Кэрол Маринелли
Цена страсти шейха
Carol Marinelli
Claimed for the Sheikh’s Shock Son
© 2019 by Carol Marinelli
© «Центрполиграф», 2020
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020
Глава 1
Вопросы журналистов посыпались, едва только шейх Халид вышел из роскошного автомобиля. Похороны Джоба Деверо должны были состояться завтра, но вокруг его дома уже собрались представители СМИ и телевидения, фотографируя всех, кто пришел выразить соболезнования.
Визитеры вели себя по-разному. Одни жаждали публичности и замедляли шаг, чтобы камера могла их поймать, другие опускали голову и пытались максимально быстро преодолеть путь от машины до двери. А некоторые и вовсе воспользовались черным входом. Халид же предпочел игнорировать назойливых папарацци. Он потерял не просто партнера по бизнесу, но значимого для себя человека, и все его мысли были о нем. Но все же его высокая мускулистая фигура в восточных одеждах слишком выделялась, и вопросы сыпались градом:
– Шанталь будет все время проводить с семьей?
– Появятся ли неожиданные гости?
– Ваше высочество, король Аль-Захана действительно скоро объявит о вашем браке?
Халид не подал виду, как сильно разгневал его последний вопрос. Раньше Нью-Йорк был единственным местом, куда он мог сбежать от него, но теперь и это стало невозможным.
В доме уже находилось много людей – они разбились на группки и беседовали друг с другом. Обычно Халид не отступал от правил вежливости и вел себя в соответствии с требованиями статуса. Но сегодня он не мог этого сделать, даже просто переброситься парой слов с кем-то казалось немыслимым. Принц предпочел ни с кем не здороваться и сразу направился в кабинет Джоба.
– Я передам Этану, что вы пришли. Он разговаривает с сенатором.
– Пусть не спешит.
– Могу ли я чем-то помочь вам?
– Все в порядке. – Принц отпустил горничную, но тут же снова ее окликнул: – Барбара. Я сочувствую вашей потере.
– Спасибо, Халид. – Она грустно улыбнулась.
В тишине кабинета он почувствовал небольшое облегчение. Так странно, что одна комната вдали от собственного дома может хранить столько воспоминаний. Халида всегда привлекал старинный глобус. На нем сохранились названия уже не существовавших стран, но история его независимого островного государства все это время оставалась неизменной. А из этого декантера принц впервые попробовал алкоголь. За этим столом создал первый неуверенный набросок королевского отеля «Аль-Захан» – и вот уже через год его строительство завершится. Тогда это казалось несбыточной мечтой.
С тяжелым пресс-папье был связан особенный день. Много лет назад юный Халид заглянул в кабинет.
– Вы хотели меня видеть, сэр?
– Сколько раз повторять, что ты можешь называть меня Джоб? Даже мои дети так делают.
Халид и со своим отцом общался в соответствии с его королевским статусом, так что неформальное обращение к чужому человеку давалось ему еще сложнее.
– Присядь, сынок.
Принц с неохотой послушался, хотя предпочел бы постоять. Наверняка ему предстоит разговор о дисциплине. Хотя ему уже шестнадцать и в Нью-Йорке он целый год, они с Этаном только открыли для себя мир фальшивых документов и девчонок. Отцу Этана определенно было за что его пожурить.
– Я не знаю, как сказать тебе это. – Джоб откашлялся. – Халид, тебе нужно позвонить домой.
– Что-то с близнецами? – Они должны были родиться со дня на день.
– Нет. Близнецы появились на свет этим утром, но роды были непростые. Твоя мама… мне очень жаль, Халид, но твоя мама умерла.
Из комнаты словно резко исчез весь воздух, стало нечем дышать, но Халид не показал этого. Невозможно было поверить в произошедшее. Его мать так любила жизнь и была так полна ею, в отличие от отца. Только благодаря королеве Далиле принц попал в Нью-Йорк.
– Позвони домой. Скажи отцу, что мы можем сразу направиться в аэропорт. Я буду сопровождать тебя в Аль-Захан.
– Нет. – Халид покачал головой. Он бы не мог полететь домой не на королевском самолете. – Но благодарю за предложение.
