Ксения Баштовая
Отмеченные водой и пламенем

…Это с самого начала была идиотская идея.

Винтар так и не мог понять, почему он так быстро согласился. По большому счету, в инквизитора стоило обрядить того же земляного мага, Урсольда Каде – он тоже по фигуре мог сойти за Гирша, – но Кенниг почему- то повелся на предложение как мальчишка. На миг задумался, а потом резко кивнул: «Пошли». И вот, спустя всего лишь каких- то полчаса, наряженный в серый плащ инквизитора Винтар сидел, натянув чуть ли не до самого подбородка капюшон, за столом в одной из немногих сохранившихся комнат замка, ждал гостя…

Без зрителей, конечно и в этот раз не обошлось. Кроме замершего у входа Менриха, в дальнем углу застыла, изображая из себя почтительность и покорность, Гвилла Нагель, ищейка, а за спинкой стула стоял, положив руки на спинку, Урсольд, каменный маг.

Если бы у Винтара была возможность выбирать, он бы предпочел, чтоб в комнате присутствовали предсказатель Рикмир Тиссен и его сестра – им двоим Кенниг почему- то доверял больше, чем остальным – но эта парочка либо не заинтересовалась происходящим, либо еще не до конца пришла в себя… Короче, приходилось действовать при тех наблюдателях, которые были.

Единственное, что радовало, Эрменгильда к зрителям пока не прибилась. То ли заплутала в коридорах замка, то ли ей просто никто ничего не сказал.

Кенниг уперся взглядом в затянутую зеленым сукном столешницу. Когда- то эта комната была кабинетом. Маленький, неуютный, он редко использовался при Аурунд. Та считала его слишком скромным, слишком… – ледяной маг опустил взгляд на пол, пытаясь вспомнить, как именно она его называла, – … неудобным, неподходящим для столь важной персоны.

Водяной колдун печально усмехнулся: все, что осталось от былого величия – пара комнат, в углах которых поселились мхи и плесень, да обрывки воспоминаний, затерявшихся в закоулках памяти.

– Господин инквизитор? – пробился сквозь мрачные мысли осторожный голос.

Винтар вздрогнул, поднял глаза: из- под капюшона было плохо видно, и колдун даже не заметил, когда в кабинет вошел посетитель. Единственное, что радовало, гость решил не ждать приглашения от хозяина и сам сел в свободное кресло. Пришедший с ним мальчишка – секретарь (тот самый, что рассказал о доме инквизитора, вспомнил Кенниг), замер положив ладони на спинку кресла – на пальце блеснуло тонкое кольцо – переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь по сторонам. Юноше явно было неуютно в обители погибшей ведьмы.

Кенниг глубоко вздохнул, сдерживаясь, чтоб не сдернуть надоевший капюшон и, стараясь говорить как можно тише, чтоб иллюзионщику, стоящему у двери, не пришлось сильно стараться изменять его голос, протянул:

– Господин Таузиг? Рад вас видеть.

Мужчина кивнул:

– Я тоже, господин инкивзитор. Вижу, вы уже начали обживаться в замке.

Кенниг чуть не поперхнулся. Принять Брун за обжитой мог только слепец. Там, где не достала взбесившаяся саламандра, постаралось время. Пусть прошло всего пять лет, но, учитывая, что здесь не было ни единой живой души… Замок обветшал, многое обрушилось, заросло мхом, покрылось плесенью…

Похоже, у ратмана были свои взгляды на уют.

Винтар почувствовал, что сейчас ляпнет какую- нибудь глупость, а потому не придумал ничего лучше, как сразу взять быка за рога:

– Что привело вас… – Кенниг запнулся, не зная, как лучше продолжить. «Ко мне» или «Сюда»? Повисла неловкая пауза и водяной маг решил обойтись пустым: – … В Брун?

Ратман даже если и заметил заминку, то не придал ей никакого значения:

– Мы живем в сложные времена, господин инквизитор. Обращаемся друг к другу только по делам… Вы хотели получить новый дом, обратились в рат… А теперь я прошу о вашей помощи.

На языке крутился грубый ответ, что сам- то Винтар Таузигу ничем не обязан – тот даже за простейшую информацию о доме требовал целый талер. Ну, ладно, со скидкой в один гульден.

