Ксения Алексеевна Лестова
Как найти перо Жар-птицы. Декабрь прилагается

Оказавшись у костра, я почти сразу ощутила, как тело начинает отогреваться. По нему словно прошла жаркая, разогревающая волна. Она за считанные секунды вернула мне силы и подарила спокойствие.

– Горюшка, а вы уверены, что это именно та девица, которая поможет нам Декабря отыскать? – спросил один из мужчин у одной из белочек, у которой ушки были с густыми кисточками на кончиках (у остальных эти самые кисточки были поскуднее). Грызуньи, стоит отметить, расположились на ветках ближайшей ели. Густая, высокая красавица напоминала елку с открытки. Еще и белочки… Не хватало только гирлянд, елочных игрушек и конфетти. Ах да, еще витиеватой надписи «С Новым годом!»

– Да, – белочка энергично закивала. – Я тебе хвост на отсечение даю…

– Ничему случай со Змеем Горынычем не учит, да? – хмыкнул месяц, что был на полголовы ниже всех остальных. – Тот хотя бы из-за азарта и пьянства так пострадал. А вы куда?

– Слушай, Март, ты бы это… – насупилась Горюшка, – не вспоминал имя ползучего в ночное время. Он же прилететь может.

Почему ползучий летает, отдельный вопрос. На который я, наверное, не хочу знать ответа. Точно так же, как у меня не было желания увидеть Змея Горыныча в реальности. Это же персонаж былин и сказок! Неужели и… Колобок тут тоже есть? И… кот-ученый? А щука, разговаривающая человеческим голосом и исполняющая желания? Хотя, впрочем, последнее вполне возможно. Белки же разговаривают, почему бы и рыбе здесь не заговорить.

Хотелось спросить, почему именно я эта самая «та» и что я здесь забыла. И каким таким я могу помочь им в поисках Декабря. В родном мире это вообще… не живой месяц. В том смысле, что это просто название зимнего месяца. И январь у нас нормальный, а не такой… языкастый, смотрящий так, что в костер прыгнуть хочется. Никогда до этого мига не замечала за собой таких наклонностей. Все-таки жить хотелось больше.

– Ян, – с укором заговорил Июнь, – ты чего такой хмурый? Не веришь белкам? Да, им мало кто верит. Но согласись, что абы кого в этот мир не затащишь. Перед человеком должна стоять конкретная задача, которую он должен выполнить. Иначе домой ему не попасть.

– В смысле? – я поежилась. Как-то разом зябко стало несмотря на то, что стояла я вблизи жаркого костра, который до этого неплохо согревал.

– В прямом, – теперь мужчина обратил внимание на меня. – Если ты здесь, то не просто так. Этот мир поставил перед тобой задачу. Которая, кажется, заключается в том, чтобы ты помогла нам найти Декабря. Иначе с ним у нас скоро и Фев с Яном загнутся. И все, прощай зима.

– Все это происки Жар-птицы, точно вам говорю, – вклинился в разговор молодой человек в копной рыжих волос и веснушками на лице. В его одеждах главенствовал зеленый яркий цвет. – Ей, небось, вечного лета захотелось.

– Успокойся, Август, – махнул рукой на такое предположение Июнь. – Делать ей больше нечего, как такие пакости устраивать.

– Поговаривают, – пропищала Белюшка, – что у нее перья волшебные. И что ими она может с чертями торговаться. Что если она им перо, а они за нее грязную работу сделали?

– Все может быть, – не стал спорить Февраль. Он протянул руки к огню, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Видно было, что на самом деле устал. – Да только нет у нас доказательств, что она во всем виновата.

– А если мы найдем перо, что она чертям отдала? А там и Декабря? – предположил Ян. – Ведь слухи на пустом месте не появляются.

– Да, – снова не вступил в спор его собрат, – но одно ты не учел, Ян. – Февраль открыл глаза, повернул голову в сторону языкастого и продолжил: – К чертям тоже так просто не попасть. Да и зачем нам перо? Декабря искать нужно. За ним в чертоги лезть, если уж на то пошло.

