Кэт Лорен
Рынок чувств

Полная версия

Глава 2

Андрей

(Утро того же дня)

– Ты же знаешь, что я слежу за фигурой и не ем сладкое, – сказала Ева, делая глоток воды с лимоном.

– А ты знаешь, что лимон содержит больше сахара, чем любой другой фрукт. Например, клубника?

Моя сестра раздраженно закатила глаза.

– Ты когда-нибудь перестанешь умничать?

– Для Вадика это нормальное состояние, сестрица, – сказал Денис, подмигивая Еве.

Мы сидели за большим обеденным столом в доме родителей, потому что у отца сегодня был день рождения, и все собрались, чтобы поздравить его.

– Я могу закидывать тебя рандомными фактами, не касающимися твоей фигуры, – продолжил тараторить Вадим.

Мой брат был гением. Умнее него людей я еще не встречал.

– Самый продаваемый товар в мире – маска. Россию и США разделяют всего 4 километра. Чтобы быстро высвободиться из челюсти крокодила, нужно надавить большими пальцами ему на глазницы…

– Фу! – воскликнула Ева, сморщив нос, – Уверена, что последний факт мне точно никогда не пригодится. Ненавижу рептилий.

– Кстати, о них… – продолжил мой младший брат, вскидывая указательный палец вверх.

– Может, хватит? – прервал их я, порядком устав от этого дурацкого спора.

Каждый в семье знал, что Вадим очень умный, но он всякий раз пытался всем это доказать.

– Расскажешь мне подробнее об этом после обеда, – ласково сказала мама, положив ладонь на предплечье моего брата. – Я не боюсь рептилий, в отличие от твоей сестры.

Я еле удержался, чтобы не фыркнуть. Моя мать ненавидела их и жутко боялась. Помню, как она завизжала, увидев ящерицу рядом со своей ногой, когда мы всей семьей остановились на привал. Раньше отец часто таскал нас в походы. Вадику тогда только исполнилось два года. Я был старшим в семье, поэтому все помнил. Но мама безгранично любила каждого из нас и готова была идти на жертвы. Если никто из присутствующих не готов был слушать о рептилиях, то мама сделает это одна.

– Все потому, что ты любишь Вадика больше остальных, – воскликнула Ева, обиженно поджав губы.

– Это неправда, – возразила мама. – Ты же знаешь, что я люблю всех своих детей одинаково. Вспомни, что я говорила тебе…

– Про две руки? – перебила ее сестра, – Помню. Человек не может любить какую-то руку больше другой, потому что они обе принадлежат ему. Но, мам, их всего лишь две, а нас шестеро! Тем более, Вадик у нас золотой мальчик. Очевидно, что его вы любите больше.

– Мне казалось, что самый любимый ребенок – я, – вмешался в этот спор Денис.

Ева нагнулась над столом, чтобы посмотреть на брата, который сидел справа от нее, но между ними находился Марк. Парень понял, что мешал, и молча облокотился на спинку стула.

– Почему это? В тебе нет никаких явных талантов.

– Очевидно я среди вас всех самый веселый. Грустных и занудных людей никто не любит. А ты, сестренка, слишком завистлива.

– А ты продаешь проституток. Такое себе занятие для родительской гордости.

– Ева! – разом воскликнули родители, с укором глядя на девушку.

– А что? Мне всего 16, но я уже многое знаю. Вам незачем это больше скрывать от меня. Я уже не ребенок.

– Кстати, этот браслет от Тиффани, который на тебе сейчас, – кивнул брат на запястье сестры, – куплен как раз на эти деньги, но ты визжала как ненормальная, когда получила его от меня на свой день рождения.

– Фу! – Ева скорчила гримасу, – Обязательно утоплю его в реке при первой же возможности.

Мы с Марком переглянулись и тихо посмеялись. В этой семье только мы двое старались никогда не вступать в жаркие споры за столом.

– Вообще-то я считаю себя любимым ребенком, – теперь наступила очередь Лехи. – Это очевидно, потому что никто из вас, в отличие от меня, пока что не получил Всемирной известности.

Наш брат был бойцом ММА. Пару лет назад он подписал контракт с UFC, но проведя несколько боев, получил травму. Сейчас пока неизвестно, вернется ли он в большой спорт.

