Кристина Воронова
Паучиха
– Привет, как у тебя дела? – весело спросила Валя свою лучшую подругу, когда та ей позвонила.
– Ничего, только шеф модельного агентства, где я работаю, пригласил меня на одно мероприятие, ну, вроде вечеринки, и наказал прийти с парнем.
– С парнем? А зачем тебе парень? – искренне удивилась подруга, привыкшая к вечному Оксаниному одиночеству.
– Вот и я думаю: зачем мне парень? Но, понимаешь, на это мероприятие придут многие партнёры нашего агентства "Золотые орхидеи", и шеф беспокоится, что жёны его спонсоров и партнёров могут приревновать своих мужей ко мне. Конечно, они и так приревнуют, но по правилам этикета я должна прийти с кавалером. И не с кем попало, конечно. Я могу срочно найти какого-нибудь урода, например, одного из своих друзей, но мой кавалер не должен меня позорить. Мой шеф, милейший Сергей Иванович так и сказал: "Приходи, Оксана, с каким-нибудь красивым мальчиком". Он импотент, но презирает одиноких женщин, считая их слабыми или извращенками. Она тяжело вздохнула:
– Прямо не знаю, что делать. Придется договориться с каким-нибудь другом посимпатичнее, но у меня таких мало. И опять же – все заняты, их девушки наверняка будут ревновать.
– Так в чём проблема? Я тебе Славика одолжу, – легкомысленно заявила Валентина.
– Ты что! Он же не вещь… вдруг он не согласится? – испуганно проговорила девушка. – Ты же знаешь: я ненавижу кому-то себя навязывать.
– Ой, перестань! Он о тебе очень хорошего мнения, кстати. Часто о тебе расспрашивает. Ему это будет приятно. Так, когда вечеринка? Он повезёт тебя на своей машине – у тебя же нет.
– Да, никак не могу представить себя за рулём, – честно ответила Ксана. – Меня и на чужой машине укачивает. Представляю, что будет, если я окажусь за рулём! А держать машину и ещё водителя в придачу – увольте! Слишком много хлопот. Впрочем, такси и, в крайнем случае, маршрутки – не самый плохой вариант. А какая у него машина? Надеюсь, хоть не "Запорожец"?
– Нет, конечно! Ты можешь представить меня с парнем, который ездит на "Запорожце?" Ты ещё скажи: на тракторе, – с лёгкой долей презрения произнесла Валентина. – Конечно, я не так состоятельна, как ты или Славик, но зато я красива! А настоящая красота стоит дорого! У него "Джип".
– Согласна: ты – само совершенство, – быстро добавила Ксана. – И настоящая подруга! А ты точно не будешь против? А он точно согласится?
– Да конечно! Итак, когда его к тебе прислать?
– Это будет следующее воскресенье, – осторожно, боясь поверить нечаянно привалившему счастью, сказала Оксана. – Пусть заедет за мной в пять вечера.
– Хорошо хоть не в пять утра, – пошутила Валя. – О’кей, жди гостей!
***
Славик позвонил Ксане с мобильного и подождал её на улице, лениво прислонившись к чёрному боку своей мордатой машины. Он знал, что выглядит чрезвычайно эффектно: ленивый богач, ждущий красивую любовницу.
Девушка, вышедшая из парадного красивого дома с высокими потолками: с тёплыми полами, стенами, охраной, – ничуть не портила картины. Красивая, даже сногсшибательная брюнетка модельного типа. Короткое чёрное платьице отлично обрисовывало фигуру, туфли на высоком, заострённом каблуке-шпильке делали девушку ещё выше и стройнее. Длинные чёрные волосы были уложены на голове в красивую ракушку, заколотую двумя острыми палочками в японском стиле. Украшения из белого золота отлично гармонировали с чёрными платьем.
Она повертела головой, нацеливаясь на "добычу".
Слава помахал ей с вкрадчивой, слегка снисходительной улыбкой соблазнителя.
– Ну что, подхожу я своей машине? А к твоему стилю? Очень изысканно, элегантно и всё такое… Но разве мы собрались на кладбище?
– Тебе больше всего подходит асфальтовый каток, – сквозь зубы процедила девушка, подходя к нему с напряжённым и гневным лицом:
– Ты опоздал на пять минут!
