Кристина Старк
Аспид
– Да, мисс Де Вилль, я все поняла. Простите меня.
Я сжала в руке упаковку прокладок, которую Де Вилль вытащила из старомодного деревянного комода, и, спотыкаясь, помчала в свою комнату.
* * *
На следующий день в школьной столовой ко мне подошла Саммер, обняла, как лучшую подружку, и сказала:
– Я твоя должница, Кристи. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, то обращайся ко мне, и я ногти сорву, но постараюсь помочь.
– Забудь, – махнула рукой я.
– Забыть?! Ну нет! Я фигово играю в покер, но зато в состоянии оценить смелые поступки. И особенно идиотически смелые поступки. Так что проси что угодно! Я даже могу взять тебя на Хеллоуин в колледж брата. Вечеринка будет через месяц.
– Серьезно? – вытаращилась я.
– Конечно! Что за вопрос!
Я радостно закивала и запрыгала на носках. Представить только: скоро я увижу одного из тех, кого боялся и ненавидел весь мой клан.
Одного из Стаффордов!
Интересно, что сделали родители, если бы узнали, куда я собираюсь. Отец точно выпорол бы меня. Мало того что я собиралась на Хеллоуин, дьявольский праздник, и надену костюм ведьмы, так еще и Стаффорд там будет, отпрыск нечистого!
Хотя к чему им волноваться? Я не собиралась высовываться и слишком приближаться к нему, детенышу Стаффордов. Просто хотела поглазеть издалека. Тем более что мое лицо будет покрыто зеленой краской, а на голову я натяну парик и шляпу ведьмы. Уверена, среди полуголых заек и диснеевских принцесс я буду просто невидимкой. Правда, Саммер просветила меня насчет тех костюмов, какие обычно надевают юные девушки на этот праздник, и пришла в ужас, когда я рассказала ей, что собираюсь напялить на дискотеку бесформенный балахон и седой парик.
– Боюсь, в этом костюме у тебя нет никаких шансов завоевать чье-нибудь сердце, – покачала головой она. – Тебя просто никто не заметит.
– То что надо, – рассмеялась я.
Родителям я не сказала ни слова. Но мне нужен был сообщник, чтобы купить в городе костюм, так как меня одну из дома не выпускали. Я наплела Сету, что в моей школе будет маленькая костюмированная вечеринка и мне ужасно хочется туда пойти. Он согласился помочь, и очень скоро в моем распоряжении оказался бесформенный ведьминский балахон, жуткий парик и набор красок для грима.
– Ты просто богиня, – промурлыкал Сет и потрепал меня по щеке.
– Знаю. А как тебе мои гнилые зубы?
– Просто прелесть! – Он крепко обнял меня и добавил, в этот раз серьезно: – Будь паинькой, хорошо?
«Разве можно не быть паинькой в девчачьем пансионе? Паинькой быть – зря жить! Не волнуйся, длина моей юбки не предполагает иных опций», – куча забавных ответов вертелась у меня на языке, но Сет так серьезно смотрел на меня, что шутить расхотелось.
– Не волнуйся, буду тише воды и ниже плинтуса.
Брат обнял меня еще раз напоследок, помог донести до машины сумку с костюмом и потом долго стоял на пороге, когда я отъезжала от дома. Эдди, мой шофер и охранник, все глазел в зеркало заднего вида, а потом сказал: «Сет так отчаянно машет, будто в последний раз вас видит», – и рассмеялся.
А у меня почему-то побежали мурашки по коже.
* * *
Неизвестность влечет, а тайны манят. Губительное любопытство хуже опасной болезни, потому что от него нет лекарства. Мое желание посмотреть украдкой на одного из Стаффордов просто околдовало меня. Я не только утаила от семьи свои планы, но и написала для мисс Де Вилль письмо от якобы моей мачехи о том, что она не возражает, если я покину территорию школы Святой Агаты в сопровождении Саммер Грэхэм и членов ее семьи.
Моя рука дрожала, когда я вручила его мисс Де Вилль, но она не заметила этого. Просто бегло прочла, сунула в карман и ответила: «Возвращайтесь до полуночи, мисс МакАлистер».
Из пансиона нас забрал отец Саммер и привез на своей машине в колледж Гонзага, в окнах которого уже вспыхивали разноцветные дискотечные огни.