– Одно другому не мешает, – Ян поморщился. Судя по всему, не любил, когда с ним не соглашаются. С другой стороны, а кто это любит? – Зато тогда мы будем точно знать, что Жар-птица на такое способна. Существу, чистому душой, в сговор с этими рогатыми вступать без надобности.

– Ситуации разные бывают.

– Да что ты говоришь?

– Упрямый мальчишка!

Спор грозил вылиться в самый настоящий скандал. Или массовый мордобой. Белочки, точно почуяв неладное, не торопились спускаться с облюбованных мест. Смотрели с любопытством и нервно пушистыми хвостами подергивали. С чего я взяла, что в их взглядах было любопытство? Это было очень легко сделать. Мордочки грызуний были довольно подвижными и живыми для того, чтобы эмоции легко читались. Белки и не думали их скрывать.

– Нет нам толка в этой девчонке, – Ян указал на меня рукой. Точнее, раздраженно ей махнул, словно отмахивался от назойливой мухи. – Только под ногами путаться будет.

Обидно из-за его слов не было. Он имел право высказать свое мнение на мой счет. Да, оно такое. Не очень приятное, но не более. Вообще, мне казалось, будто я наблюдаю за происходящим со стороны. И все это на самом деле происходит с кем-то другим. Сложно было до конца поверить в то, что стоящие рядом мужчины – те самые месяцы, про которые в сказке про подснежники зимой говорилось. Неужели я в самом деле попала в сказку? И все это взаправду?

Ущипнула себя за руку, но просыпаться и не думала. Боль коснулась сознания, но пробуждения за этим не последовало. Сон… как хотелось поверить то, что все это мне снится.

– Ты побледнела, – заметил Март, с беспокойством заглядывая мне в глаза. – Может, выпить хочешь? У нас медовуха есть. И согреешься, и нервы успокоишь.

– Не хочу, – медленно покачала головой. – Лучше скажи, я на самом деле домой вернуться не смогу, пока не выполню какое-то там задание?

– По-моему, задание яснее ясного, – хмыкнул молодой человек. – Тебе нужно как-то помочь нам отыскать Декабря. Или перо Жар-птицы.

– Но что я могу? – развела руками. – Только не говори, что во мне есть какая-то магия и…

– Нет, – перебили меня. – Магии в тебе нет. По крайней мере, я ничего не чувствую. Поэтому-то мы все и недоумеваем, чем ты сможешь нам помочь. Ведь почти все ведьмаки и ведьмы живут на материке. А мы сейчас на Буяне. Тут из колдунов и колдуний только Кощей, Яга, да и еще парочка особо одаренных, включая жену царя Гвидона.

После того, как он заговорил о тех, кого в реальной жизни просто быть не может, мороз побежал по коже с еще большим усердием. В том смысле, что гонял туда-сюда, вызывая неприятные ощущения.

Гвидон? Кощей и Яга? Мне не послышалось? Впрочем, с чего это я вновь удивляться стала? Белки вон, прекращать болтать не собирались. Месяцы все так же стояли вокруг большого костра и разговаривали о проблемах, до которых мне не должно было быть никакого дела. Но, как ни странно, мне почему-то было беспокойно за этот мир. А казалось бы, ну не будет зимы и что с того? Ну исчезнут Январь с Февралем вслед за Декабрем, мне-то что? Однако, несмотря на это, я хотела помочь.

Глава 2

В которой я обживаюсь на новом месте и… чуть не убиваюсь

Ох, Машка, попадись мне только на глаза. Я тебе твои карты знаешь куда запихну? На самую верхнюю полку шкафа, что стоит в комнате твоих родителей. Ты девочка низкая, ниже меня, до туда точно не достанешь и не догадаешься искать в том месте. А стремянку твой родитель какой год уже купить не может.

– Март, да отцепись ты от нее, – снова вклинился Ян. А ведь так было тихо и спокойно. Пока он не заговорил. – Дотерпи до своего законного времени. Там тебе мяукающие кошки в помощь.

– И с чего это ты такой язвительный сделался? – Март поморщился. Отходить от меня и не думал даже. Чего там, руку свою с моих плеч даже не убрал. Словно всем своим видом хотел дать понять, что слышать-то он своего товарища слышит, однако, слушаться не собирается. – Сам хочешь рядом постоять? Так не стесняйся. Обходи с другой стороны и стой, сколько тебе влезет.