– Извини, дорогая, спешил как можно скорее увидеть тебя такую красивую, но – пробки!
– Бутылочные? Искал буквы под крышками пива, чтобы выиграть новый смартфон? – пошутила она, оттаивая. Невозможно было долго противиться обаянию его заразительной улыбки.
– Садись давай! Если не хочешь опоздать ещё сильнее. Кстати, хочу тебя удивить: меня тоже пригласили на сие мероприятие. Так что твоя цена в агентстве возрастет, как и твой рейтинг. Моя компьютерная фирма и ваши орхидеи – партнёры, – напыщенно заявил он, открывая перед ней дверцу и заглядывая внутрь. Затем обошёл машину и сел на место водителя. – Так что адрес мне сообщать не надо.
– А ты работаешь в компьютерной фирме? – с новым уважением поинтересовалась она, заинтересованно поглядывая на парня, отмечая его красоту в безукоризненном чёрном костюме с тёмно-серым блестящим галстуком, на котором красовалась платиновая булавка.
– Нет, я просто её совладелец, – ответил он, украдкой следя за её реакцией на это сенсационное заявление. Реакция его порадовала: девушка округлила прекрасные чёрные глаза, став ещё больше похожей на актрису Одри Хэпберн, перед которой он преклонялся; округлив нежный ротик, накрашенный лёгким розовато-серебристым блеском. – Мой партнёр – американец Джон Холл. Не миллионер, но довольно состоятельный человек. Когда я стажировался за границей от моего вуза, мы с ним и познакомились. Меня отправили проходить практику на его компьютерную фирму. Тогда я ещё был скромным хакером…
– И давно это было? – язвительно спросила она. – Ещё пару лет назад в Киеве и слыхом не слыхивали не только про компьютерные фирмы, но и про компьютеры. Насколько я знаю, на некоторых заводах имелось гигантское сооружение во всю стену, с множеством ламп, гордо именовавшееся компьютером.
– Нет, недавно, всего два года назад – я молодой и способный, – улыбнулся Славик. – А ты кем работаешь? Ну, признайся, что моделью! Ведь в модельном агентстве работаешь всё-таки. Как тут удержаться и не стать моделью при твоей шикарной внешности?
Ксана поглядела на него сердито, но отрицать комплимент не стала, как и вопить о своём "уродстве". – Нет, я всего лишь скромный служащий. Занимаюсь контрактами. У меня юридическое образование.
Парень поцокал языком:
– Молодец!
– Что, молодец? Я хотела работать в прокуратуре! – с горечью возразила она. – А продалась…
– Буржуям? – весело откликнулся он. – Да ладно тебе! Сколько там платят, в этой прокуратуре? Разве что если взятки брать. А ты не из таких, ты не умеешь. И тебе было бы очень противно этому учиться. А в фирме тебе разве плохо? Или шеф пристаёт? – игриво произнёс он. – Я его, конечно же, понимаю, но если он старый и толстый… Бр-рр! Слушай, переходи ко мне: я молодой и красивый! – веселился Славик, пребывая в приподнятом настроении. – Вот уж не думал, что мы с тобой окажемся вместе на этом приёме! Это настоящий сюрприз – обычно они такие тягостные. Как экзамены, когда учитель после пьянки с похмелья, злой как десять бультерьеров, а ты ничего не выучил, надеясь на халяву. Так что, шеф к тебе пристаёт?
– Нет, он импотент, он даже к собственной жене давно не пристаёт. А ты думал, что я получила эту работу через постель, да?
– Думал, – честно признался он. – Я реалист и пессимист. Розовых очков не ношу, голубые джинсы не надеваю… А может, твой Сергей голубой?
– Может, – вяло ответила она. – Мне всё равно, главное, что ко мне не лезет, а там пусть спит с кем угодно, хоть со свиньями, хоть с жирафами.
– А ты, правда, ещё девственница? Мне Валя сказала – так я не поверил. Она, кстати, за тебя обиделась. Он положил ладонь ей между ног:
– Неужели там никто не успел побывать?
