Екатерина Банько
Там Бора

– Инна, а ты откуда? – спросила Кэт, обращаясь к ней.

– Из Казани, – заговорили накаченные губки в стиле Скрудж Макдак.

– А как вы и Лора познакомились? – с интересом спросила Инну Кэт, пока Лора была на хозяйстве.

– В Казани. Лора приехала туда на производство по обмену опытом, там мы с ней и познакомились, – с неохотой ответила Инна.

– А-а… – намеренно делая паузу, ответила Кэт. – Давно вы дружите?

Инна тоже сделала паузу и так же с неохотой ответила:

– Семь лет… да, где-то семь лет.

Кэт не стала больше расспрашивать её ни о чём, беседа была затеяна коротенькая ради приличия. Во двор вышел большой мужчина с оголённым торсом, на ноги Игорь натянул джинсовые шорты до колен.

– Доброе утро, – поприветствовал он присутствующих, ещё не успел отойти ото сна. Сон гулял у него по лицу от виска до виска, зависая над переносицей. Откуда-то из конца двора за бассейном отозвалась Лора, которая направилась ко всем:

– Доброе утро, – заулыбалась она в своей манере. – А Катюха уже искупалась… освежилась.

Игорь никак не отреагировал. Он нарочно избегал личного отношения к Кэт. Она по-прежнему сидела в кресле, светлые волосы естественно свисали мокрыми сосульками по спине и плечам. Она знала, чтобы добиться своего, нужно сначала уступить. Интересно, уловил ли кто перемены в положении, произошедшие всего за ночь в этой социальной группе? Или за вечер?

Игорь остался собой, не отказался от каких-то основополагающих личных принципов и убеждений, и при этом он не почувствовал, что теперь отсюда начинается его новая глава в жизни, в результате которой… и ключ от его молчания у Кэт. Она знала, ей нужно большее. Она заберёт всё. Здесь ей открылись двери, подчиняя себе всё вокруг, чтобы ничего не хотеть и получать то, что надо.

Инна начала ещё пуще прежде закукливаться, косо смотрела, и это не была игра, но подлинное отношение. Стараясь скрыться в своём мире торговых центров или в салоне «нано-микро-гиперсовременной косметологии», превращающей истинных женщин в искусственных кукол, лишь бы вокруг было поменьше живых людей. Это мир Инны, её реальность. Сколько их таких?

Кэт и Лора прекрасно ощущали и знали наверняка своё положение в пространстве, в себе и между собой. Это мир честных людей, откровенно смотрящих правде в лицо, искренно. Там в то утро зарождалась новая звезда и новая планета в одной на всех Вселенной. Удивительное ощущение тепла придали уверенность в своих силах. Уют, как магическое заклинание зелья, элемент, которого недоставало.

Но вот дилемма. Задача, над которой Боги всю ночь ломали голову, выглядела так: один бодрый, но ещё не пенсионер решил вырваться из цепких объятий своих многочисленных почтительных детей, жены (кстати, она не против, и сама последовать его примеру) и внуков, свято убеждённых, что дед старый, ему нельзя волноваться, напрягаться, работать, нервничать, а можно только смотреть телевизор и гулять. А деду за последние два года так осточертели и телевизор, и родной район, по которому он прилежно гулял, чтобы не расстраивать близких, что он уже был готов на любую авантюру. Больше всего ему хотелось оказаться в окружении какой-нибудь бойкой молодёжи, толпы друзей, шумной компании. И чтобы к нему относились не как к старинной потрескавшейся вазе – ценной, но бесполезной, – а как к обыкновенному человеку, способному ещё очень на многое.

На первый взгляд, эта задача показалась лёгкой и привлекательной. Что может быть проще найти в этом городе подходящую особу и пристроить её к подходящему для неё деду? Но оказалось, что субъект желания, проживший на этом свете гораздо дольше, чем молодой самоуверенный мустанг, уже успел тайком от бдительной родни, разумеется, опробовать все подходящие варианты. Увы и ещё раз увы! Бойкие молодые особы, красивые, но глуповатые вешала на свои «офисы» табличку «Людям старше сорока – вход воспрещён!», видимо, полагая, что лет этак через тридцать их собственная жизнь закончится. Фирмы по оказанию кое-каких услуг в лучшем случае предлагали пенсионерам почасовую оплату работы, в худшем – отмахивались всё той же обидной табличкой про возраст.

