Кристина Юрьевна Юраш
Под крылышком у ректора. Дилогия в одном томе
Глава 3
Громкий стук разорвал тишину допроса. «Господин ректор!», – ломились в дверь так, словно за ними гонится чудовище.
– Как вы меня … устали! – коротко произнес ректор. – Разрешаю войти, только в разумных пределах!
После оглушительного выбивания дверей, они аккуратненько открылись.
Тихо, словно мышка, в кабинет вошла маленькая и худенькая преподавательница по прорицанию Мадам Нагадайна. Вид у нее был, как у воробышка. Серенькая мышиная шаль и легкое покашливание намекали, что ей совсем недолго осталось в этой сырой и продуваемой всеми ветрами башне.
Но злая и бесчеловечная Академия не может позволить делать ей ремонт каждый семестр.
Она входила в магическую ассоциацию провидцев и прорицателей. Но ненадолго. Обычно, охрана ее тут же выставляла. Говорят, Мадам умела предсказать судьбу и количество детей по трещинам на пятках. Причем, делала это мастерски.
Мадам Нагадайна умела составлять гороскопы так, что ты начинаешь бояться каждого шороха. Однажды она предсказала мне, что я умру в субботу. Когда я с ужасом спросила ее: «В эту?», Мадам загадочно промолчала.
– Господин ректор! – воробьиным голосом произнесла Мадам Нагадайна, кутаясь в свою шаль. – Все уже собрались в зале… Кхе-кхе! Ждут вас! Кхе-кхе! Мы собрали всех учеников! Кхе-кхе!
И по своему обыкновению Мадам Нагадайна закатила глаза, словно вот-вот умрет. Обычно, в этот момент все бросались к ней на помощь. Даже старенький ректор обдувал ее листочком, пока Мадам слабым голосом перечисляла, какого цвета шторы нужны ей для полного счастья.
– Ой, что-то мне нехорошо, – покачнулась Мадам Нагадайна.
Но никто не бросился ее ловить. Она покачалась сначала по часовой, потом против часовой стрелки. Два раза она закатывала глаза, пытаясь рукой нашарить какой-то флакончик у себя на поясе. И несколько раз отчетливо простонала, намекая, что уже видит свой конец. Дрожащие пальцы откупорили крышку флакона и тонкие ноздри втянули голубоватый дымок. В кабинете запахло тяжелыми благовониями.
– Свободна! До выяснения – смерили меня коротким взглядом. Не помня себя от радости, я вылетела в коридор, видя, как ректор спокойно проходит мимо нашей провидицы, сползающей по двери.
– Моя смерть будет на вашей совести! – заохала Мадам, вынюхивая свой флакон.
– Сомневаюсь, что ваша смерть найдет там место! –коротко ответил ректор, от души закрывая дверь.
Чтобы не встречаться с ним в коридоре, я поспешила окольными порталами в зал. В зале уже толпились студенты, обсуждая недавний инцидент и загадочную болезнь, внезапно прямо на экзамене поразившую всех целителей шестого курса, куратора, комиссию целителей и даже присутствовавшего на экзамене ректора.
Я посмотрела под знамена целителей, видя, что там пусто. После того происшествия, родители забрали всех целителей из Академии. И перевели их в другие. Это было еще до того, как пришел новый ректор.
Мне вспомнились чемоданы, паника, порталы, которые работали без остановки, навсегда забирая студентов из стен Академии.
– Чихни на меня! – наконец-то заметили меня. – У меня завтра экзамен! Быстро чихни!
– Отстаньте, – отмахнулась я, поведя плечом.– Сколько раз вам повторять? Я – не заразная!
Но мне не верили. Но самое страшное, что новый ректор мне не поверил!
Глава 4
Все собрались в главном зале, где по стенам были развешены знамена факультетов.
Когда –то давным-давно, когда Академия только-только начинала учить студентов, каждому факультету придумали свои гербы. У некромантов – рука с черепом, у зельеваров – рука с зельем, у артефактеров – рука с жезлом, у магический растений и животных – дракон, у боевых магов – меч, у заклинателей – огонь, у прорицателей – шар. Когда дошли до целителей, фантазия кончилась.
