Ксения Баштовая
Дорогу осилит идущий
– Ноа?! Это действительно ты?
– Действительно, я, – особой радости в голосе юварки не прозвучало. – Странно видеть тебя так близко от Кермена, Рэйшер.
– А мне странно видеть тебя в таком состоянии. Что случилось, крылатый? – на миг Летисии показалось, что в голосе незнакомца прозвучали сочувствующие нотки. Но уже в следующее мгновение они сменились сарказмом: – Выглядишь так, словно с дерева навернулся, а потом тебя еще и лианы общипали.
– Так получилось, – отрезал юварка, и Элиаш удивленно нахмурился: раньше он не слышал, чтоб в голосе кого- то из детей неба столь явственно звучала сталь.
– Вы, я так понимаю, знакомы? – эльф решил сразу все выяснить.
– Слуа периодически бывают в Эске- Кермене, – кисло пояснил Ноа, – но обычно они приходят с официальным визитом и не являются поодиночке…
Летисия уже где- то слышала это странное слово «слуа», но вспомнить, где именно не могла.
– … За исключением, конечно, тех случаев, – продолжил Ноа, – когда лезут к нам прямо в арсенал.
Рэйшер мгновенно как- то подобрался, став похожим на хищника, притаившегося в засаде, и, бросив короткий взгляд на Летти с Элиашем, хрипло обронил:
– Ты… уверен, что наши внутренние межрасовые вопросы можно решать при них?..
Юварка только вздохнул:
– Они были внизу, Рэй. И даже вытащили оттуда меня и Эмили.
Мужчина сплюнул себе под ноги:
– То есть то, что у нас рассказывается про ваше жертвоприношение – это правда.
– Нет! – высунулась из- за спины Ноа молчавшая до этого момента Эмили. – Это не жертва! Это наш добровольный дар, чтоб род юварок мог и дальше существовать…
– Дамочка, – фыркнул Рэйшер. – Если идиота, повесившегося на хлобустняке, обозвать добровольцем, от этого он не перестанет быть идиотом.
Пока Эмили подбирала достойный ответ, в разговор вмешалась Летисия:
– Слуа? Вы – слуа?
Мужчина повернулся к ней:
– Мы знакомы?
– Н- нет, – протянула дриада. Такого напора, прозвучавшего в голосе, она не ожидала: – Я где- то слышала о вас, но где – не помню.
– Вот как вспомнишь, тогда и обращайся, – отрезал Рэйшер.
«И вообще, какой Тьмы ты ко мне привязалась, дура безмозглая», – этого он не сказал, но Летти явственно услышала – таким тоном это было произнесено.
– Ну и пожалуйста, – зло буркнула она, поглаживая заглота: – Надо было дать Мяу вас съесть, – уже тише добавила девушка, отворачиваясь.
Впрочем, ее все равно услышали:
– Пожалей зверюшку, детка: подавится.
Тут уже Летисия обиделась окончательно:
– Почему это Эмили – дамочка, а я – детка?! Мы ровесницы! Кажется…
– Подрастешь, станешь дамочкой, – хмыкнул слуа. – А пока рано еще.
– Но мы действительно ровесницы! – выпалила девушка. Помолчала и добавила, тихонько хлюпнув носом: – Ну, я так думаю.
Летти была готова плакать. Юварка действительно не выглядела особо взрослой, но почему- то этот незнакомый Рэйшер считал ее старше. Вот где справедливость?
– Почему я детка, а она дамочка?!
– А у нее глаза умнее.
От такой наглости дриада вообще оторопела.
А вот ее спутникам, кажется, было весело. По крайней мере, Летти послышались смешки, но когда обиженная девушка обернулась к эльфу и юваркам, их лица сохраняли каменные выражения.
А тут и Мяу, словно тоже решил довести Летисию до слез, жирной кляксой сполз с ее рук и подтек к слуа. Принюхался к его ботинку – Летти уже радостно предчувствовала, как мужчина будет бегать по поляне, спасаясь от настырного заглота – но питомец жриады вдруг разочарованно фыркнул и вернулся обратно к Летисии.
Даже эта маленькая непреднамеренная месть не удалась.
Рэйшер словно и не заметил этих поползновений. Перевел взгляд на Ноа и скучающе протянул:
– Что теперь собираешься делать, крылатый?
