Кристина Выборнова
Я вижу тебя изнутри

Глава 2

Проснулась она в пять утра: на улице по-летнему быстро светало, сна не было ни в одном глазу. Катя походила по комнате туда-сюда, съела яичницу и даже расчесалась, чтобы убить время, но таким образом удалось прикончить каких-то десять минут. На одиннадцатой она вытащила из кармана разношенной летней куртки дощечку и с некоторым усилием сдвинула ее так, как показал Делий.

В глазах мелькнуло, в нос ударила струя холодного сырого воздуха с аптечным привкусом. Катя чуть не потеряла равновесие и, дернув головой, выпрямилась.

Она стояла в просторном помещении, неярко освещенном длинными зелеными лампами. Свет такого же нездорового оттенка лился в высокое окно, в него же дул леденющий ветер и летели мелкие брызги. Стекла не было.

– Бррр! – сказала Катя и огляделась. У дальней стены виднелось несколько шкафчиков и столиков с каким-то оборудованием: там были и обычные пробирки, и совсем незнакомо выглядящие штуковины. Но, главное, рядом со столиком стоял Нубис. Катя сразу узнала его по фиолетовой «форме» и громадному пучку, сейчас более аккуратно и плотно закрученному.

– Анубис! – радостно воскликнула она. – Я пришла!

Нубис развернулся уже знакомым ей плавным движением, как на льду, набрал воздуха и сказал:

– Та-а-ак.

– Я оговорилась, – Катя махнула рукой с дощечкой-переноской. – Я помню, как вас зовут. Если обиделись, можете звать меня в отместку Акатерина. Мне все равно.

– Мне тоже ни к чему эти детские игры, – сухо отозвался Нубис, вызвав в комнате довольно сильное эхо. – Я просто не понимаю, зачем вы явились в такую рань. Вы меня-то застали только потому, что у меня была ночная операция и я сам иногда смотрю анализы. Олеся вам не рассказала, когда у нас начинает работать лаборатория?

– Я у нее и не спрашивала. Просто интересно было.

– Хорошо, а теперь поумерьте интерес и ничего здесь не трогайте. Мне нужно на обход, и вас я с собой не возьму.

– Да я подожду, – тут же согласилась Катя и прокашлялась: ледяной ветер забирался даже под ее куртку.

Нубис, смерив ее взглядом Бабы-Яги, которая устала сажать в печь добрых молодцев, добрался до окна и повернул какой-то малозаметный шпенек, торчащий из подоконника. Тут же поток ледяного ветра с брызгами прекратился, будто его отрезало, а в рамах воздух заколыхался, как колышется над дорогой в жару.

– Я включил воздушный заслон, но в следующий раз лучше одевайтесь теплее, – посоветовал Нубис и, схватив невидимую нить, исчез.

Катя ничего не имела против: ей как раз хотелось спокойно осмотреть все оборудование. Этим она и занялась, предусмотрительно ничего не трогая. Сразу же нашлись несколько знакомых реактивов и емкостей для их смешивания вполне привычной формы. В сером шкафчике-холодильнике у двери стояли ряды пробирок с человеческой кровью. В соседнем холодильнике тоже хранились пробирки – судя по черному цвету, уже с кровью магов. Пораскинув мозгами, Катя также определила один из приборов на столе как очень непохожий на себя микроскоп, а вот остальное оборудование было уже совсем непонятным. Ни одного компьютера (только пара странных досок из пластика, напоминающих по форме экраны, но без проводов и кнопок, только с маговскими «картинками»), ни одного электронного прибора: только бесконечные доски, кубики, циллиндры с выдавленными на них «картинками», сделанные из того же черного пластика.

– Мне тут месяц только разбираться! – счастливо сказала Катя вслух и дернулась от неожиданного скрипучего баса за спиной:

– С кем разбираться? Вы вообще кто такая и почему находитесь на территории больницы?

