Кристина Юрьевна Юраш
Принесите мне совесть ужасного принца
Дед захрапел, а я с раздражением закрыла шкатулку.
– Двенадцать девчонок на молодца. Йо-хо-хо, и конец отбора! – промурлыкала я, доставая из шкафа траурное черное платье.
Я лениво натянула на себя траурное платье с подъюбником, разглаживая его на себе и щелкая крючками корсета.
– Уронили принца на пол, – вздохнула я, пересчитывая пальцами скляночки с противоядиями, пришитые к нижней юбке.
Из ящика я достала красную коробочку со сверкающей брошью и осторожно застегнула ее на груди.
– Принц не будет больше папой, – усмехнулась я, осторожно проверяя отравленную иголку броши.
Собранные в пучок волосы сколола красивая заколка.
– Все равно его не брошу, – заметила я, загадочно улыбаясь и резко выхватывая заколку из пучка. Лезвие сверкнуло и тут же исчезло. Я снова поправила прическу, заправляя за ухо непослушный локон.
– Потому что, совесть гложет, – вправляла я в уши серьги в виде капелек. Одной такой капельки достаточно, чтобы всю комнату заволокло едким туманом.
– Она была такой милой девушкой, что тройное убийство на отборе так и не раскрыли, – усмехнулась я сама себе, тряся головой и проверяя прическу. Черные кружевные туфли на высоком каблуке идеально дополнили образ вдовы, похоронившей свою совесть, честь и чужие мечты ради короны.
Глава пятая. Дворец соплям не верит
Экипаж уже ждал меня возле дома, пока я спешно спускалась по лестнице, приподнимая пышную атласную юбку цвета воронова крыла.
– Прошу, – спило пригласил меня старый кучер, пока я усаживалась поудобней на кожаных сидениях и готовилась к встрече с чужим принцем и всеми вытекающими из принца последствиями. Огромные часы на Черной Башне пробили без двадцати полночь, когда мы въехали на роскошную, освещенную магическими огнями площадь перед дворцом. Над площадью рассыпались фейерверки и салюты.
– Это в вашу честь, красавицы! Все в вашу честь! Смелые, отважные, красивые! Я бы на месте принца потребовал гарем! Но нет, победительницей станет только одна! Одна – единственная, неповторимая, особенная! Самая красивая, самая умная, самая очаровательная. Именно такой должна быть наша блистательная новая королева! – слышался бодренький голос знакомого мага-диктора, снующего между платьями. Я смотрела на одинаковые платья и прически, из которых торчали золотые рога. Единороги кочевали по площади, сливаясь друг с другом и сбиваясь в стада. Отдельные умные особи держались особнячком, подвергаясь насилию над психикой со стороны добрых советчиков.
– Хочешь погадаю, красавица! – послышался скрипучий голос, стоило мне обернуться. Ко мне тут же бросилась шустрая бабка в лохмотьях. – Всю правду скажу! Вижу, как ты проходишь первый тур…
Я с усмешкой отмахнулась от ее, нервно ища глазами знакомый экипаж. «Свежие сплетни про отбор! Я работаю в замке! Недорого! Свежие сплетни!», – орал чумазый мужик, стоящий возле роскошного фонтана. «Список конкурсов отбора! Я подслушал разговор короля и королевы!», – пытался перекричать его еще один оборванец. – «Первый конкурс будет, кто лучше всех станцует для принца! Больше бесплатно ничего не скажу! Пять золотых за список конкурсов!».
– Как вам не стыдно, господа, – усмехнулась я, глядя на мятые бумажки в руках информаторов. – Почему так дешево?
– Это шанс! – кричали родители, высыпая последнее золото и вырывая из грязных рук списки конкурсов. Мятые бумажки несли участницам, ревностно оберегая от вездесущих и любопытных глаз.
– Вон она! Держите ее! – внезапно на меня бросились доблестные маги после истеричного женского крика. – Это она украла мой браслет! Это она! Я ее узнала!