– В одиннадцать буду ждать у ворот, – сказал он и чмокнул Саммер в щеку, на которой был нарисован паук. – И держись поближе к брату, окей? Не нравятся мне эти сборища.
– Не волнуйся, пап, мне вообще-то семнадцать, – кивнула она. – В одиннадцать у ворот.
Потом мы выбрались из машины и, как мотыльки, полетели на свет разноцветных лампочек в холле колледжа. Мое сердце колотилось от возбуждения. Наверно, такое же возбуждение испытывают охотники, когда им наконец удается выследить редкого зверя.
– Если вдруг потеряешь меня в толпе, то просто приходи в одиннадцать к воротам, – инструктировала меня Саммер. – Не уходи с территории колледжа, не садись в другие машины. Это хорошее учебное заведение, но подонки встречаются везде. Что еще… Не верь парням. Вообще. Они все придурки, как один. Даже мой брат Санни.
Мы с Саммер задержались на улице, в тени деревьев, окружавших колледж. Она стрельнула сигарету у проходящей мимо феи Динь-Динь в юбке, едва прикрывавшей задницу, и закурила. Ветер развевал наши волосы и доносил до нас запах гари и пороха – в отдалении, во мраке окружавшего колледж парка, взрывались петарды и громко хохотала какая-то компания.
– Надеюсь, кому-нибудь оторвет пару пальцев и они наконец угомонятся, – проворчала Саммер, выдыхая дым. – Вот круто будет.
Она прищурилась и всмотрелась в темноту. Петарды у той компании, кажется, закончились, и теперь ребята просто курили, орали и дурачились. Я рассмотрела среди них Дракулу, мясника с бутафорским топором на плече и еще парочку монстров в заляпанной кровью одежде.
– Ты их знаешь? – спросила я.
– Не очень. Какие-то старшеклассники. Дракулу, кажется, зовут Джон, и он капитан команды регби. Многие за ним бегают, но не удивлюсь, если он в итоге швырнет свое сердце какой-нибудь склочной стерве с мозгом размером с косточку авокадо.
Я рассмеялась так громко, что на меня обернулась взглянуть парочка парней из «клуба любителей петард».
– О, да это же Тайлер Стаффорд, – громким шепотом сказала Саммер, указывая легким кивком на одного из них. – Тот, в белой рубашке.
Можно было не представлять его, я узнала это лицо даже в полумраке сумерек. Тот самый мальчишка из досье, которое я нашла в чемодане под кроватью, – это точно он.
– Еще одна местная звезда? – спросила я ровно, хотя мои зубы выбивали чечетку.
– Тайлер Стаффорд! Ты что, с другой планеты прилетела? Все знают Стаффордов! Его семья держит клубы, казино и постоянно мелькает на ТВ. Еще поговаривают, что его мать, Джована Стаффорд, – дочка сербского мафиози. Настоящего такого, с которым шутки плохи, но я не верю, если честно. Посмотришь на лицо Тайлера, если он мимо пройдет, – какие там мафиози? Скорее ангела скрестили с плюшевым мишкой – и получился Тайлер Стаффорд… Еще у него есть два старших брата и сестра-близнец Линор. Очень красивая.
Мальчишки прошли мимо нас, когда докурили. Я надвинула шляпу на глаза, когда Стаффорд проследовал мимо меня – так близко, что я могла бы тронуть его рукой. За ним тянулся шлейф сигаретного дыма, легкого цитрусового парфюма и пороха. Его белоснежная рубашка была вымазана бутафорской кровью, и он улыбался, когда говорил с друзьями.
Как же невероятно все это – я и отпрыск Стаффордов на одном празднике, под крышей одного здания. Меня переполняла странная смесь чувств: опасности, восторга и драйва – все равно что войти в клетку к дикому зверю. Однако я чувствовала себя в безопасности: зеленая краска покрывала мое лицо, а шляпа скрывала любопытные глаза. Даже если бы Тайлер и взглянул на меня, то наверняка тут же отвел глаза: для этой вечеринки я выглядела слишком глупо и по-детски наряженной. Слишком непривлекательной. Вокруг плясали зайки, мышки, феи, кошечки и такие девицы, которых со спокойной совестью можно было бы выпустить на сцену стриптиз-бара. Одна девчонка надела такую короткую юбку, что из под нее выглядывало нижнее белье. Мой отец грохнулся бы в обморок, если бы увидел это…
Ближе к одиннадцати Саммер как сквозь землю провалилась. Я обошла весь холл, проверила все углы, где она могла бы уединиться с каким-нибудь зомби, вышла на улицу, даже прогулялась по парку, выискивая взглядом позолоту ее костюма. Никого.
