Ксения Вокс
Присвоенная
– Какая податливая, – шепнул он, ведя большой ладонью по моим рёбрам, снова играя с моими губами, – какая вкусная, маленькая девочка.
Это неправильно! Сидеть тут и наслаждаться движениями неизвестных рук и губ, чувствовать какие-то новые ощущения и таять от того, что никогда в своей жизни не была так кому-то хоть мгновение нужна. Почему моё тело, в отличие от кричащего разума, готово было отдаться, наплевав на все правила, которые я всегда строила? Неужели люди могут отдаться вот так просто?
– Теперь ты знаешь, чего хочешь, а? Ты всё ещё хочешь отдать эту ночь мне? – прошептал он, лаская через ткань платья мою грудь.
Что мне нужно было ответить? Боже, да я никогда не была настолько сильно возбуждена, чтобы терять реальность. Никогда я не пыталась взять инициативу на себя, потому что после этих слов я, не отдавая себе отчёта, поддалась к нему, словно там… именно там мне будет хорошо. Плевать, что это всего-навсего на одну ночь, точнее, часы, которые растают, стоит мне поддаться ещё немного, чтобы коснуться его губ.
Плевать! На всё плевать, если есть сейчас хоть одна возможность чувствовать себя нужной!
Я обнимаю его за шею, и сама тянусь к губам мужчины, получая взамен его тяжёлый выдох, в совокупности со страстью, с которой он цепляется за мои губы. Как будто он всегда хотел этого, как будто мечтал об этом моменте долгие годы. А я что? Я просто отдаюсь внезапному порыву, что обжигает влечением, оно горячим оловом катится по моим венам, когда мы углубляем поцелуй. Мой? Или это был его стон… Скатывается с губ, когда наши языки сплетаются вместе, а руки и тела соприкасаются, рвано сжимая кожу друг друга. Меня перемещают на колени, и от этого платье разлетается, а тела в тех самых нужных местах соприкасаются. Немыслимо! Немыслимо так внезапно хотеть человека, как будто если прямо сейчас я не почувствую его внутри себя, то умру.
– Я так понимаю, что это твоё «да»? – сжимая мою задницу, шепчет мужчина, прижимая меня к своему стояку, что непосредственно давит в нужные места на моём теле.
– Да… – шепчу я. – Возьми меня, да…
– Закрой глаза, детка.
Я подчиняюсь и чувствую, как его мягкие губы в совокупности с горячим дыханием целуют мою шею; с каким рвением он кусает, а затем вылизывает мою кожу, и я снова стону. Теряюсь в прострации, отдаваясь только этим движениям, которые с каждым разом отдаляют мой разум подальше, оставляя за собой только похоть. Она, как разъяренный зверь, разрывает моё тело, позволяя маленьким огонькам наслаждения гулять по моим венам.
Не знаю, в какой момент меня выносят из машины. Я не могу открыть глаза, не могу сказать ни слова, пока руки, губы, язык этого мужчины ласкают меня. Чувствую только невесомость, когда меня куда-то несут, а мы не можем оторваться от губ друг друга. Слышу, как где-то на задворках сознания что-то пищит, ощущаю твёрдость холодной поверхности, к которой меня прижимают.
Снова неистовые движения, ласки, губы, руки и приближение чего-то очень хорошего. Словно я под кайфом, словно всё вокруг не имеет сейчас никакого значения. Только когда меня кладут на постель и прижимают весом немаленького тела, я открываю глаза. Не вижу его лица, но чувствую голую мягкую кожу, как каждый мускул оголённого торса, воркует под моими пальцами, когда я касаюсь его.
– Мы можем остановиться?
– Нет!
Я качаю головой и, сама того не понимая, протискиваю свою руку между нашими телами, чтобы дотянуться до его твёрдости. Он мигом зарывается носом в моей шее и, одновременно с этими движениями я провожу по члену, получая укус, сопровождая это хриплым стоном. Боже! Я горю! Он поддаётся бёдрами, а рукой стягивает с плеча платье, продолжая целовать. Затем освобождает мою грудь, пока я, запрокинув голову, закатываю глаза от прохладного воздуха, когда его губы за долю миллисекунды касаются набухшего соска. Совокупность горячего языка и мягких губ заставляет меня начать двигать бёдрами навстречу его толчкам сквозь разделяющую ткань брюк и моих трусиков.
