Вячеслав Кумин
Наемник
22
Утро нового дня ничем не отличалось от предыдущего. Тот же громогласный крик дежурного: «Рота, подъем!», от которого все вскакивали как ужаленные, поскольку никто не хотел испытывать на себе новые виды наказания, придумываемые самим сержантом-инструктором Удостоном. А фантазия была у него богатая, еще никто не помнил, чтобы он хоть раз повторился, хотя случаев применить свою изобретательность у него было предостаточно.
– Что за дерьмо?! – раздался непонимающий возглас Мешко, сопровождаемый тяжелыми придыханиями.
– Что случилось, Кастор? – поинтересовался Брюстер, напяливая на себя грузы поверх формы.
– Не пойму, то ли я совсем ослаб, то ли грузы стали тяжелее на порядок…
– Действительно, – пробасил Стюарт. – Гораздо тяжелее.
– Может, у всех так, – произнес Макс, уже все понимая, у него они тоже потяжелели килограммов на пять, что серьезно скажется на его результативности по сравнению с остальными. И обращаясь к соседнему сослуживцу из пятого взвода, спросил: – Принстер, у вас накладки потяжелели?
– Нет, – ответил тот, пожав плечами, – какими были, такими и остались.
– И у меня прежними остались, – признался Бертрольд.
– Как же он умудрился, а?! – воскликнул Кастор, имея в виду сержанта Удостона. – Ведь даже инвентарные номера прежними остались, не придерешься даже.
– Всем строиться! – прокричал дежурный, и все поспешили наружу, на ходу подтягивая последние ремешки.
– Итак… ах да, – притворно вспомнил Удостон. – Рядовой Риверс.
– Я!
– Ты переводишься в четвертый взвод.
– Есть, сэр!
– Рядовой Рендалл, вы соответственно переходите из четвертого взвода в третий.
– Есть, сэр!
– Итак, – продолжил сержант Удостон, когда перевод состоялся, – сейчас вы все пойдете получать свое оружие. Это армейский «СПУР 500», или, как его еще называют, «спрут». Хороший безотказный автомат на пятьдесят патронов в таком вот «баночном» рожке. Не боится ни воды, ни песка, но советую держать его в чистоте и порядке, а также постоянно смазывать. Ибо именно с этим автоматом, с тем, который вам сейчас выдадут, вы пойдете в свой первый бой. За оставшееся время вы должны сродниться с ним, научиться чувствовать его, как самого себя, и даже лучше. А теперь за мной на склад. Направо, шагом марш.
После того, как все получили свои автоматы, сержант наглядно показал его возможности. «Спрут» в руках Удостона производил впечатление абсолютно послушного, но злобного зверька, плевавшегося смертью. Когда все мишени на стрельбище были поражены с ювелирной точностью, Удостон столь же метко положил в каждую мишень по одной гранате из своего пятизарядного, тридцатимиллиметрового подствольного гранатомета, окончательно разметав их в труху. После чего сержант сказал:
– Можете идти завтракать, и через тридцать минут я жду вас на этом самом месте. Капрал, командуй…
Завтрак прошел спокойно, чувствовалось небольшое возбуждение от скорой первой стрельбы, вот только ложку до рта было донести труднее обычного. И снова Брюстер отметил еле уловимую горечь пищи, окончательно убедившую Макса в наличии в ней транквилизаторов. «К тому же, – отметил он, – у меня для нормального развития слишком быстро увеличилась мускулатура».
Стрелять из автомата действительно было приятно, еще и оттого, что именно ты управляешь этой разрушительной силой, становясь своего рода повелителем мира, ощущая в этот момент в себе безграничную силу. Кажется, будто сейчас ты способен на все и можешь один справиться со всеми врагами, на которых тебе укажут, раздавить их, как тараканов и прочих паразитов.
Наконец прозвучал завершающий аккорд, пять гранат с гулкими хлопками покинули подствольник, и одна-таки угодила в мишень, разорвав ее в щепу. Остальные четыре подняли высокие фонтанчики земли.
Макс Брюстер по этому поводу не сильно расстроился. Его результат был не лучше, но и не хуже, чем у остальных. По крайней мере, прошедший рядом сержант ничего не сказал, наверное, удивившись, что тот вообще смог попасть с первого раза.