Катя повернулась на каблуках и увидела существо вроде бы мужского пола. Оно напоминало мага, только в негативе: белые прозрачные волосы, отсутствующие брови, бледная, как у покойника, кожа. Особенно жутко выглядели глаза существа: светло-голубые радужки среди желтых белков.

Ужас у Кати быстро сменился профессиональным любопытством. Оглядев существо от торчащего пучка на макушке до штанин брючного костюма цвета песка, она прищурила один глаз и сказала:

– А, вы белый маг, что ли? Того же вида, но альбинос?

– При чем здесь моя национальность! – взвился тот. – Это просто хамство – тыкать меня альбинизмом! Я тоже могу сказать, что вы человек, и что из этого?

– Да я не про то… Получается, у вас черных клеток нет? Колдовать не можете?

– Девушка, вы сдурели? – эмоционально поинтересовался белый маг. – Мы, между прочим, благодаря последним достижениям науки прекрасно колдуем на ощупь! И есть у нас клетки, но без пигмента! Что вы здесь делаете с подобной безграмотностью?

– Я тут буду работать, – Катя пожала плечами. – В лаборатории. Я кандидат медицинских наук.

– Что?? Куда кандидат??

– Вы спросите Нубиса, он меня и пригласил. Я Катя.

– Какая мне разница, как вас зовут! – продолжал нервничать белый маг. – Вы должны были при приеме на работу показаться не Нубису, а мне – это я распоряжаюсь кадрами!

– А, ну вот сейчас и посмотрите на меня… – рассеянно предложила Катя и решила перевести разговор на более интересную тему: – Вы тоже врач? Какой специальности?

Белый маг, в отличие от Нубиса, смене темы не порадовался, а заскрежетал еще противнее:

– Я не собираюсь вам ничего рассказывать, пока не узнаю, по какому вы тут праву! Пойду вообще охранника позову… Ворис! Ворис!

На его противный зов неожиданно явился Нубис – просто пришел пешком, а не появился из воздуха.

– Что случилось, Первый доктор Гриц? – поинтересовался он. «Первый доктор» (наверное, это была должность) взглянул на него еще неприветливее, чем на Катю, набрал воздух со свистом, как падающий самолет, и завопил:

– Вам ведь известно, что я ведаю кадрами! Почему вы тут нанимаете сотрудников через мою голову, Нубис?

– «Второй доктор Нубис», – поправил черный маг сухо, но не повышая голоса. – Мы с вами не на приморском базаре, давайте придерживаться субординации.

Гриц издал в ответ что-то типа возмущенного шмыганья носом в смеси с урчанием, но орать перестал. Нубис не спеша договорил:

– Екатерину я не нанимал, она работает добровольно, временно и без оплаты. Так что вас не было смысла ставить в известность.

– Какую Екатерину? – белый маг хлопнул белесыми ресницами-щетками. – Она же Катя.

– Это сокращение. Но нам лучше звать ее по полному имени. Ее должность там, где она работает, примерно равна Третьему доктору.

– Ой, Нубис, вечно вы со своей субординацией, – махнул когтями Гриц. – Надо быть современнее, сейчас уже не средние века, в которые вы родились.

– Субординация никогда не мешает, хотя подростки во все времена ее не любят.

– Хорошо, хорошо, у меня еще дела. Оставьте тогда эту Катю под свою ответственность.

Белый маг встряхнулся, как собака, вылезшая из воды, и удалился, деловито топая. С Нубисом ему лишний раз общаться явно не хотелось.

– Это начальник ваш, что ли? – спросила Катя с интересом. Нубиса явно покоробило, он даже выпрямился, повысившись на пару сантиметров:

– Нет, мной никто не управляет, у меня свои пациенты и направления исследований. Гриц просто выше по государственному званию. Так часто бывает у белых магов: они же неколдующие, по крайней мере, до недавнего времени были. Так что из них выходят активные администраторы. В нашем правительстве белых магов процентов семьдесят.

– А специалист-то он хоть хороший или дерьмо?

