Кэрол Маринелли
Моя красавица
Глава 2
Джорджи восхищенно оглядела Кейт, поднимая взгляд от яичницы.
– Ты такая красивая!
– Спасибо, – мягко улыбнулась Кейт, привыкшая к восторженным комплиментам дочки.
– Я серьезно говорю, – нахмурилась Джорджи. – Столько губной помады.
– Много? – взволнованно переспросила Кейт.
– А костюм тоже новый?
Внимательные детские глазки еще раз скользнули по ее фигуре.
– Нет, что ты, я купила его сто лет назад, – пряча глаза, ответила Кейт.
Она добавила кусочек сахара в чай, потянулась за следующим, но с сожалением положила его обратно: она обещала себе придерживаться диеты. Боже, она думала, что Алекси вернется только через пару месяцев и за это время она успеет прийти в форму, а из-за сумасбродства Нины он будет в офисе уже сегодня!
– Сегодня возвращается Алекси? – спросила Джорджи, с интересом вглядываясь в лицо матери.
– Не знаю, я не уверена, – растерянно ответила Кейт, глядя на маленькую ведьмочку.
Казалось, сейчас она недовольно сморщит хорошенький носик и заколдует ее. Но вместо этого она радостно улыбнулась. Алекси Джорджи обожала.
Кейт думала, что ее встреча с Алекси в больнице будет последней, и сделала все, чтобы забыть его. Возможно, ей бы это удалось, если бы не периодически приходящие с разных концов земли открытки, странные, совсем не подходящие для ребенка игрушки для Джорджи, например набор русских кукол и музыкальная шкатулка с маленькой балериной на ее первый день рождения. Они приходили редко, иногда с перерывом в пару лет, но вызывали у девочки большую бурю восторга, чем не менее редкие подарки ее собственного отца.
Когда умер Иван, а Левандер улетел в Англию, чтобы возглавить лондонский филиал, до Кейт дошли новости, что Алекси возвращается в Австралию, чтобы занять пост главы компании. А через некоторое время он сам позвонил ей и предложил работу, от которой она, естественно, не смогла отказаться. Алекси согласился с тем, что Кейт может работать, только пока Джорджи в школе, но иногда обстоятельства требовали ее присутствия. Поэтому малышку часто можно было обнаружить ранним воскресным утром сидящей возле рабочего стола Кейт и уплетающей принесенный из дома завтрак, пока ее мать, стиснув зубы, разбиралась с очередным производственным кризисом.
– Мне нравится Алекси!
– Было бы странно, если бы это было не так. Он всегда так мил с тобой! – Даже в самые тяжелые дни, когда Алекси выглядел безнадежно уставшим и невыспавшимся, даже очень ранним утром, когда Кейт уговорила его приехать, чтобы проверить полугодовой отчет, он всегда находил в себе силы улыбаться Джорджи.
– А у него есть девушка? – не унималась малышка.
Кейт не собиралась рассказывать дочери о том, какие слухи ходили в компании о личной жизни Алекси, но и допускать, чтобы у Джорджи появлялись ненужные мысли о ее отношениях с боссом, тоже было нельзя.
– Алекси пользуется большой популярностью у женщин. А теперь давай поторапливаться, а не то опоздаешь в школу.
– Я не хочу идти туда.
– Не волнуйся, тебе там понравится.
Джорджи помотала головой, и ее глаза наполнились слезами.
– Мамочка, я им не нравлюсь.
– Хочешь, я опять поговорю с мисс Нагент?
Кейт уже много раз разговаривала с учительницей об атмосфере в классе, но все было бесполезно. Джорджи была очень одаренным ребенком, в свои пять лет она уже умела писать и читать, но, кроме того, она была очень активной и непоседливой, чем вызывала раздражение мисс Нагент и нелюбовь своих одноклассников.
– Нет, тогда они будут относиться ко мне еще хуже! – Ее голос задрожал от едва сдерживаемых слез. – Почему я им не нравлюсь?
Кейт не знала, что на это ответить. Джорджи было очень тяжело сходиться с детьми в детском саду, а теперь, в школе, ситуация повторялась: другие девочки не хотели играть с ней. Она была во многом умнее их и казалась им странной. Джорджи, скучая, приставала с вопросами к преподавателям и ученикам старших классов, из-за чего Кейт несколько раз вызывали в школу, где, как оказалось, считали Джорджи – ее милую, маленькую Джорджи – проблемным ребенком.
