Кристина Юрьевна Юраш
Принц и Лишний
– Знаешь, мне рассказывали, что мой отец, увидев ее, влюбился с первого взгляда! Она в тот день была в голубом платье… – мечтательно заметил «жених». – Представляешь, мама в голубом! Она показывала мне это платье! Знаешь, она любит голубые цветы… Папа всегда дарил ей только голубые цветы… Я тоже дарю ей голубые цветы… Я хотел подарить голубые розы, но мой дядя не позволил мне к ним притронуться.
Камень на медальоне пожелтел. Я сидела и делала вид, что внимательно слушаю, хотя на самом деле думала о своем. Мои мысли были о том, что скоро платить за квартиру, а нужную сумму я еще не насобирала. Меня кольнула неприятная мысль, а поставила ли я борщ в холодильник? Она тут же перетекла в воспоминание, на сколько оборотов я закрыла замок…
– Неужели? – натурально удивилась я, поймав краем уха конец фразы про какую-то розовую подушечку.
– Да! Розовая подушечка. Мама сама вышивала на ней узор в виде листика. Она думала, что родится девочка… – вдохновенно рассказывал эльфийский принц, глядя на меня взором горящим. Королева незаметно подошла к нам, поправляя рукав своего нового платья.
– Я хочу поговорить с моим сыном, – негромко произнесла она, услышав тему нашего разговора. Ничего себе мне сегодня поездили по ушам!
Я встала и скромно отошла в сторону, ловя обрывки фраз.
– … нравится, мой Листик? – спросила Мориэль, погладив сына по голове. -… честно!
– Не знаю… – вздохнул эльфийский принц, вращая спиннер. – Может, если бы была немного … правда вкусно… Но так, в целом… А тебе?
– С внешностью можно поработать… Ей бы подошло белое платье с высокой талией. Я прямо вижу фасон… – услышала я голос королевы. – Я лично займусь ею… Ты потом сам будешь в восторге… Поверь мне… Через год ты ее не узнаешь…
Я молча отошла подальше, разглядывая цветные браслетики на своей пухлой руке. Долго они там совещаться будут? У меня уже камень в медальоне красный! Не хватало еще, чтобы эльфы раскусили обман. Держись, Вариэль! Хотела принца? Получай. Мама – в подарок!
Когда я уже начала нервничать, мне озвучили решение. Мама дала добро, сообщив мне, между нами, разумеется, чтобы я никогда больше не вышивала. Маме не хочется, чтобы у каждой второй было точно такое же платье, как у нее. Но если есть еще такая же ткань, то она с удовольствием заберет. А еще платье для меня мы будем выбирать с ней вместе. Она все подскажет, посоветует. Мама отлично разбирается в моделях. И, судя по моему опыту, в шторах. Она лично займется моей внешностью и воспитанием.
Невероятно! Не верю своим ушам! Я пообещала, что сегодня вечером вернусь с тканью, и мы будем готовиться к свадьбе.
Через пять минут уже в лесу, я увидела, что медальон погас, в виду того, что окончательно разрядился. Кольцо сработало с пятой попытки, и я снова оказалась в офисе, уставшая и вымотанная, с припухшей от семейных подробностей головой.
– Алло, Вариэль! Эльфийский принц готов! – устало простонала я, слушая радостный визг. – Дуй в магазин штор, покупай несколько шторок с красивой машинной вышивкой. И чтобы блестяшек побольше! Сейчас я тебе СМС-кой адрес скину. Там у них скидки. Потом езжай ко мне в офис, а я пока тебе рецепт борща напишу. Будешь настоящей эльфийской принцессой. Ах да, я тебе еще про маму принца расскажу. Давай. Жду.
Все! Я откинулась на спинку стула, отхлебнула кофе, глядя на часы. Тысяча рублей. И смех, и грех.
Через пятнадцать минут дверь открылась, и на пороге появился мрачный как грозовой фронт, взволнованный, как штормовое море и противный, как Гимней Гимнеич… А, впрочем, это он и был. Мой директор, разговаривал по телефону, придерживая дверь и поглядывая куда-то на улицу.
– Да, я … Нет, не как в тот раз… Мне нужно машину починить… Да там немного, просто цену заломили!