– Чем могу быть полезен, господин Таузиг? – как можно мягче поинтересовался Кенниг. И не удержался, добавил: – Я ведь, самое большее, могу только о вашей душе позаботиться…

А о теле, точнее, о том, как оно будет болтаться на виселице за то, что в Бирикене назревал такой гнойник, пусть позаботится лорд- манор.

– Не только, господин инквизитор, – мотнул головой ратман, а стоящий за его спиной секретарь как- то сбледнул с лица. – Вы можете помочь и мне лично… – Судя по возникшей паузе, мужчина ждал, что Гирш заинтересуется, начнет спрашивать… Кенниг этого удовольствия доставлять не собирался, и Таузигу пришлось самому пояснить: – Мне нужно в Утрехт, к границе с Гэрулией, у меня там дела…

– И какие дела могут быть у ратмана из Ругеи в лесах приграничья? – Винтар не удержался от того, чтоб не добавить в голос яда.

Глаза мужчины забегали, он подбирал нужные слова:

– Я… Ну.... Это не столь важно… У меня там дела… А от вас мне все- таки нужна помощь…

– Ну? – Кенниг понял – ответа, что ратман забыл в лесном лорд- манорстве, он так и не дождется, но чем быстрее надоедливый посетитель выскажет свою просьбу, тем быстрее можно будет от него избавиться.

Таузиг зажмурился и, словно в воду прыгал, выпалил:

– Я прошу вас меня сопровождать!

Заявление было настолько неожиданным, что Винтар только и смог выдохнуть:

– Простите, что вы ска… – и оборвал речь на полуслове, услышав, что из его уст звучит вместо голоса Гирша нечто более привычное. Похоже, иллюзионщик был поражен не меньше лже- инквизитора.

Впрочем, незванный гость не обратил на это внимания. А вот секретарь удивленно вздернул бровь, словно заподозрил что- то…

– Я прошу… – было видно, что ратман сам с трудом подбирает слова, – чтобы вы и ваши слуги сопровождали меня в путешествии.

– Чем обязан такой чести? – не удержался от иронии Винтар. Хорошо хоть голос уже вновь походил на инквизиторский.

– Я… не могу взять кнехтов рата, а о нашей проблеме с наймом ландскнехтов вы и сами знаете… А вы и ваши слуги смогут обеспечить необходимую защиту…

Короче, Таузиг хотел сэкономить. Вот только Винтар не собирался за свой счет выполнять прихоти членов городского совета. Если ратману надо куда- то в леса, то пусть сам туда и едет, Кеннигу нужен Лундер. И пусть этот самый ратман еще порадуется, что его за шкирку не тащат к лорд- манору за то, что в Бирикене появилась какая- то новая власть в лице инквизитора. О том, что он лично сейчас этого самого инквизитора изображает, ледяной колдун решил не задумываться.

Тут вообще- то стоило прервать эту неправильную аудиенцию и сообщить ратману, куда он может отправиться вместе со своей просьбой и без инквизитора, но Винтара кольнула осторожная мысль. Не стоит так сразу говорить нет. Может, кто- нибудь из тех, кто еще вчера носил ошейник, захочет сам натянуть плащ и отправиться в Утрехт? Так скатертью дорога! Разве Винтар имеет право им указывать? Только и надо, что рассказать всем магам, оказавшимся под одной крышей, о предложении ратмана, и пусть они сами дальше думают, надо им это или нет. Уж сам- то Кенниг в Утрехте ничего не забыл. Ему еще Эрменгильду надо родителям на руки сдать, предварительно заехав в Бирикену и разобравшись с бабочкой… А потом еще и со своими потерянными воспоминаниями разобраться.

– Можете идти, – меланхолично сообщил Кенниг посетителю.

Тот замер, ошарашенно уставившись на него: ответ был совершенно не в тему разговора:

– Простите, господин инквизитор?

– Я подумаю над вашим предложением до завтра, господин ратман. Утром, после десяти часов, сможете получить ответ.

– Но…

– Идите, господин ратман, идите, – колдун на миг задумался и сделал вид, что поднимает руку: – И да пребудет с вами Единый, – Знака он, впрочем, так и не начертил – иначе возник бы вопрос, почему нет отклика – и, сделав вид, что вспомнил о чем- то, щелкнул пальцами над плечом, привлекая внимание стоявшего у кресла земного мага: – Урсольд, проводи нашего гостя.