Ну, в самом деле, не оставлять же славных дедулю и бабулю в таком роскошном и просторном доме спокойно прозябать на пенсии, когда есть ещё порох в пороховницах?

После того как Игорь привёл сюда Кэт, Сергей увидел в ней спасательный круг, брошенный утопающему, когда впервые взглянул в её зелёные, как драгоценные каменья, глаза. Вечные ценности искусства. Сердце с надеждой встрепенулось. Всё это не противоречит правилам, надо и честь знать. Они с Лорой взялись за дело, сделать его безупречно, чтобы никто не смог придраться.

Тут любой может позволить себе купить билет в первый класс. Но философия в том, что основана на принципе реальной необходимости. Что необходимо в этот момент? Настоящий момент. За несколько дней её поездки в Крым, я, как Свидетель и автор узнала гораздо больше, чем могла бы узнать из путешествия первым классом. Уже проверены и отвергнуто десятки сомнительных вариантов. Своим появлением Кэт высекла спасительный код. Ведь жизнь – это хрупкий дар. Здесь тонко пронизаны кружева сплетений.

Время плавно подбиралось к 11 утра.

– Игорь, ты что будешь завтракать? – нежно в своей манере спросила его Лора, снова прикуривая сигаретку.

– Я, – расплывшись в нежной утренней неге, сидя в кресле под солнечными лучами, начал Игорь, закидывая руки и сцепив их в замочек над головой, – кашу, как обычно, овсяную.

Лора кивнула, в знак «понял—принял».

– Кэт, ты будешь завтракать? – обратилась к малышке.

– Нет, Лорик, спасибо, – также нежно она держала ответ. – Я бы лучше в душ сходила, – начала она.

Лора тут же оживилась:

– А-а, так пошли, я тебе покажу душ на втором этаже. Полотенце я тебе сейчас принесу, фен возьмёшь потом, придёшь, спустишься – он в бане. Тут, внизу, – указала рукой, в двух пальцах которой была зажата тоненькую длинную сигаретку.

– Игорёк, – обратилась она нежным голосом к мужчине с широкими плечами и темными, как ночь, глазами. – Мне вещи нужны. Они у тебя в машине. Можешь принести? – Игорь тут же оживился.

– Тебе чемодан принести или рюкзак?

– Оба, – мило ответила. И обращаясь к Лоре: – У меня есть полотенце, Лора, не надо. Фен тоже есть.

Через несколько минут Игорь принёс небольшой чемодан полукруглой формы и рюкзак, оставив их в маленькой прихожей.

Девушки втроём сидели возле бассейна, вошёл Игорь:

– Иди, я принёс, оставил там.

Кэт встала с кресла. Простынка на теле была влажной и прохладной от утреннего ветерка. Через секунду она с Лорой удалились.

Кэт отравилась к чемодану, достала оттуда полотенце, целлофановый пакет с надписью «Radisson», в котором были сложены тюбики для ванны с шампунями, кремами, гелем для душа и небольшим количеством декоративной косметики: тушь для ресниц, помада, тени для бровей и массажка для волос.

Также Кэт взяла с собой свежие трусики. Лора стояла и ждала её у колонны возле лестницы. Они были совершенно разными, не похожими друг на друга. Кэт заполнила собой размышления Лоры. Ей было интересно узнать о Кэт всё. Она будоражила воображение. В ней таилась воинствующее спокойствие. И подчас – это пугало Лору.

Женщины поднялись по ступеням лестницы из белого мрамора. На втором этаже перед взором открылось небольшое пространство маленького коридора: коричневая дверь слева, коричневая дверь прямо и коричневая дверь со вставками из непроницаемого стекла справа.

– Вот, – начала любезно Лора, открывая дверь, ту, что справа. Показала, как включать кран, что крутить и нажимать. Здесь был санузел, широкая раковина с краном из позолоты, душевая кабина с мозаичным полом, выполненным в сине-бело-голубом цвете мозаики.

