Ксения Баштовая
Вампир демону не эльф
Род Кел-ле не принадлежал к аристократии, но был достаточно сплоченным в прошлом, чтобы не допускать попыток отнять принадлежащие семье земли. Война все изменила… Целительницы, предсказательницы, маги, охотники и воины оказались востребованы как никогда. Женщины и мужчины рода Кел-ле редко оставались в стороне от каких-либо глобальных изменений истории, считая, что с имеющимися силами просто не имеют права безучастно смотреть на кровь и боль. Откуда у одной из лучших целительниц и предсказательниц прошлого Фимиан Кел-ле появились эти «капельки», никто не знал, а сама она молчала и унесла тайну с собой. Были кое-какие подозрения – Фимиан надолго пропадала из поля зрения семьи, и где она была, чем занималась, никто не смог узнать. «Капельки» почему-то стали передаваться мужчинам рода Кел-ле, как женщинам – камешки. И именно Фимиан, проработав всю войну медсестрой, впервые передала свои четки дочери, не унеся их с собой в могилу, как было до того…
Адальберт хорошо помнил, что Рэан снял медальон и отдал его сестре примерно за месяц до беды. Почему это было сделано – Крей так и не мог понять. То ли охотник чуял что, то ли была еще какая-то причина. Айша не смогла переубедить брата, и в итоге… Кто знает, не сними парень эту штуку, может, и не случилось бы той катастрофы. Что удивительно, обычно такие вещи имели свою легенду, полную мрачных пророчеств и предсказаний, но у медальона рода Кел-ле не было легенды. Было только имя – Сангра…
Бессознательное состояние не принесло предсказательнице покоя, темнота была перемешана видениями из прошлого. Перед внутренним взором пронеслась вся ее жизнь. Где-то мелькали лица прародителей, родителей. Там, среди них, мелькал и Рэан, и сколько женщина к нему ни рвалась, ей не удавалось его догнать… Картинки то расплывались и рассыпались осколками, то, вновь причудливо собираясь, создавали странные переплетения из настоящего и прошлого. И все это сопровождалось болью, пронизывающей все существо, не дающей нормально вздохнуть…
– Айша… – голос был незнаком, – возвращайся…
– Почему?
– Там нет Рэана.
– Где он? – предсказательница рванулась вновь, но снова бесполезно. – Он жив?!
Возникшая перед ней женщина грустно отвела взгляд:
– Прости.
Кел-ле закрыла лицо руками и расплакалась:
– За что?
– У Судьбы на нас иные виды…
– К демонам такую Судьбу, он должен был жить!
– Не нам решать…
Айша открыла глаза, пытаясь сообразить, что все-таки происходит. Последнее, что она помнила, – сдавившую виски боль. Подушка почему-то была мокрая. Она провела ладонью по лицу – слезы. Женщина плакала, не приходя в сознание. Смутные картинки, виденные там, ускользали от памяти… Предсказательница села, осматриваясь – и в комнате, и за окнами царила темнота. Она поднялась, вытирая рукавом лицо, и вышла в приемную комнату… Адальберт, с удобством вытянув ноги на второй стул, что-то лихорадочно записывал на листочках, отщипывая куски от свежей краюхи хлеба. Сангра так и лежал на столе.
– Аль?
Маг оторвался от писанины и внимательно взглянул поверх листа:
– Плохо?
Она пожала плечами:
– Плохо, – и скривилась. – Больно по-прежнему. Зачем ты его принес?
– Я не могу больше держать его у себя. Физически не могу.
– Почему?
– Не знаю.
Айша молча подошла, помедлила и все же взяла «капельки» в руки, баюкая, как и свои камни:
– Ты знаешь, Сангра передается только мужчинам нашей семьи.
Крей невесело усмехнулся – кроме нее никого не было, а искать иных наследников не было ни желания, ни времени. Да и сомнения были, что где-то еще существовали представители рода Кел-ле, наделенные такими способностями.
– Сыну передашь.
Она только головой покачала и все же повесила его на шею.
– Значит, пусть будет так… – согласилась нехотя и несколько вяло поблагодарила: – Спасибо.
Мэтр Крей пожал плечами:
– Не за что вроде бы, – он поднялся. – Раз тебе лучше, то я пойду.