– Ну, не знаю. Смотря в каких кругах общаться. Лично у меня есть клиенты по всему миру, – продолжил спор Денис, он подмигнул брату, но говорить дальше не стал.

Я знал, что значил его взгляд. Леха пару раз просил Дениса привезти ему эскортниц, но знать это всей семье необязательно. Тем более, мой брат недавно сделал Ангелине, своей девушке, предложение.

– Давайте вернемся к рукам, – продолжила мама. – К сожалению, у меня всего две, но если бы я была не человеком, а паукообразным, то все равно любила бы все шесть конечностей.

– У паука их восемь, мам, – опять сумничал Вадим, и все разразились смехом, кроме Евы.

Девушке тяжело было делить внимание среди пятерых старших братьев. Будучи единственной девочкой в семье, она не оставалась без ласки и заботы, поэтому была слишком разбалована вниманием, и ей тяжело видеть, что кто-то выделяется на ее фоне.

Я взглянул на отца. Он сидел во главе стола и молча и с улыбкой наблюдал за нашими спорами. Это было обычным состоянием. В нашей большой семье никогда не было тихо.

– Вранье! – воскликнула Ева, отрываясь от своего телефона, – В лимоне меньше сахара, чем в клубнике.

Вадим рассмеялся, увидев ее разгневанное выражение лица.

– Ты бы видела себя, когда я тебе сказал обратное, – ухмыльнулся он. – Может, стоит поменьше сидеть в соцсетях, а читать побольше книг?

– К твоему сведению мужчины не любят умных женщин. Им не нравится, когда девушка пытается играть с ними в игру «кто прав». Я предпочитаю быть просто красивой.

Ева элегантно откинула волосы назад и посмотрела на мать, ища поддержки.

– Мама одновременно умная и красивая, – возразил я. – И это не помешало родителям счастливо прожить тридцать лет.

Сестра сделала вид, что мои слова не имели для нее никакого значения.

– Мама слишком умна, чтобы соперничать с папой.

Я взглянул на отца, но он не ответил мне. Его глаза были прикованы к любимой женщине. Я перевел взгляд с него на маму и заметил, что они оба произнесли одними губами: «люблю тебя».

Вот такой была наша семья: большой и шумной, но очень теплой и счастливой.

– Зайди ко мне в кабинет после обеда, – сказал отец, слегка наклоняясь в мою сторону.

Я кивнул и перевел взгляд на Дениса. Папа заметил, что я безмолвно просил поддержки у брата.

– Только ты, – пояснил он.

– Дорогой, нельзя хотя бы в свой день рождения забыть о делах? – спросила мама, услышав нас с другого конца стола.

– Тебе не о чем беспокоиться, Чэми суло (груз. «Душа моя»).

Мама одарила нас улыбкой и сделала глоток красного вина.

– Леша, сынок, как дела у Лины? Она сегодня будет присутствовать на вечере?

– Надеюсь, – ответил брат. – У нее сегодня защита диплома. Она обещала позвонить, как закончит.

– Уверена, что все пройдет хорошо. Обязательно передай ей, что мы ее ждем.

***

Отправившись в кабинет отца, я бросил предупредительный взгляд на брата. Денис коротко кивнул мне, понимая, о чем я просил. Несмотря на то, что между нами была совсем небольшая разница, чуть меньше двух лет, порой мы чувствовали друг друга словно близнецы. Я хотел, чтобы он дождался меня. Отец никогда прежде не говорил со мной одним наедине. Я и Денис были самыми старшими. Именно на нас ложилась большая часть по ведению бизнеса. Папа никогда не возлагал никаких надежд на Леху, потому что тот жизнь посвятил спорту, а Вадик и Марк были еще слишком юны для этого.

Войдя в кабинет вслед за отцом, я закрыл за собой дверь и сел на кресло напротив отца. Как только мы оказались наедине, я ощутил, как воздух в кабинете сгустился. Несмотря на то, что папа улыбался, сидя во главе стола всего пару минут назад, сейчас на его лице читалось беспокойство. Я понял, что что-то случилось.

– Пап? – с беспокойством позвал я отца, который сидел и хмуро смотрел в окно.

Я проследил за его взглядом и заметил, что начал накрапывать дождь.

– Как думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем мама войдет и позовет тебя на улицу?