Я вздохнула.
Мой взгляд упал на наше голубое знамя. На нем была изображена рука, размахивающая оторванной рукой.
– Животные! Подвиньтесь! Ничего не видно! – возмущались прорицатели.
– А третий глаз вам на что! Вот им и смотрите! – возмущались студенты по уходу за магическими растениями и существами.
– Идет! Идет! – послышались встревоженные голоса студентов. Места преподавателей – целителей пустовали, зато все остальные преподаватели были на месте.
Красавец – ректор вошел тяжелым шагом, даже не глядя по сторонам.
«Ой, какой красивый!», – растеклись первокурсницы. Им обязательно нужно было кого-то обожать. До этого они обожали старосту боевых магов с четвертого курса. Потом эстафета перешла к портрету чародея с третьего этажа. Но портрет перевесили в учительскую, после того, как он оборвался под тяжестью тысячи слоев помады.
На старших курсах это проходило. Студенки – старшекурсницы обожали просто спать. Спать – лучший мужик на свете!
Ректор встал за трибуну и положил на нее огромную стопку бумаг.
– Буду краток, – отчеканил ректор, сверкнув глазами. – Меня зовут Гелиад. Поэтому обращаться ко мне вежливо! Разрешите доложить, господин ректор!
«Какое красивое имя! Гелиад! Ой, мамочки! Ой, новый ректор такой заюшка!», – заволновалась Академия.
– Молчать! А не то я буду зверствовать! – отрезал ректор, заставляя всех смущенно притихнуть. – Когда я говорю, нужно, чтобы было слышно, как муха чешется! Ничего! Сначала я приучу вас к дисциплине. Потом к порядку. А потом к туалету.
– Так мы, вроде как бы приучены к туалету… – переглянулись студенты, слегка растеряно. – Мы, как бы, знаем, где он находится…
– Один раз рявкну – проверим! – строго произнес ректор.
В зале стояла такая тишина, что слышно было, как где-то на четвертом этаже уборщица гоняется за привидением: «Пошел отсюда! Сруль инфернальный! А то напугал и тут же прибавил мне работы!». И следом доносился звон ведер.
– По поводу происшествия с целителями. Во время экзамена студенты, комиссия и ректор не предохранялись. И случайно возбудили новый вирус.
Ректор помолчал. А мне уже было плохо от смеха.
– Пока что по всем симптомам напоминает бешенство желудка при не проходящем обмороке. Если вы вдруг упали и лежите в обмороке, а в штанах существенно потеплело – срочно сообщите преподавателям или мне. Это раз! – постановил ректор, сжимая трибуну.
Кто-то тихо угасал со смеху. В толпе поселилась гиена. Остальные изо всех сил стягивали рты в трубочки, словно собирались целоваться. Неподалеку послышался глухой стон морального оргазма.
Разумеется, никому не сказали, что на самом деле случилось с ректором и остальными. Официальная версия – драконий грипп.
– Второе! С этого момента Академия переходит на ночной режим обучения! Занятия проходят от темнадцати до светладцати! С перерывами на ночной дожор и прочие дуракаваляния! – отчеканил ректор.
Это еще почему?
Глава 5
Новость взорвала зал. «Это как это ночью?», – перешептывались все. «Что? Теперь спать днем?», – изумлялись студенты. « А как же правило не есть после шести?», – ужасались стройные красавицы.
– Ешьте до шести утра! – спокойно произнес ректор. Мне казалось, что он сейчас сомнет несчастную трибуну. Я отчетливо видела, как она крошится под его пальцами.
«Нет, ну вы слышали!», – зароптали студенты. – А как же «зрение портится», если читать ночью! У меня уже зрение испортилось!
– Испортилось – выкиньте, – отчеканил ректор, а с трибуны действительно посыпалась крошка.
– Но это же поздно! – выкрикнул кто-то из животноводов.
– Учиться никогда не поздно, – произнес ректор.
Он стоял в своем плаще, и ждал, когда все успокоятся.
– После рассвета – отбой! – добавил ректор. – Отбой всех тех, кто еще не в своей комнате! Помните, Академия не несет ответственность. Она несет лишь мудрое, доброе, разное!