– Раздень меня, прошу… – шепчу я, а моя просьба сию же секунду выполняется беспрекословно. Лифчик летит в сторону, а следом за ним трусики, и ровно через секунду я слышу его стон.
– Боже, какая же она сладкая… – его ладонь накрывает мой лобок, а пальцы незамедлительно касаются всех нужных и таких натянутых нервов, что я не сдерживаюсь и верчусь по постели. – Ты не представляешь, насколько сильно я этого хотел.
Он опускается, и моё бедро обдаётся его дыханием, но я пытаюсь начать сопротивляться, понимая, что никогда в своей жизни не просила ублажать меня там. Но поздно, я взрываюсь от наслаждения, когда моего клитора касаются его губы, а затем всё это всасывается в себя.
Господи, я взлетаю от ярких вспышек перед глазами, а тело с каждым новым движением умелых губ выгибается. Неосознанно зарываюсь пальцами в его мягкие волосы и тяну на себя, слышу, как он что-то бормочет, постепенно проникая пальцами в меня. Но я не хочу так… Мне нужно, чтобы он вошёл… и черт! Меня поглощает оргазм такой силы, что я не могу сначала вдохнуть, а затем выдохнуть. Он обнимает мои бёдра руками и языком входит в меня, не забывая о сгустке нервов, что до сих пор посылает сладкие импульсы по всему телу.
Теряюсь. Я теряюсь среди новых ощущений и того, что моё тело полностью обмякло, но стоит новым неторопливым поцелуям коснуться моей кожи, как я вспыхиваю. Невозможно! Невозможно быть настолько ненасытной, но то, что вытворяет этот мужчина, заставляет забыть обо всём на свете. Он нависает надо мной, ведя своими бёдрами, и я чувствую, как головка его члена проскальзывает и давит на клитор. Снова выгибаюсь и зову его… Боже, да я даже имени его не знаю…
– Господи! – я хватаюсь за его шею, когда меня заполняют, а следом выходят, а через секунду снова оказываются во мне.
– Как я и предполагал, малышка…
Шепчет он мне, а потом наши губы сливаются одновременно с первыми глубокими проникновениями. Мы оба стонем и цепляемся друг за друга… кайф… чистейший кайф растекается по венам, пока он внутри меня. Забрасываю свои ноги на его талию и кричу от наслаждения, а потом вовсе оказываюсь сверху него. В темноте спальни я не вижу его лица, но чувствую, что он улыбается мне. Его такие большие и сильные руки сжимают мою грудь, пока я двигаюсь. От каждого проникновения я откидываю голову назад, наслаждаясь тем, что сейчас мне очень хорошо. Эйфория от каждой ласки незнакомца, что, не стесняясь, водит по моей коже ладонью, снова приближает к пропасти. И я хочу в неё упасть! Очень.
Я опускаюсь к его груди, медленно и нежно целую, ведя руками вдоль широких мышц накаченной груди. Он отзывается на мою ласку, приподнимая бедра, входя в меня. Через несколько секунд он приподнимается, удерживая меня за талию, и находит мои губы. Мы сливаемся в поцелуе, замедляя движения бедрами. Нежно и совсем невесомо он проникает внутрь, сопровождая это прерывистым дыханием. Обнимая обеими сильными руками мою талию, он не отпускает мои губы, но позволяет обнять его за шею. До одури медленные движения, наполняющие меня, уже практически цепляют края оргазма, но он не даёт мне кончить, отвлекая на губы, что съедают мои возмущения. Хочется быстрее, сильнее и глубже, но мы не прибавляем темпа.
– Не торопись, малышка… – шепчет он мне в губы, сжимая ладонями мою талию до приятной боли, которая приносит нечто новое. – Хочу немного продлить этот момент.
– Не могу… я хочу…
– Не торопись… – он приподнял мои бёдра, губами задевая мои губы, – насладись этим… тем, как я медленно растягиваю тебя.
Зажмурившись, я потерялась в ощущениях, которые с каждой секундой медленного и тягучего проникновения распространяли по телу маленькие импульсы разряда. Моё тело дёрнулось от краешка оргазма, когда он, поцеловав меня глубоко, сплетая языки, снова вошёл.