Их зарождающаяся перепалка стала привлекать все больше невольных зрителей. Белочки, что до этого старались уловить как можно больше информации из разговора, так вообще чуть ли с ели не падали. Подались, как одна, вперед, напряглись, зашевелили нервно ушками. Их чуть ли не распирало от любопытства.

– А может и хочу, – пожав плечами, откликнулся Ян.

И в самом деле встал с правой стороны от меня. Слева, как можно было понять, стоял Март. Точно мартовский кот, правильно сказал Январь. В открытую он своего товарища котом, конечно, не назвал. Подтекст просто был очевиден.

– За тобой, Март, глаз да глаз нужен. Иначе потом остальным придется ее горькие слезы вытирать. А платков, чего утаивать, уже не хватает.

– Вот умеешь ты всю малину испортить, – нахмурился Март, все-таки убирая от меня свои загребущие руки. Если быть точнее, одну наглую ручищу.

– Да какая тебе малина, друг, по зиме-то, – хохотнул русоволосый молодой человек, имени которого я еще не знала. Если вообще Февраль, Март, Апрель и так далее – это имена, и я ничего не напутала.

– Тебе бы, Июль, только хохмить, – продолжал строить из себя обиженного Март. Посмотрел лукаво на меня, подмигнул, растягивая губы в шальной улыбке и снова устроил руку на моих плечах. За что и получил снежком в затылок. Точно так же, как еще недавно Февраль. А если учесть, что Ян стоял не очень удачно для того, чтобы бросить в друга снежком, то…

– Это магия? – удивленно спросила у Января, поворачивая в его сторону голову. Заглянула в льдистые глаза выжидательно. Ну и? Что ответит? Они же мне говорили, что тут, на Буяне магов по пальцам одной руки пересчитать можно. Солгали, значит? Или себя за таковых не считают?

– Не совсем, – неохотно начал… месяц. – Это стихия. У каждого из нас она своя. Я вот… – он приподнял руку, раскрывая ладонь, на которой стал быстро формироваться новый снежок, – из снега снежки делаю.

– Ага, – хмыкнул еще один пока безымянный месяц, – Твоими снежками можно целые деревни укатывать. Знала бы ты, девица, каких жутких снеговиков он лепит. В том году, помнится, целую армию наколдовал. Когда его Настасья брос…

Снежок, созданием которого я только что любовалась, сорвался с места, подгоняемый быстрым, холодным ветром и впечатался в лицо болтуну. Прямо в рот…

Отплевавшись и отерев лицо рукавом золотистого, плотного и явно теплого кафтана, месяц снова заговорил:

– На правду не обижаются, друг. Дарье лучше сразу знать, кто мы такие и какие крысиные скелетики в своих сундуках храним. Иначе не уживется.

– Помолчи, Окти, – с издевкой в голове, проговорил Ян.

Судя по тому, как сильно перекосило лицо Октября, такое сокращение имение ему совершенно не нравилось. Еще бы… Высокий, подтянутый мужчина лет тридцати, с каштанового цвета волосами до плеч и хитрым прищуром серых глаз, мало походил на милого Окти. Таким именем если только собаку назвать. Или, на худой конец, – кота.

– С каких это пор, моя личная жизнь стала моим скелетом, о котором нужно всем сообщать? – зло поинтересовался Ян, складывая руки на груди. Опасался, наверное, что и в самом деле снова создаст армию снеговиков.

Слева от меня послышался писклявый и одновременно с этим мечтательный вздох. Подняла взгляд, смотря на пушистый лапник, что укрывал нас от хлопьев снега, что начал идти уже… ближе к ночи, не иначе. На одной из веток сидела белка. Та, что больше всех беспокоилась о своем хвосте. Так вот… эта рыжая проказница, мало того, что грела уши, еще и мечтательно (не иначе) посматривала то на меня, то на Яна. Ну и да, хвост гладила.

– Лучезара, – догадалась. Как? Просто, когда Сентябрь их перечислял по порядку, я успела запомнить.

