Кристофер Прист
Транзитная зона
Christopher Priest
AIRSIDE
Публикуется с разрешения литературного агентства Intercontinental Literary Agency Ltd.
© Christopher Priest, 2023
Школа перевода В. Баканова, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
* * *
Памяти Мэй Кларк,
реальной жертвы грейпфрута,
и Розалинд Найт,
счастливо избежавшей этой участи
Глава 1
13 апреля 1949 года на борт самолета, летевшего ночным рейсом из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, поднялась женщина, зарегистрированная под именем В. М. Калутц. Когда самолет сел в аэропорту Ла-Гуардия, носильщик помог ей донести багаж – три больших чемодана и четыре маленьких – до камеры хранения. Женщина незаметно покинула аэропорт и переночевала в гостинице поблизости, а наутро вернулась, чтобы лететь в Лондон рейсом «Пан-Американ» на самолете «Дуглас Ди-Си-4». В аэропорту ее тесным кольцом окружили журналисты, пронюхавшие, что она в Нью-Йорке, и принялись задавать вопросы о причинах ее поездки, дальнейших планах на съемки и о романтических отношениях.
Женщина явно считала расспросы чересчур назойливыми и поначалу отказалась говорить об иске, поданном ее бывшим мужем, однако под неослабным напором журналистов сдалась. Ответы были вежливыми и обтекаемыми. Увы, она не вправе говорить о деле до начала судебного разбирательства. Что за мужчина сопровождал ее на предварительном слушании? Она никогда не комментирует слухи. Имена, названные репортерами, женщина не подтвердила и не опровергла. Перед камерами позировала охотно. Непрерывные вспышки привлекли внимание других пассажиров и сотрудников аэропорта – многие останавливались, чтобы посмотреть.
То была Жанетт Маршан, постоянная кинозвезда «Уорнер Бразерс», в последнее время снимавшаяся в проектах и других студий. За плечами у нее была двадцатилетняя карьера и около пятидесяти фильмов, во многих из которых она исполнила главные роли.
Несмотря на годы, она оставалась одной из самых знаменитых актрис американского кинематографа. На следующий день в газетах появились тщательно отобранные редакторами фотографии, вновь подтвердившие ее исключительную красоту и славу. Два дня спустя, когда стало известно, что произошло в Лондоне, некоторые журналисты в частных разговорах отмечали, что, несмотря на браваду перед камерами, актриса выглядела уставшей, подавленной и встревоженной. Судебное разбирательство по иску ее бывшего мужа Стэна Макферсона, звездного питчера бейсбольной команды «Лос-Анджелес Доджерс», обещало стать сенсацией. Говорили, что на предварительном слушании судья наложил на Маршан ряд запретительных приказов, в том числе финансового характера.
В нью-йоркском аэропорту один из репортеров спросил ее о планах на эту поездку, и она ответила, что отправляется в Англию немного отдохнуть и разведать возможности для съемок. Хотя британские студии тогда были заинтересованы в американских актерах, мало кто соглашался там сниматься из-за суровости послевоенного быта, однако Маршан заявила, что для нее это не имеет значения, поскольку она выросла в Питсбурге, в рабочей семье, и не привыкла к роскоши. Актриса не подтвердила сведения о том, что студия «Уорнер Бразерс» расторгла с ней контракт, а на вопрос об отношениях с Дерком Холлидеем ответила, что в ближайшее время совместных фильмов с ним не планируется, и опровергла слухи, заявив, что всегда рассматривала его исключительно как серьезного профессионального коллегу и относится к нему с большим уважением. Маршан не пожелала сообщить, где остановится в Лондоне, но пообещала вернуться в Калифорнию примерно через месяц.
Представитель «Пан-Ам» вежливо пресек дальнейшие расспросы и проводил актрису в VIP-зал. На борту она заняла место в салоне первого класса и заказала коктейль с шампанским.
