Курбан Салманович Гереев
Подвластные Дьяволу. Столкновение
Курбан Гереев
Подвластные Дьяволу
(Столкновение)
Речь Дьявола:
– О, Америка! Как же сильно я тебя люблю!.. Ну, как мне тебя не любить, если ты – мое детище? Тысячи лет я экспериментировал с человеком: падал в пропасть и снова поднимался в гору. Раньше я помогал людям, каждому в отдельности, а после они уничтожали друг друга, уничтожали то, на что я потратил столько времени и сил. Сил у меня много, а вот со временем – проблема. Не знаю когда, но он будет, обязательно будет! Надо торопиться! И вот, относительно недавно, каких-то пару сотен лет назад, я принял однозначно верное решение. Я соберу один народ, из них я выделю самых лучших и дам им власть над своим народом. О, как же долго я лепил сегодняшнюю, идеальную систему власти, с помощью которой, еще немного, и я получу, наконец, власть над миром.
Вы же помните, как я хотел помочь вашим прародителям Адаму и Еве обрести бессмертие. О, люди! Верьте мне, я сам стал жертвою обмана. К вам приходили пророки с их чарующими слух речами. А вы, считая их колдунами, прогоняли и убивали их. Вы же видите, они приходят и уходят, и только лишь я находился с вами с самого начала. Я – ваш попечитель и помощник со дня сотворения мира! За усердие, проявленное в службе и поклонении мне, я не мог отказать вам в получении всего того, чего бы вам хотелось. С благом для себя воспользуйтесь моим подарком – новой религией под названием “демократия”. Внушайте и всем остальным, что вы единственные носители демократии на земле. Мы удалили все другие религии из управления государством, а все запретное сделали разрешенным. Довольствуйтесь благами, возвышайтесь над другими и помните меня! Помните, как во второй четверти ХХ века однажды один европейский народ, тоже не без моей помощи, решил возвысить себя сам, присуждая себе исключительную власть над миром? Я не дал им этого сделать, ибо есть более достойная нация, которая избрана мною. О, американцы! Кто, как не я, был с вами все это время?
Я централизовал в вашей стране все рычаги воздействия на мировое сообщество: штаб-квартиры ООН, Всемирного Банка, Международного Валютного Фонда, НАТО, смысл существования которых стали понимать только сейчас. Но уже поздно! Ха-ха-ха! Американский доллар стал главной резервной валютой мира. Нравится это кому-нибудь или нет, с помощью ЦРУ и АНБ мы обвили весь мир паутиной. Люди сами стремятся быть ведомыми, свидетельством чему является еще один созданный нами проект – Интернет. Были приняты законы, с помощью которых ты, о, Америка, сегодня управляешь всеми нациями. Ты можешь даже не обращать внимания на то, как они объединяются против твоих решений. Это только видимость, проглотят! Никому не верь и никому не доверяй, о, Америка! Ибо завистников, а, значит, и врагов у тебя очень много. Сегодня моя религия – демократия доведена до совершенства. Ложь и лицемерие стали принимать за истину и богобоязненность! Наступило время, когда люди уже перестали называть вещи своими именами. Политика двойных, а то и больше, стандартов – это моя политика! Путем революций, переворотов, объявлений санкций создавайте хаос и смуту везде и всюду, делайте все, что на пользу вам. Добивайтесь своих целей руками других наций и за их же счет! О, люди! Не стыдитесь находиться под моей властью, ибо я ничего не требую от вас взамен и не обращаю внимания на ваши недостатки. Единственное, что вам будет казаться, что эта система власти, которую по крупицам создавал я – это ваше достижение. Если вы хотите так думать, пожалуйста! Разве вас не охватывает гордость от того, что вы – исключительный народ, имеющий право судить всех и вся?! В любой точке мира хватайте любого неугодного системе власти человека и судите его по своим законам у себя в Америке! Все поставлено на службу Вам! Сегодня у вас есть на это право, так как вы – победители! А мне оставьте только довольствоваться мыслью о том, что я выполнил свою миссию на земле…
Зло появляется на суше и на море по причине того, что совершают людские руки, чтобы они вкусили часть того, что они натворили, и чтобы они вернулись на прямой путь.
