Ксения Гранд
Калиго: лицо холода
Часть II. По разные стороны баррикады
Глава 4. Обратная сторона Севера
Ветер взмахнул невидимой рукой, стряхнув снег с крепкого мужского плеча. Владыка повернул голову, подставляя лицо солнцу, лучи которого стали столь редким явлением на мертвых землях Саарге. Раньше оно светило здесь постоянно, но чем дольше он оставался в обличии Калиго, тем пасмурнее и тоскливее становилось на острове. Сирилланд шагнул на границу поселения, которое в былые времена, когда земля еще не была отколовшимся осколком льда, а луна и звезды служили единственным временным ориентиром, служило ему домом. Настоящим, уютным, семейным очагом, а не пристанищем, в котором он вынужден уживаться из безысходности. Кажется, это было настолько давно, что воспоминания практически выцвели в его памяти, подобно балкам бревенчатых хижин его родного городка.
Это место едва держится. Каждая из дюжины хибар раскачивается на ветру, словно трухлявая ветка, грозящая обвалиться в любой момент. Одно ледяное дуновение отделяет деревню от краха, и если бы не сила Калиго, Север бы уже сделал ее частью заснеженного пейзажа. Повелитель опускает руку на вытертое пятно двери, и блеклая клякса под его ладонью вмиг наливается цветом. Осевшие стены склеиваются, проседающая под гнетом снега крыша выравнивается, трещины на балках сливаются воедино, обнажая идеально ровную древесину, и лачуга вновь наливается жизнью. То же самое Владыка проделывает с притаившимся в сугробах на окраине поселения кораблем, который без его усилий уже бы давно стал частью истории. Теперь здесь все, как он помнил. Такое ощущение, что стоит только закрыть глаза, как из двери выскользнет отец с топором, чтоб наколоть дров для очага. Мама согнется у окна, вывешивая на плетеной веревке рубахи. Силуэты братьев и сестер мелькнут недалеко от пастбища, играя в кубби.
Уголки бесцветных губ Сирилла приподнимаются, когда он представляет, как дети, громко ссорясь, распределяют игроков. Его младшая сестричка, Вольфра, всегда хотела быть наравне со взрослыми, поэтому братья, Асбъёрн и Коэргус, возьмут ее к себе в состав. Средняя сестра, Тацилла, и старшая, Ольфелла, всегда вместе, как две капли из одного водоема, будут в одной группе. Каждая команда получает по пять кубберов – защитников в виде срубленных оснований веток, и одного кубба – короля, сбить которого приравнивалось к победе. Тацилла была смышленее остальных и нередко выигрывала, но только Сириллу удавалось сшибать по две кегли за один удар камнем, что приводило Асбъёрна в настоящую ярость, ведь это против правил. Коэргусу часто приходилось их разнимать, сцепившихся в драке за собственные убеждения, которая нередко заканчивалась вырванными волосами и синяками под глазами. Мать подобное поведение ужасало. Она боялась, что рано или поздно эти двое «варваров» поубивают друг друга. «Старший должен защищать младших, – любила повторять она Асбъёрну, – а не отравлять их жизнь. Акмелас накажет вас обоих за строптивость и сошлет в Арэльдум38, где ваши души поглотит вечная пустота». Но старший сын всегда отвечал, что его душа и так уже в аду, ведь она должна уживаться с тремя девчонками, одним бесполезным братом и вторым идиотом, который даже соблюдать правила игры не может. Он всегда видел мир в темнейшем из его окрасов, и мать, несмотря на все нравоучения, не смогла раскрыть ему глаза. Большинство из ее предупреждений были пустой угрозой, но насчет одного она оказалась права: пустота Арэльдума действительно поглотила одного из них, въевшись так глубоко, что заполнила собой место, на котором когда-то давным-давно было сердце.
Сирилланд тысячи раз вспоминал их с Асбъёрном ссоры, и чем больше он прокручивал едкие слова в голове, тем бессмысленнее они становились. Он бы пожертвовал всеми богатствами Севера за возможность снова с ним поговорить, сказать, как он был не прав, даже если его вины в случившемся было не больше, чем повинности солнца в приходе луны. Иногда приходится идти на уступки ради тех, кого любишь, и Сирилл готов переступить через себя неисчислимое количество раз, если бы это позволило ему снова увидеться с ненавистным братцем. Даже если тот в итоге выбил бы ему оба глаза. Но этому не дано свершится, пока Сирилланд не найдет способ снять проклятие Троицы истинных богов. И это задание он не должен провалить.