Примерно через полчаса самолет поднялся в воздух, унося Жанетт Маршан в последнее путешествие. В Лондон она действительно прилетела, только в США уже не вернулась.
Много лет спустя кинокритик и эссеист Джастин Фармер дал большое интервью британскому киножурналу «Картинка и звук»[1]. Журналист среди прочего спросил, что впервые вызвало его интерес к кино. Фармер ответил, не задумываясь: «Два ранних фильма с Жанетт Маршан, которые показывали, когда мне было семь».
Джастин родился незадолго до окончания Второй мировой войны, когда карьера Маршан уже клонилась к закату. В тот год, когда актриса отправилась из Нью-Йорка в Лондон, ему было всего пять лет, и он, конечно, понятия не имел о произошедшем. Джастин узнал Жанетт Маршан, когда в начале 1950-х в семье появился телевизор, которые тогда только-только начали продаваться в Великобритании. Телеканал в те времена был всего один – «Би-би-си», а вещание поначалу велось только на Лондон. Позже присоединились центральные и северные регионы, тем не менее массовой аудитории еще не существовало.
Передач в прямом эфире шло совсем немного, сигнал периодически пропадал из-за технических проблем, а фильмотека «Би-би-си» была крохотной, поэтому одни и те же ленты крутили по кругу, и среди них – два фильма с Жанетт Маршан. Маленький Джастин смотрел их не один раз и запомнил имя актрисы, очарованный ее красотой и тем, как остроумно она произносит реплики. Жанетт Маршан возбудила в Джастине еще непонятные ему самому чувства, которые в итоге привели его в мир кино.
Повзрослев и получив доступ к архивам, он выяснил, что это были за фильмы. Оба появились в краткую эпоху доцензурного Голливуда, которая подошла к концу в 1934 году с принятием Кодекса Хейса[2]. Первый фильм, «Блестящий молодой человек», вышел в 1932 году, второй, «Ледяные сердца», в 1933-м. Это возбудило в Джастине профессиональный фильмографический интерес: многие из снятых тогда фильмов впоследствии отправились на полку из-за Кодекса Хейса и редко появлялись на киноэкранах, не говоря уже о телевидении. Оставалось загадкой, как они попали в фильмотеку «Би-би-си», и даже спустя годы Джастин не терял надежды ее разрешить. О необъяснимом исчезновении Жанетт Маршан он узнал в годы учебы в университете и специально поехал в Лондонский аэропорт – не с мыслью раскрыть тайну, а просто чтобы посмотреть на место, где все произошло.
Жанетт Маршан родилась в Питсбурге, штат Пенсильвания, и звали ее на самом деле Верити Мэй Калутц. Она была единственным ребенком в семье. Мать работала секретаршей, отец руководил небольшим бакалейным магазином. Верити еще в школе обучалась танцам и актерскому мастерству, а в 1928 году, когда ей исполнилось шестнадцать, переехала в Нью-Йорк, где выступала танцовщицей в водевилях и работала хостес в ночных клубах. Она снимала квартиру вместе с подругой, Руби Стивенс, с которой познакомилась, когда обе устроились танцовщицами в одно бурлеск-шоу. Руби была немного старше и тоже мечтала играть в кино.
В 1929 году подруги вместе переехали в Лос-Анджелес, где им время от времени случалось сниматься в голливудских мюзиклах и гангстерских фильмах в эпизодических ролях и массовке. За работу платили, но имена в титрах не указывали. Вместе с Верити и Руби кинозвездами мечтало стать целое поколение девушек и юношей.
Подруги взяли себе псевдонимы – Верити стала Жанетт Маршан, а Руби – Барбарой Стэнвик[3]. Именно Руби первой получила настоящую роль – в мелодраме Фрэнка Капры под названием «Дамы для досуга», вышедшей в 1930 году.