Коран, 30-я Сура «Румы», Стих № 41
Глава 1
Бахрам Хади работал в Нью-Йорке уже четвертый год. Он открыл собственную клинику, где занимался врачебной практикой. Возвращаясь поздно вечером из клиники домой, он остановился у гаража, двери-жалюзи которого после нажатия на кнопку электронных ключей начали медленно открываться.
Ему очень нравилось жить и работать в Нью-Йорке. Он считал, что иметь дело с американцами всегда приятно. Просто надо делать то, чего они хотят, об остальном они позаботятся сами.
Свет автоматически зажегся после подъема дверей, и Бахрам медленно въехал в гараж. После поворота ключей звук мотора прекратился, и Бахрам Хади с облегчением вышел из машины. Дождавшись закрытия дверей, он медленно, пошатываясь, прошел в дом. Войдя в дом, он включил свет, прошел в комнату и от усталости со вздохом «Ох-х-х!» рухнул на диван.
Работы было сегодня достаточно много: две операции, одну из которых он провел сам, а в другой ассистировал. Но он был просто счастлив, что все так хорошо складывалось, так как после некоторых передряг на Ближнем Востоке ему, наконец, разрешили вернуться в США. Взяли под программу защиты свидетелей, поменяли имя, дали работу. А сегодня ему позвонили и сообщили, что скоро он может пригласить сюда свою жену и троих детей, оставшихся в Ираке. Это была хорошая новость для него, он уже устал жить в одиночестве. Спасибо тебе, Америка!
Вдруг раздался щелчок, и яркий свет из угла комнаты дал Бахраму понять, что он в доме не один.
– Не вставайте с места и ничего лишнего не предпринимайте, – прозвучал резкий, в приказном тоне голос.
Несколько секунд Бахрам сидел неподвижно, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, что тут происходит и кто этот таинственный незнакомец, пробравшийся в его дом. Хади смотрел прямо на сидящего в кресле рядом с торшером человека. Одно было ясно, этот человек направлял свет от торшера на свою правую руку, в которой находился пистолет, наведенный на Бахрама.
О ужас! Это ограбление или, – он не хотел даже думать об этом, – или все-таки они нашли меня… Нет, это абсолютно исключено, ведь ему обещали…
– Кто вы такой и что вам здесь нужно? – дрожащим голосом спросил Бахрам.
Незнакомец достал левой рукой уже пожелтевшую от давности газету и протянул ее хозяину дома.
– Возьмите пока почитайте, – холодно произнес он.
Бахрам, взяв дрожащими руками газету и надев на нос очки, понял, что это был один из тех сентябрьских 2008 года номеров газеты «The Washington Post». Нельзя сказать, что заголовок статьи «Деятельность Красного Полумесяца в Ираке встала из-за коррупции» был броским и привлекал внимание, ведь сегодня этим никого не удивишь. Но вот статья ему напомнила недавние успешные, как ему тогда казалось, времена работы.
«Деятельность Красного Полумесяца, крупнейшей в Ираке гуманитарной организации, оказалась практически парализованной в связи с многочисленными обвинениями в коррупции, нецелевом использовании и присвоении денежных средств.
Иракский Красный Полумесяц подозревают, в частности, в том, что он истратил на неизвестные цели 50 миллионов долларов бюджетных средств, из них более одного миллиона – на лоббистов в Вашингтоне, безуспешно пытаясь добиться дополнительного финансирования со стороны США».
Это была одна из статей пятилетней давности о том, что бывший президент Красного Полумесяца, известный иракский врач-уролог Хасан аль-Валид, имеющий американское гражданство, был вынужден бежать в Ливан, спасаясь от судебного преследования. Хасан аль-Валид уехал из Ирака в 1983 году и обосновался во Флориде, где успешно занялся врачебной практикой. В 2003 году, после вторжения в Ирак, правительство США предложило ему работу в Ираке. Директором Красного Полумесяца Хасана аль-Валида назначил Ибрагим аль-Джафари, занимавший пост премьер-министра страны с середины 2005 до середины 2006 года. Сообщается, что под руководством Аль-Валида Красный Полумесяц стал активно развиваться. Численность общества с пятидесяти человек увеличилась до тридцати пяти тысяч, а бюджет возрос с трех миллионов до шестидесяти миллионов долларов. Тем не менее непрозрачные схемы финансирования деятельности организации вызвали множество подозрений в ее адрес: Фонд ООН помощи детям (UNICEF) отказался работать с Красным Полумесяцем. Хасана аль-Валида обвиняли в том, что при распределении подрядов он не устраивал свободных тендеров. Вместо этого, по некоторым данным, он предпочел заключить контракт на поставку пакетов первой медицинской помощи с компанией, директором которой являлся родственник одного из его сослуживцев. В 2007 году представители Верховного аудиторского управления Ирака заявили, что не могут определить, куда все-таки делись пятьдесят миллионов долларов бюджетных ассигнований, выделенных Красному Полумесяцу. Сам Хасан аль-Валид, находясь в Бейруте, заявил, что правительство ведет сознательную кампанию по очернению его доброго имени, поскольку нынешний премьер Нури аль-Малики преследует всех сторонников предыдущего премьер-министра Ибрагима аль-Джафари.