После десяти минут препираний, трубку с той стороны положили, оставив Гимнея Гимнеича в расстроенных чувствах. Судя по разговору, никто не дает Гимнею. Ни жена, ни друзья в долг, ни банки под проценты. Он молча посмотрел на часы, увидев, что к той половине города, которой он должен, прибавилась еще и я, чертыхнулся, прошел в комнату с порталом и исчез. Через полчаса директор появился довольный, как удав, пряча от меня звенящий мешок. Он снова бросил взгляд на часы, достал из мешка золотую монету:
– Сдашь в ломбард. Тысячу возьмешь. Сдачу вернешь. И попробуй только не вернуть! – строго предупредил он. – Ладно, возьми тысячу пятьсот. Разрешаю.
Гимней Гимнеич подошел к каталогу, пролистал его, открыл на какой-то странице и бросил мне на стол. На меня смотрело знакомое лицо красавца – принца, жертвы моей бурной фантазии и кривых ручек.
– Теперь каждый вечер, в шесть ноль – ноль, ты должна ходить к нему на свидания. Внешность придумаешь сама! Но, чтобы была красивая. Я тебе показывал, как это делается! Если не помнишь, вспоминай. Ты меня поняла? Никаких поцелуев, объятий и так далее! – пригрозил пальцем Гимней Гимнеич, выходя из офиса.
Я сидела и смотрела на "нестабильного" принца, прикидывая, чем я так перед судьбой провинилась? Из состояния задумчивости меня вывел звонок. Запыхавшийся голос Вариэль, настойчиво интересовался:
– Какие брать? Есть желтые, зеленые, фиолетовые, голубые и розовые? Есть еще белые! Какие надо? Мне еще карниз предлагают! По скидке!
Карниз – это хорошо… Бери себе, Варечка, шторки, а карниз – мне. И если есть веревочка красивая, то можно и ее. Нежное мыло, которое не сушит кожу, у меня есть. Я тяжело вздохнула и выдохнула со стоном:
– Голубые… Это – любимый цвет мамы твоего принца…
Глава шестая. Ждуняшка
Витязь в тигровой шкуре ищет
женщину в леопардовой блузке…
Для обмена трофеями.
Ворох штор влетел в офис, наткнулся на стол, сопя и пытаясь отдышаться. Варя, окрыленная мечтой о своем субтильном эльфике, скупила половину магазина. Она мне еще и чек принесла. На всякий случай. Мало ли? Вдруг понадобиться! Мне пришлось налить кофе, чтобы успокоить запыхавшуюся «принцессу», мечта которой в ближайшем обозримом будущем имеет все шансы сбыться благодаря моим стараниям и страданиям. Умеют эльфы приседать на уши. Мой мозг, который не вынесли окончательно «мама» и «сын», вытекал от излияний взволнованной, от того и словоохотливой Варюшки. Мне приходилось оттаскивать ее от портала, потому, что она порывалась броситься в объятия своей мечте как можно скорее, так и не дослушав моих наставлений.
– Варя! Подожди! – тормозила я Варечку с горящими глазами и трясущимися ручками, мечтающими зажать «Листика» этими самыми пухлыми ручками до хруста ребрышек. Внезапно она остановилась, посмотрела на себя в зеркало, тяжело вздохнула и как-то грустно произнесла:
– Знаешь, Люба…
Я поморщилась. Не люблю, когда меня называют «Любой».
– … я с детства представляла себя эльфийской принцессой. Меня всю жизнь дразнили «жирухой», «коровой», «студнем»… Да как только не называли. Все были по парам, а я всегда была одна. И так всю жизнь. Всю мою долбанную жизнь, – Варя сглотнула и тяжко вздохнула. – Я всю жизнь была той самой «страшной подругой», которую брали на свидания для того, чтобы на фоне меня выглядеть красавицей. Мальчики, если и обращали на меня внимание, то только для того, чтобы «потренироваться» на мне или «пошутить». А теперь я действительно – эльфийская принцесса. Настоящая… Я выхожу замуж за самого красивого мужчину, которого только можно себе представить…
– И за его маму… – добавила я, глядя на свою уставшую физиономию, отражающуюся в зеркале, и стараясь не думать о том, что теперь каждый вечер я обязана проводить с тем, с кем мне его проводить отнюдь не хочется. – Удачи, Варя. С мамой не ругайся. Мама у твоего жениха – мировая. Та самая, «мировая».