– Да, я девушка, и, пожалуйста, убери руку! – напряжённым голосом проговорила она, плотно сжав губы. – Кстати, если Валя тебе ещё не успела сообщить: у меня чёрный пояс по карате.
– Неужели? А ты носишь чулки или колготки? Чулки мне нравятся больше, – его рука полезла под юбку, обнажив красивые, молочно-белые ляжки и край чёрного чулка. – Ага, всё-таки чулки. Ладно-ладно, не надо на меня замахиваться, я сейчас уберу руку, – по-прежнему легкомысленным тоном, словно ничего необычного между ними не произошло, проговорил он, медленно убирая ладонь. – Неужели тебе не хочется?
– Представь себе, нет, – холодно ответила она, отворачиваясь к окну. – И вообще, такие неприличные жесты очень меня задевают!
– Ну, извини-извини, обещаю: больше не буду! Не буду к тебе приставать, даже если ты раздвинешь передо мной ноги и снимешь трусы! – клятвенно пообещал он,делая страшные глаза.
– Да ну? – девушка невольно улыбнулась. – Позволь тебе не поверить, ведь ты всё-таки мужчина.
– Вот мы и приехали, – резюмировал Славик, резко останавливая "джип", поворачивая к стоянке, где уже стояли дорогие машины. Он подал ей руку, помогая изящно выйти из машины, как принцессе из кареты. Девушка моментально заметила завистливые взоры двух моделей из их фирмы, которых тоже пригласили. Их кавалеры и в подмётки не годились её красавцу.
В снятом кафе, дорогом и солидном, мало отличимом от настоящего дворца, её радостно встретил шеф. Его полное, круглое, в общем симпатичное, но немного морщинистое лицо излучало настоящий восторг, будто Ксана только что довела его до оргазма. – Как приятно вас встретить, Слава Красавцев, вместе с нашей сотрудницей!
Он горячо потряс ему руку, показал на накрытые столы и предложил повеселиться.
Они уселись за столик. Остальные, как по команде, тоже поплюхались в кресла, как хорошо одетые жабы. Официанты мгновенно засуетились вокруг них. Ксана спиной чувствовала восторженные взгляды шефа, ощущая спиной же, что вскоре её ожидает повышение. Тёплое чувство к Славику поднялось в ней волной, накатило бурей.
"Какой же он всё-таки хороший и милый! Выручил меня, а теперь мой шеф будет думать, что я встречаюсь с его партнёром".
Она отлично знала, какое значение для Сергея Ивановича имеет контракт с компьютерной фирмой Славы! Ещё она не могла не отметить, с какой тоской пришедшие модели общались со своими толстыми, грубыми, уродливыми мужиками, обвешанными цацками, как новогодняя ёлка – игрушками. И с каким желанием – яростным, неприкрытым – глазели на красавчика, сидевшего рядом.
"Ах, как жаль, что он не мой, а Валин! – на мгновение подумала она. – Это бы решило многие проблемы в моей жизни. Прежде всего материальные".
На мгновение в её душе появилась настоящая ненависть к Валентине за то, что та её красивее, хоть и тупая, как пластиковая пробка от лимонада.
"И она ведь ничего сама в жизни не добилась! Ей всё преподнесли на тарелочке с голубой каёмочкой: институт, работу. Конечно, она далеко не так много зарабатывает, как я теперь, но… Ей никогда не приходилось прилагать таких усилий, не спать ночами над учебниками! Ей всё всегда доставалось даром!"
Огромная любовь, которую она испытывала к Вале, вдруг стала отдавать горечью, как весенний огурец, если есть его со шкуркой.
"Перестань! Не будь дурой: Валя очень хорошая, очень добрая! Она никогда тебя не обижала, всегда поддерживала, никогда не отказывалась выслушивать о твоих проблемах", – уговаривала себя слегка захмелевшая Ксана.
Славик вёл себя, как образцовый кавалер: подливал шампанское в высокий бокал, мило общался с ней, обнимал. Она чуть сама не поверила, что он, этот красивый, состоятельный, безусловно, очень умный парень, действительно является её парнем.
– Большое тебе спасибо! – искренне произнесла она возле своего парадного. – Ты меня здорово выручил, если я тебе когда-нибудь могу чем-то помочь, не стесняйся, обращайся! В конце концов, я неплохой адвокат!