Нубис бросил на нее строгий взгляд:

– Перестаньте выражаться, здесь больница, а не конюшня. Он реабилитолог, и это, в общем, хорошо. Ведь мог пойти и в хирургию, тогда жертв у него было бы куда больше.

– Ну ладно… Плохо, значит, работает?

– Я этого не говорил. Просто он из поколения современных магов, кому лень лишний раз книгу открыть. Хватает по верхам, глубоких знаний нет, уверенность максимальная, опыт минимальный, возраст всего пятьдесят… Словом, подросток. Мне сейчас нужно будет сделать несколько анализов. Если собирались помогать, давайте лучше начнем, – вдруг оборвал он сам себя и пошел к столикам.

Катя только обрадовалась: неграмотных, но противных начальников она навидалась и у себя на Земле. Ее больше интересовало, научит ли Нубис ее обращаться с оборудованием.

Черный маг действительно все показал: а еще точнее, прочитал лекцию. С размеренной педантичностью он брал со столика очередной предмет и не торопясь объяснял его назначение и способ использования, потом задавал Кате несколько вопросов, как на экзамене, и только после этого переходил к следующему.

Оказалось, что компьютеров здесь и правда нет, как и интернета. Правда, сейчас развивались радио и телевидение – маги называли их «информационными нитями». Каналов в маговском «телевизоре» было мало, но все они, прямо как земные, показывали отменную чепуху. Большие черные доски и правда оказались подобием мониторов: активировав картинки, можно было как смотреть на них телевизионные передачи, так и переносить изображение с микроскопа, рентгеновские снимки и тому подобное. Картинки активировались, к радости Кати, не только непонятными движениями рук мага, но и обычным рычажком сбоку «мониторов».

Микроскоп был «энергетическим», в смысле электронным: он питался от аккумулятора, который, в свою очередь, был подцеплен к нитям энергии, идущим чуть ли не от самого солнца. Аналогично работали стерилизатор и центрифуга. Навал из маленьких пластиковых циллиндриков и кубиков Нубис пренебрежительно назвал «спасением для тех, кто плохо учился». Как Катя поняла, взяв такой кубик, принеся его к больному и включив картинку, можно было получить грубое подобие того осмотра, какой умелые черные маги проводят, вручную скользя по жизненным нитям больного. На свою верхнюю грань-экранчик прибор выдавал набор параметров состояния организма. Нубис, явно будучи представителем старой школы ручного осмотра, костерил современные изобретения на чем свет стоит (конечно, в своей вежливо-язвительной манере).

– Это новшество к нам недавно пришло, вместе с новым молодым персоналом, – говорил он, размеренно постукивая желтым когтем по черному диагностическому кубику. – И то, надо сказать, мы долго держались, поскольку наша больница небольшая и прикреплена к Королевскому научно-исследовательскому институту. Мы обычно занимались исследованиями редких и интересных случаев, без массовости, которая в столичных госпиталях… Но и до нас дошли новшества, – он с тихим свистом вдохнул кусочек воздуха. – Хотя, казалось бы, сейчас эти диагностические поделки должны бы перестать производить. Делий, муж Олеси, через которую мы с вами познакомились, пару оборотов назад опубликовал труды по теории расположения мировых нитей, и теперь теоретически колдовать у нас могут все, включая белых магов, которые нитей не видят. Вычисляя их расположение и нащупывая.

– А практически?

Нубис снова улыбнулся знакомым Кате манером: на секунду оттянув уголки губ.

– А вы сами как думаете?

– Наверняка ничего не изменилось, – сказала Катя уверенно. Хоть ей и было не четыреста лет, а какой-никакой жизненный опыт она приобрела.

Нубис кивнул:

– Совершенно верно. Ведь Делий – гений, и чтобы освоить и использовать его теорию, нужен такой же незаурядный ум. А такого у обычных магов нет. Я тоже эту теорию хотя и понимаю, но предпочитаю колдовать как привык, закрывая глаза. А здешний молодой персонал использует такие вот коробочки.

– Сильно они врут в диагностике?

