Кэтрин Манн
Остров сбывшейся мечты
– Просто кажется странным, что она взялась за работу, которая так ее пугает.
– Я хорошо плачу. Не многим понравится такая работа. Я могу ей доверять, а это дорогого стоит. Кроме того, я убежден, что где-то в глубине, за всей этой чопорностью, можно отыскать дух приключений.
– Если только прежде у нее не случится сердечный приступ.
Порша неожиданно присоединилась к разговору:
– Или не умрет от заражения какими-нибудь плотоядными бактериями.
Истон рассмеялся, и отголоски его смеха еще долго разносились над водой, пока он снова не вернулся к работе.
Едва Ксандер поймал взгляд брата, как тот уже перевел его на Морин. Что-то лукавое было в выражении лица Истона. Он на мгновение вопросительно поднял бровь, взглянув на Ксандера, и тотчас полностью сосредоточился на Морин.
– Мне безумно жаль, что вам придется от нас уехать.
– Мне тоже. Это работа моей мечты. – Все ее внимание, казалось, сконцентрировано в какой-то воображаемой точке на линии горизонта, и Ксандер невольно последовал за ее взглядом, стараясь представить, о чем она может думать в эти минуты. Лицо ее было печальным, похоже, ей вовсе не хочется покидать этих мест. Ну конечно, она ведь просила его найти способ продлить ее визу, чтобы она могла продолжить свою работу здесь. Он не получил ответа, но потом новости дошли до нее, и результат, очевидно, был отрицательным.
И все же в лице ее читалась душевная мука, и он подумал, что виной тому не только работа.
Истон тихонько присвистнул.
– А вы уверены, что нет совершенно никакого способа продлить рабочую визу?
– Мне отказали в продлении. Ваш брат даже подключил к этому юридическую компанию, где изучили все мои документы, чтобы хоть чем-то помочь, но в условиях ужесточения правил, связанных с иммиграцией, мой запрос был отклонен… – Морин снова посмотрела на Ксандера.
Знала ли она, что он слышит их разговор?
Он прилагал все усилия, чтобы выглядеть абсолютно незаинтересованным и безразличным. Взгляд Истона обратился на брата, Истон даже чуть кивнул ему. Это был какой-то знак, чтобы привлечь к чему-то внимание? Что же задумал его брат?
– Ксандер отдал и продолжает отдавать этому месту огромное количество времени, сил и энергии, а также своей души.
– Да, это так. И я вчера очень удивилась, когда он решил потанцевать.
– Кто бы мог подумать, что он способен исполнить джигу. – Обернувшись назад, Истон подмигнул брату. – Кто бы мог подумать, что он вообще станет танцевать? С тех пор как не стало Терри, подобные вещи с ним не случались.
– Она была прекрасной женщиной.
Ксандер старался не подать виду, что он пытается расслышать продолжение разговора.
– Да. И нам всем ее не хватает. И всегда будет не хватать. И все же я не могу оставить надежды, что мой брат найдет способ и силы, чтобы двигаться дальше. – Губы Истона растянулись в деликатную улыбку. Он посмотрел на Морин заговорщическим взглядом.
Морин покачала головой:
– Вы придаете танцу слишком большое значение.
– А я ничего такого не говорил.
– Я не собираюсь делать какие-либо шаги в отношении вашего брата.
Ксандер заметил, как боль вдруг исказила черты Морин.
– И этого я не говорил. Это ваши слова.
– Я разведена.
– Я знаю.
– Это было ужасно.
– Что ж, мне жаль слышать это.
– Все в прошлом, я стараюсь сосредоточиться на настоящем и на своей работе.
– Именно по этой причине вы хотите остаться здесь? Потому что на родине вас ожидает ваш бывший муж?
Истон бросил взгляд в сторону Ксандера, который в очередной раз сделал вид, будто этого не заметил. На самом же деле его чрезвычайно интересовал этот разговор. Тяжелый развод? Ему оставалось только гадать, что же могло произойти.
– Безусловно, здесь мне было легче начать все с чистого листа.
– Но ведь еще не все потеряно.
– Я ценю ваш оптимизм.
