Кристина Юрьевна Юраш
Влюбить и за борт!
Король Ратенборна побледнел. Королева открыла рот: «Откуда он знает?».
– А как же папашка? Как на счет единственной дочери? Единственная дочь стоит дорого. Если бы речь шла о жизни моего ребенка, я бы половину морей выжал. И еще столько же прибавил. И грабил бы так, что вы бы у меня взаймы просили, – хрипло произнес пират.
– Как еще всех пиратов не перевешали? – возмутился барон Роксель.
– По мне на берегу плачет очаровательная девушка. И зовут ее Виселица, – усмехнулся пират. – Но на ней было столько пиратов, что я брезгую!
Меня прижали к себе так, что стало нечем дышать. Аромат благовоний опьянял. Я почувствовала, как меня резко закидывают на плечо.
– Отпусти! – опомнилась я, пытаясь отбиться букетом. Подо мной была веревка и море.
– Ааааа! – заорала я. Но опомниться, не успела, как меня сгрузили на палубу.
Наш корабль казался таким маленьким, что я обалдела. Я бросилась вдоль палубы с криками: «Отец!!!». Я уже почти залезла на ограждение, в надежде, вернутся обратно. Но меня схватили поперек талии.
– Тише, принцесса, – послышался шепот. Я болтала ногами в воздухе: «Пустите!».
Пираты возвращались на борт. Они, словно крысы, лезли по веревкам.
– Отпустите! – сопротивлялась я, брыкаясь. Моя юбка задралась, но я продолжала сопротивляться.
– Запомни, как ты это делаешь, – послышался хриплый голос. Мой букет улетел в черные воды моря. – На случай, если упадешь за борт.
Меня оттащили подальше. Я провожала взглядом горящий корабль со сломанной мачтой.
– Помаши ручкой, принцесса! – мою руку взяли в свою и помахали ею. – Помаши ручкой жениху! Папе! Несостоявшимся родственникам! До свидания! Прощайте! Берег там!
Мы растворялись в тумане. Я почувствовала, как меня отпустили на пол.
Я обернулась, глядя на пирата снизу вверх.
– Извиняться не буду. Мои извинения – это всегда больно и смертельно, – прохрипел пират. Он стоял передо мной и улыбался белоснежной улыбкой.
Мимо нас прошел лохматый пират. «Скоро полнолуние!», – сверкнул он светящимися желтыми глазами.
– Ммм! Люблю аристократов! – произнес зубастый голодранец, крутя на пальце бриллиантовое ожерелье. – У них такая вкусная кровушка!
Я дернулась назад и напоролась на капитана. Меня тут же поймали и прижали к себе.
– Вижу, что ты уже начала знакомится с командой. Добро пожаловать на борт «Крессиды»! Крессида на «Крессиде»! – насмешливо и хрипло произнес пират.
Море плескалось за бортом. Слышались скрипы старых досок и шлепанье расправляемых парусов. «Лево руля!», – слышался сиплый крик. Пираты забегали по палубе. Я вжала голову в плечи.
– Не бойся. Вот мы и встретились снова, принцесса, – меня обняли за талию. – На то, что тебя выкупят, можешь не рассчитывать.
– Это еще почему? – огрызнулась я, пытаясь вывернуться.
– Потому что я не отдам. Ни за какие сокровища в мире, – ослепительно улыбнулись мне.
Что-то странное происходило, но я не понимала что. Он говорил, что мы знакомы. Я была уверена, что вижу его в первый раз!
– Вспоминай меня, принцесса, – шептали чужие губы, опускаясь к сомкнутым моим. – Вспоминай… По глазам вижу, что не помнишь. А ты вспоминай…
Мое лицо держали в руках, постепенно склоняясь к нему.
– Я ведь тебя никогда не забывал… Такую забудешь…
Фраза оборвалась на половине моего вдоха, глубоким и страстным поцелуем. Пальцы одной руки впивались в мою талию.
– У меня на тебя большие планы, принцесса, – рука расправила мои волосы. Его глаза улыбались.
– Влюбить и за бор-р-рт! – послышался за спиной противный скрипучий голос. Я резко обернулась. На мачте сидел попугай. Он был щипаный, драный и одноглазый. Но еще страшнее то, что он был призраком!