А на выходе из парка что-то внезапно ударило меня по лицу и взорвалось с чавкающим хлопком. Сначала я подумала, что это петарда и мне конец, но оказалось, это всего лишь водяная «бомба» – воздушный шарик, наполненный водой: встретившись с моим лицом, он тут же лопнул.
Я взвизгнула и зажмурилась. По лицу и прямо за шиворот потекла вода. Легкая, но неприятная боль обожгла глаза, нос и губы. Я вытянула вперед руки, опасаясь, что на меня налетит толпа каких-нибудь идиотов, которым вздумалось поиграть в водяные бомбы ночью.
И тут кто-то коснулся меня.
Чья-то рука тронула мое запястье, и я тут же услышала голос прямо над ухом:
– Черт! Прости. Ты жива?
– Вроде бы, – буркнула я, утирая лицо и пытаясь разлепить глаза.
– Держи…
Мне наконец удалось открыть глаза, и меня тут же качнуло, словно я была не на земле, а на палубе корабля.
Передо мной стоял Тайлер Стаффорд собственной персоной и протягивал платок – настоящий тряпичный платок. Будто мы не в двадцать первом веке жили, где все давно уже утираются бумажными салфетками, а во времена Шекспира, где в ходу только чистый хлопок с вышитыми на нем гербами. Его «окровавленная» рубашка была расстегнута на груди.
– Возьми же, – повторил он. – Прости, я думал, что это Джон, у него такая же дурацкая шляпа, чтоб ее…
Я взяла платок и старательно промокнула им лицо.
– Я Тайлер, а тебя как зовут? – спросил он.
– Кайла, – ответила я, как только придумала себе имя.
– У тебя брат в Гонзаге учится? Или как ты здесь оказалась?
– Брат моей подруги учится тут, а она взяла меня с собой.
– У тебя кровь над бровью, – вдруг сказал он, встревоженно оглядывая мое лицо. – Прости, если бы я знал, что ты не Джон, я бы бросал не так сильно. То есть я бы, конечно, вообще не бросал. Идем, у Карлоса точно есть пластырь. – И он так крепко взял меня за руку, словно мы знали друг друга с пеленок.
– Кто такой Карлос?
– Мой шофер. Он ждет меня на парковке колледжа, пока вечеринка не закончится.
Тайлер вел меня к парковке, а я, так и быть, шла за ним. Во всей этой ситуации было что-то ужасно смешное. Моя семья чуть ли не за пистолеты хваталась, как только слышала фамилию Стаффорд, а теперь я шагаю следом за Тайлером, его рука на моем запястье, и мы идем за пластырем к его шоферу. Вот умора!
– Вон там видишь черный BMW на углу? Нам туда.
Тайлер попросил подождать меня в тени деревьев. Он выпустил мою руку, подошел к красивой тонированной машине и постучал в окно. Стекло опустилось, и из окна выглянул хмурый мужчина лет пятидесяти с морщинами, глубоко прорезавшими лоб, и серебристой щетиной на щеках. Тайлер поговорил с ним, потом воскликнул: «Я так и знал!» – и направился к багажнику.
– Кайла, пластырь в багажнике, подойди! – позвал он меня.
Я подошла к Тайлеру и заглянула в багажник. И тут он резко выпрямился и схватил меня за горло. Его пальцы сжались мертвой хваткой. Я завизжала, но из горла не вырвалось ни звука. Вцепившись обеими руками в его руку, я так и не смогла разжать его пальцы. Воздух покинул легкие, а вдохнуть снова я не могла. Я начала бороться и вырываться, но Тайлеру на помощь пришел его шофер – подошел сзади и сжал меня в своих ручищах. Тайлер отряхнул руки и отступил, с улыбкой с глядя на мое лицо – наверняка уже фиолетовое от удушья.