– Да, ты можешь мне помочь и прямо сейчас – я хочу в туалет, – немного виновато улыбаясь, произнес он. – Можно к тебе зайти?
– Конечно, – ответила она.
Они пошли пешком на пятый этаж по мраморной лестнице. Лифта, для особого шика, в этом доме, на Саксаганского, не водилось. Зато водилась охрана внизу, которая вежливо и почти подобострастно поздоровалась с ней.
– У нас тут много фирм, – зачем-то пояснила она. Её голова слегка кружилась от выпитого, мысли путались и не узнавали друг друга в алкогольном тумане.
– Ой, – девушку шатнуло, она чуть не впечаталась в стенку.
– Осторожно, – Слава подхватил её на полпути.
– Извини, обычно я очень редко пью. На меня шампанское действует, как на других – водка. Я совсем пьяна, – виновато призналась она, совсем по-детски покраснев.
Наконец они остановилась перед бронированной дверью. Девушка выудила из сумочки ключи и отперла дверь.
Они вошли в коридор. Ксана нашарила на стене выключатель. Слава присвистнул от восторга: лампочка в довольно обширном коридоре находилась в подобии телефонной будки, а обои на стене создавали иллюзию парка. – Красиво, а у тебя, мать, есть вкус!
– Спасибо, я люблю всё оригинальное. Вот тапочки, – она достала из шкафчика, вмонтированного в стену, две пары тапочек: себе и ему. – Извини, у меня мужских нет, но вот эти довольно большие.
Он снял верхнюю одежду и пиджак и повесил его в шкаф. – Туалет вон там, – показала она.
– Спасибо, а пока поставь нам чайку, хорошо?
Девушка робко взглянула на часы, нахально демонстрирующие полночь, но не осмелилась сделать замечание о том, что уже поздно и она не против лечь в постель.
– Можно, я приму душ? – поинтересовался он, выходя из туалета.
– А может, ты примешь его дома? – спросила она, зевая и прикрывая рот ладошкой. – Уже поздно.
– Я никуда не спешу, а ты что, куда-то торопишься?
– Да нет, просто хочу спать, – честно призналась Оксана.
– У тебя впереди ещё целая ночь, выспишься, – невозмутимо проговорил он. – Так я пошёл в душ?
– Ладно.
– А ты пока наливай чай, пусть немного остынет. Если у тебя есть что-то против утреннего похмелья, доставай. А если нет, достань из моего пиджака. У меня есть "Антипохмелин".
Они пили чай, Ксана даже забыла про сон, выслушивая его действительно занимательные рассказы про жизнь. Этот красивый блондин, удивительно похожий на молодого Бреда Питта, её любимого актёра, казался ей почти родным, словно она знала его всю жизнь.
– Кстати, у тебя действительно чёрный пояс по карате? – поинтересовался он. – Или ты пошутила?
– Ну… Чёрного пояса у меня действительно нет, только коричневый, – призналась она, улыбаясь. – Но карате я люблю.
– А у меня действительно есть, – странным тоном сказал он, глядя ей прямо в глаза страшными, полными тьмы глазами.
– Что есть? – не поняла она. Или боялась понять.
– Чёрный пояс по карате.
– Правда?
– Ага.
Он поднял её на руки и понёс в спальню:
– Ты же так хотела спать, дорогая. И я не против поспать с тобой.
– Отпусти, что это за глупые шутки? – слабо сопротивлялась она, охваченная настоящим ужасом. Ей чудилось, что она видит страшный сон, что вот-вот проснется и жизнь снова покажется ей прекрасной.
Она пробовала сопротивляться, но он просто методично парировал все её приёмы, доказав на практике, что не врал насчёт чёрного пояса. Он улыбался, глядя на неё снисходительно, как на ребёнка, вздумавшего тягаться с взрослым. Он разорвал её платье, сбросил его с неё, прислонил её к стенке – она спиной ощутила поверхность ковра, настолько реальную, что спасительные надежды про сон тот час же покинули её.
Она слабо закричала, пытаясь его оттолкнуть. Самым страшным был его неподвижный, сфокусированный на похоти взгляд, словно налёт цивилизации полностью слетел с красивого джентльмена, обнажив животную, злую сущность.