Юноша дернул уголком рта и склонился в поклоне:

– Как прикажете, господин, – и, уже обращаясь к ратману, обронил: – следуйте за мной.

Винтар дождался пока закроется дверь в кабинет, и, облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла. Похоже, только что закончился один из самых трудных разговоров в его жизни.

– Ты хочешь принять его предложение? – отрывисто поинтересовалась Гвилла.

А, нет, он только начинался.

– Ничего я не хочу, – Винтар устало потер виски. – Я просто даю такую возможность вам.

– В смысле?

– Расскажешь о предложении ратмана своим приятелям, и пусть, кто захочет, завтра надевает плащ инквизитора.

– А ты?.. – подал голос от двери иллюзионщик.

– Мне такая радость и даром не нужна. Я в приграничье ничего не забыл, – отрезал Винтар. – И у меня нет никакого желания изображать Гирша перед ратманом.

– Думаешь, кто- то из наших на это согласится?

Винтар пожал плечами и рывком встал с кресла:

– Предлагай. Мне это безразлично.

…На ужин удалось перехватить кусок хлеба да сделать пару глотков молока. У водяного мага не было никакого желания лишний раз общаться со слугами инквизитора, так что он попросту стянул с кухни немного еды и, перекусив в своей комнате, завалился на кровать.

Еще один день. Завтра Одильхох сможет заняться Эрменгильдой, подлечит ее… и нужно будет что- то решать с поездкой.

За окном догорал закат, огненные всполохи растекались по стенам, и Винтар снова поймал себя на том, что скатывается в пучину упрямой, безграничной тоски. Зачем он ввязался во все это? Сколько ошибок он сделал за последние двенадцать – уже почти тринадцать – лет? Все, все, что произошло с тех пор, как у Аурунд появилась черная книга, можно записать в столбец промахов. Не забрал у жены проклятый фолиант. Доверился огненному колдуну. Помогал в захвате Ругеи. Приложил руку к гибели правящей семьи лорд- манорства… И даже новые события подтверждают правило. Оставил зачарованную бабочку в Лундере. Ввзялся в эту затею с Эрменгильдой. Уголька потерял.

Идиот. Просто идиот.

Причем идиот, растративший свой талант на всяческие пустяки. Даже коня нового вызвать не смог.

В дверь постучали.

Кого там принесло?! Опять эти огненные дуры?!

Вскочив с кровати, Кенниг шагнул к двери, рывком распахнул дверь:

– Я же сказал, в статую превращу! – зло рявкнул маг и замер, ошарашенно уставившись на посетителя.

В коридоре стоял, осторожно держась рукой за косяк Рикмир.

– Я не вовремя?

Что не говори, а Одильхох знал свое дело. С лица предсказателя пропала повязка, и пусть по коже расползались пятна ожогов, а обожженные огненной плетью глаза были покрасневшими – но они были! Рикмир, похоже, вновь мог видеть…

Если целитель за два дня вылечил слепца, то с ранами Эрменгильды он сможет разобраться и того быстрее.

Все это промелькнуло в голове у водяного мага за одно мгновение.

– Все нормально, – тихо буркнул Винтар. – Что ты хотел?

– Сказать, что тебе нужно.

– Я не просил о предсказании, – отрезал колдун.

Его собеседник покачал головой:

– Ты не понимаешь… Есть предсказания, о которых спрашивают. Дорог много, и ты с трудом можешь рассмотреть ту, пойти по которой необходимо конкретному человеку. А есть пророчества, которые приходят сами. И если не сказать о них, будет плохо тебе самому… С водяной магией так же?

Кенниг отвел взгляд:

– Почти, – распространяться о том, как каждая капля дождя, каждый ручеек отзываются отдельными, прошивающими все тело потоками энергии, он не собирался.

Губы Рикмира тронула легкая улыбка.

– Будешь слушать?

– Говори, – вздохнул Винтар.

Взгляд карих глаз стал отсутствующим. Предсказатель смотрел на водяного мага, но, казалось, не видел его…

– Тебе нужно совершать глупости…

Витар криво усмехнулся:

– Да я их за последнее время столько совершил!