Читая эту статью, хозяин дома так и похолодел, несколько раз менял гримасу на лице и, наконец, медленно подняв голову, спросил:
– Позвольте, но к чему все это? И при чем здесь я? Потрудитесь, пожалуйста, объяснить, в чем дело?
– Нервничаешь, значит, – с кресла поднялся в сторону хозяина дома невысокий мужчина лет тридцати пяти, с темной кожей и небритым лицом.
– А если бы к вам ночью завалился кто-то с пистолетом в руке, вы бы не нервничали? – от страха пробормотал хозяин.
– Ну, зачем ты так! Мы ведь долго тебя искали в Ливане, куда ты сбежал после этого финансового скандала, но потом вдруг я вспомнил, что до твоего назначения на эту должность в Ираке ты долгое время работал в США, во Флориде, в одной из частных клиник, – мужчина неподвижно стоял и смотрел на сидящего. – И после долгих и неудачных поисков я задал себе вопрос: «Куда бы мог сбежать этот человек с наворованным добром?»
– Если вы пришли от меня что-то получить, то это глупая затея, так как я вернул все эти деньги в обмен на мое спокойствие, – попытался наехать на незнакомца хозяин.
– Глупец! Ты что, так и не понял? Я же тебе сказал, что мы долго искали тебя…
– Кто это вы?
– Мы – это «Братья-мусульмане», которых другие предают в обмен, как ты сейчас сказал, на свое спокойствие.
– Но у меня на самом деле ничего нет, только несколько тысяч в банке…
– Плевать мне на твои поганые деньги, слышишь! – крикнул незнакомец. – Те деньги, на которые ты флиртовал вместе с другими неверующими, меня не интересуют. Я пришел сюда, чтобы отомстить тебе за то зло, которое ты вместе с другими слугами Дьявола сеял в лагерях для беженцев.
– Я делал только то, что и все. Общество Красного Полумесяца оплачивало нам по пятьдесят долларов за медицинский пакет, предназначенный для беженцев, хотя на самом деле его стоимость составляла около десяти долларов. Это был просто бизнес, понимаете? Это в газетах они меня обвиняют в финансовых махинациях, но на самом деле эти деньги оседают у них же самих в карманах, понимаете?
– Хватит! Мне наплевать на все твои делишки, я пришел за другим…
– За чем же? – голос Бахрама дрожал все сильнее.
– Где документы, где результаты расследования медицинских клиник? – с каждым следующим словом незнакомец поднимал голос на тон выше.
Только теперь до хозяина квартиры дошло, за чем к нему явился в столь позднее время незнакомец. Перед диваном на журнальном столике стоял графин с водой. Бахрам дрожащими руками налил себе стакан воды и выпил. Незнакомец продолжал:
– Вы были главой комиссии, назначенной иракским правительством, чтобы расследовать многочисленные случаи заражения детей и больных людей вирусами от употребления в лагерях для беженцев американских и европейских прививок и лекарств.
– Да вы что, с ума сошли? Кто их вам даст оставить у себя? Их уничтожили! Нам всем заткнули рты, а кому-то заплатили, и в правительстве тоже. Несколько врачей, занимавшихся расследованием, пропали без вести или их нашли мертвыми.
– Значит, факт ведь имел место! Почему вы скрыли правду от людей? Вы хоть на мгновение можете понять, что́ вы, помогая врагам Аллаха, натворили? – незнакомец уже кричал вовсю и стал ходить взад и вперед по комнате, размахивая пистолетом, а потом со злостью сел обратно в кресло. – Вы позволяли им уничтожать нас изнутри, каждого в отдельности! Вы заражали вирусами детей! Вы хоть раз подумали о последствиях? О Аллах! Покарай всех виноватых!