– Ну все, девочки, – сказал сержант Удостон, когда курсанты отстрелялись и построились. – Развлекуха на сегодня закончилась, ну, может быть, еще вечерком постреляем… А теперь вам предстоят настоящие тренировки. Перед вами двухкилометровая дистанция. Вам нужно преодолеть ее, скажем, за двадцать минут. Полоса препятствий включает в себя… впрочем, вы это узнаете, когда будете преодолевать ее. И еще, – сержант сделал театральную паузу и громко объявил. – Пришедшие последними сегодня чистят сортир, – при этом Удостон криво улыбнулся Брюстеру со Стюартом. – А теперь вперед!
Казалось, у этой полосы препятствий не было ни конца, ни края. Крутые десятиметровые холмики сменяли друг друга на протяжении полукилометра, за ними пошли сети. Они значительно замедлили продвижение. Ноги соскальзывали с веревочных ячеек, создавая угрозу падения, но этому мешали руки, намертво вцепившиеся в пеньку.
Потом пошла колючая проволока. На спине трещала, но выдерживала крепкая ткань свинцовых накладок.
– Ниже! Еще ниже! – кричал на Брюстера сержант Удостон, сев перед ним на корточки. – Ниже держи свою задницу, иначе в реальном бою ее тебе отстрелят! Ты понял?!
– Так точно, сэр! – отвечал Макс, поправляя съезжавшую на лоб каску, и полз дальше, выставляя вперед автомат.
Впереди показалась веревочная переправа. Качаться, стоя, как клоун, высоко над землей, было очень неприятно. Но в отличие от клоунского представления здесь были еще две веревки, за которые можно было держаться. Кто-то уже упал, и жутко орущего солдата унесли санитары.
Это препятствие также было пройдено. Макс оттолкнулся со всей силы, держась за канат, потому как впереди было болото, и чем сильнее оттолкнешься, тем дальше пролетишь вперед. Брюстер плюхнулся плашмя, подняв тучу брызг и окатив своих товарищей зловонной волной, отчего они его тихо обматерили, не тратя, впрочем, на это много сил, впереди было еще достаточно много препятствий.
На последний холм Брюстер забирался на коленях. Сил у него не хватало даже на то, чтобы идти. Макс уже не помнил, сколько всего было препятствий. Он оглянулся, за ним точно так же полз Кастор Мешко, и (о, диво!) Стюарт за шиворот тащил Бертрольда, который каким-то чудом еще не потерял свой автомат.
Макс обнял свой «спрут», вместе с ним скатился вниз и таким образом пересек черту, знаменующую окончание всей дистанции. Скоро рядом с ним оказались остальные.
Другие члены четвертого взвода, пришедшие последними, смотрели на них чуть ли не с ненавистью. Ведь им предстояло чистить сортир, но сейчас Максу было все равно…
– Молодцы! – похвалил всех сержант. И легким взмахом руки показал капралу, что можно облить всех водой, устроив им легкий душ, частично смоющий липкую грязь. – Опоздали всего-то на каких-то десять минут. Можете отдохнуть, но с пользой для дела. А именно: чистите свое оружие. Далее у нас занятия по рукопашному бою.
Макс Брюстер не был уверен, что собрал свое оружие как надо, руки подрагивали, и он мог что-то пропустить, но сухой щелчок бойка оповестил его, что это не так. Все детали на своих местах, и лишних вроде тоже нет, да и откуда им взяться?
– Что ж, – произнес сидевший рядом Кастор набитым ртом. Он закусывал питательными плитками. – Те две недели действительно были курортом…
– Только не для меня, – обронил Бертрольд, рассовывая по карманам немногочисленные мелкие детали «спрута».
– Что, действительно, все так плохо? – спросил Макс, вяло пережевывая витаминный концентрат. Но еда как-то не шла.
– Да…
– Подъем! – перебил сержант Риверса. – Сегодня мы приступаем к изучению рукопашного боя под названием «система». В нем нет этой киношной показухи с эффектными ударами, потому как его разработал компьютер для быстрого и эффективного уничтожения противника любыми средствами и методами. Не пытайтесь заучить удары, в реальном бою не будет времени для того, чтобы их вспомнить. Вы должны их понять и действовать как автомат, все должно происходить на подсознательном уровне. Конечно, вы не овладеете этим искусством в совершенстве, но за оставшееся время вы научитесь, по крайней мере, эффективно обороняться… с летальным исходом для своего противника. Техника боя основана на механике тела, и даже довольно слабый, в физическом плане, боец может спокойно разделаться с громилой, конечно, в том случае, если тот не владеет этим же самым рукопашным боем. И хочу вас обрадовать, айманы пока не пользуются этой техникой, что и к лучшему. Итак, начинаем первое занятие. Рядовой Минк, прошу на татами.