– Эй, прошу вас, – вдруг раздался голос Порши, – пожалуйста, доктор…
– Да, мисс Сото? – Истон повернулся к ней.
– Кажется, у меня начинается морская болезнь. – Едва успев договорить это, Порша перегнулась через поручень, превратившись в тень на фоне алеющего заката, и содержимое ее желудка тотчас оказалось за бортом.
Ксандер мгновенно отреагировал, резко сменив курс и направив судно к докам.
Они были не очень далеко, и уже через несколько минут доки были в поле зрения.
Там же оказались и родители Терри. Если они вдруг прибывали из Майами без всякого предупреждения, это неизменно было дурным знаком.
Ксандер спрыгнул с лодки и помог Порше выбраться на берег. Она была мертвенно-бледной. Как только ее ноги ступили на твердую землю, Порша прикрыла ладонью рот, учтиво кивнула тестю и теще Ксандера и ринулась к дому, вероятно из последних сил сдерживая тошноту.
Родители Терри смотрели на окружающий пейзаж и все происходящее с нескрываемым отвращением. Теща Ксандера провожала взглядом Поршу, бежавшую к дому вверх по склону. Брови Делайлы озадаченно изогнулись, и казалось, между ней и Джейком, тестем Ксандера, состоялся какой-то безмолвный диалог.
Они всей душой ненавидели место, в котором оказались, и не пытались это скрыть.
Джейк проводил взглядом Поршу, а затем посмотрел на Ксандера. В его глазах читалось исключительное неодобрение.
Ксандер в душе негодовал: неужели они действительно могли подумать, что он проявляет к Порше какой-то особый интерес? К тому же какое они вообще имеют право лезть в его личную жизнь и тем более судить его? Безусловно, всем им чрезвычайно не хватает Терри, но ее нет уже больше года, и с этим придется смириться.
И тем не менее ему хотелось сказать им, что они все неверно поняли. Кстати, Порша не в его вкусе. Он уже готов был высказать свой протест, как вдруг его поразило сходство характеров двух женщин. Порша – утонченная, спокойная, сдержанная, она обладает множеством качеств, присущих Терри.
Однако Ксандер никогда даже не задумывался о ней. Ни разу. Для него в ней не было и намека на притягательность. Абсолютно ничего, похожего на то, что вызывала в нем Морин. Ксандер невольно посмотрел на нее. Она помогала Истону пришвартовать лодку.
Он снова посмотрел на тещу и тестя, пытаясь понять причину их визита.
Джейк и Делайла Гудвин были хорошими людьми, но у них был существенный недостаток: они окружали ребенка гиперопекой.
Ксандер всегда предполагал, что это их чрезмерное внимание и неотступный контроль связаны с обстоятельствами рождения Терри. На протяжении многих лет Джейк и Делайла пытались зачать ребенка, но безуспешно. И все же Делайле удалось зачать и выносить Терри. Это был для них ребенок-чудо. Их единственный, долгожданный ребенок.
На протяжении всей жизни Терри опекали и баловали. Родители обращались с ней так, словно она хрустальная. Сейчас Ксандер, будучи отцом, понимал их желание и стремление уберечь ее, но Джейк и Делайла определенно переходили все границы разумного в своей заботе и опеке.
Делайла поправила фамильное жемчужное ожерелье, которое было единственной драгоценностью, свидетельствовавшей об их огромном состоянии. Они были добрыми людьми, но слишком привыкли во всем отдавать приказания и диктовать свои условия. Они были не из тех, кто готов идти на компромисс.
– Мы слышали, наша внучка больна, а ты тем временем проводишь время здесь. Кто же заботится о ней? – сурово спросил Джейк.
– Сейчас она спит, а присматривает за ней Элеонора. У Роуз ушная инфекция. Вчера ночью мы обратились в отделение экстренной помощи, а сегодня были у педиатра.
Театрально приложив к груди ладонь с безупречным маникюром, Делайла нахмурилась.
– А ведь о ней могли бы заботиться ее родственники.
– Они и заботятся. Ее родной отец и дядя. – Ксандер что было сил старался не повышать тона.
– И оба они здесь, развлекаются катанием на лодке, – продолжала Делайла.
– Работают.