Лора вышла, Кэт, закрыв дверь за собой, повернула замок. Странным казалось то, что она не чувствовала себя здесь чужой, ненужной, оскорблённой. Здесь дом проникал в самое её нутро и, как бы, приглашал. Душа отзывалась, истинные печали становились желанием познать его дух, слиться в любви, меняя жизнь обоих. Здесь в каждом жесте всё: искренность, доброта, гостеприимство, благонадёжность, заинтересованность в тебе, забота – любовь здесь в каждом сантиметре. И страсть. Обыденная, как припекают лучи солнечного света. В каждый день. Палящая, всеобъемлющая, но незаметная страсть.

И если в мире существовала одна гражданка, которая полагала, что мир её не любит, причём не просто полагала, а думала об этом так часто, как только могла, то вот она. Сейчас стоит под струёй мягкого и нежного душа в доме, в котором всё пропитано и сделано с любовью, для любви.

Вся пикантность ситуации заключается в том, что она-то как раз является одной из любимиц нашего мира, и он ей это непрерывно демонстрирует. Но деликатно и не напрямую. И вот теперь тайные знаки, люди, истории и приключения, прошлое, настоящее и будущее – всё переплетается и сходится в одной точке здесь. Тогда, нынешняя заварушка окажется доброй рождественской историей любящих и любимых, подбадривая малодушных и стыдом для остальных. Тогда узрит читатель мир, полный любви, и повсюду посылаемые ему знаки.

С самых первых минут пребывания в Крыму Кэт сделала свой выбор раз и навсегда. Она останется здесь, счастьем окрылённая. Только бы ей найти отклик в людских благородных сердцах… и жить здесь. Никакая заграница не сравниться с родной землицей и её богатствами. Это Рай. Вот он, – Рай на земле. Хотелось обнять его весь, сделать чище, понятнее для остальных. Здесь силы даются Богом. А это самая высшая непосредственная близость, связь, что будет Творить здесь вечно. Инстанция высоких небес, Творение великого Творца.

Приняв душ, сделав омовение волос, она вышла из кабинки, замотала на голове полотенце синего цвета «Bosco sport» и принялась чистить зубы над широкой квадратной раковиной. Кто-то хлопнул дверью за душевой дверью. «не Сергей ли Геннадьевич», – подумала она, продолжая лёгкими движения во рту зубной щёткой и крымской зубной пастой.

Немного погодя кожа впитала воду. Она нанесла увлажняющий крем на тела, сняла полотенце с головы, надела трусики, повязала полотенце на тело и расчесала влажные волосы. Немного подкрасив ресницы, нанесла тени на брови.

– Всё, я готова, можно выходить, – сказала себе в отражении большого зеркала над раковиной. Аромат от геля для душа, шампуня и молочка для тела смешались с ароматом лаванды. Отворив замок, вышла.

В коридоре никого не было. Кэт спускалась по лестнице, завернула влево. Ещё лестница. На кухне тоже никого не было. Просторная атмосфера была наполнена особенны волшебством. В воздухе витала свобода. Здесь летали, соприкасались друг с другом и взрывались частицы золотой пыли или неоновых молекул, от которых глаза искрились, а улыбка на лице образовывала ямочки на щеках.

Кэт шлёпала босыми ногами по мраморному полу. Улыбка образовывалась сама собой от удовольствия, которое доставлял ей этот звук. Ощущения, что ты здесь главная героиня своего романа. Хозяйка своей судьбы? Это нельзя описать просто словами или даже романом-трилогией. Но то чувство, которое проникает от увиденного фильма или то, что успевают запечатлеть глаза в затворе фотокамеры, и будет доказательной базой всему вышеперечисленному и услышанному.

Дом был пуст. Пройдя через гостиную, Кэт обнаружила всех во дворе у бассейна. Сергея Геннадьевича не было. Его одолжили из семейной дружеской идиллии неотложные дела.