С трибуны отлетел звонкий камушек.
– Пуфффф! – выдохнул староста- заклинатель. – Это ж как так?
«Он – не эльф… Он …», – сглотнула я, глядя на бледную кожу, заостренные уши. «Учиться ночью!», – пронеслось в голове. Он – вампир!!!
– Старшекурсники. Это вас касается в первую очередь. Кто курит в туалете, будет стоять со связанными руками и лично выдувать в форточку все, что накурил! – постановил ректор, продолжая крошить трибуну.
– У нас еще пьют в туалете! – послышался голос кого-то из преподавателей. – Да-да!
– Значит, пусть моют руки после того, как черпали ладонью! – отрезал ректор.
– Ой, а можно вопрос, господин ректор? – послышался хихикающий голосок из зала под шепот: «Ну, давай! Да че ты стесняешься!». – А какой магией вы обладаете? Есть ли у вас какие-то ну… там невероятные умения! Что-то вроде: «пышь-пышь и все!»…
– Я – ясновидящий, – мрачно заметил ректор, – И сейчас я ясно вижу, что вы – идиот. Еще вопросы.
– А вы женаты? – спросил женский голосок. И смущенно умолк.
– С трех до семи, – спокойно ответил ректор. – Еще вопросы.
– Простите, но по правилам вы должны были сначала провести голосование, кто хочет учиться ночью… – начал один заучка из заклинателей.
– Мне все правила по этикету! – ответил ректор. Его лицо было каменным, а взгляд давил нас всех, как тараканов.
Страшный человек! А человек ли?
– Простите, а что делать с целителями? – робко спросила преподавательница по заклинаниям Захорошелла Молниеноснус. Она была сурова и беспощадна. Как говорила она: «Буду драть с вас три шкуры на шубку для каждой моей несчастной нервной клеточке, пострадавшей в бою с вашей тупостью!». Обычно урок она начинала со слова: «В заклинаниях, как в туалете. Главное – прицел!».
– У нас нет свободных кураторов! – вклинился преподаватель по зельям Явас Отравель. «Выпейте яд, а потом, пока вы еще в сознании начинайте писать реферат!», – это была его коронная фраза. Или «Я вас чем-то отравил, и забыл чем!».
– Ни одного! – подтвердили преподаватели. – Может, вы возьмете на кураторство поток целителей?
Нет, нет, нет… Только не это! Я почувствовала, как у меня волосы зашевелились.
Глава 6
Взгляд ректора упал на меня, словно камень.
– Хорошо, – внезапно произнес ректор. – Целители! Марш сюда!
Я сделала неуверенный шаг на внезапно прогнувшихся коленях.
– Вот, весь поток, господин ректор! – заметили преподаватели, глядя на меня.
– Это – не поток. Это струйка, – заметил ректор, узнав меня.
«Попляшешь!», – промелькнуло в голове.
– А остальные где? – сурово спросил ректор.
– Остальные отчислились из Академии. Их забрали родители, – осторожно пояснили ректору. – Пока ректора не было, мы ничего не могли сделать… Вот…
– Я в целительстве так себе. Я,скорее, наоборот, – мрачно произнес ректор, смерив меня взглядом.
– Ну, а куда ее деть? Нельзя закрывать факультет! – послышались возражения. Никто не хотел брать меня к себе. – Тем более, что в уставе это прописано! Если заболел куратор, то факультет временно возглавляет ректор.
Разумеется, никто не хотел лишиться части зарплаты. Ведь если факультет будет временно расформирован, то сократятся часы преподавания. Что больно ударит по карману каждого преподавателя. Но мне-то с этого не легче!
– Собрание окончено! Разрешаю плакать, выть и переходить на новый график, – отчеканил ректор, ужасая меня все сильнее.
Он посмотрел на меня.
Я вздохнула, опустила голову и тихо захныкала.
Зал пустел. В нем остались только я и ректор.
– Так, факультет целителей может расходиться, – заметил ректор, и тут же посмотрел на меня. – Все, кроме тебя.
В огромных окнах стоял поздний вечер. Дверь за последним студентом гулко закрылась. А я осталась наедине с … вампиром в мрачном коридоре!