– Ну, хорошо. Работают. Но ведь с ней могла бы оставаться ее бабушка.
– Я очень ценю ваше предложение помочь. Кто рассказал вам о ее болезни?
Делайла пренебрежительно махнула рукой, словно это не имело значения.
– Кто-то из сотрудников, когда я позвонила, чтобы просто поздороваться.
Скорее, чтобы проверить. Родители его жены отнюдь не делали тайны из того, что хотят оформить опекунство над Роуз. Ему было бы гораздо уютнее в их обществе, и он был бы даже рад их визитам, если бы они не делали постоянно своих записей и пометок, бесконечно строя свои чертовы планы и козни.
Он старался сохранять благоразумие, насколько это вообще было возможно.
– Роуз проснется примерно через час. Если вы хотите остаться на обед, можете поиграть с ней, когда она проснется.
Он обернулся, чтобы посмотреть, чем заняты его брат и Морин. Истон привязывал лодку в доке, а Морин собирала взятые ими пробы. Однако совсем не это привлекло внимание Ксандера. Огромный аллигатор заплыл на территорию доков и натолкнулся на лодку. Низко посаженная лодка закачалась, и Ксандер мгновенно перевел взгляд на Морин, перегнувшуюся через ограничительный поручень.
Глава 3
Морин не удержалась и камнем упала в темную воду залива.
Плавание никогда не вызывало у Морин сложностей. В Ирландии все приключения ее детства так или иначе были связаны с реками и озерами. Еще в юности она бесстрашно погружалась в глубину. Она даже рассказывала родителям, что ищет там келпи – ирландские мифические создания, живущие под водой и предстающие перед людьми в образе лошадей. Эти обитатели легенд бывали весьма опасны и, говорят, порой топили смертных ради собственной забавы. В восемь лет Морин была твердо убеждена, что сможет отыскать келпи и опровергнуть это неверное о них представление. Ее склонность к тому, чтобы помогать и лечить, происходила из самой глубины ее существа.
Но здесь, в болотистых водах Ки-Ларго, к ловцу мог подкрасться настоящий аллигатор. Животное, которое в действительности могло в мгновение ока лишить ее жизни.
Она замерла в воде, не двигаясь и лишь удерживаясь на плаву, пытаясь дышать как можно ровнее и спокойнее. Длинные скользкие болотные водоросли обмотали ее лодыжку, превратившись в предательски прочные подводные оковы.
Адреналин гнал кровь по венам, сердце билось все чаще по мере того, как она все отчаяннее пыталась освободиться от упругих пут, делая резкие, довольно хаотичные движения.
Она подняла глаза и увидела охваченное ужасом и паникой лицо Ксандера.
Водоросли, обвивавшие лодыжку Морин, тянули вниз. Проклятье. Как же могла она за какие-то секунды попасть в коварную ловушку? Она почувствовала, что ее охватывает паника, когда услышала едва различимый крик. Казалось, голос доносился откуда-то издалека.
Цепкие водоросли сжимали лодыжку Морин все крепче, постепенно утягивая ее под воду. Чем больше она старалась удержаться на поверхности, схватиться за борт лодки, тем настойчивее ее тянуло вниз.
Она совершенно потеряла ориентацию в пространстве, но внезапно сквозь это туманное, пугающее состояние прорвался слабый звук. Это был голос Ксандера.
– Морин, я уже иду!
Слова долетали до нее, словно отдельные веточки, оторванные и унесенные ветром. Соль резала и застилала ей глаза, но вот она уже смогла различить крепко сбитую, сильную фигуру Ксандера, приближавшуюся к ней. Она разглядела и людей, следовавших за ним, – это были его тесть и теща. Даже отсюда, издалека, несмотря на замутненное зрение и прочие обстоятельства, она явственно видела беспокойство в их напряженных фигурах.
Уже спустя мгновение Ксандер был рядом. Крепко схватив Морин за руку, он притянул ее к лодке и помог удержаться над водой. Воздух снова наполнил ее легкие.
– Я в порядке. Я хорошо плаваю. Мне нужно только высвободить ногу – она запуталась в водорослях.
– Понял. – Восприняв это как сигнал к действию, он нырнул и стал погружаться.
