Кэмерон Джонстон
Мерзкая семерка
Глава 4
Лоример и Мейвен притаились в тени дверного проема через дорогу и сквозь окно развалюхи, которую местные жители называли таверной, наблюдали за начавшейся внутри дракой. Много лет назад какой-то заблудший имперец вырезал на входной двери эмблему Светлейшей в виде солнца с лучами, теперь вся она была испещрена непристойными надписями. Из-за двери таверны вывалился старый пьянчуга, и эмблема распалась надвое.
Рыжий с проседью старикан, осыпаемый градом обломков, с бранью шлепнулся на темную и грязную улицу, увлекая за собой двух крепких деревенских мальчишек. Старик был высок и широкоплеч, с испещренными следами боев руками, но всклокоченные волосы с проседью и торчащий живот свидетельствовали о том, что его лучшие бойцовские времена давно миновали. И туники, и чулки на всех троих драчунах были разодраны и залиты кровью и пивом.
Эти трое, обмениваясь яростными ударами и пинками, покатились по грязи и навозу разбитой тележными колесами улицы, изрыгая проклятия и кряхтя. Вслед за ними из-за сломанной двери таверны показались лица пьяниц – те передавали из рук в руки монеты и делали ставки.
Из свежего пореза на лбу старого воина на рыжую бороду лилась кровь. Локоть одного деревенского мальчишки врезался в многократно переломанный нос, из него потекли сопли и кровавая юшка.
Воин вцепился в горло парня, харкнул красным ему в лицо. Парень взвизгнул и перекатился в сторону, вытирая мозолистыми руками глаза. Это высвободило старику руки, чтобы крепко схватить другого врага за яйца. Тот завыл и свернулся клубком, защищая пах руками и всхлипывая.
Старый воин поднялся на нетвердых ногах, прикрыл один глаз, чтобы сосредоточиться на распростертом перед ним теле, потом с силой пнул мальчишку в живот сапогом. Постоял, пошатываясь и пытаясь рассмотреть две укрытых капюшонами и плащами фигуры через дорогу. Наконец он выбросил их из затуманенного рассудка и поплелся назад в таверну, пьяно бормоча какие-то свирепые боевые призывы.
Первый крестьянский мальчишка бросил тереть глаза и метнулся следом за старым воякой.
– Эй! Мы с тобой еще не закончили! – окликнул он и замахнулся, чтобы ударить.
Старик пошатнулся. Мейвен и Лоример не смогли бы сказать, намеренно или из-за полного опьянения. Неуклюжий удар прошел мимо. Обернувшись, он ударом кулака в голову отшвырнул мальчишку. Выпад был хорош, но потом старый пьяница закружился, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Парень медленно опустился к его ногам, а потом упал в грязь лицом. Старику наконец удалось восстановить баланс, но он тут же согнулся пополам и изверг на затылок парня пенистую струю эля и желчи.
Из дверей таверны послышался недовольный ропот, и монеты снова перешли из рук в руки. Постепенно успокаиваясь, посетители возвращались назад, в тепло, к кружкам с элем.
Лоример сердито посмотрел на Мейвен.
– Это старое дряхлое существо и есть Тиарнах, который когда-то был богом войны? Ты уверена?
Мейвен прикрыла глаза и вздохнула.
– Полубогом, скорее, но ему не нравилось это звание. Да, я совершенно уверена, это он. Ты не думаешь, что и сам глубоко пал, Лоример?
Тиарнах зевнул, потом медленно завалился на спину мальчишки-крестьянина, соскользнул на землю и устроился рядом с противником в луже грязи и собственной рвоты с громким храпом, который разбудил бы и мертвого.
Мейвен сжала переносицу.
– У меня уже голова болит. Чтоб ему провалиться. Чую, он для нас станет еще худшим кошмаром, чем прежде.
Лоример ядовито фыркнул и приблизился к их цели. Тиарнах вонял не только свежей рвотой и спиртным, но еще застарелым потом и кислым запахом мочи. Лоример вцепился в сальные волосы и приподнял из грязи голову Тиарнаха, чтобы рассмотреть повнимательнее.
– Морда вся в свежих шрамах, и от них заразой несет, – сказал Лоример. – Он не бог и не полубог. Простой смертный, чьи лучшие времена давно позади, жалкий пьяница, и ничего больше.