– Может, хватит?! – не выдержал юварка. – Тебе прекрасно известно как меня зовут. И в Эске- Кермене ты меня называл по имени.
– Так то Кермен, – хмыкнул мужчина. – Там ваши старейшины могут и по голове за оскорбление настучать.
– А здесь их нет, и можно говорить, что угодно? – в голосе обычно спокойного юварки проклюнулись нотки раздражения.
– Хочешь сказать, – фыркнул Рэй, – вы за глаза не называете всех остальных «бескрылыми»? – мужчина чуть склонил голову набок и, кажется, всерьез ждал ответа на свой вопрос.
– Я бы предпочел не касаться расовых вопросов. Особенно в существующем контексте, – сухо отрезал Ноа.
В черных глазах слуа запрыгали искорки смеха:
– Намекаешь на свою линьку?
– Рэй, хватит.
Слуа, кажется, не собирался замолкать. Он уже рот открыл, собираясь опять съязвить, но Ноа чуть повысил голос:
– Хватит, Рэй! – и мужчина отшатнулся, прижав к вискам ладони и страдальчески морщась:
– Обязательно так по мозгам бить? Просто сказать нельзя?
– Я говорил. Ты не слышал.
– Извини, – мрачно буркнул странный знакомый. Тон его был совершенно не извиняющийся, но Ноа этого хватило.
Юварка вздохнул, провел ладонью по плечу Эмили, покрытому сейчас коротенькими столбиками начинающих пробиваться перьев:
– Рэй, я сейчас ничего не знаю… Ни что делать, ни куда бежать… Еще и Рубеж этот…
– Ты по- прежнему веришь, что он существует? – руки от головы слуа еще не убрал, но ироничные нотки в голосе уже появились.
– Я не собираюсь вновь спорить с тобой на эту тему! Рубеж существует и…
– … И если ты вернешься, тебя с подружкой закопают обратно под землю, – в тон ему продолжил брюнет.
– В том- то и дело, что я не знаю! – отчаянно выкрикнул Ноа. – Я не знаю, примут ли нас обратно, но и вернуться к арсеналу я не смогу! И тем более не смогу пустить туда Эмили!
Летти не отрывала зачарованного взгляда от юварки. Прожив в Эске- Кермене всю зиму, она привыкла к тому, что крылатые создания всегда, при любых обстоятельствах сохраняют спокойствие, ну, или как минимум, не показывают своих эмоций, а сейчас поведение Ноа в корне меняло все ее представления о детях неба.
В какой- то миг повисла одуряющая тишина. Такая, что если бы тот же заглот решил прокатиться к краю поляны – это мгновенно было бы услышано всеми и всюду.
В отличие от Летти Элиаш, с того момента как началась дружеская перебранка между слуа и юваркой – молчал, наблюдая за лицом Рэя: что- то ему подсказывало, что сейчас это важнее, чем вмешиваться и высказывать свое мнение. Элиаш молчал, а потому единственный уловил тот краткий миг, когда в черных глазах незнакомца исчез всякий намек на смех, на издевку… Исчез, едва прозвучал выкрик Ноа…
Тишина уже физически давила на уши, а потому тихий, едва слышный голос слуа принес облегчение:
– Я не могу говорить от имени всего племени. Я не могу предложить тебе защиту Неблагого Двора. Я могу предложить тебе лишь свою кровь и свою защиту, – на миг Летисии показалось, что в глазах у слуа проскользнула еще какая- то эмоция, но какая?
Ладонь Ноа, лежавшая на плече у Эмили и осторожно перебиравшая столбики перьев, замерла, и юварка неверяще уставился на Рэйшера:
– Ты… Приглашаешь меня и Эмили…
– …какое- то время пожить в Неблагом Дворе, – грустно хмыкнул слуа. – Это самое большее, что я могу предложить.
– Я… Я не знаю… – забормотал потрясенный юварка. – Я… Никогда не был у вас да и… Я слышал, Неблагий Двор не любит гостей…
– Я оставлю свою кровь залогом, – пожал плечами Рэй. – Соглашайся. Другого выхода у вас двоих все равно нет.
– Я… – осторожно начал Ноа.
– Мы согласны! – радостно выпалила наконец пришедшая в себя дриада.