Отец изменился в лице. Он тепло улыбнулся. Так всегда было, когда разговор заходил о его любимой женщине.

– Значит, нам нужно торопиться.

Я облокотился локтями на стол и пристально посмотрел на отца. Меня беспокоила эта нагнетающая атмосфера. Если это касалось бизнеса, он бы сразу перешел к делу.

– Что происходит, пап?

У меня складывалось такое впечатление, будто я оказался под оптическим прицелом из-за того, как отец смотрел на меня. Он сделал глубокий вдох и ответил:

– Я хочу, чтобы ты женился.

Эти слова выбили из моих легких весь воздух. Мы никогда прежде не вели таких разговоров. Отец хотел, чтобы я вступил в брак с дочерью одного из своих бизнес-партнеров? Это имело смысл, потому что я был старшим сыном. Но есть одна загвоздка – я не хочу жениться!

– Нет! – воскликнул я и встал, со злостью отталкивая от себя стул.

Я подошел к окну, сунув руки в карманы, и сосредоточился на каплях, стекающих по стеклу.

– А теперь успокойся и сядь на место, – строгим тоном сказал отец, но я не послушался.

– Я не буду жениться, исходя из твоих политических амбиций, пап. И не проси.

Я все еще был повернут к окну и не хотел оборачиваться.

– Андрей, я никогда не просил тебя о чем-то настолько серьезном, но мне действительно нужно, чтобы ты это сделал. Поверь, этот брак будет тебе только во благо.

Я обернулся и сурово посмотрел на своего отца, пытаясь понять его мотивы.

– Сядь, – мягко приказал он, и я повиновался.

Но сейчас мне впервые захотелось быть где-то в другом месте, а не наедине с человеком, которого я с детства боготворил.

– Я буду краток: мне не нравится твоя связь с Викторией.

Я чуть не прыснул от смеха.

– Если ты боишься, что она втянет меня в брак, то ты ошибаешься. Мы просто спим друг с другом.

– Она затянет тебя не в брак, а на дно.

– Это единственная причина, по которой ты хочешь женить меня на другой?

– Нет, – со вздохом ответил он и отвел взгляд. – Я желаю тебе только счастья, сын. Ты же знаешь. А хороший брак для каждого из моих детей – приоритет для нас с твоей матерью.

– О какой девушке идет речь?

Я сел и выжидающе посмотрел на отца, как будто ждал от него смертельного приговора. Хотя, так оно и было. Я хотел жениться только на той, которую буду горячо любить. Как любили мои родители друг друга, но за двадцать восемь лет я такую девушку еще не встретил.

– Я говорю о Беловой.

Услышав это, я вновь резко встал, но на этот раз оттолкнул стул, и он с грохотом упал. Позади послышался тяжелый вздох отца, увидевшего мою реакцию. А чего другого он ожидал?!

– Девушка любит тебя. Это знает каждый.

– Но зато я не люблю ее! – рассерженно крикнул я, но сразу же умолк, бросая косой взгляд на дверь.

– Андрей, ты прекрасно знаешь, что я однажды поклялся ее отцу…

– Я помню. Не нужно мне напоминать. Ты поэтому и держишь рядом с собой этого алкаша. Я обещал, что позабочусь о девушке, если с тобой что-то случится, и выполню клятву сполна. Зарянские всегда держат свое слово. Но жениться?

Мой голос вновь стал громче.

– Никогда! – продолжил я, – Не заставляй меня.

– Я не заставляю, а прошу. Это другое, сын.

– Тогда я говорю «нет». Разговор окончен.

Я резко развернулся и направился к выходу. Но как только моя ладонь легла на ручку двери, слова отца заставили меня замереть на месте:

– У меня рак.

Я тут же обернулся, но все еще оставался у двери, шокировано уставившись на папу. Он выдержал мой взгляд, а потом со вздохом отвернулся, не вытерпев боль в моих глазах. Казалось, что эта новость выбила почву у меня под ногами. Я забыл, как двигаться, как дышать. Отбросив остатки своего эгоизма, я заставил свое тело двинуться с места. Я поднял стул, который все еще валялся на полу, и поднял его, чтобы сесть обратно.

– Как давно? – первое, что пришло мне на ум.