– Видал, Карлос? Тупая как пробка. Или, наверно, лучше сказать, как божий агнец?
Он подобрал с земли тот самый платок, которым я вытирала лицо, и засунул его в мой рот, как кляп. Платок был зеленым. Какая же я дура. Я сама стерла грим со своего лица.
Глава 3
Ужас. Это слово и близко не описывает мои чувства, когда меня впихнули в багажник машины и захлопнули крышку. Похитители не стали связывать мои руки, так что я сломала ногти, пытаясь выбраться. Тщетно, я попалась. Гудел мотор, машина неслась куда-то на полном ходу. Сквозь шум я начала различать голоса: Тайлер говорил со своим шофером – возбужденно, громко:
– Как думаешь, что отец подарит мне за нее? Тачку подарит? А если я попрошу вертолет?
– Надеюсь, ты не ошибся и это точно девчонка МакАлистеров.
– Точно не ошибся. Я знаю, как выглядят все МакАлистеры. Даже в темноте смогу узнать. Даже если они рожи выкрасят краской и напялят парики. Правда, у меня были сомнения: ну не может же МакАлистер прийти на Хеллоуин! – Тайлер рассмеялся, весело и звонко.
Моя рука вдруг наткнулась на какую-то цилиндрическую штуковину: фонарь! Я включила его и осветила темное, тесное пространство багажника. Там была школьная куртка Тайлера, сменная обувь, зонт и пачка сигарет. Не густо. Я попыталась выломать спицы у зонта, чтобы было чем обороняться, когда меня вытащат отсюда, но спицы только ранили руки. И ни одной стеклянной бутылки, как назло! Иначе бы этот отморозок очень удивился, когда получил бы осколком стекла по шее.
Я пропала.
Машина остановилась, утопая шинами в мелком гравии. Багажник распахнулся, и водила Стаффордов вытащил меня оттуда так, словно я была не человеком, а тушей подстреленной дичи. Ноги затекли и не держали меня. Я упала на колени, в которые тут же впился острый гравий.
– Идем! Еще не время кланяться мне в ноги.
Тайлер Стаффорд – мальчишка с лицом ангела – вцепился в меня мертвой хваткой бультерьера и потащил в дом. Я была едва жива от панического ужаса. Тайлер заставил меня подняться на крыльцо, распахнул дверь и принялся голосить:
– Па! Десмонд! Дэмиен! Да где вы все?
Он орал, пока на лестнице, ведущей на второй этаж, не послышались шаги. Я услышала голос девочки-подростка:
– Родители на вечеринке у мэра. Десмонд где-то шатается. А Дэмиен у себя в комнате с Дженнифер, и его оттуда не выманит даже грохот реактивного двигателя, не то что твой визг. Так что, может, заткнешься уже? – выпалила девочка, которую я так и не смогла толком рассмотреть в полумраке. – А это кто?
– Это моя добыча! Мой трофей!
– С ума сошел? Тащи ее обратно, где взял, придурок. Отец с матерью скоро вернутся, и лучше бы тебе до их прихода убрать твою подружку куда-нибудь подальше.
– Да присмотрись же, Линор! Ты что, не видишь, кто это?! – Он схватил мое лицо и грубо развернул к свету. – Да это же Кристи МакАлистер! Да-да, ты все услышала правильно, а теперь разуй глаза!
Девочка на ступеньках замолкла. Я подняла глаза и увидела, что она прижала ладони к щекам и изумленно открыла рот. Она была моей ровесницей, но выглядела старше. И гораздо красивее, чем на фото. Линор Стаффорд – сестра-близнец Тайлера.
– Давай запрем ее в туалете! – наконец выпалила она.
– Нет, потащили ее на кухню! Хочу повеселиться, пока предки не пришли. Нужно засунуть ей в рот кляп.
– Давай лучше заклеим ей рот скотчем! В кладовке есть! Правда, его потом придется отрывать вместе с кожей, но… ведь это МакАлистер!
Вот так просто: МакАлистер – а значит, не человек.
Меня не били, не пытали, не ломали мне кости. И тем не менее все, что произошло потом, я предпочитаю не вспоминать.