Конечно, Летисию никто не спрашивал, но плаксивая, капризная Эмили ей совершенно не нравилась. И если потерпеть в путешествии Ноа дриада еще могла, то видеть рядом с собой его подругу ей совершенно не хотелось:
– Мы согласны! – повторила Летисия, почувствовав, как на ней скрестились взоры сразу всех присутствующих. – Точнее, они согласны, я за них отвечаю, а мы с Элиашем и Мяу так просто мимо пойдем. Ну, или рядом. Правильно, Элиаш?
Рэй смерил девушку долгим взглядом, перевел взор на эльфа и тоскливо вздохнул:
– Вам безумно повезло со спутницей…
Слуа шагал впереди. Изредка останавливался, замирал, как хищный зверь, изготовившийся к прыжку, что- то выглядывал, и шагал дальше, положив ладонь на рукоять ножа на поясе.
За его спиной медленно плелись, бережно поддерживая друг друга Эмили и Ноа. Они тоже иногда останавливались, но, в отличие от проводника – лишь за тем, чтоб посмотреть друг другу в глаза. С точки зрения дриады – взгляд получался какой- то слащаво- приторный.
Сама Летти шла рядом с Элиашем. У эльфа до сих пор болела голова, но он сдерживался, не пытаясь жаловаться. Хотя, надо сказать, была и еще одна проблема, кроме этой самой головной боли – парень не был уверен, что поступает правильно, идя со слуа: слишком уж подозрительным типом он был…
– Слушай, – затеребила юношу за рукав Летисия. – А я вот сейчас подумала… А почему он нас с собой позвал?
Мяу, прыгавший у самых ног дриады, как раз приготовился шмыгнуть в кусты, но Летисия успела ухватить питомца и усадить его на плечо, а потом так и не дождавшись ответа, повторила вопрос.
– Смысл спрашивать, – хмыкнул эльф. – Сама в гости напросилась.
– Я не напрашивалась, – надула губы Летти. – Я приняла приглашение!
– Но тебя ведь не приглашали!
– Ну и что?
Так и не получив ответа «почему же пригласили Ноа» (впрочем, ответить на этот вопрос мог, пожалуй, только сам слуа), Летти решила развить тему:
– Подумай сам… – зашипела она, понизив голос, – он странный! Он очень странный! То хамит через слово, а то вдруг добреньким стал!
– Я все слышу! – весело раздалось откуда- то спереди.
– И слух у него неправильный! – продолжала нагнетать ситуацию дриада. – Я бы на таком расстоянии ничего не услышала: он далеко от нас ушел, а впереди еще и Ноа с Эмили идут и топают.
Эльф вздохнул:
– Они не топают, и тебе прекрасно это слышно.
– Топают! – возмутилась дриада и… впечаталась носом в спину резко остановившегося Ноа.
Приятного в этом было мало – Летти ударилась сильно, а если к этому еще добавить, что на спине у юварки только- только начали пробиваться перышки, то понятно, почему девушка в очередной раз решила, что весь мир ополчился против нее.
– …А еще на пути стоят! И вообще, я…
– Да тихо ты! – рот дриаде закрыла ладонь.
Летти отчаянно замычала и задергала головой. Попыталась убрать чужую ладонь руками, не смогла, попыталась укусить, опять не получилось…
– Припадочная… – мрачно буркнул слуа, наконец, отпуская девушку и вытирая обслюнявленную руку о брючину.
Пока Летти пыталась сообразить, как он, находясь впереди, умудрился мгновенно оказаться рядом с ней, проводник вытащил из кармана небольшую пластинку. Пошарил еще и, смахнув с плеча сорвавшуюся с небес каплю невесть откуда взявшегося дождя, тихо выругался:
– Тьма! Всего одну открывашку взял!
– Что происходит? – нахмурилась Летисия. – Почему мы остановились? Мы ведь никуда не пришли?
Они находились на небольшой полянке, окруженной со всех сторон стеной деревьев. Некоторые стволы выросли столь близко, что их оплела одна лиана на двоих, образовав бурую, только начавшую покрываться зеленью стену.
Слуа не выдержал:
– Можно помолчать пару минут?
– А не надо было мне рот затыкать! – не осталась в долгу девушка. – Я же никого не трогала! Я просто шла и разговаривала, а…
– А здесь надо постоять и помолчать!..
– Но почему?! Что я такого сказала?!