– Я узнал об этом недавно.

– Мама?

Отец угрюмо покачал головой и устало облокотился на спинку офисного кресла.

– Пока нет.

– Но ты же расскажешь ей, верно?

Отец кивнул.

– Разумеется, но не сегодня.

Я уставился в пол, пытаясь переварить эту новость.

– Я не знаю, сколько мне осталось, Андрей. Последние несколько дней я пытался свыкнуться с мыслью, что не увижу того, как мои дети вступают в брак.

Он сделал глубокий вдох, и у меня сжалось сердце от того, как рано отец хоронил себя, как будто уже потерял надежду на лучший исход.

– Что не увижу, как растут мои внуки… – продолжил он.

Я со злостью стукнул кулаком по столу.

– Не смей! – воскликнул я, – Не смей, блять, хоронить себя!

Отец, несмотря на мою выходку, сохранял спокойное выражение лица.

– Маша любит тебя. Она будет преданной женой. Ты просто не представляешь, какая это редкость в наше время. Я хочу, чтобы ты был счастлив, – он сделал глубокий вдох. – С правильной женщиной.

Я вновь встал, но на этот раз подошел к папе и посмотрел на него сверху вниз.

– Ты обещал ее отцу, что позаботишься о ней. Я клянусь, что сдержу это обещание. Даже… – я проглотил ком в горле от того, что предстоит произнести, – в случае твоей смерти. Но жениться…

Отец покачал головой и встал. Теперь мы были на одном уровне и смотрели друг другу в глаза.

– Однажды ты скажешь мне спасибо, сынок. Мари – достойная девушка.

Я попытался возразить, но отец перебил меня:

– Мне не хотелось бы прибегать к этому, но ты меня вынуждаешь.

Он тяжело вздохнул и продолжил:

– Я не начну курс химиотерапии, пока ты не женишься.

Глава 3

Андрей

Я стоял и с мрачным выражением лица смотрел во двор. Капли дождя попадали мне на обувь и брюки, но мне было не до этого. Сделав еще одну затяжку, я выпустил дым из легких. Краем глаза замечаю, что Дэн тоже вышел на террасу. Он закурил и встал рядом.

– Судя по твоему хмурому лицу, папа сказал тебе что-то такое, что мне также не понравится.

Я сделал еще одну затяжку, пытаясь собраться с мыслями.

– У него рак, – начал с главного.

Дэн сделал шаг и встал напротив меня, глядя прямо в глаза, в надежде найти в них ложь. Но нет. Я не лгал.

– Твою мать! – выругался он, получив мой безмолвный ответ.

После этой новости мне было в принципе тяжело говорить. Даже с родным братом.

Денис отошел и сел на плетеное кресло позади меня.

Дождь все никак не проходил. Капли попадали на пол террасы, а я все не мог пошевелиться и спрятаться от него.

– Мама знает? – раздался голос позади.

Я покачал головой и сделал еще одну затяжку. Это была уже вторая сигарета. Я все никак не мог успокоиться.

– Что говорят врачи? Рак чего вообще?

Дэн подошел и рывком развернул меня лицом к себе.

– Поговори, блять, со мной! – воскликнул брат, но я сделал предупреждающий знак, чтобы он заткнулся.

Послышались голоса родителей. Мы посмотрели в сторону панорамных дверей. Они вышли оба, держась за руки. Папа нес небольшую колонку с собой. Мы с братом переглянулись друг с другом и попытались улыбнуться. Всем в этом доме было известно, что означал дождь летом для родителей.

Мама подключила колонку к телефону. Заиграла мелодия. Отец подхватил маму на руки и понес прямо под ливень. Она тихо посмеивалась, пока папа не остановился в нескольких метрах от террасы и не опустил ее. Мама сбросила обувь. Теперь ее ноги касались мокрой травы. Папа обхватил любимую за талию одной рукой, а второй – ее ладонь. Они стали медленно кружиться в танце, улыбаясь друг другу.

Я подошел к колонке и сделал музыку погромче, а после вернулся к брату.

– Я даже не спросил, – ответил я, наконец, стараясь, чтобы никто не слышал нашего разговора.

– Ты сейчас серьезно? Как можно не спросить?

– Вот так, блять! Меня эта новость шокировала настолько, что я даже не подумал об этом. Рак – есть рак.