Жанетт добилась успеха несколькими месяцами позже, снявшись в криминальном триллере «Враг общества» о чикагской преступности. Ей досталась эпизодическая, даже не отмеченная в титрах роль Китти, несчастной девушки гангстера в исполнении известного актера Джеймса Кэгни[4]. У нее было всего две реплики и одна сцена – совместный завтрак, превратившийся в ссору. Во время съемок Кэгни неожиданно вскочил, схватил с тарелки половинку грейпфрута и швырнул Жанетт в лицо. Этого не было в сценарии, и нападение застало ее врасплох – в следующие несколько секунд фильма явственно видно, что Жанетт шокирована. Выходка Кэгни ее унизила, из студии она ушла в слезах, зато несколько месяцев спустя, когда фильм появился на экранах, короткая сценка попала во все заголовки. После этого Жанетт сразу получила роль в другом фильме – «Громкая история». Так началось ее восхождение к славе.
В тридцатые годы она снималась постоянно и стала одной из самых высокооплачиваемых актрис Голливуда. На ее счету было уже сорок кинолент, когда началась Вторая мировая война и студии умерили свою активность. Хотя во многих фильмах Жанетт играла главные роли, к концу десятилетия качество картин, в которых она снималась, значимость ее ролей и уровень актерского состава пошли под уклон.
Вскоре она стала актрисой вторичных, слепленных на скорую руку фильмов категории «Б». Незадолго до атаки японцев на Перл-Харбор Жанетт сыграла брошенную жену в романтической комедии «Уорнер Бразерс», и на протяжении военных лет ее участью стали второстепенные персонажи того же рода. В 1946 году она вновь стала сниматься в крупных фильмах, но уже не выдерживала конкуренции с молодыми актрисами за главные роли, поэтому чаще играла учительниц, пожилых родственниц и медсестер.
Жанетт Маршан дважды была замужем и имела маленькую дочь.
Самолет, которым летела Жанетт Маршан, отправился из аэропорта Ла-Гуардия вовремя. Маршрут предусматривал две промежуточных остановки для дозаправки – в Ньюфаундленде и на западе Ирландии. В салоне первого класса, кроме Жанетт, летел лишь один пассажир, сидевший отдельно. По свидетельству бортпроводниц, большую часть первой половины полета актриса спала, лишь время от времени просыпаясь, чтобы перекусить и выпить несколько бокалов вина.
В аэропорту Гандера, который тогда назывался аэропортом Ньюфаундленда, всех пассажиров высадили на время заправки, и они ожидали в здании терминала, Жанетт и другой пассажир первого класса – в VIP-зале. Что между ними происходило, члены экипажа не видели. После возвращения в самолет мужчина занял место рядом с Жанетт и оставался там вплоть до конца долгого перелета через Атлантический океан в Ирландию. Актриса молчала, отвернувшись от соседа, и временами казалось, что она плачет. Бортпроводница даже подошла уточнить, все ли в порядке, однако Жанетт заверила, что все хорошо. Когда самолет сел в Шанноне, мужчина вышел и не вернулся. Остаток полета она провела в салоне первого класса одна.
После благополучной посадки в Лондоне Жанетт разрешили покинуть самолет прежде других пассажиров. Она тепло поблагодарила бортпроводников и оставила автографы на карточках меню. Капитан, второй пилот и бортинженер вышли с ней попрощаться. Потом Жанетт в одиночестве спустилась по трапу. Одна из бортпроводниц видела, как она дошла до бывшей военной палатки, в которой тогда помещались отделение таможни, службы аэропорта и багажное отделение; рядом стояли еще две таких палатки. Высадка остальных пассажиров началась только после того, как Жанетт достигла входа.
Наблюдавшая за ней бортпроводница потом сообщила журналистам, что мисс Маршан выглядела совершенно нормально и, хотя за время полета с большими промежутками выпила несколько бокалов вина, не опьянела. Капитан самолета, вернувшийся в кабину после прощания с Жанетт, тоже наблюдал за ней в окно и подтвердил, что она выглядела нормально, заметив, впрочем, что после долгих трансатлантических перелетов многие пассажиры заметно устают, и если бы мисс Маршан нетвердо держалась на ногах, это никого бы не удивило.