Варя полетела навстречу своему счастью, а я поплелась домой. Перед тем, как уходить, я спрятала портреты «пристроенных» в отдельный файл. На физиономию того, к кому должна теперь ходить, как на работу, я посмотрела очень внимательно, а потом плюнула на него, устыдилась, вытерла и захлопнула каталог. Итак, кто-то с кем-то договорился, а я – отрабатывай? Значит, какая-то курица за рулем будет и дальше колесить по городу на своей машинке, пока я буду стоять на остановке, выглядывая, не ползет ли мой троллейбус? Не едет ли мой автобус? И за это я должна каждый вечер развлекать какого-то бабника? Здорово! А с другой стороны, почему бы развернуться танком с надписью «На мужскую самооценку!» на окопе мужского самомнения «ты знаешь, кто мой папа»? Придумать красивые образы, перед которыми ни один мужик не устоит, мило поболтать, построить глазки, а потом медленно и с наслаждением прокрутить мужскую гордость на мясорубке: «эм… ты хороший парень, но, как мужчина ты меня не интересуешь!». И каждый раз придумывать новый образ и новую отмазку? Он уже трижды представил, как я с утра со взглядом побитой собаки поскуливаю что-то наподобие: «Мы еще встретимся? Да? Да?», а сам ставит очередную зарубку на спинке кровати. Но не тут-то было. «Милый, ты не в моем вкусе! Досвидос!» – произнесенное сладеньким голосом быстро отрезвит даже самого самовлюбленного придурка. Тем более, если он услышит это не от одной барышни, а от … хм… не знаю, насколько меня хватит, но предполагаю, что надолго. А вишенкой на тортике станет: «Мы же можем быть просто друзьями?».
Я поднималась по грязной лестнице своего подъезда. Света в конце туннеля я не видела. И дело не в пессимистичном настрое. Просто в подъезде какой-то наглец выкрутил последнюю лампочку. Я белым северным зверьком кралась на свой этаж, подсвечивая себе телефоном. Да, я с детства боюсь темноты. А вот буквально неделю назад я поняла, чего конкретно в темноте я боюсь. Спасибо Азерсайду за столь бесценный опыт!
Пока что моя «френдзона» насчитывает только одну холостую особь мужского пола. Просто та когтистая лапка, которую я пожимала, обливаясь ледяным потом, не отблескивала обручальным кольцом. Хотя, утверждать не могу. Может, за этой тварью целая очередь выстроилась, а я просто не в курсе?
***
Дверь открылась, я успела спрятать наушники, развеять грустные мысли и сделать очень занятой деловой вид. На пороге стояла дама неопределенного возраста, которую в эпоху Рубенса признали бы эталоном красоты. Ее грудь обтягивал застиранный леопард, тщательно заправленный в красную юбку до колен. На голове у нее было три волосины. Зато какие! Завитые в парикмахерской «Мечта» и выкрашенные в бордово – баклажановый цвет. Глядя на ее нос, я вспомнила, что забыла купить картошку, а при виде ее макияжа, где-то у озера вздрогнул крошка-енот. Мне показалось, или мастер, который набивал ей синие брови, больше специализировался по куполам и погонам? Судя по тому, что коррекции шедевра давно не было, он сейчас находится в хорошо охраняемом офисе, которое ему подарило правосудие, в окружении постоянных клиентов.
Мадам или мадемуазель опустила на пол дамскую сумку, в которую спокойно поместились бы две буханки хлеба, три пачки макарон и упаковка молока. Уныло осмотрев офис, дама устроилась на диване, расправляя свою красную юбку, облепившую отекшие ноги.
– Я правильно пришла? – осведомилась дама, подвигая сумку к себе, словно я собираюсь ее отобрать.
Интересно, куда ее изначально посылали?
– Это – брачное агентство! – торжественно ответила я, делая самое деловое лицо и закрывая пасьянс «паук». – Вы кого-то ищете?
– Если я вас отвлекаю, то я могу подождать… Я половинку ищу, – вздохнула дама, проверяя целостность карманов и наличие красного дерматинового кошелька в недрах прожорливого чудовища с заедающей молнией. – И вроде же красивая, умная, хозя-я-яйственная. Да и многого мне не надо. Да, а чтобы жить тама визу надо будет делать?
«Большая половинка ищет свою меньшую половинку!» – грустно вздохнул в моей голове Идеал.