– Пиздец, – ответил он и посмотрел в сторону родителей, сложив руки на груди. – Маму эта новость убьет.

Я смотрел в том же направлении, что и брат.

– Меня больше пугает то, что отец уже смирился. Он уже думает о смерти.

– Неужели все настолько серьезно? Какая у него стадия?

– Он не сказал.

– А ты и не спросил!

– Прекрати истерить! – процедил я сквозь зубы, – Спроси его сам об этом.

Я не мог больше смотреть на родителей. Видеть их такими счастливыми сейчас приносило боль. Я сел на плетеный из ротанга небольшой диван. Брат последовал за мной.

– Он сказал что-то еще?

Я кивнул. А потом выругался про себя и вновь закурил. Мои руки дрожали, и это меня пугало.

– Он хочет, чтобы я женился.

– В смысле? Прямо сейчас?

– Да, – ответил я, делая затяжку и глядя вновь на родителей.

Они все еще танцевали, вымокнув до нитки.

– Он уже себя похоронил, Дэн. Для папы это вроде предсмертного желания.

– Заткнись. Не говори так!

– Это его слова. Не мои.

Брат мрачно посмотрел на меня, а потом на родителей, не веря своим ушам.

– Он говорил о ком-то конкретном?

– Да, – ответил я, раздраженно потерев лицо ладонью.

Мне до сих пор не верилось в то, что происходило. Блять. Может, я сплю?

– Он хочет, чтобы я женился на Беловой.

Дэн не удивился этой новости так, как я. Он хмыкнул и кивнул соглашаясь.

– Это логично. Мари – хорошая девушка, и она по уши влюблена в тебя.

– Вот только я ее не люблю.

– Ну… – Денис на мгновение задумался, – любовь… – он громко фыркнул, – Ты в нее веришь?

Я кивнул в сторону родителей.

– Взгляни на них. По-твоему, ее не существует?

Брат пожал плечами.

– Они – исключение.

Мы на мгновение замолчали, думая о своем. Мой взгляд вновь метнулся к ним. Мама и папа громко рассмеялись. Отец поднял маму на руки и закружился на одном месте.

Они были мокрые насквозь, но им было абсолютно плевать. Сколько я себя помню, родители часто так делали. Как-то я задал отцу вопрос, почему. Папа рассказал, что однажды он танцевал с мамой на каком-то празднике, как вдруг пошел дождь. Многие парочки разбежались, прячась от дождя. Они остались одни и продолжали танцевать. Отец признался, что именно в этот момент понял, что окончательно влюбился.

Тридцать лет назад мой отец служил в армии. Его часть базировалась в небольшом селе недалеко от Кутаиси. Отец познакомился с мамой, когда перелез через забор, чтобы сорвать несколько яблок в саду. Она заметила его, но не отругала за воровство. Мама даже зашила ему армейские штаны, которые он порвал, пока перелазил через забор. Потом они вновь встретились на каком-то празднике и с тех пор не расставались. Родители мамы хотели насильно выдать ее замуж за человека, который был гораздо старше нее. К тому времени Советский Союз развалился, часть военных расформировали. Остатки людей отправляли вглубь России. Отец забрал мать с собой. С тех пор она никогда не возвращалась на Родину.

Мы с братом все еще смотрели на них. Одна песня сменяла другую, а родители все еще танцевали. Рубашка отца вымокла насквозь. Ткань прилипла к телу.

Папа не вылезал из костюмов и галстуков. Никогда. Возможно, на этом сказывалось его прошлое. Он достаточно долго служил в армии, а потом страна, которой он готов был отдать свою жизнь, перестала существовать. Началась разруха.

Помню, как часто нам приходилось ужинать одним куском черствого хлеба, запивая разбавленным чаем. Папа вытащил нашу семью из бедности и с тех пор сторонился ее.

Как старший сын я был свидетелем взлета своего отца. Я помнил, как он купил себе первый костюм, когда только занялся бизнесом. Как мама бережно стирала его, а потом гладила среди ночи старым утюгом, чтобы к утру он был сухим, потому что это был единственный костюм. Я помнил, как папа впервые подарил маме золотые серьги, и как она безоговорочно заложила их в ломбард, когда у отца сломалась машина, которая кормила нас.