– Тиарнах был богом войны из клана Кахалгилроев, – сказала Мейвен. – Разумеется, мелким богом, но все же древним и грозным. Несмотря на то, каков он сейчас, его знания о ведении войн остаются непревзойденными.
В глазах Лоримера отразилось большое сомнение.
– Никто из людей не сражался свирепее, чем Кахалы. Те безумцы дрались выше всяких похвал, могли даже сравниться со мной. – В его голосе промелькнула тень восхищения. Мейвен доводилось слышать от него нечто подобное, но нечасто. – Как же он дошел до такого жалкого состояния?
– В записях Черной Герран говорится, что после неудачного штурма стен Ракатолла ослабевшие остатки Кахала были загнаны и истреблены лет двадцать назад теми, кто впоследствии назвался Империей света, – сказала Мейвен. – Из их рода не выжил никто, не осталось ни единого мужчины, женщины или ребенка. Тиарнах – бог, лишенный народа, а его былое могущество теперь – только шепот ветра.
– Он позорит память своего племени, смотреть стыдно, – сказал Лоример.
Мейвен нахмурилась.
– Он потерял все. И семью, и друзей, и своих последователей – весь народ.
– Ты такая чувствительная. Я разбередил рану, Мейвен? Что с твоей семьей?
– Когда ты в последний раз любил хоть кого-нибудь, толстокожий старый урод?
Лоример отпустил голову Тиарнаха, и та шлепнулась в грязь. Потом обратил бесстрастное лицо к Мейвен.
– Мне знакома любовь. У меня с любовью никогда не было проблем. А тебе придется тащить его в одиночку. Я отказываюсь нести этого вонючего свинтуса.
Парень, которому попало по яйцам, с трудом поднялся на ноги и побрел к Лоримеру.
– Никуда вы этого подонка не заберете. Он задолжал…
Грудь мальчишки хрустнула под когтистой лапой. Вампир выдрал из нее сердце, фонтаном хлынула кровь. Мейвен содрогнулась – она даже не уловила движения Лоримера. Парень долю секунды смотрел на дыру в груди, а потом рухнул в грязь.
– Закушу на дорожку, – сказал Лоример.
Зубы у него уже удлинялись, превращаясь в клыки. Он с наслаждением вгрызся в дымящееся сердце и неспешно ушел в темноту, оставив Мейвен в одиночку разбираться с бесчувственным телом человека, который когда-то был богом.
Тиарнах погрузился в старый кошмар. Он опять переживал момент славы, но страдал, зная, что близок худший момент его жизни, а он не в силах ничего изменить.
Бог войны улыбнулся и пронзил мечом грудь старого мельника, наслаждаясь кровью, хлынувшей на руки. Он издал клич победы, воздев к небу покрытый кровью кулак, и его солдаты подхватили призыв. Мельник был последним из тех обитателей Мельницы Феноха, кто сражался против Кахалгилроев. Тиарнах восхищался мужеством старика, оказал ему честь умереть от руки самого бога. В знак почтения он заберет с собой его череп, сохранит в своем замке. Остальные жители той деревни – просто жалкие дворняжки и умрут как черви, утопленными в реке, а не с честью на поле битвы.
Кахалгилрои никогда не были крестьянами и не рылись в земле – они были воинами, налетчиками, спускавшимися с холмов, совершали набеги на деревни и города слабаков-южан, утоляя свои пристрастия к женщинам, мужчинам, мясу и элю. Жители Брода Феноха разумно платили дань товарами и скотом, но их соседи с водяной мельницы проявили неповиновение. Нужно было преподать им урок, пока остальных не заразил их пример.
Люди Тиарнаха взвыли от радости, обнаружив в мельничном погребе бочки, а когда их вскрыли, оказалось, что они полны не эля, а чужестранного бренди. Размалеванные деревенские шлюхи развлекали воинов, звуки пиршества, совокупления и крики мучений оглашали воздух всю ночь напролет. В предрассветный час кто-то бросил вызов богу, предложил в одиночку осушить бочку бренди. Тиарнах принял вызов, и поскольку был бессмертен и юн, преуспел. Но ценой потери памяти и сознания.