Вместо ответа Рэй наклонился и, подобрав с земли обглоданную лесом сухую ветку, кинул ее в сторону, метя между двух деревьев. До бурой стены сучок не долетел: раздался чуть слышный свист – Элиаш, которому он резанул по ушам, поморщился – и ветка осыпалась на землю мелким крошевом.
– А открывашку я взял только одну, – мрачно, будто это что- то объясняло, резюмировал Рэй.
– А говорить почему нельзя? – не успокаивалась Летисия.
– Настройку собьешь своими воплями – и идти никуда не придется, здесь ляжешь.
Дриада нахмурилась:
– В смысле?
– В прямом, – хмыкнул мужчина, но объяснять ничего не стал.
Похлопал себя по карманам и извлек крохотный цилиндрик. Проведя кончиками пальцев по его поверхности, слуа сжал его в ладони и из стержня вырвался поток света, образовав черный полупрозрачный экран, из которого послышался какой- то гомон.
Рэй удивленно нахмурился:
– Дин? Все в порядке?
Перекрывая непонятные крики, над поляной разнесся молодой прерывающийся голос:
– А… дядя… Это ты… Я сейчас… Немного… За- нят.
– Ты опять на ринге?
– А- га! – в голосе прозвучала ничем не прикрытая радость.
– Картинку включи, – хмыкнул брюнет. – Я хоть посмотрю.
– Пять… минут!
– Дыхание не срывай, – ровно посоветовал слуа.
На миг наступила тишина, прерываемая лишь невесть откуда раздающимися выкриками, а потом черный экран расцвел всеми цветами радуги. Впрочем, разглядеть, что происходит – было на нем невозможно: весь передний план занимала фигура какого- то постоянно движущегося парня.
– Дин, сдвинь картинку, мне ничего не видно.
– Дядя… ты… до- стал, – теперь было видно, что отвечает именно тот, кто заслонил экран. – Знаешь… На ринге… со жряком… мне… как- то… не удобно… Заниматься тобой…
Летти охнула, прикрыв рот ладонью, а Элиаш удивленно нахмурился – не всерьез же этот неизвестный говорит о ринге со жряками?!
– Не умничай, – скривился слуа. – Я в твое время…
– Ага – а- га, – перебили его, – в твое время… и небо было… синее… и вода… мокрее… и лес… не такой… хищный… И вообще… Нынешнее поколение… молодежи… распустилось… Они не слушают… старших… и… не почитают… богов… Это поколение… будет… последним… Плавали… знаем!.. – но уже в следующий миг парень хлопнул себя по бедру, и картина сместилась, открыв взорам наблюдающих огромную арену, чьи стены были сплетены из уже знакомых лиан.
Впрочем, эти самые стены были с вару высотой, а над ними клубился сероватый туман, виднелись какие- то фигуры и раздавались голоса. Но это по краям. А в центре…
– Ой… Его же сейчас убьют… – потерянно выдохнула Летти, разглядев как кружится по арене молодой обнаженный до пояса парень, раз за разом уходя от ударов взбешенного жряка.
– Вот еще, – фыркнул Рэй, не отрывая взгляда от увиденного. Ноздри его хищно раздувались, да и сам слуа сейчас походил на изготовившегося к прыжку зверя.
Жряк вновь и вновь кидался на сражающегося, а юноша легко, словно играючи, уходил от ударов. Впрочем, некоторые атаки уже достигли своей цели: на плече у бойца запеклась кровь, но тот словно и не замечал раны – кинжалы в его руках вновь и вновь находили цель, жаля жряка: пятачок зверя был перепачкан в крови, а искры на иглах едва виднелись.
– Самоубийца, – мрачно буркнул эльф.
На это замечание Рэй ничего не ответил: покосился на парня и вновь отвернулся к экрану.
Впрочем, за это время он кое- что все- таки упустил: новый рывок, новый удар жряка, и сражающийся сломанной игрушкой отлетел к стене арены… Летти испуганно зажала руками рот: она слишком хорошо знала, что после таких ударов уже не встают…
На некоторое время повисла тишина, а затем невидимые зрители за стеной вновь взорвались криками. Жряк был уже близко от упавшего, еще немного, и он разорвет неподвижное тело…
Но за мгновение до того, как это произошло, боец зашевелился… а потом одним прыжком, одним рывком ушел от удара, успев метнуть кинжал. Тот вонзился прямо в глаз жряку, но зверь и не заметил этого…
Чудовище пронеслось к стене, замерло, тяжело дыша и пуская искры по шкуре, а раненный на миг сжал челюсти и, сплюнув кровью на вытоптанную за время боя землю, хрипло обронил:
– Пора заканчивать.
