Ксения Спынь
Стихо-твари
2022: Ein Wiegenlied aus Ohnmacht und Gewalt
Новое утро. Krieg
Я проснулась сегодня утром –
И не то что страны не чуя –
Я проснулась себя не чуя,
А под дверью шумят кадавры:
Говорят, их там целый город,
Говорят, их там до Урала,
Говорят, их там ещё дальше;
Говорят, что я враг живому,
Говорят, что я враг народа,
Говорят, ничего не смыслю.
Если прямо сейчас не встану,
Не попробую что-то сделать –
Сколько я пролежу спокойно
До того, как они здесь будут?
А возможно, больше не нужно
Что-то делать и строить планы,
Потому что через минуту
В синеве пролетит ракета –
И уже ничего не будет,
И уже ничего не надо,
Кроме как позвонить, возможно,
На восток или же на запад
И сказать, пока связь осталась,
То, что я ещё не сказала;
Но боюсь теперь набрать номер:
Вдруг и там услышу кадавров
Или только гудки услышу –
Ведь кадавры уже там были?
Вроде кто-то сюда проходит:
Если скажешь, что не кадавр ты,
Я присматриваться не буду,
Только занавесей не трогай,
Тех, что зеркало закрывают,
Не хочу за ними увидеть…
Летом. Vergangenheit
А говорила я летом: возьми эскимо,
Пока оно сдавленным криком не встало в горле.
А говорила я: выпей заката вино,
Пока то не кровь, а одни фантомные боли.
Я говорила: а знаешь, у нас – не во сне –
Время течёт, как песок, – вдохнуть не успеешь.
Я говорила: один раз живём на земле,
Ты мне не верила… Ты до сих пор не веришь.
22.02.2022. Abgrund
Мне говорила подруга: Вот так иногда
Смотришься в зеркало или глядишь на руки –
И расползётся лохмотьями кафель, стена
Станет ничем, мир вдруг станет чужим и жутким.
Может, всему-то виною бутылка вина,
Или мы на ночь кино не то поглядели,
Только вся наша реальность трещит по всем швам,
В трещины смотрится… то, что на самом деле.
Нет, там не смерть, она не настолько страшна,
Как быть в раздёрганном, вывернутом междумирье,
Всё будет плохо с нами, ведь наша вина,
Что мы плохие – насквозь, безнадёжно плохие.
Я говорила: Не знаю, о чём это ты,
Дыры в реальности – это ведь так субъективно.
Я так живу, но где трещины – там и мосты
(Втайне досадуя, что мне чего-то не видно).
Нынешним утром, глядя на двор в окно,
Я понимаю, реальность дробится на части,
Слышу «клац-клац» за ухом, и, чую, вдох –
Там, за спиной – исчезает в разверзшейся пасти.
Воздух становится режущим, словно зима,
Словно он нож, чтобы горло взрезать в минус двадцать,
И в безвоздушном пространстве, смотря в зеркала,
Я начинаю вдруг дико и долго смеяться.
Не обернувшись, шагаю вперёд спиной:
Толку рассматривать то, что мне снилось всегда?
Я узнаю тебя, патрия, дом родной!
Я узнаю тебя, бездна, бездонная тьма.
Кукломолох. Albtraum
Как ненавидеть куклу, пластик пустой,
Пусть и напёрстничает, не переставая,
Пусть с её голоса завалят порой?
Кукла же – ненастоящая. Неживая.
Этою ночью кукла вдруг ожила,
Колышки-зубья лизнула, скривила брови:
Мало, – с обидой, – мало, что за дела,
Ей бы немного землицы, немного крови.
Ну, не немного – это уж как пойдёт.
Вот она делает шаг, поднимает руку,
Голосом молвит: «Эй, мой народ, вперёд!»
Следом «Ура!» наводняет волной округу.
За небосклоном небо разбил всполох,
Я протираю глаза, только сон не тает:
Глупая кукла наша – теперь Молох?
Я и не знала, что так наяву бывает.
Люди стекают к ней за волной волна,
Но их даров ей отныне извечно мало.
Этою ночью кукла вдруг ожила.
Значит, и мне тоже время ожить настало.
Игра. Blendwerk
Все взгляды на поле: играют свои с чужими,
И сегодня, похоже, опять решающий тур.
Но кто там кого? Плохо видно, трибуны в дыме,
По траве размазюкали ягодный конфитюр.
Не хватит голов для голов – так возьмут у упавших,
Голова человека – тот ещё звонкий мяч.
Трибуны ревут со всех сил и болеют «за наших»:
Они смотрят ещё, наверно, футбольный матч.
Бормотание с собою ночью. Gebet
Я говорила с тёмным своим божеством
(С тем, у которого я, бывало, просила
Там, где сама дотянуться была не в силах,
То, о чём лучше не говорить языком).
Я говорила: Люди, такие как мы,
Пачками гибнут в нашей распущенной язве,
А у меня – ты ж знаешь, ни денег, ни связей,
Да и талантов – честно – одни лишь понты.
Я говорила: знаешь ведь, я же слаба,
Разве что в грёзах взмахом сметаю преграды,
Но защитить хоть кого-то, спасти взаправду
Я не смогла ни разу и в собственных снах.
Я говорила: знаешь ведь, я же глупа
И до простейшего не додумаюсь даже,
Но обещаю, что если ты мне подскажешь,
Что теперь делать – я сделаю. Дай мне знак.
Слушай, ведь я же готова и в автозак,
Я ведь готова на много, на много больше,
Если всё это хоть чем-то сейчас поможет
(Я тебя даже не буду спрашивать – как).
Мне уже поздно всё начинать с начала,
Лучше в размен себя бросить, чем из окна,
Только скажи мне: так надо. Скажи, что да.
Я говорила… Но божество молчало.