– Вы такие милые, – пролепетала она, хлопая глазками. – Когда свадебку отпразднуем? Предлагаю в следующем месяце.

Думаю, не стоит объяснять, почему после этих ее слов на поляне, где вовсю пылал костер, воцарилась давящая, звенящая тишина. Я была в шоке. Ян, предполагаю, тоже. От такого-то заявления. Тем более, если его там недавно какая-то Настасья продинамила. Да и вообще, я его знать не знаю. Как и он меня. Какая к лешему свадьба? Да меня родители прибьют, если узнают, что я за первого встречного-поперечного замуж выскочила.

– Апрель… – обратился Ян к мужчине, что стоял дальше всех. Кажется, ему было в тягость с кем-либо общаться вообще. – Помнится, у тебя имелись лук и стрелы. Дай, будь другом. Не хочу на эту болтливую пакость силы тратить.

Печенкой чуяла, что Ян не шутит. Смотрел сурово на рыжих болтушек, словно решал, какую из них первой на шубу пустить. Жалко мне этих бедовых стало и я, машинально ухватив парня за рукав полушубка, сжала на нем пальцы, точно боясь, что сбросит мою уже успевшую отогреться у костра конечность и уйдет. Не станет слушать.

Произошло же не совсем так, как мне думалось. Нет, Январь обратил на меня внимание. Но вот руку высвобождать не торопился. Смотрел сверху вниз на мою конечность и хмурился. Кажется, он совсем позабыл и о белках, и о своих братьях, что сейчас стояли и все, как один, взирали на нас. Некоторые даже с широко распахнутыми глазами. Того и гляди выпадут. Жуткое зрелище. Вон как у Марта лицо вытянулось. А Июль чуть ли от смеха не давится. По спине ему что ли постучать… Палкой.

– А мне нравится эта идея, – не выдержал Октябрь. Точно сейчас мстить будет за Окти. – Вот как только Декабря найдем, так и… Он сам вас перед богами и соединит узами брака. Мне кажется, это замечательная идея.

– Во-во, – энергично закивала головой Лучезара. – Правильно.

Все эти разговоры начинали утомлять. О какой свадьбе может идти речь? Да и с кем? С Яном? Нет уж, увольте. Он, конечно, довольно симпатичный, но мы с ним точно не поладим.

– Теперь можно меня отпустить, – наклоняясь к моему правому уху, прошептал Ян. – Иначе моя стихия может подумать, что ты с ней заигрываешь. В этом случае я за себя не отвечаю.

Повторять дважды было не нужно. Я резко отдернула руки и на всякий случай отошла чуть в сторону. Чтобы не стоять так близко к месяцу. Он не то, чтобы меня нервировал. Скорее, волновал. И это настораживало еще больше.

– Что ж, если ты у нас задержишься… – слово взял Февраль. Он стоял в паре метров от меня и продолжал сверлить свои колючим взглядом. Кажется, я кому-то здесь не нравилась. В этом не было ничего удивительного. Мы почти не знакомы. Одета я очень странно. И вообще неизвестно, для чего меня перенесли в этот мир. – Тебе придется пожить с нами какое-то время. Ну или мы определим тебя в ближайшую деревушку. Но не можем обещать, что тебя, незамужнюю, там быстро не пристроят. Все-таки у нас не любят свободных девушек. Уже с четырнадцати лет некоторых замуж отдают. А ты уж, прости, на четырнадцать уже не тянешь. И глазом моргнуть не успеешь, как замужем окажешься.

– С тремя детьми и свекровью-чудищем поганым, – пискнула, кажется, Белюшка.

Мне так «тонко» намекают, что лучше отправиться с одиннадцатью мужчинами в неизвестность, чем попробовать сунуть свой нос в ближайшую деревню? По-моему, разницы особой нет. Да и не факт, что меня сразу не ухватят под белы рученьки и не поволокут в храм. Или где у них тут люди женятся.

– Пойдем, Дарьюшка, – сказал Март, вновь самым бессовестным образом влезая в мое личное пространство. А именно: приобнимая за плечи. – Терем у нас большой. Тебе место найдется. Правда, придется на санях прокатиться. Но ты ведь не боишься высоты, правда?