– Нет, не надо! Эм… Одну секундочку, – вздохнула я, открывая «базу данных» по «женихам». Чахликов, дохликов, бродяг и прочих доходяг я отмела в связи с профнепригодностью, красивых я пожалела сразу, представляя, как они с выпученными глазами волокут свое большое потное счастье по красивой лестнице в спальню. Может, маг? Хотя, какой маг? Тут что-то попроще надо…
– А у вас это лега-а-ально? – поинтересовалась дама. – Меня Галина зовут. Запишите сразу. Просто Галя. И можно посмотреть женихов? Чтобы я точно убедилась! А вдруг сердце ёкнет? Вдруг – судьба?
– Сейчас, одну минутку, – я шуршала файлами, тоскливо глядя на часы.
– Я подожду… Я привыкла ждать…– тяжело вздохнула клиентка, собирая руки на животе в замок. – Я же своего Витюшку с армии дождалась. Никто из баб не дождался, а я дождалась. Пожили маленько, а потом он к Нинке ушел. И когда он с Нинкой шашни крутил, жил с ней, тоже ждала… Вернулся. Пожили маленько, а Витюшка на заработки поехал. Дождалась я его с заработок, больного, увечного. Выходила, выкормила, а он на бутылку сел. Я его в клинику определила. Кучу денег потратила. Назанимала у всех. Витюшка лечился, а я ждала… Потом сорвался и в тюрьму сел. Я ждала, передачи возила. Вышел. Пожили маленько, а он опять за старое. Снова сел. Я снова ждала. Передачи возила… Вышел… Пожили маленько, он к Надьке ушел. Надька-то моложе меня на пять лет. Я ждала, когда вернется… Вернулся… И снова сел…
Пенелопа грустно посмотрела на своего Одиссея. Двадцать лет ждать мужа? Это нормально… И ведь по-любому, вернулся Одиссей со своей одиссеи спустя двадцать лет, заявил, что денег не привез. «Ты мне изменял, любимый?» – грустненько спрашивает Пенелопа. «Нет, любимая, что ты! Я взрослый, здоровый, красивый мужик, поэтому двадцать лет спокойно обходился без женщины!» – гордо ответил Одиссей. – «О, Кирка… тьфу ты, Пенелопа!». «Так ты был в рабстве? Иди сюда, любимый… Прости, что усомнилась! Хотя, постой, а богиню с острова как зо … ». «Та-а-ак! А что здесь делают эти мужики? » – подозрительно спрашивает Одиссей, глядя на «женихов».
– А вы не ждите! – заметила я, вспоминая, что случилось с «френдзоной» Пенелопы. – Так вся жизнь пройдет!
– Да как же не ждать! Пропил Витюша свою квартиру! Вот ко мне и возвращается. Через месяц выйдет по амнистии и снова ко мне! Ой… – вздохнула Галя. – Знаешь, какой красивой я в молодости была? Вот такая коса! А теперь… В зеркало на себя смотреть страшно… Да какой красавец на меня посмотрит? Разве что алкаш какой-нибудь… Не связывайся с алкоголиком, а то будешь, как я!
У меня все впереди. Еще не вечер. И даже не полшестого.
– А если у него будет кожа с зеленцой? – деликатно поинтересовалась я, глядя на молодого орка. Сынка какого-то вождя.
– Наркоман что ли? – скривилась Галина. – Нет, наркоманов не надо. Синих тоже не надо! Хватит, пожила с одним! До сих пор печень побаливает. Теперь решила пожить для себя…
– Нет, не наркоман, – вздохнула я, глядя на суровую, как кирзовый сапог морду с внушительной нижней челюстью.
– А катАлог у вас есть? Ну чтобы посмотреть? – осведомилась Галина, поправляя ручки сумки. Я молча протянула ей каталог.
– Ой! Прямо как холодильник в том году себе выбирала! Жаль, что от света отключили, но когда свет был морозил ого-го! Пришла в магазин, а такой соримент, глаза разбегаются! – заметила она, листая страницы. – Это какой-то худой чересчур. Глисты у него, явно. Этот какой-то грустный. Сразу видно, отчаялся. А это … да нет, такого я себе и здесь найду. Облезлый, страшный…
– Это – оборотень. У него период линьки. Просто фотография неудачная, – сообщила я, садясь рядом с ней и думая, предложить ли ей чай или не стоит разбазаривать личные ресурсы.