По-свойски она вышла во двор, через несколько шагов завернула направо, где спустилась по лестнице вниз. Взявшись за дверную ручку, опустила её вниз. Дверь отворилась, и она вошла в баню. Она оказалась тут впервые:

– Надеюсь, я правильно иду.

Озираясь по сторонам на стены предбанника, прошла вперёд. В нишах стояли глиняные горшочки, на стенах висели пейзажи природы и сушёная лаванда. Справа стоял большой длинный стол, вокруг него мягкие кресла из материи и диван. Далее нажав на ручку вниз, открылась дверь. В ящичке под раковиной лежал фен, достала его, размотала шнур и воткнула в розетку. Ещё несколько минут она сушила и выпрямляла феном свои кудрявые белокурые волосы.

Выполнив процедуру, которая увенчала конец подготовки, выполнила всё в обратном порядке и вышла.

Кэт вышла из санузла в бане, закрыв за собой дверь. Осмотрела всё вокруг, ни на чём не заостряя внимание. Выйдя из бани, поднялась по лестнице и присоединилась к «святой троице», сидевшей за столом. Тихо играл магнитофон, кажется, это радио и песни 80-х или 90-х.

– Какие планы? – сразу начала она. Слово, конечно совершенно чужеродное здесь, но все поняли смысл.

– А ты сама-то чего хочешь? – обращаясь к ней, спросила Лора.

– Я хочу в горы! – восторженно ответила Кэт. – Всё это время моего пребывания здесь я хочу подняться в горы.

От сидевших донеслось несогласие. То ли из-за взрослого возраста Игоря с Лорой, то ли из-за больной ноги Лоры Игорь оказался солидарен с нею, но предложение явно не пришлось по вкусу сидевшим здесь. Инна, которой кроме сумочек, современной косметологии и цацок, мало было что интересным, молчала.

– Да, ну… – начала Лорик, – нафиг эти горы, – мягко произнесла она.

Тут же было решено ехать на Форос через смотровую площадку в храм.

– Хорошо, – радостно согласилась Кэт, – я – за.

Через несколько минут все засобирались. Кэт надела своё белоснежное платье, шляпу и взяла джинсовку сиреневого цвета. На ногах сабо на платформе. На Лоре был брючный хлопковый костюм свободного кроя и интересные сандалии тёмно-коричневого цвета в стиле египетских, но на современный лад.

Инна сначала надела платье, но в последний момент передумала и поднялась на второй этаж в гостевую комнату, где переоделась в брючный костюм.

Игорь надел вчерашнюю белую футболку с блеклым рисунком, джинсы, поверх толстовку с молнией, кеды.

Кэт взяла с собой ничего, кроме телефона и наушников.

На пороге у Лоры зазвонил телефон. Три женщины остановились в маленькой коробке прихожей. Внутри помещения по-хозяйски пропахло тонким игривым ароматом духов Кэт «Долче Габана блу». Было решено сегодня вечером устроить баню. «Что же, – подумала Кэт, – лучше бани ничего и быть не может»!

– Ага, – подтвердила Лорик, – Сергей Геннадьевич тебя сегодня попарит. Сказано воодушевляюще.

Ни всегда стремление к своим целям есть наилучший Путь. Но и цели у всех почти однотипные. Но вот мечта – это совсем другое дело. Кэт вознеслась до небес от предвкушения. Мечта – это центр постоянных и необратимых перемен в жизни, в душе, в людях, в сердце, в голове. Это река чистая, глубокая истина, показывающая нам, кем мы являемся и другим, чего мы хотим достичь. Если вы думаете, что о ваших планах и мыслях никто ничего не знает, ошибаетесь. Мне известно об этом всё.

От Севастополя до Фороса около часа езды, но может быть чуть больше. По дороге где-то возле Золотой Балки ремонт и частые пробки из-за наплыва приезжих и гостей. Так что время в пути может увеличиться. Всю дорогу до Фороса атмосфера в машине была накалённой. Сгущались тучи. Кэт всегда остро чувствует настроения, чувства, эмоции. Но у нас всегда есть шанс сменить окрас человека хотя бы пока мы вместе, преобразить его, отдаться внутренней реке жизни. Стать мирным высокоразвитым сверхчеловеком, каким его всегда хочет видеть Бог.