Слава сорвал с неё чёрный кружевной лифчик.
– Мне нравиться твоя грудь, она маленькая, но красивая и так вульгарно торчит, – со стоном произнёс он низким, напряжённым голосом, выдавая стоячее положение его интимного органа. Он начал целовать её грудь, слегка покусывая, словно собирался сожрать. Затем разорвал на ней трусы, грубо раздвинул ноги и начал насиловать.
Теперь Ксана поняла, зачем ему понадобился душ, после которого он надел только халат. Ему не понадобилось возиться с ширинкой.
Страшная боль охватила её, тошнота, перед глазами затанцевали фосфоресцирующие круги. Девушка обмякла в его руках, словно резиновая кукла из секс-шопа, из которой вышел воздух.
Славик швырнул её на кровать и лёг рядом.
Насилие продолжалось несколько часов. Он намеренно не кончал, растягивая удовольствие. Он укладывал её в разные позы, как куклу или неживую. Она пробовала ударить его, но получалось плохо, сознание рвалось на части, она несколько раз падала в обморок. Затем он успокоился и просто лёг с ней рядом, обессилевший, тяжело дышащий.
– Ну что, классный был секс? – спокойно спросил он, словно между ними была обыкновенная ночь любви.
– Зачем? Как ты мог? – едва слышно спросила она, чувствуя боль в каждой клеточке тела, а особенно в травмированном интимном месте. – Как ты мог изменить Вале?
– Я не изменял, она сама попросила меня помочь тебе избавиться от девственности, она беспокоилась о тебе. Так что нечего было сопротивляться!
Ночью она с ужасом разбудила его:
– Слава, у меня не прекращается кровотечение!
Парень с неудовольствием открыл глаза, но как только увидел простыню всю в крови, тот час же проснулся. Поглядев на совершенно белое, измученное страданием лицо Ксаны, сразу же схватился за мобильник. – Не волнуйся, у меня друг – владелец частной клиники. Всё будет хорошо. Блин, я же и забыл, что тебе уже двадцать три, а в таком возрасте, если лишаешься невинности, могут быть травмы и сильные кровотечения!
Вскоре он уже вёз девушку в частную клинику, радуясь, что ночью можно было разгоняться до бесконечности, потому что не было пробок.
– Ну что я могу сказать? – размеренным, спокойным, деловым тоном проговорил высокий, худощавый мужчина в белом халате. – Ты очень вовремя спохватился – девушка потеряла слишком много крови и могла умереть. Ты очень грубо её дефлорировал, если бы она упорно не твердила, что всё произошло по обоюдному согласию, я мог бы заподозрить, что ты её изнасиловал. Врач проницательно поглядел на него из-под узких очков. – Ты очень легко отделался, мой друг! Кончай с этими делами, а то однажды сядешь!
– Сам знаю! – огрызнулся Слава, отвернувшись. Он не любил, когда ему читали нотации. – С ней всё будет в порядке?
– Да, кровотечение мы остановили. Но она должна несколько дней у нас полежать.
– Я всё оплачу, – быстро заявил Слава, глубоко вздыхая от облегчения. – Ещё раз большое спасибо! С меня бутылка хорошего коньяка и пончик!
– Договорились. – Они пожали друг другу руки.
***
– Как у тебя дела? – заботливо спросил Слава, заходя к Оксане в палату. Девушка лежала на кровати с таким равнодушно-холодным выражением лица и пустыми глазами, что казалась мёртвой. Тёмные волосы разметались по подушке, подчёркивая бледное, обескровленное лицо.
Она с трудом попыталась улыбнуться, ловя его взгляд:
– Спасибо, ничего. Живая.
– Прости, что так получилось. Я не хотел так сильно тебя травмировать, – напряжённым тоном произнёс он. Видно было, что ему на самом деле неловко, что он боится. Боится, как бы она не подала на него в суд за изнасилование, ведь она была юристом.
– Отвези меня домой, – попросила она тихим голосом. – Я понимаю, что сама виновата, я сама спровоцировала тебя, я слишком много позволила тебе…
– Извини. Даже не знаю, что сказать.