–Я влюблю в себя эту наивную пр-р-ринцессу и выброшу ее за бор-р-рт! – повторил попугай, расправив призрачные крылья.
Глава первая. Кокетливые размеры
Прогремел выстрел. Пуля прошла сквозь призрачного попугая. Тот упал вниз. Делая вид, что сдох. А потом с диким смехом-срежетом сделал круг над кораблем.
– Влюбить и за бор-р-рт! – гаркнул он мне на ухо. – Беги, пр-р-ринцесса!
– Не обращай внимания, красавица. Он у нас с чувством юмора, – улыбнулся пират ослепительной улыбкой. Из пистолета «Пожалуйста» все еще шел дымок.
Меня вели в сторону трюма. «Бом кливер! Лечь на курс фордевинд», – слышалось сиплое за спиной. Ветер разгонял туман. Море шипело и билось за бортом.
Мои ноги прогнулись. Я схватилась руками за дверной проем.
В романах пираты похищали красавиц с одной единственной целью. Лишить их невинности. Причем делали это сразу по отплытию. Каким-то непостижимым образом, капитаны пиратских кораблей узнавали, что на борту есть девственница. И тут же похищали ее.
«Чую, рядом корабль! Чую, на борту девственница! Поднять паруса!», – примерно так я представляла рейд.
Я уже понимала, для чего меня ведут в трюм. Нянечка рассказывала перед свадьбой, как вести себя с мужчиной.
– Милая, тебя отдают не замуж. Тебя отдают в плен! – твердила она. – Поэтому ты должна вести себя, как подобает! Чтобы проклятые ратенборнцы не забывали о том, кто ты! Смотри на них, так, чтобы во взгляде читалось все государство. Весь Ивернес.
Я шла вслед за пиратом. И тренировала «взгляд государства». Пока что государство смотрело ему в спину.
– Отдаваться ты должна так, чтобы корона с головы не упала. Уронишь корону – уронишь честь Ивернеса! Одна принцесса уронила корону во время супружеского долга!– поучала няня, готовя меня к свадьбе. – А потом ее свергли! И отца ее свергли! Всех свергли!
Нянька доставала из сундука юбки и белье.
– Это было через двадцать лет после того, как она вышла замуж, – робко уточнила я.
– Но все-таки свергли! – на меня посмотрели с поучительной строгостью. У нянечки всегда была история, где кого-то свергли.
– Нельзя кривляться и гримасничать. И стонать нельзя! Ни в коем случае! Пусть простолюдинки стонут и кричат! На то они и простолюдинки! А ты – принцесса!– поучала няня, расчесывая мои волосы.
– А если это… оргазм? – спросила я шепотом. Под матрасом лежал роман «с оргазмом».
– Оргазм для принцессы – это полная казна, процветание народа и флот! Других оргазмов у принцессы нет! – засопела няня. – Я твою мать воспитала. Твою тетку воспитала! Из твоей матери получилась достойная королева! И из тебя получится!
Старая няня сплетала мои волосы для купания. От купели уже шел пар.
– Ты должна встретить принца в спальне в белье. С гербом Ивернеса. Но в короне! Помни, ты – официальное лицо! – поучала няня, помогая мне сесть в воду.
– А как же грудь и эм… прелести? – смутилась я.
– Это не грудь и прочие постыдства. У принцессы это называется «государственные интересы». – вздыхала нянька, растирая мое тело губкой. – Приучай принца делать наследников быстро. Минуту посопел и требуй, чтобы слезал!
– А если он не успеет? – прошептала я, поднимая мокрую руку. По мне скользила губка, натирая мылом.
– Ты приучай его! Пусть на фаворитках тренируется! Чтобы за пару секунд успевал! – строго произнесла няня, выжимая пену. – Помни, ты в плену! Никаких нежностей!
Так я узнала, что принц казнил четырех жен. Всех принцесс обвинили в неверности. А измена принцу – это государственная измена! За нее полагается казнь.
– Сделай так, чтобы его удар хватил раньше, – вздохнула старушка. И подмигнула.
Я очнулась от воспоминаний. Удивительно, но это было сегодня утром. А такое чувство, что вечность назад.
Пират привел меня в комнату. Галантно распахнутая дверь обнажала тюки и какие-то платья. Все это было свалено в бесформенную кучу и сверкало драгоценностями.
– Я приду позже, – послышался хриплый смех на ухо. – И чтобы этих королевских обносков на тебе не было!
