Ксения Гофман
Сирин
– Нашел силы язвить, найдешь и до дома дойти, – пропыхтела девушка, позволяя мужчине облокотиться на плечо и закинуть руку ей за голову.
Под тяжестью тела она сгорбилась и неспешно потащила незнакомца на выход.
– До дома не близко, но выбора у нас нет. Постарайся мне помочь и оставаться в сознании как можно дольше.
Мужчина утвердительно кивнул, не желая тратить силы на разговор. В свете луны Дарьяна разглядела его лицо.
“Не старше двадцати с небольшим. Совсем еще мальчишка,” – фыркнула девушка, вспоминая его язвительный высокомерный тон.
Хрупкая девушка и повисший на ней парень шли по необитаемой деревне, а в тени леса, ощетинив мохнатый загривок, горящими глазами провожала их голодная тварь.
***
На подходе к дому парень отключился и неподъемным грузом рухнул в грязь. Дарьяна и за руки его тянула, и под руки тащила, но сдвинуть удалось лишь на пару шагов. Уж больно тяжелый оказался. Не в силах протащить его хоть на шаг дальше, она оставила лежать тело на мокрой земле и побежала за помощью к домовому.
Нечистик носился по двору с всклокоченными волосами и выпученными глазами, не зная, куда бежать и что делать. Одёжки на нем промокли насквозь.
– Фух, ты ж! Целехонькая! – схватился за сердце домовой. – Я уж думал все, пропала! В колодце утопла!
– Деда, помощь твоя нужна, – девушка метнулась в дом за покрывалом, оставляя скользкие следы грязи на чистом полу.
– Там парень, – кивнула в сторону соседских домов Дарьяна. – Он ранен.
Домовой засеменил маленькими ножками вслед за девицей. Вместе они закатили мужчину на покрывало и волоком потащили в избу.
– Ух, тяжелый, зараза, – пыхтела девушка. Он натуги на спине выступил пот, а скользкая грязь под ногами только мешала делу. – Вот придет в себя, я ему устрою! И за ведьму! И за то, что отключился не вовремя! Меньше бы болтал, глядишь, и дошел!
Домовой только искоса поглядывал да ухмылялся.
Домочадцы занесли парня в избу и уложили около печи. Фуха подкинул пару поленьев в тлеющие угли и плотно затворил дверь и окно. Дарьяна задрала промокшую насквозь рубаху незнакомца. В нос ударил запах мокрого железа. Глубокая рваная рана на боку кровоточила, руки и живот исполосовали тонкие, но довольно длинные царапины. Домовой кинулся кипятить воду, а девушка отыскала порошок из кровохлебки и щедро посыпала раны.
В родном узле Дарьяна отыскала семена укропа, полынь и чертополох. Она разложила их на подоконник, щедро сыпанула в углы и обновила солевую полосу у порога, которая стерлась, пока они затаскивали парня. Дом быстро наполнился жаром и едким запахом трав, должными отпугнуть нежить.
Вода, закипая, покрылась крупными пузырями. Дарьяна ссыпала пригоршню размолотых в мелкую пыль кровоостанавливающих трав: пастушка, крапива красная, тысячелистник и птичий горец. Она мешала их деревянной ложкой, шепча коротенький заговор:
– Толстой корою,
Живою водою,
Рану оплети,
К жизни вороти.
Он котелка повалил густой зеленоватый пар. Не дожидаясь, пока варево остынет, она вылила половину кипящей жидкости на кровоточащую рану. Парень очнулся от пронзившей тело боли и зашипел. Оставшуюся половину она тонкой струйкой влила ему в рот. Он кашлял и сплевывал горький отвар, но Дарьяна не успокоилась, пока котел не опустел. Парень сделал последний глоток и тут же провалился в крепкий сон без сновидений.
– Дарьянушка, что приключилось-то? – поставил новую порцию колодезной воды на печь Фуха.
– Ой, деда! – Дарьяна вспомнила о своем раненом запястье и принялась его промывать. – Сглупила я. И, по-моему, не единожды, – перевала взгляд на спящего парня девушка.
Она быстро пересказала свои злоключения в лесу и как потом кинулась спасать жизнь, а наткнулась вот на этого. Домовой только удивленно крутил головой и причмокивал.