Кейт стыдно было это признавать, но она почувствовала облегчение, когда Джорджи попросила не говорить ни о чем мисс Нагент. Входя за руку с дочерью в школу, она с трудом удерживала на лице улыбку.
– Входи скорее, – поторопила Джорджи мисс Нагент, увидев, как та испуганно цепляется за руку Кейт. По крайней мере, в этот раз она не плакала. – Скажи маме «до свиданья», ей нужно идти на работу.
– Пока, мамочка, – печально прошептала Джорджи.
Ее несчастный вид разбивал Кейт сердце, но она ничего не могла с этим поделать. Все девочки в классе сидели группами, весело смеясь и болтая, и только Джорджи оставалась одна, с грустью глядя на выложенные на стол тетради и книжки. Как бы Кейт хотела, чтобы ее малышка могла играть с остальными детьми, чтобы ее, наконец, приняли.
Пока Кейт ехала на работу, она вновь и вновь вспоминала слова Алекси: он предложил ей работать полный день, а за это он был готов оплатить обучение Джорджи в любой школе, которую она выберет. Кейт уже нашла одну замечательную школу со специальной программой для одаренных детей, где понимали, с какими проблемами могут столкнуться родители маленьких гениев. Но самое главное, после экскурсии по школе Кейт поняла, что это то место, где Джорджи наконец сможет почувствовать себя нормальным ребенком, перестать быть белой вороной.
Кейт включила радио и с грустью покачала головой. Настроение Алекси менялось чаще, чем направление ветра, его внезапное желание помочь и оплатить образование Джорджи могло в скором времени пройти. Кейт не могла полагаться на него в настолько важном вопросе.
– Рад вас видеть, сэр.
Обычно Алекси замедлял шаг, чтобы поздороваться с охранником, но не сегодня. Когда его водитель остановил машину перед входом в офис компании, он с внутренним содроганием вспомнил о высокой лестнице, ведущей к золотым вращающимся дверям парадного входа.
С лестницами у Алекси до сих пор были большие трудности. А еще сегодня утром он почти час потратил на то, чтобы завязать галстук. Тогда он был в отчаянии, но сейчас по его внешнему виду никто бы не догадался об этом. Он вышел из машины, красивый, безупречно одетый, и поднялся по лестнице так, словно с того момента, когда он делал это в последний раз, не прошли четыре месяца ада. Но легкость его движений была результатом колоссального внутреннего напряжения.
Кейт услышала шепот проходящих по коридору сотрудников.
– Алекси? Что, значит, он здесь? Вы уверены?
Она чувствовала нарастающую в здании панику, но притворялась, что ничего не замечает. Вместо этого она продолжала спокойно печатать, радуясь про себя, что нанесла сегодня на лицо двойной слой пудры. Возможно, он поможет скрыть от пронизывающего взгляда Нины ее смущение.
– Ты знала об этом? – возмущенно поинтересовалась Нина, наклоняясь над ее столом.
– Знала что? – невинно спросила Кейт.
– Алекси здесь! И если я узнаю, что его внезапное появление как-то связано с тобой, ты можешь попрощаться со своим местом в компании.
– Не знаю, о чем вы говорите, – покачала головой Кейт, всеми силами стараясь изобразить удивление.
Это было несложно. Одно лишь присутствие Алекси в здании вселяло в ее сердце панику. И не только в нее. В коридоре не прекращалось движение, бухгалтеры и менеджеры компании, наслаждавшиеся бездельем в отсутствие Алекси, вдруг начали судорожно звонить Кейт, назначать встречи и писать оправдательные письма на имейл.
Сама Кейт тоже сидела как на иголках. Хоть ей и удавалось сохранять внешнее спокойствие, ее сердце под новым пиджаком билось, словно пойманная птица, и, если бы не новая помада, она бы давно искусала себе все губы от волнения. Хоть ее разум и твердил, что она должна взять себя в руки, тело отказывалось его слушать.
Она почувствовала его присутствие, его запах еще до того, как он вошел.