Тайлер примотал меня скотчем к батарее, Линор раскрасила лицо маркером. Тайлер состриг мои длинные роскошные волосы, чтобы «лишить ведьму силы»; Линор сказала, что мой хеллоуинский костюм недостаточно оригинален и предложила мне костюм «мокрой кошки»: полила меня газировкой и заставила есть кошачий корм. Потом они ушли. Линор махнула мне рукой на прощанье. Ее ногти были накрашены нежно-розовым лаком, и это показалось мне странно сюрреалистичным. Разве у жестокости могут быть такие тонкие пальцы и такой нежный лак на ногтях?
Помню, как только дверь за ними захлопнулась и свет на кухне погас, я заплакала. Держала отчаяние в себе, пока они издевались надо мной, но теперь можно было поплакать, прижавшись лицом к батарее, унять обиду и боль.
Примерно через полчаса, когда я до смерти замерзла на холодном полу, дверь на кухню приоткрылась и в комнату проскользнули двое. Я боялась поднять глаза, но видела две тени на полу.
– Останься сегодня, – голос парня, низкий, обволакивающий.
– Не могу, у меня лекции рано утром, – незнакомый женский голос. – Могу остаться на десерт, но потом уеду…
– Десерт, значит, – вздохнул он. – Окей. – Звук открывающегося холодильника. – Мороженого? Клубники со сливками? Меня?
Девушка рассмеялась. Потом я услышала звук жарких поцелуев.
– Дэмиен, мне правда пора. Можем встретиться завтра после универа?
– Это жестоко. Давай я лучше принесу пушку, и ты сразу меня пристрелишь, – прошептал он, и они снова принялись целоваться.
Я пошевелилась, колени хрустнули, и я в ту же секунду была обнаружена. Девушка взвизгнула от страха, парень щелкнул выключателем, и кухню залил ослепительно-яркий свет – до того яркий, что стало больно глазам.
– Иисусе, – пробормотал парень тихо, но я его услышала и была поражена. Неужели Стаффорды молятся тем же богам, что и мы? Как это возможно?!
Глаза привыкли к свету: передо мной стоял еще один из Стаффордов. Темноволосый, синеглазый и с красиво очерченным ртом – с виду ангел, но, уверена, такой же монстр внутри, как и Тайлер. Рядом с ним замерла красивая девушка в кружевном вечернем платье. Одна из бретелек сползла совсем низко, а помада… – это же надо так целоваться, чтобы помада размазалась на пол-лица.
Стаффорд тем временем развернулся к своей девушке и попросил ее уехать. Она не хотела, но он настоял, решив за нее.
– Хорошо, – сдалась она, ее голос охрип. – Увидимся завтра, да? В парке?
– Да, – ответил парень. – В парке универа, в три.
Он обнял ее на прощание, но от моего взгляда не ускользнула его спешка, взвинченность и нервозность.
Когда дверь за девушкой захлопнулась, Стаффорд двинулся ко мне, присел на корточки. Его глаза блуждали по моему лицу. Если раньше мне было просто очень холодно, то теперь мороз по коже пошел.
– Кристи МакАлистер? – наконец произнес он едва слышно, с изумлением. Потом вздохнул и выругался.
– Мне очень холодно, – всхлипнула я. – И я хочу домой.
Стаффорд встал и выдвинул один из кухонных ящиков. Когда он снова повернулся ко мне, я увидела нож в его руке.
– Нет, – всхлипнула я. – Пожалуйста, не надо!
Стаффорд приблизился ко мне с ножом. Каково же было мое изумление, когда он просто принялся разрезать им скотч. Потом он достал сигарету и закурил, глубоко затягиваясь. Облако голубого дыма скрыло от меня его лицо, но я все равно поняла, что он на взводе.
– Я могу вернуться домой? – всхлипнула я.
Он глянул на меня с прищуром, и выражение его лица совсем не обнадежило меня. Он смотрел на меня как на приговоренную.
– Кто притащил тебя сюда? Тайлер? Боже, если ты позволила похитить себя пятнадцатилетнему пацану, то у вас нет шансов. У вас всех нет шансов.
– Помогите мне, помогите. – Я повторяла эти слова как заведенная. Мне даже начало казаться, что, кроме этих двух слов, никаких других не существует. Что весь мир держится на них. Что всю Вселенную скрепляют эти два слова.