Огонь вывел его из пьяного забытья, сапоги уже тлели, пламя лизало грязную кожу. Тиарнах застонал и с трудом поднялся. В голове стучало и звенело. Дым струился сквозь половицы, деревянная лестница, ведущая вниз, превратилась в ад.
Мельница была охвачена пламенем. Снаружи кричали люди. Распахнув оконные ставни, он увидел, что горит вся деревня, все двери заблокированы снаружи, а внутри его люди зовут на помощь, задыхаясь в дыму. Еще больше воинов Кахалгилроя лежали мертвыми под одеялами – им перерезали горло, пока они спали, одурманенные спиртным. По деревне сновали солдаты в кольчугах, они уничтожили большинство соратников Тиарнаха прежде, чем те смогли дать им достойный отпор.
Отряд лучников возглавлял человек в доспехах из серебра и с эмблемой Королевства света на белом камзоле, забрало шлема было сделано в форме соколиного клюва. Он смеялся, и с ним вместе веселились размалеванные деревенские шлюхи, очищая свои ножи от крови людей рода Тиарнаха.
Бог войны зарычал и по скрипучему мельничному колесу ловко спустился на поле битвы.
– Я вас всех сейчас выпотрошу, как свиней! – крикнул он.
– Твои люди подохли от рук принца Сокола, – прокричал главарь. – И ты умрешь так же, язычник.
Тиарнаха ударила в грудь стрела, а другая глубоко вонзилась в бедро. Игнорируя их, он спрыгнул с колеса прямо на солдата, вдавив его шлем в землю так, что расплющился череп. Тиарнах подхватил выпавший меч и неожиданно пошатнулся. Его тошнило, а изнутри заполняла ужасающая пустота. Его сила утекала прочь, как из лопнувшего бурдюка.
Где-то там, далеко на севере, умирали семьи его воинов, его преданные сторонники.
– Неотесанные дикари, – сказал рыцарь. – Убивать их, пока ты спал, было до смешного легко. Я надеюсь, вы как следует насладились бренди из моих бочек, ведь оно для вас стало последним. А сейчас сир Маллеус, моя правая рука, сжигает вашу спрятанную деревню, а всех жителей предает мечу. Кахалгилроям, разбойникам и убийцам, приходит конец.
Тиарнах взревел и поднял меч. В его горло вонзилась стрела. Что за боль! Гибли веровавшие в него, и он опять становился смертным. Он качнулся назад и свалился в реку. Ему в рот хлынули кровь и вода, заглушили крик и потащили в водоворот.
Он очнулся с криком, выброшенный на берег на много лиг ниже по течению. Он был жив и цел, раны исцелились остатками божественной силы. Но он был один. Совершенно один. Весь род Кахалгилроев уничтожен – и мужчины, и женщины, даже благословенные малыши…
Неделю он добирался до своей потаенной деревни. Мерзавцы из Империи света бросили трупы на растерзание волкам и падальщикам. Тиарнах устроил погребальный костер и смотрел, как они горят, и рыдал, и выл, пока не иссякли слезы. Став не богом, а простым человеком, он отправился мстить.
И проиграл.
Раз за разом он терпел поражение, пока это не сломило его. Он оставил попытки, поскольку Королевство света стало набирающей силу империей с принцем Соколом во главе.
Двадцать лет неудач – ну как тут не измениться…
Тиарнах вдруг очнулся от этого старого кошмара – вымокший и замерзший, он лежал лицом вниз на неструганых досках, и в щеку вонзались занозы. В пересохшем горле остался кислотный ожог от рвоты, а в черепе как будто стучала армия кузнецов. Бывший бог перекатился на спину, поморгал, прогоняя сон и глядя в серые облака. Он разинул рот – поймать брызги дождя, но это не помогало.
Качка вверх и вниз, стук копыт и хлюпанье колес по грязи подсказали Тиарнаху, что его бросили в телегу. Он почуял запах крови, и, скорее всего, не своей. Видно, снова попался работорговцам. Они пожалеют, что подобрали его.
Он приподнял больную тяжелую голову и увидел двух возниц в капюшонах, защищающих от дождя. Он попробовал увлажнить потрескавшиеся губы и скривился, задев трещину жестким, как наждак, языком.
По обочине брело насквозь вымокшее семейство из пяти человек. За плечами в мешках они несли немногочисленные пожитки. Очередные беженцы от чисток имперцев на севере. Легкая добыча для разбойников или для нуждавшегося в монетах старого воина.