– Халид… – Джоб был взволнован. – Ты имеешь право переживать.
– Со всем уважением, сэр, но я знаю свои права. Мне нужно позвонить королю.
Халид ждал, что Джоб оставит его в одиночестве, но внезапно тот поставил локти на стол и зарылся лицом в ладони. С удивлением и благодарностью принц понял, что отцу его друга пришлось непросто. Ему было больно от этой новости, больно за его мать, за двухлетнего брата Хусейна, новорожденных близнецов.
В трубке раздался голос.
– Alab. – Халид назвал его отцом, но это было ошибкой.
– Я ваш король. Никогда не забывайте об этом, особенно в трудные времена.
– Это правда? Она умерла?
Король подтвердил печальные новости, но в его изложении появление законного сына словно смягчало тяжесть события.
– Сегодня утром мы праздновали рождение еще одного наследника нашего королевства.
– Это мальчик и девочка?
– Да.
– Она успела их увидеть? Подержать в руках? Узнать, что дала им жизнь?
– Халид, что за странные вопросы? Я там не присутствовал.
И даже не попытался этого узнать. Грудную клетку сжало так сильно, что Халид не сдержал прерывистого вздоха.
– Никаких слез. – Голос короля стал еще более резким. – Вы принц. Это простолюдины могут позволить себе эмоции, а в вас люди должны видеть силу.
Ровно в момент этой отповеди Джоб обошел стол и положил руку ему на плечо. Он не мог понять содержания разговора, который шел на арабском, но и после окончания беседы оставался на месте.
– Мне жаль, сынок. Ты справишься. Эйб и Этан тоже потеряли маму.
– Но у них есть вы. – Большей откровенности он не мог себе позволить.
– Как и у тебя, Халид. – Джоб успел понять, что поддержки дома мальчик не получит.
В этом кабинете Халид оплакивал свою мать; Джоб помог ему побыть не принцем, но растерянным шестнадцатилетним юношей, погрузившимся в отчаяние и печаль. Только он видел его слезы – этот вид проявления эмоций в королевской семье был под запретом.
До подросткового возраста Халид был единственным ребенком в семье и единственным наследником королевства. С рождением Хусейна давление стало чуть меньше, а теперь к тому же появились близнецы. Но у них не было матери, которая бы их любила.
Конечно, Халид плакал. Но когда королевский самолет коснулся земли, он забыл о расстройстве и слезах.
– Халид?
Он развернулся на голос и выразил соболезнования своему партнеру и другу. Насколько он вообще мог назвать кого-то другом – близко к себе принц людей не подпускал.
– Спасибо, что прилетел.
– Я не мог не приехать на похороны Джоба.
– Ценю твою поддержку. Ты надолго?
– На два дня.
– Тебе нужно так скоро уехать?
– Меня ждут дома.
– Тогда твой приезд еще более ценен.
– Достаточно любезностей, Этан. Расскажи мне, что происходит.
– Много всего, что не должно предаваться огласке.
– Ты знаешь, что от меня никто не услышит ни слова. – Халиду можно было доверить любой секрет. Он никогда не сплетничал – статус не позволял.
– Существовал счет, о котором мы не знали.
Жизнь Джоба Деверо и раньше привлекала интерес прессы. Но оказалось, что даже папарацци не смогли раскопать всей правды. У Джоба обнаружилась склонность к азартным играм и танцовщицам. И те долгие выходные, в которые он вроде бы находился в Хэмптоне, на самом деле он проводил в Лас-Вегасе. В городе греха.
– Долги? – Бизнес всегда был на первом месте для Халида.
Этан покачал головой:
– Нет, за этим он следил. Дело в другом. Мы знали не обо всех его браках.
– «Браках»?
– Между первой женой и моей матерью он семьдесят два часа был женат на женщине по имени Бренди.
– Это было слишком давно.
– Возможно, но последствия проявляются в настоящем.
– Репутация Джоба это переживет. – Халид осторожно взвешивал слова. – Как и твоя. Конечно, новой пассии может быть неприятно это услышать. Он успел воссоединиться с Шанталь перед смертью?
– Не совсем, они уже несколько лет регулярно сходились и расходились.