Движения сержанта Удостона в отличие от Минка были мягкими и плавными. Он легко уходил от напористых ударов рядового, а потом сделал захват руки, повалил своего противника и произвел удушающий прием. Затем таким же образом он разделался с остальными солдатами четвертого взвода, вызывая к себе на ковер по одному, по два и, наконец, всех разом. Результат каждый раз был одним и тем же: все валялись на земле, не в силах встать.
Удостон и дальше валил своих соперников из других взводов, наглядно показывая, как нужно действовать. Его не могли победить солдаты, даже вооруженные палками и ножами. Всех он поражал своими приемами, которые рождались тут же, по ходу схватки.
– Вот так, салаги, учитесь. Все идите на обед, а потом опять все сюда.
После обеда Удостон заставил всех копать персональное укрытие, проще говоря, окоп, в котором можно было бы укрыться и сделать огневую позицию. Как он сказал: «Для лучшей утрамбовки пищи перед настоящими занятиями». Под занятиями он имел в виду дальнейшее избиение солдат. Особенно он усердствовал, как полагал Брюстер, с четвертым взводом.
Макс бездумно елозил щеткой по полу, еле стоя на ногах, как и его товарищи по несчастью, чистившие туалет. Его не волновала стоящая вонь, которая только усиливалась при соприкосновении воды с грязью. Даже стрельба из «спрута» не принесла никакого удовлетворения. К тому же он почти не попадал в цель. А гранаты из подствольника вообще угодили в основание соседней мишени, отчего та высоко подлетела в воздух.
– И что он прицепился к нам? – еле двигая щеткой, спросил Кастор, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Это все из-за меня, – повинился Бертрольд. – Зря вы меня тогда подобрали…
– Подобрали тебя из корыстных побуждений, – прервал того Стюарт. – По службе, видите ли, мне подняться захотелось. Ладно, проехали.
И Стюарт ожесточенно стал натирать пол щеткой. Вообще-то туалет должны были убирать роботы-уборщики, но для стимуляции солдат к подвигам сержант-инструктор их отключил.
Макс, выбравшись из душа, повалился на свою койку без сил. Снова, как и в тот первый день в Форт-Слейве, он ощутил необычайную легкость, сняв эти тяжеленные накладки. Но, несмотря на кажущуюся невесомость, он не мог пошевелить даже пальцем.
23
Занятия продолжались своим чередом. Изо дня в день наращивался темп, хотя Брюстер считал, что это просто невозможно. Но как говорил сержант: «Нет ничего невозможного», и, как показывала практика, зачастую он был прав. Чистка туалета превратилась для него в своего рода традицию, от которой никуда не деться, хочешь ты того или нет.
Кроме всего прочего их обучали стрельбе из всех возможных видов оружия, хотя при этом отдавалось предпочтение штатному «спруту». В минновзрывном деле делался упор на разминирование, но чтобы знать, как разминировать, нужно было владеть техникой закладки. При этом сержант все время делал какие-то пометки в своем блокноте. Макс, как и все остальные, даже стрельнул два раза из танковой пушки, правда, мимо, но все же…
Дела продвигались и в рукопашном бое. До полного автоматизма действий, как у Удостона, было еще далеко, но прогресс был явно налицо, особенно в метании ножа.
Однажды сержант подвел их к стальной коробке двадцать на десять метров, в которой с трудом угадывался грузовой отсек десантного шаттла «Элепхант». Его борта были усеяны подозрительно круглыми дырками с оплавленными краями, которые могли появиться только по одной причине…
– Дерьмо, – выдохнул Кастор.
– Совершенно верно, солдат, причем полное, – подтвердил Удостон. – Это следы плазменной пушки ЛЭП. В этом транспорте погибло все подразделение, они не успели даже приземлиться для выгрузки. Но хочу вас обрадовать, вам такая участь не грозит. На новых транспортах установлена более совершенная броня. Правда, привел я вас сюда не для того, чтобы попугать перед сном… мы будем тренироваться правильно выгружаться из транспорта. Занять места в трюме десантного корабля!
– Не хотелось бы мне попасть под обстрел этой ЛЭП, – пробурчал Кастор. – Даже с новой броней…
– Да уж, – согласился Макс. – В конце концов, они могут придумать еще что-нибудь, что будет пробивать и новейшую броню, как фольгу.