– Тогда лучше молчи, – злым тоном продолжила она, вставая. – Лучше отвези меня домой, ты ведь на машине? Скажи, а Валя знает, что у меня началось кровотечение? Я понимаю, она заботилась обо мне, попросила тебя лишить меня девственности… Я вас не обвиняю, виновата только я сама, – говорила девушка, массируя пальцами виски и тупо глядя в пустоту. Измождённое, исхудавшее лицо без косметики казалось страшным ликом призрака. – Я звонила по мобильному моему шефу, он меня повысил, теперь я ещё и консультант по красоте. Так что мне пора на работу. Хорошо, что я пролежала все выходные и только один будний день. Не придётся брать больничный.
– Может, лучше бы ты ещё немного полежала в клинике? – деланно заботливым тоном предложил Слава.
– Нет, что ты, – натянуто улыбнулась она. – Мне некогда. Работа ждёт.
– Ты на меня не сердишься? – почти заискивающе допрашивал он, всё ещё не веря, что так легко отделался.
– Нет.
– Хорошо, – он вздохнул с облегчением. – Я рад… Что с тобой всё в порядке. Я так за тебя волновался…
– А почему не звонил? Я ведь дала тебе свой мобильный.
– Я узнавал у врача – он запретил мне тебя беспокоить, – нашёлся Слава. – К тому же… У меня было куча дел. Опять же, обручение с Валентиной.
– Вот как, – чужим, нечеловеческим, неживым голосом, в котором было что-то страшное, осведомилась она. – Так вы женитесь?
– Да. А ты что, против?
– А моё мнение, что, будет учитываться?! – взорвалась Ксана. – Ты просто злая, похотливая сволочь! В больнице мне всё время снился кошмар. Будто я в паучьих сетях… А паук танцует.
– Почему он танцует?
– Потому что, когда паук танцует, он заматывает своих жертв в свои липкие сети. А потом сжирает.
– Мило. Значит, тебя мучили кошмары – бедняжка! – деланно-участливым тоном приговаривал парень, предпочитая смотреть на дорогу, чем на измученное лицо своей жертвы.
– Да. А ещё мне снилось, что я насилую девушек, что я парень. Это было так… Здорово! Взгляд Ксаны стал безумно-мечтательным.
– Ух ты, а ну, расскажи, – тот час же оживился Слава.
– Ну, я хорошо помню только одну сцену: я нахожусь в каком-то помещении, мимо проходят красивые девушки, я зову одну, блондинку с шикарным телом и прошу зайти. А потом ударяю её по голове и насилую. Интересно, что со мной происходит? – сама себя спросила Оксана, сжав голову ладонями. – Неужели я схожу с ума?
– Нет, я думаю, что ты просто переутомилась.
Он осторожно погладил её по бесцветной щеке. – Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
– Да некогда мне отдыхать! – взорвалась девушка, ударяя кулачками себя по коленям.
– Ладно-ладно, только не нервничай, – испугался Славик.
– Оставь меня в покое! – на прощание выкрикнула Ксана, выбегая из машины.
– Ни в коем случае, – со странной улыбкой возразил Слава. – Ты ведь не бросишь Валю из-за меня? Не так ли? Уж слишком она тебе дорога.
Девушку насторожили его слова, точнее, странный, насмешливый тон, которым они были сказаны.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила она, сжимая ладони в кулачки. Её так и подмывало заехать ему по физиономии.
– Я имею в виду, что ты из тех несчастных, которые умирают из-за любви. Я хотел бы на это посмотреть, наверное, это очень красиво!
***
Оксана ничком лежала на кровати в белой ночнушке, её чёрные волосы разметались по подушке, словно мёртвые водоросли. Взгляд, выражающий муку, сфокусировался на потолке, но видела она не его зеркальную поверхность, а внутренние картины, которые рисовало ей подсознание. Картины странные, причудливые, жуткие. Ей чудилось, что она уже в сетях безжалостного паука, обвитая клейкими нитями паутины и что её вот-вот сожрут.
Нарастало страшное, притягательное желание пойти в ванную, напустить воды и перерезать острой бритвой себе вены.