Все. Я была права. В книгах написали чистую правду. Со слезами на глазах я вошла в комнату. Дверь закрылась на ключ. Я – пленница! И меня обесчестят. Как всех пленниц.
Со слезами на глазах я осмотрела комнату. Первым бросилось в глаза огромное трюмо. На сундуках лежали платья, короны, украшения. У меня был выбор – отдаться, как принцесса, официальное лицо. Или как маленькая, запуганная девушка – простолюдинка.
Я сняла с себя платье, бросила его на пол. В зеркале отразилось мое белье с гербом Ивернеса. Я достала самую большую корону из груды сокровищ. И напялила ее на голову.
До этого момента я ни разу не попадала в плен! Я просто не знаю, как себя вести!
Не знаю, кто придумал эту глупую традицию для пленных принцесс. Но если этого требует этикет, то придется! Я привыкла к тому, что традиции нужно соблюдать. И малейшее отклонение от этикета чревато дипломатическим скандалом. Меня с детства учили даже дышать по этикету.
И тут я испугалась, что корона упадет в ненужный момент. А она должна продержаться на мне до конца! Это честь и достоинство пленницы Ивернеса! Я не должна ее уронить!
Продетая веревочка и бантик на подбородке гарантировали, что корона не слетит.
Среди тюков сверкнуло что-то маленькое. Я протянула руку и подняла губную гармошку. А я умею на ней играть! Правда, чуть-чуть!
Странно, но как только я стала учиться играть на губной гармошке, ее тут же запретили во всем Ивернесе.
Я вытерла ее об себя. И тут же засунула в рот, издавая жуткий грустный звук.
Мне казалось, у меня получался гимн Ивернеса! Первые три ноты точно! Петь принцессе нельзя. Это противоречит этикету. А вот про игру на музыкальных инструментах никто не говорил!
– Фы-ы-ыр! – выдала я, сплевывая набежавшую слюнку. Ничего, главное – практика.
Дверь распахнулась со словами: «Где моя прекрасная принцесса?».
Я стояла в короне. В белье с гербом. И губной гармошкой во рту.
– Что это значит? – обалдел пират. Он даже прищурился на меня.
– Вы собрались меня насиловать и лишать чести, – торжественно произнесла я, как подобает принцессе. – Помните, что я – принцесса Ивернеса. И в моем лице вы насилуете и лишаете чести все государство!
– Может быть, я и собирался… Но теперь точно нет. Весь Ивернес, я как мужик не потяну! – в светлых глазах пирата читалась мольба. – Нет, ну половину я еще как-то могу попробовать…
– Какую половину? – спросила я, глядя на него холодным взглядом принцессы.
– Прекрасную, – прокашлялся пират. – А веревочка для чего?
– Корона – это честь и достоинство Ивернеса, – я пронзила его ледяным взглядом особы королевских кровей. – И достоинство не должно упасть в ответственный момент!
– Достоинство упадет раньше. И никакого насилия не будет, – пират хрипло смеялся.
Он просмеялся, а потом увидел в моих руках губную гармошку.
– Ты умеешь на ней играть? – прохрипел он, поднимая красивые брови.
– Да! – гордо ответила я, пряча ее за спиной. У меня ее постоянно отбирали, поэтому я знала, что ее нужно прятать.
– И кто же учил тебя, крошка? – пират склонился надо мной. – Играть на губной гармошке!
– Я в детстве была помолвлена с одним принцем, – ответила я, вспоминая далекие времена. – Он научил меня играть на ней. И вообще, это не ваше дело.
– Ты почему платье не надела? – внезапно улыбнулся пират. – Неужели ничего не понравилось?
– Здесь нет моего размера! – гордо соврала я. – Я все перемеряла! Ни одно не подходит!
– Ты точно их все перемеряла? – спросил пират, глядя мне в глаза. Взгляд у него был холодный и пронизывающий.
– Точно, – гордо ответила я. И отвернулась. – Здесь нет моего размера!
– И какой же у тебя размер? – спросил пират, резко разворачивая меня к себе.
– Портниха перед свадьбой сказала, что у меня третий размер! – гордо ответила я, показывая на платья. – А это платье шестого! Это первого! А других размеров нет?
– Что награбил, крошка! – развел руками пират.