– Пассажир-то очнулся, – сказал низким мужским голосом тот, кто держал поводья тянувшей их лошаденки, облезлой и жалкой.
К Тиарнаху обернулась другая укрытая капюшоном фигура, и он ухмыльнулся, заметив под плащом выпуклости грудей. А потом увидел жадно тянущиеся к нему черные щупальца татуировки, извивавшейся по ее лицу.
– Что за хрень у тебя на лице? – ляпнул он.
– Прирожденный соблазнитель, – заметил мужчина. – Вероятно, ему нравятся пухленькие и красивые.
Женщина прищурилась.
– Да я не про то, – сказал Тиарнах. – Шрамы – это история. Так зачем их прятать за этой странной татуировкой?
– Мои дела тебя не касаются, – прошипела женщина. – И запомни это как следует, Тиарнах.
– Маленькая злючка? – осклабился он. – Погоди… а откуда ты знаешь мое имя?
Человек, сидевший впереди, обернулся, показав свою темную кожу и полоску черной ткани, закрывающую глаза. Тиарнах заморгал и сел, и немедленно пожалел об этом. Он перегнулся через борт телеги, и его вырвало.
– Слушай, черный парень, там, впереди, – выговорил он. – Либо ты слепой, либо кровопийца из Придела теней. Ну и кто ты, а?
Незнакомец фыркнул.
– Ты, похоже, еще не все мозги пропил.
Сидящая впереди женщина усмехнулась.
Тиарнах застонал и потер виски.
– Уж не знаю, кто ты такая, детка, в голову лезут только всякие глупости – вроде как на колдунью похожа. Но вот он… я-то старше, чем вам, наверное, кажется. Я достаточно стар, чтобы помнить чернокожее племя, что нашло себе дом в северных холмах. А по эту сторону моря я встречал таких редко, разве только в портах, и никто из них не пах кровью.
– Ну и что ты помнишь про мой народ? – поинтересовался мужчина.
Тиарнах поморщился, роясь в пыльных воспоминаниях.
– Они были крутые бойцы. И к тому же очень ученые – что касается звездных карт и такого всякого. В их роду была сильная злая магия – оборотни, шаманы, кровавые маги и тому подобное. Стой, нет, этот голос… да неужели? Лоример Фелле?
– Надо же, как забавно, – сказала женщина, оборачиваясь к вознице. – Я два года с тобой провела, а вот этот рассказал мне больше о вашей истории, чем ты за все время.
Лоример молчал и глядел на дорогу перед собой.
Тиарнах застонал.
– Вот оно что. Эта трупная вонь означает присутствие некроманта. Она что, твоя баба? Или… вот дерьмо. – Он прищурился, глядя сквозь дождь. – Это ж чертова Мейвен, да? Будь все проклято. А я-то думал, что давным-давно избавился от вас, ублюдков.
Мейвен обернулась с холодной улыбкой.
– Так приятно снова встретиться с тобой, Тиарнах.
Его день ухудшался с каждой секундой. Тиарнах насупился и с трудом поднялся на колени, пытаясь нащупать на бедре меч, который год назад променял на бочонок эля в какой-то грязной таверне.
– А с какого хрена я оказался в вашей телеге?
– Храбрый, дерзкий и малость тупой, – сказала Мейвен. – Просто вылитый бог войны. Тебя призвали на службу, мой дорогой Тиарнах. Черная Герран вернулась и готовится к битве.
Тиарнах содрогнулся. Позабыв про похмелье, он взревел, выдернул из сапога клинок и метнулся к Мейвен, целя ей кинжалом в затылок.
Лоример обернуться не потрудился, только выбросил правую руку, блокируя выпад. Лезвие вошло глубоко, проскрежетав по кости.
– Ты, похоже, подрастерял свои навыки, – сказал Лоример, выворачивая кинжал из руки Тиарнаха. – Эта греховодница задолжала мне услугу, и я присмотрю за тем, чтобы она выжила и расплатилась.
Вампир продолжил отводить лошадь от самых глубоких луж и ухабов, а кинжал оставил торчать в своей руке, для пущей важности.
Ни единого шанса победить в этой схватке. Тиарнах со стоном рухнул обратно на дно телеги, стараясь, чтобы не вырвало снова.