Рикмир покачал головой:

– Ты не понимаешь… Ты стараешься поступать по уму, и ошибаешься… Действуй сердцем… Совершай глупости…

И, прежде чем Кенниг успел хоть что- то сказать, предсказатель отступил на шаг и затерялся в сгущающихся в коридоре сумерках…

Мужчина захлопнул дверь. Глупости! Да их на его счету столько, что на каждого жителя Фрисии хватит!

Винтар оперся спиной о стену, запрокинул голову к потолку и криво усмехнулся. Нужно делать глупости. И что у нас сегодня к ним относится? Разгуливание нагишом по замку? Или может, распевание серенад под окном случайно выбранной прекрасной дамы? Или нет, путешествие в Утрехт в компании ратмана, способного опознать в Кенниге если не помощника Аурунд, так недавнего посетителя, пытавшегося получить сведения об одном из домов Бирикены – точно.

О, да. Только вот поездки в Утрехт и не хватало. В Лундер – надо, в Борн – надо, осталось только в Утрехт.

Винтар замер, ошарашенно уставившись в темноту.

Утрехт. Стоп. А в какой стороне вообще находится Утрехт?

Карта. Срочно нужна карта.

В Бруне точно были карты. Если они, конечно, не были сожжены саламандрой.

Осталось только припомнить где именно.

В комнате, которая была кабинетом старого правителя? Или нет?

Впрочем, был всего один способ выяснить это.

Можно было, конечно дождаться утра, но Кенниг был уверен, что он уже не уснет…

Короткий взмах, и над плечом запульсировал голубым светом Знак Льда. Винтар шагнул в темный коридор… Осталась самая мелочь. Вспомнить, где находится нужная комната. Если там, конечно, что- то сохранилось.

Искать пришлось долго. Пробираться по темным коридорам, останавливаться у мрачных провалов, ведущих в остатки комнат, разглядывать закопченные стены, надеясь, что сохранившаяся обстановка подскажет, далеко ли находится нужная комната.

В те помещения, у которых сохранилась дверь, Винтар пока не заглядывал, решив оставить их для второго круга, если с первого раза ничего не обнаружится: в конце концов, в замке ночевали еще люди, и вряд ли кому- нибудь понравится, если ему в спальню – какой бы полуразрушенной она не была – вломится посреди ночи мрачный водяной колдун и сообщит, что просто – напросто ищет карту.

Когда Кенниг был готов уже отправиться по второму кругу – в конце концов, не одному же Винтару не спать всю ночь! Пусть остальные тоже делом займутся! – колдуну показалось, что в неверном свете Знака Льда промелькнуло что- то знакомое. Маг щелкнул пальцами, заставляя светящуюся фигуру взлететь повыше, и шагнул в темную комнату.

Разрушенный кабинет. Затянутый зеленым сукном стол с подломившимися ножками. Покрытый пятнами копоти паркет. И почти не пострадавшая карта на стене.

Видел Винтар ее раньше или нет? Бывал в этой комнате или попал сюда впервые? Слишком много вопросов, на которые нет ответов.

Мужчина поскреб ногтями заросший подбородок – нет, точно надо побриться, тем более маскировка уже не нужна, из Бирикены маг, в любом случае, скоро уедет – и, вздохнув, подошел к карте.

Что тут у нас?

Водяной маг медленно повел пальцем по бумаге.

Фриссия. Пять лорд- манорств. Гарделлегенер на западе, Утрехт на севере, Либеннау и Ругея на юге и Борн на востоке.

Бирикена находится на юго- востоке Ругеи, в пяти днях пути от границы с Аламанией. Ратману надо на север, вверх по карте. Если двигаться по Королевскому тракту, недели через три как раз доберешься до Утрехта. А там уже, по лесам и до границы с Гэрулией недалеко…

Это все понятно, но есть ведь еще одно обстоятельство, на которое Кенниг не обратил сразу внимания. Лундер тоже находится на севере от Бирикены. И полторы недели пути как раз надо ехать по Королевскому тракту.

Это потом уже съезжаешь на боковую дорогу – она за последние пять лет сама уже как тракт стала, только что имени не приобрела – три дня пути, и ты в Лундере.

Кенниг медленно опустился на останки полуразвалившегося стола.