Несмотря на бедность, наша семья росла слишком быстро. Сначала родился я, потом через два года Денис, потом еще через два Леха, спустя 6 лет передышки родился Вадим. Однажды, уже будучи подростком, я задал вопрос отцу, почему они завели так много детей? Его ответ я помню до сих пор: «Это все от большой любви». Тогда я не понял эту фразу, но с годами до меня дошла истина этих слов. Не так важны деньги, как те, кто нас окружает. Мой отец был богатым человеком. И дело не в его банковском счете. Он прожил счастливую жизнь с женщиной, которую любил больше всего на свете, и нашел продолжение в своих детях. Я понял это, когда 16 лет назад появились Марк и Ева.

Для меня настоящая любовь была именно такой, какой я видел у своих родителей. Несмотря на годы, они были также счастливы, как и тридцать лет назад.

Наконец, оторвавшись от танцующих родителей, я посмотрел на брата и произнес:

– Отец сказал, что не начнет лечение, пока я не женюсь.

***

(Вечер того же дня)

Я прошел мимо Дэна, делая брату знак следовать за мной. Я не мог успокоиться, пока не оказался на свежем воздухе. Закурив, я стал осматриваться, надеясь, что никого не было рядом.

Денис тут же оказался рядом, держа в руках бутылку виски. Я вырвал ее из рук брата и сделал несколько глотков прямо с горла.

– Ты оставил свою будущую жену одну на танцполе. Нехорошо.

– Эта девушка сейчас последнее, о чем я думаю.

– Ты – идиот, знаешь об этом?

Брат пристально смотрел на меня, сложив руки на груди.

– Судя по тому, что Белов схватил бутылку виски и отправился в сад подальше от посторонних глаз, отец уже сообщил ему радостную новость.

Я сделал еще один глоток виски, мечтая напиться до беспамятства, лишь бы ненадолго забыть о том, что папа умирает.

– Мне плевать на этого алкаша. Отец держит этого придурка рядом с собой столько лет только по одной причине.

– Знаю… – выдохнул мой брат, отбирая бутылку виски назад.

Мы стояли молча какое-то время, бросая косые взгляды на снующих туда-сюда гостей.

– Так, – начал мой брат, – какой у тебя план? Раз отец сказал, что не начнет лечение, пока ты не женишься?

Я косо посмотрел на группу людей недалеко от нас и сделал жест рукой, чтобы брат следовал за мной. Мы встали чуть дальше от толпы, и я ответил:

– Мы поженимся на следующих выходных. Мама займется всеми приготовлениями.

– Неделя? Как-то мало.

– У нас нет, блять, времени! – со злостью процедил я сквозь зубы.

Я протянул руку и вырвал бутылку у брата обратно. Сделав большой глоток, я продолжил:

– Позвони Баракуде. Я хочу, чтобы они все тоже присутствовали.

Денис молча кивнул мне в ответ.

– Белов должен рассказать своей дочери о моих намерениях. Я заберу ее на днях, чтобы мама помогла ей подготовиться.

– Что даже не будет кольца с огромным бриллиантом и тебя, стоящего перед девушкой на одном колене? – слегка посмеиваясь, спросил Денис.

Я закатил глаза на своего брата.

– Ты издеваешься?! Единственное, о чем я сейчас думаю это то, что наш отец умирает, – процедил я сквозь зубы. – Черт тебя подери!

Денис кивнул куда-то позади меня, и я обернулся.

– С ней что будешь делать?

Виктория вышла на террасу и огляделась. Наверняка, девушка искала меня. Я даже не удивлен, что отец пригласил и ее семью тоже. Папа старался поддерживать контакты со многими влиятельными людьми.

– Я разберусь.

Сделав еще глоток прямо из бутылки, я закурил, продолжая стоять спиной к девушке, в надежде, что она вернется на мероприятие, но ошибся.

– Ах, вот ты где. Прячешься от меня? – послышался приторно-сладкий голос у меня за спиной.

Ладони девушки легли мне на плечи. Краем глаза я заметил ее длинные красные ногти.

– Я соскучилась, котик.

Я дернул плечами, заставляя девушку убрать от меня руки. Мне сейчас было не до нее.

– Заткнись. Я не люблю подобные зоопарки. У меня есть имя.