Когда она вошла в палатку, капитан отвернулся от окна. Он последним видел Жанетт Маршан живой. Что произошло с ней дальше, никому не известно.
Жанетт была звездой и никогда не оставалась незамеченной, тем не менее после того, как она вошла в палатку, ее больше никто не видел. Паспортный контроль не проходила, таможенники ее тоже не помнили. В аэропорту ее никто не ждал и не наводил справок на стойке информации, багаж остался невостребованным, машину с водителем она не вызывала. Таксистов, постоянно работавших около аэропорта, позже опросили – никто из них не подвозил Жанетт Маршан и даже не видел на стоянке. Все они заявили, что непременно ее узнали бы.
Исчезновение заметили не сразу – лишь на следующий день, когда из отеля «Кларидж» в Мейфэре, где Жанетт забронировала номер, позвонили в авиакомпанию и аэропорт. Пассажирский терминал обыскали – безрезультатно. Позже, когда к делу подключилась полиция, все палатки и прочие временные сооружения в аэропорту обыскали вновь, на этот раз более тщательно.
У Жанетт не было в Великобритании родственников, друзей и знакомых – во всяком случае, таких, о которых кто-нибудь знал. Ее родители в Америке давно скончались, как и первый муж – актер немого кино, умерший в 1933 году. Со вторым мужем, Стэном Макферсоном, она развелась. Когда с ним связалась полиция Лос-Анджелеса, тот заявил, что, по его мнению, Жанетт жива и просто скрывается, потому что задолжала ему много денег. Никаких других сведений он не предоставил, хотя отметил, что вся ее собственность, связи и деловые интересы находятся исключительно в США.
В ее голливудском агентстве сообщили, что Жанетт не выходила на связь и ее местонахождение неизвестно, хотя не исключено, что ей поступило предложение на съемки от «Уорнер Бразерс». В студии, в свою очередь, заявили, что ей предоставлен двухмесячный отпуск в рамках действующего контракта. С двумя крупнейшими киностудиями поблизости от Лондона актриса на связь не выходила, и там впервые слышали о ее планах поработать в Великобритании. Их представители пообещали навести справки, однако ничего не смогли узнать.
В течение недели исчезновение Жанетт Маршан не сходило со страниц популярных газет. Знакомое лицо мелькало на первых полосах. Предполагали, что она похищена или даже убита, но тела не нашли и выкупа никто не потребовал. Некоторое время отовсюду поступали сообщения о женщинах, похожих на Жанетт: ее якобы видели на бульваре в Борнмуте, на скачках в Лидсе, в элитном магазине на Бонд-стрит в Лондоне. Ни в одном случае информация не подтвердилась, и вскоре СМИ утратили интерес к исчезновению актрисы, а полиция закрыла дело.
Глава 2
В свои двадцать Джастин Фармер еще не знал об исчезновении Жанетт Маршан, да и вообще думать о ней забыл – старые фильмы с ее участием затерялись в океане детских воспоминаний.
Он родился и вырос в Филд-Грин – чеширской деревушке на южной окраине Манчестера. В 1960 году его семья переехала в Лондон, и Джастин поступил на бакалавриат по медиаведению в Редингском университете, где имелся, среди прочего, курс по киноведению. Рединг, расположенный в долине Темзы к западу от Лондона, находился достаточно далеко от родительского дома, чтобы внушать Джастину чувство независимости, и в то же время достаточно близко к центру Лондона, чтобы регулярно посещать кинотеатры. Иногда Джастин ходил в кино с однокурсниками, все больше один. Кино стало его страстью. Чаще всего он бывал в Национальном кинотеатре (НКТ) в районе Саут-Банк.