Дэмиен раздумывал пару минут, но какими же длинными показались мне эти минуты. Я словно состарилась на пару лет, пока ждала ответа. Наконец он сказал:
– Твоя родня – она как раковая опухоль, парализующая жизнь города своим фанатичным благочестием. Дай вам волю, и мы вернемся во времена инквизиции – вокруг будут только храмы, лавки с крестами и за электрогитару можно будет попасть на костер. А Кристи МакАлистер наплодит этому миру еще кучку фанатиков, которые станут нам поперек горла со своей религиозной нетерпимостью.
– Пожалуйста, я хочу вернуться домой, – разревелась я.
– Ты должна пообещать кое-что, и тогда вернешься, – это раз. Второе: если ты еще раз попадешься, то может случиться все что угодно. Стаффорды могут сделать так, что ты к боженьке своему отправишься раньше времени, ты хоть понимаешь это?
– Да, – закивала я. – Что мне нужно сделать? Я сделаю.
Дэмиен попросил меня встать на колени. На мгновение закралось подозрение, будто все это – просто жестокая шутка и сейчас он попросит меня сделать что-то мерзкое. Наверняка в комнате стоит скрытая камера, и потом это видео пришлют моей семье вместе с моей головой. Но на колени я все же встала – других вариантов не было.
– А теперь помолись своему богу за Стаффордов и поклянись ему, что не причинишь вреда ни одному из нас. Что ты скорее пойдешь против своей семьи, чем против Стаффордов. Произнеси все это вслух, и взамен я дам тебе свободу.
Я сделала все, о чем он просил. Чистосердечно обратилась к Богу вслух и поклялась. И почему-то это оказалось нетрудно: я знала, что не делаю ничего плохого перед лицом Господа и что он примет мою молитву. Что кем бы эти люди ни были и как бы сильно наши кланы ни ненавидели друг друга, я все равно могу поклясться, что не буду вредить им, и моя клятва сделает мир только лучше.
Дверь на кухню распахнулась так сильно, что ударилась о стену. Я вскочила и забилась в угол.
– Где она?! – взвизгнул Тайлер. – Ты отвязал ее?! А я тебя просил?!
– Выйди, – сказал ему Дэмиен. Даже не сказал, а резанул словом.
– Я выйду только с ней! – заорал Тайлер.
Дэмиен схватил Тайлера за шкирку и молча выволок за дверь. Он был выше его на две головы и в два раза шире в плечах. Несмотря на сильное сходство, каким могут обладать только братья, они отличались так же, как отличаются волк и бульдожка. Дверь за ними захлопнулась, и я больше не видела их, зато слышала каждое слово.
– Это МакАлистер! – вопил Тайлер. – Ты что, слепой?! Какое тебе до нее дело? Она – мой трофей!
– Она не трофей и она едет домой.
– Рехнулся?! Отец подарит мне за нее вертолет! Настоящий вертолет! А если узнает, что ты отпустил ее, то пристрелит тебя, Дэмиен! Повесит в саду на дереве! Выпустит тебе…
Я услышала звук смачной затрещины, и Тайлер заплакал, как маленький.
– Я здесь за отца, пока его нет, понял? – сказал ему Дэмиен. – Вытри сопли и веди себя как мужик. Вот так… а теперь включи мозги, Тайлер, и подумай, что будет, когда МакАлистеры узнают, кто похитил их маленькую девочку. Не знаешь? Зато знаю я. Твои мозги разлетятся по всей территории колледжа Гонзага. Ты придешь в понедельник на занятия, вытащишь свою задницу из машины, и тут БАХ! Нет Тайлера Стаффорда. И вертолета у него нет. И головы тоже.
– Это все Дженнифер, это она действует на тебя как растворитель! Ты стал тряпкой и слабаком, как только начал мутить с ней! Небось хочешь в мире и согласии нарожать с ней детишек и заодно еще задницу МакАлистерам подлизать, вернув им их девку! Так вот, дохлый номер!
– Почему это?
– Дохлый номер, потому что они подотрутся твоим благородством! Ты не купишь мир, возвращая им ее, и как только Дженни родит тебе детушек, МакАлистеры повесят их на свою рождественскую елку вместо украшений! Ты ничего не изменишь, подарив этой мартышке жизнь! Ничего!