– Да, тебе лучше уйти.
Когда за Адальбертом закрылась дверь, предсказательница тяжело осела на стул и закрыла лицо руками. Очень хотелось плакать. Сангра чужеродным предметом висел на шее, тревожа память… Долго, очень долго Кел-ле сидела и пыталась собрать в кучу разбегающиеся мысли. Получалось плохо. Стоило бы пойти, отдохнуть, но спать не хотелось, да и боязно было. С тяжелым вздохом Айша поднялась на ноги и подошла к полке. Хотелось напиться, но алкоголь организм не принимал хронически. И ничего не изменилось. Оставалось только сделать отвар и тихо выпить. На отвар много времени не ушло, все необходимое давно было готово. Какое-то время предсказательница вдыхала аромат трав и не выдержала, вышла из дома в темень и уселась на ступеньки – не хватало свежего воздуха… Ночь – лучшее время для раздумий, когда никто не мешает и не просит погадать, не стоит под дверью, ожидая внимания, и не пытается качать права. Ночь принесла тишину и спокойствие на эту улицу. Айша расслабилась, неторопливо потягивая отвар. Мысли текли вяло, неспешно. Думать и оценивать абсолютно не хотелось. Сангра неприятно холодил кожу, но снимать его уже не хотелось. Минута тянулась за минутой, складываясь в часы, а женщина и не думала уходить в дом. Пустая кружка стояла рядом, ночная прохлада норовила забраться под рубашку, но Кел-ле было все равно. Мучающаяся болью душа не давала покоя… Из переулка кто-то резко вынырнул и быстрым шагом устремился вдоль улицы. Айша не обратила на него никакого внимания, а вот он на нее обратил – резко притормозил, присматриваясь и не понимая, в чем дело. Простая рубаха, штаны, заправленные в высокие сапоги, и отсутствующий взгляд. Он пару минут стоял и молчал, но потом все же решился, подошел к крыльцу:
– Предсказательница?
Айша сморгнула, очнувшись от недобрых мыслей, и с некоторым трудом сфокусировала взгляд на мужчине:
– Что?
Он помялся:
– У вас все в порядке?
Женщина помедлила, рассматривая нежданного прохожего. В такую темень мало кто рисковал ходить просто так по этой части города.
– Все в порядке.
Но он не спешил уходить:
– Просто… у вас такой потерянный вид.
Днем он бы и не осмелился с ней заговорить так просто, но ночь стирала некоторые границы. Он знал, что беловолосая Айша и была Безымянкой, когда-то она поймала его за рукав на одной из улиц и выдала короткое сообщение о беде. Предсказание сбылось, но он успел уйти в сторону от дела и не пострадал.
Айша криво улыбнулась:
– Тяжело не потеряться во всем этом. – Она обвела рукой пустую темную улицу и кивнула: – Присаживайся, если хочешь.
– Спасибо, – он присел на ступеньку рядом с ней. Помолчал и неожиданно понял, что, по сути, предсказательница очень одинока в этом мире и боль постоянно гложет ее душу. – Вам очень одиноко.
Она пожала плечами:
– Ничего не поделаешь.
– Может, все-таки можно? – Гость помолчал, пытаясь сформулировать свою мысль. – Ведь всем от вас нужно предсказание будущего, но и только.
Айша внезапно заинтересовалась:
– Предлагаешь отойти от дел?
– Почему бы и нет, если вам станет проще.
– Не станет, – женщина криво улыбнулась, – не отпустит. – Четки привычно заструились между пальцев.
Мужчина вздохнул:
– Тяжело обладать таким талантом?
Она вдруг светло улыбнулась:
– Не знаю, не с чем сравнивать. – И улыбка моментом ускользнула. – Будущее по большей части делает сам человек. Какая-то ошибка не фатальна, и даже если впереди только смерть, еще можно как-то исправить. Какая-то – фатальна, и даже если человек будет знать о беде, то только туже затянет петлю на шее своими метаниями.
Прохожий с интересом взглянул на женщину:
– Поэтому у вас такая выборка? Вы сразу видите, кто может исправить, а кто нет?
– Да.
– Но не может же быть всегда так!