В детстве Джастин смотрел то, что нравилось родителям и сестре, поэтому рос на комедиях, мюзиклах и фильмах о Второй мировой. Теперь, живя относительно самостоятельно, он спешил наверстать упущенное и открывал для себя европейское, азиатское и независимое американское кино. В те времена возрождался после войны немецкий и японский кинематограф, французская «новая волна» радикально изменила подход к кино, а в Швеции достиг творческого расцвета Ингмар Бергман.
В репертуаре Национального кинотеатра водилось немало старых лент. Одни попадали туда за свои художественные достоинства, другие – чтобы проиллюстрировать творческий путь того или иного режиссера, актера или кинематографиста. В 1964 году в НКТ проходила ретроспектива, посвященная творчеству британского кинорежиссера Джеймса Уэйла, который много работал в Голливуде и особенно прославился экранизацией «Франкенштейна», вышедшей в 1931 году. Джастин активно знакомился с современным кинематографом и пока не интересовался старыми фильмами, но все же из любопытства решил посмотреть несколько картин Уэйла. Одна из них, снятая в Голливуде в том же 1931 году, преподнесла ему сюрприз из прошлого.
Фильм назывался «Вестминстерский мост». Действие происходило в Лондоне во время Первой мировой войны и вращалось вокруг мимолетного романа американского солдата и проститутки. Картина вышла до принятия Кодекса Хейса, положившего конец «аморальным» сюжетам, и содержала сцены, признанные впоследствии непристойными. Хотя по куда более свободным стандартам 1960-х они были невинны, после премьеры оригинальную версию почти никогда не показывали, и тем не менее НКТ удалось раздобыть ленту без цензуры.
С первых же кадров Джастин с изумлением узнал в главной героине, проститутке, Жанетт Маршан. «Вестминстерский мост» он еще не видел – это не был один из тех двух фильмов, которые когда-то показывали по «Би-би-си». Хотя Джастин давно исцелился от своей детской страсти, в памяти сохранилось прекрасное лицо актрисы и то, как сдержанно и остроумно она преподносила свои реплики. Глядя на Жанетт Маршан через призму взрослого восприятия, он нашел ее по-прежнему очень привлекательной. В «Вестминстерском мосте» ей было примерно столько же лет, сколько самому Джастину, и мысль о том, сколько воды с тех пор утекло, его опечалила.
Знаменитостью Маршан больше не была, это он знал точно. После сеанса Джастин поспешил взять в фойе НКТ листовку с информацией о фильме. О работе Уэйла говорилось больше, чем об актерах, хотя особо отмечали Бетт Дэвис[5], для которой это был всего третий фильм. Жанетт Маршан упоминалась лишь мимоходом, хотя в титрах она и ее партнер фигурировали как исполнители главных ролей. Говорилось, что она также сыграла одну из небольших ролей в выдающейся экранизации «Франкенштейна», снятой Уэйлом.
Изучив листовку, Джастин отправился в книжную лавку НКТ, где предлагался широкий выбор книг о кино, особенно биографий и энциклопедий. Жанетт Маршан упоминалась во всех. Некоторые фильмы с ней были описаны в подробностях, большинство лишь вкратце. Методом исключения Джастин вычислил те картины, которые видел в детстве по телевизору.
На следующий день он засел в университетской библиотеке, чтобы узнать больше о карьере Жанетт Маршан. Сведения, полученные в НКТ, подтвердились: после 1949 года новых фильмов с ней не выходило. В двух книгах сообщалось, что в том году она умерла, в третьей неопределенно говорилось, что она ушла из кинематографа и жила в безвестности, а в четвертой, изданной под эгидой популярной газеты, утверждалось, что Маршан сбежала с актером Дерком Холлидеем. При этом в заметке о самом Холлидее она упоминалась лишь как партнерша по двум фильмам. Сообщалось, что Холлидей завершил актерскую карьеру и теперь живет с женой-канадкой на ранчо в Южной Калифорнии.