– Да, вот так… да, малышка… ещё нем…
Нас растопило жаром нахлынувшего оргазма, и я неконтролируемо затряслась в его руках, пока он стонал от того, насколько сильно я сжала его внутри. Чувство невероятных ярких вспышек перед глазами закружило голову, когда я схватилась за его шею, а потом поцеловала. Никогда в жизни мне не было настолько хорошо, настолько, что не хотелось отпускать его. Умелые губы, руки, тело слилось с моим, отпуская последние секунды блаженства. Мы громко и рвано дышали одним воздухом, и никто из нас не шевелился.
Что-то очень мягкое и приятное коснулось моей кожи, когда меня уложили на постель. Почти выветрившийся алкоголь заставлял глаза слипаться, а сон прямо манил окунуться в этот момент. Сильные руки обняли меня, даря какое-то новое ощущение, что теперь они никогда меня не отпустят.
Вот только они отпустили…
С наступлением утра и яркого солнца на большой кровати со смятыми простынями я была одна…
***
– Что ты…
– Боже, Ева, не ори, прошу тебя! Я уже рассказала всё, мне больше нечего добавить, правда!
Прижимаясь лбом к прохладной бутылке с водой, я умирала от всего, что вчера выпила. Я клялась и божилась, что больше не буду пить, но каждый раз наступаю на одни и те же, мать его, грабли. Сколько мне нужно случаев адского похмельного синдрома, чтобы понять, что лучше не пить вовсе, нежели потом умирать от банального движения глаз. Я стояла около кассовой стойки, облокотившись на неё практически всем весом, пока подруга расхаживала за моей спиной.
– Ошалеть, подруга! Я до сих пор не верю! – воскликнула Ева, и я, не задумываясь, бросила в неё полотенце, что лежало рядом.
Работу сегодня никто не отменял, и я даже не помнила, как добралась досюда, в том же платье, что и вчера, вот только слегка порванном от натиска рук незнакомца, с которым, блин, переспала. Стоило только моему мозгу вспомнить вчерашнее, я мгновенно покрывалась мурашками от того блаженства, что было ночью. Кто он и откуда, я, естественно, не знала, да и мне казалось, что оставить всё как есть лучше, чем искать. Да даже если бы мне и пришло это в голову, то я не представляю, как бы это сделала.
– Я поверить не могу, что ты сидела и смотрела на этого придурка! Скажи мне, пожалуйста, ты нормальная? – уже тише заговорила подруга, приближаясь ко мне.
Ну а что мне нужно было сказать ей? Ответа на то, что я сделала в нашей совместной квартире с Лиамом и его секс-марафоном? Да, я ненормальная.
– Жаль, что меня там не было, я бы повыдирала ей все патлы, а потом заставила валяться на полу, пока я её пинаю! А этот осёл?! Козлина висломордая! Семь, мать вашу, лет взял и просто засунул в жопу! Придурок! Как же я зла на него! Просто не могу найти слов, чтобы определить этого человека в животном мире!
– Что сделано, то сделано. Я не стану валяться перед ним на коленях, моля, чтобы он вернулся! – бросила я, делая глоток минеральной воды. – Надо съездить и забрать свои вещи, пока новая хозяйка не выкинула всё!
– Подруга, – она слегка толкнула меня в бок, при этом улыбаясь, как чеширский кот, а я закатила глаза и поморщилась от боли в висках.
– Чёрт! Как же больно, – простонала я.
– Ничего-ничего, это пройдёт. Ты лучше мне снова расскажи про того мужчинку, с которым ты там… – она поиграла бровями и заулыбалась.
– В пятый раз? Серьёзно, Ева?
– Да ты так рассказываешь, что я сама бы отдалась, при этом в полёте снимая трусики и раздвигая ноги! – прикрикнула она, а я поморщилась, снова тюкнув её полотенцем.
– Нечего больше рассказывать! Он шикарный! Во всех смыслах. И я не жалею о том, что произошло. Всё?
– Нет, не так! Начинай сначала! Хочу больше пикантностей!
Что не сделаешь ради подруги, когда начинаешь в пятый и в десятый раз рассказывать, как пошла на то, чтобы переспать с мужчиной на одну ночь.
