Катерина Кочева
Свободное падение
Регина
Говорят, что любовью, как и ветрянкой, лучше всего переболеть как можно раньше – в детстве: и последствия не такие плачевные, организм быстрее восстанавливается после «болезни», и шрамов практически не остается. А когда тебе двадцать семь и любовь всей твоей жизни – это смазливый бабник, сынок обеспеченных и влиятельных родителей, ко всему прочему, он младше тебя на три года, свои чувства переносить сложнее. Остаются не просто маленькие следы пережитого «недуга», а огромные кровоточащие раны, которые не зажили даже спустя несколько лет.
Кто сказал, что время лечит? Наглая ложь! Самообман и самовнушение. Ни черта оно не лечит. Время всего лишь медленно и болезненно старается затянуть порезы. Только как это сделать, когда при каждой попытке поглубже вдохнуть, попробовать начать дышать полной грудью, у тебя разъезжаются едва сросшиеся швы на сердце…
Можно, конечно, попытаться залечить раны, не замечать или делать вид, что их и вовсе не существует. Но когда-нибудь они дадут о себе знать.
«Когда-нибудь» случилось после двух лет относительного спокойствия.
Уже два дня я мучаюсь от безумной, поглотившей меня целиком боли. Душевной – не физической. Хотя чувствуется, будто внутри к сердцу прикладывают горящий факел… прижигают, заставляют терпеть и переносить это вновь и вновь. Обжигались горячим утюгом? Так вот ощущения те же, но в сто раз сильнее и продолжительнее. Боль вернулась и не отпускает. Как и два года назад, контролировать ее я не в состоянии. В голове намешано столько мыслей и эмоций, которые прячу всеми доступными средствами, что слова Лары о возможном взрыве уже не кажутся глупыми домыслами.
Первый день прожила словно в тумане. Когда начальная волна шока спа́ла, на смену пришло ощущение незащищенности и слабости. При всем напускном спокойствии и наспех прилепленном на лицо равнодушии внутри кипел такой адский котел из противоречивых чувств, что если бы он лопнул или эти чувства просочились наружу, залили и утопили в огненной лаве все и всех вокруг. Перестала понимать, где я, что происходит вне моего собственного мира, как дальше себя вести. Лариса попыталась после обсуждения договора поговорить со мной, но я вылетела из офиса раньше, чем она смогла бы меня остановить. Нормальная защитная реакция – сбежать и закрыться.
Уже дома, как только успокоилась и проанализировала происходящее, взяла себя в руки и начала вырабатывать план дальнейших действий. Думаете, у меня получилось? Нет. Бросила это бессмысленное занятие слишком быстро, едва вспомнила лицо человека, который перевернул мою жизнь. Из-за него я превратилась в ту, кем сейчас являюсь.
Ближе к вечеру приехали наши спецы-техники в сопровождении Валеры – начальника службы безопасности (этот серьезный с виду мужчина средних лет ненавидел, когда его называли по имени-отчеству). Как и прописано в контракте, камеры установили практически везде, кроме, естественно, санузла. И на этом спасибо.
Пока мужчины возились с аппаратурой, перечитала договор. Хотела бы я видеть имя человека, кто подослал ко мне Давида. Только клиент пожелал остаться безымянным. Еще больше доводов в пользу неслучайности встречи с моим прошлым. Можно было, конечно, расспросить у Ларисы, где она откопала заказчика, но тогда пришлось бы объяснять, с чего такой интерес. Рассказывать историю своей жизни «до» не имею никакого желания. Сколько бы ни пыталась подруга вывести меня на откровенный разговор, как бы ни старалась разузнать, почему я бросила все и прилетела из Питера в Москву спустя пару часов после звонка ей, Ларе это не удалось. Свои тайны и «коробочки с прошлым» я тщательно скрываю. Даже от лучшей подруги. Тем более от лучшей подруги. Выложить как на духу, что случилось со мной, кто виноват и почему, а потом видеть жалось еще и в ее глазах – такого я не смогу пережить.
Сейчас мне остается только взять себя в руки и делать то, что умею лучше всего, – быть сукой и выводить на эмоции. Да, и мне все-таки разрешены прикосновения. Готовься, Сью, потому что твои чувствительные места я тоже помню!