О, старый фокус!! Меньше народу – больше шансов на принца. Отбор уже начался. Просто мало кто об этом знает.
– Мы вынуждены задержать вас на несколько часов до выяснения всех обстоятельств дела, – послышался деловой голос молодого боевого мага, пока я смотрела на нарядные доспехи и волевой подбородок – лопату.
– Знаете, молодой человек, я бы задержала вас на пару суток, для выяснения обстоятельств тела, – усмехнулась я, глядя на широкие плечи, нагловатую улыбку и протягивая документы.
– Вы… Вы и есть та родственница старухи Саломеи? – опешил маг, пока я мило улыбалась.
– Одной из самых богатых женщин Норланда, – помогала я мыслительному процессу, понимая, что за широкими плечами и нагловатой улыбкой скрываются две маленькие, но очень миленькие извилинки. И сейчас они трутся друг об друга со страшной силой, пытаясь понять, зачем одной из богатейших наследниц воровать чужой браслет?
– Ой, простите, мы подумали, что вы одна из тех, кто… – мялся и краснел красавец, разочаровывая меня все сильнее. – Ну вы поняли? Платья там похищают… Драгоценности… Может, слышали?
– Держите ее! Она украла мою диадему! – заверещала та же «обворованная» девица, тыча пальцем в еще одиноко стоящую девушку, которая при виде магов тут же побледнела, тряся головой и отрицая свою причастность к грабежу, насилию и разбою.
Где эта семейка? Я оборачивалась по сторонам, видя стада единорогов, пасущихся на пастбищах сплетен и пересудов. Часы на башне гулко пробили без пяти полночь!
– Штраф за непунктуальность – тысяча золотых, – напомнила я себе, рассматривая свои ногти. – Или они думают, что мне этот принц больше всех нужен? Мне же проще, если они не приедут.
Часы пробили полночь, а все застыли, ожидая, когда золотые ворота замка торжественно приоткроют завесу тайны.
– О, уже полночь! – слышался внезапно ставший таинственным голос Ангуса, который был вездесущ, как боли невралгии. Над площадью реяла огромная иллюзия из разноцветных светлячков, которые складывались в картинки. – Но ворота пока что заперты! Только что поступили данные, что во дворце готовится сюрприз для всех участниц! О, как томительно это ожидание для юных девичьих сердечек!
– Как томительно ожидание для старческих почек, – вздохнула я, как вдруг на площадь въехал невзрачный, испачканный грязью экипаж. Он едва не перевернулся, подпрыгнув на каком-то камне. Из экипажа тонкой струйкой моего терпения вытекали старые знакомые.
– Успели? – вцепилась в меня мать, глядя на городские часы. – Простите, просто мы долго собирались… Сами понимаете! То туфли не подошли, то украшения…
– Нет, что вы, – усмехнулась я, стряхивая ее руки с себя. – Я вовсе не обиделась. Обиделся мой кошелек. А утешить его может денежка. Тысячи золотых вполне достаточно.
– Фух, – лаконично выдохнул глаза семейства, выражая свой восторг от случайного совпадения и одновременно ужас от незапланированных трат. Следом за ними из кареты походкой королевы вышло еще одно однорогое копытное, шелестя своим пышным радужным платьем.
– Две тысячи, – произнесла я, глядя на сверкающие драгоценности и туфли – копыта, и не видя шали. Да я бы никогда не нацепила это платье! Ладно, в прошлом году были феи, в позапрошлом – эльфы. Я терпеливо жду, когда мода снизойдет до гномов.
– А почему так дорого? – опешил глаза семейства, пока я смотрела на Изабо. Ни шали, ни брошки. Ничего вышеперечисленного.
– Вы знаете, – спокойно улыбнулась я, глядя на то, как наш единорожек сливается со стадом других, пощипывающих листочки с конкурсами и платочки. – Все штрафы идут на поддержку бедных, несчастных, находящихся на грани вымирания маленьких существ. Их так мало осталось! А жестокие и бессердечные люди не задумываются о том, что безжалостно истребляют их каждый день!