– А от меня вы чего хотите?
– Чего мы хотим? – усмехнулась Мейвен. – Ты неправильно понял. Мы собираемся предложить тебе то, чего хочешь ты. Предлагаем славную смерть в битве с невероятной силой. Ну а если сможешь достаточно надолго оторваться от кружки с элем, тогда мы предложим тебе шанс уничтожить Империю света. Ведь они убили последних твоих сородичей, разве нет?
Вся физическая боль теперь перестала что-либо значить. Некромантка целиком завладела его вниманием. Долгий миг он молча смотрел на нее.
– Да. Еще до того, как они назвались империей. Только я не тот, что прежде. Я пропащий старый бродяга. Да и вас двоих мало, чтобы сразиться со Светлыми. Что до Черной Герран, она трусиха и предательница.
– Кто сказал, что мы будем одни? – отозвалась Мейвен. – Скоро к нам присоединятся и остальные.
– Значит, снова собираются вместе уцелевшие капитаны Черной Герран, – сказал Тиарнах. – Так-так. Предводитель самозваных посвященных рыцарей Империи света, принц Сокол, несет ответственность за уничтожение моего народа. – Он сжал кулаки. – Я набью дерьма ему в глотку, а голову насажу на палку, чтобы все увидели!
Она пожала плечами.
– Да пожалуйста – если сможешь его убить. Я обещаю тебе лишь возможность встретиться с ним в бою.
– Мне и этого хватит, – ответил он, провожая взглядом жалкую семью беженцев, бредущую по грязи вслед за телегой. – Моя жизнь все равно ничего не стоит. Почему бы и не согласиться на твой самоубийственный план. Буду тыкать мечом прямо в мягкий зад серебряного ублюдка, пока не проткну насквозь, до трусливой глотки.
Он помедлил, раздумывая.
– Эй, у вас, случайно, меча для меня не найдется? С моим коротким кинжалом выйдет малость больше работы.
Глава 5
Таверна «Ворон» имела самую дурную репутацию, даже для портового города, куда частенько захаживали пираты. Она ютилась в подвале склада в убогих доках Серповидной бухты и обслуживала пиратов, скупщиков краденого, наемников и всякого рода ворье. Это место не годилось для приличного общества, а потому именно здесь и оказались Мейвен, Лоример и Тиарнах – жалкая, промокшая троица хлюпала по грязи и слякоти пешком, направляясь к ярко-красной двери, за которой манили надежды на пылающий очаг, горячую пищу и выпивку.
Солнце опускалось в бурлящие волны бухты, и белые барашки на них окрашивались в красный и золотой, а потом быстро потускнели, и сгустилась темнота. На горизонте взошли Близнецы, их бледное лунное сияние накрыло море серебристым покрывалом. Лоример убрал с чувствительных глаз повязку и вздохнул, предвкушая изумительный вид. Однако его спутники не способны были оценить эту красоту.
– Не стоило тебе жрать лошадь, – проворчал Тиарнах, обтирая о порог грязь с замызганных сапог. – Один из нас мог бы ехать на ней верхом, после того как у телеги сломалось колесо.
Лоример повел плечами.
– А мне кажется, это по-честному. С какой стати мы должны топать, пока она едет верхом?
– Может, верхом ехал бы я, – возразил Тиарнах.
– Вы заткнетесь уже, болтливые уроды? – огрызнулась Мейвен. – Непохоже, чтобы ты замерз или устал, Лоример. А судя по тому, в каком состоянии мы нашли Тиарнаха, ему плевать, если он с головы до пят вымажется в грязи. – Она сердито уставилась на собственные заляпанные сапоги и плащ. – Чтоб ты сгорел, Лоример, мне нужно поторговаться с этими людьми, а из-за тебя я выгляжу как грязная нищенка.
Лоример хмыкнул.
– Прошу прощения. Я совсем забыл, что пираты такие чистюли и неженки.
Она нахмурилась, толчком открыла дверь и зашагала вниз по лестнице в подвал.