Он стоял, чуть покачиваясь. Казалось, еще секунда – и он упадет. Но прошло мгновение, второе… Летти вдруг поняла, что она считает удары сердца.
А еще через миг молодой слуа рванулся вперед, легко ушел от удара мощных клыков и, широко размахнувшись, вогнал клинок между острыми иглами на спине зверя.
Жряк вздрогнул всем телом и неопрятной кучей сполз на землю
Вновь повисла тишина…
Дин высвободил клинок из туши, медленно, картинно, провел кончиком языка по клинку, словно – а может и в действительности – слизывая с него кровь («Он же отравится!» – испуганно пискнула Летисия), а потом торжествующе вскинул руку, салютуя.
Невидимые зрители взорвались восторженными воплями.
– Пижон, – зло буркнул эльф.
Молодой боец ему почему- то дико не нравился.
Рэй покосился на возмущающегося юношу, хмыкнул и обронил:
– Дин, заканчивай представление. Мне нужны четыре открывашки.
– Где ты столько гостей понабрал, – фыркнул боец. – Буду через пятнадцать минут, – второй кинжал, тот, что застрял в глазу у жряка, он даже не потрудился забрать.
…Он словно вынырнул из пустоты. У Летисии зачесались глаза, девушка отчаянно принялась их тереть… А у же в следующий миг обнаружила, что возле опасной стены – той самой, что могла в одну секунду превратить ветку в труху – стоит, спрятав руки за спину и покачиваясь с носка на пятку, молодой юноша. Тот самый, что до этого сражался на арене.
Он даже рубашку не надел. И запекшуюся кровь на плече не стал вытирать – но почему- то ветви молодых, только начинающих зеленеть, лиан и не думали бросаться на запах крови.
Летисия и сама не могла объяснить, что с ней происходило в этот момент. Почему- то ей безумно хотелось повнимательней рассмотреть этого странного юношу, но при этом, когда молодой слуа поймал ее изучающий взгляд, дриада вспыхнула и отвернулась. На губах Дина заиграла легкая улыбка, и он перевел взгляд на родственника:
– Привет, дядя. Это тебе из- за них открывашки понадобились?
– А из- за кого ж еще! – фыркнул Рэй. – Я их что, коллекционирую?
– Да кто ж тебя знает? Может, ты извращенец.
Эльф, совершенно не привыкший к тому, чтобы со старшими родственниками разговор вели в таком тоне, удивленно заломил бровь. Но самого Рэйшера подобные речи совершенно не смутили:
– Да куда ж мне до тебя. Открывай давай.
Юноша порылся в карманах брюк и вытащил горсть небольших пластинок, пересыпал их на ладонь Рэю и, задорно подмигнув Летисии, и обронив:
– Милый у тебя зверек! – отступил на шаг назад и… растворился в воздухе.
– Как всегда в своем репертуаре, – задумчиво протянул слуа. – Совершенно асоциальный тип.
– Весь в тебя, – улыбнулся молчавший до этого момента Ноа.
– Скорей, в отца пошел, такой же идиот.
– Ну, к воспитанию ты руку приложил.
– Значит, я идиот, – не стал спорить мужчина. – Пошли?
У каждой лесной расы были свои представления о том, каким должен быть город: дриады жили в деревьях, трау – огромных шарах, кынсы – в палатках с изображением змей, – но даже на их фоне слуа выделялись своей экстравагантностью. Окруженный стеной из лиан, обвивших деревья, Неблагий Двор состоял из срубов. Гладко отполированные древесные стволы словно светились изнутри, и увидев такое чудо, Летисия, не веря своим глазам шагнула к ближайшему дому, протянула руку… и отдернула ее, не прикоснувшись к стене. Замерла, оглянулась на Рэя, как на самого знающего:
– А… Вы не боитесь?
Слуа, молча наблюдавший за тем, как гости разглядывают город (эльф тоже был немало удивлен, а вот Ноа и Эмили свои эмоции скрывали), нахмурился:
– Чего бояться?
– Ну, – запнулась дриада, – оно же из деревьев построено, а они голодные. Даже то, что уже не растут – не поможет, менее ядовитыми они от этого не станут.