– Этан. У всех есть свои темные стороны, и вряд ли можно удивляться интрижкам и даже скоротечному браку Джоба. Он вел насыщенную жизнь, и мы все знали, как сильно ему нравились женщины.
– Женщины, да. – Этан вздохнул, приноравливаясь к следующим словам. – Последние четыре года отец ежемесячно посылал внушительную сумму Обри Джонсон…
– У Джоба была интрижка с мужчиной? – Такого Халид не ожидал. Впрочем, как и смеха Этана.
– Нет, Халид. Джоб не был геем.
– Но это мужское имя.
– Не обязательно. – Этан протянул ему фотографии.
Да, Обри явно не была мужчиной. Да и до женщины-то не дотягивала. Блондинка с прозрачно-голубыми глазами и очень ярким сценическим макияжем – красные губы, накладные ресницы. Хрупкая мускулистая фигура в бордовом купальнике с блестками – очень маленьком купальнике.
– Сколько ей лет? – Халид не скрывал своего огорчения.
– Почти двадцать три.
Против семидесяти четырех Джоба.
– Она танцовщица.
– Подозреваю, что не бальных танцев. – Халид прервался на полуслове, увидев ответ на следующей фотографии. Откровенное платье, причудливый макияж и очень замысловатая поза.
– Она еще воздушная гимнастка, но, правда, ей стоит довести мастерство до совершенства.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, она не слишком известна. Мисс Джонсон живет в трейлере, выступает в казино, а в остальное время…. – Этан не смог закончить предложение.
Ей едва исполнилось восемнадцать, когда начались выплаты. О чем он только думал? Как мог столь уважаемый человек иметь отношения со столь юной девушкой?
– Может быть, есть другое объяснение?
– Мы сделаем все, чтобы его найти. Но вряд ли.
– Дочь? – Халид отказывался верить в худшее.
– Нет. – Этан покачал головой. – Отец был щедрым человеком, он не дал бы дочери жить в трейлере. Выплаты миссис Джонсон шли с тайного счета – он явно не хотел, чтобы кто-то узнал об этом.
– Хорошо, что ты выяснил это до того, как правда всплыла на поверхность.
– Ну, со скандалом мы с Эйбом справимся. Нам просто не хотелось, чтобы общественность узнала обо всем до похорон. Отец заслужил достойного прощания.
– Конечно.
– Мы дали охранникам список имен, кого не нужно пускать.
– Нет-нет. Всех нужно пустить.
– Никогда. Мы не будем превращать прощание с Джобом в шоу.
– Я думал, ты хотел от меня совета.
– Да, но…
– Ты же не хочешь сцен перед камерами – там, где не сможешь этого контролировать?
– Конечно нет.
– Тогда добавь его женщин в список приглашенных. Если они появятся, пусть охранники за ними наблюдают, подключим и мою охрану. К тому же кто-то из них придет, чтобы просто проститься. Мы не должны лишать их такой возможности.
– Ты прав. – Этан вздохнул.
– Если женщины попадут на похороны, то у них появится желание присутствовать и на поминках.
– Поминки только для семьи и близких друзей.
– Ты и сам знаешь, что врагов нужно держать на коротком поводке.
– Но не такой ценой. – Впрочем, он знал, что Халид никогда не дает необдуманных советов. – Я поговорю с Эйбом.
– Все будет улажено. Твой отец мог иметь свои секреты, но он был хорошим человеком.
– Я знаю. Спасибо, что ты здесь. Для него это было бы очень важно.
– Он очень многое для меня значил.
Наконец они могли приступить к обсуждению деталей завтрашнего дня. Чтобы не отвлекать на Халида внимание, было решено не обнародовать его королевский титул. К тому же он собирался надеть костюм и побриться, чтобы быть более похожим на европейца.
– Ты уверен?
– Да. – Шейх встал, собираясь уходить. – Здесь ко мне не относятся как к принцу или претенденту на трон, сейчас я просто Халид. Ну и к тому же завтрашний день должен быть посвящен твоему отцу. Со всем остальным я разберусь, твоя задача – подготовить прощальную речь.
Этан благодарно кивнул.
– А что по поводу тебя, Халид?
– В каком смысле?
– Если у всех есть свои темные стороны, то какие они у тебя?