– Да как вам сказать… Сильно, но не фатально. Поскольку тяжелых больных и людей смотрят несколько врачей, а магов вообще довольно трудно убить, пока смертей от этого не было.

– Здорово! – Катя, не выдержав, расхохоталась на всю комнату, и тут же получила сухое замечание:

– Не открывайте так рот, когда стоите здесь, вы можете нечаянно вдохнуть какие-нибудь едкие реагенты. Я уже не говорю про эстетическую сторону вопроса.

– Ладно, извините, – отмахнулась Катя. – Можно, пока вы ждете реакцию, я на микроскопе кровь посмотрю?

Нубис разрешил. Потом Катя принялась осваивать простые анализы и потеряла счет времени. За окном было одинаково серо и мрачно, в комнате – гулко и пустынно, только боль в спине подсказывала, что прошло несколько часов. Нубис появлялся время от времени, и в конце концов снова пришел бодрым шагом, деловито неся какую-то странную коробочку, из которой несся резкий, шибающий в ноздри запах.

Катя потерла затекшую шею и повернулась к нему:

– Это что, жженые кости? Мы будем заниматься патанатомией?

– Нет, это моя еда, – ответил Нубис сдержанно. – Я ведь уже рассказывал вам, что у магов другая пищеварительная система и вкусы мы чувствуем куда слабее, чем вы.

– А, ладно, тогда ешьте, – пробормотала Катя и хотела снова уткнуться в пробирки, но голос Нубиса вытащил ее обратно:

– Вы тоже должны поесть и сделать перерыв на отдых. На этой работе героизм не требуется. Я могу дать вам денег, купите себе что-нибудь в палатке с человечьей едой напротив больницы. Заодно пройдетесь.

– Это на улице? Да что я там не видела?

– Я так думаю, что все, – Нубис коротко усмехнулся – это прозвучало так, будто кто-то ущипнул струну контрабаса. – Вы же появились сразу в лаборатории и до сих пор из нее не вышли.

– Мне не надо.

– А мне не надо болеющих от перенапряжения человеческих помощников. Почему я вообще должен вас учить обращаться с собственным организмом? – цыкнул Нубис. Катя уставилась на него, и он сбавил тон: – Хорошо, я могу на первый раз сходить вместе с вами. Будем считать, что вы не освоились.

– Я вполне освоилась, просто не ем на работе… – начала возражать Катя, но он уже пошел к дверям, и пришлось ей, бросив работу, идти следом.

На инопланетной улице было слишком светло, пронзительно-холодно и зелено: не от деревьев, а от закатных лучей зеленоватого солнца. Больница, из которой они вышли, оказалась сумрачным трехэтажным зданием из серого камня, окруженным такой же каменной стеной. Учитывая, что и земля была вымощена серыми булыжниками, все это очень напоминало тюрьму, и несколько голых деревьев, торчащих тут и там, впечатление не улучшали.

Нубис приостановился, поджидая ежащуюся Катю, и они почти в ногу замаршировали через двор к выходу. За воротами тут был заслон из бешено дующего воздуха, который Нубис смахнул коротким движением руки.

Они вышли прямо на шумную городскую улицу. Здесь было небольшое расширение вроде площади. В блестящей грязи и глубоких лужах отражалось яркое бирюзовое небо – по нему быстро плыли длинные, темно-серые тучи. По дороге пыхтя сновали транспортные средства, похожие на помесь карет и машин. Одно приятно: они практически не воняли, поскольку работали либо на пару, либо на энергетических картинках. По узким, грязным и мокрым тротуарам тоже на всех парах неслись пешеходы. В основном это были люди и белые маги: одетые во что-то коричневое, забрызганные грязью, с неприветливо-унылыми лицами. Черные маги иногда мелькали тут и там, появляясь сразу у подъездов или у входов в магазины. Над площадью нависали тесно поставленные дома из того же серого камня: некоторые из них были построены в виде круглых башен высотой метров сорок и производили крайне гнетущее впечатление.

– Надо пройти вокруг площади, нам в тот магазин, – четкий выговор Нубиса был хорошо слышен даже через грохот повозок по камням мостовой.