– Тут явно не обошлось без арабийцев, – добавил Стюарт, садясь на свое место.
Когда вся рота погрузилась, коробка с противным скрипом, плавно двинулась вверх по специальному рельсу, к которому она была подвешена. Сержант сел на небольшом возвышении у борта, там, где раньше была дверь, ведущая в пилотскую кабину, так, чтобы его было всем видно и стал декламировать:
– «Элепхант», тяжелый транспорт, предназначенный для перевозки до двух сотен солдат с полной амуницией или одного тяжелого танка типа «кондор», или двух бронетранспортеров, но используется он для десантирования только одной роты. Для выгрузки техники имеется широкий выход в корме, а солдаты могут выгружаться через четыре кормовых выхода, по два с каждого борта. Закрепить автоматы в пазы, они у вас по левую руку, вот так, – сержант Удостон показал, как именно надо крепить оружие, чтобы оно не вылетело.
Трюм обо что-то стукнулся и замер. Лебедочный привод прекратил свое жужжание.
– Итак, – продолжил Удостон. – На все – про все у вас есть пять секунд с момента открытия створов. За это время вы должны покинуть шаттл и рассредоточиться. Все ясно?
– Так точно, сэр! – хором ответила сотня глоток.
– Тогда поехали.
С этими словами сержант дернул рычажок, и трюм с жутким скрипом несмазанных колес стал набирать скорость, проваливаясь вниз. Ветер дул через отверстия в бортах, он достиг такой силы, что его шум стал забивать скрип колес. Грузовой отсек шаттла перешел в кратковременный горизонтальный «полет» и с сильным ударом упал на землю. Одновременно с ударом открылись все выходы, в которые ломанулись успевшие отстегнуться солдаты.
Макс Брюстер ударился о крепежный захват, от неожиданности прикусил язык и почувствовал, как вся полость рта наполнилась кровью. Он испугался, что напрочь откусил его, но обошлось… только жуткая боль застилала глаза непроницаемой пеленой. Язык распух, заполнив всю полость рта.
– На выход! Не сидеть! – кричал сержант.
Макс встал со своего места и поплелся к ближайшему выходу, а потом просто вывалился из него. Ему на спину приземлился забытый им автомат, выброшенный Удостоном со словами:
– Дебильё, даже высадиться нормально не можете. Этот язык себе прищемил, еще трое себе шеи вывихнули… хорошо хоть не сломали. Повторим попытку, но чтобы на этот раз все было как надо.
Во второй раз действительно получилось гораздо лучше, если не считать некоторой сутолоки на выходе. Все старались действовать быстро и иногда мешали друг другу, что существенно сказывалось на времени выхода.
Так продолжалось раз за разом, в течение нескольких дней. Пока однажды сержант-инструктор наконец не сказал:
– Хорошо, вы вплотную приблизились к нормативу, но вам предстоит улучшить свое время еще на две секунды. Теперь мы переходим к другому тренажеру, а именно к «Раббиту». Перевозит с полсотни солдат. Тренироваться будем сразу на двух макетах. Первые два взвода с первым отделением третьего идут в первый макет с капралом Цымберцом, остальные со мной во второй.
И снова скрип колесиков, удар и выгрузка.
– Отлично, – похвалил сержант. – С этим вы справились, поэтому переходим к следующему занятию, а именно к выгрузке на бреющем полете.
По строю прошелестел тревожный шепот.
– Да-да, – продолжал Удостон, – вы не ослышались. Ведь может случиться так, что шаттл по каким-либо причинам не сможет приземлиться, или же вам дадут такое задание, в котором посадка будет изначально исключена как таковая. А теперь смотрите внимательно, как нужно прыгать, чтобы себе ничего не попортить.
Капрал встал на ступеньку, приложил к груди автомат, согнул ноги в коленях и прыгнул на землю. Приземлившись, он кувыркнулся через левое плечо, подогнув голову, встал и отряхнулся, как ни в чем не бывало.
– Вот так, – сказал сержант. – Вы должны сделать то же самое с той лишь разницей, что все это будет происходить в движении. А теперь на погрузку.
Для подобной высадки использовались два кормовых выхода. Но поскольку это было учебное занятие, то десантирование производилось через одни ворота, чтобы сержант мог контролировать все действия своих подчиненных.