Судьба возложила на его плечи священную обязанность – заботиться о семье, с которой он не справился. Он подвел мать, отца и младших сестер. Подвел среднего брата, умершего по его вине, и старшего, который отдал жизнь, выполняя свой священный долг перед родными. Сирилл подвел и себя прежнего, мечты которого рухнули вместе с падением священного оленя. Он – одно сплошное разочарование, живое огорчение, вечное напоминание о том, чего может стоить милосердие и предательство собственных убеждений. Он больше не тот парень, который бросал камни за лачугой, сбивая кубберы. Он – Владыка семи ветров, Повелитель вьюг, лицо самого Холода, заключенного в вечные оковы на этом ограниченном кусочке земли. Сам того не понимая, Акмелас нажил заклятого врага, который во что бы то ни стало найдет способ вернуть себе свою семью.
– Мы ступили на нелегкую тропу, Тува, но игра стоит свеч, – рука Владыки накрывает пушистую спину горностая, которого тут же затягивает туманом. Так всегда происходило, когда внутри Сирилланда затаивалась грусть, словно природа ощущала весь тот непомерный груз, который ему приходилось носить под белесым плащом.
– Вскоре мы обретем то, что у нас отняли, и покажем Акмеласу, на что способен падший. Очень скоро, благодаря новой гостье, наш план наконец воплотится в реальность. Нужна лишь воля случая и немного терпения, мой маленький друг. Терпения…
****
2022 год – Нью-Йорк, США
Две тысячи двадцать второй год – время миди-юбок, пайеток, джинсов с низкой талией и электронной музыки, вернувшейся в моду из нулевых. Кэт отлично помнит этот период, ведь именно тогда произошел переворот в ее жизни, подтолкнувший к той заурядной фигуре, от имени которой сейчас кровь стынет в жилах: Акли. В тот день она спешила на встречу с клиентом. Очередной сибарит, решивший потратить папенькины деньги на красивую барышню с силиконовой грудью. Впрочем, бюст у Фейт (как звали ее до смены имени) был настоящий. Она никогда не гордилась тем, чем занималась, но обслуживание богатых сынков позволяло ей оплачивать счета и покупать себе все, чего заслуживала ее израненная травмами прошлого душа. В этот раз ей пришлось потратить немало времени на подготовку: купить белокурый парик, сделать французский маникюр, отточить навыки макияжа с длинными стрелками на египетский манер. Для каждого клиента Кэйтин подбирала новый образ, который чаще всего воровала у одной из далеких и не сильно приятных знакомых. На этот раз выбор пал на Керри Мерингтон – фигуристую маникюршу из салона красоты в Бруклине, у которой Кэт когда-то заказывала японский нейл-арт, а получила не очень качественную роспись в стиле «что-могу-то-и-делаю». За полчаса до назначенной встречи Кэт стояла перед барной стойкой отеля «Пенинсула», угощаясь мартини, который, как она заверила бармена, мистер Клэвис с радостью оплатит.
Но все ее планы сорвались в бездну, когда сын известного на весь Нью-Йорк брокера Фредерика Гудмена подошел к ней со стаканом скотча. Он шепнул ей на ухо всего одно слово, один слог, который скомкал ее сердце, как старый газетный лист: Фейт. Уже очень долго она не встречала человека, который бы знал ее настоящее имя, и это пугало девушку еще больше, чем статус парня. Будь у него желание, он бы мог сдать ее полиции, обрушив те жалкие огрызки, которые она старалась возвести на руинах разрушенных реалий. Всего один анонимный звонок и Кэт бы обзавелась стабильным, но весьма угрюмым жильем с решетчатыми окнами на многие годы. Она так и не поняла, откуда Акли узнал о ее прошлом, которое она так тщательно скрывала, но уяснила одно: Гудмена ее арест не интересовал. Он не стал на нее давить, не начал шантажировать. Вместо этого Ак прибегнул к весьма распространенному в кругах бизнесменов трюку – предложил ей лучшее решение. Исполнение приказов взамен на деньги и защиту. Танец под его дудку в обмен на влияние и светлое будущее. И это было отнюдь не самое плохое предложение в ее жизни.