В биографической энциклопедии о Жанетт Маршан говорилось как о незаслуженно забытой актрисе, не менее талантливой и разноплановой, чем ее современницы Барбара Стэнвик, Джоан Кроуфорд, Мирна Лой и Бетт Дэвис, однако почти не известной сегодня из-за трагически безвременного окончания карьеры. В статье упоминались родители и оба мужа Маршан, были перечислены многие ее фильмы, а также сообщалось о внезапной поездке в Великобританию и загадочном, так и не раскрытом исчезновении в Лондонском аэропорту. В 1955 году актрису официально объявили мертвой.
Заинтригованный, Джастин отправился в Лондон, рассчитывая найти подробности в газетном архиве Британского музея. Его интересовала не столько сама история, сколько то, как ее преподносили в прессе. В архиве он провел целый день. Освещение происшествия в газетах оказалось весьма поверхностным и шаблонным, будто единственной целью журналистов было напомнить публике о блеске Голливуда в суровые послевоенные годы.
Из газет Джастин узнал лишь один факт, отсутствовавший в биографических статьях: «Ньюс кроникл» и «Дейли миррор» мимоходом упоминали, что мужчина, летевший первым классом, часть долгого перелета провел рядом с актрисой. Джастин задумался, что это могло бы значить. Знала ли Жанетт Маршан этого человека до полета, или то был навязчивый незнакомец? Почему он не полетел до Лондона? В газетах его называли «загадочным неизвестным» – выяснить, кто он, репортерам не удалось.
Пару недель спустя субботним утром Джастин отправился поездом из Рединга в Лондон, доехал на метро до «Хаунслоу-Уэст» – конечной станции линии Пиккадилли – и пересел на автобус до аэропорта, тогда еще называвшегося Лондонским, хотя уже появились планы переименования в Хитроу.
Кое-какие детские переживания привили Джастину особенный, тревожный интерес к полетам. Узнав, что Жанетт Маршан пропала в аэропорту, он почувствовал с актрисой необъяснимое родство. Сам он не летал и не планировал – впрочем, для бедного студента размышления на этот счет в любом случае оставались лишь теоретическими.
Джастин прогулялся по центральной зоне аэропорта, слушая неумолчный шум автомобилей, такси и служебных машин, которые медленно ползли по лабиринту односторонних дорог. Время от времени со стороны аэродрома доносился рев реактивных двигателей, усугублявший ощущение постоянной спешки. Повсюду стоял запах керосина.
Джастин постарался абстрагироваться и представить, как аэропорт мог выглядеть ночью, в темноте, полтора десятилетия назад, в эпоху пропеллерных самолетов. До конца 1940-х Хитроу был простым аэродромом, в годы войны иногда использовался для разгрузки авиабазы королевских ВВС «Нортхолт» и время от времени принимал пассажирские рейсы, отклоненные аэропортом Кройдона, который тогда считался главным в Лондоне. С появлением трансатлантических рейсов поросшую травой взлетно-посадочную полосу залили бетоном, сделали длиннее и надежнее. Поскольку аэропорт Кройдона не подлежал расширению из-за высокой плотности окружающих зданий, рейсы из него перевели в Хитроу.
Со времен полета Жанетт Маршан зоны обслуживания в аэропорту претерпели значительные изменения. Временных сооружений ВВС, использовавшихся в 1949 году, почти не осталось. Активно строились новые терминалы, многоуровневые парковки и административные здания.
Гуляя по аэропорту, Джастин заметил на краю одной из парковок несколько старых времянок и сумел к ним подобраться, ради чего пришлось несколько раз переходить запутанные автомобильные дороги. Заброшенные сооружения окружал сетчатый забор.