– А перенестись туда сразу нельзя?!

– Можно, но лучше пошевелить ногами, это полезнее.

Спорить с черным магом было себе дороже. В конце концов, у каждого свои прибабахи. Катя хмыкнула и зачавкала по лужам, радуясь, что у нее такие плотные ботинки. Перед ее глазами бодро раскачивался огромный Нубисов пучок…

На то, чтобы обойти площадь, ушло минут пятнадцать, и, наконец, они причалили к открытому прилавку небольшого магазинчика с надписью «Еда для людей на вынос». Катя не глядя взяла у Нубиса несколько квадратных тусклых монеток и попыталась так же не глядя купить что-то, но черный маг ее остановил и, показывая на блюда, прочитал краткую лекцию о составе каждого. Все это время продавец, очень молодой белый маг с распущенными волосами в цветных висюльках, пялился в маленький телевизорик и зевал, показывая огромные желтые клыки.

Наконец Катя выбрала себе какую-то кашу, подобие фрикаделек, напиток подозрительно-синего цвета, получила две коробочки со всем этим и облегченно выдохнула:

– Так, все. Тут я есть не буду, пойду обратно в больницу.

– Тут и негде, – согласился Нубис. – Идемте.

– А может, давайте перенесемся?

Черный маг покосился на нее краем огромного глаза:

– Откуда у вас такая лень, Екатерина? Вы хотите умереть еще быстрее, чем средний человек? Движение нужно даже магам, а уж людям и подавно.

Катя молча двинулась вокруг площади, давя в себе сильное желание послать Нубиса к черту – ее остановила не его возможная обида, а перспектива получить в ответ нудную лекцию по этикету. Она не привыкла к такому. В родном НИИ ее считали местным безумным гением: начальство опасалось, подчиненные и подавно побаивались. Родители умерли давно, и она совсем отвыкла от положения младшего. Для Нубиса, при его возрасте в четыреста лет, она, конечно, не могла быть равной, но сама ситуация раздражала. Впрочем, надолго зацепиться мыслями за материальный мир Кате не удалось: раздражение уже через минуту сменилось размышлениями о том, как доделать анализы.

Лабораторию она покинула затемно, довольная и не замечающая усталости, пустив мимо ушей воркотню Нубиса по поводу обязательного моциона перед сном. Картинка благополучно перенесла ее домой прямо к кровати, куда она и брякнулась, кое-как бросив на кресло скомканную одежду. Спустя секунду Катя уже спала.

Глава 3

Через две недели она уже чувствовала себя на новой работе как дома. Лабораторию изучила досконально, включая самые сложные анализаторы (они были сложными скорее по форме, а функции их оказались вполне привычными), перезнакомилась, кроме Нубиса и Грица, с множеством врачей и вспомогательного персонала – время от времени они все по делам появлялись в лаборатории.       Больше всего из черных магов ей понравились огромный остроухий Септис, который занимался сосудистой хирургией, и Вострия, нейрохирург, которая была еще толще и выше Септиса; а из людей полюбились пожилая уборщица Мота и двое парней-санитаров, Турам и Порам (она для удобства запомнила их как «тарам-парам»). Все эти личности заслужили ее хорошее отношение очень просто: они, приходя в лабораторию, тихо делали, что им надо, и молча удалялись, не пытаясь отвлекать ее от работы. А вот молодая белая магиня по имени Кирца, врач-практикант, только окончившая институт, все мозги проела Кате своей бесконечной болтливостью, к тому же намозолив ей глаза ярко-красными балахонами и когтями всех цветов радуги. Катя уже заметила, что все маги не дураки навешать на себя при случае тонну украшений или намазаться синей помадой от уха до уха, но такие, похожие на попугаев, экземпляры встречались больше среди больных и их родственников: врачи в основном предпочитали радужным лохмотьям форму, типа той, в которой ходил Нубис.