Кэт выполняла для него самые разные поручения: помогала проводить махинации с акциями, подделывала договоры, подбрасывала фальшивые улики людям, которые этого заслуживали или нет, задабривала деловых партнеров. Жесткие методы избавления от конкурентов Гудмена-младшего не были для Кэт секретом. Каждый, кто перешел ему дорогу, перетянул покрывало первенства или внимания, автоматически попадал в его список мести, рискуя лишиться всего, что у него было, включая жизнь. Кэйтин об этом знала, но предпочитала держать язык за зубами, пока очередь не дошла до нее. Иногда она играла роль его девушки, когда нужно было обеспечить алиби в каком-то сомнительном деле. Время от времени прикрывала, когда брокер проводил очередную бурную ночь из разряда «выпивка-красотки-кокаин». В целом, все было не так уж плохо. Кэйтин получила стабильный заработок, квартиру на Манхэттене и даже билет в университет «Нового плюща», о котором грезила с двенадцати лет, но уже тогда она улавливала аромат надвигающейся бури, ведь счастье не бывает вечным. Оно аппетитное, теплое, но превратное, как спелое, отполированное до глянцевого блеска яблоко, в котором обязательно рано или поздно появится червоточина.
Гудмен-старший быстро заподозрил неладное, найдя счета за квартиру, о съеме которой не знал, и об оплате учебного заведения, в которое Акли взяли на полную стипендию. Слухи о том, что его младший сынишка ведет разгульную жизнь, накрыли мегаполис подобно грозовым тучам, угрожающим пролиться проливным дождем расплаты. Поэтому Аку пришлось официально подтвердить их с Кэйтин якобы отношения в прессе. На самом деле между ними не было ничего личного. Их роман был лишь прикрытием, взаимовыгодным союзом, не имеющим ничего общего с настоящими чувствами.
Кэт уже давно перешагнула через свои принципы. В мире осталось довольно мало вещей, которые могли бы повергнуть ее в шок, но Акли сумел ее удивить своими каннибальскими наклонностями. Когда кажется, что хуже уже некуда, у дьявола открывается второе дыхание. Жалела ли Кэт о том, что связалась с ним? Да, без сомнений. Хотела бы она избавиться от оков молодого бизнесмена, заполучив свободу? Определенно, но при условии, что часть его денег останется ей. Желала бы что-то изменить? Возможно, вот только прошлое не меняется, а настоящее не раскрывает тайн несостоявшегося будущего. Будь у нее способ вернуться назад, девушка, скорее всего, сделала бы тот же выбор, ведь пока не наступишь на грабли, не поймешь, что оступилась. Порой нужно повторить ошибку, чтоб полученный урок навечно отпечатался в памяти. Жаль, что иногда эта погрешность может стоить кому-то жизни.
Кэт только сейчас поняла, как устала. Не только от бесконечной борьбы за теплое место под солнцем. От всего. Морально, душевно, физически. И Калеб, лежащий без сознания на земляном, полу никак не помогает сгладить острые углы ее реальности. Не то чтоб она за него волновалась. Колдвотер-младший ей никогда не нравился, но все же мысль о том, что он может присоединиться к Силкэ, щекочет нервы.
Брюнетка не помнила, как они с Иви добрались до пещеры. Не могла сообразить, куда идти и что делать дальше. Первое время она даже дышать нормально не могла. Стоит вдохнуть, как металлический запах крови заполняет легкие подобно угарному газу, разливаясь по пищеводу привкусом чужой плоти. Желудок предательски выворачивается от одной мысли о том, что ему предстоит переварить. Ивейн не в лучшем состоянии: притихла в углу, дрожит, обхватив себя руками, бурчит что-то под нос, словно до сих пор пытается примириться со случившимся. Ей тяжело. Это понятно, но, по крайней мере, она не успела полакомиться человечиной.
– Ай… Что за…
Калеб приходит в себя, хватаясь за макушку, которую невидимой стрелой пронзает боль. Это вполне естественно. С учетом того, как сильно он ударился головой, ему несказанно повезло, что обошлось без сотрясения. Холод в спине, онемение ног, защемление мышц шеи. Судя по всему, он пролежал в одном положении довольно долго. Несколько минут юноша пытается понять, где находится, но сгущающаяся темнота вокруг обрекает эти попытки на провал.
– Калеб, ты как?
Этот негромкий сопрано ему знаком. Ивейн. По всей видимости, она где-то рядом, но где, понять ему так и не удается. Парень пытается связать звуки в слова, но язык не слушается, словно он забыл о своем прямом предназначении.
– Ты меня слышишь? Скажи хоть что-то.
– Я не… глухой… – с трудом откашливается он, – просто сложно говорить.
– Ну слава богу! Я уже думала, Акли…
Она не договаривает, но ход ее мыслей и так ясен: «…думала, что Акли и тебя убил». К счастью, это не так, хотя трещащие по швам виски Калеба свидетельствуют об обратном.
– Больно?
– Было бы странно, если б она не болела, – Иви тянется к его лбу, но юноша тут же убирает ее руку. – Лучше не нужно.