– Значит, плохо грабили, – холодным голосом ответила я. – Здесь нет третьего размера!
– Я хотел пригласить вас, принцесса, на ужин, – учтиво произнес пират. Но глаза у него оставались ледяными.
– Я не пойду на ужин без платья! – отрезала я. И категорически тряхнула головой.
Пират посмотрел на меня, а потом прищурился. Меня взяли за плечо, и повели из комнаты.
– Куда вы меня тащите! Я же сказала, что не стану ужинать с вами без платья! – возмутилась я, упираясь изо всех сил. Меня вытащили на палубу. «О!», – обрадовался гнусный экипаж. Они пялились на меня со всех сторон.
– Ближайший корабль, – прохрипел капитан, обращаясь к волосатому пирату, который оказался тут как тут.
– В трех милях проходит торговое судно! – прорычал волосатый, сверкнув желтыми глазами.
– Курс на торговое судно! – послышался хриплый приказ. Все забегали по палубе. Грязные босые ноги стучали по черным доскам.
И тут я увидела корабль на горизонте. Мы приближались к нему с невероятной скоростью! Корабль хотел сменить курс. Он пытался развернуться, но мы его догнали за считанные минуты.
– На абордаж! – прохрипел капитан. Я стояла рядом с ним. Он все еще держал меня за плечо.
– Вы что, собираетесь его грабить? – ужаснулась я, глядя на бледные лица торговцев. В нас целились аж четыре пушки!
– Нет, просто уточню, есть ли у них платье третьего размера! – прохрипел пират, ослепительно улыбаясь.
– Абордаж!!! – орали пираты. Я шарахнулась от огромных крюков. Крюки хищно скребли корабль.
Бледный экипаж торгового судна собрался на палубе. Они тряслись, понимая, что неприятности сейчас дерзко улыбаются рядом со мной.
– Платье третьего размера есть? Женское? – с усмешкой прохрипел пират. Смысл слов дошел до торговцев не сразу.
. Призрак попугая летал над ними.
– Обоср-р-рались? – скрипучим голосом спрашивала добрая птичка.
Один торговец пытался что-то сказать. Но у него получалось плохо. Он просто открывал рот и отчаянно размахивал руками.
– Да, примерно такое, – послышался хриплый голос. Мы смотрели на них сверху вниз.
– Н-н-нет… У нас т-т-только па-па-парусина и с-с-специи, – переглянулись торговцы. Они сбились в кучу и дрожали. – Мы п-п-попали в шт-т-торм… Часть г-г-груза с-с-смыло за борт…
Абордажные крюки слетели. И торговый корабль стал отплывать
– Что это было? – слышался сиплый от страха голос с отплывающего корабля.
– Нет, знаю, но я обосрался, – сознался кто-то из торговцев. Корабль двигался дальше по курсу. Я молча провожала его глазами.
– Слева по борту в пяти милях два торговых судна! – прорычал лохматый, глядя в потертую подзорную трубу.
Мы нагнали их через минут пять. Я не верила своим глазам. Ветер полоскал мои волосы. От прически остались одни воспоминания. В нас пальнули из пушек. Я вздрогнула, но пират широко улыбнулся.
На борту судна царила невообразимая паника. «Это – пираты! Защищайте «Наяду»!»– кричал какой-то бородатый мужик. «Вооружайтесь, кто, чем может!». Десятки людей бегали туда-сюда. Кто-то держал в руках нож, кто-то саблю. А кто-то даже вооружился стулом. Все это было направлено на нас.
Абордажные крюки впились намертво в чужой борт. Вооруженный стулом рыжий юноша дрожал. Вместе с ним дрожал и стул.
– Бабы на борту есть? – спросил хриплый голос пирата. – Нужно платье третьего размера!
Стул выпал из рук бледного рыжего юноши. И с грохотом упал на палубу.
Призрак попугая слетел с нашей мачты. Он сделал круг над чужим кораблем и вооруженным до зубов экипажем.
– Обоср-р-рались? – спрашивала добрая птичка.
Мы отплывали, а команда «Наяды» смотрела на нас странными взглядами. Они все еще стояли вооруженные до зубов. Платья на борту не оказалось.
Глава вторая. Сирены
Мы приблизились ко второму кораблю. «Морская звезда» – прочитала я на борту. Стоило нам поравняться с чужим бортом, я увидела странную картину. Пузатый, лысый в зеленом замшелом камзоле купец размахивал руками. По палубе бегали матросы и сгружали все за борт.