– Алекси, что вы здесь делаете? – Кейт не нужно было изображать изумление, когда она увидела стоящего в дверях босса. Последний раз она видела его на фотографии, сделанной каким-то папарацци несколько месяцев назад и проданной за полмиллиона долларов. На ней был изможденный, бледный человек, лежащий в больничной палате где-то в Вест-Индии, и именно его, бледную тень прежнего Алекси, она ожидала увидеть сейчас. Вместо этого перед ней стоял загорелый, подтянутый и лучащийся здоровьем и красотой мужчина, словно сошедший с плаката, рекламирующего здоровый образ жизни на свежем воздухе.
– Как я рада вас видеть, Алекси, – промурлыкала Лавиния, ассистентка Алекси. – Нам вас очень не хватало.
Он кивнул в ответ и направился в свой кабинет. Уже закрывая за собой дверь, он потребовал кофе, но, когда Лавиния подскочила, чтобы приготовить его, он отрицательно покачал головой:
– Нет, Кейт.
– Бедняжка, – притворно посочувствовала ей Лавиния, наблюдая, как Кейт колдует над кофеваркой. – Если Нина узнает, что ты как-то поспособствовала его возвращению, она превратит твою жизнь в ад.
– Но я этого не делала. И в любом случае глава компании Алекси, а не Нина.
– На этой неделе, – усмехнулась Лавиния. – Неужели ты не чувствуешь, что грядут большие перемены? Дни Алекси на этом посту сочтены.
«И именно поэтому ему пришлось вернуться», – мысленно откликнулась Кейт.
Когда самый молодой мужчина семейства Коловски и глава их модного дома попал в ужасную автомобильную аварию и балансировал на грани между жизнью и смертью, все население Австралии затаив дыхание следило за его состоянием. Распространялись слухи о необходимости ампутации ноги, о страшном повреждении мозга, но они не подтвердились. Но все-таки он был тяжело ранен, и ему требовалось время на реабилитацию. Одновременно в прессе всплыла информация о том, что старший сын семьи Левандер долгое время жил в сиротском приюте в России, пока его отец купался в роскоши вместе со своей новой женой в Австралии.
Для Дома Коловски тогда наступили тяжелые времена, но все-таки он смог удержаться на плаву. Нина сыграла на сочувствии людей к Алекси, смогла добиться симпатии многих потенциальных клиентов. Окружавшие ее имя скандалы в некоторой мере уравновешивала ее благотворительная деятельность в помощь русским сиротам, кроме того, в последнее время она вела переговоры с Захаром Беленки, создавшим несколько крупных фондов помощи детям в России, оказавшимся на улице.
На последней пресс-конференции Нину вновь спросили о здоровье сына и его возможном возвращении на пост главы компании, но она предпочла воздержаться от комментариев. Сидящая в зале Кейт похолодела, когда услышала жестокие слова его матери:
– Дом Коловски возрождается, у нас много новых интересных проектов и идей, но вряд ли его будет возглавлять Алекси.
Через два часа после этой пресс-конференции Кейт позвонила боссу.
– Жаль, конечно, но сейчас нам в первую очередь нужно понравиться Нине, Алекси уже в прошлом, – рассуждала тем временем Лавиния.
– Это тебя мне жаль, Лавиния, – не выдержала Кейт. – Мы обе знаем, что ты делала, чтобы понравиться боссу, я не уверена, что у Нины такие же вкусы, как и у Алекси.
– Ты очень напряжена, – заметил Алекси, когда Кейт ставила чашку кофе на его стол.
– Это не из-за вас, я просто только что имела не слишком приятный разговор с Лавинией.
Больше всего на свете Кейт не любила конфликтов, но почему-то все время оказывалась втянутой в них.
Алекси ничего не ответил, дорога совершенно вымотала его. Его нога ныла, а мускулы сковало судорогой, но он не имел права показать, как ему больно. Вместо этого он сделал глоток кофе и с наслаждением зажмурился. Как он скучал по этому вкусу после бесконечно долгих недель больничных помоев и черной жижи, которую медсестры в Вест-Индии пытались выдать за капучино. Он любил черный, сладкий кофе и устал объяснять, что даже чайная ложка молока полностью испортит его вкус.
– Все просто в панике, – хихикнула Кейт, вспоминая мечущихся по коридору сотрудников. – Я даже представить себе не могла, что Нина умеет так быстро бегать.