Он поднимается на локтях, осматриваясь, но вокруг сплошная чернота. Единственное, что он видит, – это бледное лицо Ивейнджин и белое пятно на темном фоне, сияющее словно кусочек луны на ночном небе. Должно быть, снег. Значит, они спрятались где-то в скалах. Неожиданно для себя он замечает что-то необычное: выражение лица Ивейн. Что это, радость, облегчение, успокоение? Чем бы это ни было, похоже, причина… в нем. Это его удивляет и трогает одновременно. Удивляет потому, что речь зашла об игре на выживание. Будь Калеб на ее месте, то вздохнул бы с облегчением, если б она не очнулась, ведь тогда ему не пришлось бы тянуть лишний вес до самого подножия, тратя при этом бесценный кислород. Трогает потому, что впервые за много лет кому-то действительно есть до него дело. Хотя, может, причина в чем-то другом?
– Где мы?
– Понятия не имею. Мы бежали куда глаза глядели. Вот, – протягивает она ему фляжку, – выпей, полегчает.
Калеб садится, опершись о что-то холодное, и делает пару глотков. Судя по окружающему их мраку, сейчас до сих пор ночь. Значит, убегали они недолго и далеко, скорее всего, уйти не смогли. Он потирает затекшие лодыжки, когда замечает движение слева.
– Кэт?
Брюнетка отвечает протяжным вздохом.
– Не могу сказать, что рада тебя видеть.
– И тебе того же.
Темнота зашевелилась, растягивая уголки рта в кривой полуулыбке, от которой Калебу становится немного легче. По крайней мере, никто больше не пополнил извращенное меню Акли Гудмена. Пока.
– Силкэ мертв, – выдыхает Ивейнджин облачко пара, словно ставит невидимую точку в воздухе. – Он просто… Как же так? Он был единственным, кто знал дорогу в Рильхе.
– Я не понимаю, что случилось, – потирает онемевшие пальцы Кэт. – Все было хорошо, а потом… Ак, словно с катушек съехал. Что, черт возьми, с ним произошло?
– Я бы сказал, что он сошел с ума, но вряд ли там было с чего сходить.
Брюнетка одаривает Калеба строгим взглядом, от которого боль в его висках вспыхивает с новой силой. Слова Силкэ бесконечным водоворотом крутятся в голове Иви, не давая сосредоточиться на главном. Каждый рассказ, слух, предупреждение подталкивает ее к невероятному выводу: а что, если все это… реально? Что, если сказания о Калиго – правда? Да, звучит глупо, и с первого раза в это сложно поверить, впрочем, как и со второго, но все же. Если откинуть логику, засунуть скептицизм в дубовую коробку и запрятать ее в самые недра объективного мышления, что, если Владыка семи ветров существует и пытается отнять их жизни?
– А если серьезно, – меняет положение Калеб, – я понятия не имею. Вероятно, он хотел убрать конкурентов, избавиться от свидетелей или же просто свихнулся от гипотермии и голода.
– Мы не ели всего два дня!
Юноша пожимает плечами, правда, Иви не поняла, что это: жест озадаченности или безразличия.
– Никто не знает, как много отделяет человека от законченного психопата.
– Главное не почему он это сделал, а как нам теперь быть. Мы же не можем прятаться в этой пещере вечно.
Пещера. Точно! И как Калеб сразу не сообразил! Ведь вокруг не полная темнота, иначе, как он мог бы разглядеть их лица? Судя по всему, удар был гораздо сильнее, чем он думал. Или же это дефицит кислорода дает о себе знать.
– Нужно добраться до поселения. Это наш единственный шанс спастись.
Кэт тянется к альтиметру, прикрепленному к лямке рюкзака, и смотрит на показатель: три тысячи шестьсот семьдесят два метра. Далековато до подножия.
– Если мы пропустим паром, то застрянем здесь надолго.
– Значит, у нас есть пять дней.
– Нет, – качает головой Ивейн, – мы не можем просто так уйти. Мы должны что-то сделать.
– Что?
– Что угодно! Ведь так нельзя. Бездействуя, мы поступаем не лучше Акли. Это неправильно… нет…Что, если он навредит еще кому-то? Из местных или… может…
Калеб только сейчас замечает, какие красные у нее глаза. Должно быть, проблемы с концентрацией – еще одно последствие акклиматизации. Блондинка, по всей видимости, плакала не один час, так как капельки на ресницах уже успели кристаллизоваться. Сбитое дыхание, надтреснутый голос, дрожащие пальцы… Да она на пороге срыва. Еще, чего доброго, истерику закатит.