Она поймала его руку.
– Будьте осторожны, здесь…
Он бросил взгляд в сторону, где, почти не шевелясь, плавал аллигатор, покрытый грубой чешуйчатой кожей и вращавший круглыми, точно бусины, глазами.
– Я вижу. И чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше.
Он скрылся под водой, оставив за собой только след из маленьких пузырьков воздуха. От страха сердце в груди ее гулко и часто забилось, словно военный барабан. Аллигатор исчез под водой.
Время остановилось.
Неожиданно она почувствовала, как большая ладонь обхватила ее лодыжку и наконец освободила ее от водорослей. Неосознанно, поддавшись инстинкту, она прижала колени к груди. Ксандер был уже рядом. Острое напряжение и тревога немного спали, но не исчезли окончательно.
– Я не сомневаюсь, что вы умеете плавать, но вы ранены.
Он обхватил ее руками, и она ощутила, как тепло его тела стало словно перетекать в нее, приятно обволакивая. Впервые за очень долгое время она почувствовала себя маленькой и защищенной, страх постепенно покидал ее сердце. Почти выйдя из воды, они стали вязнуть в скользком илистом песке, и он снова помог ей двигаться, пока они не достигли твердого берега.
Все ее тело дрожало, и он безотчетно заключил ее в крепкие объятия, а она уронила голову ему на грудь. Она ощущала прикосновение его сильного тела. Нехотя отстранившись от него, она подняла глаза и поймала его взгляд, скользивший по ее губам.
– Морин? – Ее имя, произнесенное кем-то, беспощадно вернуло все на свои места. Она обернулась и увидела тещу, тестя Ксандера и Истона, стоявших неподалеку.
Морин повернулась к ним лицом, стараясь при этом стоять вполоборота к Ксандеру. Непринужденным движением, словно делал это уже тысячу раз, он положил руки ей на плечи.
Смятение и недовольство тестя и тещи Ксандера были очевидны.
– С вами все в порядке? – спросил тесть Ксандера, сморщившись так, словно против своей воли вдохнул отвратительный, удушливый запах.
Морин молча кивнула.
Тогда мужчина переключил свое внимание на Ксандера.
– А с тобой?
– Да. Большое спасибо. Отделались легким испугом. – Он чуть сильнее сжал плечи Морин, прежде чем убрать с них ладони.
Теща Ксандера презрительно хмыкнула в ответ:
– А что, если бы на ее месте оказалась Роуз? Радует лишь то, что ее здесь нет. Несомненно, естественный заповедник на лоне природы – это чудесно… – стальные, холодные нотки звучали в ее словах, – однако это слишком опасное и непредсказуемое место, совершенно не подходящее для нашей внучки.
Морин украдкой взглянула на возмущенную особу, слова которой прозвучали как предупреждение.
Вот уже несколько часов прошло после происшествия с аллигатором, а Ксандер все еще не мог собраться с мыслями.
Он вспоминал, как Морин упала в воду и как он бросился ей на помощь. Вспоминал, какой она была испуганной и продрогшей в одном купальнике. И то, какое облегчение они оба испытали, когда оказались на берегу и он обнял ее.
В те минуты, стоя у кромки воды и обнимая Морин, он ощутил связь с ней, у него возникло чувство, что он давно знает и понимает ее.
Потом его мысли переключились на родителей Терри. Он вспомнил, как она порой нервничала под их пристальным критикующим взглядом, когда они приезжали. Она просто сходила с ума, стараясь, чтобы вокруг и во всем был безупречный порядок, чтобы еда была приготовлена идеально. Ее родители всегда находили повод для замечания, это был их метод достижения идеала, хотя в глубине души они желали им только добра.
Наблюдать за тем, как Делайла постоянно наставляет и поучает Роуз, было для него невыносимо. Он хотел, чтобы его дочь выросла жизнерадостной и уверенной в себе, с развитым чувством собственного достоинства.
Он хотел сам воспитывать своего ребенка.
– Знаешь, Ксандер, мы готовы помочь тебе с Роуз. Оставить ее у себя, пока она не пойдет в школу. Ведь мы уже на пенсии и могли бы посвящать ей все свое время. – Высокий голос Делайлы звучал приторно. Она склонилась над Роуз и рассматривала рисунок малышки.