– Видимо, она спешила удалить файлы, которые я не должен был увидеть, – цинично усмехнулся Алекси.
– Но все-таки она в первую очередь думает о благе Дома Коловски.
– Она думает только о деньгах. Еще пара месяцев, и никакого Дома Коловски не существовало бы. А если бы он и сохранился, то его достижениями нельзя бы было гордиться.
– Все не настолько плохо.
Кейт постаралась, чтобы ее слова звучали искренне. На бумаге, в отчетах все было в порядке, практически идеально, но в реальности с тех пор, как Левандер улетел в Англию, а Нина взяла бразды правления в свои руки, многое изменилось.
– Наверное, мне не стоило звонить вам.
– Нет, я рад, что ты сделала это. Я созванивался с главой отдела маркетинга. Знаешь, как звучит новый слоган компании, предложенный моей матушкой? «Каждая женщина заслуживает кусочек Коловски!» А кроме линии свадебных платьев, она планирует подготовить коллекцию женского белья, которая будет продаваться в сети супермаркетов по всей стране.
– Но речь идет об эксклюзивных супермаркетах…
– Чушь собачья! – Он опустил взгляд на чашку с кофе и увидел рядом с ней целую горсть таблеток. – Мне это не нужно.
– Мне сообщили, что вы должны принимать их каждые четыре часа – это часть вашего лечения.
– Я мог лечиться, пока лежал на пляже, здесь мне нужно думать!
– Вы не можете просто прекратить принимать их, – настаивала Кейт.
Она знала, что так и будет. Даже в больнице, в первые недели после аварии, он отказывался от обезболивающих и максимально увеличивал время между приемами лекарств. Он всегда был безумно упрямым и неуступчивым, даже во сне.
Во время его реабилитации она провела бесчисленное количество часов у его постели, делая записи, рассказывая, что происходит в компании, глядя, как он постепенно начинает засыпать, слушая ее доклад. Ему необходим был отдых. Но к сожалению, он просыпался от каждой вспышки света или звука далекой сирены и требовал продолжить работу.
Она надеялась, что пребывание на Карибах пойдет ему на пользу, сделает его чуть-чуть мягче. Вместо этого он стал еще жестче, возможно из-за боли, которую он мог скрыть ото всех, но только не от нее.
– Приведи сюда мою мать.
– Я уже здесь, – холодно сказала Нина, входя в кабинет.
Для своих пятидесяти она выглядела прекрасно. После смерти Ивана она сильно сбросила вес и сейчас, в своем шелковом костюме, украшенном кружевами, со сверкающими на пальцах и в ушах бриллиантами, казалась тонкой и хрупкой – новообретенная власть над Домом Коловски ей очень шла. Она медленно вплыла в комнату, как и всегда полностью игнорируя присутствие Кейт. Следом за ней вошла Лавиния.
– Рада, что ты вернулся, Алекси, – сказала Нина, но радости в ее голосе определенно не было.
Кейт не понимала, почему Нина так ведет себя: ее родной сын был тяжело ранен и наконец вернулся домой после долгой реабилитации, а она приветствует его как чужого.
– Неужели? – Похоже, Алекси тоже это заметил. – Звучит не слишком убедительно.
– Просто я беспокоюсь о тебе, как и любая мать. Мне кажется, что ты слишком рано прервал свое лечение.
– Еще немного, и было бы слишком поздно. Я видел лист твоих предложений правлению.
– Я ведь приказывала, чтобы тебя не беспокоили из-за таких мелочей! – воскликнула она, обжигая Кейт ледяным взглядом. – Оставьте нас, с вами я разберусь позже, уверена, что это ваша вина!
– Это твоя вина! – нахмурившись, поправил ее Алекси. – Ты просто боялась, что мое выздоровление прервет поток денег в твои карманы. Спасибо, Кейт, ты можешь идти, – с улыбкой кивнул он ей.
Кейт с облегчением закрыла за собой дверь. Она была рада покинуть эпицентр зарождавшейся бури. Но до того как дверь захлопнулась, она услышала очередной оскорбительный комментарий Нины:
– Ты знаешь, я узнала о новой замечательной диете, может, мне стоит рассказать о ней твоему секретарю?