– Я следующая? – всхлипывает Иви, опускаясь на землю. – Теперь, когда с Силкэ покончено, он возьмется за меня… Потому что ненавидит… Прятаться, бежать… бесполезно…
Нервы Калеба натягиваются стальной проволокой. Он знает четыре языка, занимается лыжным спортом и верховой ездой, искусно владеет рапирой, умеет танцевать венский вальс и толкать публичные речи, но усмирение рыдающих барышень не входит в список его достоинств. Парень испуганно поворачивается к Кэт в поисках спасения, но та лишь прячет лицо в ладонях. Отличная поддержка. Как хорошо, что у него есть друзья.
– Успокойся, он тебя не тронет… – пытается обуздать поднимающийся ураган Калеб, но девушка его даже не слышит. – Ивейн, пожалуй…
– Посмотри на меня. Ты – спортсмен. Кэт – стратег. Вы двое сможете спуститься. У меня же нет никаких шансов против двух громил! Если не они меня убьют, так природа. Я… не хочу умирать… вот так… не здесь… не…
– Послушай же меня! – крик Калеба заставляет ее притихнуть. – Ты умная, начитанная, много знаешь о выживании. Ты смогла отфильтровать воду, разжечь костер. Да, я силен, а Кэйтин – хитра, но сила без мозгов ничего не стоит. Мы – команда. Понимаешь? Чтоб выжить, нам нужно держаться вместе.
Глубокий вдох и кивок. Наконец-то хоть отблеск понимания. Калеб осознает, что в словах блондинки есть оттенок правды. Акли не отпустит их просто так, и дело не только в высотной паранойе и помутнении сознания. Если он принял какое-то решение, то предпримет все возможное и немыслимое, чтоб добиться цели. Он глупый, бездарный, безнравственный, неряшливый и нечестный, но целеустремленности ему не занимать. Кто же мог подумать, что одна из немногих его положительных черт окажется разрушительной для всех них. Однако истерикой и самобичеванием тут ничем не помочь.
– Думаешь, он будет нас искать?
– Кто знает, какой ураган развивается в воспаленном мозгу у Акли Гудмена. Господи… – выдыхает Калеб, подбирая с земли камень, – и повезло же ему с фамилией. Ирония самой судьбы39. Нужно как можно скорее убраться с этого проклятого острова. Пока мы здесь, жизнь каждого из нас подвергается опасности.
– Но не моя, – качает головой брюнетка. – Нет. Меня он не тронет. Я все-таки его вторая половинка. Я нужна ему.
Подобное заявление выдавливает из груди Калеба сдавленный смешок, который тут же отдается болью в макушке. Он тянется к рюкзаку Кэйтин и вытягивает из бокового кармана нож.
– Разве то, что он тебя отпустил, не наталкивает на определенные выводы?
– Какие?
– То, что Акли самодостаточен и не нуждается в запасных частях.
Заточенное лезвие врезается в стену пещеры, оставляя на ней ровные отметины. Сначала Кэт кажется, что у Колдвотера-младшего от удара поехала крыша, но вскоре хаотичные царапины обретают форму, сливаясь в буквы, а те – во вполне различимую надпись: «Если вы это читаете, значит, Акли Гудмен нас всех убил. Найдите этого засранца».
Кэт вопросительно выгибает бровь.
– Это так, – оправдывается парень, – на всякий случай.
Ивейнджин, которая все это время пыталась собрать все части своего разлетевшегося вдребезги самообладания, подтягивает к груди колени. Она мало знает о судьбе, еще меньше об иронии, но несмотря на это, девушка лучше всех присутствующих понимает, что действия Ака не имеют прочной основы. Вне сомнений, он полный психопат, который слетел с катушек. Как только появится возможность, Иви первая выдаст его полиции, но, несмотря на весь пережитый ужас, что-то во всей этой истории кажется ей странным. Даже самый последний мерзавец в мире не может вот так хладнокровно разделываться с ни в чем не повинными людьми. Одно дело – избавиться от конкурентов в лице Джаззи или Калеба, совсем другое – убить безвредного саалла, который не только никак не навредил Аку, но и был их верным проводником в Рильхе. Нет, это определенно не имеет смысла. Что-то повлияло на него, подтолкнуло к столь ужасному поступку. Вот только что – Иви никак не может осознать.
– Пять дней, – подводит итог Калеб, – чтоб преодолеть три с половиной тысячи метров вниз, не утонув в бесконечных снегах и не наткнувшись на нож старого приятеля-каннибала. Пан или пропал. Делайте ваши ставки, господа.