– Вот мы и встретились,– послышался голос ректора. – Напомни, как тебя зовут?
Он возвышался надо мной зловещей глыбой из полумрака. Я стояла перед ним маленькой дрожащей фигуркой лучике света, боясь даже шевельнуться.
– Меня зовут … Ленора, – прошептала я. – Я вам уже говорила…
– Поднимите руки, кто у вас староста! – усмехнулся ректор.
Он явно издевался.
– Ну как бы староста… Он… В лазарете, – замялась я. – Получается, что пока я … как бы староста!
– Так вот, пусть староста передаст всем остальным студентам, чтобы они следили за своей успеваемостью и посещаемостью! Если я узнаю, что весь факультет прогуливает занятия, я приму меры, – четко произнес ректор.
Он стоял в тени, так уж почему-то получилось. И от этого он все больше походил на древнего вампира.
О, боги! А вдруг они и правда вампир? Нервной системе новость не понравилась. Очень не понравилась.
– Уже пе-передала, – кивнула я, стараясь держаться от него подальше.
– Молодец. Хвалю. Оперативно. Поскольку я – куратор факультета, я не хочу за вас краснеть. А теперь все вместе дружно марш на урок! И не опаздывайте! Кто опоздает, будет профилактически натянут на магический глобус! – бросил ректор и исчез в темноте. – А кто получит два, того натянут на глобус два раза!
– А если пять? – удивилась я.
Боевые маги всегда поражали меня своим чувством юмора.
– А если пять, то нежно и с прелюдией, – ответил ректор, заставив меня поежиться.
Тяжелым шагом он удалился.
Я зябко поежилась, понимая, что мне теперь предстоит отдуваться за весь факультет!
– Ладно, – вздохнула я, доставая мятое расписание. О, нет! Только не боевая магия! Ну зачем?
С боевой магией у меня никогда не складывались отношения. Я назвала ее нежно: «Что? Опять?». А она меня «Садись, два!» .
Я сидела на скамеечке, облачившись в тяжелые доспехи. Пока я рассматривала свои огромные косолапые сапоги, дверь распахнулась .
– Класс! Стройси! – на ходу прорычал боевой маг, а я с грохотом встала и вытянулась по струнке. – Равнясь! Смирна! На первый второй рассчитайсь!
– Первый! – крикнула я.
– Все присутствуют? – осмотрелся боевой маг Погуберт Жестокус.
На нем было килограмм пятьдесят доспехов. И он все время украшал их чем-то зловещим. Его нам списали из министерства, когда уже отчаялись выпроводить на пенсию.
– Так тошно! – выкрикнула я.
Ну зачем целителям боевая магия? Мы же как бы наоборот. Лечим! Но прежний ректор считал иначе!
– В нашу Академию посылают соплей! А выходят из нее … грифоны! – рявкнул боевой маг, глядя на меня единственным глазом.
– Так тошно! – крикнула я, чувствуя, что сейчас расплачусь. Обычно пока другие сражались, я сидела на скамеечке, растирая то больную руку, то больную ногу.
– Р-р-разговорчики пр-р-рекр-р-ратить! – прорычал Погуберт.
Странным было то, что я – молчала!
– Секр-р-ретничать будете за пр-р-ределами зала! – рявкнул он на меня.
Он точно уверен, что здесь еще есть кто-то, кроме меня?
– Извините, мы все осознали. И больше так не будем, – вздохнула я. Может, виноваты долгие годы преподавания и заученное наизусть начало урока. А, может, и плохо видящий уцелевший глаз. Но Погуберт упорно не замечал, что на уроке присутствую только я одна.
– Тр-р-ридцать кр-р-ругов по залу! – рявкнул боевой маг, спугнув все мои возражения.
Громыхающей трусцой, я понеслась по залу, чувствуя, что уже устала.
– Спереди – молодцы! Сзади – поднажмите! – подбадривали меня.
– Мо-лод-цы! – посмотрела я на свою грудь в железном доспехе, а потом повернулась в сторону отстающих полушарий. – А вы давайте, поднажмите!
Под конец первого круга у меня закружилась голова. А я на бреющем полуобморочном полете направилась в сторону излюбленной скамеечки. Умирать!