Дверь снова распахнулась – так резко, что я отскочила к стене. Дэмиен держал Тайлера за шиворот. Потом подвел ко мне и спросил его:
– Почему она мартышка? Посмотри на ее лицо. У нее такие же слезы, как у тебя. Такие же синяки на коже, какие остаются у тебя. Такая же кровь. Она такая же, как ты, Тайлер. Один в один. Если взять твое сердце и ее сердце и положить рядом, никто не сможет определить, где чье.
– Это не делает ее равной мне.
– А что сделает? – усмехнулся Дэмиен, по-прежнему держа Тайлера за шиворот. – Может, это?
И он вынул пистолет из-за пояса и приставил его к голове брата. Я зажала рот руками, каменея.
– Ты двинулся? – заорал Тайлер, глядя на брата во все глаза.
– Хочешь, я пристрелю его? – спросил у меня Дэмиен.
– Нет! – выпалила я. – Нет!
– Почему? Он же издевался над тобой.
– Убери пушку, идиот! – запаниковал Тайлер.
– У пистолета очень чувствительный курок, Тайлер. Мой палец может соскочить, если ты будешь дергаться. Вот так. Молодец. А теперь давай послушаем, почему она не хочет, чтобы ты откинулся. Давай, Кристи, расскажи. Сейчас ты решаешь, жить моему брату или умереть.
– Опусти пистолет, – прошептала я, каменея от ужаса. Я достаточно знала об оружии, умела с ним обращаться и понимала, что приставлять его к чьей-либо голове – это не шутки. Это испытывать Бога, как минимум.
– Чем раньше ты ответишь на мой вопрос, тем быстрее я уберу пистолет. Начинай, – сказал мне Дэмиен.
– Бог против убийства! Не убий – одна из священных заповедей…
– Да плевать мне на заповеди. Я хочу знать, что думаешь ты, – перебил меня Дэмиен. – Именно ты. Что в твоей голове? Почему ты считаешь, что Тайлеру надо жить?
– У меня нет причин желать ему смерти!
– Правда? Да ведь он же сам готов убить тебя. Если я дам ему оружие, он пристрелит тебя. Сначала поиздевается, потом пристрелит.
– Он не виноват! Его просто научили ненавидеть меня. Он не ведает, что творит. Он жертва, как и я.
– Слышишь, Тайлер? – усмехнулся Дэмиен, опуская пистолет. – Мартышка просит не убивать тебя. Как тебе такое?
– Все театр. Корчит из себя святошу, лишь бы выбраться отсюда, – сказал Тайлер.
– Правда? А так? – И Дэмиен положил оружие на пол, прямо передо мной. – Я точно знаю, что Кристи МакАлистер, как и все МакАлистеры, умеет стрелять. Давай, Кристи, я разрешаю тебе.
Тайлер застонал и принялся вырываться. Дэмиен сжал его воротник в кулаке так крепко, что почти придушил. Пистолет лежал прямо передо мной. Взгляд Тайлера остановился на моем лице, полный паники и неописуемого ужаса.
Я потянулась к оружию, взяла в руки и разрядила. Нажала на защелку магазина и вынула его из рукоятки. Там, где люди на нервах, лучше бы разрядить пистолет.
– Если это театр, то лучший из всех, что я видел, Тайлер, – усмехнулся Дэмиен и отпустил брата.
Тайлер стоял передо мной, совершенно сбитый с толку. Его кулаки сжимались и разжимались, он по-прежнему был взбешен, но во взгляде теперь читалось больше недоумение, чем ненависть. Потом он вышел из комнаты на негнущихся ногах и хлопнул дверью.
* * *
Дэмиен вышел следом и вскоре вернулся на кухню со стопкой одежды. Это были вещи Линор: джинсы, толстовка и пара кроссовок. Он предложил мне снять мой костюм, все еще мокрый от газировки, которой меня поливали, и снова исчез за дверью. Я переоделась в сухую одежду быстрее, чем пожарный. Дэмиен ждал меня снаружи, сунув руки в карманы и задумчиво глядя в пол. Звук моих шагов заставил его поднять голову. Мы встретились глазами, и я поняла, что больше не боюсь его.
