Кэтрин Купер
Шале
4
Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция
Реа
Я не хотела сюда приезжать по многим причинам, но все равно очень здорово побывать в горах. Светит солнце, небо голубое, а воздух прозрачен и чист. Этим утром я выбралась из дома, чтобы сыграть роль идеальной жены и покататься с Кэсс, как хотел Хьюго, но очень скоро поняла, что совершила ошибку. Извини, Хьюго. Кэсс слишком молодая и слишком скучная, и после того, как я задала пару вопросов о ребенке, который меня не интересует, и ее прошлом бизнесе (вроде, кейтеринг), тем для разговора у нас не осталось.
Я направилась обратно к шале в надежде, что там никого не будет и я смогу полежать в уличной джакузи в одиночку. Но вот я открываю дверь и тут же слышу шаги. Милли появляется на верхней площадке лестницы, оправляет рубашку поло с логотипом и изображает на лице приветливую улыбку.
– Здравствуйте, Реа! Я не ожидала вас так рано – мне показалось, Саймон нанял вам инструктора на весь день… – Она морщит лоб. – Надеюсь, всё в порядке?
– Да, все отлично – я просто решила немного полежать в джакузи.
Это звучит немного резче, чем рассчитывалось, поэтому я улыбаюсь, чтобы сгладить впечатление. Иногда я забываю, как должна себя вести идеальная супруга бизнесмена. Точнее, не забываю, а просто не хочу.
– Я давненько не каталась, и ноги у меня уже болят. Ничего, если я воспользуюсь джакузи? Не хотелось бы вам мешать…
– Да-да, конечно! – торопится Милли. – Как вам будет угодно. Я пойду сниму крышку, пока вы будете переодеваться. В комнатах я уже убрала. Принести вам что-нибудь – может, бокал шампанского? Или воды?
Качаю головой:
– Ничего не нужно, спасибо.
Милли скромно кивает, спускается по лестнице и выходит на просторную террасу, где снимает с джакузи крышку, и от горячей воды тут же начинает подниматься пар. Переодевшись, я провожу остаток утра, наслаждаясь попеременно то джакузи, то лежанием в шезлонге. Милли приносит мне электрическое одеяло. Я соглашаюсь на ее предложение выпить бокал шампанского (а может, и парочку). Какое блаженство!
* * *
Удивительно, насколько меняется за день мое настроение – к началу вечера я уже чувствую, что почти рада быть тут. Почти. Двухэтажная гостиная с камином, звезды на небе, ледяное шампанское… Могло быть гораздо хуже.
– Реа, хочу познакомить вас с Мэттом, – говорит Милли, предлагая мне поднос с закусками.
Мэтт в такой же рубашке поло, как у Милли, и в целом похож на нее, только старше – идеально ухоженный и с приклеенной улыбкой.
– Я представитель компании «Сноу-Сноу» на этом курорте, – добавляет он, пожимая мне руку. – У нас тут пять шале, а по всем Альпам, как вы знаете, двадцать, но мы очень гордимся нашим индивидуальным сервисом. Ваше шале вам нравится?
– Да, оно очаровательное, – отвечаю я. – В жизни даже лучше, чем на фотографиях.
Чувствую, что краснею – сама не зная почему.
– Мы им гордимся особо – оно самое роскошное, хоть и относительно небольшое, – замечает Мэтт. – Как прошел ваш день – выходили на трассу?
– Да, ненадолго. Мне очень понравилось. И джакузи тоже.
Он исподтишка окидывает меня взглядом с головы до ног – наверняка представляет, как я выгляжу голой. Хьюго подходит и обнимает меня за плечи, но я сбрасываю его руку, делая вид, что тянусь за канапе.
– Мэтт, это Хьюго, – говорю я, намеренно не упоминая, что он мой муж.
Хьюго пожимает Мэтту руку и заводит скучнейшую сагу о том, как они с Саймоном сегодня покатались, об особенностях лыж, о важности разного оборудования и прочих вещах, про которые Мэтту точно не хочется слышать.
Я ненадолго отвлекаюсь, а когда снова включаюсь в беседу спустя пару секунд (или минут, кто знает), они уже говорят о том, как давно Мэтт работает на этом курорте и каковы его планы на будущее.