Наши абордажные крюки хищно процарапали чужую палубу.
Мимо нас проплывала огромная пустая бочка. Два молодых матроса ссыпали за борт цветные порошки. Море становилось красным, зеленым и желтым.
– Вот тебе, проклятый пират! – пискляво заорал толстяк – купец, скручивая кукиш. – Лучше в море, чем тебе! Ссыпайте краски и порох! Живо! Чтобы ничего не досталось проклятым пиратам!
Мы качались на разноцветных волнах. Пират, обнимающий меня, молчал. Из трюма соседнего корабля вытаскивали огромную бочку. «Там еще две!», – кричал горластый матрос. В трюм устремилась целая стая матросов.
– Ничего тебе не достанется, Искандер! – злобно орал толстяк.
Мы терпеливо чего-то ждали. Матросы вытащили последние бочки и ссыпали их за борт.
– Все! – выдохнул купец, глядя на нас гордым взглядом. – Хоть обыщи!
– Платье третьего размера есть? На эту красавицу! – прохрипел пират. Он смотрел с улыбкой на купца и его команду.
– Нет! – икнул купец. Он быстро-быстро заморгал. – П-п-платьев нет! Только к-к-краски, п-п-порох и с-с-специи… Б-б-были…
– Мне нужно только платье, – спокойно прохрипело темноволосое чудовище. Абордажные крюки соскочили. Мы стали отплывать. «Морская звезда» качалась на разноцветных волнах.
Матросы застыли на борту. Купец стоял, открыв рот. Я провожала взглядом их. Они провожали взглядом нас.
– Поздр-р-равляю! Кр-р-ретины! – призрак попугая летал над ними. – Обоср-р-рать хотел. Но и без меня спр-р-равились!
До следующего корабля пришлось плыть достаточно долго. На горизонте в утренней туманной дымке маячили чьи-то мачты. Бантики на белье трепетали на прохладном морском ветре.
– Пр-р-раво р-р-руля! – рычал лохматый помощник. Он повернулся ко мне и оскалил волчьи клыки.
Где-то хлопали паруса, надуваемые ветром. Пираты ловко скользили по веревками. Стучали босыми ногами по доскам.
– На Крессиде, на Крессиде было столько моряков! – послышалось нескладное пение сверху.
– На Крессиде, на Крессиде было столько мужиков! – подхватили другие нестройным хором.
– На Крессиде, на Крессиде удержался только я! – ревела команда, бегая туда-сюда. – И поэтому добыча вся моя! Йо-хо-хо!
Я сглотнула, покраснела, пошла пятнышками. Это что за песня такая? Какие мужики были на мне? Какие моряки?
– Я помню, как своим тараном в Крессиду он вошел! – запел тот самый сиплый голос. – Входил в нее он сотни раз! Крессиде хорошо! На абордаж весь экипаж за золотом идет! А вечером под сабель свист дележка денег ждет! Йи-и-и! Ха-а-а!
– Кто там вошел в Крессиду? – обалдела я, слышал продолжение песни.
– Чудная песня про корабль, не так ли? – прохрипел пират, от души прижав меня к себе. – У них есть еще много таких песен!
– А можно сделать так, чтобы они их не пели?!! – возмутилась я, дрожа от гнева.
– Крошка, они не знают других песен, – усмехнулся капитан, тиская меня, как котенка.
– Значит, я их научу! И чтоб больше они не позорили честь принцессы Ивернеса! – гордо произнесла я.
Я вырвалась, достала губную гармошку и приложила ее к губам. Первые три ноты дались с трудом. Ветер трепал волосы, но я старалась. Я помнила одну песенку про любовь, которую меня научили играть. И пираты должны быть мне благодарны!
– Капитан! Можно сойду с корабля ближайшем порту? – сипло взмолился лысый голодранец.
Я продолжала играть, старательно выдувая мелодию.
– Эй, Дырявый Джо! Ты забыл, что там акулы! – орали пираты, хватая еще одного облезлого голодранца с крюком вместо руки. Он твердо решил выброситься за борт.
– Пр-р-ристрелить и за бор-р-рт! – надрывно орал попугай. – Сожр-р-ри гар-р-рмошку, твар-р-рь!