Высоты? Мне не послышалось? Но в чем связь?

Об этом я и спросила у Марта, когда он повел меня прочь от костра. Остальные месяцы последовали за нами. И чем дальше мы отходили, тем меньше и тусклее становился костер. Наверное, он вскоре совсем перестанет греть. И потухнет, словно спичка, попавшая в стакан с водой.

Мы шли по снегу, который словно сам по себе превращался в вытоптанную тропку. Еще недавно мне казалось, что снежинки лежат пушистыми, легкими сугробами. Но каждый раз я наступала на твердую землю, укрытую белоснежным ковром, по обеим сторонам которого высились деревья. По ним-то и скакали четыре неугомонные белки. Точно не оставят меня в покое. Я бы спросила у них еще раз, зачем здесь оказалась. Что нужно сделать. Увы… мне начинало казаться, что они не хотят говорить, только ли в пропавшем Декабре суть дела или нет. По всему выходило, что меня обманывают. Говорят не всю правду.

– А как быть с родителями? – спросила у Марта, так как он был ближе остальных. Я бы даже сказала – непозволительно близко. – Они будут меня искать, переживать. А если что-то случится?

– Об этом не волнуйся, – отмахнулся от моих слов парень. – После того, как поставленная перед тобой задача будет выполнена, ты вернешься в то же время, в какое и пропала. Лучше, конечно, чтобы в это время дома никого не было. Или хотя бы вблизи от тебя. Иначе потом замучаешься объяснять.

– Но как такое возможно?

– Это волшебное место, – продолжил объяснять Март. Остальные месяцы притихли. Просто шли кто где. Некоторые, например, продолжали идти по тропке, как Ян. А парочка полезли в сугробы, что-то выискивая под снегом. Никак подснежники искали.

Не сложно было догадаться, какое время года им покровительствует. Яркий зеленый цвет на одеждах говорил о том, что это Апрель и Май. Последнего мне, кстати, так никто и не представил. А он не торопился представляться. Точно как и его брат Апрель. А вот про Марта я такое сказать не могла. Этот на их фоне резко выделялся.

– Зануды, – словно прочитав мои мысли, сказал месяц. – И поговорить не любят. Не то что я. Поэтому, – он поиграл бровями, давая тем самым понять, что под словом «поэтому» он вообще подразумевает, – я смог целиком и полностью завладеть твоим вниманием.

За спиной хмыкнул Ян. Он шел за нами и точно прислушивался к разговору.

Никак не отреагировала ни на Марта, ни на Января. Мне по-прежнему казалось, что я сплю. Пусть часть меня и признавала, что все это реально. Вторая же полностью отрицала происходящее, склоняясь к тому, что таки да, это кома. Уже одно то, что я имею честь разговаривать с Январем, Мартом, Февралем, Июнем и так далее, говорит о том, что где-то что-то у меня куда-то не туда заехало.

Хотелось переключить свое внимание на что-то более реальное. Еще боялась лишний раз думать о родных, которые точно себе места не найдут, когда обнаружат, что меня нет. Но ведь мне сказали, что обратно я вернусь с разницей всего минут в десять. Плюс-минус особой роли не играет. Но стоит ли так слепо доверять тем, кому доверять совсем не хочется?

От мысленных метаний начала болеть голова. Пришлось заставлять себя не думать о плохом. Лес, окружающий нас, смог немного в этом помочь. Я на самом деле словно оказалась в сказке. Высокие, облаченные в снежные шубы, деревья. Под ногами вытоптанная тропинка. По обеим сторонам от нас стены из все тех же деревьев. Еще, несмотря на то что уже было довольно поздно, света хватало на то, чтобы как следует все рассмотреть. Свет, как оказалось, давали маленькие светлячки. Желтоватые и белые точки кружили между стволов деревьев, баловались над нашими головами, нервировали белок. Вот последнее особенно мне нравилось. Рыжие проказницы фыркали, тихо переругивались. Пытались отмахнуться от назойливых светлячков то лапками, то пушистыми хвостами. А те продолжали их доставать. То слегка коснутся уха, то чуть ли в глаз не лезут.