Наконец мы все усаживаемся ужинать. Я специально выбираю место рядом с Мэттом – не то чтобы он правда мне понравился, но флирт с ним все-таки скрашивает мой вечер.
* * *
Ужин опять восхитителен, а вино выше всяких похвал. Я пью больше, чем следовало бы. Хьюго вряд ли понравится, если я напьюсь, особенно в присутствии потенциального инвестора, но мне плевать. Сегодня мне хочется напиться, и я собираюсь это сделать. Только алкоголь может мне помочь продержаться эту неделю; к тому же это неплохой предлог задержаться завтра утром в постели, а не топать на занудный урок лыж с занудной Кэсс и слушать ее занудные истории про ее занудного ребенка. Хьюго жалок в своей подобострастности: он только и делает, что хихикает над сальными шуточками Саймона да бросает на меня испепеляющие взгляды, когда думает, что другие не смотрят.
Милли подходит к столу, и Хьюго прикрывает ладонью мой бокал.
– Кажется, тебе достаточно, да, дорогая? – говорит он с натянутой улыбкой. Он очень редко позволяет себе подобное – говорить, что мне делать, а что нет. Ясно, до чего ему охота произвести на Саймона впечатление.
Что касается меня, я не собираюсь отказываться от выпивки, раз уж мне захотелось.
– Нет, я так не думаю, – отвечаю я, сбрасывая его руку с бокала и поворачиваясь к Милли. – Еще этого дивного красного, пожалуйста. Спасибо.
Милли колеблется, а потом наливает мне немного. Я даже жалею ее – нечестно втягивать постороннего человека в наше препирательство с Хьюго. Надо будет оставить ей щедрые чаевые перед отъездом.
– Вообще-то, – начинаю я, намеренно запинаясь, чтобы позлить Хьюго за его попытку меня усовестить, – мне пришло в голову сыграть в пьяные игры. Кто за?
– Обожаю пьяные игры! – чуть ли не вскрикивает Саймон. – Вот это девчонка у тебя, Хьюго, – добавляет он, поднимая бокал в сторону моего мужа. Хьюго пронзает меня взглядом, и я ухмыляюсь.
– Как насчет «Я никогда в жизни…» – рокочет Саймон.
– Отлично! Я начинаю, – вклиниваюсь я. – Я никогда в жизни… не занималась сексом втроем.
Саймон оглушительно хохочет. Хьюго смотрит на меня в ужасе. Мэтт, хмыкнув, отпивает из своего бокала.
– Мэтт, – восклицает Саймон, – теперь давай ты! Хочу послушать твою историю. Ну-ка, вперед!
Кэсс резко встает из-за стола.
– Прошу прощения… – Она оттягивает вниз рукава своего на удивление старомодного кардигана и бросает нервный взгляд на распалившегося мужа. – Я пойду проверю, как там Иниго, а потом лягу спать. Увидимся утром.
Не дожидаясь ответа, она принужденно улыбается и выходит из гостиной. Саймон даже не смотрит на нее.
– Ну же, ну, – подзадоривает он Мэтта.
Мэтт откашливается.
– Я никогда в жизни… не был в Зимбабве.
– Ох, ради бога! – возмущается Саймон. – Не обязательно быть таким вежливым и деликатным, раз мы твои клиенты. Хотя, – он опустошает свой бокал, – я все равно за это выпью, и ты, Хьюго, и ты, девочка.
Хьюго послушно пьет до дна и смаргивает. Выпивоха из него никакой.
– Давай еще!
Мэтт ухмыляется.
– Ну ладно… Я никогда в жизни… не имел гомосексуальных связей.
Хьюго краснеет, а Саймон смотрит на меня выжидающе, пока я допиваю свой бокал и опускаю его на скатерть.
Саймон хлопает по столу ладонью.
– Класс! Великолепно! Вот это была бы картина… Ну а теперь, Реа, твоя очередь.
– Я никогда в жизни… – Слова «не влюблялась» так и рвутся у меня с языка, но вместо этого я говорю: – Не сидела в тюрьме.
Никто не пьет. Я кладу руку Мэтту на бедро. Он ее не отталкивает.
* * *
Еще через несколько кругов Хьюго, явно разозленный моим отказом изображать из себя идеальную жену, объявляет, что ему пора ложиться, и Милли тоже откланивается. Моя рука к этому времени уже добралась до ширинки Мэтта; я чувствую, что у него эрекция. Хорошо бы и Саймон ушел спать, но он подливает себе в бокал еще вина и требует продолжать игру.