А ведь можно не искать Эрменгильде коня. Достаточно всего лишь натянуть плащ инквизитора, взять с собой слугу в мужском платье…

Это идиотская идея. Он не сможет поехать с ратманом. С ним нужно будет ехать в одной карете, поддерживать диалог, о чем- то разговаривать, поддакивать… День – два, и Таузиг легко поймет, что инквизитора подменили.

Или не поймет, если предпринять необходимые предосторожности…

И что тогда это будет, если не глупость?

Без Менриха эта затея была с самого начала обречена на провал: и голоса у Винтара и Гирша были разные, и рост, и телосложение отличалось… Но с другой стороны – если судьба предоставила такой шанс, если можно большую часть пути до Лундера проехать, не заботясь о лошадях, пропитании и ночлеге, то этим ведь можно воспользоваться!

Честно говоря, будь на то воля Кеннига, он бы еще ночью занялся подготовкой к походу, но бегать по всему замку, искать в какой комнате заночевал иллюзионщик, было слишком муторно, и только это заставило водяного колдуна отложить это занятие до рассвета.

Утром, едва рассвело, мужчина отправился искать Менриха. Обнаружить его удалось через полчаса, во внутреннем дворе. Парень, присев на покосившуюся коновязь, меланхолично наблюдал за Урсольдом. Каменный маг медленно, как будто преодолевая огромное сопротивление, вел рукою снизу вверх – и вслед за его пальцами плиты, замостившие внутренний двор, дыбились волнами, пытались выстроиться в стены…

Услышав шаги, Урсольд вздрогнул, отвлекся, и возведенная его стараниями стена, рухнула вниз, осыпавшись невнятной грудой, и чудом никого не задев.

– Тот, Кто Рядом! – зло ругнулся маг.

Мерих покосился на подошедшего Винтара, и фыркнул:

– Он с рассвета пытается. До сих пор ничего не вышло.

– Пытается – что?

– Заняться ремонтом! – зло буркнул Урсольд. – Если мы намерены оставаться в Бруне, то нужно что- то делать, ремонтировать! Жить в этих развалинах невозможно.

Винтар удивленно заломил бровь. С точки зрения водяного мага, оставаться в обветшалом замке было безумием. Если сюда в ближайшее время не повадятся жители Бирикены, желающие пообщаться с многомудрым инквизитором, то через полгода уж точно лорд- манор заинтересуется, с какого перепугу кто- то живет в его родовом замке, пусть и разрушенном.

Впрочем, переубеждать кого бы то ни было, Кенниг не собирался. Своей головной боли хватает, чтоб еще чужой заниматься.

– Не буду отвлекать, – кивнул он и шагнул к Менриху: – Пошли, поговорить надо.

Для разговора, конечно, стоило подыскать походящее место, но Винтару было совсем не до этого, а потому он, дождавшись, когда иллюзионщик пойдет за ним, просто шагнул в ближайший проход, некогда закрытый дверью… и лишь спустившись на несколько ступенек по уходящей вглубь лестнице, понял, что он забрел в тюрьму. Туда, где Аурунд некогда держала пленников…

Впрочем, времени на то, чтоб что- то менять, не было. Кенниг остановился, обернулся к замершему на пороге Менриху. Тот, неловко потирая запястья, оглядывался на светлое пятно выхода и явно не мог понять, зачем его позвали.

– Ты рассказал о предложении ратмана?

– А?! –Менрих вздрогнул, перевел взгляд на водяного мага. – А, да, конечно, рассказал.

– И?

– Никто не хочет. Ему можно смело отказывать, никто не поедет.

Кенниг криво усмехнулся:

– Я бы не был столь категоричным.

Менрих вновь вздрогнул:

– Вы хотите отправиться с ратманом?!

– Именно. Но без твоих иллюзий я не справлюсь.

– Я… Я не могу! Я долгу не протяну! И…

Винтар хмыкнул:

– Если бы ты был так бесполезен, как пытаешься меня убедить, Гирш бы не оставил тебя в живых. Твои иллюзии ведь не настолько слабы и коротки, верно?

Он блефовал. Откровенно блефовал. Шел по тонкому льду и мог провалиться в любой момент. Парнишка действительно мог быть посредственным магом, которого оставили в живых из- за какой- нибудь прихоти… Да даже если у него действительно были хорошие способности! Стоило мальчишке по- настоящему испугаться, заспорить – и любая попытка уговорить его отправиться в Лундер была бы обречена на провал.