Отрываюсь от бумаг и прекращаю бурную мыслительную деятельность. Вижу, что мужчины закончили превращать мою двухкомнатную квартиру в студию реалити-шоу. Провожаю их до двери и прощаюсь. Напоследок Валера шепнул, что до завтрашнего утра видеонаблюдение будет работать в тестовом режиме, а это значит, для меня «полет» неофициально уже начался.
Мне не привыкать жить под постоянным наблюдением. Да и профессия модели наложила свой отпечаток. Я научилась не замечать камеры. Но одно дело, когда они висят в офисах, магазинах и прочих местах скопления людей, да и в чужих квартирах, где мне предстояло подолгу работать, а совсем другое – в твоем собственном жилище. В месте, которое казалось тебе неприкосновенным, отрезанным от вмешательства внешнего мира и в каком ты чувствовала себя в абсолютной безопасности. Сейчас спасительный остров все равно что присоединили к другому материку, в другой вселенной, где полно грязи, шума и вокруг нет ничего естественного и правильного. Будто проложили мост между моей фальшивой жизнью и жизнью настоящей.
Что-то мне подсказывает, что гореть этот мост будет ярко, сильно, и пламя сожжет чью-то душу дотла. Дым от пожара быстро распространится и отравит как можно большее число людей.
Добро пожаловать в мой безумный разрушительный мир!
Двери этого мира распахнулись ровно в восемь утра следующего дня, и на пороге стоял один из главных уничтожителей воздушных замков и рассеиватель розовых облаков – Давид.
– Привет, Фокси! Ну и дыра же у тебя здесь! Район так себе, – поморщившись, сказал этот напыщенный придурок. – Даже камер нет во дворе. Как я тут машину оставлю? – Боже, ты заплачь еще. – Не могла найти квартиру поближе к центру? Плохо работала, значит.
Решил бить сразу по больному. Сердце пропустило удар от привычного когда-то «Фокси», но злость перекрыла все остальные чувства. Придурок! Уж простите, папа не дал денег на жилье в «Москва-Сити». Вслух озвучивать свои мысли я не спешила.
– Регина. Если ты забыл мое имя, оно написано в договоре на первой странице. Прости, конечно, что придется потесниться со мной в этой недостойной твоего внимания и статуса халупе.
– Что поделаешь… Жизнь вносит свои коррективы, – философски изрек парень и прошелся по мне знакомым придирчивым взглядом…
Не нравится мой внешний вид? Конечно, ты же долбаный перфекционист. Все должно быть идеально. Но еще лучше, если бы из одежды на мне остались только… его любимые духи. И он сам.
Захотелось захлопнуть дверь максимально сильно, чтобы эта милая мордашка в нее хорошенько впечаталась и как следует помялась.
– Какая досада…
– Условия контракта надо выполнять, – то ли задумчиво, то ли с сожалением произносит Давид. – Впустишь меня?
А у меня есть выбор?
Представив, как бы прелестно смотрелся отпечаток дверного глазка на лбу Давида, чуть было не прыснула от смеха. Надо остановить поток картинок, пока не разыгралась фантазия. Распахиваю широко дверь и пропускаю парня внутрь. В коридоре около стены стоит огромная картонная коробка и два чемодана внушительных размеров. Мысленно закатываю глаза. Самовлюбленный Нарцисс!
– Так и будешь стоять? Или покажешь, куда вещи заносить?
Не говоря ни слова, иду в комнату, которую раньше использовала по большей части как гардеробную. Но стойку с одеждой пришлось убрать в спальню, а некоторые из вещей перекочевали в гигантский шкаф в прихожей, где я храню бесчисленные коробки с обувью. Из мебели в гостиной только диван во всю стену, журнальный столик и полки под диски и книги. И совершенно бесполезный, но для чего-то все-таки приобретенный домашний кинотеатр. Эта квартира пусть и куплена почти год назад, но так до конца и не обжита. Лара давно настаивает на том, чтобы я, наконец, воспользовалась услугами ее знакомого – крутого и востребованного – дизайнера. Но мне здесь все нравится и в таком виде, в каком есть сейчас.
Слышу позади себя неспешные уверенные шаги. Когда они затихают, ощущаю холодок на открытых участках тела, а шею опаляет горячее дыхание. Знакомый парфюм, знакомые чувства, знакомые покалывания от присутствия некогда до одури любимого мужчины…
– Ты сейчас серьезно? Я не буду спать… здесь.