Внезапно на меня накатывает усталость, как это часто бывает, когда перепьешь. Я забираю свою руку, поднимаюсь и говорю:
– Всё, мне хватит. Пойду ложиться. Всем спокойной ночи.
Мэтт смотрит на меня с изумлением – он-то уже решил, что ему сегодня обломится. Может, и да. Но в другую ночь.
Спотыкаясь, я поднимаюсь по лестнице в нашу спальню, думая, что там будет темно, но Хьюго сидит в кровати, стиснув зубы, и притворяется, что читает. Он откладывает в сторону книгу и, щурясь на меня, шипит:
– Как ты посмела поставить меня в такое положение!
Я отмахиваюсь от него и проскальзываю в ванную.
– Все нормально. Саймону понравилось. Ты же здесь, чтобы произвести на него впечатление, и я, собственно, тоже. Так что я оказала тебе услугу.
Я склоняюсь к зеркалу и улыбаюсь сама себе.
– Он думает, что я классная.
– А я – нет, – раздраженно отвечает Хьюго, стоя в дверях ванной в боксерах «Хьюго Босс», которые я заставила его носить вместо уродливых трусов с ширинкой; одно из небольших усовершенствований, привнесенных мной в его жизнь после нашей свадьбы. – А то, как ты заигрывала с Мэттом – боже мой! Что я такого сделал, чтобы это заслужить?
Я окидываю его утомленным взглядом и говорю:
– Ничего, дорогой.
Не хватало еще, чтобы Хьюго мне выговаривал! Но я знаю, как положить этому конец; к тому же я настолько пьяна, что идея не кажется мне слишком отвратительной. Тянусь к нему и залезаю рукой в трусы. Хьюго делает жалкую попытку оттолкнуть мою руку, но я-то знаю, что он не может передо мной устоять. К счастью, это не занимает много времени.
5
Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция
– Нам придется заявить об исчезновении, – говорит Энди. – Официально.
Меня снова мутит.
– Тебе не кажется, что сейчас еще рано? Может, они давно спустились и сейчас попивают глинтвейн в баре, пока мы тут торчим?
Пауза.
– Считаешь?
Черт.
– Да не знаю я! – кричу в ответ. – В любом случае у нас серьезные неприятности.
Конечно, мы думаем об одном и том же. Если сейчас вызывать спасателей, а окажется, что с клиентами всё в порядке, все равно мы будем инструкторами, у которых двое потерялись на маршруте. Такие новости разлетаются в мгновение ока, и никто больше к нам не обратится. А если клиентов в баре нет, если они действительно пропали, тогда…
– Мы ничего не можем сделать, Кэмерон! – выкрикивает мне в лицо Энди, тоже начиная паниковать.
– Надо подумать. Что-то предпринять. Какой у нас сейчас выход? Может, проверить, не вернулись ли они к себе в шале?
– Да бога ради! – взрываюсь я. Потом делаю глубокий вдох. Успокоиться. Нужно успокоиться.
– Ладно. План такой, – говорю наконец. – Ты беги назад в офис и звони в шале. А я поднимусь и еще раз проверю тропу. Свяжешься со мной по рации, как только дозвонишься, а я вызову тебя, если найду их до твоего возвращения. Если их нигде не будет, то придется заявить.
Энди ничего не отвечает.
– Договорились? – настаиваю я. – Хватит двадцати минут, чтобы позвонить и вернуться назад. Нет смысла устраивать панику без причины; вполне может быть, что с ними всё в порядке. Так?
Энди кивает.
– Ну да. Я иду. Вернусь через двадцать минут. Чтобы нас не подслушали по рации – если все о’кей, я говорю «порядок», и… не знаю, «тут никого», если нет. И ты тоже.
Я смотрю, как Энди катится вниз по склону, а сам потом топаю к подъемнику, пытаясь отворачиваться от ветра. Страшные слова «если нет» так и висят в воздухе.
6
Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция
Реа
Опять деликатный стук в дверь, опять входит Милли с утренним чаем. Я лежу, не открывая глаз. Голова трещит, во рту пересохло. Неохота натыкаться на неодобрительный взгляд Хьюго и выслушивать лекцию о том, что мне надо держать себя в руках, если мы хотим залучить Саймона в компанию. На самом деле, мне плевать. Не надо было вообще сюда ехать. И, возможно, не надо было выходить за Хьюго.