Минуту стояла тишина. Хозяин дома услышал со стороны незнакомца слабый звук плача и шепот. Нет, подумал он, если незнакомец пришел сюда не за деньгами, тогда за чем? Он ведь пришел отомстить. Вывод напрашивался сам собой – ему нужна была жизнь Хади! Бахрам понял, что это тот самый момент, которым надо было воспользоваться. В двух шагах от него стояла тумба, в которой находился всегда заряженный пистолет.
У хозяина квартиры возникло ощущение, что незнакомец впал в транс и разговаривает сам с собой. Откладывать уже нельзя, подумал он.
– Вы способствовали уничтожению целого народа, а ведь лагеря для беженцев сегодня есть везде, по всему миру, – продолжал ночной гость. – Страшно подумать! Можно представить, если бы эта информация тогда была бы опубликована, сколько людей еще можно было бы спасти. Это же самый настоящий геноцид! Уничтожение неподвластных Дьяволу народов биологическим путем!
Не обращая внимания на эти громкие слова, Бахрам медленно продвигался в сторону тумбы, но вдруг он случайно задел пустой стакан. Услышав звон, незнакомец быстро пришел в себя и сразу же сделал рывок в сторону хозяина, а тот, в свою очередь, прыгнул к тумбе и открыл выдвигающуюся полку. Бахрам успел просунуть руку внутрь и ухватиться за рукоять пистолета, когда незнакомец ударом ноги задвинул полку в тумбу, не давая Бахраму вытащить руку. От нестерпимой адской боли Бахрам заорал во всю глотку. Незнакомец понимал, что если еще немного промедлит, то может произойти непредвиденное, поэтому, вытянутой вперед ногой удерживая ухватившуюся за пистолет руку, он начал стрелять, и только разрядив всю обойму, прошептал:
– Сдохни, собака! У меня было желание тебя помучить перед смертью, но так угодно было Всевышнему! Гореть тебе в Аду, слуга Шайтана!
Еще минуту незнакомец смотрел, как кровь из-под убитого медленно расползалась по паркету, затем быстро забрал газету с дивана, выключил свет и вышел из дома. Во дворе было тихо, никто ничего не слышал. Рядом стояли другие дома, изредка слышен был лай бродячих собак, а со стороны трассы вой сирен. Он быстро направился в сторону трассы и уже через пять минут дошел до телефона-автомата.
– Алло, это я!.. Да, это был он… Я убил его… Он пытался достать свой пистолет, но, хвала Аллаху, я успел! Нет, документов у него не было, я вначале обыскал всю квартиру… Он говорит, что они уничтожены, так же как и врачи, которые хотели об этом рассказать… Да, знаю… Еду…
Предварительно вытерев носовым платком трубку телефона, звонивший положил ее на место. А затем, выйдя из будки, накинул на голову капюшон кожаной куртки. Посмотрев по сторонам и убедившись, что кругом все тихо, мужчина засунул руки в карманы и быстрым шагом направился к дороге. Резко остановившись, он нырнул между деревьями. Через двадцать секунд послышался рев тяжелого мотоцикла. Помогая ногами, мужчина медленно вывел мотоцикл на трассу и, надев шлем, поехал дальше в сторону города.
***
О, телевидение! Самое настоящее чудо XX века! Что такое телевидение сегодня, может объяснить и школьник, и, может быть, поэтому телевидение перестало быть чудом. Оно стало для большинства населения планеты чем-то обыденным, хотя мало кто из них имеет познания о технике передачи сообщения в форме движущихся изображений, сопровождаемых звуком! Но тем не менее сегодня телевидение – это неотъемлемая часть нашей жизни. То, что телевидение с течением времени сделалось неким инструментом для разных целей, подтверждается всеми происходящими вокруг нас событиями. Для одних это инструмент для получения информации, для других – инструмент для воплощения своих идей, для третьих – инструмент для продвижения товаров и так далее. И каждый из них надеется получить выгоду от использования главного качества телевидения – способности сообщить в звукозрительной форме о действии, событии, по словам Эйзенштейна, «в неповторимый момент самого свершения его».