Одна фраза, сказанная пренебрежительным тоном, – и дымка перед глазами рассеялась. Хочу развернуться и высказать в лицо все, что думаю, но сдерживаю себя. К тесному контакту глаза в глаза я пока не готова.
– Других вариантов нет, – совершенно спокойно отвечаю.
– Я могу спать в твоей спальне, – слегка касаясь подбородком моей головы, немного тише и медленнее проговаривает Давид.
Он стоит опасно близко, что можно практически потрогать образовавшееся между нами плотное облако из электрических импульсов.
– Не можешь.
– Это мы еще посмотрим.
Парень отходит на пару шагов, и я выдыхаю. Будет тяжело, но справлюсь.
– Кстати, я тут заехал в Ikea, – продолжает говорить, – не уверен был, что для урегулирования наших споров у тебя достаточно тарелок и чашек. Бей посуду, я плачу́, Фокси, – с довольной ухмылкой на лице произносит и подмигивает мне.
Если бы не серьезность всей ситуации и то, в каком положении мы с ним находимся, я бы даже посмеялась.
Когда-то в самом начале наших отношений в порыве ярости я побила любимый сервиз его мамы, привезенный специально из Китая для какого-то особенного события. Конечно, потом долго извинялась перед ней и даже заказала на замену что-то похожее. С тех пор Давид всегда, когда предстоял сложный разговор или спор, да и просто после очередного «косяка» с его стороны, приносил домой кучу дешевых тарелок, чтобы я на них, а не на нем самом и дорогом фарфоре вымещала злость. Как странно, что он еще помнит об этом.
Решаю не комментировать его реплику про посуду. Зачем? Чтобы лишний раз дать себе повод вернуться в прошлое? Так я уже это сделала. Не хочу усугублять и без того напряженную обстановку. Главный призрак материализовался, а к нему в любом случае подтянутся воспоминания, которые будут втыкаться в меня как сотни мелких игл.
– Вещи можешь убрать в шкаф, чемоданы – на балкон, себя… Я бы предпочла, чтобы тебя тоже упаковали в чемодан и вернули туда, откуда ты появился, – стоя в дверях своей комнаты, сказала я и захлопнула со всей силы дверь. Что он ответил и ответил ли вообще, уже не услышала. Рухнула на кровать и накрыла подушкой лицо.
Тридцать дней в аду начались не так уж и плохо.
***
Если вы думаете, что мой день прошел спокойно, и я мирно отлеживалась на своей двухметровой кровати, то очень сильно ошибаетесь. От одного понимания, что за стеной не просто какой-то незнакомец, а мужчина, с которым прожила почти год под одной крышей, голова шла кругом. Придется сильно напрячься, чтобы не дать эмоциям выйти наружу.
Меня как будто вернули на пару лет назад. Только квартира совсем другая. Да и люди уже не те, что раньше. Я точно перестала быть всепрощающей влюбленной дурочкой, какая верила каждому слову и закрывала глаза на многие вещи. Тогда виделось все в ином свете.
Какой же непроходимой идиоткой была! Доверилась первому, кто дал то, чего мне не хватало с самого детства: тепло, нежность, ощущение нужности и важности. С Давидом ничего не стоило позволить себе отпустить мысли в полет, наслаждаясь безграничной свободой и легкостью. Оказалось, взлетать высоко и парить с ним под облаками – это так же естественно, как и дышать. При этом я впервые почувствовала себя по-настоящему любимой и желанной. Хотелось плыть по течению, закрыв глаза, качаться на спокойных волнах счастья.
Он был моим морем. Ошибочно прекрасным и ласковым. Иногда теплым, порою непредсказуемым и штормовым, которое накрывает безумной разрушительной волной. В него ныряешь без раздумий, захлебываешься, и становится нечем дышать. Но и в глубинах этого водного пространства, как выяснилось, водились мерзкие, грязные и далеко не прекрасные существа. Поздно я стала замечать знаки и натыкаться на острые, как лезвия, подводные камни.
Сейчас со мною происходит что-то похожее. Словно заново нужно входить в ту же воду, но уже не зная, где попадутся эти самые камни.