Но даже эта красота не смогла сравниться с той, что я увидела немногим позже. А именно – мы, после недолгой прогулки по тропке, вышли на большую поляну, на которой возвышался самый настоящий терем. Сначала мне показалось, что он создан изо льда. Однако, потом, приглядевшись, я поняла, что это просто искусная иллюзия, если можно так выразиться. Терем был деревянным. Шероховатости дерева были видимы через толстый слой льда, окутывающий жилище месяцев.

Зато рамы на окнах были вполне себе ледяные. Стекло же, наоборот, ничем не отличалось от вполне себе обычного, опять же, стекла. Крыша была голубой. То ли из-за того, что льда там было больше, то ли очередная иллюзия, плод моего больного воображения… Как знать? Если приглядеться еще более внимательно, то и витиеватый рисунок можно было рассмотреть. Он вился по рамам окон, словно плющ и переплетался между собой.

– Вот и наш дом, – указал рукой на крыльцо Март. – Сейчас перекусим. Ты согреешься. И я, так уж и быть, покажу тебе наших красавцев.

– Это каких? – полюбопытствовала я.

– Коней, разумеется, – хмыкнул месяц. – Статные, белоснежные, с серебристой гривой. Пока зима, все здесь напоминает лед и серебро. Но стоит наступить весне… Как лес заиграет более живыми красками. И лошади преобразятся.

– А как по мне, сейчас здесь очень красиво. – Сложно представить это место другим.

– Просто ты увидела его зимой, – снова напомнил об этом важном, как я считаю, факте Ян. Он подошел ко мне и встал сбоку. На своего брата (предположительно, само собой) смотрел так, что даже мне снова захотелось куда-нибудь провалиться или где-нибудь спрятаться. – Сейчас он на самом деле представляет из себя ледяной терем. А в марте вся эта красота начнет таять. Поблекнет.

– Ты на что намекаешь? – возмутился, собственно, Март. – Что я блеклый?

– Нет, – покачал головой языкастый, – я намекаю на то, что со вкусом у тебя явные проблемы.

– Да ты…

– Хватит спорить, – вмешался Февраль, с укором посматривая на Яна. – Нашли время. Лучше зайдем в дом. Девчонке нужно выделить комнату, накормить…

– Да спать уложить, – вдруг подал голос Май. А я-то уж было думала, что этот русоволосый и сероглазый красавец и слова не скажет. Впрочем, все месяцы здесь были по-своему красивы. И характеры имели такие, что и врагу не пожелаешь. Как, спрашивается, все в одном тереме уживаются?

Больше никто не проронил ни слова. Молчали, когда подходили к ледяному крыльцу, когда заходили в сам дом и шли дальше, в большую и светлую столовую. Как ни странно, внутри все было вполне привычным. Только на занавесках в столовой поблескивали снежинки. И скатерть, которой был застелен длинный стол, тоже радовала глаз снежным узором. Словно его скопировали с одного из окон. Но, как ни странно, сами окна были лишены узора. И это несмотря на то, что зима была вполне ощутимой, снежной и холодной. Да я пока от костра до терема шла, окоченела. И все чаще стала подумывать над тем, чтобы купить себе нормальный длинный пуховик. Какой толк в куртке, если она почти не прикрывает.

– Присаживайся, – милостиво проговорил Март, подводя меня к одному из свободных стульев. – Сейчас нам Август что-нибудь из печи наколдует.

– Из печи? – переспросила и заскользила взглядом по помещению. Никакой печи не обнаружила. Зато заметила в дальней части широкую дверь. Возможно, там кухня?

– Ну не самим же нам готовить, – пожал плечами молодой человек. Устроился по левую руку от меня и продолжил говорить: – У нас печь волшебная имеется. В нее ставишь чугунок, две минуты и он уже наполнен тем, чего ты пожелаешь. Из еды, разумеется. Гору золота печь тебе не наколдует, например.

– Март пробовал, – съязвил Январь, что устроился с другой стороны от меня.

