя, уж не влюбился ли ты?
Вугор почувствовал, как его шея загорелась.
– Возможно, я почему-то представляю, как она родит мне воронят.
– Дело твоё, если в душе уверен, что это мать твоих будущих детей, женись. Девка красивая, смелая и, судя по всему, верная.
– Спасибо Роланд. А как вы забрали невесту от мудреца?
– Забрал и уже дал ей в рот. А позвал тебя за тем, чтобы ты проследил за её приготовлениями к свадьбе. В час медведя чтобы она стояла у дуба.
– Всё будет сделано, владыка, – он ещё раз склонил голову и вышел.
Прошёл длинный светлый коридор с многочисленными окнами, ноги почти ехали по гладко начищенному полу зелёного цвета под мрамор. На стенах висели факелы. Здесь не было лампочек, ветряных мельниц стоящих за замком хватало только на люстру в главной зале, и зажигалась она не каждый вечер, а только во время приёмов гостей, послов и празднеств. На свечи владыка не жалел, они горели дюжинами по ночам, там где это требовалось. В воронах, варивших свечи, мыло и кующих мечи недостатка не было. Его государство славилось богатым урожаем, жирной рыбой в озёрах, крупной ягодой в лесах, пушистым зверьём и сладкими орехами. Они торговали с соседними государствами и всегда имели успех.
Вугор спустился по ступеням на второй этаж, прошёл ещё один коридор на женскую половину и постучался в покои госпожи.
– Войдите, – крикнула она.
Он вошёл и окинул тяжёлым взглядом пять служанок воркующих над ней. Из-под белоснежных чепцов торчали чёрные волосы. Они все были какой-то серой массой в замке в сравнении с рыжеволосой Сакурой и его Миланой – нежной блондинкой с милыми завитушками, обрамляющими лицо и огромными голубыми глазами, смотрящими на него с такой любовью, что у него не то, что постоянно шевелился член, волосы дыбом вставали по всей коже. Да он безумно хотел ей засадить как можно глубже, но сдерживался усилием воли, так как точно уже решил жениться на ней после владыки и взять в брачную ночь как жену.
– Поторапливайтесь, госпожа через полчаса уже должна быть под дубом, – рыкнул.
Служанки убыстрились, создавая пышную причёску госпоже, накручивая волосы на горячие щипцы, которые разогревали в камине напротив. Сакуру не радовало шикарное пышное белоснежное платье в драгоценных каменьях. Она сидела, как мумия, перед огромным зеркалом, даже не смотря в него.
Вугор вышел.
– Госпожа, вы так красивы.
– Владыка, наверное, без ума от вас?
– Ваша брачная ночь станет волшебной, – захихикала третья, надевая ей на шею, золотое колье в виде цветов, в сердцевине которых переливался всеми цветами радуги прозрачный камень.
– Почему вы так печальны? Наш владыка самый красивый ворон. Богатый, сильный и смелый. Вы будете за ним как за каменной стеной.
– Почему он такой жестокий? – единственное, что произнесла Сакура, уставившись на дверь, подсознательно вздрагивая.
– Он жесток с вами? – одна из них заглянула ей в лицо, наивно хлопая ресницами.
– Забудьте, – отмахнулась Сакура от служанки, как от назойливой мухи, но та не унималась:
– Владыка в детстве пережил много горя. Мать умерла при родах, истекла кровью. Отец погиб ещё до родов. После над ним издевался его дядя, заставляя с младенческих лет воевать и жестоко убивать пленных. Как ребёнок он вообще не знал детства, его просто не было. Дядька был ему регентом, насиловал пленных орлиц и убивал во дворе замка при всех, также и Роланда заставил делать то же самое ещё в юности, а когда он отказывался, хлестал кнутом, как пса, и кричал, что будущий владыка не может быть сердобольным слюнтяем. Потом регента поймали орлы и привезли уже к замку его голову и, бросив на мост, уехали. Наш теперешний владыка вышел первым и поднял голову дяди, внёс в замок и долго стоял с ней как умалишённый. Никто не мог забрать её у него на протяжении трёх суток. Он так и стоял у ворот с внутренней стороны. Потом его всё же сбил с ног страшный ливень с громом и молнией. Голова покатилась. Вугор старше нашего теперешнего владыки на два года, увёл владыку в покои и долго приводил в чувства. Голову похоронили тем же вечером. Но с того дня наш владыка стал злым и жестоким, таким каким его всегда хотел видеть покойный дядька. Он ловил орлов и разрывал на части, а женщин часто насиловал до смерти. Все в замки помалкивали, чтобы не попасть под его горячую руку, так как стоило кому-то что-то сказать против действий владыки, его безжалостно убивали, а женщинам отрезали языки. Среди наших мыловаров и пивоваров есть такие немые служанки.