– Фей? – удивилась мать, поглаживая руку дочери.
– Моих нервных клеточек, – ответила я, глядя на Изабо. – Где шаль, о которой я говорила?
– Понимаете, – тут же вмешалась мать, улыбаясь мне заискивающей улыбкой. – Мы подумали и решили, что не стоит нервировать бедного ребенка накануне отбора! Ей ужасно не нравилась эта шаль. Она проплакала почти всю ночь… Поймите, у нас тоже сердце не камень, хотя мы убеждали ее, что так будет лучше, что Саломея Кляр плохого не посоветует! Но видя ее слезы… У вас просто самой нет детей, поэтому вам не понять!
– Мои детки – мои нервные клетки, а каждая морщинка – разочарование в мужчинке, – спокойно заметила я, пока Изабо вертела головой, а мимо нас шуршали одинаковые юбки.
– Но мы все-таки прислушались к вашему совету и добавили розовый бантик! – авторитетно произнес отец, показывая на маленький бантик на корсете. –Вот мы и решили, что бантик – это отличная идея! Наша дочь должна чем-то отличаться!
– Баблом и соблазнительностью, если не может умом и сообразительностью, – невозмутимо произнесла я, доставая листок и разворачивая его. – Так, на чем мы остановились?
Я посмотрела себе под ноги.
– Ах, да! На вашей самооценке, которой я займусь потом. Итак. Пять правил отбора. Правило первое. Никакой дружбы, союзов, альянсов с другими участницами. Помни, ничего хорошего, кроме денег, словом «кучка» не назовут! Правило второе. Осторожность с едой. Ты на диете, которая называется «Я еще жить хочу!». Очень эффективная диета, которая помогает похудеть на пару килограмм нервных клеток. Правило третье. Никаких прогулок. Ни днем, ни ночью, ни в одиночестве, ни в компании. Свежий воздух на отборе очень вредит здоровью. Точно так же, как и тяга к прекрасному. Правило четвертое. Никаких романов с придворными, слугами и так далее. Надеюсь, этот пункт понятен? И переходим к последнему пункту. Запоминать обстановку комнаты. Если обнаружишь вещь, и тебе внезапно покажется, что ты ее раньше не видела – моментально выбрасываешь ее в окно. Даже, если показалось, что это подарок от самого принца.
Я передала лист семейству, а отец поднял на меня глаза, в которых читался полный финансовый кризис.
– Там напротив каждого пункта написан штраф! Вы с ума сошли ставить такие суммы! – воскликнул он, утирая пот со лба скомканным черным платком. «Все будет хорошо!», – гладила мать бледную чуть дрожащую руку. Изабо надменно провожала взглядом какую-то девицу в точно таком же платье.
– Я же сказала. Либо я бью учениц, а иногда даже плохими словами по самооценке, либо я бью по карману родителей, – произнесла я, глядя в глаза отцу.
– Да, но не такие суммы! – закусил губу глава семейства, сводя дебет с кредитом и поражаясь моим финансовым аппетитам. – Мадам Катлин Телфи брала куда меньше! Ее школа тоже считалась одной из лучших в городе!
– И почему здесь не мадам Телфи? – спросила я, глядя на Изабо, поправляющую свой розовый бантик. – И чему же вас там учили, милое дитя?
– Мы учились по сказкам! Нас учили мысленно проживать отбор, – пояснила девушка, пока ее мать кивала каждому слову. – Нас учили представлять, как ты побеждаешь в отборе! Мадам Катлин говорила нам побольше мечтать! Нас учили, как правильно улыбаться принцу, чтобы произвести на него впечатление. Я, между прочим, закончила Академию Мадам Катлин с отличием!
– Что ж ты раньше не сказала, золотко ты мое! – ласково произнесла я, глядя на нее с умилением. – Что ж ты молчала, что вы учились по старым сказкам! Слушай меня внимательно! Молчишь, как русалочка, сохраняешь спокойствие Белоснежки, ночью дрыхнешь, как спящая красавица…Так понятней?