Кейт со вздохом подошла к зеркалу в дамской комнате, но не нашла в нем утешения. Даже дорогой, прекрасно сидящий на ней серый костюм не скрывал ее пышных форм, которые не имели бы никакого значения на любой другой работе, но в Доме мод Коловски были страшным преступлением. Когда она шла по коридору, ей вслед оборачивались; как бы тщательно она ни красилась, к обеду макияж практически стирался, а волосы, даже после укладки, к вечеру завивались в сотни мелких колечек.
Кейт услышала скрип открывающейся двери и увидела ослепительно красивую девушку. Она подошла к зеркалу, чуть подкрасила губы, поправила бюстгальтер на несуществующей груди и вышла. В сторону Кейт она даже не взглянула – она была ей не соперницей. Ничем.
Если бы они знали ее секрет. Если бы они знали, что иногда… Кейт замерла перед зеркалом, на ее губах блуждала мечтательная улыбка, а глаза сияли. Иногда в ночной тишине, когда Джорджи была у бабушки с дедушкой, Алекси, забыв про блеск и гламур, окружавший его изо дня в день, оказывался на ее пороге.
Они никогда не обсуждали это. Он всегда уезжал рано утром. Они не спали вместе, все, что между ними было, – это два поцелуя: один, когда родилась Джорджи, и еще один ночью перед несчастным случаем.
Конечно, для Коловски поцелуй был мелочью, ничего не значащей обыденностью, они легко раздавали их жаждущим внимания поклонницам, но для Кейт эти воспоминания были драгоценны.
О, если бы все эти прекрасные женщины знали, что иногда ночью Алекси Коловски приходит к ней, потому что ему нравится проводить с ней время.
* * *
– Они попросили тебя зайти, – сказала Лавиния, недовольная тем, что ей не позволили присутствовать на совещании.
Кейт со вздохом вошла в кабинет. Если бы Кейт не знала, что два человека, сидящие друг напротив друга, – это мать и сын, она никогда бы не догадалась об этом. Воздух дрожал от напряжения. Алекси разговаривал по телефону на арабском – это был еще один из впечатляющего количества его необычных навыков. Закончив разговор, он положил трубку и сразу перешел к делу:
– Нина согласилась отозвать свое официальное предложение совету директоров о смене руководства в компании, но она сделает новое заявление об этом в моем присутствии на следующем заседании правления. Через два месяца состоится голосование, которое решит, кто из нас будет в дальнейшем возглавлять Дом Коловски.
Ни один мускул не дрогнул на накачанном ботоксом лице Нины.
– Моя мать сообщила, что правление обеспокоено моим поведением, что она, как и все, волнуется за мое здоровье, которое может не выдержать давления, которое ляжет на меня как на главу компании. – Чувственные губы Алекси скривились от отвращения, когда он произносил эти слова. – С сегодняшнего дня Дом Коловски и «Красавица» будут рассматриваться как независимые друг от друга организации. Взамен Нина требует, чтобы ты предоставила ей последние финансовые отчеты по «Красавице».
В сети бутиков «Красавица» продавали одежду и аксессуары, которые не оставили бы равнодушной ни одну молодую девушку. Там не было дорогих мехов или ювелирных украшений, но, так как это был бутик Коловски, все изделия, продававшиеся там, являлись эксклюзивными. Идея создания такой сети принадлежала Алекси, это был первый самостоятельный проект, которым он лично руководил с самого начала. «Красавица» имела бешеную популярность, любая состоятельная девушка имела в своем гардеробе несколько вещей из этого бутика. А когда эта девушка вырастала во взрослую женщину, ее сердце уже было отдано Дому мод Коловски.
Этот проект был любимым детищем Алекси, но, похоже, Нину не устраивала мысль, что она не сможет прибрать его к рукам вместе с компанией.
– Но у Нины есть все отчеты по этому проекту.
– Я хочу получить настоящие отчеты, не урезанную, подредактированную версию.
– На это может уйти некоторое время. Есть и другие вещи, которые нам следует обсудить. Мне только что позвонил личный секретарь шейха Амаллаха…
При этой фразе на лице Нины появились признаки нервозности, на ее щеках вспыхнул румянец, а кончик языка непроизвольно скользнул по верхней губе.
– Потребуются тысячи твоих дешевых свадебных платьев, чтобы они сравнялись по прибыли с единственным свадебным платьем для дочери шейха! – Алекси не кричал, но чувствовалось, что он в ярости. – А ты даже не потрудилась встретить ее в аэропорту!