Весь оставшийся день я то и дело ловила себя на мысли, что сама вспоминаю о нём и как дурочка улыбаюсь, совсем позабыв о том, что мне как бы изменили. Причём прямо на моих глазах в прямом смысле этого слова. Но почему-то, проснувшись утром и обнаружив, что я нахожусь в дорогом отеле на шикарных мягких (и мятых) простынях, я не думала о Лиаме. Не думала ни о чём, что причиняло боль от расставания. А может, мы просто за столько лет притёрлись? С первой нашей встречи с Лиамом мы никогда не расставались, да и жить вместе начали почти сразу. Может, любовь на самом деле давно умерла, а я наивно полагала, что это перерастёт в нечто большее.
Жаль, что я такая наивная даже спустя столько лет. Когда была подростком, я верила всему, где мне могли дать тепло объятий. Я даже не обижалась, когда Ева говорила мне об этом и пыталась научить жить как она. Не подпускать никого близко, чтобы потом не страдать. А я вот верила в единорогов и в розовые сопли, блин! Вот во что всё потом выливалось. В измену и предательство.
Собирая со стола последнюю посуду, я составила всё на поднос, когда дверь нашего кафе открылась, а на пороге не показался огромный букет ромашек. Я нахмурилась, собираясь сказать о закрытии, когда в поле моего и Евы зрения появился курьер. Парнишка обвёл взглядом и поспешил к нам, пока я переглядывалась с подругой.
– Мне дали этот адрес, но не указали имени, кому передать, – произнёс он без приветствия.
– От кого? – спросила Ева, поглядывая на меня.
– Анонимно. Есть только записка, – он развернул к нам шикарный букет, и я увидела белый конверт.
– Давайте я распишусь, – быстро поспешила Ева и передала мне записку, как будто я могла понять, что её принесли мне.
Я бросила на стол тряпку и открыла небольшой конверт, вытащив напечатанную записку.
«Вчерашняя ночь показала, насколько ты удивительно прекрасна».
Я задохнулась от написанных слов и не успела ничего даже сказать, как Ева, подскочив ко мне, вырвала записку, а потом вовсе начала прыгать и веселиться, словно это она была там. Я ошарашенно смотрела на букет, лежавший на столе в нескольких шагах от меня, и не верила, что это мне. Серьёзно? Тогда у меня куча вопросов! Как он нашёл меня? Как понял, что я работаю именно тут? Да и вообще, кто он, чёрт возьми, такой?
– Я говорила тебе, что если мужик заинтересован в женщине, то обязательно найдёт её! Боже, я так радуюсь, как будто сама там была! – она подскочила ко мне и взяла за плечи, пока я переваривала всё происходящее.
– Но как? Я не знаю о нём ничего, а он… – показываю пальцем на букет, а потом смотрю на Еву.
– Разве это важно? Смотри, те, кому ты действительно понравилась, найдут способы разузнать обо всём. Да и если, как ты сказала, вы были не в простом отеле, а дорогом, не думаю, что этот человек не имеет связей. Да и тем более он мог просто посмотреть камеры в клубе, а потом по твоему личику найти всё нужное.
– Не нужно, Ева! Не надо меня уже женить на нём, я знаю этот взгляд. Да, я понравилась, и да, у нас был секс, но тут не сказано, что он ждёт со мной встречи. Простая банальная благодарность.
– Какая благодарность, Валери! – она закатила глаза и засмеялась. – Мы как будто в магазине выбираем бельё. Просто мне кажется, что он ещё появится, – она подмигнула мне и со свистом направилась к стойке убираться дальше.
Я же не смела подойти к цветам, даже побоялась взять их в руки, чтобы рассмотреть букет. Весёлые солнечные цветы напоминали мне поле в моём родном городе, где я любила гулять после школы. Почему он выбрал именно ромашки?
Где-то на задворках пыльного сознания что-то очень болезненно колыхнулось, но я запретила себе даже думать об этом. Нет. Нельзя возвращаться назад, чтобы не утонуть в том прошлом, которое может затянуть в такую темноту, что я снова потеряю смысл жизни. Нельзя думать! Нельзя!
После того, как мы закрыли кафе, наш путь лежал к дому Лиама, чтобы собрать все свои вещи и перевезти их в квартиру Евы.
– Что скажешь ему, если начнёт себя оправдывать? – спросила Ева, когда мы остановились у подъезда многоквартирного дома.
– Ничего я не собираюсь говорить, просто хочу забрать свои вещи.