– Это чего мы тут все дружно расселись? А ну быстро разбиться на пары!
– Вообще-то я одна… – заметила я, в надежде, что он обратит на это внимание.
– Р-р-разбейтесь на пар-р-ры! – пророкотал боевой маг. Я уныло посмотрела по сторонам, чувствуя себя одиноким носком
– Я одна! Вообще одна! – помахала я ручкой.
– Если ты одна, то это не повод не р-р-разбиться на пары! Если ты одна, то р-р-разбейся в лепешку! – сверкнул глазом боевой маг. – Отр-р-рабатываем боевые навыки др-р-руг на др-р-руге! Какое было домашнее задание?
– Отработать заклинание разрушения, – кисло заметила я, тяжело поднимаясь со скамейки.
– Пр-р-равильно! Отр-р-работать пр-р-рием нападения. Как я уже говор-р-рил, мы заучим заклинание до дыр-р-р! У хор-р-рошего боевогомага в стене должна быть дыр-р-ра! – заметил Погуберт, расхаживая передо мной. – Чтобы подглядывать за тем, как переодеваются соседки! И руки в мозолях! От отработки заклинаний!
– У меня справа по соседству кладовка уборщицы, – робко заметила я. – А слева просто стена на улицу… Я не хочу видеть, как переодевается уборщица!
– Отставить р-р-разговорчики в строю! Не хочешь – придется! Иначе экзамен не сдашь! – сверкнул глазами Погуберт. – Показывай, что там у тебя в мозгах застряло после прошлого урока!
– Пышь! – из моих пальцев вылетело заклинание размером с горошинку и шмякнулось под ноги.
«Бдыщь!», разорвалось оно на полу.
– Что ты прям, как девчонка! – возмутился Погуберт.
Я уже свыклась с тем, что половой детерминизм был ему чужд. Особенно, когда на всех одинаковая груда железа. «Для меня все равны! И мальчики и девочки!».
– Почему студент одет не по уставу? Почему главный рыцарь без доспехов? Почему дракон не в пещере? Почему чародей не в башне? – сурово спросил Погуберт. Я выдохнула и потянулась за металлическим гульфиком и прицепила его на место.
– Помни, кур-р-рсант! Один удар-р-р, и у тебя никогда не будет детей! – продолжал свою поучительную лекцию старый боевой маг. – А вместо тебя останется кучка пепла!
Вот почему я ненавижу боевых магов!
– Вообще-то я – девочка, – жалобно вздохнула я.
– Сейчас поглядим! – послышался голос, а Погуберт достал свой собственный журнал. Он прищурился на меня, листая пометки. – Имя?
– Ленор Макквин! – попыталась я заглянуть в журнал.
– Я тут проставляю, чтобы не ошибиться! Эм и Жо! – заметил боевой маг, сощурившись в журнал. Я смотрела на список группы, понимая, что «эм» и «жо» проставлены рандомно. И не всегда совпадали с действительностью.
– Мне твое имя ничего не говорит! – покачал головой боевой маг. – Когда критические дни?
– С третьего по десятое! – заметила я, опустив глаза.
– А! С третьего по десятое! – прищурились на меня. – Где эта ваша с двенадцатого по восемнадцатое?
– Староста? – переспросила я. – Она болеет! Так что я вместо нее пока что!
Еще полчаса я пыталась изобразить заклинание. Крошечное заклинание разрушения пьяным светлячком летело в сторону мишени. Но чаще всего не долетало.
– Никуда не годится! – буркнул боевой маг. – Два!
Ректор меня убьет! И вот как мне сказать об этом ректору?
Глава 7
– Поймите! Я не кровожадная… Я просто не хочу калечить людей… Мне же потом их лечить! Поверьте, это не так просто, как убивать! – замялась я, видя, как он заносит руку над журналом. – А вдруг у них есть дома голодный фамильяр?
– Посмотри мне в глаза, целительница! – прорычал боевой маг. – Внимательно смотри в глаз! Пока я сражался со всякой нечистью. Я смотрел на них сурово двумя глазами! До тех пор, как у меня вот тут вскочил прыщ, и я обратился к целителям в Министерскую Больницу!