– Пойдем, крошка, – с улыбкой произнес капитан. Он не обращал внимания на панику.
Пират увлекал меня за собой в трюм. Мы прошли по коридорам, спустились в самые недра корабля. В черном, мрачном трюме стояли огромные клетки. В них сидели три пирата. Один храпел, открыв беззубый рот. Второй расписывал чьи-то прелести. Третий бросился к прутьям и напугал меня до полусмерти.
– Вот с них и начинай учить пиратов правильным песням, о прекрасная сирена, – похлопали меня по плечу. – Только к клеткам не подходи, крошка. Я пока поднимусь на палубу.
Стоило двери закрыться, а мне поморщиться от вони, как пираты в клетках оживились.
– Красавица, – оскалился в улыбке грязный пленник, протягивая ко мне уродливую руку. – Баба! Ребята! Нам бабу привели! Иди сюда, красавица, Билл Ядро тебя не обидит! Да!
Я стала играть песню про любовь. Несколько раз ошибалась и начинала сначала. Нужно вспомнить все, как меня учили. Я играла долго, примерно час. Но постоянно ошибалась. Видимо, с непривычки!
– Извините, я начну сначала, – вежливо извинялась я, снова поднося к губам золотую гармошку.
Если я уже здесь, то почему бы не нести в черные сердца пиратов что-то хорошее?
Возможно, пират, услышав песню про любовь, одумается. Поймет, что в жизни есть много прекрасных вещей. Что его на суше ждет девушка, мать, сестра. И они тоже любят его. И переживают.
Я подняла глаза и увидела, как в клетке тихо плакал Билл Ядро. Он обнял колени и рыдал. Это придало мне уверенности в том, что я все делаю правильно!
Гармошка взяла высокую ноту, от которой пират справа поморщился. По его грязному, обветренному лицу потекла слеза.
Гармошка взяла еще одну ноту, от которой пират слева упал на колени. Он стоял, опустив голову. Видимо, в знак покаяния. Странно, но чем выше я беру ноты, тем сильнее музыка проникает в черствые души пиратов. И чем чаще я ошибаюсь, тем сильнее они раскаиваются в том, что стали пиратами.
– За что? – рыдал сидящий на коленях пират.
– Сударь, вы сами виноваты в том, что избрали путь морского разбойника, – пояснила я. И набрала воздуха в грудь.
– Выбросьте меня за борт! – орал дурным голосом пират. Он метался по клетке, как загнанный зверь.
– Раскаяние и муки совести – это хорошее начало, сударь. Постарайтесь все осознать и сделать выводы, – вежливо пояснила я.
Я очень старалась. Мелодия получалась грустная и протяжная. Некоторые ноты приходилось повторять несколько раз.
– Разорви меня морской дьявол! – бился головой об прутья пират справа.
– Я понимаю ваше сожаление, но вы всегда можете начать честную жизнь, – продолжала я выполнять долг принцессы. Отец всегда говорил, что король должен наставлять подданных на пусть истины. Было бы замечательно, если бы эти пираты смогли начать новую жизнь.
Один их пиратов заткнул уши и почему-то открыл беззубый рот. Его глаза выкатились из орбит и покраснели.
– Я все равно слышу эти мерзкие звуки! – стонал он.
– Я понимаю. Когда просыпается совесть после стольких злодеяний, это неприятно, – назидательно поясняла я. – Но постарайтесь прислушаться к ее голосу! А хотите, я сыграю вам гимн Ивернеса? У меня почти получается! Вот, послушайте.
– Чудовище! – прошипел пират, который до этого затыкал уши.
– Да, вы были чудовищем. Не платили налоги в казну. Поэтому вам стоит задуматься над вашим поведением! – терпеливо объяснила я. Наверное, мною бы сейчас гордились.
– Кракен! Кракен! – заорали пираты. В трюме появился призрак попугая: «Ну что, стр-р-радальцы? Обоср-р-рались?». Попугай уселся мне на плечо, но я брезгливо скинула его.
– Кр-р-ракен хор-р-рошая птичка! – похвастался лысый петух. – Будете ор-р-рать, я спою!
Дверь открылась. Как раз вовремя! Я почти подобрала гимн Ивернеса.
– Вам понравилась моя сладкоголосая Сирена? – меня подняли, словно куклу вместе с гармошкой во рту.