– Был у меня пес. Шариком звала. Сдох. Соседи потравили. Хорошо, что потравили. Весь огород истоптал. И все деревья пометил… Э-э-эх! Кого я обманываю? Красивые тут женихи… Это я уже облезлая, а они – красавцы! – глубокомысленно заметила Галя. – О! А что здесь мой сосед Колька делает? Ему что? Своих десяти охломонов мало, он уже здеся засветился?
Я заглянула в каталог и увидела лысого немолодого орка с нижней челюстью-экскаватором, мордой-кирпичом, с одним единственным глазом, да и то, зачеркнутым шрамом.
– Точно! Колька! – прищурилась Галя. – Хотя нет, не Колька. У Кольки зубы золотые… А у этого пока свои есть… И правого глаза нету. А тут левый… Колька-то пострашнее будет… Эх! Давайте этого!
«Вам завернуть или здесь будете?» – с ужасом поинтересовался Идеал, глядя на орка, которого нам предстоит соблазнять.
Меня подмывало уточнить, где живет кандидатка, чтобы прокладывать свой маршрут подальше от того места, где живет Колька и его многочисленное потомство. У меня сердце – сильное, нервы – крепкие, а вот мочевой пузырь подкачал…
– Заполните анкету, – я протянула бланк анкеты и ручку. – Только пишите разборчиво.
Я сидела и складывала пасьянс «Паук», поглядывая на «ждуняшку», которая задумчиво писала на листочке.
– Как правильно пишется «ломинат» или «ламинат»? – спросила она, поднимая на меня накрашенные глаза.
– «Ламинат», – отозвалась я, пытаясь пальцем перетащитьодну стопку на другую.
– Все! Готово! – Галина протянула мне анкету. – Читайте, проверяйте.
Пол: На кухне плитка, в калидоре ламинат.» Да, это определенно должно заинтересовать соискателя руки и сердца. «Увлечения: Были, но не сирьезные!». Обнадеживает. Ваше кредо: «Брала расрочку на холодильник в 2012 году». Хорошее кредо. Мне нравится. Орку очень важно знать, что где-то в этом мире у него гипотетически есть холодильник. И, возможно, даже не пустой…
Я тяжело вздохнула. Номер телефона оставила? Роспись поставила? Это главное. Утром я порылась в столе и нашла большую стопку анкет, в связи с чем, решила давать их на заполнение кандидаткам. На табло появилась новая графа: «Анкета – 10 руб». Ух ты! Я тут себе культпоходы в туалет перекрыла! Ничего себе! Почти в плюс сработала!
– А теперь прикоснитесь к вот этой штуке… – произнесла я, протягивая клиентке свой медальон.
– Ну прикоснулась, и что? – удивился Галя, подбирая с пола сумку.
– Спасибо, мы с вами свяжемся в ближайшее время, – официально заявила я, провожая клиентку за дверь. – Вы понимаете, что если все получится, вам придется жить в мире без электричества?
– Прям, как дома… – вздохнула Галя, закрывая за собой дверь.
Я спокойно сделала себе кофе, взяла анкету и села ее заполнять. Мне было просто интересно, что будет? А ничего! Как было десять рублей, так десять рублей и осталось. Часы пробили полдень. Ладно, схожу в гости к орку.
Я скрепя сердце посмотрела на Галю, отразившуюся в зеркале, вопросительно подняла синие брови и прищурила без того маленькие глазки. Красная синтетическая юбка липла к потным ногам, под «леопардом» все дико зудело. Я встала в профиль. Девятый месяц, уступите даме место! Собравшись с мыслями, я шагнула в портал. Если честно, то я уже ничему не удивляюсь. Ни магии, ни эльфам, ни оркам, ничему… Единственное, что сейчас может меня удивить, так это то, что Олень, вдруг забудет обо мне и найдет себе другую. Другую жертву.