– Что ж, я знаю, она всегда с нетерпением ждет вас обоих. Я думаю, этого достаточно, – с участием произнес он. Кажется, боль потери оставила на его лбу глубокую морщину.
– Ты помнишь Барри, друга нашей семьи и юриста к тому же? Он как-то заметил, что суд мог бы принять решение в нашу пользу, ведь с нами Роуз было бы лучше. Мы знаем, как много ты работаешь. А у нас достаточно времени, которое мы могли бы посвятить ей и которым ты пока не располагаешь. – Джейк стоял за спиной Ксандера, положив руку ему на плечо.
Кровь в его венах буквально вскипела, его бросило в жар. Однако нужно было сохранять благоразумие и холодный рассудок.
– Я знаю, как вы любите Роуз. Но сейчас ей пора спать. Она еще не совсем поправилась.
Делайла кивнула:
– Да, ей действительно нужен отдых.
– Уверен, так же, как и вам. Возможно, вам лучше будет устроиться в гостинице. – В его невозмутимой интонации слышался вызов. Ему необходимо было отделиться от них. Обозначить границы.
Особенно теперь, когда их намерения не оставляли никаких сомнений. Они приехали, чтобы следить за ним и оценивать его состоятельность как отца.
И вдруг ему в голову пришла еще более пугающая мысль. А что, если они просто увезут ее? Это предположение не оставляло его, пока он провожал их и когда вернулся в комнату, где спала его дочь. Глядя в добрые карие глаза Элеоноры, он объяснил ей, что, если кто-нибудь, включая его тещу и тестя, попытается проникнуть на территорию их владений, его следует немедленно известить. Женщина понимающе кивнула.
Затем он отправился на поиски Морин. Ему хотелось удостовериться, что с ней все в порядке после происшествия.
Направившись в клинику, расположенную в модернизированном здании с множеством окон, он заметно ускорил шаг. Его не оставляло чувство, что он должен поскорее вернуться домой: всему виной гнетущее давление со стороны родителей жены, их постоянные напоминания о том, как много рисков существует в заповеднике и как опасно растить и воспитывать здесь Роуз. Это давило на него тяжелым грузом.
Едва он открыл дверь клиники, в нос ударил резкий кисловатый запах нефти. Он свернул за угол и тотчас увидел Морин и шумную компанию морских птиц, перепачканных нефтью. Когда лодка накренилась, в воду пролилось топливо, отчего пострадало оперение нескольких птиц. Служащие заповедника отмывали их.
Морин осторожно удаляла верхний слой нефтяного топлива с тонких, хрупких перьев, используя средство для мытья посуды. Морин, воркуя, точно уговаривая, старалась успокоить птиц, очень похоже имитируя их резкие крики. Казалось, между ними происходит беседа.
А в смотровой комнате Истон внимательно проводил обследование каждой отмытой птицы.
Волосы Морин, собранные на затылке в тугой узел, все еще были влажными. На ней была медицинская униформа.
Ей, вероятно, даже не пришло в голову проверить, все ли в порядке с ее собственной лодыжкой: прежде всего забота о пострадавших пернатых.
Она стояла, ополаскивая птицу водой, с улыбкой радости, а он смотрел на нее и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он был совершенно заворожен изяществом и грацией ее движений.
И ее добротой. Именно это, ее умение сопереживать, ее терпение и сострадание было тем чудодейственным средством, что так требовалось ему. И возможно, могло бы даже вызвать благосклонность его тещи и тестя, которым так невероятно сложно угодить.
Легкими, но уверенными движениями Морин оттирала нефть с левого крыла птицы, которую очень осторожно держала в руках. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем она заметила, что Ксандер наблюдает за ней, стоя у дверей.
Жар хлынул к ее щекам, едва она вспомнила, как их тела прижимались друг к другу после происшествия.
– Все в порядке? Вы попали в довольно серьезную переделку.
Она только пожала плечами в ответ.
– Интересно, что может заставить женщину, да, черт возьми, кого угодно, захотеть помериться силами с аллигатором?