Телевидение всегда привлекало одновременностью действия, события и отображения его на экранах телевизоров миллионов людей. Это качество обнаруживается только в процессе прямой (живой) передачи, когда изображение идет в эфир непосредственно с телевизионных камер. В этом заключалась и специфика работы Майкла Портмана. Долгое время он работал тележурналистом. Конечно, иногда приходилось отправлять репортаж, предварительно вырезав из него отдельные части, но это уже было не тем, что нужно зрителю, и он сразу чувствовал подделку, обман, что ли. Майклу это не нравилось, но такая была работа.
Но зато теперь все это позади! Теперь он работал ведущим хотя и не в самом лучшем, но телевизионном проекте. Обычное Talk Show для пенсионеров и домохозяек, а также для тех, кому нечего было делать в дневное время. Вначале переход на эту работу казался ему карьерным ростом, но с течением времени, как ему казалось, он вовсе «заржавел» на этом проекте. Во время выхода передач в эфир чего только не происходило! И драки, скандалы, ругательства, несколько раз его даже валили на пол, пару раз вызывали дежурного врача. Конечно, приходилось по-прежнему многое вырезать, заглушать звуки и так далее. Можно сказать, что Майкл потерял связь с самим понятием телевидения – непосредственностью! А непосредственность телевидения неразрывно связана с одновременностью наблюдения и показа, трансляции. Но в его программе этот уникальный феномен абсолютно никак не проявлялся. Но он необходим, так как это весьма существенно для психологии зрительского восприятия, поскольку обуславливает особую достоверность телевизионного зрелища. Телепрограмма обязательно должна разворачиваться параллельно текущей жизни телезрителя. Но, увы, его программе это не светило.
Чтобы легче было понять, что из себя представляет работа телеведущего, попробуем сделать небольшое сравнение. Возьмем, к примеру, профессионала повара из элитного ресторана. Клиент, пришедший в ресторан, медленно изучает меню, чтобы остановить свое внимание на каком-нибудь заинтересовавшем его блюде. У повара есть все ингредиенты для приготовления заказанного блюда, они должны быть обязательно свежими. Ведь это не Fast food ресторан, где прилавки завалены уже готовыми к употреблению продуктами или полуфабрикатами. Итак, повар проделывает определенные процедуры со свежими продуктами и отправляет готовое блюдо клиенту ресторана. Тот, попробовав блюдо, оценивает, насколько хорошо или плохо оно сделано. Если оценка высока, то он вернется сюда еще раз и будет рекомендовать этот ресторан своим знакомым. «Браво» повару и «браво» ресторану, имеющему такого повара! Приблизительно то же самое приходится делать и телеведущему.
Допустим, телезритель останавливает свой выбор на одной из передач, Talk Show. Свежесть продуктов для блюда у повара можно ассоциировать с выходом передачи телеведущего в прямой эфир, где уже ничего невозможно вырезать. То есть передача не снята заранее и не лежит на полке, как продукты в Fast food ресторанах. И если работу повара оценивают десятки или сотни клиентов, то работу телеведущего оценивают от сотен тысяч до десятков миллионов телезрителей. Но если повар может не сомневаться в качестве используемых им для приготовления блюда продуктов, то телеведущий в этом отношении ничем не застрахован. Каждый из участников Talk Show в любой момент может повести себя не так, как обговаривалось вначале. Доходит иногда до ругательств и драк, где умение телеведущего вовремя взять все под свой контроль имеет огромное значение. Ответственность телеведущего очень высока, ибо за ним следят миллионы пар глаз. Малейшая ошибка может стоить ему не только карьеры, но даже работы, связанной с телевидением. Авторитет, заработанный телеведущим, можно сравнить разве что с авторитетом руководства страны. К мнению телеведущего прислушиваются, ведь он является носителем мнения народа, и он сам и его жизнь являются предметом интереса многих граждан.
Сегодня был особый день. В этот прекрасный августовский день 2013 года Майкл Портман, выйдя из лифта, не торопясь, с великим удовольствием направился к кабинету генерального продюсера телеканала. Мысленно он уже не раз представлял, как будет выглядеть церемония утверждения его продвижения на ступеньку выше. Один из телеведущих, работавший в вечернем эфире, ушел с канала, так как ему предложили новую работу. Все думали, гадали, кого пригласить, но о решении руководства никто и не догадывался. Наконец накануне Майклу позвонила Люси и сообщила о приглашении на встречу с руководством. Естественно, он предположил, что ему предложат заменить ушедшего. Мечта любого телеведущего – работать в передаче, выходящей в лучшее эфирное время США – в prime-time. К тому же у Майкла был главный козырь. Генеральный продюсер телеканала был его давнишним другом. Предварительно постучавшись, Портман вошел в приемную, где за большим столом с кучей всякого оборудования и листов бумаги сидела как всегда обворожительная секретарь Люси.