В послевоенной Великобритании времянки были привычным зрелищем. В 1949 году в Хитроу здесь проверяли паспорта, билеты и багаж. Джастин попытался вообразить, что чувствовала Жанетт Маршан, идя по бетонному полю в холодную неотапливаемую палатку для приема прибывающих пассажиров. Ее не встречали теплыми улыбками нарядные и приветливые сотрудники нынешнего образца, разве что служащие или полицейские. И повсюду следы разрухи и бедности – электрические лампочки без абажуров, старая мебель…
В тот день Джастин лишь издалека посмотрел на старые сооружения и направился к ближайшему из двух больших современных терминалов, страдая от шума и мельтешения автомобилей. Приблизившись к двери под вывеской «Вылет», он внезапно испытал странное чувство: не страх, не ужас – скорее, тревогу, неприязнь, неуловимое воспоминание, словно он был здесь, когда произошло что-то неприятное.
Между тем в Лондонском аэропорту, да и вообще в крупном международном аэропорту Джастин находился впервые. Он замер. Сзади напирали люди, спешившие попасть внутрь. Мужчина с двумя тяжелыми чемоданами обошел его, нечаянно ударив по ноге, и Джастин инстинктивно отступил в сторону, а потом двинулся следом, отогнав чувство смутного ужаса.
В терминале было просторно, из окон под высокими потолками лился дневной свет, всюду сновали люди, фоном звучала музыка, и хотя она часто прерывалась объявлениями о посадке или напоминаниями приготовить паспорта и билеты, это не вызывало напряжения и тревоги – напротив, голос диктора звучал умиротворяюще. Аэропорт ощущался как место перехода, где всё временно и все куда-то направляются, сливаясь в непостоянное множество, лишенное коллективного разума. Люди путешествовали в одиночку, парами или компаниями, с разными мотивами и намерениями, ни одно из которых не предполагало единения с толпой и пребывания в аэропорту дольше необходимого.
Механическое табло пощелкивало, анонсируя текущие направления: Рим, Лиссабон, Аликанте, Западный Берлин, Ницца. Первый рейс в списке то и дело исчезал, а внизу появлялся новый – еще один знак непостоянства и ненадежности. К стойкам регистрации вдоль стены тянулись длинные очереди пассажиров. Одни, продвигаясь вперед, подталкивали свои чемоданы ногой, другие всякий раз наклонялись. Каждый в конце концов уходил на посадку, а им на смену прибывали новые, словно по велению механического табло.
Джастин бродил по терминалу, осматриваясь. Музыка звучала довольно громко, людям приходилось ее перекрикивать, и от этого в зале стоял шум. Некоторые ждали молча, другие раздраженно препирались между собой. Одинокие мужчины нетерпеливо притопывали ногами, явно считая ожидание неприемлемым для себя, мужья и жены держались порознь, дети вели себя беспокойно и выглядели обиженными. При этом многие пассажиры были одеты легко и даже фривольно в предвкушении средиземноморского тепла.
Парадоксальным образом терминал являл собой территорию навязанного спокойствия и пустых перспектив. Легкая музыка создавала расслабленную атмосферу обыденности, яркие табло с рекламой дорогих напитков, косметики и отелей навевали мечты о карьерных успехах и светском блеске, постоянно обновляющееся расписание рейсов сулило близость экзотических стран и шикарных курортов. Сотрудники, одетые в нарядную униформу, ободряюще улыбались при общении с пассажирами, стремясь внушить чувство безопасности, чего не делают в других заведениях – конторах, школах, на заводах и железнодорожных вокзалах. Тем не менее напряжение незримо витало в воздухе аэропорта, и намеренное создание эффекта повседневности его лишь усугубляло. Джастин ощущал это напряжение повсюду, хотя сам не был пассажиром.
Возможно, так проявлялся страх перед полетами, свойственный многим путешественникам. Летать безопасно – статистика наглядно свидетельствует, что у пассажира куда больше шансов погибнуть по пути в аэропорт, чем на протяжении сотни тысяч километров полета, – и все же многие боятся авиакатастроф. Собственный опыт полета Джастин не мог назвать благоприятным и теперь гадал, всех ли здесь терзают те же опасения.