Я слышу, как дверь тихонько захлопывается, и тут Хьюго тычет мне в спину. К счастью, этим утром – просто рукой.
– Реа, ты не спишь?
Я бормочу что-то неразборчивое в надежде сойти за спящую. Хьюго вздыхает, выбирается из постели и идет в душ. Я продолжаю притворяться, что сплю, пока он одевается. Хотя бы не пытается меня будить. Наверное, до сих пор злится за вчерашний вечер… Как только Хьюго выходит из спальни, я снова проваливаюсь в сон.
* * *
Проходит, кажется, пару секунд – и тут Хьюго рывком распахивает дверь и говорит, теперь уже в полный голос:
– Реа! Просыпайся! Сейчас же!
Я открываю глаза и сонно таращусь на него.
– Что такое? Почему мне нельзя поспать? Мне что, каждое утро надо таскаться в горы с этой чертовой Кэсс? Я думала, мы едем в отпуск – по крайней мере, я, – а не на корпоративное мероприятие. Почему я не могу поваляться в постели, если мне охота?
– Боже, Реа, почему ты всегда думаешь только о себе? – резко отвечает Хьюго, что для него нехарактерно. – Мне наплевать, что у тебя похмелье. Так тебе и надо за вчерашнее. Но встать все равно придется. Кэсс пропала, и надо идти ее искать.
Я сажусь и протираю глаза.
– Что? С какой стати ее искать? Она взрослая женщина. Может, пошла прогуляться или еще куда…
Хьюго вздыхает.
– Может, и так, но Саймон места себе не находит. Похоже, у нее послеродовая депрессия, и он беспокоится, что она могла что-нибудь сделать с собой. Говорит, что Кэсс никуда не вышла бы без ребенка, да еще никому не сказав.
Я тоже вздыхаю и валюсь назад в подушки.
– Да почему нет – ребенок же постоянно с няней… Кэсс, по-моему, вообще с ним не сидит.
Хьюго подскакивает к постели и сдергивает с меня одеяло. Я переворачиваюсь на живот, внезапно ощутив неловкость.
– Не важно, что думаем я или ты, – начинает он приглушенным голосом. – Я тоже уверен, что с ней всё в порядке. Но надо сделать вид, что мы пытаемся помочь. Что мы волнуемся… я и правда волнуюсь, в отличие от тебя. Так что давай вставай и одевайся, ясно?
* * *
Я залезаю под душ, принимаю парацетамол и две таблетки «Берокки», чтобы прийти в себя, а потом спускаюсь в гостиную.
Саймон сидит на кожаном диване, держа ребенка на руках и глядя в пространство. Мэтт на телефоне – говорит по-французски, оживленно жестикулируя, – а Милли, встревоженная, стоит в неловкой позе возле дивана и поглаживает Саймона по плечу.
– Саймон? – говорит Хьюго. – Чем мы можем помочь? Может, нам пойти осмотреть окрестности? Проверить, где она?
Я выглядываю в окно – там валит снег. Очень-очень густой. Прошу, скажи нет, – мысленно взываю я.
Саймон игнорирует вопрос, поднимается с дивана и с отсутствующим видом протягивает малыша Хьюго. Тот что-то сюсюкает, и Иниго начинает смеяться.
– Что тут у нас за хорошенький мальчик? – вопрошает Хьюго тоненьким голоском, которым, кажется, только и говорят с детьми.
Саймон бросает на Хьюго полный отчаяния взгляд, проводит ладонью по своим редеющим волосам и начинает ходить взад-вперед вдоль гигантской стеклянной стены. Хьюго следит за ним глазами, состроив сочувственную гримасу, и осторожно качает ребенка.
– Это я виноват, – бормочет Саймон придушенным хриплым голосом. – Не надо было мне засиживаться вчера допоздна. И пить не надо было. Лучше б я пошел спать вместе с Кэсс, побыл с женой и ребенком… Да, это я виноват. Она сейчас не в лучшей форме. Не надо было сюда ее везти. Если с ней что-то случилось…
Милли снова гладит его по плечу.