Кстати о Нубисе – он ей уже вконец разонравился. Он не был шумным, как белые или молодые черные маги – он просто не отвязывался до тех пор, пока Катя не делала то, что ему втемяшилось. За свои четыре века жизни он накопил такое количество сведений и мнений об окружающем мире, что почти каждый разговор с ним превращался в лекцию. Первое время Кате было интересно, потом она пыталась просто делать вид, что слушает, но Нубис сразу же ловил ее на этом и начинал отчитывать, как проштрафившуюся студентку.

Но разговоры – это полбеды: Нубис так же привязывался, когда дело касалось действий. Он был явно повернут на здоровом образе жизни, чем сильно напоминал Кате ее покойного дедушку, который до восьмидесяти лет ел какие-то травы и бегал в парке по утрам, пока его не хватил инфаркт. Нубис каждый день при любой погоде совершал прогулку на несколько километров, вышагивая по грязным неприветливым улицам столицы, хотя, будучи черным магом, просто мог перенестись, куда ему надо. Он следил за своим меню: в отличие от молодых магов-врачей, которые могли есть одну и ту же кашу, похожую на собачий корм, Нубис почти каждый день радовал Катю новыми жуткими ароматами, доносящимися из его обеденных коробок: там были и горелые кости, и вонючая рыба, и салаты из пахучих овощей типа редьки… Иногда, чтобы отдохнуть от этого праздника запахов, он мог принести местный хлеб с песком или вообще погрызть деревяшку: Кате он в такие моменты напоминал огромную белку, и она просто физически не могла отвести от него взгляд.

– Екатерина, вы опять в меня вперились, как будто я вайрып-альбинос, – недовольно заметил наконец Нубис. – Врач, конечно, должен быть любопытным, но в каких-то рамках.

– А зачем вы это едите? Какие калории можно достать из камней и сухой деревяшки?

– То есть мои рассказы про пищеварительную систему магов вы пропустили мимо ушей? Очень плохо.

– Нет, я помню, что у вас серная кислота в желудке и вы хоть гвозди можете переварить, если у вас рядом нет другой пищи. Но тут-то ее полно.

– Понятно. Вы пропустили мимо ушей не только сведения о пищеварении, но и о нашей стоматологии, – желчно сказал Нубис. – Я просто стачиваю зубы. Они у нас растут всю жизнь, так же как волосы и ногти. В последнее время продаются специальные напильники с алмазным напылением для этих же целей, но я предпочитаю естественный способ.

– Не сомневаюсь. Вы вообще за ЗОЖ, – пробормотала Катя.

Увлечение Нубиса пресловутым здоровым образом жизни, из-за которого ей почти каждый обед приходилось составлять ему компанию в прогулке вокруг площади, распространялось еще и на духовную сферу. Черный маг регулярно занимался чем-то вроде медитаций: после сложных дежурств садился на пол в углу лаборатории, скрестив ноги почти в позу лотоса, упирал локти в колени, а лоб – в сцепленные руки и сидел так минут пять-десять, немного покачиваясь и издавая звук вроде урчания, который перемежался со свистом набираемого воздуха. Катя уже запомнила, что магам нужно меньше кислорода, и они в норме, если не говорят, дышат раз в час, расправляя легкие с громким свистом, но свист вперемежку с урчанием ее почему-то нервировал. Хотелось спросить о смысле этого действа, но она опасалась, что это что-то очень полезное для здоровья, и не ровен час Нубис заставит ее так же сидеть в углу и урчать.

Благодаря тому же Нубису, который проводил ей что-то вроде экскурсий, она побывала почти везде в небольшом здании больницы. Палаты тут были вечно полупустые, зато в них лежали самые интересные больные со всей столицы: в стационаре оставляли только сложные случаи. У больницы имелся формальный директор, какой-то старый черный маг, но его почти никто и никогда не видел, и, по сути, все здесь было на самоуправлении. Каждым отделением занимался наиболее понимающий в своем деле врач, а на самые сложные случаи сбегались все. Не было строгой иерархии – каждый делал то, в чем лучше разбирался, и получалось, что немолодые маги типа Нубиса автоматически имели большой авторитет и учили других. Вскоре Катя заметила, что и узких специалистов здесь тоже почти нет: один только Гриц занимался исключительно реабилитацией, наверное, чтобы ничего не напортить, а у старших врачей было как минимум по две-три специальности. Например, толстая магиня Вострия была не только нейрохирургом по магам, а еще и человеческим инфекционистом и гастроэнтерологом, и такое растроение личности ей ничуть не мешало.