По губам Рэйшера скользнула тонкая улыбка, и мужчина, хмыкнув, похлопал ладонью по стене дома:
– Для слуа лес не опасен. Он не трогает своих детей…
Элиаш, которому внезапно вспомнился рассказ Олега о появлении леса, только хмыкнул: это еще как посмотреть, кто чей ребенок.
Небо с самого утра хмурилось кислотным дождем – это Элиаш заметил, еще когда утром разговаривал с Ноа и Эмили: мелкие капли срывались откуда- то с вышины и, оставляя на коже легкое покраснение, испарялись. Но сейчас осадки, кажется, решили взять реванш: Рэй еще не успел закончить фразу, как с неба посыпались холодные капли. Дождь становился все сильнее, еще немного, и начнет зудеть вся кожа, плавиться одежда… Слуа оборвал фразу на полуслове и отрывисто скомандовал:
– Пошли, а то под ливень попадем.
Дом Рэя – а привели их именно туда, хотя Летисия, несмотря на дождь, почему- то все равно ожидала, что первым, что им покажут, будет арена – дриада толком рассмотреть снаружи не успела: из- за начинавшегося ливня пришлось сразу зайти внутрь. Толкнув дверь и войдя внутрь сруба, слуа, не оглядываясь, и так зная, что за ним пойдут, прошагал по узкому коридору, и, распахнув одну из дверей, махнул рукой:
– Располагайтесь.
Первой в комнату заглянула Летисия: Элиаш шагал чуть сзади, а Ноа с Эмили были, несмотря ни на дождь, ни на то, что они были не дома, занимались лишь друг другом – шагали чуть позади, все смотрели друг другу в глаза и не могли наглядеться.
Честно говоря, дриаде такое поведение казалось ненормальным: так же можно не заметить яму под ногами, упасть… Но, поразмыслив некоторое время, девушка списала все на помутнение рассудка у юварок после пребывания под землей.
Размещаться гостям было предложено в небольшой гостиной: мягкий диванчик из непонятного материала у стены, круглый столик по центру, непонятный предмет в дальнем углу, больше всего похожий на огромную, в половину роста Летисии, неопрятно стекшую застывшую каплю, странного серого цвета… Но больше всего девушку поразила не эта диковинная вещь, а то, что стены в комнате покрывал ровный слой мха, скрывающий все выпуклости стен.
– А это не опасно? – Летти не удержалась от того, чтобы ткнуть пальцем в стену: дотронуться до нее не дотронулась, но то, что ее интересовало, обозначила.
– Детка, уши мыть надо. Желательно – начисто, – скривился Рэй. – Я же уже сказал, лес не трогает слуа, – и, не дожидаясь ответа возмущенной Летисии, продолжил: – Располагайтесь, а я постараюсь найти что- нибудь поесть. И может, даже что- то найду. Если Дин не все изничтожил.
К тому моменту как дриада собралась с мыслями и подобрала достойный ответ, Рэйшер уже вышел из комнаты. Зло пнув ногой стену, девушка повернулась к так и не промолвившему ни слова эльфу:
– А ты почему молчишь?
– А о чем я должен говорить? – честно говоря, юноша попросту устал: сперва подземелье с Ноа и Эмили, потом этот апгрейд, потом этот ненормальный слуа… В общем, ему просто дико хотелось отдохнуть, но, увы, ближайшее время отдыха не предвиделось: единственный диван в комнате уже заняли влюбленные юварки. И они по- прежнему не могли наглядеться друг на друга…
На этот вопрос ответ пришлось искать еще дольше. Не выдержав столь длительного молчания, Летти не придумала ничего лучше, как направиться к двери.
– Ты куда? – перехватил ее за локоть эльф.
– Он же сказал: «Располагайтесь», а эта комната слишком мала, чтоб мы тут все поместились, – рассудительно сообщила девушка. – Вот я пойду располагаться – искать свою.
– Думаешь, она есть? Нас сюда, как минимум, не приглашали.
Девушка только плечами пожала:
– Даже если нет – хуже все равно не будет: здесь даже присесть некуда.
Честно говоря, Элиаш не припоминал, чтобы Летисия раньше была настолько отважной (если, если конечно дело не касалось Мяу), но спорить с девушкой эльф почему- то не рискнул.