– Есть исключения, но человек должен быть сильным, тогда он сможет что-то изменить, – кривая усмешка в темноте скорей ощущалась, нежели виделась. – Но иногда и сильным не по плечу вырваться из паутины, – и внезапно поинтересовалась: – Зовут-то тебя как, понимающий?
Мужчина машинально отозвался:
– Тильвег.
– Почему ты остановился?
– Не знаю.
Айша только вздохнула. Все эти «не знаю» и «так надо» стояли поперек горла. Она чувствовала, что где-то в глубине зарождается глухая черная злость на все происходящее. Злость ей не нравилась, было в ней что-то нехорошее, болезненное, бьющее по нервам. Она глубоко вдохнула, отмечая, что… А вот конкретизировать сил не хватало.
Небо потихоньку светлело, намекая на скорый приход нового дня.
– Вам нужно отдохнуть. – Тильвег поднялся.
– Возможно. – Айша кивнула на так и лежавший у двери кошелечек с серебром. – Возьми их.
Он опешил:
– Зачем?
– Утопи где-нибудь в отхожем месте. Или врагам отдай.
Мужчина совсем перестал что-либо понимать:
– Врагам?!
– Если хочешь от них избавиться.
Он резко повернул голову и столкнулся с ясным испытующим взглядом предсказательницы. Медленно поднял мешочек и вдруг покачал головой:
– Лучше утопить. Не след вмешивать сюда неизвестные силы.
– Серебро от зла принесет только зло. Дело твое. – Она поднялась, прихватывая кружку, но на пороге остановилась. – Если надумал топить, то у тебя только двенадцать часов, – и скрылась в доме, плотно закрыв дверь.
Тильвег тряхнул головой и перевел взгляд на деньги… Несколько минут раздумий, и он ушел, сунув серебро в карман. Менять решение он не собирался…
Кел-ле недолго шаталась по комнатам, пытаясь понять, что же ее мучает и что требуется сделать, чтобы успокоиться. Очень хотелось натворить что-то не то.
– К демонам! – Она решительно вытащила большую миску и налила воды до половины. Несколько щепоток трав заставили воду сначала замерцать, а потом почернеть. Вода застыла подобно зеркалу, и Айша склонилась над миской, пытаясь увидеть то, что мелькало на грани сознания. Сангра коснулся воды. Короткие круги, и вода показала…
Удар когтями чуть-чуть не достал до груди мага, он успел упасть на пол и перекатиться, когда демон… демоница с размаху вонзила руку в пол в опасной близости от охотника. В полу остались дыры – когти прошли сквозь камень, как нож сквозь масло. Человек одним прыжком взвился на ноги, проворачивая в ладони черный кинжал. Ритуальное оружие, окропленное кровью сотни демонов, жаждало новой порции. Вот только демоница не собиралась отказываться от убийства того, кто вызвал ее. Еще один выпад, и когти все-таки распороли белоснежный шелк рубахи. Маг, увернувшийся в последний момент, отскочил подальше и окинул лихорадочным взглядом комнату. Он искал демонский жезл…
Демоница хрипло рассмеялась:
– Ну куда ш-ш-ш-же ты, милый? – и провела когтями по стене. У охотника на лице появилась непередаваемая гамма эмоций, вылившаяся в тихий стон, – базальт стен сыпанул искрами.
Айша судорожно выдохнула, узнав в маге Адельберта Крея. Боль сдавила сердце, но не заставила предсказательницу прервать видение.
Кончик жезла выглядывал из-под брошенного на пол балахона. Близко, очень близко. И совсем далеко, поскольку на пути непреодолимой преградой высилась демоница. Проследив его взгляд, она издала звук, похожий на хихиканье, и шагнула вперед. На губах появилась глумливая усмешка, расстояние сокращалось. Адальберт выдохнул, уходя в сторону от удара, и начал превращение, рассчитывая, что зверь точно справится. Боль заструилась по жилам: кости черепа вытягивались, изменялись, замещались. На груди пробилась короткая волчья шерсть.
Кел-ле ни разу не видела, как Аль перекидывается, но увиденное только подливало боли в и без того полыхающий в венах костер.
Крей не стал превращаться полностью – остановился на полпути, видимо посчитав, что частичное превращение даст больший эффект, чем одна полноценная ипостась. Демоница довольно улыбнулась, продолжая сокращать расстояние между ними, только выдохнула:
– Таким ты мне нравиш-ш-шься больше.