Люк был уже открыт, «Раббит» двигался по желобу на высоте двух метров. Врывавшийся ветер обдувал лицо Брюстера, и он не мог поверить, что ему предстоит выпрыгнуть наружу на полном ходу.
– Пошли! – выкрикнул Удостон, когда движение немного замедлилось.
Вниз сиганул первый боец, за ним последовал еще один, страшно закричав в полете, следом полетели остальные, судорожно сжав свои автоматы. Макс закрыл глаза и таким образом продвигался вперед, смотреть дальше он не мог. Открыл их, когда наступила его очередь. Стюарт уже прыгнул, и теперь дело оставалось за малым – прыгнуть самому.
Внизу проносилась земля с редкими кустиками и островками пожухлой травки, да так быстро, что в глазах зарябило. «Я не могу», – подумал Брюстер. Сейчас ему особенно остро, гораздо сильнее, чем обычно, казалось, что прятаться в бесчисленных пещерах его родного Альпамира, – не самая худшая идея. Пещеры были плохо изучены, и спрятаться там можно было без особых проблем, нужно было только немного подготовиться… Все эти мысли пронеслись в его голове за одну секунду, и о том, что он когда-то мечтал стать наемником, он уже не вспоминал.
– Я не могу, – уже вслух повторил Макс. – Это же самоубийство!
– Что значит, не могу! – взревел Удостон. – Пошел!
Но Брюстер только вцепился руками в края люка. Сержант, понимая, что время движения подходит к концу, болевым приемом разжал руки Макса и сильным пинком выбросил его наружу.
– Аа!!! – закричал Макс в полете.
Каким-то неосознанным движением он поймал автомат и согнул колени, в общем, сделал все то, что им показывал капрал. Приземление оказалось жестким, вместо кувырка через плечо он перелетел через собственную голову, а потом его еще протащило по твердому грунту. Когда Макс остановился, первым ощущением было, что он жив, и это его довольно сильно удивило. Затем пришла тупая боль в ребрах и острое жжение кистей рук и лица. К тому же сильно болел живот. «Наверное, почки себе отбил или еще чего…» – подумал он.
Как он узнал позже, кроме него со следами пинка на заднице оказались Кастор с Бертрольдом да еще несколько бойцов из других взводов. Самым удивительным оказалось то, что никто не сломал себе даже пальца, не говоря уже о шее.
– Ох, поскорее бы это все закончилось, – сказал Кастор, когда они всей ротой копали полноценный окоп, а не индивидуальные ячейки, как в самом начале.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул головой Макс и ударом саперной лопатки прихлопнул свежий грунт на насыпном валу, в очередной раз пожалев о своем поспешном решении завербоваться на войну.
– Не желай многого, ибо желания имеют свойство сбываться, но не в самом благоприятном варианте…
Все посмотрели на Риверса, даже соседние солдаты из других взводов уставились на неудавшегося хакера. И все, не сговариваясь, отвернулись, решив про себя, что тот малость свихнулся. И действительно, Бертрольд работал как заводной, ничего вокруг не замечая.
24
Однажды, когда они копали очередной окоп, но уже с блиндажным укрытием, в небе показался шаттл. В этом не было бы ничего удивительного, если бы он не оказался представительского класса, на котором обычно летали военные чины не самого низкого звания.
Полет шаттлов не был делом необычным. Они привозили новобранцев и забирали уже готовых солдат из других секторов Форт-Слейва и с других баз на планете, которых здесь было предостаточно.
– Отчего-то у меня такое чувство, что это по нашу душу, – высказал свое мнение Кастор Мешко.
– С чего ты взял? – спросил Макс, но сердце ёкнуло, потому как он сам пришел к тому же заключению.
– Не знаю, – ответил Кастор. – Может быть, из-за того, что высшему чину здесь делать нечего, не тушканчиков же он сюда приехал пострелять. А прилететь он мог только по чрезвычайному случаю, чтобы на месте, без лишних проволочек, решить все вопросы.
– Ладно вам гадать, – вставил Стюарт. – Если нужно, нам все расскажут. А теперь давайте выкопаем этот чертов окоп, чтобы хотя бы сегодня нам не пришлось чистить этот долбаный сортир!