– Зря мы не взяли тот букет, – проворчала Ева, с которой мы спорили перед тем, как выйти с работы.
– Зачем его драконить? Пусть просто расстанется со мной по-хорошему, я ничего уже не хочу.
– Удобная ты, Валери. Не кричишь и ничего не рушишь. Надо было набить ему морду перед уходом.
– Это карается законом, ещё напишет на меня заявление, – ответила я и открыла дверь подъезда.
– Значит, материться можно, и я намерена сейчас не сдерживаться, если он скажет хоть слово.
– Твоё право.
Мы подошли к лифту и нажали на кнопку вызова, через несколько секунд он появился, выпуская молодую пару, которая жила этажом ниже. Они поздоровались со мной, и я улыбкой ответила на приветствие, пока подруга нервно ожидала нашего подъёма.
Не знаю почему, но я сейчас уже не переживала о том, что сделаю, когда снова увижу Лиама. Не хотелось закатывать скандала, чтобы выяснить причину такого поведения. Было пусто. На душе. Даже плакать не хотелось, хотя где-то в глубине меня была скорбь о том, что не все всегда происходит так, как хочется.
– Только не стучись! – Ева остановила мою занесенную руку, когда мы стояли около двери. Я перевела взгляд на неё. – Это твой дом, Валери. Ты можешь войти туда как хозяйка и просто забрать вещи. Пусть думают, что хотят, это твоё право.
– Не хочу ругаться, – простонала я.
– Не ругайся. Я ничего такого не говорила, но не позволяй этому типу думать, что он выгнал тебя. Зайди и брось ключи, как делала это всегда, пройди мимо и возьми чемоданы. Не разговаривай, если не хочешь, просто покажи, что ты сама решила уйти отсюда.
– Блин, Ева!
– Бери ключи и открывай!
Она была права, как всегда. Пусть я и ушла отсюда как побитая собака в собственный день рождения, но вернувшись, я должна была сделать так, что, уходя за мной останется последнее действие. Поэтому я под одобрительный писк Евы вставила ключ в замок и провернула его. Та сразу же поддалась. Сделав глубокий вдох, я почувствовала запах дома, в котором мы прожили кучу времени, а теперь я делала это в последний раз.
Когда мы вошли, то в нос ударил запах готовящейся еды и разговаривающего в гостиной телевизора. Моя обувь стояла на своих местах, как и обувь Лиама, а потом моё внимание привлекли несколько чемоданов, чуть дальше.
– Лиам, это ты вернулся? – из-за угла кухни вышла та самая девушка и замерла с полотенцем в руках. Моим полотенцем! – Ты что тут делаешь? Пош…
– А теперь мы поговорим, красавица! – мимо меня как ураган пронеслась Ева, схватила напуганную девушку и увела на кухню под её громкий писк. Я не пыталась слушать их. Я повернулась на звук открываемой двери.
Лиам замер на пороге, и его улыбка, не адресованная мне, пропала, стоило ему заметить мою фигуру в нескольких шагах. Я отвернулась и поспешила по коридору в нашу спальню. И чуть было не засмеялась: они уже начали собирать мои вещи. Как же трогательно с их стороны.
– Что ты тут делаешь? – прокричал Лиам с кухни, судя по всему Еве.
– Пришла оторвать твой чертов член! Ты хоть понимаешь, что ты творишь?! Тебя ударить жалко, потому что даже в такой ситуации Валери запретила это делать. Но ты козёл! Наглый и вонючий! Никогда ты мне не нравился! Понял?!
– Не лезь куда не надо! – прокричал он в ответ.
Их перепалка продолжилась, пока я скидывала все со шкафа в открытый чемодан. Глаза горели от новых слез, но я давила их в зародыше, чтобы не расклеиться совсем. Ощущалось все это каким-то сном. Да почему я такая мягкая? Почему сейчас не ругаюсь и не кричу, а позволяю так нагло показывать измену парня, которому отдала столько лет жизни?!
– Валери, мы должны поговорить! – влетел Лиам в комнату.
– О чем? Что ты хочешь, мать твою, мне сказать?! Что ты изменил мне? Что ты трахался в нашей спальне, забыв обо всем? Что ты хочешь сказать? – выкрикнула я, теряя терпение. Мне не нужны были его оправдания. Я и так видела все с первого ряда.