Полуволк-получеловек рванулся мимо вызванной, но даже быстрая реакция не спасла его от острых когтей, оставивших кровавые царапины на его плече.
И все же он успел дотянуться до жезла, резко развернулся, и из скрещенных жезла и кинжала в вырвавшуюся из пентаграммы демоницу ударил столб алого пламени. Ее отшвырнуло к дальней стене… и тишина.
Адальберт выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, ощущая, как он весь напряжен, и, не выпуская из рук оружия, подошел к демонице. Секунду помедлил и склонился над скорчившимся телом. Оставалось только сделать один удар клинком, и все будет кончено.
– А ты с-с-сильный, – тихий смешок заставил мага отшатнуться, но на шею уже легла когтистая рука…
Предсказательница выдохнула, упершись рядом с миской с водой, и ощутила, что рубашка прилипла к спине, промокнув от пота. Вот, значит, как Аль вляпался несколько лет назад! Вот что случилось тогда. Но как он вообще?.. Она замолчала, пытаясь понять совместимость физиологии оборотня и демона, но сбившись на габаритах. И все же это видение не принесло успокоения, по сути, оно было лишним. Помедлив, она медленно вылила воду в раковину, ощущая холод, и неуверенно достала камешки. Зачем это было показано? Что видение означает? Айша и раньше, до гибели брата, редко пользовалась водой, как и зеркалами, – они были ей чужды, но иногда выбора не оставалось. Короткий вопрос: «Зачем мне это знание?» – ощущение гладкой поверхности, и камни рассыпались по столешнице, выдав три слова: «Нужно, прими это…»
И больше ничего. Кел-ле задумалась… Происходило что-то странное. Она скривилась: «Надеюсь, ни Адальберта, ни Мерта это не затронет». Верилось слабо, но нужно было хоть во что-то верить сейчас.
Дни тянулись, не балуя разнообразием. Все одно и то же: утренняя толпа и лишь несколько выбранных человек. Тильвег больше не показывался, но предсказательницу мало беспокоило, выполнил ли он, что намеревался, или передумал. Ее это не касалось. С каждым днем на душе становилось все муторней, кошмары не давали спать, перестали быть связными и хоть что-то напоминающими. Обрывки разговоров, каких-то картин прошлого, каких-то схваток и драк. Только под утро удавалось забыться тревожным тяжелым сном. Айша уже задумывалась о снотворном, которое гарантировало сны без снов, но не могла решиться на это. Ей словно не хотелось обрывать ту кошмарную ниточку с прошлым… За эти дни мэтр Крей заходил несколько раз, рассказывал о том, что произошло у него дома и как бравая няня построила нападавших. Предсказательница только улыбалась, слушая недоуменно-восхищенные слова об изумительной женщине.
Но сегодня Адальберт мало того что был необычайно молчалив, но и пришел поздно ночью.
– Что-то случилось? – Женщина убрала белую прядь волос за ухо.
– Нет. Погадаешь?
Айша кивнула, сдвигая в сторону несколько книг, в которых что-то искала, но раскинуть камни не успела – с полки рухнула большая кружка, разлетаясь по всей комнате на множество осколков. Маг замер, он прекрасно помнил, что кружка стояла далеко от края и не могла упасть сама. Предсказательница, переступая осколки, подошла к оставшемуся целому донышку и присела, рассматривая.
– Вряд ли это на счастье, – глухо пробормотал Аль, но Кел-ле его услышала и подняла голову:
– Восемь дней.
Он не понял, переспросил, может быть, излишне быстро:
– Что?
Айша осторожно сдвинула несколько осколков в сторону:
– Восемь дней прошло.
Маг помолчал, оценивая информацию, и уточнил:
– Ко мне это имеет какое-то отношение?
– Пока нет, – она вспомнила ту странную ночную встречу. Вампир был очень недоволен, и уверенность прийти через восемь дней читалась в нем, как в детской книге. Он только одного не учел – предсказательница не ошибалась. Час назад истекли отведенные восемь дней, и Айша твердо знала, что ни сегодня, ни завтра вампир не придет. Неотложные дела и проблемы…
Ксения Баштовая
7. Зубы, крылья и хвосты
Если бы еще несколько лет назад кто-нибудь сказал верховному вампиру королевства Ир, что он будет бояться вернуться к себе домой, мужчина бы просто съел наглеца. Точнее, сперва бы рассмеялся ему в лицо, а потом съел, но это, конечно, не столь важно.