– Папа! – внезапно заорала Изабо, поднимая юбку и мчась в сторону торговца конкурсами. Ее семейство ломанулось следом. «Все конкурсы с отбора! Прочитала – принца завоевала!», – горланил торговец совестью.
– Это наш шанс! – кричал отец, раскошеливаясь на бумажку. «Тут танцы! Мадам Телфи учила нас танцевать!», – шушукалась семья, пока я смотрела на них с умилением.
– Самое мудрое вложение денег из тех, которые я видела, – усмехнулась я, пока семейством обсуждалась песня на конкурс песен. Нищий смотрел на меня, а я смотрела на него, показывая перстень. – Если бабушка умерла, это еще не повод прикарманить себе всю выручку. Берешь свой процент, а остальное относишь в мою школу. Гадалкам скажи тоже самое. И только попробуйте не отчитаться. Вы знаете, что будет.
– Хорошо, – процедил сквозь зубы торговец, исчезая в толпе. На меня смотрели удивленные взгляды.
– Один бизнес – хорошо. Три бизнеса лучше, – вздохнула я, глядя на мятый листок в руках любителей расставаться с деньгами.
«И вот он долгожданный момент! Врата королевского дворца открываются! Мы будем за вас болеть и переживать! За каждую!», – послышался громкий голос мага. Все дружно бросились обниматься, прощаться. «Ты обязательно победишь!», – кричали родители дочерям. «Я стану королевой!», – кричали они родителям.
«Но перед вратами установлен магический детектор! Все мы помним главное правило – никаких магических артефактов! И никаких магических зелий влюбленности! В случае обнаружения – вы дисквалифицируетесь!», – торжественно произнес Ангус, пока девицы выстраивались в пеструю цепочку. Я поставила Изабо впереди себя, терпеливо ожидая своей очереди. Странно, но принц еще никому не изменил, а все уже с рогами.
– С собой нет магических артефактов? – спросила я Изабо, прекрасно зная, что мои маленькие друзья, спрятанные в одежде и украшениях прошли не первый отбор.
– Нет, я прекрасно знаю правила, – гордо ответила Изабо, пока я думала, как представить ее принцу. «Следующая!», – послышался голос, а я обернулась, видя длинную шеренгу единорогов, изредка разбавленную здравым смыслом в виде обычных платий. Сверкающая арка внезапно на всю площадь завизжала, а девица, стоящая в ней отпрянула.
– Это фамильное кольцо! Я не знала, что оно магическое! Честно! – кричала девушка, а ее отодвинули в сторону, поставив магическое клеймо на лбу «Дисквалификация!». Слезы брызнули из глаз самой хитрой, а она бросилась к фонтану с остервенением отмывать метку.
Изабо держалась неплохо, а мы все приближались к магической арке. «Пусть красавица не переживает! Метка пропадет сама – собой через час! Очень жаль, но королевы, не умеющие читать, нам не нужны!», – послышался голос Ангуса, а я пристально смотрела на еще одну красавицу, которая спорила со стражей, уверяя, что ее подставили! И это не ее брошь очарования! На ее раскрасневшемся лице уже сверкала знакомая надпись.
– Это все Маргарита! – до хрипоты кричала девица, но никто не обращал на нее внимания. – Она мне подсунула ее!
Изабо шагнула в арку, как вдруг раздался отвратительный писк. Над аркой появилась надпись: «Любовное зелье!». Я опешила, не веря своим глазам. Из – под юбки у Изабо показался маленький флакончик с золотой крышечкой, вылетая в руки магов.
– Дисквалифицирована! – произнес маг, пока побледневшая Изабо ощупывала свой лоб, на котором виднелось позорное клеймо.
– А мадам Телфи говорила, что… – опешило юное дарование, которое я мечтала вернуть производителям без штампа «брак». Я схватилась за живот и прижала платочек ко рту, имитируя нервную тошноту.