– Я хотел с тобой поговорить о Лизе, я влюбился, понимаешь?! Влюбился!
– Что ты хочешь услышать? Да, я черт возьми, рада за тебя и желаю вам удачи в вашей личной жизни… а может, не личной? Сраный ты козел, испоганил мне мой день рождения! Ты даже не потрудился посмотреть в чертов телефон, чтобы не сделать мне больно! Но какой там, Лиам, мать его, влюбился и решил, что день рождения его, пусть и бывшей девушки, – самый лучший вариант. Подарок, мать его! Я благодарна тебе за все! Ничего я прямо сейчас слушать не хочу! Влюбился он! Да просто это чертов пиздец!
От эмоций я развернулась и бросилась к столику, где уже стояли не мои вещи, и швырнула все на пол. Надоело вечно все глотать и молчать, чтобы не произошло в этом чертовом доме и между нами! Да пошли они все! Надоело вечно получать подзатыльники от всех мужчин, которых я любила, честно любила. Любила и была готова отдать все, что у меня было. Но взамен получала только обман, а теперь ещё и предательство! К черту все!
– Я ещё не успела выйти из этого дома, а она уже ставит все на мой стол! Мой Лиам! Эта чертова комната моя! Слышал?! Все, что ты тут видишь, сотворила я!
– Валери, остановись! – он попытался подойти ко мне, но не смог. Я запустила флакон духов, что пролетел мимо, стоило ему нагнуться, и ударился в дверь.
– Не подходи! Прибью тебя! Просто не подходи!
– Выйди отсюда! – в комнату влетела Ева и выдернула его из помещения, пока я теряла собственный контроль. Моё тело билось в дрожи, а глаза горели от слез. Я дышала через раз, лишь бы не сделать что-то неразумное.
Снова где-то на задворках сознания, в разум влетели воспоминания десятилетней давности, когда я точно также дрожала от гнева и обиды. Вихрь воспоминаний и боли соприкоснулись, и я не выдержала, поддалась панике и разгромила все, что увидела перед собой. Я всегда боялась вернуться в это состояние, когда плевать на все и всех. Плевать, что меня снова начнут пичкать успокоительными. Я просто не выдержала, хотя изначально пыталась уйти с миром.
– Валери-Валери-Валери! Остановись! Всё-всё! Иди ко мне! – с порванной простынёй, что я сорвала с кровати, меня поймала Ева, и мы рухнули на пол. – Девочка моя, все… все закончилось! Дыши, родная… давай вместе со мной.
Я обмякла в её руках и до сих пор не позволяла слезам пролиться, я дышала, как мне говорила Ева, и сжимала в руках простынь, которую выбирала сама. Все в этом доме было моим, я создавала этот уют, а теперь своими руками отдам это новой хозяйке. Ненавижу! Ненавижу это чувство, почему так больно, почему? Что я сделала не так?
– Поднимаемся и выходим отсюда, – сказала Ева и подняла меня. – Я попросила кое-кого помочь с вещами. Давай, родная, перебирай ногами… да вот так. Отпусти это… и просто уходим.
Я отбросила простынь, как будто обожглась, и оторвалась от подруги и сделала вдох, успокаиваясь, но все еще чувствуя сознанием, что могу снова потерять контроль над разумом.
– Ни слова! – сказала я подруге и прошла мимо, вышла в коридор, где несколько мужчин выносили мои чемоданы. Лиам вышел мне навстречу, и я просто обошла его, но он поймал за кисть.
– Валери…
– Отвали! – сильный хлопок по щеке, и я вырвалась из захвата. – Просто отвали, Лиам! Пошёл к чертям! А своей подружке передай, что она совсем скоро тоже поплатится за то, что влезла в эти отношения. Пусть задумается, насколько хватит такого, как ты! Год или два? Может, семь лет? И ты снова найдешь новую подружку!
– Прости меня…
– Нет! Простить я не смогу! Это не прощается! Если бы я когда-нибудь поступила так, как ты, простил бы? Нет. Ты не такой, кто может простить даже малейшую оплошность. Так что не проси ничего! Чао!
Когда я выходила из этой квартиры, я знала, что больше никогда в своей жизни не позволю так нагло пользоваться собой. Пусть будет хреново, но никто не достоин уважения к себе, когда изменяет, и плевать, что я не единственная такая!