Что касается Нубиса, то он ведал отделением человеческих болезней, и его специальность, как и у всех глав отделений, определить было трудно. Наконец Катя решила считать его в первую очередь реаниматологом, поскольку он появлялся тогда, когда человек или маг болтались на грани жизни и смерти, и хорошо умел их от этой грани оттаскивать. Во все остальные очереди он был гематологом, эндокринологом, педиатром и хирургом широкого профиля – все это по людям и по магам. Он умел проводить небольшие операции типа вырезания аппендикса или желчного пузыря, но больше его все-таки занимали внутренние процессы, происходящие в крови, лимфе и железах: он часто оттеснял Катю от микроскопа и торчал за ним часами. Что касается реанимации, то хотя делал он ее прекрасно, но большинство случаев ему было явно неинтересно. Особенно Нубису не нравилось, когда его вынуждали дежурить на первом этаже, где, как и в земных больницах, располагалось отделение скорой помощи.

Там, когда бы Катя ни заглядывала, сидела бесконечная очередь из дохловатых людей и магов, которые кашляли, урчали, стонали, подвывали басом и жаловались, что их медленно принимают.

Нубис со скоропомощными больными общался в своей вежливой, но сварливой манере. Катя застала момент, когда он отчитывал какого-то черного мага, высокого и всполошенного: волосы у него были разлохмачены и распущены по мешковатой рубашке, на лице с круглыми глазами застыло выражение ужаса. Он молча размахивал когтями перед Нубисовым лицом, а тот, спокойно глядя на него снизу вверх, выговаривал ему:

– Почему вы прошли без очереди? У вас нет никаких причин так торопиться.

Лохматый маг вдруг кинулся к стене и заскреб по ней, судорожно вырисовывая когтями кривые буквы. «Я… не могу…» – разобрала Катя, но Нубис прервал пациента строгим возгласом:

– Это что еще такое! Прекратите портить стенку, или я вам мышцы рук зафиксирую. Я в курсе, что вы подавились деревяшкой и не можете дышать, но вы же маг. Кислород крови в норме, вы можете не дышать еще восемь тысяч мигов и спокойно дождаться своей очереди, а не лезть вперед.

Лохматый так жалобно выпучил глаза, что проняло даже рассеянную Катю, и начал делать пассы вокруг своего горла.

– Откройте рот, – сказал Нубис. – Если бы вы получше учились в школе, вы бы сами давно извлекли из себя все лишнее, просто потянув за воздушную нить. Вот так, – он прикрыл глаза, сделал короткое движение рукой, и из разинутого рта лохматого на пол вылетел порядочного размера сучок. Лохматый со счастливым присвистом набрал воздуха и хрипло забасил:

– Спасибо! Я думал, что помру! Извиняюсь, что без очереди!

– Идите, – отмахнулся Нубис, – поучитесь и не приходите больше с такой чепухой. Обращаться с воздушными нитями должен уметь каждый черный маг.

Похожим образом Нубис общался с большинством пациентов-магов: по его мнению, те могли и вовсе не приходить, а все их проблемы шли от недоученности и неумения использовать нити. С людьми же он действовал сразу, не тратя время на лекции.

– У вас все процессы проходят гораздо быстрее, чем у нас, – говорил он Кате. – Если немного помедлить, часто уже и лечить будет некого. С одной стороны, в этом трудность, а с другой – интересных случаев гораздо больше.