– Ой, что-то я перенервничала, – задыхалась я, сгибаясь пополам и глядя на то, как Изабо пытается что-то доказать магам, но безуспешно. – Можно я попозже!
В арку уже зашла девица, стоявшая за мной. Она спокойно миновала ее и прошла в золотые врата, где ее уже учтиво встречали слуги. Я отошла на безопасное расстояние, а потом цокая каблуками, как заправская кавалерия, бросилась в сторону Изабо. Ужас моей нервной системы вместе с другими девицами в отчаянии терла лоб водой из фонтана. «Не смывается!», – рыдала растрепанная блондинка, растирая свой покрасневший лоб.
Мать суетилась возле Изабо с мокрым кружевным платочком, пытаясь яростно стереть позорную надпись. От прически не осталось и следа. Сама убийца моих нервных клеточек подвывала, помогая матери дрожащей рукой.
– Да вы просто находка для моего ненасытного кошелька! – усмехнулась я, подходя поближе.
«Кажется, оттирается!», – причитала мать. Отец был немногословен, но очень красноречив.
– Мадам Тэлфи говорила, что можно! – верещала она. «Алхимик сказал, что его не найдут! Он давал гарантию!», – орал отец. Что орала мать, я так и не услышала.
Я схватила за руку Изабо, пинками загоняя ее в карету. Она тряслась и возмущалась несправедливости, пока я орала: «Трогай!». Судя по всему, отец семейства воспринял это слишком буквально, навалившись на меня всем телом!
– Быстро, круг по соседним улицам! На платок и ко лбу! Держать две минуты! Не больше! Иначе будет ожог! – приказала я, вытряхивая из юбки один из пузырьков.
– Мама! – рыдала Изабо, пока я понимала, что нас уже видели вместе.
– Стоять! – заорала я, вскакивая с сидения и еще на ходу выскакивая из кареты и бросаясь на улицу. По улице брела рыдающая девица, в платье, от которого меня скоро будет тошнить. И возможно даже на платье. Клеймо позора горело на ее лбу, пока она размазывала сопли по лицу. А еще она мечтала размазать какую-то крестную, видимо, подавшую гениальную идеи.
– Мне нужна твоя одежда, – трясла ее я, видя заплаканные глаза и съехавший рог прически. – Сколько стоит? Быстро! Отвечай!
– Тысячу золотых, – всхлипнула девица, душа платок, как шею крестной.
– У меня нет с собой таких денег! – развел руками отец семейства, решив ударить финансовым кризисом по моей расшатанной нервной системе.
Он полез в кошелек, глядя на меня виноватым взглядом, словно заделал мне внебрачного ребенка.
– У меня есть… раз… два… Кажется, пять…
– Бумагу и перо! – задыхаясь, приказала я, прямо на дверце кареты выводя расписку и тыкая ее будущей убийце крестной.
– Вот, приходи в школу Саломеи Кляр. Бесплатно. Поняла? Она тебя всему научит. Пройдешь любой отбор! Хоть к герцогу, хоть к графу! Меняемся платьями! Только быстрее! – трепала ее я, приводя в чувства.
– Неужели? – глаза девицы округлились.
Соображала девица так медленно, что я уже была спокойна за ее крестную.
– Быстро! – рявкнула я, глядя как красавица медленно стала расстегивать корсет.
– Тебе что? Музыку включить? – шипела я, расшнуровывая ее корсет. – Приличные девушки раздеваются только под менуэт? Спеши, как голая на кровать!
Если до этого дня никто не додумался проклясть эту семейку, то я быстро наверстала упущенное! Сначала краснела Изабо с платком на лбу. Потом очередь подкралась к ее матушке. Когда покрылся стыдливым девичьим румянцем отец, я уже вытряхнула девицу из ее платья, ныряя с ним в карету.
– Мне отвернуться? – деликатно спросил папаша, до сих пор не уверенный, что правильно понял значение фразы: «Феерлядская прахомидия!». Ему было важно знать, что означает это заклинание. И как оно в целом способно ускорить процесс раздевания.