В коридоре дриада, недолго думая, шагнула к ближайшей двери: вряд ли слуа собирался предлагать гостям комнаты в разных краях дома.
Это была спальня. С точки зрения эльфа, самая обычная спальня, надо сказать: узкая кровать, небольшой шкаф, письменный стол. Ну, разве что мох на стенах делал эту комнату несколько необычной, но учитывая обстановку в гостиной, Элиаш решил, что это типично для слуа.
А вот Летти замерла на пороге, словно молнией пораженная. Взгляд метался по помещению, и девушка и сама не могла понять, что же так встревожило ее. Сердце вдруг пропустило удар, а потом вдруг заколотилось, как бешенное, во рту появился странный металлический привкус, и девушка, сама до конца не понимая, что она делает, шагнула к столу, медленно открыла один из ящиков, вытащила лежащего там сложенного из бумаги журавлика… Почему- то в этот момент она твердо знала, что он должен, нет, даже обязан лежать там.
– Что ты делаешь? – нахмурился эльф.
Летисия вздрогнула, словно просыпаясь, оглянулась на друга:
– Я… Я не знаю… Мне… Мне почему- то кажется, что я здесь уже когда- то была.
– Может, ваше племя имеет какие- то контакты со слуа, и вы сюда приходили?
– Нет, – мотнула головой девушка, – мне даже это название ничего не говорит, я бы запомнила…
– Что вы здесь делаете?! – в голосе невесть когда появившегося у входа Рэя звучало ничем неприкрытое раздражение, и Летти поспешно спрятала за спину руку с зажатым в ней журавликом.
– Я… Мы просто зашли! – поспешно принялась оправдываться дриада. Почему- то ей стало очень неуютно, словно ее застали за чем- то непристойным.
– Мы решили, что… – роль защитника досталась на этот раз Элиашу.
– Мне все равно, что вы решили, – оборвал его разъяренный Рэй – на миг Летисии показалось, что черные глаза мужчины даже полыхнули алым, – здесь вам делать нечего. Сидели в гостиной, вот там и сидите!
– Да, но… – попыталась оправдаться девушка. Она и сама не могла понять, почему ей вдруг стало так важно, чтоб слуа понял, что ничего плохого они не замышляли.
– Никаких «но»! В гостиную – живо!
Уже почти зайдя в комнату, где сидели Ноа с Эмили (кажется, увлеченные друг другом юварки даже не заметили, что Летти с Элиашем куда- то уходили), дриада все- таки решилась оглянуться и спросить:
– А почему нам нельзя туда заходить?! Можно подумать это какой- то музей!
– Это комната моего брата, – горько обронил слуа. – Он погиб семнадцать лет назад, – и захлопнул дверь с обратной стороны.
Лишь теперь Летти поняла, что она по- прежнему держит в руке бумажного журавлика… Осторожно поместив фигурку на столик, девушка хмыкнула:
– Я ж говорю, ненормальный он какой- то. То в гости приглашает, то запирает в четырех стенах. То молчит как партизан, то рассказывает, кто там где у него помер.
– Он не хотел рассказывать, – вдруг тихо обронил наконец отвлекшийся от своей Эмили Ноа. – Оно случайно получилось. Само вырвалось.
– Даже если само, – отмахнулась дриада. – Ну¸ подумаешь, погиб! Нет, я понимаю, это все очень печально, но мы все живем в лесу, тут каждый день кто- нибудь погибает! Лес сам по себе не предназначен для жизни любого разумного существа.
– Слуа другие, – опустил глаза юварка. – Ты ведь сама слышала, лес не причиняет им вреда. У Рэя другая проблема – он считает себя виновным в смерти брата.
– А что с ним случилось? – тут же заинтересовалась Летисия.
– Не знаю, – вздохнул мужчина, медленно проводя ладонью по плечу молчащей Эмили.
– А ты почему молчишь? – внимание Летисии переключилось на подругу Ноа. – Вы ведь все мысли читать умеете. Так что там у этого Рэя с братом случилось?
Девушка опустила глаза:
– Во время Рубежа все меняется: мысли и чувства воспринимают мужчины, а не женщины. Ноа и так сообщил тебе слишком много. Я бы не рассказала и половины.
– Почему?
Та вздохнула:
– Это слишком… личное.
