Свершив обряд, совсем не тот,
Надел штаны, побрел он к горизонту.
Девица же пошла за ним, лишь думая о том
Что он закрыл обратно ей дорогу.
Зачем она пошла – не знала и сама…
Молчала, и смотрела в спину.
Во всём винила лишь себя,
За то, что он склонил её к интиму.
Он ей кричал, её он проклинал,
Просил одуматься, вернуться к своей жизни…
Ну, а она безропотно брела,
Как – будто отдавала долг отчизне.
Через два месяца он к ней привык,
Позволил идти рядом,
Но не хотел найти один язык.
Ему, то, было попросту не надо.
И лишь однажды, в темноте сырой,
Когда они следили за звездою,
В её глазах он увидал искру:
Небесную, счастливую, святую.