– Какого цвета, говоришь, лис был? – щурил левый глаз Фуха.
– Серый вроде. Большой такой, – напрягала память Дарьяна. Все таки в тот момент она думала лишь о том, как унести ноги подальше из проклятого леса, а не как выглядит ее спаситель.
– Кажить, лесавка тебя спасла, Дарьянушка, – домовой снял котелок с печи и подтащил к мужчине. – Надо бы раны его промыть, да в чистую одёжу переодеть. Погляди в сундуках, там штаны да рубаха по размеру должны быть. Высокий да широкоплечий, точно кузнец, что в деревне жил, – осмотрел парня Фуха. – Да руки не от работы, а оружия затвердевшие. Меча или лука при нем не было?
– Не заметила.
Вместе они стянули мокрые от крови и грязи вещи со спящего. Дарьяна невольно задержалась взглядом на крепком мускулистом теле, но поймав себя за таким занятие, пристыдила и смущенно покраснела.
– Сколько шрамов, – цокал домовой, разглядывая незнакомца. – В скольких же передрягах он побывал?
Переодев парня, они перекатили его на травяной матрас. Отдышавшись, домочадцы подбросили в печь все поленья, что были в избе, чтобы вода скорее закипела, и в комнате стало влажно и жарко.
Дарьяна добавила в огонь пару сухих пучков полыни, а в котел – горошины черного перца и порошок подорожника. Избушка наполнилась терпким горьковатым воздухом, должным выгнать вместе с потом болезни.
Наконец и сама девушка умылась теплой водой. Мелкие порезы на лице и ладонях, оставленные боярышником и шиповником, защипало. Правая скула побаливала и начинала опухать.
– Не слабо меня этот о стену приложил, – бурчала Дарьяна.
Девушка сменила грязную одёжу на сухое платье и с удовольствием сунула мокрые ноги в толстые шерстяные носки. Влажную косу она замотала венцом, чтобы не мешала варить отвары и перемалывать травы с сухими ягодами в порошок.
– Деда, ты бы на глаза ему не показывался. Он меня ведьмой посчитал, а коли тебя увидит, заподозрит неладное.
– А ведьму то он в тебе как распознал? – с подозрением покосился на спящего дед.
– А кто его знает? Я лишь сказала, что спасать его пришла. А он, видно, додумал чего.
– Ох, неспроста он здесь ошивался. Что-то ему в наших краях понадобилось. Вот знать бы что.
– И я так думаю. Да вряд ли он нам расскажет. Поможем, а там пусть идет своей дорогой, – толкла корешки папоротника в ступке Дарьяна. – Деда, ты про лесавку говорил. А кто это?
– Вот те на! Как нежить отвадить знаешь, – домовой кивнул на многочисленные мешочки на подоконнике. – А про главный оберег леса от нежити нет. Она людей бережет. Да вот в чем соль – селиться лишь там, где лешего власти больше нет.
– Вот как, – задумчиво закусила губу Дарьяна.
“Лешие они ж как домовые, только листочков в волосах побольше, да сучков на сухих коленках,” – но Фухе о встречи с изменившимся нечистиком девушка говорить не стала.
– Эх, что сталось с домом моим? Сколько себя помню, безопасные места были. Водяной иль русалки побалуются на купала, да загубить никого не загубят. А тут…
Парень, приходя в себя, застонал на полу. И тут же резко попытался сесть. Домовой юркнул за печь.
– Лежи, – недовольно буркнула Дарьяна. – Зря на тебя столько трав извела что ли?
– Ведьма все таки, – облокачиваясь спиной на бревенчатую стену, кривился от боли мужчина.
– Ведьма, – уверенно кивнула девушка. – Тебя как звать?
– Арий, – парень осматривал небольшую избу. Пламя печи и свеча на столе давали немного света, но ему он, по-видимому, не особо был нужен. Четыре деревянные стены, большая печь с лежанкой, пара сундуков, расставленных вдоль стен, кухонный шкаф и стол по центру комнаты, травяные мешочки на подоконнике да горечь в воздухе. – От нежити, смотрю, меры приняла. Хорошо, до утра, глядишь, не сунется.
– Про нежить как узнал? – следила за его изучающим взглядом Дарьяна.
– Рана, думаешь, откуда? – хмыкнул Арий, но тут же скривился от боли.