Я сдирала платье, вытряхивая из него себя и все свои пожитки.
– А мышкин хобот тебе промеж глаз, что означает? – деликатно спросила мать, решив повысить свой уровень образованности в такой подходящий момент.
– Как вы можете так ругаться! – воскликнула Изабо. – Это неприлично!
– Ты на кого юбочкой шуршишь? – в упор спросила я, выбрасывая черное платье в окно.
Изабо гордо посмотрела на меня, но промолчала, пока я пыталась натянуть юбку. За каретой бежала девушка с криками: «Спасибо!». Юбка уже побывала «гнойным прыщом на попе феи», но даже это не могло помочь ей застегнуться.
– Простите за нескромный вопрос, – прокашлялась мать, пока я пыталась влезть в чужой корсет.
«Шоб тебя кентавр ускакал!», – ругалась я сквозь зуб, расправляя радужное убожество и прикрывая корсетом белые полосы.
– А откуда у вас эти шрамы? Их так много… У вас была кошечка? – осведомилась мать, заглянув на лоб дочери.
– Есть пятно на биографии – ухудшение демографии, – усмехнулась я, пытаясь застегнуть корсет и утрамбовать в него природные богатства.
Накрутив волосы на рог, я стала распихивать свои сокровища по укромным местам.
– Вы неправильно сделали рог, – деликатно заметила мать семейства, обнимая икающую Изабо.
– Вы неправильно сделали дочь, – резко ответила я, глядя на комок страданий. – Ничего, жизнь переделает!
Мы лихо вошли в поворот накреняясь так, что Изабо упала лицом в грудь матери. На меня повалился хозяин, целясь примерно туда же, но с куда большим восторгом.
Карета на скорости вылетела на площадь, рассекая огромные лужи грязи и обрызгивая ею зевак. Отобрав у матери платок, я внимательно посмотрела на чистый лоб красавицы, устроившей геноцид моих нервов.
Схватив юбку в одну руку и Изабо в другую, я неслась через всю площадь к тающей на глазах очереди.
«А вот и опоздавшие! Девочки! Как вам не стыдно! Принц не любит ждать!», – слышался голос Ангуса, пока наши лица крупным планом показывали на экране.
Я немного успокоилась и сбавила шаг, видя, что время еще есть. Мой рог воинственно съехал на лоб. «Модель – одноглазый принц!», – пронеслось в голове, когда мы проходили мимо огромной лужи.
– А Мадам Тэлфи говорила, что принц любит тех, кто опоздал! – поучала меня Изабо, пока я тянула ее за потную ладошку.
– Смотри! Это же принц! – опешила я, открыв рот и дико округлив глаза.
– Где? – радостно завизжала Изабо, обернувшись. Я хладнокровно с ноги толкнула ее в грязь.
Грязь чавкнула и разлетелась по сторонам, заставив меня брезгливо отшатнуться. Это на случай, если кто-то запомнил ее лицо.
«Аааааа!», – послышался рев, а я изобразила крайнее удивление.
– Кто это сделал? – с ужасом прикрыла я рот рукой, осматриваясь по сторонам. – Кто посмел? Мы его найдем и накажем! Ой, как накажем! Покараем!
– Иииии! – верещала Изабо. С ее лица, волос и рога капала грязь. На юбке и корсете появились два огромных уродливых пятна. Трясущиеся руки красавицы были в грязи, но она пыталась ими вытереть лицо.
Последняя девушка в очереди уже шагнула в арку. Я с усмешкой смотрела на разбитые склянки и сброшенные драгоценности, валяющиеся под ногами.
– Проходите, – послышался голос мага, когда рыдающая Изабо сделала шаг в арку. – А вот и последняя участница. Прошу!
Я шагнула в арку следом за «сиреной». «Все в порядке», – послышался уставший голос мага, пока я решительным шагом шла за Изабо.