– Привет, Люси. А ты неплохо выглядишь, только не говори, что этот день и для тебя праздник… Они у себя?
– Тебя уже ждут, бутылка шампанского с меня…
– Ловлю на слове.
– Нет, не в кабинете, а в зале заседаний. Удачи.
Майкл постучался в соседнюю с кабинетом дверь и вошел. В зале за большим столом сидели двое. Один, Джон Маккейн, исполнительный директор, покуривал сигару, другой рукой, вертя между пальцами карандаш, изредка постукивал по папке. Вторым был Георг Шульц, генеральный продюсер телеканала, который, развалившись в кресле, пил кофе. По дыму от сигар можно было понять, что сидят они здесь, о чем-то мирно беседуя, уже давно.
– Я не помешал вам?
– А-а, Майкл, проходи, садись. Располагайся поудобнее…
Майкл не думал, что предложение о долгожданном повышении в карьере начинают таким тоном. «О чем это я? – подумал он. – Ладно, проехали…»
Он поздоровался с каждым и сел в кресло напротив. Было заметно, что в нем все так бурлило, кипело, что он вдруг захотел взять быка за рога, так сказать, проявить инициативу. Не дождавшись пока они откроют рот, он начал:
– Ох, если бы вы знали, как долго я ждал этого момента… У меня в голове столько идей крутятся, вертятся, что я даже не знаю, с чего можно было бы начать.
Пока он говорил, Георг поднялся со своего места, подошел к окну и открыл его. Послышался шум мегаполиса, затем он, повернувшись, перебил Майкла:
– Майкл, подожди немного…
Почему-то у Майкла возникло ощущение, что здесь что-то не то… Он решил выслушать Георга.
Георг продолжал:
– Не секрет, что ведущий вечернего Talk Show по некоторым причинам ушел на другой канал. И то, что на это место многие метят, в том числе и ты, мы это тоже знаем…
Наступила пауза, у Майкла появилось ощущение, что земля медленно, но все-таки уходит из-под ног…
Джон Маккейн, все так же постукивая карандашом по папке, начал:
– Майкл, ты знаешь, что я всегда относился к тебе с симпатией, но видишь ли, в чем дело…
Майкл смотрел то на одного, то на другого и не выдержал:
– Ну, что вы все вокруг да около? Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? В чем дело, в конце концов?
Джон посмотрел в сторону Георга и сказал:
– Георг, действительно, не мучай его. Говори ты, ведь это была твоя инициатива…
Георг вернулся и уселся в своем кресле.
– Понимаешь, Майкл, мы посоветовались и решили пригласить на это вакантное место другого, малоизвестного человека.
– А-а зачем брать кого-то со стороны? – запинаясь, спросил Майкл. – Ведь я могу взять на себя это обязательство, и лучше, чем кто-либо другой, справиться с ним, и оправдать ваше доверие…
– Мы решили, что к малоизвестному телеведущему интереса будет больше.
Джон не удержался и еще раз подлил масла в огонь:
– Но ведь и это еще не все, правда, Георг?
– К сожалению, Майкл, мы должны также сообщить тебе, что твой проект тоже будет закрыт.
– Как будет закрыт? Да вы что? Ведь он второй по рейтингу!
– Твой проект, так же как и несколько других, не отвечают сегодня потребностям электората. Ты понимаешь меня, Майкл, о чем это я? Руководство решило…
Майкл уже ничего не слышал, как будто то напряжение, которое было в нем, куда-то ушло, заземлилось, что ли… Он тихо прошептал:
– Конечно, руководство так решило, но ведь не без твоего участия, Георг?
Джон посмотрел в сторону Георга, с интересом наблюдая за ними. Он отлично знал, что Майкл и Георг большие друзья, хотя и редко виделись.
Георг глубоко вздохнул и сказал:
– Извини, Майкл, так получилось…
Джон хотел исправить положение и добавил:
– Майкл, ты получишь хорошую компенсацию…
Майкл медленно встал и, повернувшись к двери, совершенно обессиленный направился к двери.