– Ясно, тяжёлое детство и юность, – протянуло как-то задумчиво Сакура. «Сколько горя ты перенёс и стал таким извергом».
– Очень, но благодаря нашему владыке и его ясному уму мы никогда не бедствуем. Во всех домах его деревень есть еда и тепло. Да, Вугор частенько привозит в замок юных крестьянок, но они же мужчины и им нужна разрядка. Девушки тоже не страдают, их не насилуют, как пленных орлиц, а холят и лелеют, часто они становятся жёнами воинов.
– Как интересно устроен ваш уклад. У нас всё по-другому. Знатные орлицы сами выбирают себе мужей, им никто и ничего не навязывает, как мне здесь.
– Будьте покорнее с владыкой и возможно его сердце отогреется. Вы так красивы и если захотите у вас всё может получиться.
– Если захочу… – прошептала Сакура и встала.
Её взяли под руки с длинными летящими рукавами, и повели через длинные коридоры к таинственному дубу.
Роланд тоже уже вышел из своих покоев в тёмно-синем камзоле, расшитым по краю и рукавам золотыми нитями. Белоснежная рубашка с множеством рюшей выгодно оттеняла его смуглое лицо. Высокие, кожаные, чёрные сапоги с заправленными в них такого же цвета брюками добавляли его виду некой статности. Он оказался там же у дуба и мимолётно кинул взгляд на нежную невесту. Она была великолепна в белоснежном платье с туго стянутым корсетом и выставляющим верх груди напоказ. Камни сверкали как слёзы. Член снова шевельнулся, и он невольно стиснул зубы и сжал кулаки. «Какого хрена я хочу эту девчонку постоянно, как озабоченный идиот, такого никогда со мной не было. Ты за всё мне ответишь, дьявольское отродье. Я трахну тебя во все дыры и только тогда успокоюсь. Ты будешь орать от боли и унижения. Орлиная тварь».
– Владыка… – позвал мудрец, но Роланд не слышал его, буравя ненавистным взглядом невесту. Она почувствовала его ненависть всем телом и замерла, глядя в его полыхающие глаза. В голове встали сцены её насилия, и холодок пробежал от копчика до головы, шевеля волосы, уложенные в несколько ярусов с незатейливыми локонами по бокам.
– Владыка!
Роланд, будто услышав голос мудреца издалека, перевёл на него взгляд и молча встал рядом. Тот начал обряд бракосочетания с древней кельтской молитвы.
Древние слова долго окутывали всех таинственным туманом. Вугор тоже стоял рядом, как вдруг зазвонил замковый колокол, предупреждая о тревоге. Роланд и Вугор сразу кинулись к каменному ограждению и посмотрели на зелёное плато. Там ехала конница в несколько сотен в доспехах со знаменем орлов.
– Какого хрена? – процедил Роланд.
Вугор многозначительно посмотрел на него.
– Сакура, – прошептал.
– Я должен успеть, на ней жениться, – Роланд метнулся к девушке и, схватив её за руку, подтащил к мудрецу.
– Давай, быстрее произноси последнюю свадебную речь.
Старый ворон продолжил, взгляд глубоких смоляных глаз из-под седых кустистых бровей, стал более серьёзным, однако через несколько минут орлиная конница, будто чувствуя, что сейчас происходит в замке ворона, поднялась в воздух и на балкон полетели сотни стрел.