– Ты ведь не ждешь ответа?
Конечно нет. Никто не мог похвастаться близким знакомством с Халидом. Журналисты в красках расписывали его флирт с женским полом, но все это были сплетни. Он не флиртовал и не играл – ни с кем и ни с чем. Его эмоции всегда были под контролем, даже в постели. Особенно в постели.
У него были веские причины отказаться от гарема – достаточно вспомнить, как страдала мать, когда отец проводил там время. Как король издевался над Далилой, когда появился ребенок от другой женщины и он смог с уверенностью сказать, что в отсутствии наследников виноват не он.
У тех детей не было королевского статуса, они не имели отношения к Халиду. И в своей жизни он повторения этой истории не хотел. Отказавшись от гарема, в Нью-Йорке встречался с умными зрелыми женщинами, которые не требовали от него нежности. Они хотели только секса. Отсутствие влечения окупалось бриллиантами, подарками и иногда банально деньгами.
Сегодня у него их с собой было предостаточно.
Глава 2
Нью-Йорк, город мечты. Или город несбывшихся надежд? Для Обри Джонсон – определенно последнее. Как бы ей хотелось оказаться здесь в других обстоятельствах, но нет. Вместо того чтобы вернуться на Манхэттен и обучаться музыке, Обри приехала попрощаться с человеком, который когда-то дал ей шанс. Шанс, которым она не воспользовалась. Ночной перелет из Лас-Вегаса наложился на ушную инфекцию, и, хотя день только начался, Обри уже чувствовала сильную усталость. Хорошо хоть, похороны пройдут в полдень. Это было частное мероприятие с высокопоставленной публикой, но Обри знала несколько способов проникнуть туда, куда ее не приглашали. И даже если ни один не сработает, она отдаст дань уважения. Главное – сегодня она здесь.
Обри направилась в туалетную комнату переодеться. Джинсовая юбка, босоножки и свободный топ сменились черным мешковатым платьем, одолженным у подруги, черными колготками и туфлями. Снятую одежду она аккуратно свернула и уложила в сумку, которую брала с собой, чтобы не платить за хранение.
Из аэропорта она добралась до запруженного Манхэттена. Весна еще не набрала полной силы, и воздух был довольно прохладным. Обри с восхищением загляделась на небоскребы, но почти сразу ее подхватила толпа людей, сосредоточенно идущих своим путем. Повинуясь течению, она зашла в торговый центр выпить кофе – больше она не могла себе ничего позволить. В последние недели все газеты пестрели сообщениями о скорой кончине Джоба, и Обри постаралась скопить хоть что-нибудь. Из-за ушной инфекции страдало равновесие, она не могла выступать на трапеции, а это уменьшало количество чаевых. И все же ей удалось скопить достаточно, чтобы купить им с мамой самые дешевые билеты – только для того, чтобы мама отказалась лететь. Она уже давно не выходила дальше крыльца, и то с наступлением темноты.
Обри дождалась кофе, запила им антибиотики и спустилась на эскалаторе в магазин косметики. Пока она в задумчивости перебирала разные помады, к ней подошла консультант с предложением помочь.
– Да, пожалуйста. – Обри вздохнула. – Я не очень знаю, что ищу. Обычно я не пользуюсь косметикой.
Ложь – каждое выступление Обри приходилось наносить на себя плотный слой макияжа. Но подруга сказала, что после такого признания консультант предложит бесплатно ее преобразить, и так и произошло.
– Вообще-то пользуюсь, но сценической. – Девушка поняла, что не хочет получать что-либо обманом.
– Значит, вы хотите чего-то более нейтральное?
– Да, но… – Обри задержала дыхание. Консультант – ее ровесница – наверняка жила на проценты и ждала, что после преображения клиентка купит что-то из косметики. Не желая поддерживать неоправданные надежды, Обри решила сказать правду: – Я не могу себе ничего позволить.
– По крайней мере, вы честны. – Девушка улыбнулась и пожала плечами. – Я все равно сделаю вам макияж. Вдруг вы соберете вокруг себя толпу, и тогда мы обе выиграем.
Она усадила Обри на высокий стул.
– Какой повод? – Она кивнула на темный наряд клиентки. – Похороны?