Когда они открыли вторую красную дверь и вошли в таверну «Ворон», их окатила волна тепла, света и веселой болтовни. Лоример заморгал, приноравливаясь к тусклому освещению. Мужчины и женщины всех верований и рас теснились на скамьях в свете чадящих факелов, и зал наполняли смех и похабные песни. Деревянные стены из неструганых досок были украшены объявлениями о розыске преступников из всех городов и городков Эссорана. Некоторые были даже заморскими, написанными странным тягучим шрифтом. На каждом плакате был изображен потрепанный всеми ветрами пират или злобный бандит со списком своих темных делишек.
На дальней стене висел заляпанный флаг Империи света. Три пьяных моряка использовали его в качестве мишени для метания ножей, поставив деньги на то, кто попадет в центр сияющей эмблемы солнца. Люди плевали во флаг, проходя мимо, – здесь никто не любил фанатиков. Некоторые тревожно перешептывались, рассказывая о войске, которое, по слухам, собирается в империи. Грядет священная война, утверждал один из них.
Тиарнах ухмыльнулся и двинулся прямиком к бочкам с элем, где трактирщик в засаленной одежде наполнял кружку пенным нектаром.
Лоример схватил Тиарнаха за руку.
– Не вздумай пропить все мозги. Нам нет никакого прока от пьяного придурка.
Тиарнах попытался выдернуть руку, но тщетно. Лоример был гораздо сильнее любого человека. После нескольких секунд напряженной борьбы они расцепились, и Тиарнах, бормоча ругательства, направился к бару.
– Эля. Платит вот этот черный здоровяк.
Лоример бросил трактирщику монету за эль и чарку дешевого вина для себя и сел на шаткий табурет в углу. К ним подошел темнокожий моряк в синих татуировках и с золотыми серьгами в носу и пирсингом в щеках, вероятно, приняв за своих соотечественников, которые забрались далеко от дома. Вампир хмуро зыркнул на него, и моряк решил убраться подобру-поздорову. Предки Лоримера бежали из-за моря, потому что были единственными в своем роде, и он заявлял, что другой родни у него нет.
Мейвен осмотрелась и нашла нужного моряка – громогласного лысого мужчину с бронзовой кожей, золотыми кольцами в ушах и длинными усами. Он сидел за столом вместе с разным сбродом и бросал кости из стакана.
– Это ты Крагган? – спросила она.
Взгляд моряка скользнул от кубиков и остановился на ее фигуре, даже не задержавшись на лице.
– Он самый, деваха.
Он оттолкнул своего товарища, освобождая место рядом с собой на скамье, и когда Мейвен села, положил руку ей на колено. Рука медленно поползла вверх.
– Выпей со старым Крагганом, дорогуша. А потом можем…
Он наконец-то поднял взгляд и заметил татуировки, извивающиеся по ее покрытому шрамами лицу. Его тирада превратилась в сдавленный кашель. Крагган отдернул руку и уставился на свои серые, безжизненные пальцы и пульсирующие черные вены, ползущие к запястью. Он вскочил и попятился. Его товарищи встревоженно переглянулись, встали и выхватили кинжалы из-за пояса.
– Еще раз позволишь себе такие вольности – и лишишься руки, – сказала Мейвен. – Если я буду доброй. Я пришла по делу и не собираюсь трепаться с тобой попусту.
Он нервно сглотнул и кивнул. Поток жизни медленно возвращался к кончикам пальцев.
Мейвен свела брови.
– Ты должен отвести меня к Верене Авилданской. Мы с ней старые друзья.
От их стола тишина, словно рябь, разошлась по всей таверне. Все головы повернулись в их сторону.
Прислонившись к стойке бара с кружкой пива в руке и пеной на усах, Тиарнах засмеялся. Во внезапно установившейся тишине смех прозвучал резко и издевательски.
– Вы уж лучше прислушайтесь к этой сучке, ребятки, а не то она подвесит ваши яйца вместо сережек в уши.
Его смех разозлил посетителей таверны. Крагган сжал пальцы и вытащил из-за пояса здоровенный зазубренный нож. Потом сердито посмотрел на Тиарнаха и повернулся к Мейвен.
– Друзья? Скорее уж враги. Кто ты такая, чтобы являться сюда и чего-то от меня требовать? Может, я лучше довершу начатое кем-то другим и расколю тебе черепушку.
Двое его товарищей подошли ближе, один старый и грузный, а другой – молодой и задиристый, оба с остро заточенными саблями.