Он подошел чуть ближе.
– Они кусаются не так больно, как хищники, обитающие в совете директоров, – пошутила она.
– Забавно, – усмехнулся Ксандер. – А если серьезно, почему именно эта профессия?
– А почему мы вообще выбираем ту или иную профессию?
– Мне, например, нравится корпоративный дух, я всегда готов принять вызов, и к тому же склад ума, кажется, позволяет успешно руководить бизнесом. Без этого подобные места обречены на гибель.
Она улыбнулась и задорно приподняла бровь, когда прямо между ними пролетел большой мыльный пузырь.
– Это правда. Но и без таких, как я, места вроде этого не смогли бы существовать. Я хотела стать ветеринаром. Мне просто нужно было найти свою нишу.
– Так что же, вам в бассейн подбросили аллигатора, и вы сразу все поняли? – На его губах заиграла обаятельная, хотя и чуть ироничная, улыбка, и Морин стало сложно сосредоточиться. Она отвела взгляд и повернулась к ушастому баклану, который в этот момент издал характерный гортанный звук, похожий на хрюканье недовольного поросенка. Это прозвучало смешно и даже очаровательно.
– Это случилось во время одной из небольших школьных экспедиций. Моя группа отделилась от всех остальных, и мы заблудились. Мы все бродили вокруг и заходили все глубже и глубже в торфяники. Вскоре опустился туман, и мы практически перестали видеть, что у нас под ногами. Это ужасно напугало всех в нашей группе, а меня вся эта природная фантасмагория… просто заворожила. Мне хотелось проникнуть внутрь и идти, впиваясь пальцами в эту дымчатую мглу. Я ощутила… незримую связь. И вот тогда я все поняла. – Она взмахнула рукой, словно стараясь обхватить весь мир вокруг. – Вот то, чему я должна посвятить жизнь.
– Вы… удивительная женщина.
Она почувствовала, как румянец обжег ее щеки. Его комплимент много значил для нее. За время замужества ее самооценка серьезно пострадала.
– Спасибо. Я просто удачливая.
– Усердный труд определенно повышает шансы на удачу.
– И все же жизнь далеко не всегда справедлива и беспристрастна.
Она смотрела на него и думала, что влечение к этому человеку, несомненно, несет с собой определенные сложности. Кроме того, никто не отменял проблем с рабочей визой, срок которой скоро истекал.
Его лицо помрачнело.
– Да, это правда.
– О господи. – Она дотронулась до его плеча. – Простите. Не думала, что это прозвучит так жестоко.
– Нет, все в порядке, правда. Я не могу прожить всю оставшуюся жизнь вот так, вынуждая всех вокруг взвешивать каждое слово. Я не пожелал бы этого и для Роуз. Мне хочется, чтобы она росла в мире, полном радости и счастья.
– Уверена, бабушка с дедушкой балуют ее и души в ней не чают.
Он еще больше помрачнел.
– Я снова что-то не так сказала? – Все внутри ее сжалось.
– Дело не в вас. Просто с тех пор, как не стало Терри, мои отношения с ними стали очень напряженными. Им не хватает ее, я понимаю. Но больно нам всем.
– Любой сказал бы не задумываясь, как сильно вы любили друг друга.
– Мы знали друг друга всю свою жизнь, – произнес он с тоской в голосе.
– Так, значит, и с ее родителями вы знакомы так же давно. И они должны были стать вам родными, не так ли?
У него вырвался резкий, но невеселый смех.
– Ах, если бы это было так просто.
– Мне не следует лезть не в свое дело.
– Вы и не лезете. Они обвиняют меня в том, что я не заботился о ней. В тот день, когда она умерла, я задержался на работе до позднего вечера. Если бы я вовремя вернулся домой, то, возможно, заметил бы симптомы и сразу отвез ее в больницу…
По его интонации она поняла, что он много раз играл сам с собой в жестокую игру «а что, если бы». Она хорошо знала, как это тяжело.
– Вы не можете винить себя. – Ее голос звучал нежно, но твердо.
– Но я виню себя. Они винят меня. – Он затих, закрыл лицо ладонями, словно хотел отгородиться от всего, и осторожно сделал еще шаг вперед.