– Да, друга семьи. Там все будет на высшем уровне, и я не хочу выделяться.
– Видимо, сегодня много похорон. Сегодня прощаются с Джобом Деверо… – Обри покраснела, и консультант осеклась. – Вы идете туда?
Джоб был достаточно известным человеком, чтобы после утвердительного кивка девушка поняла свою задачу.
– Тогда приступим к работе. Кстати, я Ванда.
– Обри.
Ванда утюжком для волос выпрямила волнистые пряди Обри и всмотрелась в ее лицо.
– У вас такие тонкие черты лица.
– Вы не видели мою маму. У нее были идеальные скулы.
– Были?
Обри промолчала. Мама не хотела, чтобы кто-то узнал о ее травмах, поэтому даже за пределами Лас-Вегаса она предпочитала не говорить о ставшем их причиной пожаре.
– Если вы наносите сценический макияж, то кем вы работаете?
– Всем понемножку. Я выступаю в танцевальных шоу и немного занимаюсь воздушной гимнастикой…
– Вот это да!
– Ничего серьезного. – Обри предпочитала честность. – Все понемножку, это правда.
Лишь бы не докатиться до древнейшей профессии, пусть иногда это и казалось соблазнительным. Особенно когда долги за аренду вырастали до непомерных размеров, когда уменьшалось количество смен… когда мама, изуродованная пожаром, нуждалась в медикаментах… Но каждый раз Обри находила другие способы свести концы с концами.
И каждый месяц на ее счет поступали деньги Джоба Деверо – как он думал, на уроки музыки для Обри. Он был настолько очарован ее матерью – а может быть, настолько доверял девушке, что даже не проверял, как обстоят дела на самом деле. Вместо образования ей приходилось тратить деньги на операции, оплату работы докторов, лекарства, реабилитацию, новые операции… И новые лекарства.
Даже мама подозревала, что дочь пошла по кривой дорожке. Они не говорили об этом вслух, но Обри взяла на себя ответственность за погашение счетов, а Стелла никогда не спрашивала, как она смогла себе это позволить.
Предложения были – и весьма щедрые. Но она отказывалась. По правде говоря, она не доверяла мужчинам. Обри появилась на свет, когда мать работала в эскорте. Изначально Стелла была задействована в шоу, но выступлений стало меньше, и ей пришлось делать все, чтобы свести концы с концами. До Джоба через их дом прошло немало мужчин, и Обри научилась относиться к ним с недоверием и страхом. Несмотря на откровенные наряды и провокационные движения, она никогда не позволяла себя даже целовать, не говоря уже о чем-то большем.
«Не давай истории повториться», – остерегал ее Джоб.
В такие моменты, как сейчас, ей казалось, что это неизбежно. Обри крепко зажмурилась – не лучшее действие, когда тебе наносят подводку.
– Секунду. – Она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться.
– Ничего страшного. Мы уже почти закончили, осталось только накрасить губы…
Обри открыла глаза – вокруг собралась толпа, наблюдавшая за преображением. Ванда протянула ей зеркало.
– Я выгляжу… – Она сглотнула.
– Вы выглядите прекрасно. – Ванда улыбнулась.
– Нет… – Обри пыталась найти правильное слово. Макияж был естественным и утонченным, глаза казались невероятно большими и голубыми. Пудрово-розовые губы выглядели мягко и привлекательно, совсем не так, как когда она наносила привычную бордовую помаду.
– Вы будете выглядеть как одна из них. – Ванда посмотрела на дешевое платье Обри, но с этим она ничего не могла поделать. – Я дам вам пробник помады, чтобы вы подправили макияж перед службой.
– Вы не обязаны.
– Вы видите, сколько пришло покупателей? Я очень надеюсь, что сегодня день сложится для вас благополучно.
Обри тоже надеялась на успех, но ей едва удавалось подавить страх.
Толпа прибывала, охранники оцепили улицу, но Обри это не смущало.
– Водитель подвез меня с другого входа. – Она подошла к заграждению и начала плести объяснение, но ее тут же прервали:
– Имя?
– Обри. Обри Джонсон.
– Ждите здесь.