Мейвен взглянула на своих союзников – ни один явно не собирался ей помогать. Тиарнах смотрел на стычку со злорадством, а Лоример сидел со скучающим видом.
Она выдавила дружелюбную улыбку.
– Я бы предпочла, чтобы ты отвел нас к Верене.
Он только фыркнул.
– Ладно, – продолжила она. – Сколько твоих дружков мне надо убить, чтобы ты подчинился? Хорошо бы ты назвал точное число.
Моряк засмеялся.
– Сдается мне, ты совсем попутала берега.
Мейвен вытянула руку к стоящему справа от Краггана мужчине постарше, чья жизненная сила была совсем слабой, а сердце билось с перебоями из-за многих лет потакания дурным привычкам. Рука Мейвен сжалась в кулак. Мужчина застыл, а потом рухнул, как марионетка с подрезанными нитями. Он забился в конвульсиях, на губах выступила пена.
– Один.
Она указала на молодого человека слева, и его шея омертвела. Лицо стало багрово-красным и раздулось, потом посинело и позеленело, а он раздирал ногтями распухшее горло и разинутый рот. На его лице лопнули кровеносные сосуды, и он тоже рухнул.
– Два.
Какой-то человек подошел к ней со спины и одной рукой схватил ее заплечный мешок, а другой собирался всадить нож ей меж ребер. Мейвен даже не обернулась. Кожа и мышца его ладоней съежились и превратились в пепел, кости с клацаньем упали на пол. Мужчина закричал.
– Три.
Все посетители таверны обступили Мейвен с ножами в руках.
– Хватит! – выкрикнул Крагган. – Ради любви к морю, отойдите от нее.
Все замерли, сбитые с толку. Крагган уставился на нее, как на ядовитую змею, свернувшуюся на поясе. Может, он прежде и видел магию, но ничего похожего на это. Однако знал достаточно, чтобы страшно испугаться.
Он облизал губы и откашлялся.
– Хватит. Я сделаю то, что ты просишь.
– Это ведь было несложно, правда? – сказала Мейвен, похлопав его по плечу, отчего Крагган поежился. – Это все упрощает. – Она наклонилась к его уху. – Может, позже я даже приглашу тебя в мою постель. Только представь, как мы повеселимся.
Она проводила дрожащего Краггана и двух его приятелей к двери, остановившись, чтобы поговорить с Тиарнахом.
– Еще раз назовешь меня сукой, пропойца, и я нашлю гниль на твой член.
Когда она вышла, Тиарнах ухмыльнулся.
Лоример встал.
– Глупо было настраивать против себя Мейвен. Она заставит тебя заплатить за то, что вмешался.
– Ага, – ответил он. – Так я и думал. Но если ты считаешь, что я ввяжусь в битву, не разобравшись в собственных союзниках, то ты ничего не понимаешь в войне. Я не настолько пьян. А она, похоже, такая же мерзкая, как и раньше. – Он допил остатки эля, поднял саблю одного из мертвецов и проверил ее острие пальцем. – Слегка затупилась. Значит, надо будет сильнее всадить в задницу принца Сокола.
Лоример на мгновение задумался над сказанным, а потом повернулся к гудящей толпе пьяниц.
– Желаю вам хорошо провести вечер, прекрасные дамы и господа. Прошу, не стесняйтесь, подходите к нам с оружием в руках. – Он ухмыльнулся, так что в свете факелов сверкнули акульи зубы, а затем последовал за своими спутниками. Он был крайне разочарован, что никто не принял его предложение. Съеденная лошадь немного утолила вечный голод, но грубой крови животного недоставало богатой и сложной палитры ароматов нормальной еды, а как лорд Придела теней он привык к изысканным блюдам.
На борту каравеллы Краггана «Хитрый грифон» Мейвен не потребовалось много времени, чтобы собрать всю разношерстную команду флибустьеров и заставить их заняться подготовкой корабля к отплытию. Посеревшее и испуганное лицо их капитана было достаточно убедительным, но хватило бы и перемен в облике Лоримера – его кожа пузырилась, отрастали когти и шипы.
– Что это с тобой, здоровяк? – спросил Тиарнах.
Лоример тихо взвыл, сердито уставившись на Мейвен.
– Ты не говорила, что придется плыть по морю.
Она озадаченно нахмурилась.