Но Менрих замер, кусая губу, а потом вскинул глаза на Винтара:

– Не всегда… У меня неустойчивый Дар…

– Талант, – поправил его маг.

Парень даже забыл, что он нервничает:

– Что?

– Не дар, талант. То, что ты умеешь создавать иллюзии, это Талант, а не Дар. Дар неизменен и стабилен. Талант можно развить и усилить.

Так всегда говорила Аурунд.

Сердце кольнуло недоброй иголкой. Зря он это вспомнил, зря.

Впрочем, иллюзионщик воспринял эти слова, как данность.

– Пусть так… Но мой Талант нестабилен. Сегодня я могу заставить целую толпу увидеть, что по небу летит стая коров, а завтра – не смогу даже голос у канарейки изменить!

– Это и есть – Талант. Его нужно постоянно развивать, им надо постоянно заниматься… У нас мало этому учат, другое дело в Дертонге, – Кенниг запнулся, почувствовав, что он слишком увлекся, и поспешно поменял тему разговора: – Если твой Талант все таким может быть сильным, почему вчера для разговора с Таузигом был нужен именно я?

Иллюзионщик долго молчал, и Кенниг уже заподозрил, что ответа он так и не получит, когда парень внезапно выдохнул:

– Вы его не боитесь. В отличие от остальных

Водяной колдун решил, что он ослышался:

– Таузига?!

За что его бояться?!

Менрих отвел взгляд:

– Он еще при ведьме ратманом был. Общий язык с ней нашел…

Сперва Винтар не понял, о какой ведьме идет речь. Но когда до него дошло… Интересно, а что бы сказала вся эта толпа магов – недоучек, если бы кто- нибудь из них узнал биографию самого Винтара?! Адала с Лиубой не в счет, у них, как и у Гирша – ну, и у самого Кеннига – рыльце в пушку. А вот остальные…

Да уж, лучше всего со всей этой компанией воспоминаниями не делиться…

Не поймут.

Впрочем, иллюзионщик уже поддался, начал рассказывать. А значит, стоит чуть- чуть надавить, и он сломается, согласится поехать.

Надо только знать, по каким болевым точкам бить…

…Ратмана принимали все в том же кабинете. На этот раз, ради разнообразия, из «слуг инквизитора» кроме Менриха присутствовали привадчица Хасса и водяной маг Фалько. Остальным, похоже, эта беседа была не интересна.

Таузиг, пришедший, как и в прошлый раз, с секретарем, сидел в кресле вытянувшись, словно кол осиновый проглотил, и лишь изредка бросал любопытствующие взгляды по сторонам.

Винтар, вошедший позже всех, медленно опустился в свободное кресло и одернул капюшон, пряча лицо. Не хватало только проколоться в самом начале.

Тишина затягивалась. Ратман зябко подернул плечами и решился:

– Господин инквизитор?

Водяной колдун перевел тяжелый взгляд на посетителя:

– Я обдумал ваше предложение, господин ратман… – теперь выдержать паузу. И можно продолжать: – Я могу принять его, при выполнении ряда условий. Во время путешествия мне нужна отдельная карета. Для меня и моих слуг, – ратман встревоженно дернулся, явно собираясь начать спорить, но Винтар продолжал все тем же тихим ледяным голосом, не давая посетителю вставить ни слова. – Во время ночевок – мне нужна отдельная комната в гостинице. Для меня и моих слуг. Ну, или отдельный шатер, если мы будем ночевать вне городских стен.

Если это будет выполнено, общение с Таузигом и его спутниками, сколько бы их не было, можно будет свести до минимума. Ну, а если не будет – удобный повод отказаться от путешествия в таком сопровождении.

– Но, господин инквизитор, – торопливо начал посетитель, – вы не понимаете! Это очень дорого! Рат не сможет выделить такие большие суммы…

– Нет, господин ратман, – мягко улыбнулся Винтар, – это вы не понимаете, – стоящий у двери Менрих вздрогнул, по лбу потекла тонкая струйка пота. Кажется, парню было все труднее удерживать иллюзию. Водяной колдун понял, что представление пора заканчивать: – Это вы пришли ко мне, и сейчас я рассказываю, на каких условиях я мог бы принять ваше предложение… Если вы не согласны – дверь за вашей спиной.