Петляя по узкой ленте пути к Воскресенскому храму компания молодых друзей остановились у смотровой площадки Ласпи. Там они вышли из машины. Много таит в себе легенд Крым, открывая живописные виды природного ландшафта. Долины, владения, серпантин, благодатные крымские земли, вековые деревья, перевалы и люди. Ты можешь быть в чём-то с ними не согласен, у вас могут расходится мнения, но здешние люди – это ворота в Рай.

Ребята купили сочную самсу. Кэт отказалась. Отношения между Кэт и Игорем становились всё холоднее с каждым часом. Она чувствовала его холодность к себе и непреодолимое влечение к ней.

По дороге от смотровой площадки до храма Кэт словно провалилась в туман. Вспомнила историю из жизни, когда случай или Бог свёл её с мужчиной. Это произошло в Петербурге. Тогда жила на проспекте Науки Выборгского района. Крутила роман с армянином. Кажется, это был 2012 год. Остановилась машина, за рулём сидел очень толстый мужчина с бородой. У Кэт четыре пакета с продуктами из гипермаркета «Кей». Она дожидалась такси.

Мужчина предложил её довести. Рядом с ним сидел ещё один с синеющими губами. Так, по крайней мере, он запомнился. Девушка согласилась. Мужчины довезли её до дома, благо ехать было минут десять. После обменялись номерами телефонов.

Затем переписка, звонки. Спустя какое-то время они встречаются в ресторане «Шинок» на Пяти углах Загородного проспекта. Кэт узнаёт, что вырос он в одном дворе с Фёдором Емельяненко – это боксёр, имя которого известно по всему миру. Также, что у него обширные связи, он на короткой ноге с владельцами ЛенСпецСМУ в Петербурге – это лидирующая строительная компания в Северной столице. Ну и что он готов сделать для неё всё, что она пожелает.

Они сидели в ресторане, выпивали водочку, кушали уху.

– У тебя есть образование юридическое? – спросил её толстый мужичок Иван.

– Есть, – говорит об образовании в Юридическом колледже Российской секции международной полицейской ассоциации. – А зачем?

Человек, сидевший напротив, в сию секунду набирает другого человека. На том конце некто отвечает:

– Да.

– Привет. Как дела? Что нового?

Тот что-то долго ему говорит, на что сидевший напротив говорит:

– Я хочу девочку одну пристроить к вам в Заксобрание. Есть место?

– Да, есть. Нам как раз нужен сейчас свой человек, – отозвался голос на том конце.

– Хорошо. Давай тогда завтра встретимся, всё обсудим. Я подъеду с ней. Так решались и вершились дела.

Конечно, Кэт отказалась от притязаний. Толи Бог уберёг, толи интуиция подсказала. Но как ворочают дела сильные мира сего она тогда ещё не знала. Мало кто знал. Тайны мегаполиса и средства достижения желаемого открывались перед ней по мере их поступления. Ивану нравилось жить на широкую ногу, по правилам давно установленного мира. Его возбуждали возможности. Они просто нарушали запреты. Часть большой игры сильных мира сего. Им казалось, что это красиво. Они не учились делать иначе.

–Что ты сейчас хочешь? – спросил её мужчина, главная жизненная миссия которого заключалось в служении людям.

– Хаммер хочу. Второй, – выпалила она, и глаза её засверкали.

Повисло секундное молчание.

– Хорошо, – удовлетворенно ответил он. – Пойдёшь в гости ко мне? Я тут недалеко живу, на Загородном проспекте, пешком пять минут идти. Кэт, охваченная своей любознательностью, подкреплённая сорокоградусной беленькой, согласилась.

Через несколько минут пара попросила счёт. Рассчитавшись, встали из-за стола и, пошатываясь, пошли к выходу. На ней были джинсы чёрного цвета, обтягивающие безупречно стройные ноги и круглую задницу. Полусапожки из змеиной кожи на 15-сантиметровом каблуке. Сверху кожаная куртка, под ней лёгкий свитер болотного цвета. Мягко скажем, не по погоде.