– А как же глаз? – спросила я, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– От боли я ничего не видел! Так у меня случайно нашли близорукость! – прорычал боевой маг. – Знаешь, что было самым страшным из того, что я слышал в жизни?
– Никак нет, – поежилась я.
– Фраза: «Сейчас немножко пощиплет!», – прищурился на меня одним глазом боевой маг.
– А ногу вам там же повредили? – спросила я, зная, что он хромает.
– Ногу мне повредили, когда я пытался убежать! Навалились гады! Одни белые хламиды! – шумно вдохнул боевой маг. – Знаешь, какая вторая самая страшная фраза, которую я слышал в жизни?
– К-к-какая? – спросила я, чувствуя себя маленьким котенком.
– Сейчас будет капелюшечку больно! – послышался голос Погуберта. – Как комарик укусит! Этот «комарик» чуть полноги мне не откусил! Мне предложили еще гланды удалить, но я выбил окно и сбежал!
– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросила я, все это время полагая, что шрамы получены в бою.
– И ты мне говоришь, что в тебе нет ни капли кровожадности? Когда меня взяли в заложники чернокнижники и решили пытать, даже они поражались, кто со мной такое сотворил! И даже жалели! – рявкнули мне в лицо. – А все начиналось с прыща на пальце правой руки!
Боевой маг достал журнал и магическое перо. У него не хватало половины пальцев.
– Двойку ставите? – уныло спросила я, глядя на корявую загогулину. Внутри все сжалось. Мне конец!
– Нет, лебедя рисую! У тебя там целое лебединое озеро слез! Как будешь исправлять – не знаю! – журнал захлопнулся перед моим носом так, что я вздрогнула.
Я стала снимать доспехи, складывая их обратно в ящик. Следующим уроком был урок защиты от темных искусств. И мне нужно было успеть добежать до другого конца Академии за три минуты, чтобы не опоздать!
– Ректор меня съест, – летела я, сбивая с ног других студентов. Магический портал был занят, поэтому пришлось бежать вверх по лестнице.
– Хуууу… – выдохнула я, доползая до кабинета и открывая дверь.
На меня посмотрел сквозь очки Убигэйль Быстрикс, преподаватель по защите от магических существ и темных искусств. На его груди висело сразу с полсотни медальонов, которые то вспыхивали, то гасли. Вокруг его стула горела защитная печать. Он уже был абсолютно седым. На нем был драный плащ, лохмотьями подметающий пол.
В прошлом он был известным охотником на нечисть. Вампиры при упоминании его имени зажимали рты руками, оборотни орали, чтобы их не раздирали на части, демоны цеплялись за все, что попадается под руку, чтобы не прийти на его вызов.
Но это было в молодости. А сейчас он вышивал по вечерам и поливал фикус.
– Выйди! И зайди, как полагается! – строго произнес Убигейль. И подозрительно прищурился.
– Хорошо, извините, – вздохнула я, закрывая двери, и снова открывая. Сделав несколько шагов, я взяла в руку серебряную руну, подержала и положила обратно. Потом взяла со столика мутное зелье, брызнула его на себя, сплевывая. Потом повесила себе на шею медальон, ступила в светящийся круг на полу. Медальон странно мерцал. Причем, он мерцал только, когда я надевала его на шею.
– Как меня зовут? – прищурился Убигейль, не сводя глаз с мерцания медальона.
– Вас зовут Убигейль Быстрикс, – ответила я, вздыхая.
– О чем бы предыдущий урок? – снова подозрительно спросили у меня.
– Эм… – напряглась я, пытаясь вспомнить, о чем рассказывали на прошлом уроке. – Кажется… феи? Нет, нет, нет… Гоблины! Или…
– Та-а-ак, – прищурился преподаватель, а его рука потянулась за арбалетом. – Так и знал, что это ты – проклятый демон! Ты все-таки меня нашел!
Я смотрела на направленный в меня магический арбалет, трясясь как осиновый лист.
– Прошу вас… – сглотнула я, понимая, что в Академии всегда есть пять процентов на списание. И на втором курсе так списали одного мальчика. Преподавателю – выговор. Мальчику – льготы.
Послышался щелчок и…