Ближе к обеду желудок потребовал от меня нормальной пищи. Пришлось прекратить усиленную работу мозга и пойти приготовить что-нибудь поесть, но быстро вспомнила, что в холодильнике, кроме недельного запаса воды, не увижу ничего. Предстоит грандиозный поход в супермаркет. Значит, мне нужно просить Давида составить компанию. Сделав глубокий вдох, открыла дверь своей комнаты. Голос парня, разговаривающего по телефону, заставил меня остановиться на пороге. После парочки услышанных фраз я замерла, не в состоянии пошевелиться.
– Не понимаю, какие проблемы, Ань? Бери с собою няню. – Давид умолкает, а я продолжаю таращиться на неплотно закрытую дверь гостиной. – Что сказал? А почему со мной не разговаривает? – Недовольство в голосе мужчины чувствую даже я.
Некоторое время стою, прислонившись к стене, и пытаюсь привести дыхание в норму. Няня? Аня?
– Я все равно жду вас в субботу. Не обсуждается, – твердым голосом добавляет Давид и, кажется, успокаивается. – Ладно, перезвони, как накормишь. Не забудь обнять его за меня. Пока.
Что. Это. Мать твою. Только что. Было?
Становится трудно дышать. В висках стучит, а сердце готово пробить грудную клетку. Только не плакать! Дыши! Вдох-выдох…
Слышу звук вызова в Скайпе, а следом очень радостный и милый голос женщины:
– Добился своего, да? Услышал тебя. Теперь разговаривай, – с нотками веселья произносит девушка, а Давид смеется. Смеется искренним, заразительным смехом, который я не забуду никогда. Какой сейчас пробивает и отдается болью в сердце.
– Салют, Темыч! Опять злая мама кормит тебя всякой гадостью? Я спасу тебя, мужик, накажу ее, когда приедете. – В ответ получает что-то нечленораздельное, но ребенку, судя по звукам, нравится слушать Давида.
– Себя накажи, клоун. Возвращайся давай. Нам без тебя скучно.
– Я же объяснял…
На фоне раздается звук таймера и какой-то шум.
– Ой, все. Нам пора. Артем, помаши ручкой.
– Пока ребята, скучаю. Слушай маму, Темыч!
Наплевать, услышит меня сейчас Давид или нет, разворачиваюсь и влетаю в комнату, ударяясь ногой об кровать. Вскрикиваю, а вместе с тем из меня вырывается всхлип. По щекам текут слезы, внутри все раздирает от боли. Жадно хватаю ртом воздух. В ушах звенит. Голову будто взяли в стальные тиски.
Просто дыши, Регина! Останови эти мучения!
Не получается. Падаю на кровать. Через пару секунд в комнате появляется источник всех моих бед.
– Регина, с тобой все нормально? Я слышал… – Давид умолкает, и чувствую, как матрас прогибается под его весом. – Ты плачешь, что ли? Фокс? Посмотри на меня?
– Больно… стукнулась, – удается выдавить из себя.
– Давай пожалею. – Его рука едва касается моих волос, а уже хочется скинуть ее.
И хочется этих прикосновений! И как же противно! И необходимо… и больно…
Он снова изменяет. Только теперь уже не мне, а жене с ребенком. Ублюдок! Каким был, таким и остался.
– Убери руки и выйди из комнаты, – говорю срывающимся голосом.
– Истеричка. Я есть хочу, а ты тут из-за пустяка драму устроила.
Давид встает и выходит из комнаты. Уже из коридора слышу:
– Я в душ. Составишь компанию?
– Пошел к черту!
– Только вместе с тобой, Фокси! Только с тобой…
Молчу. Нет сил продолжать эту бессмыслицу. Рукой стираю остатки слез с лица, переворачиваюсь на спину и разглядываю потолок. Интересно, если бы на нем рисовали ответы на все вопросы, сколько таких потерянных взглядов можно было избежать… Лежишь, смотришь, получаешь готовое руководство к действию. Как жаль, что приходится искать выходы самой. Опуская нормы морали, переступая через себя, заталкивая подальше все человеческие принципы. Наплевав на главные ценности – семью и детей. Вопреки всему.
Что же ты делаешь, Давид?! Во что ты меня и себя втянул?!
Наша игра перестала быть просто игрой, даже толком не начавшись.
Глава 6
Злата
– И что ты собираешься делать?