Обри знала, что у нее нет шанса попасть внутрь, в списке гостей ее быть не могло. И все же она привыкла попадать на концерты и другие мероприятия, поэтому надеялась найти брешь в броне охранника, присоединиться к какой-то группе. На всякий случай она просканировала взглядом местность – где встать, чтобы хотя бы разглядеть гроб, если не получится просочиться внутрь. Она очень хотела попрощаться – и даже не ради матери, а ради себя.
– Сюда, мисс Джонсон.
Она повернулась на звук своего имени и с удивлением увидела, как охранник отцепил бархатный канат, чтобы пропустить ее внутрь. Джонсон распространенная фамилия, и, видимо, ее перепутали с кем-то из списка. Но почему бы не воспользоваться этой ошибкой?
– Следуйте за ними. – Охранник показал на группу людей.
Послушавшись совета, Обри поднялась по каменным ступеням и встала в очередь к книге соболезнований. Она старалась не поднимать голову из страха, что охранник осознает свою ошибку. В этой позе и увидел ее Халид. Его предупредили, что одна из загадочных женщин пришла и стоит в очереди, и теперь он исследовал взглядом толпу. Он дважды проскочил ее взглядом, пока загораживавший ее мужчина не сделал шаг в сторону. Скромная внешность – совсем не как на фотографиях. Фигурка такая маленькая, что кажется, девушку сейчас унесет ветром. Светлые волосы убраны в низкий пучок, плечи покрыты шелковым шарфом.
Халид извинился и вклинился позади нее в очередь. Люди не возражали, и не потому, что были на похоронах. Несмотря на отсутствие бороды и европейский костюм, Халид сохранял ауру властности, которая заставляла всех ему подчиняться. В его стране все присутствующие, конечно, опустились бы на колени.
Погруженная в свои мысли, Обри не заметила движения в толпе позади себя. Первое, что она ощутила, – запах. Это был специально сделанный для него аромат – смесь гваяковой смолы древесного растения паоло санто с добавлением бергамота, кардамона и шафрана. Тонкий чарующий запах. Настолько чарующий, что, почувствовав его, Обри машинально обернулась в поисках источника. Ей пришлось задрать голову выше, чтобы увидеть его глаза – и забыть обо всем. О том, что ей не стоит ни с кем здесь встречаться взглядами. Что она вообще не доверяет мужчинам. Обо всем на свете.
Халид оставался бесстрастным, но его мгновенно пронзило влечение – к ней, к ее прозрачным голубым глазам, полным губам. Без того безвкусного макияжа она оказалась невероятной красавицей. Теперь было ясно, чем она могла очаровать любого мужчину.
Но с ним это не сработает.
– Мне кажется, подошла ваша очередь.
Из-за легкого акцента Обри не сразу поняла смысл его слов. Да, книга соболезнований. Она вернулась в реальность и, взяв тяжелую серебряную ручку, дрожащим почерком вывела свое имя:
Обри Джонсон.
Адрес… Она не стала указывать трейлер, написала просто Лас-Вегас. В раздумьях о том, что ей написать, она даже забыла об очаровательном незнакомце.
«Благодаря вам мама чувствовала себя королевой. Спасибо за все путешествия и прекрасное время…»
Нет, этого она написать не могла. Их долгие отношения с мамой были тайной.
«Спасибо, что поверили в меня…»
Хотелось бы ей так написать, но нет.
«Простите, что я врала вам».
Джоб хотел, чтобы она воспользовалась этим шансом и не пошла по стопам мамы и тети Кармель. А если бы он узнал, что свою стипендию Обри тратит на заботу о матери, то простил бы? Этого ей теперь никогда не узнать.
Она написала короткое предложение и, положив ручку, уступила место Халиду. Он проводил ее взглядом и прочитал надпись.
«Дорогой Джоб, спасибо вам за все. Вы были великолепны. С любовью».
Было отвратительно думать об этом. Он поднял ручку и написал то, что и собирался до встречи с Обри:
«Allah yerhamo».
Да благословит его Господь. Сейчас эти слова казались как никогда уместными.
– Ваше высочество. – Один из охранников Халида подошел предупредить, что появился еще один человек из того списка. Ему что-то сообщили по рации, и он добавил: – И еще один.