В клетках слышались радостные крики. Меня несли на плече по деревянной лестнице.
– Они очень любят музыку. Ты всегда можешь приходить сюда и играть свои песенки, – хрипло произнес капитан.
Мы поднялись на палубу.
– Освободите заключенных! – прохрипел капитан волосатому помощнику. – С них достаточно!
– Я хочу, чтобы пираты одумались и начали новую жизнь! – твердо произнесла я, вырываясь. – И вообще! Я требую к себе уважения! Не нужно таскать меня, словно я какая-то потаскуха! Не прикасайтесь ко мне! Вы знаете, что к принцессе нельзя прикасаться без разрешения?
Из трюма выбежали трое. Один из них стучал деревянной ногой. Завидев меня, размахивающую губной гармошкой, знакомые пираты бросились в сторону борта.
– Человек за бортом! – заорал на весь корабль какой-то оборванец. – Человек за бортом!
– Там акулы! Куда их морской дьявол понес! – пытался перекрикнуть его еще один пират, взбираясь на бочку.
– Они хотят доплыть до берега! Не мешайте им! – встряла я. – Они хотят начать новую жизнь!
– У них хорошо получается! Новая жизнь, в которой нет тебя и губной гармошки, непременно будет светлее и радостей, – заметил хриплым голосом капитан.
Один из пиратов снял простреленную шляпу и поднял на нас слезящиеся глаза.
Я посмотрела на пиратов, которые собрались возле борта. «Бедняга Джо Ядро!», – покачал головой облезлый пират. «Бедняга Билл Три Пинты и Джо Морской Дьявол!», – повторил он, натягивая шляпу обратно.
– Пусть ими акула продр-р-рищется! – гаркнул призрачный попугай с мачты.
– Я нашел тебе платье! Третьего размера, – послышался голос пирата на ухо.
Он снял с бочки наряд, от которого мне стало плохо. На красном платье красовался такой вырез, что у меня глаза на лоб полезли от такого бесстыдства. Юбка была разорвана почти до самого корсета.
– Третий размер! – мне бросили платье.
Я посмотрела на корабль, которых отплывал от нас. «Сладкая Сирена» – прочитала я на корме. На палубе стояли страшные женщины. И все они были в таких же развратных платьях!
– Прощайте, мальчики! Захотите море любви и обожания – приплывайте! – махали девицы руками. И посылали воздушные поцелуи!
– Пр-р-рости Тутка, – скрипел попугай. Меня уже несли в трюм. – Пр-р-рости, заср-р-ранца, Тутка! Одноглазый Билл бр-р-росил тебя!
Меня снова взвалили себе на плечо и потащили в сторону знакомой кладовки.
– Я такое не надену! Слышите! – кричала я, барабаня кулаками по чужой спине. За это меня ущипнули за попу. И я покраснела.
Дверь в мой "будуар" закрылась. Я осталась наедине с пиратом и этим бесстыдством!
– Это что? – ужаснулась я, брезгуя даже взять эту тряпку двумя пальцами – Разве это платье?
В трюмо отражалась я и это ужасное платье в руках пирата.
– Нет, я такое не надену! Это неподобающий для принцессы наряд! – гневно ответила я. И подняла глаза. На меня был направлен пистолет «Извините».
– Другого не было, моя принцесса, – пистолет опустился.
– Но это же развратное платье! – возмутилась я, видя, как поднимается второй пистолет «Пожалуйста».
– Надень его, принцесса, – послышался хриплый голос. Пират тряхнул роскошными черными волосами и спрятал второй пистолет.
– Вы пожалеете об этом, – процедила я, дрожащей рукой натягивая платье. Платье было мне мало. Грудь почти вывалилась из корсета. Я старалась не шевелить ногами, чтобы они не мелькали в этих бесстыдных разрезах.
– А теперь мы ужинаем, – произнес пират, улыбнувшись. Не смотря на улыбку, его мертвые и холодные глаза не улыбались.
– Чтоб ты провалился! – процедила я, зажимая разрезы на юбке руками.
– На меня не подействуют твои проклятия, принцесса, – усмехнулся пират. – Ни на меня. Ни на мой корабль. Ни на команду. Так что держи свой черный дар при себе.
Я удивленно посмотрела на пирата. Тот дерзко оскалился в улыбке.