– Проходите во дворец! – послышался голос за спиной. Дороги назад больше нет. Золотые ворота закрылись за нашими спинами.
«Это мой конец!», – рыдала Изабо, глядя на свои грязные руки.
– Побереги эту фразу до момента, когда принц снимет штаны, – мрачно отозвалась я, оценивая обстановку.
Повсюду играла легкая и непринужденная музыка. Слуги в одинаковой одежде разносили закуски. Над садом парили магические свечи в цветочных подсвечниках, и слышались радостные визги: «Я прошла! Ура! Прошла!».
«Я вас ненавижу!», – задыхалась Изабо, а слезы чертили грязные дорожки на ее испачканной мордашке.
– Тоже самое, но только с придыханием во время первой брачной ночи. Мужчин это заводит, – процедила я, отмахиваясь от предложенных закусок.
«Оно такое огромное!», – слышался вой рядом, пока Изабо рассматривала пятно на юбке.
– Очень полезная фраза для мужчин, решивших познакомиться с тобой поглубже, – заметила я, выискивая взглядом мага – вещателя.
– Это невероятно! – внезапно произнес голос Ангуса, а я увидела его силуэт с маленьким светящимся шариком перед лицом. – Вот они все! Все прекрасны, как одна! А какие здесь закуски! Мммм! Все для вас, принцессы! Можно, я буду вас так называть? Сейчас за вами наблюдает весь Норланд! Помашите ручками и улыбнитесь так, словно улыбаетесь принцу! О! Я уже не устоял от ваших улыбок! Вы улыбнулись мне в самое сердце!
Внезапно голос мага резко изменился.
– Я не думал, что такое скажу, но мне … мне искренне жаль нашего бедного принца, – всхлипывал Ангус почти натурально. – Бедный, как же он будет делать выбор? Ой, а тут одна девушка… Милая, что с тобой случилось?
Ангус заприметил нашу Золушку. Изабо подняла чумазое опухшее от слез лицо, пытаясь заслониться от вездесущего ведущего.
– Это же бедная девочка из нищего квартала! Я ее знаю! – крикнула я, глядя на то, как шарик назойливой мухой вьётся вокруг Изабо.
– Нет! – заверещала Изабо, пытаясь прикрыть лицо руками и спрятаться. – Это неправда!
– Она сама шила это платье целый год! Помню, как над ней все смеялись, а она говорила, что обязательно попадет на отбор! И ее платье будет не хуже, чем у других… Но кто-то подлый и мерзкий толкнул ее в лужу! – продолжала я, глядя на истеричные попытки отвертеться от противного шарика.
– Бедная, – послышался жалостливый голос Ангуса. – Дважды бедная девочка…. Но такая молодец! Вот он! Символ мечты! Держись, бедняжка! Может, и тебе повезет!
Я выдохнула с облегчением, глядя на улыбающихся участниц.
– Забудь все, что ты знала про отборы, – произнесла я, глядя на чумазое создание. Чумазое создание издавало звуки, напоминающие акт любви ежика и пищащей игрушки. Жестокий и беспощадный акт любви.
– Это королевский отбор. Многие из этих девушек прошли по нескольку отборов. Некоторые даже знают друг друга, – негромко говорила я, рассматривая наряды и запоминая лица. – Ты здесь – новенькая. Поэтому слушай меня и только меня, поняла?
– Угу, – пробурчал ежик, все еще сопя и всхлипывая.
«Ах!», – послышались голоса, и все тут же задрали головы. В ночном небе появилась тысяча магических звезд, которые слетались под торжественную музыку, образуя огромную сверкающую корону.
– Ничего себе! – завизжал жизнерадостный единорог справа от нас. Она прыгала на месте и пищала в лодочку рук.
Грянули фанфары, а корона померкла, осыпаясь на наши головы серебристой пылью. «Я вся блестю!», – пищал женский голос за нами. – «Я вся блестю!».