В суровые послевоенные времена, когда поздним вечером Жанетт Маршан прилетела из США в Великобританию, аэропорт несомненно, выглядел иначе. В 1949 году многие здания в Лондоне еще не восстановили после «Блица»[6]. Целые районы были огорожены строительными заборами – завалы расчистили, но ничего не строили. Дороги, электросети, трубы водо- и газоснабжения подлатали, однако лишь в 1950-х у государства появились средства на систематическое восстановление городов и пострадавшей инфраструктуры. А поскольку в аэропорту имелись вполне функциональные сооружения, его реконструкция не входила в число первоочередных задач.
Межконтинентальных рейсов в те времена было мало – только постоянный маршрут между Великобританией и Северной Америкой, доставка грузов в ЮАР и Австралазию да несколько направлений в послевоенной Европе. В Западный Берлин регулярно летали военные самолеты с поставками топлива и продуктов питания.
Эра недорогих авиаперелетов настала в Великобритании лишь в конце 1950-х годов, когда появились доступные чартерные рейсы в курортные города Испании, Франции и Греции. Количество таких рейсов с каждым годом росло, и теперь в здании терминала постоянно толпились легко одетые пассажиры, едущие отдыхать.
В Рингвее, главном аэропорту Манчестера, знакомом Джастину с детства, раньше тоже стояли временные сооружения Королевских ВВС, оставшиеся после войны. В детстве Джастин иногда ездил на велосипеде в Рингвей и бродил по аэропорту, открытому для посетителей. Тогда им еще управляли Королевские ВВС, но количество гражданских рейсов неуклонно возрастало.
Рингвей манил Джастина по причинам, которые тот даже не пытался понять. От дома до аэропорта было меньше двух километров, и над крышей постоянно пролетали заходящие на посадку самолеты. На опасность и шум никто не жаловался – возможно, оттого, что взрослых закалили страшные годы воздушных рейдов и боевых патрулей. Джастина самолеты очаровывали, и он всегда смотрел вверх, когда очередной авиалайнер заходил на посадку. Мальчишки его возраста с блокнотами и биноклями часто толклись в аэропорту, наблюдая за самолетами, и Джастин тоже попробовал заняться споттингом[7], однако ему быстро надоело. Аэропорты имели для него неуловимое очарование, невыразимое в словах и даже мыслях.
Сотрудники аэропорта и таможни наверняка сразу обратили бы внимание на Жанетт Маршан. Она была знаменитостью и умела выглядеть безупречно. Ее внешность, поразительная даже и после долгого перелета, произвела бы неизгладимое впечатление. Актрису, несомненно, заметили бы, узнали и вспомнили даже через несколько дней, когда началось расследование ее исчезновения. Тем не менее после того, как она вошла во временный пассажирский терминал, никто из сотрудников и пассажиров аэропорта ее не видел. Впрочем, достаточно ли тщательно их опросили? Уже не узнать – с тех пор прошло пятнадцать лет, изменился не только аэропорт, но и работавшие в нем люди: одни уволились, вместо них пришли другие. Сотрудники работали по сменам, уходили в отпуска, события стирались из памяти…
Джастин заказал в закусочной чашку кофе и уселся за столик с ярко-красной пластиковой столешницей, мысленно перебирая все, что знал о загадочном исчезновении Жанетт. Наверняка произошедшему существовало логичное объяснение. Похищение, убийство – все эти версии полиция рассматривала и по разным причинам исключила. А может быть, произошла ошибка и Жанетт вовсе не прилетела в Лондон, а высадилась на одной из промежуточных остановок? Или ушла с загадочным мужчиной, который покинул самолет в Шанноне? Кто бы это мог быть? Они ведь явно знали друг друга – или познакомились во время долгого перелета.
Может, Жанетт вообще в последний момент передумала и не села в самолет до Лондона, а осталась в США, чтобы попытаться распутать клубок своих проблем? Но как в таком случае объяснить показания членов экипажа? Они ведь знали, что перед ними Жанетт Маршан.