– Я надеялась найти ее на берегу Серповидной бухты, но Верена – королева авилданских пиратов, так что вряд ли это совсем уж неожиданно.
– Я подожду на берегу, – заявил он.
Мейвен покачала головой.
– Ты поклялся защищать Тарнбрук. А сидя здесь без дела, ты не сумеешь его защитить.
Он с рычанием расхаживал по палубе, и моряки каждый раз старались убраться с его пути. Двое отказались спускаться с рей, а один сиганул за борт, к привязанной к кораблю гребной шлюпке, только чтобы оказаться подальше от него.
Тиарнах поднялся на шканцы и прислонился к фальшборту, поглядывая на матросов, пока Мейвен тихо переговаривалась с капитаном. Подняли якорь, паруса наполнились ветром, и вскоре изящная каравелла уже рассекала волны. Полумесяц берега и мерцающие огни доков и домов Серповидной бухты постепенно исчезали в темноте, оставляя их наедине с темным морем, где путь указывали только свет Близнецов и россыпь звезд.
Лоример посмотрел на море, а его когти впились в деревянный фальшборт, оставляя глубокие борозды, пока палуба вздымалась и уходила из-под ног.
К нему приблизилась Мейвен и свела брови вместе.
– В чем дело? Я никогда не видела тебя таким взбудораженным.
– Неужели здоровенный и злобный любитель выпить крови страдает от морской болезни? – спросил Тиарнах.
Лоример перегнулся через фальшборт и изверг из себя поток красной жижи. Тиарнах засмеялся.
– Я вырву тебе селезенку, рыжая сволочь, – простонал Лоример.
Мейвен вздернула брови.
– Серьезно? У тебя морская болезнь?
Лоример обмяк и изо всех сил ухватился за фальшборт.
– Все мои чувства обострены. А ваши как будто одеялом накрыли.
Мейвен хмыкнула.
– Теперь понятно. Что ж, может, тебе сон и не требуется, но мне он нужен. А ты постоишь в карауле и разбудишь меня, если произойдет что-нибудь интересное.
С этими словами она удалилась вниз.
– Ничего страшного, здоровяк, – сказал Тиарнах. – Я еще тут и могу за тобой присмотреть.
Лоример взревел и попытался ответить, но вместо этого его снова вырвало.
Поскольку Лоример совершенно ослаб, прошло совсем немного времени, прежде чем один моряк набрался храбрости подойти к Тиарнаху, который был гораздо больше похож на нормального человека.
Босоногий мальчишка в широких льняных штанах бочком подошел к нему и нервно сглотнул, прежде чем заговорить.
– Э-э-э… простите, – сказал он. – А вы кто? – Он с опаской покосился на Лоримера. – Кто вы такие, а?
– Да не бойся ты, парень! Твой чудный капитан доставит нашу колдунью к Верене Авилданской. – Вся команда застыла, напряженно прислушиваясь. – Мы с ней старые друзья.
Тиарнах не видел нужды деликатничать и, как правило, всегда предпочитал говорить напрямую. Все эти пляски вокруг да около его раздражали, а самые скользкие типы могли растягивать эту чепуху на много дней.
Мальчишка вспотел.
– У нашей королевы нет друзей, – прошептал он. – Она – чудовище. Она сдерет с вас кожу живьем за то, что захватили ее корабль. Лучше стащите шлюпку и попытайте счастья в другом месте.
Тиарнах поковырялся пальцем в ухе, а потом внимательно изучил комочки серы.
– Правда? Наша колдунья говорит, что напустит гниль на член любого мужчины, который переступит черту. – Это была полуправда, но Тиарнах считал, что так она, скорее всего, и поступит. Уж наверняка на это способна. – Я предпочитаю не рисковать. А что до того здоровяка, он запросто вырвет тебе сердце и сожрет его.
Мальчишка опять нервно сглотнул.
– А ты?
Тиарнах печально улыбнулся.
– Я? Я теперь никто. Всего лишь пьяный старый дуралей с мечом и дурными манерами.
Парень и остальные моряки недоверчиво покосились на него, решив, что он пытается скрыть еще более страшные тайны. Тиарнах поднял голову и посмотрел на Близнецов. Сквозь черные тучи прорывались серебристые лучи. Когда-то он был кем-то гораздо более значительным…