Я очутилась в степи. Жаркое, палящее солнце сожгло всю траву, не щадя даже мелкие колючие кусты. Я оттянула прилипший к груди леопард, сдула волосы с лица, утерла пот, вместе с дешевой тушью, текущей по щекам. Орков нигде не было видно. Я побрела в стоптанных резиновых шлепанцах, изнывая от жары, внимательно осматривая окрестности. По дороге мне попалась вытоптанная площадка с каменной глыбой, грубо вытесанной из камня. Следом за ней была еще одна, и еще… Я отошла подальше, глядя на мерзкие статуи, а потом подошла поближе, чтобы рассмотреть, что там нацарапано внизу. Судя по подношениям, это – местные божки. Хм… Странно. А вот эта статуя мне знакома… Я наклонилась и прочитала: «Бабубы». Я отошла, прищурилась… Ничего себе! Гимней Гимнеич в гимнеистом исполнении в полный рост. Да он тут – местное божество! Надо будет передать директору, что орки ему цветы оставили, два веника какой-то травы, ожерелье из чьих-то костей, глиняную миску с куском мяса, который плотно облепили зеленые мухи и невзрачные бусы.
Я стояла рядом со статуями, а потом услышала шаги и голоса. Пришлось спрятаться за какую-то огромную бабу, вытесанную из валуна.
– Бегибей сказал, что быть войне. Боги хотят крови, – услышала я голос, которым нужно кричать из общественного туалета «занято», чтобы очередь, подпирающая дверь, тут же растеклась. Таким басовитым рычанием приятно интересоваться, кто там пришел, прикладываясь к дверному глазку. И тогда в бога поверят не только его свидетели, но и ЖЭК, коллекторы, мошенники и коммивояжеры. А потом можно мило грешить на соседскую кошку, глядя на испачканный и мокрый после каждого визита коврик.
– Бегибей хочет, чтобы мы вырезали соседнее племя! – заметил второй голос, от которого у меня затряслись толстые дряблые колени. – Волю богов нужно исполнять! Бог кузнечества Айбля сказал, что нам придется точить ножи… Все боги от нас отвернулись! Никто не хочет покровительствовать нашему племени!
– Я хочу сам послушать, что скажут боги! – раздался еще один голос, которым вполне можно озвучивать фильмы ужасов или петь в группе «Скрежет металла по стеклу» для создания пущего эффекта отвращения.
Тишина… Я обливалась потом, понимая, что смотреть на обладателей таких голосов мне как-то совсем не хочется… В конкурсе «Я не хочу встретить» первое место делят Олень и та красноглазая тварь, на второе претендует некий золотозубый Николай, но его уже скидывают с пьедестала эти товарищи.
– Боги молчат, вождь! Они не хотят говорить с нами! – заметил голос, пока у меня по ноге ползла какая-то многоножка. Я засопела, пытаясь скинуть ее. – Бог Бабубы принял наше подношение!
– Слышите! – раздался голос. – Боги здесь… Богиня судьбы Шотам дышит…
– Говори! О, великая Шотам! – раздался голос. Сороконожка ползла все выше и выше, подбираясь к моей коленке.
– Слышите, Вождь, она стонет! Это – дурной знак! Будущее настолько ужасно, что она даже не может его рассказать! – авторитетно заметил кто-то из «прихожан» этого храма под открытым небом. Мне щелчком удалось стряхнуть с себя эту противную ползучую тварь. Тишина.
– Скажи нам, богиня Шотам! Не молчи! Если будущее настолько страшно, то мы умрем с честью! – раздался уже знакомый, но от этого не менее ужасный голос.
Я сглотнула и схватилась за кольцо возврата. На всякий случай. Хм.. Все бабы, как бабы, а я – богиня. Теперь осталось придать своему голосу нотки инфернальности. По многочисленным просьбам «молящихся», начинаем прогноз на будущее.
– Я – богиня Шотам! – заутробно выдала я, содрогаясь от мысли, что обман сейчас разоблачат, и мне крышка. Я держала пальцами камень, готовая в любой момент его повернуть.
– Не может быть! Она говорит с нами! – оживился паства. – Богиня говорит!
– Я предрекаю будущее, приоткрываю завесу тайны, ведаю всеми судьбами… – произнесла я, чуть не добавив: «гадаю на картах, снимаю сглаз, порчу». Судя по воцарившейся тишине, меня слушали очень внимательно. – Вы говорите, что боги покинули вас? Я стану хранительницей вашего племени! Будет вам знак! Я приду к вам в человеческом теле и останусь среди вас! Я скажу, что меня зовут Галина!
– А как мы узнаем тебя? – с придыханием спросили «молящиеся».