Ратман сидел, нервно потирая руки. Ему явно не хотелось таких больших трат – на карету, на дополнительную комнату, но, в конце концов, жадность все- таки проиграла:

– Я согласен! – выпалил он. Застыл на миг. Словно обдумывал свои слова, а потом закончил мысль: – Карета будет ждать у ворот Бруна на рассвете. Сколько человек с вами поедет, господин инквизитор?

– Двое, господин ратман.

Осталось только найти мужское платье для Эрменгильды…

Кто бы там что не говорил, а контракты всегда надо подписывать на трезвую голову. Пусть даже обычай утверждает, что для найма ландскнехта или шварцрейтара достаточно кружки пива с брошенной на дно монеткой, но, когда это самое пиво следует за несколькими бутылками вина, лишний раз убеждаешься, что пьянство в этом деле не поможет.

Мадельгер Оффенбах сидел, обхватив руками голову и не отрывая злого взгляда от расстеленного на столе пергамента, придавленного, чтоб не сворачивался, двумя тяжелыми монетами, липкими от пива. Деньги лишний раз подтверждали, что контракт все- таки был заключен. Это если какой- нибудь идиот ландскнехт посчитает, что размашистой подписи «Мадельгер Оффенбах» внизу листа ему недостаточно. Чуть ниже, у самой кромки листа, красовался кривой крестик – в ознаменование того, что некий – Оффенбах скользнул взглядом по «шапке» текста – Росперт Барнхельм тоже решился на эту авантюру.

Нет, ну, естественно! Без Росперта ничего и не могло обойтись!

Мужчина поморщился. Голова гудела так, словно под черепом весь Старший Собор решил отметиться.

Ландскнехт обвел тяжелым взглядом помещение, в которое вчера вечером затащила его судьба – распутница. Небольшой трактир на окраине вольного Гермершхейма. Общая зала, пустая в это время суток. Столы без скатертей. Тяжелые лавки. Засиженные мухами окна. Мерзкое, в общем, место. И надо ж было именно здесь заказать вина… Потом этот вербовщик подсел…

Лавка напротив скрипнула, когда на нее кто- то опустился всем своим весом, и ландскнехт перевел тяжелый взгляд на нежданного соседа. Через стол сидел, ухмыляясь во все тридцать два зуба, до омерзения свежий и трезвый Росперт.

Шварцрейтар провел ладонью по спутанным русым волосам и кивнул на контракт:

– Читаешь? И что там интересного?

Мадельгер, чувствуя, что он сейчас сорвется, прикрыл глаза, медленно досчитал до десяти и обратно, и лишь тогда решился ответить:

– То есть ты не читал, что там написано?

Новая широкая улыбка:

– Так я не умею. Кружка пива, монета… Это ты у нас в команде – мозги, грамоте обучен, а я так, примазался. Так что там интересного?

– Росперт, какой же ты идиот! – простонал наемник. – Тебя что, Тот, Кто Рядом, за руку тянул, когда ты этого вербовщика к нам притащил?

– Да в чем проблема?! – не выдержал Барнхельм. – Контракт, как контракт, не хуже и не лучше другого. Вот, теперь деньги есть! – шварцрейтар потянулся за одной из монет. – Будет хоть, на что выпить!

Мадельгер хлопнул его по ладони и зашипел:

– Не трогай!

– Не понял? – заломил бровь шварцрейтар.

– Обычай помнишь? Пока монету не взяли – контракта нет! А бумажку можно в отхожем месте утопить.

Росперт осклабился:

– Тухлый номер. Из кружки деньги вытащил? Значит, уже тебе заплатили!.. Трактирщик, – мужчина щелкнул пальцами над плечом, – вина, и поживее!

Шварцрейтар дождался заказа, смахнул с черных брюк капли разлитого вина из неловко поставленного кувшина и вновь повернулся к приятелю:

– Ну? Рассказывай, что тебе в контракте не нравится?

– Ты его читал?! – взвился ландскнехт. Наткнулся на радостный оскал приятеля и запнулся: – А, ну да, я уже спрашивал… – мужчина выдернул из руки приятеля кувшин, отхлебнул из горла, прикрыв на миг глаза, и вздохнул: – И откуда только такие идиоты берутся?