Я продолжил стоять на месте. Сделав еще один глоток, я посмотрел на Дэна, который с интересом наблюдал за нами.

– Андрей, Андрюша… – зашептала девушка мне на ухо.

Я затянулся еще раз и протянул недокуренную сигарету и бутылку виски брату.

– Иди за мной, – сказал я девушке и пошел внутрь ресторана.

Мне не нужно было оборачиваться. Эта девушка не имела гордости, поэтому всегда делала то, что я скажу. Пройдя мимо гостей, я направился вдоль темного коридора, где находились технические помещения. Открыв первую попавшуюся дверь, я вошел и стал ждать Викторию. Она появилась спустя несколько секунд.

Девушка игриво хихикнула и набросилась на меня, обнимая за шею. Я мягко оттолкнул ее и потянулся, чтобы запереть дверь.

– Я скучала, – страстно прошептала она.

Вика попыталась поцеловать меня, но я не дал ей этого сделать.

– На колени, – приказал я, зная, что девушка послушается.

Единственное, в чем она действительно была хороша, так это в минете.

– Да, мой господин.

Виктория показала свою хищную улыбку и потянулась к молнии моих брюк.

– Знала, что ты скучал по мне так же, как и я по тебе.

Девушка запустила ладонь мне в боксеры и издала тихий стон, убедившись, что член уже был чертовски тверд. Если я сейчас не трахну кого-то, то точно взорвусь.

– На колени, – строгим тоном напомнил ей я.

Вика облизнула алые накаченные губы.

– Какой нетерпеливый.

Девушка опустилась на пол, продолжая удерживать мой член в своей руке. Ее взгляд был полон похоти, но сейчас я не был готов к мягкому подходу. Зарывшись пальцами в ее блондинистые локоны, я притянул лицо девушки поближе к своему паху.

– Соси, – приказал я, усилив хватку в ее волосах.

Вика многообещающе улыбнулась и, высунув язык, провела им по всей длине моего члена. Она обхватила губами головку и тут же втянула ее в рот, с жадностью посасывая.

Я закрыл глаза и откинул голову назад, пока затылок не коснулся холодной стены.

– Блять, да…

Эта девушка точно была ведьмой. Именно она могла поставить на колени любого за королевский минет. Знал бы ее отец, заместитель министра финансов, что делала его дочь, находясь в паре метров от него.

Я стянул волосы девушки на затылке и стал беспощадно трахать ее рот. Из глубины ее горла стали доноситься хрипловатые звуки вперемешку с бульканьем.

На мгновение мне хотелось забыться. Стереть из памяти, хотя бы на пару минут, проблемы, которые свалились на мои плечи в один момент.

«Последний раз, – сказал я себе. – А потом я стану порядочным семьянином».

Как только эта мысль промелькнула в моей голове, передо мной предстал образ совсем другой блондинки. Той, которая скоро станет моей женой. Я никогда не смотрел на Мари как на сексуальный объект, но сегодня все изменилось. То, как она смотрела на меня с трепетом и надеждой. От меня не ускользнуло, как девушка дрогнула, когда я положил руку ей на талию. Она ахнула, и ее тело покрылось мурашками от моих прикосновений. Помню, как задержал взгляд на ее губах. Черт возьми. На мгновение мне показалось, что передо мной на коленях стояла Маша, а не Вика.

Дрожь пробежала по телу, и я выстрелил спермой в рот девушки. Она проглотила все, как хорошая шлюха, и стала наблюдать за мной снизу вверх.

– Я чуть не кончила, пока сосала твой член.

Я пытался перевести дыхание и упрямо смотрел на нее, задавая сам себе вопрос: «Какого хуя я вообще здесь делал?!»

– Я такая мокрая, Андрей.

Девушка поднялась на ноги и, взяв мою ладонь в свою, направила себе между ног, но я вырвал свою руку обратно.

– Мне пора идти, – сказал я, на ходу застегивая ширинку.

Я открыл дверь, собираясь уйти, но звонкий раздраженный голос рассек воздух за моей спиной.

– Думаешь, что можешь меня вот так использовать? Я тебе не шлюха, Зарянский!

«Если ты не она, то кто?» – подумал я про себя и молча ушел, оставляя девушку и свою прежнюю жизнь позади.