– Цель отбора – вычислить, какие девушки нравятся принцу. Помни, не пойман – не принц, – прошептала я, не сводя глаз с короны. – Есть четыре тактики. Звезды – те, которые ведут себя нагло, стараются быть в центре внимания. Дойные коровы – молчаливые и отрешенные. Изображают нарочитую холодность. Собаки – преданные и услужливые, готовые из кожи вон лезть, чтобы угодить. И темные лошадки – напускная загадочность и интрига.
– Но мадам Телфи учила нас по-другому, – послышался невнятный голос, а я обернулась, глядя на то, как на меня смотрит чумазый однобокий хомячок. – Руфалочки, Золуфки, Фпящие крафавицы, Фнежные королефы….
– Ты что жрешь, суслик? – спросила я, слыша, как начинается торжественный гимн. Я затащила хомяка в кусты, пытаясь пальцами проникнуть в плотно сжатый рот.
– Фто фы делаефе? – отбивался хомяк, шлепая меня по рукам. Над дворцом громыхало: «Норланд – место, где каждому рады!».
Я знала, лишь одно место, где рады абсолютно каждому. Видимо, я слишком часто посылала туда людей, что мне выслали особый пригласительный! Я исхитрилась и вытащила изо рта Изабо кусок закуски.
– Но ведь отбор еще не начался! – возмутилась она. – Я с утра ничего не ела! Мама сказала, что если не есть, то талия будет казаться уже!
– Если не слушать меня, то шея будет казаться уже, – прошипела я, пытаясь ее задушить. – Слушай меня внимательно, хомячок! Твоя задача на первом туре произвести впечатление! Будь странной, но не перегибай! Помни, о любви на отборе речи быть не может! Ты должна нравится не принцу, а людям! Поняла?
– Невероятно! Красавиц уже приглашают во дворец! Смотрите внимательно! Среди них есть она! Будущая королева! – послышался голос Ангуса. Я вытащила хомяка из кустов. Хомяк грозно шлепал губами, пытаясь высказать мне все, что обо мне думает!
– Ой, что это? – послышался голос Ангуса. – Неужели все так серьезно? Каждой участнице вручают браслет с невероятной красоты драгоценным камнем. Это подарок от принца и королевской семьи! Какая щедрость! Какая красота! Девушка, покажите его зрителям! Невероятно, не так ли? Тринадцать бриллиантов символизируют тринадцатый королевский отбор! А огромный камень в браслете– сердце самого принца!
Мы терпеливо ждали своей очереди. Распахнутые двери слепили глаза.
– Ты меня поняла? – спросила я, поворачиваясь к Изабо. – Никакой самодеятельности!
– Поня… Ик! … ла! Ик! – послышался сдавленный голос. Изабо вздрогнула, прикрывая рот рукой. О, боги! Да, я отнимала у людей последний кусок хлеба, я убивала, лгала… Поэтому искренне недоумеваю, за что мне все это?
Мне казалось, что кто-то оседлал мою нервную систему и свесил ножки. До финала я ее доведу. Что дальше – не знаю. Если все будет совсем плохо, то придется использовать право Двух Сестер. Единственный шанс – победить в отборе, чтобы отдать принца той, кто занял второе место.
***
Королева стояла возле роскошной подушечки, на которой лежала усыпанная бриллиантами корона короля. Он смотрела на нее, закусив губу.
– Запускать девушек в замок? – послышался вопрос за ее спиной.
– Запускайте, – кивнула королева, поднеся руку к изящной грани. Ее пальцы коснулись бриллиантов, а глаза сощурились.
– Прости меня, – прошептала королева. – Я не имею права говорить сыну обо всем до того момента, пока он не станет королем. Но тогда будет уже поздно.
Ее пальцы дрогнули, а корона чудесным образом засветилась, наполняя комнату холодным светом.
– Я знаю, что в королевском отборе никогда не бывает победителей, – ответила королева. Корона мигнула и погасла.
– Я тоже молюсь о том, чтобы он не влюбился, сестренка, – прошептала королева, выходя из комнаты.