Когда-то, когда её родители ещё жили с ней, но уже начинали ссориться в предчувствии развода, она успокаивала себе нервы, когда резала ножом руки. Однажды она так сильно резанула себя по запястью, что чуть не умерла, кровь пришлось останавливать врачам "Скорой помощи". После этого случая Оксана испугалась и дала себе зарок больше никогда подобным образом не успокаиваться.
Теперь же, когда родители развелись и люто ненавидели друг друга, а она жила в двухкомнатной квартире, оставленной бабушкой ей и её матери, желание порезать себе руки снова начало манить, как наваждение.
Ей больше не хотелось жить, все её иллюзии, или почти все, были разбиты. Работа, вначале казавшаяся интересной и дававшая массу стимулов, теперь стала ненавистной и однообразной, как болото.
Проигрыватель крутил компакт-диск её любимой группы "Агата Кристи". Особенно её зачаровывала песня "Дорога паука", которая очень точно передавала её настроение. Вкрадчивый, сексуальный, немного безумный голос певца вгрызался в душу, как голодный крокодил в неосторожную жертву, спешащую на водопой.
Ксане чудилось, что она тонет в чёрном омуте, где давно все умерли: рыбы, водоросли, даже черви.
"Я так хочу увидеть, как ты будешь умирать от любви!" – снова зазвучал в её мозгу голос Славика.
Ей показалось, что его устами с ней говорила сама Смерть. Её смерть.
Ксане стало страшно. Она вскочила и бросилась на кухню за успокоительным. Когда она запивала его водой, почти половина воды пролилась на рубашку, так дрожала рука.
***
Утро началось скверной погодой, внезапно похолодало до плюс тринадцати, да к тому же ещё позвонил шеф и срочно приказал ей приехать в дом отдыха в Конча Заспу.
Он продиктовал ей адрес и сказал номер домика, где она должна была остановиться, причём таким тоном, словно собирался доставить ей удовольствие.
Конечно, ведь теперь её сделали консультантом по красоте. Она выбирала моделей для съемок, которые им заказывали разные фирмы. Теперь модели трепетали перед ней, зная, что от неё зависит их судьба, гонорары и слава. Они пытались подкупить её, даже соблазнить. Больше всего Ксану поражало, что девушки готовы были даже лечь под неё ради карьеры, если бы она только этого захотела, шевельнула бы пальчиком.
Она не понимала, как можно было так унижаться. К тому же, совмещать две должности оказалось тоже не сахар, зарплату ей действительно прибавили, и значительно, но фирма всё равно на ней экономила, так как им бы гораздо дороже обошлись два подобных специалиста, чем Ксана – два в одном.
И трудиться ей пришлось намного больше, даже если забыть о том напрасно потраченном времени, когда ей приходилось отбиваться от назойливых красоток. Многие из них, видя, что на извращении Ксану не поймать, пытались давить на жалость, рассказывая басни о своей несчастной жизни, о голодных детях, парализованных бабушках и дедушках на инвалидных колясках.
Однако Ксана очень хорошо помнила, как однажды пыталась помогать одной девушке, очень худенькой и хрупкой, черноволосой и черноглазой, которую на рекламных плакатах часто выдавали за японку. У Нади действительно была очень странная семья: мама и папа – инвалиды. Но девушка затем так обнаглела, что Ксана, озлобившись, предложила ей поискать помощи у государства.
У нее потихоньку началась депрессия – её старая гостья пришла к ней в гости и задумала поселиться надолго. Правда, Ксана заранее запаслась лошадиными дозами успокоительного. Она ощущала огромную тяжесть на сердце, словно там лежала куча булыжников. Она сама не знала, почему организм так плохо воспринял новость насчёт поездки в Конча Заспу.
Она собрала вещи – хоть шеф и сказал, что вечерние платья, скорее всего, не понадобятся, она запаслась и этими необходимыми деталями гардероба, не желая отставать от моделей, которые щеголяли дорогими нарядами даже тогда, когда ходили на рыбалку, вместо того чтобы надевать старые штаны и огромные резиновые сапоги до ушей.