Чтобы в полной степени отразить действительную реальность Кэт должна была чётко отдавать себе отчёт на сколько честно принимаешь себя в мире. Что чувствовала она без отцовской опеки, без материнской любви в мире 2012 года? В мире, где собственные мечты станут спасительными маяками для людей там, впереди. И она шла по пути своей благородной личности, отрёкшись от материализма. Она знала, что придёт время и всё получит с полна.

Парочка вышла из ресторана. Кэт слышала, как Иван грузно дышал, почти задыхался. Несколько ступеней на выходе из ресторана дались ему тяжело. Вечер опустился на улицу, по которой неслись машины со включенными фарами, сигналили, горели фары стопаков, образуя собой ленточки, ото всюду доносились людские голоса. Администрация района включила дорожные фонари. Ходили люди. Кажется, начинались заморозки.

Кэт взяла толстяка под ручку, они повернули направо. В нескольких шагах перешли Загородный на пешеходном переходе, завернув направо. Ещё через несколько минут толстяк нажал код на калитке ворот, замок щёлкнул, и они вошли в тёмный двор-колодец.

Прошагав двор под руку друг с другом, зашли в парадную, поднялись по лестнице к его двери на третьем этаже.

Отворив железную дверь оранжевого цвета, они вошли в квартиру.

– А где твоя жена, дети? У тебя есть жена, дети? – игриво начала Кэт.

– Да, они сейчас за городом, на даче, – отозвался громила. Сняв верхнюю одежду и обувь, Кэт не спешила пройти внутрь. Справа была кухня, туда она и направилась.

На стенах висели картины маслом: природа, пейзажи, он в чёрной рясе и митре, с посохом в левой руке и огромным золотым крестом на груди, свисавшем на золотой цепуре. Это ужасало, восхищало и превосходило всё прежде сущее на Земле.

Кэт ходила по квартире из комнаты в комнату, чувства брали верх. Ей нравились высокие потолки, больше трёх метров, Предметы старины, расставленные на этажерках, на полках и в нишах могли рассказать ей о сущности хозяев. С этой поры она начала обращать внимание на детали.

Кэт переступила порог гостиной, – какая картина предстала перед её изнеженным взором? Всё, что угодно, но подобно этому в её мечтаниях точно не было.

На диване, посреди комнаты расположилось «оно». Тело. Раскинув руки и ноги в стороны, он лежал звёздочкой абсолютно голый. Его огромный живот растёкся в разные стороны, как яичница по сковороде, а то, что должно быть мужским достоинством, затерялось где-то между жирных складок и бесформенного клочка человеческого тела, называемого членом и яйцами.

– Ну, давай, пососи, – произнесло гигантское тело. Кэт стояла посреди комната, обезоруженная, с открывшимся от изумления ртом. Она не могла пошевелиться. Удивление, поразившее её до самых костей, сковали на несколько секунд разум. И что делать в такой ситуации? Может, бог подскажет… ведь именно здесь прямо перед лицом находится сам посланник Божий, – протоиерей Екатерининской церкви на Васильевском острове.

Широкие чёрные брюки, ботинки да кожаная куртка гигантских размеров. В штатской одежде он выглядел обычным человеком, ничто не указывало на то, что это служитель церкви. И, да, именно этот человек крестил путинских дочерей. Не сложно, правда? Не сложно нести похожесть на них, являться обычным чувственно внешним человеком. Когда всё внутри тебя кричит и скулит от боли. Нуждается в справедливости, чувстве собственного достоинства, благородстве.

– Ну это уж слишком, – едва найдя в себе силы, произнесла она рванула в прихожую, где стояли полусапожки, висела куртка. Судорожно понимая, что метро уже закрыто, а на такси денег нет, она хотела поскорее убраться из этого ужаса и больше никогда сюда не возвращаться. Убраться куда? – В съёмную хату и жизнь полную нужды? Из комнаты послышался мужской голос:

– Ну, что кобенишься? Сделай это, и всё. Завтра поедем тебе за Хаммером. Я всё сделаю для тебя. Ты мне действительно очень нравишься. Была б моя воля, ты бы у меня сидела дома и рожала без конца.