– Уверена, с ней всё в порядке, Саймон, – говорю я, стараясь вложить в голос максимум сочувствия. Хьюго наверняка впечатлен. – Может, она просто пошла проветриться, ничего особенного…
Мэтт вешает трубку.
– Итак, я позвонил жандармам, и они пообещали ее поискать, но предпринимать что-то еще рано, поскольку она взрослая и ее нет всего пару часов. Также я связался с туристическим офисом и мэрией, но у них…
– Больницы! – вскрикивает Саймон, замерев на месте. – Надо обзвонить больницы!
Мэтт и Милли обмениваются взглядами. Сара, только что принесшая для Иниго одеяльце, закатывает глаза, глядя на меня, и я едва сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть. Она протягивает к Хьюго руки, чтобы забрать малыша, и Хьюго, прежде чем передать его, целует Иниго в лоб. Брр…
– Может, нам стоит немного подождать? Вдруг Кэсс сейчас вернется? – осторожно спрашивает Мэтт. – В конце концов, у нас пока нет никаких подтверждений, что с ней что-то случилось…
Саймон плюхается на диван и обхватывает голову руками.
– Пожалуйста, обзвоните ближайшие больницы! – негромко отвечает он, не поднимая глаз. – Я сделал бы это сам, но я не говорю по-французски.
– Конечно, – отвечает Мэтт своим профессиональным тоном, за которым наверняка таится раздражение. – Я сейчас же позвоню.
– А мы обойдем окрестности, – говорит Хьюго. – Должна же она где-то быть.
Он бросает на меня многозначительный взгляд. Я ничего не отвечаю. Но потом смотрю на Саймона, и он кажется мне таким несчастным, что я против воли говорю:
– Да-да, я тоже иду. Только надену что-нибудь потеплее.
* * *
Мы с Хьюго договариваемся, что быстрее осмотрим поселок, если разделимся. Шале стоит на окраине, в конце дороги, поэтому, спустившись по ней до трехрядного шоссе, ведущего к курорту, мы идем в разные стороны – он налево, я направо. Будь я на месте Кэсс, которая наверняка сбежала из дома, чтобы немного передохнуть, я бы сильно рассердилась, что меня нашли. Поэтому прохожу метров сто, заглядывая во все кафе и магазины, а потом заказываю себе кофе с молоком в уютном ресторанчике с камином, в котором горит огонь.
Проведя в нем примерно с час, я возвращаюсь назад в шале. Там, похоже, ничего не изменилось – разве что Мэтт куда-то ушел, а Саймон переместился к стеклянной стене, где и стоит, вперив печальный взгляд в долину. Хьюго еще нет, и я задаюсь вопросом, не стоило ли мне задержаться подольше, притворяясь, что я разыскиваю Кэсс.
– Никаких новостей? – спрашиваю я.
Милли грустно улыбается и качает головой.
– Пока нет, – отвечает она.
– Не представляю, куда она могла уйти, – хрипло восклицает Саймон, ударяя кулаком по стеклу. – Если с ней что-то случилось, я никогда себе не прощу!
7
Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция
Я снова сижу на подъемнике. Ветер дует еще сильнее, мороз пронизывает до костей. Подъемник раз за разом останавливается – явно из-за тех немногочисленных безумцев, которые пытаются слезть с сиденья, не упав, когда ветер на вершине сбивает их с ног. Если он еще усилится, верхние подъемники придется остановить. Это означает, что у меня, возможно, осталась последняя попытка проверить тропу, прежде чем… Я должен найти их, думаю я. Просто обязан. Конечно, видимость отвратительная. Но они наверняка где-то там.
На подъезде к вершине моя рация оживает. Пальцы настолько окоченели, что я с трудом стаскиваю перчатку, чтобы расстегнуть нагрудный карман. Надеюсь, это Энди.
– Прием! – кричу я.
Передо мной возникает из тумана станция канатки, и я пытаюсь под напором ветра откинуть защитную перекладину.
– Прием! – кричу я в рацию снова, но тут ветер подхватывает перекладину, и она бьет меня по руке. Рация выскальзывает из заледеневших пальцев.
– Черт! – ору я, глядя, как рация исчезает из виду в тумане. Отбросив перекладину, спрыгиваю с сиденья в снег.