Месяцы дружно засмеялись, а вот Март насупился. Отвечать на колкость ничего не стал, но по хмурому взору поняла, что если что, ответит точно так же. Но пока решил промолчать. Хотя, я уже знала одну болезненную тему Января. Как там звали его бывшую зазнобу? Настасья? Что же между ними произошло, что они расстались? И ее не смущало, что он вообще-то… вроде и не совсем человек? Впрочем, героинь из фэнтези романов никогда не пугало то, что их избранник то маньяк-убийца, то лютый оборотень, то еще кто. Одно пугало – почему я-то вдруг стала такой вот героиней. Слава богу, с женихом еще ничего не понятно. Надеюсь, хотя бы в чем-то Машка ошиблась тогда и вовсе не жених мне здесь нужен. Лишь бы Декабря поскорее отыскать и вернуться домой. За родителей я переживала ужасно. Сердце сжималось от беспокойства. И слова месяцев не успокаивали. Это я потом вернусь примерно в то же время. А сейчас что? Оно продолжает так же идти, но без меня? Или оно замерло? В последнем сомневаюсь.

– Братцы, помогать собираетесь?! – послышался из-за двери, что вела на кухню (надо будет сунуть туда свой нос и убедиться в своем предположении окончательно), голос Августа. – Хотя бы тарелки наколдуйте. А то я один вешаюсь.

Мужчины засуетились. Точнее половина их них. Остальные так и сидели за столом, ожидая. Точнее, это я поначалу так подумала. Как оказалось чуть позже, месяцы как раз и занимались тем, что наколдовывали посуду. Прямо передо мной закружили серебристые снежинки. Они стремительно набирали скорость. И когда уже было невозможно разглядеть хотя бы одну снежинку, на стол со звоном упала серебряная глубокая тарелка. Затем и ложка. Сразу стало понятно, кто мне все это наколдовал.

– Спасибо, – поблагодарила Яна, который продолжил сосредоточенно создавать посуду.

– Пустяки, – отмахнулся от моей благодарности месяц.

А вскоре я снова увидела самое настоящее волшебство. Сначала из кухни в столовую вышли мужчины, включая немного усталого Августа. Затем за ними, плывя по воздуху, показались чугунки. Я почти сразу уловила аромат картофеля и тушеного мяса. Как я хотела, оказывается, есть! Через пару секунд, как чугунки оказались на столе, из кухни выплыли несколько подносов с пирожками. Я, будучи любительницей выпечки, была готова слопать как минимум половину. Но, все мы, наверное, когда голодные, способны на такие подвиги. В смысле, думаем, что способны. По факту получается, что сдаемся на третьем пирожке или на второй порции мяса с картошкой.

– Еще напитки, – довольно потирая руки, проговорил Август.

Присаживаться за стол он не торопился. Стоял с дальнего края и… колдовал. Ничем другим зеленоватые искорки, пляшущие на тонких пальцах, назвать было нельзя. И волосы (непослушная рыжая грива) были в таком беспорядке, словно парня сильно ударило перед этим током.

Было удивительно не только видеть колдовство вживую. Еще удивляло то, что я не падаю в обморок и не бьюсь от страха и непонимания в истерике. Ведь это другой мир. Я точно не сплю. Я уже успела столкнуться с говорящими белками и с месяцами. Они материальны. Они… живые.

Снежинки вновь закружили над столом рядом со мной. Потом появился самый настоящий кубок. Тоже из серебра. Тяжелый, он стукнулся о столешницу со звоном. Но этот звон потонул в других таких же. Не одной мне хотелось пить.

Из кухни в столовую по воздуху вплыли четыре пузатых кувшина. Сразу почему-то вспомнился мультфильм «Мойдодыр». Там от мальчика-грязнули убегали вещи, посуда, игрушки… Вот так же по воздуху летали, как сейчас кувшины летели к столу. Только убегать здесь посуда не спешила. Наоборот, была довольно смирной. Если такое сравнение уместно по отношению к, повторюсь, посуде.

– Теперь можно и поесть, – довольно потирая руки, проговорил Август.

Он занял место за столом, рядом с Июнем и Сентябрем. И сразу полностью переключился на поглощение пищи. Мне же, как ни странно, кусок в горло не лез. А ведь еще с минуту назад я хотела есть! Так зверски, что думала, съем целый поднос с пирожками, которые продолжали соблазнять меня умопомрачительным запахом сдобы.