Росперт терпеливо ждал: ландскнехт очень быстро вспыхивал, но уже через несколько секунд остывал, успокаивался, а потому лучше потерпеть пару минут, послушать о себе немного нелицеприятного… и все- таки в итоге получить ответ на поставленный вопрос.

Мадельгер скривился:

– Я снизу договора начну… – палец чирканул по бумаге. – По контракту – мы едем в Борн. Я двенадцать лет назад поклялся именем Единого, что никогда туда не поеду! И когда нарушил обет, получил ошейник! У меня нет ни малейшего желания…

– Слушай, – перебил его Росперт. – А ведь я тоже давал когда- то какой- то обет! – шварцрейтар задумчиво поднял глаза к закопченному потолку, будто надеялся там что- то обнаружить. – В чем ж я клялся- то, а?.. О! Точно! Я пятнадцать лет назад поклялся именем Того, Кто Всегла Рядом, что никогда не возьму ученика… Что делать будем?.. О! Знаю! Кайо будет твоим учеником, а в Борн еду я. Ну и тебя с ним за компанию беру… С обетами разобрались, что там дальше?

В карих глазах Барнхельма блестела ничем не прикрытая издевка. А вот разные глаза Оффенбаха – один голубой, второй зеленый – светились явной угрозой. Еще пара мгновений – и кувшин полетит в голову одному чересчур болтливому шварцрейтару.

Впрочем, всего пара ударов сердца – и ландскнехт опустил голову, медленно разжал пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в кувшин, и перевел взгляд на бумагу.

– Два месяца. Контракт длится два месяца. За это время можно не то, что до Борна добраться, даже в Дертонг съездить и вернуться! Зачем они вписывают такой длительный срок в контракт?!

Барнхельм пожал плечами:

– А может мы будем день ехать, два отдыхать. Там же, если верить вербовщику, задание – сопроводить в целости и безопасности до Борна и по Борну. Ну, написали вместо трех недель два месяца, разве это проблема?

Разноглазый сцепил зубы. Кажется, этого придурка ничем не проймешь!

– Хорошо! А про это ты что скажешь?! Тут написано, что нанимают двух шварцрейтаров, а не ланскнехта и рейтара! Где мы второго возьмем?!

Росперт только ухмыльнулся:

– Да какие проблемы?.. – и, прежде чем его приятель успел хоть слово сказать, оглянулся через плечо: – Где там Кайо запропастился?!

Мальчишка словно только этого и ждал. Он чуть ли не кубарем скатился по лестнице, ведущей на второй этаж, и вывалил на стол, рядом с собеседниками ворох какого- то черного тряпья:

– Вот!

– Молодец, Кайо, – Росперт погладил мальчишку по светлым растрепанным волосам: – Иди, займись каким- нибудь делом, киндеритто… О! Коня иди почисть!

Мадельгер подозрительно потыкал пальцем в притащенный Кайо ворох вещей:

– Это что?

Барнхельм, казалось, даже не услышал ответа. Проводил ребенка взглядом, дождался, пока тот выскользнет из трактира на улицу, и тихо протянул:

– Вот как он каждый раз угадывает, когда он нужен? Я ж его не звал, не кричал… Может он колдун какой- то?

Разноглазый поднял на приятеля скептический взгляд:

– Да какой из него колдун?! Так, маленький колдуненок…

– Колдунитто! – нравоучительно поправил его приятель.

– Росперт! – не выдержал ландскнехт. – Я тебя когда- нибудь убью, если ты продолжишь коверкать…

– За что?! – в голосе мужчины звучало искреннее удивление. – Я говорю на родном языке!

Мадельгер склонил голову набок:

– Come posso arrivare in biblioteca?¹

– Что? – нахмурился Росперт, не понявший ни слова.

Разноглазый только скривился:

– Это было на дертонжском.

– Вот видишь! – патетически всхлипнул шварцрейтар. – Я так долго живу за границей, что уже начал забывать родную речь! Узнай это моя покойная матушка, она бы… – мужчина запнулся на полуслове и почесал затылок, задумчиво протянув: – Кровь Единого, а что б она сделала? Надо ведь что- то покрасивее придумать… Чтоб, значит, до слез продирало… – он поднял глаза на приятеля: – Одуванчик, ты не знаешь? Что бы сделала моя покойная матушка?