Небо, спрятав луну, снова заволокли тяжелые снеговые тучи. Дарьяна, чтобы ничего не напутать, добавила на стол пару свечей. Перед ней в ряд лежали холщовые мешочки с сушеными травами, ягодами да корешками: чабрец, василистник, волчья ягода и еще с десяток пахучих помощников. В молчании каждый занимался своим делом. Дарьяна измельчала в порошок и смешивала травы. Арий неподвижно лежал, облокотившись на стену, и рассматривал исподлобья избу и девушку.
– Лучше ляг, пока снова кровь не пошла, – посоветовала Дарьяна. – Одежу испачкаешь, новую не дам. Я тебя переодела, а то твоя вся в грязи и крови.
– Да понял уже, – буркнул парень, рассматривая некрашеную льняную рубаху и короткие штаны, слабо завязанные на поясе. Грубая ткань, не привыкшего к деревенской одёже парня, непривычно колола кожу. – И спасибо.
Дарьяна пожала плечами, принимая безразличный вид.
“Вот еще! И не нужны ей его благодарности.”
– Здесь чего одна делаешь? Куда народ ушел? – морщась от боли, допытывался Арий.
– Живу, остальное не знаю, – пожала плечами Дарьяна.
– А меня как нашла?
– А может, я не тебя искала, а к богам пришла, – ее раздражали многочисленные вопросы парня, и она подумывала, не добавить ли побольше сон-травы в отвар.
– Какая богобоязненная девица мне попалась. В проливной дождь да зная, что нечисть в округе ходит, а все в храм на погост бежит, – хмыкнул Арий. – Или та нежить твоя?
– Была б моя, тебя бы уж точно скормила, – Дарьяна начинала закипать от язвительности незнакомца. В конце концов, она спасла ему жизнь, и он должен быть благодарен, а не рассматривать исподлобья скромную избушку и сыпать вопросами, на которые она и сама хотела бы знать ответ.
– Я пошутил, Дарьяна, – смягчился парень, заметив злость и усталость на лице девушки.
– На. Выпей, – она протянула Арию дымящуюся кружку. – А потом нужно повязку наложить.
– Давай сюда свои снадобья, ведьма, – забрал у девушки из рук пропитанную травяным отваром повязку Арий. – Нечего вокруг меня бегать.
Дарьяна без возражений отдала одну тряпицу ему, а второй перевязала свою руку. От жгучей боли запястья заныло с новой силой, и на глазах девушки выступили слезы.
“Каково должно быть ему с таким то порезом? А даже не шикнет,” – искоса поглядывала на парня Дарьяна.
Арий молча выпил отвар, поменял повязку и откинулся на старый матрас. По спине струился холодный пот, но он не хотел показывать свою слабость.
За окном, принося звук маленьких колокольчиков, загудел ветер. Кожа Дарьяны покрылась колючими мурашки, а пережитое в лесу только сейчас начало обретать ясность. Пока нужно было спасаться самой, а потом спасать Ария, она будто выкинула произошедшее из головы. А теперь, лежа под теплым лоскутным одеялом в жарко натопленной комнате, дрожала от холода.
Свет догорающей печи освещал лицо Ария, и девушка рассматривала неподвижно застывшие скулы, прямую линию губ и густые, слегка нахмуренные брови. Словно он решал какую головоломку. Грудь мерно вздымалась и опускалась, парень крепко спал.
Глава 6. Послушный сын
– Ведьма… ведьма… тьфу ты… Дарьяна! Да проснись же ты, наконец, – шептал Арий, трепля девушку за плечо.
Дарьяна испуганно подскочила с постели, осмотрела комнату и, часто моргая, непонимающе уставилась на парня.
– Ты чего? – сонно потирая глаза, пыталась спрятать испуг девушка. Все же не каждый день впускаешь в свой хоть и недавно обретенный, но все же дом незнакомого мужика. Еще и такого здорового по сравнению с ней.
“На полторы головы выше, не меньше, – прикинула девушка. – Сколько сейчас времени?”
Дарьяна бросила взгляд на окно, солнце еще и не думало вставать. Парень с тем количеством сон-травы, что она добавила в отвар, должен был спать минимум до рассвета.