– Истон сказал, что доктора уверяли: ничего нельзя было сделать. Мне очень жаль.
– У меня есть наш ребенок. И я не в силах ничего изменить.
– Вы настоящий стоик.
– И что же в этом плохого?
– Ничего.
– Даже я знаю: когда женщина говорит «ничего», это что-то да значит. – Он усмехнулся, как будто стараясь найти хоть что-то светлое в этой беспросветной тоске.
– Мне просто интересно, кто…
– Что «кто»?
– Кто помогал вам пережить все это? – Не успев закончить фразу, она уже пожалела о том, что осмелилась лезть ему в душу. Чуть запинаясь, она почти прошептала: – Я не должна была, это слишком личное…
Он взмахнул рукой, словно отметая ее отговорки.
– Мне не давала пасть духом моя дочь. Нет способа, чтобы избавиться от боли. И хватит обо мне. Лучше расскажите мне историю своей жизни.
– Я родом из Ирландии.
– Звучит таинственно, милая леди. – Он попытался воспроизвести резкий провинциальный акцент, чтобы говорить точно старый ирландец в одной из передач канала Би-би-си. И она улыбнулась:
– У меня вовсе не такой сильный акцент.
– Это правда. А почему?
Она взглянула на него сквозь опущенные ресницы, заканчивая очищать крыло последней птицы.
– Мой отец десять лет работал в американской компании в Мичигане.
– Так вы поэтому оказались именно здесь?
– Быть может. После развода мне требовалось кардинально сменить обстановку. Я получила рабочую визу. И вот я здесь – вся история.
– А теперь пришла пора возвращаться домой. – Он чуть склонил голову. – Вот только, похоже, вы не слишком этому рады. Могу себе представить, как скучало без вас ваше семейство.
– Они были очень недовольны тем, что я разошлась с мужем. Они обвинили меня в том, что я предпочла замужеству работу.
– Ваш муж не хотел ехать с вами?
– Нет. Да я, честно говоря, и не просила его об этом. К тому времени мы уже были в разводе, но мои родители этого не знали. – Она тряхнула головой. – Мне не хочется говорить об этом. Нет ничего более скучного, чем бесстрастный и неприятный развод.
– Как хотите.
– Кстати говоря, что вас сюда привело?
– Мне нужна ваша помощь.
– Какое-то животное сбежало из вольера?
Он театрально прижал руку к груди.
– Боюсь, вы только что оскорбили мое мужское достоинство. Возможно, мне далеко до брата, но я в состоянии справиться с потерявшимся питомцем.
– И со змеями справитесь?
– Легко, – кивнул он.
– С птицами?
– Понадобится сеть, а также ловкость и немного сноровки.
– Олень?
– Я бы догнал его на квадроцикле.
Образ Ксандера, который верхом на квадроцикле с ревом мотора преследует оленя, стараясь вернуть его в загон, рассмешил Морин. Она невольно поддалась непреодолимому очарованию этой пикантной игры и флирта. В конце концов, это же совершенно безопасно и в любом случае ни к чему не приведет.
– А как насчет аллигаторов?
– О, от аллигаторов лучше держаться подальше.
Она кокетливо закатила глаза.
– Что ж, как скажете. И все-таки, если быть откровенной, я бы предпочла заниматься аллигаторами, чем сражаться с цифрами, бумагами и чиновниками, как это приходится делать вам. – Она даже красноречиво вздрогнула, вообразив это. – К тому же дни напролет проводить в офисе? Ну уж нет, спасибо.
– Но вы уж впредь, по крайней мере, оставайтесь в лодке, если дело дойдет до аллигаторов.
– Договорились. – Она игриво подмигнула ему. – Так о чем вы хотели спросить меня?
– Как продвигаются ваши дела с продлением рабочей визы?
– Не очень хорошо.
– Я могу помочь вам.
– Вы замолвите за меня словечко?
– Уже замолвил, но, очевидно, этого недостаточно.
– Значит, у вас есть другое предложение?
– Да. Вот именно. Я делаю вам предложение.
Его слова, точно гром в ночной тишине, прогремели в ее голове. Что значит – предложение?