Катю же больше интересовали, наоборот, маги. Нубис принес ей несколько книг по маговской анатомии, и она читала их утром, перед сном и даже за обедом. Ее восхищало устройство этих существ, у которых ногти, кости и зубы были из кремния, которые жили по тысяче лет и могли переваривать все, включая камни и песок. Их черные клетки – подобие человеческих лейкоцитов – помогали магам не только видеть мир нитей, но еще и очень быстро регенерировать: любой порез заживал за пару секунд, более серьезные раны – за несколько часов. Если повреждений было совсем много, то и тогда маг оставался живым, просто впадал во что-то вроде анабиоза и через пару месяцев выходил из него отощавший, но здоровый. Вокруг всех важных маговских органов были «пузыри»: оболочки твердой ткани, да и сами органы дублировались, как системы в самолете. Даже сердец, точнее, более просто устроенных насосов для перекачки крови, у них было шесть штук. Единственным слабым местом мага был мозг: его, как и у людей, можно было повредить через нос или глазницу, превратив разумное существо в овоща. При черепных травмах пресловутая регенерация служила плохую службу: кости, если их не поставить на место, срастались быстро, но криво, еще больше травмируя мозг, так что в нейрохирургии всегда требовались антирегенерационные препараты, которые подавляли производство черных клеток. Но и их, по словам Нубиса, много применять было нельзя: от долгого подавления что-то разлаживалось, и маг мог остаться без иммунитета, потерять возможность колдовать или даже сойти с ума.

– Главное отличие нас от вас в медицинском смысле, – сказал Кате Нубис во время обязательной прогулки вокруг площади, – состоит в том, что маги – система очень устойчивая, но тупая: ее работу нарушить трудно, но уж если нарушил, все идет вразнос. А люди – система очень уязвимая, но гибкая. Вы чаще болеете, но у вас есть больше возможностей выздороветь и не остаться инвалидами.

– Нет, это вряд ли, инвалидов у нас полно, – возразила Катя.

– На Земле? Может быть. Я про Лину. Здесь мы используем вливание наших черных клеток: это дает людям быстро регенерировать, а гибкость сохраняется почти у всех, даже у консервантов… – он замолчал и дернул за веер воздушных нитей, так что брызги, которыми пыталась обдать их проносящаяся мимо повозка, улетели обратно на дорогу.

– А вот про консервантов я не слышала, – оживилась Катя. – Это кто?

– Странно, я ведь упоминал о них еще позавчера. Вы опять прослушали? Консерванты – это те люди, которые регулярно принимают черные клетки. Например, как Олеся: она ведь замужем за черным магом, Делием.

– То есть ей нужно жить подольше?

– Не ей нужна ее долгая жизнь, а ему, – поправил Нубис. – Для нее-то человеческий срок жизни привычен. А вот для Делия это была бы трагедия, если бы супруга постарела и скончалась, когда он едва вышел из подросткового возраста.

– А, ну понятно, – Катя пожала плечами. Она с трудом могла представить «трагедию» у черных магов: все они казались ей абсолютно индифферентными, да и в учебниках она прочла, что нервная система у них куда менее возбудима, чем у людей. – И сколько живут консерванты? Тоже по тысяче лет?

– Ну, обычно все же поменьше, зависит от возраста начала консервации. Оборотов восемьсот. Или хотя бы пятьсот. Но побочные эффекты, конечно, есть. Почернение глаз и волос, ухудшение гибкости суставов, почти полное бесплодие… Не говоря уже о том, что человеческая психика к таким срокам жизни не приспособлена и с ней могут начаться проблемы. Поэтому консервация у нас не так популярна, как можно было бы ожидать.

Катя вспомнила черную шевелюру соседки, которая так поразила ее, и задумчиво кивнула:

– Да, перспектива на любителя. Интересно, Олеся и ее муж в курсе про все эти побочки?

– В общих чертах. Но скорее всего, они об этом не думают, как все молодые существа. Делию еще пятидесяти оборотов нет.

– Ну просто юноша! – хохотнула Катя на всю улицу и хрустнула суставами пальцев. Нубис недовольно покосился на нее, но на этот раз промолчал…