Чистить туалет им сегодня действительно не пришлось. Через час с небольшим после приземления шаттла пришел сержант-инструктор Удостон. Он построил всех на плацу и объявил:
– У меня для вас радостная весть, ваше обучение закончилось. Конечно, прошло всего два месяца из трех, но вы уже знаете и умеете делать все, что требуется от солдата, и это главное. А теперь из строя должны выйти те, кого я назову. – Сержант достал свой блокнот, в котором он делал заметки и стал зачитывать фамилии солдат. Когда все названные вышли, он пояснил: – Вы назначаетесь взводными капралами. Сержантов к вам приставят уже на месте. Пожалуй, это все, вы можете идти отдыхать. Вечером за вами прибудет транспорт, и вы отправитесь на постоянное место службы. Разойтись.
Эстевес тяжело вздохнул.
– Не расстраивайся, Стюарт, – попытался приободрить его Макс, похлопав рукой. – Будет и на нашей улице праздник.
Через несколько часов им выдали новую форму взамен износившейся и бронежилеты третьего уровня защиты, прикрывавшие руки до локтей и ноги до колен, с функцией хамелеона, одной из последних разработок. А тяжелые накладки забрали. Если в такой броне приложиться спиной к какой-нибудь поверхности с не слишком четким рельефом, как у коры дерева или скалы, то на груди проявлялось это же изображение.
Когда новое обмундирование было подогнано и опробовано, в небе, почти над самой головой, появились точки транспортных кораблей. Их было слишком много, они разделялись на группы и разлетались в разные концы планеты. В итоге, рядом с базой приземлилось пятнадцать «Элепхантов», при норме три-четыре корабля.
– Да, что-то они определенно задумали, – проворчал Кастор.
– Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что они готовят какое-то контрнаступление, – высказал Брюстер свою точку зрения, вертевшуюся у него в голове уже несколько часов после того, как он вспомнил новости, передаваемые по радио в тот злополучный день.
– Пожрать бы, – протянул Кастор у стены и включил режим хамелеона. Мутновато-зеленая поверхность бронежилета посветлела, и вскоре появилось нечеткое изображение кирпичной кладки. – Прикольно, – уже в который раз восхитился Мешко технологией юан.
– Прикольно-то оно прикольно, а вот как это все будет действовать в реальных условиях, – проворчал Макс Брюстер. – И придется ли пользоваться, вот в чем вопрос?
– Ладно вам, пойдемте лучше, а то сержант зовет, – проворчал Стюарт.
Сержант-инструктор Удостон в последний раз построил личный состав, но уже за воротами базы. Перед пятнадцатью шаттлами построились три тысячи солдат, не все они прошли полный курс подготовки, но высшее командование это мало интересовало. Сержант и его начальство пытались отстоять своих подопечных, отмечая, что они не готовы и в серьезном бою в живых в лучшем случае останется только половина. Но это не возымело действия.
Сержант еще раз прошелся перед строем, как будто в последний раз проверяя, все ли он сделал правильно, всему ли научил. Но переигрывать было уже поздно, и он просто пожелал:
– Желаю удачи, парни. Начать погрузку.
Транспорты, под завязку загруженные солдатами, стартовали в небо и спустя десять минут оказались на орбите. Чуть позже к ним присоединились и другие корабли, забравшие новобранцев с других баз.
– Смотрите, смотрите, – прошептал Бертрольд, которому досталось место у иллюминатора. – Да тут полноценный флот.
Макс перегнулся через Пиннета и Мешко, чтобы тоже посмотреть на то, о чем говорил Риверс. Обзор был маленьким, но и этого хватило.
Зрелище действительно было впечатляющим. С два десятка малых линкоров и крейсеров широким кольцом опоясывали авианосцы и авианесущие корабли, а также средние десантные транспорты. К одному из таких транспортов и приближался «Элепхант», в котором сидел Макс в числе других двух сотен солдат.
Мимо пролетел уродец стометровой длины, весь утыканный антеннами разных форм и размеров.
– А это что за дикобраз? – удивился Брюстер.
– Так называемый корабль связи, – с ноткой грусти пояснил Бертрольд. – А на самом деле занимается электронной защитой группировки, ну и сам, разумеется, атакует корабли противника, выискивая брешь, и если найдет, то закачает туда столько вирусов, что потом легче будет новый построить, чем очистить его от всей этой электронной заразы.
– Так уж и построить? – не поверил Стюарт.
– Я в утрированном смысле сказал…
– Понятно.
Все «Элепханты» пришвартовались к своим кораблям, и вся группировка, не задерживаясь дольше положенного, двинулась к конечной цели.