И что теперь? Вернулись они в шале или нет? Может, вызов был не от Энди? Надо скорее проверить склон, а потом вернуться в офис, переговорить с напарником и узнать, не нашлись ли они.
Я спускаюсь медленней, чем когда-либо, закладывая широкие виражи. Видимость не больше метра, и я то и дело кричу:
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
Никого. Все более-менее здравомыслящие люди попрятались по своим уютным шале и апартаментам.
Доезжаю до низа – там тоже безлюдно. Чувствуя, что меня вот-вот стошнит, оглядываюсь на наш офис.
Если у Энди результатов нет, придется что-то решать. Вот только если они действительно попали в беду, что бы мы ни сделали, будет слишком поздно.
8
Январь 2018 года, Лондон
Хьюго
Я всегда считал, что такие девушки, как Реа, – не для меня.
Не то чтобы я непривлекателен, скорее, я обыкновенный. Незапоминающийся. Даже моя мама с трудом отыскивает меня на старых школьных фото.
Поэтому я сам себе не поверил, когда на вечеринке Реа подошла познакомиться со мной. Это было корпоративное мероприятие, и я не хотел идти, но вечеринку устраивала моя компания, то есть я выступал вроде как приглашающей стороной – хотя мое участие в подготовке ограничивалось подписанием чеков. Я не особо люблю подобные сборища, но моя секретарша, Оливия, говорит, что, как владелец компании, я обязан на них присутствовать. Не понимаю почему, – если честно, моя скованность может скорее оттолкнуть потенциальных клиентов, чем привлечь. Оливия у нас умница и красавица, никогда не лезет за словом в карман, и лично я считаю, что лучше б она меня замещала, но нет. Так это не работает. По крайней мере, по ее словам.
– Клиентам нравится, что мы – небольшая компания с собственным лицом – вашим лицом, – утверждает Оливия. – Когда они бронируют через вас отпуск, то чувствуют, что к ним подходят индивидуально.
– Но я же не работаю с клиентами! И уж точно не бронирую для них отпуска. И потом, большая часть заказов все равно проводится онлайн.
Она цокает языком и закатывает глаза.
– Ох, ну не надо так буквально! Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
На самом деле я не понимаю, но опыт научил меня, что спорить с Оливией не имеет смысла.
На вечеринку нас везет мой водитель – на этот раз она состоится в Музее естественной истории. По крайней мере, у меня будет о чем поговорить с клиентами – можно обсудить экспонаты. Всем очень нравится синий кит, но есть и такие, кто предпочитает динозавра. Интересно, учитывала это Оливия, когда договаривалась об аренде помещения, – что у меня будет удобный повод завести разговор? Она знает, насколько я беспомощен в подобных ситуациях, и делает на это скидку. Даже не знаю, как бы я жил без нее.
Вечеринка начинается в восемь; мы прибываем в половину девятого. Я благодарен Оливии за то, что она больше не заставляет меня приходить к началу и приветствовать гостей, как раньше, когда она только начала у меня работать. К счастью, Оливия вскоре поняла, насколько неловко себя чувствуют при этом обе стороны. В каком-то смысле входить в зал, полный людей, сложнее, но в то же время и гораздо легче. Когда приезжаешь попозже, все уже стоят с напитками в руках, каждый нашел коллегу или старого друга, с которым можно поболтать, и, соответственно, гости не так рвутся поздороваться со мной. Некоторые пытаются поговорить о бизнесе, что вгоняет меня в ступор, потому что я не знаю, как отвечать. Однако большинство, по моим наблюдениям, посещают такие вечеринки исключительно ради бесплатного шампанского. Оно обходится компании в целое состояние, но, по утверждению Оливии, отдела по связям с общественностью и бухгалтерии, которые лучше меня разбираются в подобных вещах, мероприятия, которые мы устраиваем два раза в год, стоят того, как свидетельство нашей «доброй воли» – что бы это ни означало. Я же верю им на слово, улыбаюсь и терплю. Ну или просто терплю.
Машина подруливает к музею, и водитель выходит открыть нам дверь.
– Готовы? – спрашивает Оливия.
Я издаю стон.
– Насколько это возможно.
– Это всего два часа из вашей жизни. Максимум три. Попытайтесь получить удовольствие.
– У меня не получится. Никогда не получалось… – Я изображаю на лице подобие улыбки. – Так лучше?
Она вздыхает.