Арий, призывая к молчанию, поднес палец к губам. По коже Дарьяны пробежали холодные мурашки, а от близко стоящего парня в нос ударил аромат свежескошенной травы и соли.
– Травы где твои лежат, девка? – парень говорил тихо, будто боялся, что его может кто услышать.
Девушка указала на скинутый в углу узел. Арий бесшумно отыскал пару пучков полыни, поджег от тлеющих углей и поднес к окну. За стеклом кто-то жалобно заскулил, и Дарьяну услышала удаляющееся хлюпанье ног по грязи.
– Спать ложись, – скомандовал парень, сам откидываясь на матрас.
Девушка закуталась в одеяло по самую макушку, оставив открытым лишь кончик носа.
“Ишь возомнил о себе, то ведьмой кличет, то девкой. В доме чужом гость незваный, а все язвит да указывает,” – пыталась вытеснить страх, сковывающий разум и тело, злостью на нового знакомого Дарьяна. Это немного помогало, но все же не настолько, чтобы уснуть. Она прислушивалась к шуму за окном, боясь вздохнуть или пошевелиться.
– Спи давай, сегодня больше не придет, – почувствовав тревогу, сказал Арий и отвернулся лицом к стене.
***
– Дарьянушка, вставай, – трепал девушку за выглядывающую из-под одеяла пятку домовой. – Арий проснулся и за водой к колодцу ушел.
Дарьяна не помнила, как уснула, но знала, что случилось это лишь под утро.
“Чего ж мне все поспать-то не дают?” – но стоило вспомнить ночь, как сон тут же слетел.
– Как ушел? У него ж рана на пол бока! – хлопала глазами девушка.
– А вот спроси, как он на ноги поднялся, словно ничего и не было? – развел руками домовой. – Может, ты у нас целительница отменная? А может, он какие секреты хранит? Да мне не сказал. Взял два ведра да вышел за двери.
Дарьяна переплела растрепавшуюся от беспокойного сна косу, умылась теплой водой с печи и, забрав ведро золы у Фухи, вышла во двор. Грязь застыла, но снега еще не было, в воздухе чувствовался приближающийся мороз. Девушка высыпала золу на грядки и потянулась, прогоняя остатки сна.
– Доброе утро, ведьма, – раздался громкий крик с дороги.
Остатки сна как ветром сдуло окончательно, Дарьяна сцепила зубы, прожигая взглядом парня.
– Я надеялась, что ты был сном, – процедила сквозь зубы девушка, подхватила пустое ведро и пошла в дом топить печь.
– Надеюсь сон тебе понравился, – донеслось от калитки с тихим смешком.
Все утро домочадцы молчали, лишь изредка косо поглядывали друг на друга. После полудня парень ушел на улицу и долго не появлялся. Словно почувствовав горячий ужин на столе, он вернулся как раз вовремя, таща за спиной кожаный узел с вещами да привязанный к поясу меч. Брови парня были сведены сильнее обычного.
– Не хочешь мне рассказать, как рана твоя затянулась за одну ночь? – поглядывала на пристроенный в углу меч Дарьяна.
– А ты как в деревне с нежитью поселилась? – откусывая большой кусок картофельного пирога, ушел от ответа Арий.
Весь остаток ужина они как и прежде молчали. Помощь парню больше не требовалась, рана на боку превратилась в изогнутую белую змейку, а царапины и вовсе исчезли.
– Дарьяна, хочу тебя кое о чем предупредить, – отставил в сторону пустую тарелку Арий. – Это место не безопасно для юной девушки. Как видела, и для меня не очень подходит. Эта тварь, что приходила ночью под окно, почувствовала твою кровь.
– А может твою? – перебила рассказ, от которого по коже поползли, оставляя холодный скользкий пот, невидимые гусеницы.
– Нет, моей крови они не чуют, – уверил ее парень.
Дарьяна не донесла ложку с капустной похлебкой до открыто рта.
– А вот ведьминскую любят. Ты же у нас ведьма? – ухмыльнулся парень.
Сочтя его слова очередным поддразниванием, девушка зло проглотила суп.
– Пока твои мешочки его удерживают, но он тут не один. И будь уверена, когда о тебе узнают другие, они найдут способ проникнуть сюда. Зимние ночи длинные. Вряд ли ты захочешь трястись от страха до самого рассвета каждую из них, – Арий говорил медленно, местами улыбаясь, но глаза оставались серьезными.
До девушки медленно, словно сквозь сон, доходил смысл сказанного.
– Нет. Нет, нет! Я не могу отсюда идти! Здесь тепло, а еды и дров хватит на всю зиму, – в голове одна за другой замелькали картинки: вот она валится в глубокий сугроб и засыпает, вот ветер срывает с нее теплый платок, а вот она падает в холодный снег от голода и усталости.
“Это из-за него нечисть бродит около дома, стоит ему уйти, и тварь уйдет тоже,” – убеждала себя девушка.
– А твоих мешочков против полчищ нежити тоже хватит на всю зиму? Да и весной они, поверь, не остановятся, – парень следил за бегающим взглядом Дарьяны. Эмоции она скрывать совсем не умела. – Здесь есть крыша над головой, теплая печь да погреб картошки, но это не защитит тебя. Может, когда-то это и было подходящим местом для жизни, но не сейчас.
Правдивость его слов жгла глаза.
“Но как же домовой? Нельзя его бросать!”
– В какой-то мере ты спасла меня…
– В какой-то мере, пффф, – перебив Ария, скривилась Дарьяна, понимая, что наглости ему не занимать. – И как же называется мера, когда сначала тащат на себе, потом достают из грязи, отмывают, одевают и останавливают кровь? А! Еще забыла упомянуть: прячешься ты от нежити в моем доме.
– Ладно, ладно, – раздражение девушки перешло и на Ария. Его начинало нервировать, что вместо того, чтобы понять суть: здесь небезопасно, она цепляется к словам. – Ты меня спасла. Но услышь главное: эта деревня не первая. На севере как минимум еще пара таких: пустых и кишащих нежитью.
– Что с ними случилось?
– Пока не знаю. Эта первая на моем пути, – задумался Арий. – Слушай, я провожу тебя до Малой Рудницы, это к югу отсюда, а дальше иди куда хочешь, хоть к чертям на болото. Там сейчас и то безопаснее.
– Нет, не пойду, – города не подходили ей для жизни. Если Митяй уже всем рассказал, то весть достигла больших поселений в первую очередь. В деревне у нее еще был шанс затаиться, прикинуться бедной сироткой. В многолюдный город со стражей на воротах соваться было бы не разумно.
– Вот глупая девчонка! – зарычал Арий, крепко сжимая в руке ложку. – Пойми ты…
– Нет, это ты пойми, – перебила Дарьяна. – Я просто не могу туда пойти. Мне нельзя. Если я туда сунусь, то… – девушка недоговорила, она и так сболтнула лишнего.
– То, что? – Арий пристально уставился на Дарьяну темными, точно влажный мох, глазами.
По спине девушки невольно пробежали мурашки, но то был не страх. Она покрутила головой и встала из-за стола, показывая, что разговор окончен.
– Тогда так: я проведу тебя до Малой, а оттуда ты доедешь с торговым обозом до Большой Рудницы. Купцы охотно берут путников за небольшую плату, а уж красивой девушке точно не откажут, – Арий искоса оглядывал девушку с ног до головы.
На миг Дарьяна зарделась от его слов, но, поймав взгляд парня, быстро отвернулась и принялась убирать грязную посуду со стола.
– В Большой отыщешь Ярину. Она знает как спрятать от лишних глаз, – продолжал парень.
– С чего мне тебе верить? – Дарьяна злилась сама на себя: почему она, стоит парню глянуть на нее, тут же опускает взор? С чего вдруг ей его боятся или смущаться? А уж тем более верить?
– Ну, ты сама сказала, что спасла мне жизнь, а я в долгу быть не люблю, – Арий отрезал от соленого огурца дольку и с хрустом прожевал. – И давай зови уже своего домового, ведьма, – широко ухмылялся парень. – Хватит за печкой прятаться.
– Откуда ты…
– Откуда надо, оттуда и знаю. Не твоего ума дело. И на будущее: не всех твои травки усыпить способны.
Дарьяна от такой наглости чуть воздухом не подавилась. Это ее-то травки на что-то не способны? Так и хотелось топнуть ногой или стукнуть парня чем потяжелее, но она лишь выше вздернула подбородок и, накинув платок, вышла во двор.
– Посуду помой, – бросила она и плотно затворила дверь.
Домовой, ругаясь себе под нос, вышел из угла.
– Ушастый какой, – поочередно щуря глаза и потирая длинную седую голову, бурчал дед.
– А то, – подмигнул ему Арий. – Вещи пакуй. С утра в путь.
– Ты же слышал девку, – кивнул на закрытую дверь домовой. – Никуда она не пойдет.
– Вот сегодня нежить, да не одна, под окном царапаться начнет, как миленькая побежит, – запрокинув ногу на лавку, уверенно заявил Арий.
– Захочет идти, не держу. Да только я здесь не один век прожил и дом свой не оставлю, – голос домового полнился тоской.
– Дед, хоть ты не глупи. Чего ты тут охранять собрался: четыре стены да бочонок огурцов? А Дарьяне ты пригодишься. Новый дом найдёте и заживете припеваючи, – Арий начинал выходить из себя. Он им жизнь спасти хочет, а они в рухлядь цепляются.
– С твоим аппетитом только четыре стены охранять и останется, – закряхтел домовой и засеменил в свой угол.
В избушку, успокоившись, вошла Дарьяна, как раз когда домовой шел к себе за печь.
– Вещи собирать пошел, – закидывая очередную дольку огурца в рот, довольно улыбался Арий.
Девушка поняла, что поторопилась возвращаться в дом и, хлопнув дверью, снова оставила парня одного.
На улице было темно и тихо. Из печной трубы высоко вверх поднимался столб дыма. Крупные снежинки не спеша опускались на землю. Первый снег поздно пришел в этом году. Девушка подняла глаза к небу. Меж снежинок проглядывало чистое синее небо, усыпанное яркими звездами.
– Вот и еще одна зима настала без тебя, – вдохнула холодный, пропахший дымом, воздух Дарьяна.
Бабушка ушла с первым снегом. Всю ночь ее морозило. Дарьяна растирала старушку согревающими мазями, поила травяными отварами, и, наконец, согревшись, бабушка уснула. Под утро девушка встала, чтобы её напоить, но та была холодной, точно летящие с неба хлопья, такие же крупные, как сейчас.
Дарьяна, кутаясь в платок, вытерла мокрые щеки.
– Эх, бабушка, была бы ты жива, ничего этого бы не случилось. Ты всегда говорила быть осторожной, – шептала, глядя на звезды, Дарьяна. – А я глупая, вон как вляпалась. Что мне теперь делать?
Сила внутри, стараясь отогнать сжимающую сердце печаль и согреть замерзшие пальцы, оживала. Девушка вздохнула. Нужно было снова отправляться в дорогу, снова искать пристанище, снова оглядываться по сторонам. Сила заструилась по телу, требуя выхода наружу, чувствуя, что другая возможность представиться не скоро.
Дарьяна всмотрелась в темный лес, пробежалась взглядом по сторонам и отпустила небольшой поток силы. Но ей того было мало. Сердце защемило от тоски и безнадежности.
Крадучись, девушка удалилась на несколько домов, сбросила одежу на землю и, вздрагивая от прикосновений снежинок, обернулась птицей. Сила, точно горячая струя, полилась по телу. Поначалу Дарьяна немного испугалась, свет от обращения был значительно ярче обычного, но размах широких крыльев и жар густого оперения прогнали тревогу.
Девушка размяла затекшие крылья, словно они всегда собранными лежали за спиной, и взмыла в снежное небо. Сила бурлила, точно кипящий котел, и снежинки, не долетая до тела, таяли.
Дарьяна мягко опустилась на землю и, обернувшись обратно, накинула одёжу. Полет был коротким, но взбудоражил и согрел, точно она коснулась самих звезд. Сила благодарно застыла в груди, погрузившись в мягкий сон.
Не осознавая, что улыбается во весь рот, она вошла в избу.
Арий мыл посуду в тазу. При виде девушки он разом весь собрался, вытягиваясь в струну.
– Магией от тебя разит, аж в горле запершило, – скривился парень.
Рука, замерев в воздухе, так и не донесла платок до вешалки.
Дарьяна мало что знала о своей силе, не то что о чужой. Все ли чувствуют магию или сам Арий особенный? И много ли таких, как он? Бабушка много чему могла ее научить: обережные заклинания, целебные отвары. Эти знания годятся для ведьмы-отшельницы, а не для сирин.
– А ты не нюхай, – хотелось показать ему язык, но он и без того считает ее маленькой глупой девчонкой. – Или как ты там чувствуешь магию.
– Вот скажи мне одно: ты чего на погосте вчера забыла? – не пойми на что злился парень.
– Я плач в лесу услышала. Сама не знаю, почему пошла, да жалко так стало. Вот только воду несла, а огляделась уже посреди леса, и нежить подбирается, – вспоминала с остекленевшим взглядом девушка.
Арий отложил тарелки и внимательно слушал ее.
– А потом лесавка, огромная такая, серая, выскочила из-за деревьев и кинулась на тварь. Я выбежала из леса и почувствовала тебя. Точнее не тебя, а тепло – живое и слабое, как затухающий огонек.
– Тепло, – задумался Арий. – Вот как, значит, ты меня чувствуешь?
Парень улыбался, точно девушка сообщила ему что-то интимное, о чем не принято говорить просто так.
Щеки Дарьяны залило румянцем, и она привычно отвернулась. О том, что она ощущает от него свежий аромат трав и соли, она добавлять не стала.
– А ты что там делал? – Дарьяна была с ним откровенна и в ответ хотела услышать правду.
– Не думаю, что тебе станет спокойнее, узнай ты причину, – пожал плечами Арий, принимаясь дальше отмывать горшок.
Дарьяна открыла рот, чтобы высказать все, что о нём думает, но быстро закрыла, заметив огромную кучу вещей. Большие и маленькие горшки, кочерга, ворох тряпья, плетеные корзины, да все, что было в избе, разве что прялка осталась на месте, и на нее Фуха уже поглядывал, было свалено в углу.
Дарьяна идти никуда не собиралась, но домовой явно решил иначе. Она не стала ничего говорить нечистику, видя, что тот и так сильно переживает предстоящему первому за века переезду. Нечистики редко со своего дома уходят, и то лишь оставляя его на детей или внуков, а тут не смотренным бросить – непростое дело.
Домовой закончил стаскивать вещи и принялся раздавать команды молодым.
– Дорога предстоит долгая, да и Арий ест немало. С дюжину пирогов точно надо!
Последняя партия была вытащена из печи остывать на стол, Арий задул тлеющую свечу и скомандовал отбой.
– На рассвете выходим.
Домочадцы послушно легли спать. Дарьяна, прислушивалась к шуму за окном, свернулась клубком на теплой печи. Среди ночи тревожный звон стеколок ее разбудил. Подскочив, девушка заметила, что Арий тоже не спит, а сидит на лавке, облокотившись на короткий меч.
– Спи, – шикнул парень. – Я так, попить встал.
Девушка согласно кивнула, но глаз сомкнуть не смогла, пока парень не отложил меч и сам не лег на матрас. Непонятный скрежет за окном, точно кто водит гвоздем по стеклу, жалобный плачь и невнятная ругать продолжались до утра.
На рассвете Дарьяна встала первая и скоренько принялась сматывать узел. Арий на пару с домовым только переглядывались да ухмылялись.
Снег шел всю ночь, превратившись под утро в склизкую кашу под ногами.
– Ну и дорога будет, – бурчал домовой. – Дарьянушка, подсади.
– Кого, деда? – не поняла девушка.
– Вот я дурень старый! – посмеиваясь, чесал затылок домовой. – Ты ведь с ведьмой росла. Оттого на меня вчера так странно глядела? Видно, решила, что я с горя того? Пошли, научу.
Домовой поднял с пола старый рыжий валенок и подал девушке.
– Повторяй за мной: стала хата маловата, новый дом построить надо.
Девушка повторила за Фухой и тот мигом оказался в валенке.
– Как на место придем, скажешь: новый дом мы строим тут, вылезай, дела зовут. А теперь подавай мне вещи, я их расставляю, чтобы не побилось чего.
Девушка подавала один горшок за другим, а домовой неспешно расставлял посуду в валенке, не обращая внимание на нетерпеливое пыхтение Ария и просьбы поторапливаться.
– Не спехом дело спориться, а толком, – напевал в седую бороду Фуха.
– Посмотрю я на ваши песенки, когда ночь посреди леса застанет, – острое лезвие клинка опасно блеснуло, не теряя времени даром, парень натирал и затачивал оружие.
Наконец все вещи были уложены, и тепло одетые путники вышли из дома. Вкруг избы в жидкой грязи отпечаталась четкая дорожка следов. Четыре пятипалые конечности обежали круг, заглянули в окно и ушли в лес дожидаться подходящего момента.
– Надеюсь, мы не нарвемся на него в лесу, – жуткое видение припавшего на четвереньки, утратившего в глазах разум лешего, заставило Дарьяну вздрогнуть.
– Вряд ли нам так повезет. Если только солнце не будет садиться пару дней подряд, – не пылал оптимизмом Арий.
– Ты умеешь подбодрить, – девушка взглянула на небо: солнце сегодня было на удивление ярким и еще долго не собиралось садиться. По крайней мере Дарьяна, поправляя сползший за спиной узел, этого очень хотела.
– Просто будь готова, если я скажу бежать или ложиться, – Арий забрал у протестующей девушки валенок, связал со своим узлом и, перекинув через плечо, зашагал к лесу.
Девушка завороженно разглядывала, как черные волосы отливают на солнце маковым цветом. В нос ударил запах свежескошенной травы и соли.
На опушке леса парень сунул Дарьяне в руку короткий металлический клинок.
– Как пользоваться, надеюсь, догадаешься.
– И сколько у тебя еще оружия припрятано? Оно что, все время хранилось в моей избе?
“Ну вот, опять он назвал ее глупой,” – пыхтела девушка, пробираясь сквозь колючие заросли боярышника, благодарно сжимая узкую рукоять.
***
Колояру с детства твердили, что он вылитый отец. Но он больше замечал сходство с матерью: тот же прищур глаз, та же форма ногтей, привычка наклонять голову набок при разговоре, которую он всеми силами старался перебороть. Мельчайшая похожесть с ней была ему ненавистна в себе. А еще, как и она, он не умел прощать.
– Сынок, ты рано. Мы ждали тебя к концу месяца, – холодный взгляд прошелся по юноше с головы до пят, притворная улыбка пыталась скрыть явное недовольство. – Как прошла охота?
Колояр никогда не любил охоту и уезжал только чтобы не перечить матери, которая считала способность убивать качеством, отличающего настоящего мужчину от тюфяка. Но пока было не время для бунта, и юноша отыгрывал роль послушного сына беспрекословно. В этот раз гнев переполнял настолько, что игра казалась затянувшемся спектаклем. Ну ничего, еще одно представление, и все это прекратиться.
Княгиня прогуливалась под руку со своим преданным охотником Звероловом, когда Колояр, возвращаясь, как они думали, с охоты, к своему сожалению, с ними столкнулся. На охоте он не был. Точнее, не на той, о которой думает мать.
Юноша действительно покинул прибрежный город, перевалил за горы, но не для того, чтобы выследить стадо оленей или снежного барса. Он ни одну полную луну потратил на то, чтобы отыскать следы рыскающих по Славицкой Стороне отрядов Зверолова. Хорошо, что у него был тот, кому можно перепоручить это задание, пока он будет решать свои дела в столице.
Сам он тоже немало успел узнать, и то, что выяснил, ему сильно не понравилось. По приказу Зверолова охотники разбились на множество отрядов по четыре-пять человек и разбрелись в разные стороны. Больше всех от них досталось Гномьей Стороне, а малонаселенные деревни на севере стали и вовсе необитаемы. Жили в них обычные люди, гномы или кто другой, Колояр понять не смог. В городах творить беспредел охотники не рисковали. Приказано было действовать тихо и без свидетелей. Бунт и лишнее кровопролитие были пока ни к чему.
– Дожди начались, не люблю спать на сырой земле, – Колояр передернул плечами, точно ему могла доставить неудобство такая мелочь.
– Ну, вылитый отец, – княгиня, смеясь, похлопала сына по плечу.
“И когда он успел стать таким крепким?”
– Не буду мешать вашей прогулке. К тому же я слишком сильно соскучился по теплой ванне и вину, – роль была отыграна правдоподобно, и под смех матери он поспешил в терем.