Намного важнее, что это несуществующее предсказание сбывалось: Иштван-Луим-Руан иль Сангра-и-Микелта, граф де Хэнедоара совершенно не хотел возвращаться в родной замок.
А надо. Другого жилища у высшего вампира не было – все уничтожено лет сто назад в последних битвах Ночной войны, а до рассвета оставалось всего ничего.
Вампир на миг прикрыл глаза, затем, прикоснувшись губами к медальону, висевшему на шее, чуть слышно выдохнул короткую молитву Влюбленным и, обернувшись летучей мышью, взмыл в воздух.
В замок Хэнедоара он попал за несколько мгновений до того, как солнце выглянуло из-за горизонта. Влетел в предусмотрительно распахнутое окно и рухнул в кресло, стоявшее возле камина, поспешно меняя форму, превращаясь в человека. Предусмотрительный Брайн, терпеливо ждавший возвращения хозяина, смазанной тенью метнулся к окну. Все действия отработаны до автоматизма: закрыть тяжелые ставни, задвинув громоздкий засов, хлопнуть створками, не обращая внимания на звяканье слюдяных стекол, и опустить бархатные шторы, стараясь, чтобы ни один лучик не проник в комнату, не потревожил хозяина.
Его брат-близнец, молчаливый Нэйр легкой тенью отделился от стены и, на миг склонившись в поклоне, подхватил небрежно брошенный Иштваном плащ и растаял во мраке коридора.
– Графиня спрашивала, когда вы вернетесь, милорд, – чуть слышно обронил оставшийся в комнате слуга.
– И что ты сказал? – граф очень старался, чтобы его голос звучал спокойно. Но, кажется, панические нотки все-таки проскользнули.
– Как обычно: на рассвете.
– И? – Паника нарастала.
– Она была расстроена, – попытался смягчить обстановку вампир. – И заподозрила, что вы…
– А ну не держи меня! – ультразвуком взвизгнул из-за двери хорошо поставленный женский голос. – Я вас, кровососов, не боюсь! Я сказала, не держи!.. Я знаю, что этот упыряка здесь! Я слышала его голос.
– Но, миледи, – простонал в ответ Нэйр. Даже эти слова давались ему с трудом. – Граф занят…
– И чем же это он, интересно, занят, когда его хочет видеть жена?!
Верный слуга прекрасно знал, что вампир не желает видеть опостылевшую супругу, а потому старательно пытался придумать, что же ему говорить и, главное, как произносить эти самые слова.
– Он… Он… Он раздет! Он не может вас встретить!
Лучше бы он этого не говорил…
– Раздет?! В кабинете?! Это чем же он там занимается, что раздет?!
Иштван, тихо застонав, прикрыл лицо ладонью. Знай он, что его жизнь превратится в такой ад, в жизни бы ни на одну эльфийку не посмотрел. Особенно на девицу Алэру из рода Альруин. Каковая, успешно став дамой Алэрой, сейчас и рвалась в кабинет графа.
– Впусти ее, Брайн, – горестно протянул верховный вампир, окончательно понявший, что от «любимой» жены так просто не избавишься.
Дама Алэра влетела в комнату ураганом в юбке. Крутнулась на месте, рявкнула на замершего у входа Нэйра:
– Свечи зажги, ничего не видно!
Единственным светлым пятном в комнате выделялся белоснежный кружевной воротник Иштвана. Графиня тут же повернулась к нему:
– Ну и где она?!
– Кто?!
Вампир и сам не мог бы сказать, что мешало ему выпить кровь супруги. Ну, в первые ночи – понятно: не до того было, но сейчас-то? Сейчас?!
– Та, из-за которой меня не пускали! – прошипела эльфийка, меряя Иштвана гневным взором. Золотые волосы растрепались, несколько шпилек с черным жемчугом упало на пол, но женщина этого даже не заметила.