– Немного… Ну ладно, заходим.
Как только мы вступаем в двери, гул волной накатывается на меня. Как это может кому-то нравиться? Пара потных мужчин в дешевых костюмах с именными бейджами подходят пожать мне руку. Один начинает что-то говорить про группу отелей, которую недавно приобрел, – вроде как она отлично нам подойдет. Я улыбаюсь ему и периодически киваю, но даже не слушаю. Терпеть не могу подобные ситуации. Мне гораздо больше нравится вести дела по электронной почте – даже телефонные звонки наводят на меня ужас. Мне хочется скорее вернуться домой.
– Как думаете, вас это может заинтересовать? – напирает он.
– Возможно, – отвечаю я расплывчато, потому что понятия не имею, что он там наплел. Я перестал слушать после первой минуты, и сейчас надо как-то выходить из положения. Протягиваю ему свою визитную карточку: – Можете написать моему секретарю, и мы что-то придумаем. Вы же понимаете, такие решения не принимаются с бухты-барахты. По крайней мере, в нашей компании. И уж точно не мной.
Я специально репетировал этот ответ – его сочинила Оливия. Она смотрит на меня с умилением мамаши, четырехлетний сынок которой только что исполнил на утреннике свою первую роль – подразумевая нечто вроде «видишь, я же говорила, что ты справишься!». Наверное, это должно мне казаться унизительным, но в действительности нет – без нее я не справился бы. У меня вспотели ладони. Я не хочу говорить со всеми этими людьми.
– Было очень приятно познакомиться, но сейчас мне пора к другим гостям. Буду ждать вашего имейла, – добавляю я. Это полная ложь – я уже забыл и как зовут этого парня, и на кого он работает.
– Конечно-конечно, – говорит он, выхватывая свою карточку и суя ее мне в ладонь. Я немедленно передаю ее Оливии, которая корчит гримасу; только тут я вспоминаю, что она говорила мне, как это грубо.
– Отдаю Оливии на хранение, – бурчу я, делая и без того неловкую ситуацию еще тягостней.
– Я напишу вашему секретарю завтра же, – говорит мой собеседник, отступая в сторону.
Оливия награждает меня утомленным взглядом.
– Ну что такое? – спрашиваю ее.
– Вы знаете, – шипит она, закатывая глаза.
– Идемте, возьмем вам коктейль.
Меня так и подмывает напомнить ей, что со мной лучше быть повежливее, поскольку я плачу ей зарплату, но в последний раз, когда я так сделал, Оливия пригрозила увольнением. Этого я точно не хочу. Это была бы настоящая катастрофа.
Оливия берет два бокала с подноса у девушки в черном платье, таком обтягивающем, что проглядывают соски. Приходится себе напомнить, что я не должен обращать внимания на подобные вещи, и перевести взгляд на ее лицо. Оливия протягивает мне бокал и говорит:
– Итак. Полчаса общения, потом короткая речь. Еще полчаса общения, а потом можете ехать домой и усаживаться за свои компьютерные игры или чем вы там занимаетесь в свободное время. Договорились?
– Угу.
Женщина в деловом костюме проталкивается к Оливии и начинает что-то талдычить про проблемы с канапе. Я предпочел бы дождаться, пока она закончит, чтобы Оливия пошла со мной дальше, но женщина утаскивает ее за собой, так что я остаюсь один.
Меня охватывает паника: я стою посреди огромного зала, полного сбившихся в группы людей, которые обмениваются шутками и смеются – как я смогу подойти к одной из них и начать говорить? Да, я заплатил за вечеринку, но это не облегчает мне задачи циркулировать среди незнакомцев и заговаривать с ними. Сейчас, когда все они выпили по паре бокалов и встретили коллег по индустрии, то наверняка забыли, что пришли сюда вроде как пообщаться со мной.
Я ставлю свой бокал на стол, где благополучно его забываю. Думаю пойти в мужскую комнату попи́сать, чтобы чем-то занять время, но тут передо мной возникает женщина с блестящими темными волосами, в узком платье цвета изумруда. Первое, что приходит мне в голову, – она похожа на русалку.
– Мистер Редбуш? – Женщина склоняет голову к плечу и протягивает мне бокал шампанского.
– Просто Хьюго, – говорю я. Это Оливия велела мне так делать. – А вы?..