– У меня будут синие брови! – ответила я, закусывая губу. – Я стану женой вашего вождя! Но никто не должен знать об этом…
– О, Шотам! Это – большая честь для нас! Ты станешь моей женой! – раздался голос, от которого замуж перехочется даже самой стойкой старой деве с комплексом «последний мужик остался! Надо брать!». – Я буду на руках тебя носить! Я буду хорошим мужем! Ты не пожалеешь, что снизошла до смертного! Надо будет отблагодарить бога Бабубы!
– Не стоит! – высокомерно заметила я, гаденько улыбаясь. Не хватало еще, чтобы Гимней Гимнеич от такой щедрости гарем стал собирать орочьему вождю!
– А теперь идите и не оглядывайтесь! Стоит вам оглянуться, как тут же потеряете мою благосклонность! – надменно заметила я, размышляя о том, как же все-таки трудно быть богом. Но если Гимней Гимнеич уже вошел в местный пантеон, то чем я хуже?
Топот удаляющихся ног оповестил меня о том, что народ здесь богопослушный и богобоязненный. Дождавшись, когда все уйдут, я выдохнула, раздавила чертову сороконожку резиновым шлепком и решила выждать время. Пока мои плевки сохли на топорной физиономии Гимнея Гимнеича, солнце нещадно выжигало степь, а орки готовились к встрече с настоящей богиней, я прикидывала, который час. Солнце изрядно напекло макушку, хотелось пить, но я терпела. Ну, думаю, можно идти и смотреть удобства.
Я побрела по тропинке и вышла к обтянутым шкурами шатрам, среди которых поднимались дымки.
«С милым рай и в шалаше, если милый – орк в душе!» – заметила я, делая грудь вперед, лицо посложнее, а взгляд еще суровей, рассматривая тотем привратника. Я ведь богиня? Богиня!
Стоило мне сделать шаг, как огромные зеленые горы мускулов двинулись в мою сторону. Морды лиц, которые можно считать таковыми по умолчанию, смотрели на меня как-то странно. И тут из общей зеленой массы вышел Вождь. Нет, определенно место жительства Николая, я буду обходить десятой дорогой. Рост у Вождя был под два метра, вес – минимум центнер, ширина спины была такой, что за ней свободно поместиться целый гарем. Он внимательно осматривал мои синие брови – наследие химического карандаша, мои волосы – последствие химического ожога, и лицо – отпечаток нелегкой жизни в вечном ожидании.
– Красавица! – прохрипел вождь, и … вы не поверите! … с грохотом комода, летевшего с пятого этажа, упал на колени. – Моя богиня!
Бог ты мой, да из него теперь не прост веревки вить можно. Тут кружок макраме открывать пора! Орки уронили челюсти, а потом по примеру предводителя дружно встали на колени. То, как орки умеют ронять клыкастые нижние челюсти, лучше не видеть, но им сама природа велела удивляться.
«О Боже, какой мужчина, подари мне машину! Как хочешь, бери рассрочку. Сдай почку! И точка!» – пропел мой Идеал, а я посмотрела на него с немым укором. Машину мне он никогда не купит. Да и не нужна она мне, если так посудить.
– Можно я прикоснусь к тебе, богиня! – прохрипел вождь, стоя на коленях. У орка была легкая колючая щетина, и он напоминал зеленый кактус.
Та-а-ак! С таким отношением я и сама подумываю здесь остаться!
– Все, что у меня есть, все что у меня будет, все чем я обладаю – отныне принадлежит тебе… Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться, о моя богиня… Твое слово – закон для меня… – вождь стоял на коленях и смотрел на меня одним глазом. – Я убью за тебя любого…
Галя? А можно вопрос? Тебе точно-точно нужен этот замечательный орк? Просто он с каждой минутой становится все симпатичней и симпатичней. Если дело так пойдет и дальше, то он начнет мне очень нравится… Нет, конечно, он далеко не красавец, но…
«Зелененький он был! Представьте себе, представьте себе! Зелененький он был!» – развлекался Идеал, пытаясь отвлечь меня от мыслей о возможном кандидате на руку и сердце.
«Какая разница? Знаешь, что такое настоящий мужчина? Это когда одной рукой он беспощадно стирает врагов в пыль, а другой заботливо поправляет тебе одеяло!» – ответила я, мечтательно представляя кровавую лужу, оставшуюся от Оленя. Идеал обиделся и замолчал.