То, что муж, вопреки словам Нэйра, был одет, ее не остановило. Дама Алэра окинула долгим взором черный, застегнутый на все пуговицы камзол вампира и процедила:
– Маскируешься… Хоть бы о дочери вспомнил! – и выскочила из кабинета, чудом не сбив с ног замершего у входа Нэйра.
Слуга, только что зажегший небольшой огарок, осторожно оглянулся по сторонам:
– Можно не продолжать? Миледи не вернется?
– Надеюсь, – горестно выдохнул хозяин. Судорожно потер виски и тихо попросил: – Брайн, пусть кто-нибудь нальет вина. Я скоро с ума сойду с этой дурой.
Дворецкий послушно кивнул, выскользнул из кабинета и уже через пару минут вернулся с подносом, на котором стояли бокал и покрытая плесенью бутыль.
– Я осмелился приказать открыть михосское урожая сорок девятого года, – сообщил мужчина, осторожно опуская принесенное на небольшой столик подле кресла.
– Пойдет, – мрачно согласился граф де Хэнедоара, размышляя, долго ли он протянет, если эти скандалы продолжатся.
Багровая жидкость плеснула в бокал…
– И еще, милорд. Хотел сказать сразу, но запамятовал, моя вина. Многоуважаемые тины Майлис, Кримэллэт и Черчилиан ли’Силь-Альруинос Этамар сегодня перед рассветом выехали из замка. Нэйр проследил за ними до дома не менее уважаемой дамы Сильвии Альруинос Этамар, но был вынужден вернуться примерно через полчаса: могло взойти солнце. Но он предполагает, что достопочтеннейшие тины Майлис, Кримэллэт и Черчилиан ли…
– Я помню полные имена своих шуринов, что дальше?
– …и Черчилиан вернутся в Хэнедоара не раньше чем через пару часов. Оставшийся в замке тин Стефиан ли… – Брайн бросил короткий взгляд на хозяина и поправился: – тин Стефиан вчера на закате возжелал выпить вина с пряностями. Из-за недосмотра слуг в бокале оказалось немного сока сон-травы. Тин Стефиан проспит еще час. А еще сегодня наконец удалось уговорить госпожу Фрис – как выяснилось, она наполовину гномка, поэтому было так трудно – не распахивать шторы в комнате.
– То есть?!
– То есть у вас сейчас есть около сорока минут, – флегматично протянул вампир, смахивая с рукава несуществующую пылинку.
Бокал с вином полетел куда-то в сторону.
Алэра с детства мечтала о принце на белом коне. Высоком, голубоглазом блондине, который, как и подобает порядочному юноше, воспитанному в благородной семье, с молоком матери впитает правила матриархата, царящего в эльфийских родах, и будет носить ее на руках. Не получилось.
Блондин оказался брюнетом. Да вдобавок и упырем. Немного радовало, что он был верховным вампиром королевства Ир, но… Если говорить честно, последние сто лет это звание было чисто номинальным. После Ночных войн, всколыхнувших весь материк, многие роды кровососов были уничтожены, кое-где титул верховного вообще пропал, а в Ире это прекрасное звание не давало ничего, кроме какой-то толики уважения среди своих. Ни на подчинение, ни на выполнение каких-нибудь приказов, ни даже на поддержку в случае нападения на Хэнедоара рассвирепевших вилланов граф рассчитывать не мог. Впрочем, и поддержки-то ждать было не от кого: высших, урожденных вампиров в северном королевстве еще век назад насчитывалось хорошо если десяток, а низших… Разве верховный когда-нибудь опустится до того, чтоб попросить что-нибудь у обращенных?
Все это Алэра узнала в первый же месяц замужества. Причем, надо сказать, узнала совсем не от супруга. Стоило тому обронить слова свадебной клятвы, как все любовные признания, что он шептал до этого, были забыты. Муж мгновенно охладел к привезенной в замок Алэре, встречаясь с ней только на рассвете и закате. Да и то лишь для того, чтобы вежливо пожелать «доброго утра» или «спокойной ночи». Конечно, может быть, какую-то роль в размолвке супругов сыграл тот факт, что юную графиню почти всюду сопровождали четверо ее братьев, готовых с мечами в руках защитить честь сестры. Даже от посягательств ее мужа. Юноши, похоже, чересчур серьезно восприняли приказ главы рода Альруин – дамы Сильвии защищать юную Алэру… Но это вряд ли. Какое они имеют отношение к происходящему?