– Реа. У меня компания по устройству праздников, называется… хм… «Реа-Ивентс».
Я смеюсь, хоть она и не сказала ничего смешного.
– Иногда мы бронируем локации и отели через «Редбуш Холидейз», вот почему я…
– Очень мило, что вы пришли, – отвечаю ей. – Надеюсь, вам нравится вечеринка?
Я говорю как викторианский джентльмен… или Монтгомери Бернс из «Симпсонов». Мне плохо удаются беседы с женщинами. Я заглядываю Реа через плечо, пытаясь отыскать Оливию.
– Здесь чудесно, – говорит она, проводя пальцем по ободку бокала с шампанским. – Я хочу сказать, вы выбрали прекрасное место. Никогда не бывала здесь раньше.
– Вы не ходили в детстве в музей? – спрашиваю я.
– Нет. – Она делает паузу. – Детство у меня было так себе. Но вряд ли вы хотите сейчас о нем услышать.
На самом деле я хочу, но настаивать, наверное, будет невежливо.
Реа глядит на меня сквозь длинные темные ресницы.
– Если честно, я не очень люблю вечеринки. Вечно чувствую себя неловко… Конечно, приходится ходить ради поддержания деловых связей, но, признаться, я предпочла бы посидеть в уютном баре, поболтать с кем-нибудь один на один…
Я улыбаюсь.
– У меня ровно то же самое.
Она накручивает прядь темных, почти черных волос на палец. Я чувствую прилив возбуждения и снова паникую – что, если она сейчас уйдет?
– Все эти люди, – продолжает Реа. – Так утомительно! Мне кажется, я выбрала не ту профессию. Я зарабатываю тем, что устраиваю вечеринки и праздники, но пускай мне лучше выколют глаза, чем самой на них ходить. На самом деле, мне тяжело общаться с людьми.
Я опять улыбаюсь.
– Прекрасно вас понимаю. Конечно, я не должен так говорить, но подобные мероприятия приводят меня в ужас. Я тоже предпочитаю общаться тет-а-тет.
Брр… Не слишком ли слащаво? Что за дурацкий подкат!
И тут откуда-то сбоку возникает Оливия:
– Ну, я разобралась. Так что…
– Оливия, это Реа. Она управляет агентством «Реа-Ивентс» и иногда бронирует локации через «Редбуш».
Представить собеседников. Дать им какую-то информацию друг о друге. Оливия будет в восторге – именно этому она уже давно пыталась меня научить. Я не хочу, чтобы сейчас она потащила меня болтать с какими-то унылыми мужиками в костюмах – мне хочется остаться здесь и побеседовать с Реа. Это единственная женщина, которая заговорила со мной за весь вечер, и единственный человек, с которым я познакомился не только тут, но и вообще в последнее время, да так, чтобы мне захотелось продолжить общение.
Оливия протягивает руку:
– Реа! Приятно познакомиться. Спасибо, что пришли. Как вам тут? Нравится вечер? Надеюсь, вы извините Хьюго, но ему пора произносить речь…
– Очень приятно было поболтать с вами, Реа. Я бы хотел продолжить нашу беседу позднее, – вступаю я. Кажется, мои щеки покраснели. До чего я неловок! Не прозвучало это слишком уж прямо? Что, если я ее спугнул? Может, лучше притворяться незаинтересованным, чтобы она не приняла меня за маньяка? Вдруг сочтет, что я пытаюсь ее преследовать? Наверное, я держался неподобающе; в конце концов, она ведь клиентка! Вдруг решит, что теперь обязана пойти со мной выпить, если я ее приглашу? Общение с женщинами в наши дни – настоящее минное поле.
– То есть я хотел сказать, если вы не против… – Я запинаюсь.
Оливия глядит на часы, явно смущенная моим поведением.
– Хьюго, нам надо…
– С удовольствием, – отвечает Реа к моему вящему изумлению.
У Оливии отваливается челюсть. Я потираю руки, а потом мысленно кляну себя за это.
– Отлично! Что ж, я сейчас выступлю с речью, а потом можем отправиться в какое-нибудь тихое местечко. Уютное. Только вы и я. Ну, как вы говорили…
Она застенчиво улыбается:
– О да. Это было бы замечательно.
Оливия хватает меня за руку и натянуто улыбается Реа.