Кэт не в силах выслушивать подобный бред уже застёгивала молнию на полусапожках. Надев куртку, она была готова уйти в ночь, в никуда, лишь бы подальше отсюда. Из-за двери выходит это… явление… народу.

– На такси дай, – сухо проговорила та, пряча взгляд в пол от его облика. Тот подходит ближе. Напротив них огромное зеркало в золочёной раме запечатлело отражение лицедейства. Перед ним фарфоровая ваза вроде сахарницы. Открывает крышку, достаёт оттуда 500 рублей и протягивает ей. Кэт поспешила выйти.

Спокойно спускается по каменным ступеням, в парадной двухсотлетнего дома гулко доносится стук от её полиуретановых набоек на каблуках. Купидон любопытно наблюдал и поберёг стрелы. Распахнув железную дверь, Кэт вышла из парадной. Морозный воздух встретил её с распростёртыми объятиями…

…наши дни…

Почти вплотную к Воскресенской церкви подрулила компания Кэт, Лоры, Игоря и Инны. Время по дороге «прошлого» за воспоминанием прошло незаметно на пути к будущему. Молодые люди вышли из машины, оставив её припаркованной у обочины, как делали все приехавшие сюда. Природа здесь встречала своей уникальностью. Они направились к церкви. «Парящая в облаках» – так иногда называют её люди. Очень часто с Байдарского перевала спускаются облака, и тогда кажется, что храм будто парит в воздухе! Волшебное зрелище!

Оказавшись здесь, в сущности, ощущаешь зыбкость бытия. Тихие места Крыма обнажают твои раны. Здесь они открыто светятся в твоих глазах. Их видит мощь честной природы. Она снимает повязки не заметно для тебя, намотанные на раны мегаполисами. В большом городе ты зажимаешь в кулак свою душу, стискиваешь зубы и крутишься в ритме большой игры. Сдавленная воля здесь рвётся дышать полной грудью. Фокус в том, что ложь и обман здесь бессильны. Мегаполис оскверняет душу. Ты должен знать это. Но возможно вскоре всё измениться и душа перестанет быть вне закона.

На стыке пропасти с краем скалы, на котором гордо возвышается православный храм, происходит единение души и тела. Здесь происходит магия. Ведь жизнь полна, многогранна. Многое видал на своём веку храм. Его ещё называют «Форосский». Стоит, подсвеченный на обрыве скалы, он дарует душам силу веры.

– Игорь, – тихо обратилась Кэт, – купи мне, пожалуйста, пару свечек.

– Хорошо, – с энтузиазмом отозвался тот. Зашёл в небольшое деревянное сооружение при входе на территорию в храм, служившее церковной лавкой. Через минуту вышел и протянул её три маленькие, тоненькие свечки.

– Спасибо, – отозвалась Кэт. «Вот и хорошо», – подумала она про себя. Пока ребята пошли фоткаться на задний двор за храмом, откуда открывался роскошный живописный вид на ЮБК (храм находиться на Красной скале 400 метров над уровнем моря), Форос, море, горы, ясный солнечный день. Кэт скромно, делая неспешные шаги, пошла к лестнице, ведущей в главный вход храма.

Нет, она не испытывала особых чувств к храмам, батюшкам. Бог внутри. Он всё знает и слышит, и видит. Но нужно когда-то остановить свой безудержный поток жизни. Просто остановиться, встать и послушать себя. Услышать внутренний голос. Но есть такие места на Земле, помимо могил и кладбищ, куда хочется и даже надо прийти, отдать дань памяти тем, кто жил до нас. Тех, кто жил и верил, нашим родственникам, друзьям и другим людям, они заслужили право быть незабытыми. И пока живёт в сердце эта память, они будут жить вечно и помогать в наших земных делах.

Да и живые тоже достойны лучшего. Храм, церковь, священный собор – это великая сила причастия к земным делам и люди, которые здесь ныне живут.

Кэт взошла в храм. На пороге, нацепив на поясе юбку в пол, повязала платок. Уникальное место, претерпевавшее массу разрушений и гонений.