На этом диалог заглох так толком и не начавшись. Впрочем, Летти особо не расстроилась, решив, что раз ей ничего не рассказали юварки, то она и сама может узнать все, что ее интересует.
Девушка отвернулась от влюбленной парочки и направилась к непонятной капле, возле которой как раз крутился невесть когда сползший с плеча Летисии и совершенно забытый дриадой Мяу. Пушистый клубок уже несколько раз пытался залезть на эту самую «каплю», но каждый раз скатывался с нее.
Путешественница опустилась на колени возле странного предмета и, не обращая внимания на нахмурившегося Элиаша, ковырнула диковинную вещь пальцем. Та оказалась мягкой, упругой и ковыряться совершенно отказалась. Тут бы как раз пригодился нож эльфа – проверить, так сказать, на прочность, но прежде чем девушка успела попросить спутника, как за спиной послышался мрачный голос:
– После того, как потыкаешь пальцем, можешь еще и подпалить. Это кресло мне никогда особо не нравилось.
Дриада оглянулась: стоявший на пороге Рэй удерживал на одной руке поднос, заставленный какими- то тарелками, а в другой руке зажал закупоренную бутылку.
Поставив принесенное на столик, мужчина, на миг поджав губы, подхватил оставленного журавлика, бросил короткий взгляд на Летисию и, проглотив незаданный вопрос (скорей всего это было «Какой идиот его сюда притащил?»), подтащил столик к дивану, на котором сидели юварки.
– Вино кто- нибудь пьет? Или я один алкоголик?
– Вино? А что такое «вино»? – заинтересовалась дриада.
Элиаш на миг представил, что будет с девушкой, если она еще и напьется, и решительно заявил:
– Ничего особенного, даже не пробуй!
– Нет, почему?! – в глазах Рэя запрыгали искорки. – Хорошая вещь, тебе стоит попробовать! – мужчина небрежно откупорил бутылку, плеснул ее содержимого в стакан и протянул дриаде.
– Не надо! – рявкнул Элиаш.
– Не стоит, – поддержали его юварки.
Вот тут Летисия обиделась. Нет, ну, в самом деле, почему они все так распоряжаются ее жизнью? И девушка, выхватив стакан из руки слуа, решительно выпила его до дна.
Что было потом, Летисия запомнила смутно. Кажется, она ужинала вместе со всеми, выпивала еще этого странного напитка, она что- то говорила, шутила, потом, кажется, вешалась на шею к Элиашу и плакала, спрятав лицо у него на груди, потом… А что было потом уже не известно…
…Проснувшись, Летисия некоторое время лежала, не шевелясь и пытаясь собраться с мыслями. Виски дико болели, и вообще дриаде было плохо. Хотелось прикинуться ветошью и спокойно лежать, надеясь, что все пройдет само собой. Из отрывистых воспоминаний в голове крутилась только одна фраза Рэя: «Ни в коем случае не выходите сами из дома». Хотя… Еще не известно, говоил ли слуа это на самом деле или девушка все это придумала.
Рядом зашевелилось что- то мягкое и пушистое, и дриада, наконец, рискнула открыть глаза. В комнате царила темнота, лишь легкий лунный свет проникал через окно, да горел небольшой ночник, стоящий на тумбочке возле кровати. Под боком у Летти примостился Мяу. Почувствовав, что девушка проснулась, заглот приоткрыл голубой глаз и, соскользнув с кровати на пол, покатился куда- то в темноту.
– Ты куда? – охнула Летисия и, с трудом встав с кровати, подхватила с тумбочки ночник и шагнула вслед за заглотом.
Пушистый шарик она обнаружила в потемках, у самой двери. Мяу крутился на месте и чуть ли не поскуливал: он уже и в тонкий блин пытался вытянуться, чтоб проскользнуть под дверью, но пока у него это не получалось.
Девушка нахмурилась и, не придумав ничего лучше, потянула за ручку. Зверек выскользнул в коридор, и дриада шагнула за заглотом, благо, она была одета.
В коридоре, в отличие от комнаты, было светло. Кажется, это мох на стенах фосфорецировал, но сейчас Летисии было не до того, чтобы размышлять. Девушка, с трудом пытаясь не обращать внимания на головную боль и подступающую к горлу тошноту, шла за заглотом. Новая дверь и заглот уверенно направился к ней. Летти ничего не оставалось, как вновь потянуть за ручку…