Сегодня утром, правда, удалось выпроводить их на один день из замка – навестить мать.
Надо сказать, для скандала у Алэры, с ее точки зрения, были все основания: достаточно вспомнить обстоятельства знакомства супругов. Кто докажет, что сейчас он не ухлестывает за какой-нибудь другой дурочкой? И даже то, что у него есть дочь, Иштвана, похоже, не останавливало.
С девочкой он общался еще реже, чем с ее матерью, полностью спихнув ее воспитание на слуг да нянек. Попытки Алэры объяснить, что Дарине нужен отец, натыкались на стену угрюмого молчания.
Молодой эльфийке оставалось тосковать, ревновать, устраивать скандалы и ухаживать за дочерью. Причем именно в таком порядке.
– Брайн, скажи, он меня совсем не любит? – тоскливо спросила Алэра, обхватив себя за плечи и уставившись жалобным взглядом в стену.
Из всех слуг графа она нашла общий язык только с дворецким, остальные попросту шарахались от вздорной хозяйки. Даже Нэйр не понимал, как брат может о чем-то с ней разговаривать.
– Ну что вы, миледи. – Брайн и сам не мог сказать, говорит он правду или лжет. – Он вас обожает.
Разговор проходил в темной буфетной, где хранились столовые предметы и скатерти. Примерно через час Брайн должен был проследить за тем, как накрывают к ужину (или к завтраку, как посмотреть), а потому решил далеко не уходить. Присев за удобный стол в центре комнаты, он неспешно заполнял амбарную книгу. Именно за этим занятием его и застала хозяйка.
– Но это не мешает ему каждую ночь сбегать из дома, лишь бы не видеть меня, – горестно обронила эльфийка.
Перо в руке Брайна дрогнуло, и на странице расплылось неопрятное пятно. Вампир поджал губы и промокнул кляксу. Написать теперь уже вряд ли что получится – пришлось вырывать лист и начинать все сначала.
– То есть это правда, – по-своему поняла его молчание графиня.
– Я бы так не сказал, миледи, – мужчина наконец смог произнести что-то отличное от классического «э-э-э…».
– Опять ты меня успокаиваешь…
Он вскинул голову и в упор посмотрел на Алэру:
– И в мыслях не было, миледи. Понимаете, граф… Он… Он просто не…
Договорить он не успел: оглушительно хлопнула дверь, по паркету из мореного дуба прогрохотали тяжелые сапоги, и в буфетную ввалилась тройка эльфов, вернувшихся в замок раньше, чем рассчитал дворецкий. Не найдя сестру на ее половине, они не придумали ничего лучше, кроме как разыскивать ее по всему замку. Брайн поспешно опустил глаза, делая вид, что занят делом.
Один вошедший остановился возле сестры, напряженно оглядываясь по сторонам, второй деловито подхватил с блюда, стоявшего на буфете, яблоко, надкусил и, скривившись, бросил огрызок на стол:
– Кто додумался купить эту кислятину?
Ну а третий эльф и вовсе плюхнулся на свободный стул, положив ноги на столешницу – заляпанные грязью сапоги оказались как раз вплотную к заполняемой Брайном книге.
– Будьте так любезны, – процедил вампир, – уберите…
Эльф медленно, не делая резких движений, вытащил из ножен кинжал («Как всегда, серебряный», – автоматически отметил Брайн) и принялся задумчиво крутить его в руке.
– Достопочтимый тин, я буду вам очень благодарен, – голосом дворецкого можно было превратить в лед небольшую речку, – если вы…
– Ты что-то имеешь против, клыкастый? – осклабился усевшийся напротив него эльф.
Вампир с шумом захлопнул амбарную книгу, нимало не заботясь о том, что невысохшие чернила могут размазаться, подхватил ее со стола вместе с гусиным пером и вышел из комнаты, не забыв напоследок прижать руку к сердцу и отвесить хозяйке дома легкий поклон:
– Миледи, – благо буфетных, примыкающих к столовой, было еще две.