– Моя богиня… – прохрипел орк, прижимая свою голову к моей груди. Да что ты будешь делать! – Благодарю тебя за милость твою…
Я сейчас реально расплачусь. Огромный, зеленый, как Халк мужик с полуголым рельефным торсом и в кожаных штанах, стоит передо мной на коленях.
– Я пить хочу… – едва разлепив губы, прошептала я, поглядывая на орков. В тот момент, когда мне несли воду, я почувствовала себя хорошей тамадой, потому, что все племя чуть ли не подралось за честь наполнить для меня костяную чашу. Чаша была красивая. Из пожелтевшего человеческого черепа. Пить мне резко перехотелось о чем я тут же сообщила.
– Кто посмел оскорбить богиню? Кто поднес ей чашу из человеческих костей? – зарычал вождь, вставая на ноги. – Она не пьет, потому что ее это оскорбило!
Племя поежилось. С вождем явно шутки плохи.
– Прости нас, – вождь снова с грохотом упал на колени, глядя на меня своим единственным желтым глазом.
«А можно одним глазком взглянуть на богиню?» – стал вредничать мой ревнивый Идеал, но я его не слушала.
– Я покину вас ненадолго. Мне нужно уйти. Но я вернусь. Обещаю! – произнесла я, прея под своим леопардом.
– К твоему приходу мы подготовим лучшие дары! Мы устроим пир в твою честь! Возвращайся, моя богиня… – прохрипел вождь, бережно поднимая мою пухлую руку и прикладывая ее к своей морде. Стоило мне его погладить, как тут же стало понятно, что в его жизни было два праздника. День рождения и это чудное мгновенье. Еще немного и я начну завидовать моей «ждуняшке» белой завистью.
Я отошла подальше от юрт, чумов, шалашей, палаток, шатров… я точно не знаю, как они называются, и стала искать точку возврата. Точка возврата была аккурат в том месте, где унылыми, грубо вытесанными мордами на меня смотрел целый пантеон местных божков. Какая-то меткая птица оставила свой привет Гимнею, доставив мне морально-эстетическое наслаждение. Он стоял, суровый и уродливый, трогательно роняя белую слезу птичьего помета.
Через минуту я была в офисе и набирала номер Галины, которая, судя по разговору, готова была ждать хоть вечность. На такой быстрый результат она вообще не рассчитывала, поэтому попросила подождать. В пять часов она пришла. С сумкой. Судя по звуку, в сумке звенели банки с «купоркой», какие-то «подарки», а поверх все это было по-хозяйски проложено газетой.
– Ну что, Галя… Теперь ты – не просто Галя. Ты теперь – богиня! Тебя там на руках носить будут! В честь тебя, кого хочешь вырежут! – порадовала я «невесту».
– Эх… – напоследок задумчиво заметила Галя. – Из дерева – это хорошо… Колька-то недавно по-пьяни всю свою семью вырезал…
После отбытия «ждуняшки» у меня в запасе оставался час. Я подошла к зеркалу и стала думать над своим обликом. В голову лезли красавицы из кино, которые трепеща внушительными бюстами, театрально признаются в любви шикарным мужчинам. Грудь четвертого размера у меня получилась. Правда, выглядела она совсем не эстетично, обвиснув как уши спаниэля. Я тут же вспомнила про корсет. Да! Так намного лучше. Одежда у меня, кстати, получалась неплохо… Длинные ноги выглядели так, словно все комары в округе собрались ради коллективной вендетты, застав меня в коротких шортах. Ничего. Юбочкой прикроем. С талией я чуток переборщила. «Все целы?» – я устроила перекличку внутренним органам. «Да…» – сдавленным голосом ответили внутренние органы, чувствуя себя как в переполненной маршрутке. – «Не дыши, не ешь, не наклоняйся…». Прическа вышла что надо! Маркиза де Помпадур! Класс! А теперь надо что-то делать с лицом. Часы тикали, я мучилась… Нос никак не хотел становиться на законное место, один большой глаз сполз вниз, зато рот получился чувственный и симпатичный. Я посмотрела на свою физиономию и поняла, что даже чужой, решивший отложить свою личинку, побрезговал бы и поскакал искать себе другую жертву. Маска! Отлично! На моем лице появилась красивая маска, украшенная какими -то стразиками. О! То, что надо! У меня есть отличная мотивация ее не снимать. И есть замечательный повод не раздеваться. Даже два обвисших повода.