Пират взял меня за руку и потащил по коридору. Я пыталась держать юбку одной рукой. И возмущенно семенила за ним мелкими шажочками.
– Я не пойду с вами в ваше грязное логово! – шипела я, вырываясь. – Сами ужинайте в своей нищете! Я лучше посижу без еды!
Роскошная дверь открылась, а меня втолкнули внутрь.
Все стены были оббиты андарсильским бархатом. У меня было одно- единственное платье из этого бархата. Мне сказали, что оно стоит целое состояние! Поэтому его нужно надевать только на особые церемонии и приемы. Не чаще двух раз в год.
Вокруг было золото и кровь этого бархата. Золотой стол расположился в центре комнаты. На нем стояли две золотых тарелки. На салфетке сверкали золотые приборы.
Я открыла рот и глаза. Даже не знаю, что открылось шире. Даже мне, выросшей во дворце, это убранство показалось роскошным.
– Согласен. Бедненько, но чистенько, – усмехнулся капитан.
– Вы хоть вилкой пользоваться умеете? Или хотя бы видели ее на картинке? – возмутилась я, глядя себе под ноги.
Под ногами расстилался драгоценный ковер. Я не помню, из какой страны. Но у папы был такой, только маленький. Нам его однажды привезли послы. В качестве подарка.
– Присаживайтесь, принцесса, – мне пододвинули стул.
Я горделиво присела на самый краюшек. Деликатно взяла в руки вилочку и ножичек. Два тонких бокала с каким-то черным напитком мерцали бликами в пламени свечей. Салфетки с золотой вышивкой были красиво у разложены на столе.
– Учтите, если вы едите, как свинья, то я немедленно покину комнату, – твердо произнесла я, вспоминая придворный этикет.
Пират стянул салфетку со стола. Он резко встряхнул ее, чтобы расправить. Если честно, он немного напугал меня этим.
– Принцесса забыла про этикет? – усмехнулся пират. Я снова заметила странность. Он улыбался, но глаза при этом были холодными и злыми.
Мне на колени бросили салфетку. Пират обошел стол и тяжело упал в роскошное кресло с высокой спинкой. На спинке золотым узором лавровые ветви обвивали корону с гербом Ратенборна. Значит, правы были придворные. Это – бывший королевский корабль Ратенборна.
Многие королевские суда были захвачены пиратами. И на одном из них был мальчик… Наверное, его судно так же захватил мерзкие пираты. Быть может, корабль, на котором плыл тот самый мальчик, бороздит моря под пиратским флагом.
– Принцесса, кто вас учил так держать вилку? – нагло спросил пират. – Это же не по этикету. Вилочку нужно держать вот так! Ты вилочку когда-нибудь видела? Или только на картинке?
Я посмотрела на свою руку, а потом на руку пирата. Черный камень на его перстне сверкнул. Я стиснула зубы.
– Не хватало, чтобы грязный пират учил меня, принцессу, этикету! – огрызнулась я, осторожно отрезая кусочек от мяса.
– Согласен, – послышался этот мерзкий голос. Он еще и смеялся. Хрипло и жутко. – Не хватало, чтобы я рассказывал принцессе, как правильно жрать… ой, простите, есть столовыми приборами.
Я подняла на него взгляд, полный ненависти. Щеки полыхали. Мясо скрипело на зубах.
– Учись, принцесса, пока меня в бою не убили, – усмехнулся пират, отправляя мясо в рот. – Принцесса, кто так держит нож? Вас что? Не учили держать правильно нож? Обратите внимания, как держу его я. И попробуйте повторить. Если получится.
Да он издевается!
Я бросила столовые приборы в тарелку. Нож и вилка упали с противным звоном. Я стряхнула с себя салфетку. Резко встав, я направилась к двери.
– По этикету ты не имеешь права швырять столовые приборы, – в голосе слышался лед.
Я тяжело дышала и ненавидела эту тварь.
Моя рука уже дернула золотую ручку, как вдруг в воздухе что-то просвистело.
Я невольно дернулась.
В дверь был вбит нож!
– Ты нарушила этикет. Я нарушил правила этикета, – послышался голос капитана. Я с ужасом смотрела на нож, застрявший в двери. – Вернись на место! Ужин еще не закончен!
– Какая р-р-романтика! – послышался каркающий голос попугая. – Получается, Искандер-р-р?