– Майл, Кримэ, Черчи, зачем вы так? – жалобно выдохнула девушка, когда за слугой закрылась дверь. – Он единственный в этом замке, с кем можно поговорить!
Старший эльф – тот, что сидел за столом, встал, подошел к сестре:
– У тебя есть мы. А эти кровососы не стоят того, чтоб с ними общаться. Что этот – немертвый, что его хозяин – одного поля ягоды: спят и видят, как бы кого обратить.
– Да, но…
– Но что?
– Меня выдали за него замуж, значит, дама Сильвия поверила, что из него выйдет хороший супруг!
Эльфы скептически переглянулись, а затем Кримэ, стоявший ближе всего к сестре, вздохнул:
– Алэра, мы не можем оспаривать волю главы рода, но… Ты должна понимать, что в этом доме ты можешь доверять только нам. Все эти упыри мечтают о твоей смерти. А значит, мы должны быть рядом.
Девушка закрыла руками лицо и обессиленно опустилась на мягкую софу, стоявшую у двери:
– Я уже ничего не понимаю… Никому не доверять, никому не верить…
Черноволосое дитя калачиком свернулось в своей кроватке. Сидевшая рядом невысокая плотная женщина вязала на спицах, изредка косясь на ребенка и проверяя, все ли в порядке. Увидев, что за окном занимается рассвет, полугномка встала и неспешно принялась задергивать черные бархатные шторы, украшенные изображениями танцующих скелетиков. Возвращаясь на свое место, нянька случайно задела плечом стоявшего у стены эльфа. Тот покачнулся и рухнул на пол как подкошенный. Упал на бок, всхрапнул и, подсунув ладонь под щеку, так и не проснулся. Женщина же, даже не обратив на это внимания, вернулась к своему вязанию.
Чуть слышно скрипнула дверь, и в комнату проскользнула легкая тень. Метнулась от входа к детской кроватке… Наступила на валяющийся на полу кубик, поскользнулась, чудом устояла на ногах и тихо прошипела себе под нос ругательство. Прихрамывая, добралась до постельки и склонилась над спящим ребенком. Дитя, словно этого и ждало, открыло глаза, распахнуло ротик, собираясь закричать…
– Папа!!!
Даже нянька вздрогнула. Ошарашенно закрутила головой по сторонам, ничего не поняла и вернулась к своему вязанию.
– Дари, тсс! – граф Хэнедоара прижал палец к губам. – Тихо.
Девочка, сев в кроватке, хихикнула и склонила голову набок:
– Пасему?
Вампир брезгливо покосился на валяющегося на полу шурина и уселся на краешек кровати.
– Тайна, – тихо шепнул он. Провел ладонью по черным кучеряшкам дочери. – Звездочка моя… Ты почему не спишь?
– Ни-и ха-а-ачу, – чуть капризно протянула Дари.
– Уже светло. Тебе пора спать.
– Ни-и ха-а-ачу!.. – Девочка вновь хихикнула и, усевшись, протянула ладошки к отцу. – Хочу на лучки!
Может быть, в свои два года Дарина лэ`Алэр Альруинос Эхэнедоар разговаривала не очень хорошо, но одно она знала точно: отец выполнит любой ее каприз, даже если она попросит достать с неба одну из трех лун.
Правда, папа почему-то никогда не заходил в детскую вместе с мамой, но это не важно.
Мужчина уже протянул руки, собираясь подхватить ребенка, когда холодное острие серебряного кинжала коснулось его затылка.
– Мне ведь достаточно просто поцарапать вас, да? – глумливо протянул невесть когда успевший проснуться эльф. – Нажать чуть-чуть посильнее… И появится страшная, незаживающая рана. Не смертельная, конечно, но… – он еще не до конца пришел в себя после сока сон-травы, стоял, пошатываясь, но силы язвить – нашел.
– Уберите клинок, Стеф! – прошипел граф. – Вы пугаете ребенка!
– Я устал повторять, граф. Для вас – тин Стефиан. И ребенка пугаете вы! Уберите руки, иначе…
– Да хоть тана Стефания! – рыкнул Иштван, старательно не повышая голоса. – Разве вы не видите, Дари…
Девочка, услышав свое имя, расплылась в радостной улыбке, встала и, путаясь в подоле длинной ночной рубашки, шагнула к краю кровати.