Впервые храм был освящён в 1892 году. Служения начали проводить ещё при строительстве. Частым гостем был писатель Антон Павлович Чехов. А в 1924 году Крымским ревкомом советской власти храм был закрыт. В 1927 году была экспроприирована драгоценная церковная утварь: золочёные ризы с икон, сосуды для богослужения, оклады с Евангелия, золочёные подсвечники, дарохранительница, паникадило. Позолоченные кресты на куполе и на башенках церкви были сброшены, колокола пошли на переплавку. Всё это, как и иконы, пропало бесследно. В годы Великой Отечественной войны храм служил убежищем для отряда пограничников Форосской погранзаставы под командованием Александра Степановича Терлецкого, отражавших натиск фашистов. В период оккупации немцами сам храм использовался под конюшню. были вырваны, увезены подоконники из каррарского мрамора и красивые стенные панели. Тогда от копыт лошадей пострадал мозаичный пол. После войны в храме снова открылся ресторан.

Затем храм до 1969 года использовали под склад, пока там не произошёл пожар. В пламени погибли оставшиеся на стенах иконы, фрески, отстала штукатурка.

В 1981 году храм стоял без окон, без дверей, без куполов, и Михаил Горбачёв приказал взорвать его. По счастливой случайности этого не произошло. И в 1987 году бравые ребята из Укрреставрации начали выполнять реставрационные работы.

С 1 июня 2004 года по указу Леонида Кучмы начали вестись ремонтно-реставрационные работы. В частности, был обновлён внешний вид фасадов, отремонтирован мозаичный пол, полностью заменены витражи, система отопления и электрообеспечения, проведены работы по внутренней росписи и позолоте интерьеров, выполнена реставрация и восстановлено каменное ограждение вокруг территории храма.

Композиции в кругах Преображение Христово и Покрова Богородицы созданы художником А. С. Пигарёвым, образы евангелистов и мозаика Воскресение Христово на фасаде алтарной апсиды созданы художником А. И. Петровой, мастера принадлежат к живописной петербургской школе, как и авторы изначальной росписи. Орнаменты храма воссозданы выпускниками Крымского художественного училища имени Н. С. Самокиша.

Храм Воскресения Христова был открыт 4 августа 2004 года, в церемонии его открытия принимал участие бывший президент Украины Леонид Кучма. Он также принял участие в первом богослужении в новом храме, которое провёл митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь.

Бывший глава государства подарил форосской церкви икону Божьей Матери, отметив при этом, что это подарок «в честь возвращения храму первозданного вида».

Кэт стояла посреди тронной залы. Не произнося ни слова в тиши, обретая тишайшее состояние. Не то чтобы не хотелось говорить, о чём-то просить или задуматься. Нет. Просто в голове или где-то в области над головой мысли сами по себе отсутствовали, растворились. Никакого мыслительного потока, полное отсутствие слов, минимум вибраций, никаких эмоций. У вас такое случается? Просто одна сплошная тишина и молчание. Это именно тот момент, когда тебе никто не нужен и тебе от этого хорошо. Хорошо просто потому, что хорошо. Нет прошлого, будущего, и настоящего. Всё слишком туманное и непонятное, чтобы его облачать в слова или в мысли, или уподоблять желаниям – низко. Это ниже, чем оно есть на самом деле. Это не тяжёлое, не лёгкое, не красивое. Это абсолютное единение тебя, твоей энергии с энергией пространства. Без боли и обиды, без радости, без счастья. Это совсем другая, отличающаяся от всех земных пристрастий сила воли.

Кэт готовая простоять вечность. Она поставила свечку одним за упокой, другим – за здравие. Помолилась за тех, кто рядом, за здоровье и благополучие родных и близких, даже за тех, кто раньше считался врагом: пусть у них всё будет хорошо. Перекрестившись справа налево, вышла.

Выйдя на улицу, наполненную свежей прохладой, озираясь по сторонам в поисках своей компании. Кэт уставилась в то место, словно снайпер наводит прицел на свою мишень, на предгорье, где по примерным координатам должен был стоять белый джип Игоря. Тут же её окликнул голос Лоры: