Ксения Дьяконова
Мир прекрасен

Эрис

В борьбе с мужским шовинизмом есть два пути:

Первый. Прикинуться слабой: в глазах растерянность, ручки прижаты к груди. “Я не справлюсь без вас!” – этой фразой можно покорять континенты. Главное при этом постоянно хвалить и подбадривать:”Ох, вы так мне помогли”, “Ах, что бы я без вас делала”. И ни на секунду не выходить из образа хрупкой вежливой девочки. На каждого смотреть с восторгом и радостью.

Второй. Это быть мужиком, больше чем все остальные. Желательно, даже внешне: огромные руки, широкие плечи, басовитый раскатистый голос. Победить всех в армрестлинге, или просто тривиально побить, доказать свою силу, заслужить уважение. Тогда мужчины смиряться, что их командир, хоть и женщина внешне, но на деле – настоящий мужик.

Первое было совершенно не в характере капитана, к тому же, она уже показала, что совершенно не нежная, хрупкая и беспомощная. Да и в пси-туннелях маску не удержать, истинная натура вылезет наружу, и тогда будет значительно хуже. А внешне капитан совершенно не выглядела, как бой-баба. Нет, она не была слабой – слабых море не терпит, но туннели требовали иной силы. Был еще вариант подчинить их как ментальный маг, но это во-первых, незаконно, во-вторых, в пси-туннелях не действовала наведенная ментальная магия, нити просто вырезали все дополнительные плетения.

Из двух имеющихся зол нужно было найти третье.

Перед капитаном Эрис стояло десять человек, которым с рождения твердили, что место женщины на женской половине, а ее удел – забота о муже и вынашивание сыновей. Все десять были слегка зелеными и помятыми – похмелье и ночевка на досках, фактически под столом, никого не украшают.

– Доброго утра! – преувеличенно бодро сказала капитан, матросы поморщились. – Моя помощница Сина сейчас даст вам зелье, сегодня тяжелый день, вы мне нужны в рабочем состоянии. После – позавтракать, всем съесть все, что предложено. Прошу за стол!

Стол после вчерашнего не был убран, но остатки вчерашней трапезы уже унесли. На берегу для решения мелких бытовых проблем на корабль нанимали бездомных домовых духов. Маленькие домовые, оставшись без крова, продлевали свою жизнь и искали новых домовладельцев нанимаясь на корабли, в учреждения, в шатры торговцев. Они не могли жить в пути. Им платили крохами жизненной силы, ничтожными для человека, но безумно ценными для духа.

Мужчины расселись, Сина принесла кувшин с зеленым дурно пахнущим напитком, духи внесли тарелки и разлили зелье по стаканам. Завтрак прошел в молчании. Капитан, хоть и поела в каюте, сидела и пила чай вместе со всеми. Совместное принятие пищи сближает людей. А еще показывает, что здесь другая иерархия: дома у них женщины ели отдельно, на кухне. Матросы сердились, но жевали.

– Закончили? – то, что тарелки опустели капитан прекрасно видела, но нужно было как-то с ними контактировать.

– Да, леди! – с заметной издевкой ответил ближайший здоровенный детина.

– Леди остались на суше. Ко мне обращаться “капитан” или “капитан Эрис”. Как твое имя, матрос? – мужчину оплетало сейчас несколько нитей, вероятно вчера он познакомился со всеми и заслужил их уважение. Эрис кинула направлено в него еще шесть, матрос поморщился, вены на шее вздулись, челюсти сжались, но никак иначе он не проявил слабости. Неплохо.

– Турин, капитан.

– Что значит твое имя?

– Выносливый как тур, капитан.

– Внимание! Турин будет следить за порядком. – объявила капитан всем, а затем внимательно посмотрела Турину в глаза. – Я вижу, твои руки привыкли вязать узлы, а походка выдает в тебе моряка, Турин. Будешь старпомом. Подчиняешься лично мне. Ясно?

– Че не ясно-то…

– Отвечать четко и громко. Тебе все ясно?!

– Есть, капитан!

Эрис глубоко вздохнула.

– Выясни, кто из этих людей уже ходил под парусом, а кому нужно объяснить простые вещи.

– В письменном виде? – он снова язвил. Его руки, сильные и мозолистые, наверняка не знали пера. Непонятно одно, зачем он сам загоняет себя в бутылку?

– Вот еще! – Эрис хлопнула ладонью по столу. – Никакой бюрократии на моем судне, сам расскажешь.

И ушла. На мостик, оттуда капитан следила за погрузкой, Сина, конечно, прекрасно все знала сама, но капитан на то и капитан, чтобы держать все под контролем, а еще капитан наблюдала за матросами. На пробу она кидала по шесть-семь нитей каждому и следила, кого нужно оставить на палубе, а кого можно отправить в трюм следить за грузом.

После она спустилась в свою каюту, нужно было рассчитать точки выхода, чтобы корабль либо попадал в течение и восемь часов дрейфовал в нужном направлении, либо попадал в бухту. Именно за этим делом ее и застал Турин.

– Капитан, тут восемь ребят, помимо меня, уже ходили под парусом. А тот пацан, мелкий такой, видели, из дому сбег, ему шестнадцати нет еще, ничего не умеет. Может его выкинуть?

– Нет, те, кто на корабле, остаются на корабле. Салаги есть в каждом плавании. – Капитан ухмыльнулась. Для нее они все были салагами.

– Еще тут что-то непонятное. Сина ваша на палубу пять мешков камней притащила. Я ей говорю, балласт в трюм тягай, а она говорит, у капитана спросите. Так на кой камни на палубе?

– Видишь ли, Турин. – Эрис наконец подняла на него глаза. -Основная проблема нашего путешествия в том, то вам нечем будет заняться.

– Да ладно, на корабле всегда работы, до е.. матери.

– На обычном, да. Но наше путешествие будет проходить не в море, “Королева” идет по пси-туннелю. Не нужно будет выставлять паруса, мерить скорость, высчитывать ветер. Даже штурвалом почти не нужно крутить. Мы не встретим ни кракена, ни пиратов во время движения. Зато вы будете испытывать постоянное психологическое давление.

– Че?

– Вот войдем в туннель, узнаешь, что это. И оно сильнее, если руки не заняты. Салага будет следить за тем, чтобы у всех в руках была работа: вязать узлы, стирать носки, готовить еду, драить палубу и… перебирать камни.

– А если ребята не захотят?

– Обрисуй им будущее: те, кто не подчиняется приказам, встречают берег седыми безумцами с мутным взглядом. Лечебницы всех портов забиты подобными идиотами. А наша цель – королевство темных, там методы лечения мало чем отличаются от пыток. Это не простой корабль. Ясно?

– Нихрена не ясно. Ну тут уж придется на слово поверить.

– Отлично.

– Капитан, тут еще это, помните того, с татуировкой на руке, с якорем?

– Допустим…

– Он коком просился. Готовить, говорит, страсть любит, а дома нельзя, не мужицкое это дело.

– Хорошо. – Эрис вспомнила, про кого говорит Турин, да, его можно спрятать с глаз. – Еще мужик левша, с которым вы вместе пришли и тот, у которого борода до пуза, понял я про кого?

– Да.

– Купорами их назначь, по суткам, день один, день – другой. Остальные пусть под присмотром будут. И все время заняты. В рубке сидеть нельзя. Только на палубе.

– Ясно. Вахту еще распределили…

– Отставить! Вахту несем мы с Синой по очереди, не обсуждается.

– Да как же, бабы же..

– Не обсуждается! – Эрис внимательно посмотрела на старпома, пока до него не дойдет. – Как выходим вечером из туннеля – все выпивают по снадобью и спать. Салагу сейчас ко мне, остальные отдыхать. В идеале – ржать, травить анекдоты, играть в карты. До окончания пути не пить.

– Есть!

Турин вышел из каюты, осторожно придержав дверь. Работать можно. Пусто так, приказы отдавать наедине. Следить за состоянием команды. Капитан снова погрузилась в вычисления на картах, карты были старые, некоторая информация могла устареть, но рельеф не меняется быстро. Пришлось несколько раз обойти стол. С палубы был слышен раскатистый гогот.

– Капитан Эрис. – мальчишка вошел, постучав.

– Сядь. – Салага сел на стул, напротив кресла Эрис, хотя она так и стояла. Забавно, видимо традиции еще не разъели его мозг. – Кто твои родители?

– Не отправляйте меня домой, капитан, пожалуйста.

– Все, кто прошел проверку, остаются на корабле. Кто твои родители?

– Папа из местных, у него ферма и три стада. А мама пришлая. – понятно, почему у него дар. Иногда женщины по большой любви оставались в этих краях, смески в таких семьях имели уникальные особенности.

– Будешь моим вторым помощником. По ходу покажу, как обращаться с такелажем. Если захочешь остаться в море – пригодится. Почему сбежал?

– Помощником капитана? Но я же ничего не умею!

– Скажем так, дело в твоих врожденных особенностях. – у мальчишки загорелись глаза, даже думать не хочу, о чем он подумал.– Так почему ты сбежал? – капитан пока решила не говорить о способностях, расскажет на берегу.

– Не хочу пасти овец до конца жизни, как мой отец.

– Ага, на приключения потянуло. Посмотрим, тянет ли приключения к тебе…

Капитан как будто забыла о мальчике, снова погрузившись в изучение карт. Напряженное молчание прервало появление Сины.

– Груз на борту, капитан Эрис.

– Отплываем. Салага, сообщи Турину.

Саарда

Я стояла в кабинете магистра Ихара, зябко кутаясь в шаль. Мне было холодно и сонно, а еще болели лодыжки, и от боли хотелось выть или отключится. Магистр Ихар вещал мне о моих обязанностях.

***

Вчера вечером, расставшись с Кларасом, я вошла в дом, предвкушая горячую ванну, нехитрый ужин и теплую постель. Видимо от усталости, я забыла что этот дом – не мой. Неприятности начались еще на подходе к крыльцу: весь сад зарос бурьяном, его жесткие мертвые стебли царапали шею, цеплялись за волосы. Возможно, когда-то там росли розы, я чувствовала их пробуждающееся биение, но они были наглухо задушены сорняками.

В доме тоже было печально. Во-первых, там совершенно не было запахов. Обычно, дома пахнут: новые дома пахнут свежим деревом, обжитые – травами, едой, животными и тем неуловимым запахом, который носят сами его хозяева. Заброшенные дома пахнут холодом, пылью и сыростью, даже если не отсырели. Учреждения наполняются запахом бумаги, больницы – трав и спирта, а еще чем-то, что у меня ассоциируется со словом “скарлатина”. Каждое помещение пахнет. Этот дом не имел своего запаха. Видимо, работа темных магов, их помещения часто ничем не пахли.

Во-вторых, в доме не было цветов. Не то что это было неожиданностью, но без единого растения в округе я не смогла бы заснуть. В доме, кстати, не было ни мышей, ни крыс, ни даже насекомых: дом был совершенно мертв.

Зато на полу валялись сумки с моими мешками, а на столе стояла тарелка с горячим ужином. Кот довольно прохаживался рядом.

– Пррошу, хозяюшка, отведай, будь добра. – мурлыкнул он и даже попытался потереться об ноги. Но я не сдалась.

– Пушистый предатель! – ответила я и гордо села есть ужин. Кот не обижался, знал что виноват. Даже путешествовал не со мной, а с багажом.

Мешки я распинала по углам, на них не было ни сил, ни настроения. А вот с цветами нужно было что-то решать. Я снова вышла на крыльцо и потянула носом воздух, как собака, которая ищет след. Но я искала не дичь, я искала у кого можно отобрать горшок с цветами. А лучше два. Недалеко, кстати, прямо напротив меня селилась старушка, ее окна были заставлены горшками с риганом – растением с резким запахом листьев и пышными цветами. Оттого, нижняя часть ее окон была зеленой, а верхняя красной.

Я вежливо попросила у нее горшок, она так же вежливо согласилась потом я заметила, что у нее воспаленные суставы на руках, а у меня была мазь для них, потом она рассказала своей подружке про меня, ко мне с другим цветком в горшке пришла еще одна старушка, тоже за мазью… Когда я наконец нагрела воду и приняла ванну – было заполночь, а когда добралась до постели – уже светало.

Утром меня сначала будили стуком в дверь, потом трясли за плечо, заставили одеться, помогли накинуть шаль и потащили к карете. За окном была ранняя весна. Пока я шла до кабинета, я успела бесчисленное количество раз подвернуть обе ноги попеременно: деревенская обувь совершенно не годилась для булыжных мостовых и каменных полов.

Поэтому теперь я стояла в кабинете Ихара, хмурилась и куталась в шаль.

– Гилам приедет к завтрашнему обеду, постарайся примерно нарисовать, как именно это должно выглядеть.

– Угу. – голос был хриплым со сна, поэтому получалось немного мурлыкающе, что-то типа “мхм”

– Вместе посчитаете количество семян

– Угу…

– Места расположения он принесет тебе, а вот как разместить, решай сама, он больше по инженерии.

– Угу…

– Потом в столичном храме принесете в жертву по пять младенцев обоего пола во имя успеха мероприятия.

– Угу… – нет, мог бы и стул предложить, как хочется спать, воистину, способность темных высыпаться за четыре часа вызывает во мне лютейшую зависть… Какие младенцы?

Я распахнула глаза от неожиданности, когда только успела закрыть, и увидела чудесное зрелище: двое темных ехидно хихикали.

– Гады! – сказала я и упала на стул, уже не дожидаясь разрешения.

– Ведьма, скажи на милость, кто тебе не давал спать ночью?

– Видите ли, магистр, – начала я, поддерживая его насмешливый тон, – у ваших подданных наглухо отсутствует чувство такта и инстинкт самосохранения: половина квартала под разными предлогами заглянула ко мне вчера, пытаясь узнать кто я, откуда, чем занимаюсь. Теперь у половины квартала мои мази и лечебные сборы, а у меня весь дом в комнатных цветах.

– Зачем?

– Зачем что?

– Цветы зачем?

– Мне нужно было в доме что-то живое, например, комнатное растение. Но, оказалось, что люди слишком любопытны и слишком любят халяву.

– А лечила ты их потому что…

– Потому что я лесная ведьма: вижу хворь – убираю.

– Смотри, Кларас, лесная ведьма, а лесом просителей послать не могла! – Ихар явно потешался надо мной.

– Вот поэтому меня любят, а вас эм…боятся. -Я сознательно пропустила слово “ненавидят”, но видимо это все и так поняли.

– Саарда, милая, тебя не любят, тебя используют.

– Как хотите. – я откинулась на мягкую спинку стула и вытянула ноги. Лодыжки уже не болели, а просто ныли. – Мы все? Могу идти исполнять?

– Секунду, Кларас, принеси ведьме теплого вина.

– Лесные ведьмы не пьют вина, лучше чай. – мой ответ настиг помощника уже в дверях, и он вопросительно уставился на Ихара.

– Принеси ведьме воды, у нас нет чая.

Дверь за Кларасом захлопнулась, а я повернулась к Ихару.

– Как самочувствие вашего сына?

– Спасибо, уже лучше. Хотя к чему благодарности, если бы не ты, ему бы стало лучше намного раньше.

– Простите. Но надеюсь, ваша супруга счастлива.

– Не знаю, она не пережила рождения ребенка.

– Сочувствую.

– Ничего, на похоронах жены ко мне в очередь выстроился весь темный двор, чтобы представить своих дочерей, так что скоро эта проблема будет решена.

Где-то глубоко в душе я содрогнулась, но нравы темных, это темные нравы. Ни для девушек, ни для их отцов, ни для Ихара в этом не было ничего ужасного. Ни к чему лезть в многовековые устои.

– Я хотел поговорить о другом. – продолжил магистр. – Кларас сообщил мне о своей просьбе. Я хочу вас попросить ее выполнить. Это важная часть традиции, считается, что так девушка получает хранителя, который будет оберегать ее здоровье и жизнь ее детей. А вы единственная из знакомых женщин не метите на место этой девушки.

– Попросить? – да, именно это слово было неожиданным.

– Я не могу вас заставить, боюсь от этого будет только хуже. Взамен, могу выполнить одну вашу просьбу. Кроме желания все бросить и вернуться в глушь, разумеется.

– Ну раз так, то не смейтесь.

– Уже интересно.

– Мне нужно сходить за покупками. И хотелось бы посмотреть город. И скажите, я могу не присутствовать на самой церемонии?

– Я обещал только одну просьбу. Про покупки, вам нужны травы и оборудование?

– Мне нужно городское платье, верхняя одежда и обувь. – говорить о таком было очень стыдно, но у меня не было денег, чтобы все купить. Лесные ведьмы вообще не пользуются деньгами. – В моих ботинках невозможно ходить по мостовой, Кларас подтвердит, я спотыкалась через шаг, а после и вовсе фактически висела на нем. А платье выглядит в этом здании абсолютно неуместно, если я приду одна, меня примут за попрошайку и выставят.

– Ну хоть в чем-то ты женщина. – магистр Ихар очень старался спрятать усмешку. – Ну, я так полагаю, что ты и по лавкам походишь, и город посмотришь за раз.

– Да, мне нужно ориентироваться. Это не лес, мое чувство направления тут не работает, а постоянно искать сопровождающего довольно обременительно. – об мои щеки можно было зажигать спички, я сама сгорбилась и ссутулилась. Ненавижу говорить о таком, ненавижу, ненавижу, зачем я вообще подняла эту тему.

– И на церемонии ты не хочешь присутствовать, потому что у тебя нет платья?

– И да, и нет. Думаю,мне будут не рады и знатно подпортят праздник.Так что хотелось бы, чтобы участие лесной ведьмы в церемонии оставалось тайной.

– Хм, спрячь волосы, надень вуаль и перчатки. На церемонии в храме ты обязана стоять рядом с невестой, а вот потом уже можно будет уйти.

– Спасибо.

– Я сегодня дам тебе сопровождающего, он проводит по лавкам и покажет город. Торговцам скажешь, чтобы счет отправили мне, это будет плата за твое согласие. Но… – он внимательно посмотрел на меня. – Я надеюсь на твою разумность.

– Не сомневайтесь во мне магистр, я не настолько женщина.

Эрис

Детей с пси-способностями воспитывают на книгах о героях. О тех, кто пропускает через себя до сотни пси-линий, одновременно сражается с пиратами, преступниками, штормами и буранами. О тех, кто способен залечить свои раны сам. Эти герои презрительно отказываются от помощи лесных ведьм или иных магов жизни. Они останавливают кровь силой мысли, силой мысли сращивают пораженные ткани, так же пропуская через себя пси-линии. Для обычных детей это сказки. Но для пси-магов, это идеал существования.

Пока обычные мальчишки бьют друг-друга деревянными мечами, а девчонки няньчат кукол и наряжаются, чтобы встретить принца, пси-маги смотрят на линии, пропускают через себя все больше.

Пси-магов растят в интернатах. Окружают заботой. Все, что может причинить травму их духу, изолируется от них: родители, страхи, любовь, друзья. Пси-маги лишены этих понятий по праву рождения. Они свысока смотрят на обычных детей. Они не понимают их маленьких драм. Для них все имеет число.

Запреты родителей – три линии.

Ссоры родителей – пять линий.

Несчастная любовь – от четырех до восьми.

Предательство – от шести до девяти.

Смерть – от пяти до двенадцати.

Капитан Эрис от рождения не была самым сильным магом. Но она мечтала стать одним из таких книжных героев. Она тянула на себя больше линий, чем могла. И улыбалась. Тело ее дрожало, ее дух кричал, захлебывался в крике, но лицо улыбалось.

Взять вместо восьми линий десять.

Вместо десяти – пятнадцать.

Вместо пятнадцати – двадцать пять.

Вместо двадцати пять – тридцать три.

Не биться в агонии, не реветь. Ни единым мускулом не выдать напряжения духа. Никто не достоин видеть ее слабости.

На проверке на звание магистра, она протянула восемьдесят, вместо стандартных пятидесяти. Каждая лишняя пси-нить ввинчивалась в дух раскаленной иглой. Дух вопил, дух требовал смерти. Но гордость не позволяла ей опустить голову. Гордость – она сильнее духа.

И ей дали звание магистра. И пригласили работать в королевскую торговую компанию капитаном. Одно из самых престижных мест, доступных тем, кто не рожден в привилегированной семье. И большего от нее не требовали до этого момента.

Скорость передвижения в пси-потоке задается в момент входа. Обычно она плавала на стандартных семидесяти, но из-за смены команды они знатно задержались, а значит, скорость на входе нужно было задать сто.

– Отплываем. Салага, сообщи Турину. Собрать всех на палубе и крепко держаться.

Салага убежал передавать сообщение. Сина с беспокойством посмотрела на капитана.

– Вон из каюты, крикни как будут готовы.

Сина убежала. Капитан встала у стола, на всякий случай взяла в левую руку нож для бумаги. Секунды ожидания капали как кисель. На палубе раздавались команды Турина. Сейчас будет больно.

Ждем.

Ждем.

Ждем…

Ждем!

“Отдать концы!”

– Готовы! – голос Сины раздался прямо рядом с дверью.

– Вперед! – Выкрикнула капитан и утянула корабль в пси-коридор.

Пси-нити прошили ее дух как бабочку.

“Я не могу, я не могу, я не могу”

“Давай”

“Хочу умереть, пусть все это прекратится, дай мне умереть!”

“Еще”

Тело капитана согнулось от боли. Из глаз лились слезы.

“Пожалуйста, хватит!”

“Давай”

Каптан рванула брючину. Левой рукой она делала неглубокие надрезы на коже, чтобы заглушить боль духа болью тела.

“Еще немного, еще немного, сейчас”

Дух не кричал, дух бился в агонии.

“Все будет хорошо. Все хорошо”

Капитан распрямилась, кровь стекала по голени. Пошатываясь она вышла из каюты.

– За работу, – тихо прошептала она.

– За работу! – крикнул Сина.

“Все, почти все”

Матросы разбрелись по палубе, лениво приступая к обязанностям.

“Сейчас”

Пси-нити разлетелись от нее к матросам. Каждому по восемь. Салаге и Сине, как пси-магам, девять. Им же перейдут нити тех, кто выбыл из строя. Десять осталось у капитана.

Но что такое десять после сотни?

Если гнать на скорости сто километров в час по дороге, а затем сбросить резко до десяти, то кажется, будто ты стоишь на месте.

Если поднять сто весовых камней, то десять станут невесомыми.

Десять нитей ощущались, как легкая неприятность. Эрис ушла в каюту и перебинтовала ногу. Быстро, наспех.

Команда ныла. Она была права насчет мужчин. Они не способны это вынести. Салага поднимал Турина. В этих условиях он значительно сильнее. Сина пинала двух других.

– Работаем, корабельные крысы! – Крикнула Эрис.

– Я не могу, прости, прости меня, дорогая. – один из матросов заливался слезами. Канат скользил в его ослабевших руках.

– Тут нет твоей дорогой! Работу в руки, сосредоточились на деле. Никаких мыслей. Как только появляются мысли – драим палубу.

– Нет, нет, я не хочу, папа… – другой матрос, кажется он хвалился своими подвигами. Или нет, они все хвалились, закрыл лицо руками и плакал как младенец. Эрис подлетела к нему и залепила звонкую оплеуху.

– Соберись. Вот веревка, натяни парус.

Сина дала оплеуху Турину. Якорь, который хотел быть коком, Левша и Борода встали сами. Турин допинал остальных.

– Пси-туннель. – сказала капитан Турину. – Сина – отдыхать. Ночью твоя вахта. Остальным за работу.

Капитан поднялась на мостик. У пси-магов нет травмирующих ситуаций, их боль чистая, если так можно сказать. Остальных жрут демоны прошлого.