Выйдя на станции метро, она огляделась по сторонам в поисках автобуса. Шеф предложил подвезти её на машине, но она вежливо отказалась. Последнее время, после изнасилования, она начала патологически бояться мужчин. Автобус нашёлся быстро – он как раз терпеливо дожидался людей на остановке. Сидячие места, конечно же, были уже заняты, но она ловко втиснулась, пользуясь преимуществами своего худенького тельца. Она отметила, что многие мужчины принялись раздевать её глазами. Она и вправду выглядела великолепно и стильно: лёгкий макияж во французском стиле, чёрные штаны, украшенные чёрными же камешками, чёрные изящные солнечные очки с такими же камешками, облегающая белая рубашечка, туфельки на небольших, острых каблучках.
Поездка была долгой, но прошла нормально. Ксана вышла на остановке, любезно подсказанной ей каким-то мужчиной, и оказалась в одиночестве среди леса, где преобладали сосны, перешла через дорогу и прошла в пансионат "Солнечный луч". На пропускном пункте её уже ждали, вежливо проверили паспорт и выдали ключи от домика номер тринадцать. Она только хмыкнула, лицезрея сей "счастливый" номер.
Не споря, Оксана прошла по зацементированной, обсаженной деревьями и кустами дорожке до красивых деревянных домиков. Она отперла дверь своего и поняла, что кто-то внутри уже есть. Точнее, в небольшой спальне стояло две кровати, одна из которой уже была занята – возле неё стоял чей-то рюкзак. Внутри домик был ещё прелестнее, чем снаружи: с евроремонтом, электричеством и отличной ванной. Ксана вдруг ощутила страшную усталость. Позвонив по мобильнику своему шефу, она сообщила ему о приезде.
– Можешь пока отдыхать, принцесса, съёмка будет завтра, возле озёр – они тут очень красивые, – жизнерадостно сообщил Сергей Иванович. – Моделей подбирать будем тоже завтра. Ты и мой главный партнёр.
– Слава Красавцев, что ли? – убитым тоном предположила она.
– Конечно. Думаю, вы со своим парнем сумеете договориться, – слегка насмешливо предположил он. – Это существенно упростит нашу работу.
– Ага, наверное. Ей стало совсем плохо. Депрессия радостно высунулась из сумки и помахала ей лапкой. Успокоительное временно перестало помогать. Её вдруг затошнило.
– Так что можешь поспать, – великодушно разрешил шеф, – что-то у тебя голос усталый. Ужин в семь. Пока.
Она заснула прямо в одежде, легла поверх одеяла. Ей начали сниться кошмары, словно она собирается лишить невинности Валю, с которой будто бы поссорилась. Что установила миниатюрную камеру в её квартире и наблюдает, как она засыпает. А потом подходит к ней и насилует искусственным членом.
Сон вдруг изменился, став ярким и цветным, приятные ощущения затопили её. Она испытывала невыразимое наслаждение, такое сильное, что пробудилась. И увидела саму себя со спущенными штанами и трусами, с разведенными ногами, и голову Славика между своих ног. Он умело и сосредоточенно делал ей куннилингус .
– Слава, перестань, что ты делаешь? Как ты смеешь? – прошептала она и тут же испытала оргазм, вывернувший её наизнанку. Девушка изогнулась и застонала.
Слава тут же быстро расстегнул штаны и залез на неё. Его горячий член проник в неё. Боли не было, подготовленная киска легко пропустила в себя крупный член.
Девушка обхватила его ногами, действуя по подсказке древнейшего, тёмного, животного инстинкта. Она снова испытала оргазм, хотя немного другой по ощущению, чем клиторальный.
– Сволочь, ты же не надел презерватив! – заорала она, спихивая его с себя. – Извращенец!
– Да надел я, надел, вот иду снимать, – успокоил её парень, демонстрируя презерватив на члене.
Ксана невольно расхохоталась, вспомнив тот первый раз, когда она застукала его в презервативе ночью в Валином туалете. – Иди уже, герой!
– Так тебе понравилось? – обрадовался он.
– Да-да, только иди! А то умру от смеха! А нам ещё моделей выбирать надо для рекламной компании вашей фирмы, – мгновенно перешла на деловой тон девушка. Её удивило, как спокойно она восприняла новое покушение на свою честь. Впрочем, чести теперь не было, осталось одно бесчестие. Ей нечего было терять.