– Да, да, конечно, компенсацию, – уходя, шепотом пробормотал он.
Открыв двери, он чуть было не столкнулся с Люси. Она стояла с подносом, на котором были символические два бокала с шампанским. В углу он заметил расположившегося в кресле за журнальным столиком симпатичного молодого человека в черном костюме. Наверное, это и есть тот самый малоизвестный кандидат на освободившееся место, подумал Майкл.
– Да, этого мне сейчас действительно не хватало! Выпьем за мой уход с телеканала!
Сказав это, он залпом опустошил бокал. Люси смотрела на него с широко открытыми от удивления глазами.
– Как уход? Какой уход, Майкл? Объясни, что произошло?
– Спасибо, Люси. Долго рассказывать… Всем успехов! Пока.
Хлопнув дверью, Портман вышел из приемной.
– Нельзя ли было как-нибудь полегче? – спросил Джон, когда они с Георгом остались вдвоем.
– А ты, я вижу, сидел в качестве успокоительного? – хмуро спросил Георг, – Думаешь, я не заметил, как ты настраивал его против меня?
– Нет, ну все-таки у тебя с ним дружеские отношения. Во-первых, мне интересно было, как ты выкрутишься из этого положения, а во-вторых, зачем ты все-таки убедил руководство в ненужности Майкла? Ведь ты сам не раз заявлял, что Майкл очень талантливый телеведущий.
– В том все и дело, Джон. Нашему каналу, как ты знаешь, не нужны талантливые телеведущие, а нужны талантливые исполнители! Он слишком эмоционален, иногда на передачах он отбрасывал программку и делал все по-своему, а не так, как было запланировано ранее. А нам нужен управляемый электорат, понимаешь? К тому же ему необходима встряска.
– Хм, встряска! – хмыкнул Джон в ответ. – Хорошо говоришь… Да ты его отправил как минимум в двухнедельную депрессию…
– Вот этим мы, немцы, и отличаемся от всех других, – довольным голосом проговорил Георг.
– Поясни, пожалуйста…
– Мы никогда не жертвуем кем-то или чем-то, пока в конце тоннеля не появится ясный луч света!
– Ха-ха, а я думал, что это умеют делать только евреи.
– Они этому научились у нас, – засмеялся Георг. – Просто евреи все делают с выгодой для себя, а я с выгодой для него. Я выполняю свой долг, понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть что-то для Майкла получше? Ах ты, аферист несчастный, – пошутил Джон. – То-то я смотрю, устроил здесь театральную сцену.
Георг подошел к столу и поднял телефон.
– Люси, новенький появился?.. Пригласи его сюда.
Затем, положив трубку и повернувшись к Джону, добавил:
– Ты смотри, Джон, уход Майкла сменил тон даже у Люси. Прекрасно, черт побери!..
***
Зайдя в свой кабинет, Майкл вытащил из шкафа походную сумку, впихнул туда какие-то бумажки со стола, освободил также две маленькие коробки с визитками. Вещей было не так и много, он всегда придерживался того, что каждый документ необходимо хранить в электронном виде. Благо для этого существовал рабочий ноутбук, где он хранил все необходимое для работы. Забрав и его, на выходе из здания Майкл попрощался с охраной и оставил у них ключи от своего кабинета. Уже на выходе через большие крутящиеся двери на него подул освежающий ветерок. «Погода изменилась, – подумал Майкл, – впрочем, как и мое настроение…»
Недалеко от здания находился уютный маленький ресторанчик, где он всегда или почти всегда обедал. Портман практически не чувствовал своих ног, так сильно на него подействовал этот разговор. Майкл медленно направился к ресторанчику, чтобы хоть каким-то образом прийти в себя после такого шока. Конечно, для анализа произошедшего он бы мог выбрать и другое местечко, но ему нравилось бывать именно там. А вот и он! Войдя, Майкл услышал слабый звон колокольчика, висевшего над дверью. Здесь была потрясающая тишина, как будто находишься в каком-нибудь староанглийском клубе молчальников времен Шерлока Холмса, и люди, приходившие сюда, общались шепотом.
Майкл медленно прошел к столику возле витражного окна, откуда видна была улица, и, положив сумку рядом, а ноутбук на столик, уселся поудобнее в ожидании официанта. Здесь работал один славный старикашка, всегда во фраке и с блокнотом в руке. У Майкла не раз возникало ощущение, что старик работал не официантом в ресторане, а прислуживал в каком-то средневековом замке. Не успев задуматься, Портман услышал тихий мужской голос:
– Здравствуйте, мистер Портман! Чего желаете?