– Ты чего это? – заметил мое замешательство Март. Даже жевать перестал. Хотя, до этого уплетал картошку с мясом за обе щеки. – Почему не ешь?

– Все это так странно, – проговорила тихо.

– Ой, накрывает, – пропищали за спиной.

А вот и белочки, про которых я успешно успела забыть, объявились. На глаза не показывались, зато разговор завели. Причем, на повышенных тонах:

– А я говорила, нужно было ее сразу по голове палкой стукнуть. Тогда бы она уже здесь очнулась. И не нужно было бы ее из сугроба вызволять.

– Так она оттуда сама вылезла, – возмутилась другая рыжая. – Мы ей вот ни капельки не помогли.

– Какая разница. Видите же, что ее сейчас осознание окончательно накроет и все, привет с большого бодуна. Истерика начнется.

– Да не начнется, – отмахнулась уже четвертая белочка.

– Ставлю три золотых на то…

Успокойся, Дашка. Хватит паниковать. Поздно уже. Какой смысл лишний раз трепать себе нервы истерикой? Никто не оценит. Подумают еще, что ты истеричная особа. И что тогда? Нет, нужно взять себя в руки. Ничего страшного не случилось. Подумаешь, в другой мир белки перенесли. С кем не бывает?

Все-таки смогла запихнуть в себя два пирожка и выпить целый кубок с травяным чаем. Почему чай был налит в кубки, отдельный вопрос. На который если и не узнаю ответ, не очень-то расстроюсь. Сейчас меня интересовало другое, и я не собиралась откладывать выяснение этого вопроса в дальний ящик.

– Как вы планируете начать поиски Декабря?

В самом деле, чем раньше пойму, с чего следует начинать, тем четче буду понимать, сколько времени (примерно, само собой) придется убить на поиски пропавшего месяца. Не понятно было и то, что я не знала, чем могла помочь. Обычная девчонка из другого мира навряд ли обладает какими-то скрытыми способностями.

– Мы уже давно их начали, – Февраль поморщился. – Но все безрезультатно.

– Почему же, – не согласился с ним Апрель, – нам известно, что его след теряется в Тривосьмом государстве. Что он там забыл, пока выяснить не удалось. Но он колдовал перед тем, как пропасть. Благодаря остаточной энергии мы и обнаружили его след.

– Нам неизвестно, не ложный ли он, – Ян тоже не источал оптимизм. Сарказм – да. Но уж точно не какую-нибудь положительную эмоцию. – Вполне вероятно, что нас специально хотят запутать. Чтобы мы ушли в своих поисках в другую сторону.

– Но зачем кому-то его вообще похищать? – продолжила расспрашивать я.

Вся эта ситуация была довольно странной. Почему был похищен именно Декабрь? А не, скажем, тот же Март. Вероятно, кто-то просто хотел уничтожить зиму. И, само собой, мои новые знакомые думали точно так же. Других более-менее логичных объяснений не находилось.

– Без Декабря в Отражающем никогда не будет нормальной зимы, – решил прояснить ситуацию Сентябрь. – Пока Феву и Яну удается контролировать ситуацию. Но и их силы не безграничные. Рано или поздно они исчерпают себя. И тогда уйдут из этого мира. Растают, словно снег, что намело в прогретый дом.

А тут мне вспомнилась сказка, про Снегурочку, которая, ослушавшись родителей, прыгнула через костер и растаяла, превратившись в облако. Неужели Января и Февраля ждет такая же участь? Только вместо костра их ожидает потепление? В смысле, выгорание резерва. Или как это еще можно было назвать.

– Пусть мы и выглядим, как обычные люди, но на самом деле, мы – это стихия. И если с ней что-нибудь случится, долго мы не протянем. И передать кому-либо свой дар не успеем. Не говоря уже о том, чтобы наградить им своих детей или близких. Пока никто из нас таковыми не обзавелся, – в голосе Февраля послышалась грусть. – У Января были все шансы стать первым, но…

– Сейчас кое-кто получит, – перебил брата Январь. – И не посмотрю, что мы родственники.

– А вы все родные братья или нет? – полюбопытствовала.