Я рассказала Оле все в мельчайших подробностях. Начиная с момента, когда на пороге квартиры вместо мамы меня встретил Олег. Что я собираюсь делать? Понятия не имею. Знаю только: назад дороги нет. Я даже не столь сильно настроена против Олега, насколько зла на маму. Надоело мириться с ее ветреностью и легкомысленным отношением к жизни. Не хочу больше быть свидетелем того, как она пытается забыться в каждом встречном. Олег стал последней каплей.
– Не представляю, что делать. Но домой я возвращаться не хочу. Надоело. Каждый раз одно и то же. Мать не меняется, а становится только хуже. Не хочу больше участвовать в этом.
На несколько минут между нами повисает тишина. Я понимаю: идти мне некуда. Пожить некоторое время у Оли тоже не получится. Разве что до тех пор, пока не вернутся ее родители. Кирилл приедет только через месяц. Других вариантов у меня нет.
– Может, в общагу? – предлагает подруга.
– Оль, ты же знаешь, что общежитие для приезжих. Кто меня туда пустит, когда своя квартира есть? Тем более уже конец лета, и общага забита под завязку.
– Ну да…
Вздыхает, задумывается на несколько секунд и снова оживляется, вдохновленная очередной идеей.
– Может, квартиру снимешь? Ты же откладывала деньги.
Отрицательно качаю головой. Я обязательно найду выход из сложившейся ситуации, но деньги, которые с таким трудом зарабатывала и откладывала для воплощения своей мечты, ни за что не потрачу. Не прощу себе, если возьму хотя бы тысячу.
– Это на Лондон.
Лондон… Я бы с радостью уехала туда сейчас. Если бы не целый список «но». Порой так хочется перечеркнуть все, плюнуть и начать жизнь с чистого листа. Выйти из своей среды обитания, вырваться из невидимой клетки. Улететь и оставить позади прошлое. Оказаться вдалеке от всех забот и людей.
– И родственников у тебя никаких нет… – вздыхает Оля.
Помню, как мне было обидно в детстве, когда все одноклассники уезжали на лето из города. Кто на море, кто в лагерь, а кто в деревню к бабушке. У нас с сестрой не нашлось такой бабушки, к которой могли сбежать хотя бы на время каникул. Мы всегда оставались в городе и терпели унижения матери. До сих пор я не понимаю, почему она так жестоко обращалась с нами, своими дочерьми. Никогда не дарила материнское тепло, ласку и любовь. Наша соседка баба Зина и мама Оли и то всегда были добрее ко мне, чем родная мать.
Сестре повезло больше, чем мне. Она знает своего отца, и именно он помог ей выбраться из-под гнета женщины, которая нас родила. Я же без понятия, где находится мой папа, кто он и почему бросил мать. Хотя последнее волнует меньше всего. Интереснее, почему за двадцать один год он ни разу не попытался найти меня, связаться, наладить отношения. Видимо, ему просто нет дела до того, что где-то живет его дочь. Скорее всего, у него давно своя семья, любимая жена и прекрасные дети, к которым он спешит с работы.
Всякий раз, когда я видела счастливые семьи, будь то мои знакомые или просто случайные встречные на улице, на глаза наворачивались слезы. Даже у Оли полноценная семья: мама, папа и она. Наверное, именно поэтому я стала проводить у них дома практически все время с тех пор, как Регина уехала. На какой-то миг удавалось почувствовать себя частью их семьи. Но каждый раз, приходя домой, снова сталкиваясь с ледяным взглядом и строгим голосом матери, возвращалась в суровую реальность.
Мать не смогла меня сломить. Я никогда не прекращала мечтать о том, что однажды все изменится: улечу в Лондон, встречу там замечательного человека, и мы по-настоящему полюбим друг друга. У нас будет полноценная, дружная семья, где нет места унижениям, скандалам и изменам.
Вера в прекрасное светлое будущее всегда давала мне силы жить дальше, бороться и двигаться в направлении своей мечты. Да, мать лишила меня детства, искалечила душу, но кто сказал, что это должно поставить крест на всей моей дальнейшей жизни? Только от меня зависит, как все сложится.
– Слушай, у тебя же сестра есть! – вдруг выкрикивает Оля. – Может, у нее сможешь пожить некоторое время.