Да, конечно, это был он. Майклу на мгновение показалось, что этот официант всю жизнь выглядел именно так.
– Здравствуйте! Кофе, пожалуйста!
– Одну минуту, сэр…
Официант ушел так же незаметно, как и появился. Майкл пустился опять ковыряться в дебрях своих мыслей. У него из головы не выходил вопрос: «Как он мог со мною так поступить?» Георг Шульц! Они познакомились несколько лет назад на кастинге. Тогда, узнав, что их обоих не взяли на работу, они сидели в кафе, анализировали вместе свои ошибки и старались выяснить причину отказа. Уже в те времена Майкл заметил потрясающие способности Георга к анализу и к организации любого дела. Затем к ним присоединился Дэн Ричмонд, который так же, как и они, искал работу.
«Чем только мы втроем ни занимались, – вспоминал Майкл с улыбкой. – Энергии у нас было хоть отбавляй! Мы решили тогда объединить наши усилия и знания, мы с Дэном были журналистами, а Георг юристом. Писали различные проекты для телевидения и радио. Даже написали два сценария для фильмов, из-за которых съездили в Голливуд. Но почему-то мир, к которому мы хотели приспособиться, не замечал нас. Вот тогда-то мы и дали слово друг другу: кто первым найдет хорошую работу, тот будет способствовать тому, чтобы приняли на работу других. Потом мы стали реже встречаться, так как Георг был уже женат. Жена его, Сьюзи, была из какого-то известного рода, поговаривали, будто она дальняя родственница бывшего президента Джона Кеннеди. Я тогда не часто заглядывал к ним в гости. Но это не значит, что наша дружба на этом закончилась. Я помню, Георг на какое-то время исчез, и его телефон не отвечал на звонки. Вдруг, совершенно случайно, в новостях о вновь избранном сенаторе я услышал, что главным помощником сенатора является не кто иной, как Георг Шульц. Моей радости тогда предела не было! Ну, наконец-то, подумал я, что хоть кто-то обратил внимание на то, что из себя представляет мой друг Георг. С тех пор сенатор шагу не делал и слова не говорил без одобрения Георга. А Дэн уже настолько погряз в долгах, что как только получил приглашение от CNN проехаться по горячим точкам России, то сразу согласился, так как платили там хорошо. Дэн и меня туда приглашал, но, несмотря на то, что я родился в Москве, меня это турне нисколько не привлекало. В это время у меня тоже с деньгами были проблемы, поэтому я решил поработать риэлтором. Поправив свое финансовое положение, я осознал, что надо возвращаться в свою стихию – журналистику. И вот немного времени спустя, а я уже тогда работал в одной газетенке, мне позвонили на мобильный, и женский голос сообщил, что на следующий день меня ждут на телеканале для собеседования. Конечно, я отправлял свое CV в разные организации, но и представить себе не мог, что, открыв двери кабинета, я увижу Георга Шульца собственной персоной. Да еще в должности генерального продюсера! Это действительно было для меня сюрпризом. С его помощью я получил новую работу, работу телеведущего на дневном Talk Show. Это был средненький канал, который оживлялся от выборов к выборам. Пропартийность телеканала сильно ощущалась именно в эти периоды. На этом Talk Show для зрителей пенсионного возраста я уже торчу два года, и пока нет никаких изменений. А моей мечтою было стать ведущим в какой-нибудь вечерней или ночной передаче, где зрителей больше и такого же возраста, как я. Но я и представить себе не мог, что буду в шаге от своей мечты, да и все окружающие пророчили мне это место. Но теперь я вижу, что накаркали! Хм, да… Вот так вот, мистер Портман! Не только новое назначение не дали, но и, как оказалось, мою передачу тоже закрыли! И все сделал это мой друг Георг Шульц! Каково? И почему он это сделал? А как же данное друг другу слово? Сам же назначил на эту должность, сам и перекрыл возможность дышать! Да уж, ничего не скажешь… Как там было по латыни? Mutantur tempora et nos mutamur in illis! Времена меняются, меняемся и мы вместе с ними… Ну, ладно, освободившееся место мне не светит, но зачем проект-то закрывать?»