– Я послала за ней Лавинию! – защищалась Нина.
– Лавинию! – Голос Алекси сочился ядом. – Ты ведь просто не понимаешь, да? – Он повернулся к Кейт: – Закажи столик в ресторане и передай дочери шейха, что Нина очень ждет встречи с ним.
– Я не могу сегодня с ними ужинать! – Нина смотрела на сына как на сумасшедшего. – Иди ты, ты знаешь их язык.
– Я сомневаюсь, что шейху понравится, что его прелестная невинная дочь будет ужинать со мной! – Вот теперь он действительно кричал. – Не забывай, что пока я глава компании, а значит, мы будем поступать так, как я сказал! И еще одно. Ты можешь сражаться со мной за право возглавить компанию, но я никогда не отдам тебе «Красавицу». Это мой проект!
– Твой проект ничего не стоил бы без имени моего мужа!
Кейт заметила, как эта фраза задела Алекси, как заиграли желваки на его щеках.
– Ты понятия не имеешь, что ты делаешь. Следуй намеченным курсом, и через пару лет уже никто не вспомнит имя Коловски.
– Сейчас у компании тяжелые времена, – холодно ответила Нина, вставая и собираясь уходить. – Я делаю то, что необходимо, чтобы остаться на плаву.
Алекси молча смотрел на закрывшуюся за ее спиной дверь.
– А компания действительно находится в таком тяжелом положении? – осторожно спросила Кейт.
– Будет. Сейчас у нас все в порядке, но Нина боится даже собственной тени и поднимает панику на пустом месте, а это ни к чему хорошему не приведет. Беленки предложил создать линию готовых свадебных платьев и белья для супермаркетов, и она ухватилась за эту идею. Предполагается, что это временный проект, всего на год, пока компания не встанет на ноги, причем десять процентов дохода должны будут пойти на благотворительность… Это похоже на хорошую идею, но она станет началом конца для Дома Коловски. И Беленки тоже это знает. Мы существуем так долго и имеем успех у наших клиентов потому, что вся наша одежда эксклюзивна… Мне он не нравится…
– Да, вы говорили, что не доверяете ему.
Алекси поднял на нее напряженный взгляд:
– Когда?
– Ночью перед несчастным случаем. – Кейт чувствовала, что ее лицо пылает. – Когда вы пришли ко мне домой.
Похоже, это воспоминание смутило и Алекси, так как он тут же перешел к другим делам:
– Подготовь отчет для Нины. Настоящий. Но не отдавай, пока я сам его не проверю.
– Если вы измените цифры, она может догадаться об этом.
– Она даже слово «дура», написанное десятифутовыми буквами на стене, не заметит. Просто подготовь отчет, хорошо? Помни, ты или со мной, или против меня.
– Что? – Собравшаяся уходить, Кейт удивленно обернулась.
– Ты или на моей стороне, или собираешь вещи и уходишь.
– Вы и так знаете ответ.
– Хорошо. Но если я замечу хотя бы намек на то, что ты работаешь на кого-то еще, я уволю тебя в ту же секунду! Даже не думай предать меня.
– Не нужно мне угрожать, Алекси.
Румянец на щеках Кейт появился не только от гнева, но и от стыда, ведь она уже решила, что сегодняшнюю ночь проведет обновляя свое резюме на сайтах службы занятости. Но он ведь понятия не имеет о том, в каком плачевном финансовом положении она сейчас находится!
– Вернемся к началу нашего разговора. Ты со мной?
– Да.
– Хорошо. Но если я узнаю…
– Алекси, прекратите! Я же сказала, что я на вашей стороне. И вам придется довериться мне.
– Почему это?
Иногда она его просто ненавидела! Когда Кейт вернулась к своему рабочему столу, ей так и подмывало прямо сейчас выйти в Интернет и найти новую работу, просто чтобы доказать Алекси, что он был прав, что на ее честное слово нельзя положиться, что его безумная подозрительность опять себя оправдала.
А потом она увидела, как Лавиния с сексуальной улыбкой пытается вызвать Алекси на разговор, который, несомненно, тут же будет пересказан Нине. Его матери, которая всеми силами стремится уничтожить его.
Как он сможет вообще кому-то довериться?