Почему-то о таком варианте я и не подумала. Мы не поддерживали связь много лет, и я без понятия, где сестра сейчас. Может, живет со своим отцом или давно уже вышла замуж. Вряд ли у Регины найдется место для меня.
– Даже не знаю… Мы столько лет не общались. Да и номера ее у меня нет. Возможно, она вообще уехала из страны.
– Можно же поискать в соцсетях. Наверняка где-нибудь зависает.
Спрыгивает с высокого барного стула и тянет меня за собой в комнату. Сажусь за компьютер и открываю поисковик. Пока Оля наводит подобие порядка в своей комнате, захожу во все известные мне соцсети и ввожу имя сестры. Вариантов не так много, но среди них нет ни одного подходящего.
– Нет ее нигде, – говорю Оле.
Подходит сзади и нависает надо мной, глядя в монитор.
– Попробуй просто в поиск вбить.
Делаю, как она советует, и просматриваю результаты.
– Смотри. – Указывает на один из сайтов. – Открой.
Это оказывается страничка московского модельного агентства LT MODELS. Перед нами сразу же открылся список моделей. Пробегаюсь глазами по именам и, к огромному удивлению, нахожу среди них сестру. Открыв ее профиль, убеждаюсь, что ошибки быть не может.
– Это она, – радостно сообщаю Оле.
Регина сильно изменилась за эти годы, стала более женственной и очень красивой. Когда смотрю на фото сестры, внутри разливается давно забытое тепло. Только сейчас поняла, как скучала по ней все эти годы. Даже не верится, что я нашла ее. Теперь остается всего лишь набрать номер агентства и спросить номер телефона Регины.
– Ну? – подталкивает меня Оля. – Звони.
– А если она не захочет со мной говорить?
– А если она, наоборот, будет тебе рада? Не узнаем, пока не позвонишь.
Набираю побольше воздуха в легкие и медленно выдыхаю. Открываю страницу с контактами модельного агентства и ввожу на своем телефоне их номер. Чувствую создавшееся в комнате напряжение. Мы с Олей молчим и полностью сосредоточены на гудках, ожидая, что в любой момент на том конце поднимут трубку. Но ответа нет. Завершаю вызов и только после этого замечаю написанные на сайте часы работы агентства.
– Они сегодня уже не работают, – говорю Оле, – позвоню утром.
– Ладно. А пока пойдем прогуляемся. Не хочу проводить последние дни лета в четырех стенах.
***
Утром первым делом набираю номер модельного агентства и, прежде чем нажать на зеленую кнопку вызова, еще раз обдумываю свое решение связаться с сестрой. Она разорвала с нами всякую связь. Может, не захочет даже слушать меня. Переживаю, что она повесит трубку, и тогда мое сердце снова ранят очередным предательством. Боюсь разрушить эту призрачную связь и развеять иллюзию семьи. Но, с другой стороны, у нас всегда были хорошие отношения. Причиной, по которой Регина сбежала из дома, была только наша мать. Не я.
Нажимаю на кнопку вызова и слушаю гудки. Пока я дожидаюсь ответа, не могу перестать нервничать: барабаню ногтями по столу, хватаю карандаш и начинаю крутить его между пальцев.
– Здравствуйте! Модельное агентство LT MODELS. Чем могу помочь?
– Здравствуйте. Вы не подскажите, как я могу связаться с одной из ваших моделей? Ее зовут Регина.
– К сожалению, ее агента нет сейчас на месте, но Вы можете направить Ваше предложение по сотрудничеству на электронный адрес нашего агентства, и с Вами обязательно свяжутся в ближайшее время.
– Вы меня неправильно поняли. Я ее сестра, и мне очень нужно с ней поговорить.
– Сожалею, не могу ничем Вам помочь. В данный момент ее нет в офисе.
– Но мне очень нужно с ней связаться.
– Простите, мы не вправе разглашать конфиденциальную информацию, – профессиональным тоном отвечает и на мгновение замолкает, видимо, обдумывая, как лучше поступить. – Я могу записать Ваш номер телефона и передать Регине.
– Отлично. Спасибо большое.
Диктую ей свой номер и имя. Обещает, что сейчас же попробует дозвониться до моей сестры и сообщить ей о звонке. Поблагодарив, отключаюсь и кладу телефон на стол. Теперь все зависит только от Регины. Надеюсь, она перезвонит.