Дэмиен дал мне знак следовать за ним, и мы в полном молчании пошли к двери. Сейчас, когда меня не волокли по полу за волосы, я начала замечать убранство и интерьер дома – красное стекло бра, черный металл, вместо картин на стенах под стеклом – фотографии музыкантов. Пол каменный, без единого пушистого коврика. Никакой позолоты и никаких акварелей на стенах. Все выглядело мрачным, зловещим и напоминало логово опасных животных. Однако я не увидела ни одного сатанинского символа. Орудий пыток и алтаря для жертвоприношений тоже не нашлось. На столике громоздилась стопка журналов по садоводству – точно такие же покупала Рейчел, а на одном из окон висели занавески с рисунком из алых роз – похожие были в моей комнате. И еще я увидела миску с едой для кошки и тряпичный домик. И почему-то эти детали поразили меня больше, чем рассказы отца о том, что Стаффорды приносят в жертву младенцев в своем доме. А что, если он ошибался? Что, если он был неправ и Стаффорды – вовсе не дети дьявола? Не нечисть, не демоны, а просто люди?
Сразу за порогом дома мы наткнулись на шофера, который помог Тайлеру похитить меня. Жуя спичку, он пронзил меня пристальным взглядом, но не сказал ни слова.
– Карлос, – обратился к нему Дэмиен. – Если Тайлеру вздумается выйти из дома до моего возвращения, верни его в комнату и запри на ключ. Он под домашним арестом.
– Как вам будет угодно, – ответил Карлос, сплевывая спичку.
– И еще: ты больше не участвуешь в затеях Тайлера и не тащишь в этот дом похищенных людей.
– Даже если это МакАлистеры?
– Особенно если это МакАлистеры!
– Думаю, у вашего отца будут диаметрально противоположные приказания. Каким из них прикажете мне следовать?
– Моим. Или можешь поискать себе другое место работы.
Шофер не нашел что сказать в ответ. Дэмиен взял меня за край рукава и повел к гаражу. Оттуда мы выехали на бордово-красной, как запекшаяся кровь, спортивной машине и понеслись в сторону города. Я едва верила тому, что покидаю дом Стаффордов, будучи живой и относительно невредимой. Во вселенной МакАлистеров и Стаффордов это было отклонением от нормы, нарушением всех основополагающих правил. Я чувствовала это и знала, что мне несказанно повезло. И я теперь в неоплатном долгу перед этим человеком.
Дэмиен протянул мне влажную салфетку из бардачка и посоветовал хорошенько протереть лицо.
– Что там? – спросила я, взяв салфетку и заглядывая в зеркало заднего вида.
На моем лбу жирным черным маркером было написано слово «Шлюшка». Сгорая со стыда, я принялась тереть лоб, но фломастер не поддавался. Я терла все сильнее и сильнее, едва не плача, так что Дэмиену даже пришлось взять меня за руку и остановить.
– Прекрати, – сказал он. – Он смоется рано или поздно.
– За что? – всхлипнула я. – За что все это? Почему вы такие злобные? Вы преследуете нас, убиваете! Мой кузен Адам просто переходил улицу, когда его застрелили. Дядю Эммета отравили! И еще моя мама! И жена дяди Эммета!
Дэмиен шумно выдохнул. Потом свернул на обочину – туда, где ветки плотно растущих деревьев опускались совсем низко, погасил фары, опустил окно и закурил. Вокруг не было ни души – один лес, куда ни глянь, и убегающая вдаль узкая лента шоссе. Мне показалось, что все, сейчас сказанное им, будет правдой. Перед ложью обычно так долго не молчат.
– Я сейчас расскажу тебе кое-что, а ты послушай. Твой кузен Адам и дядя Эммет организовали убийство Эмилии Рейнхарт, первой жены моего отца, и двух его маленьких детей. Это за их смерть заплатили все, кого ты назвала. Только твою мать Стаффорды не трогали. Скорей всего, это было самоубийство, а довел ее твой чокнутый папаша.
– Ты врешь! Мой отец любил ее!
– Он не может любить тех, кто совершил грех. А твоя мать совершила, причем большой. Сделала аборт.
– Нет, – пробормотала я, прижимая ладони к лицу.
– У нее уже было трое детей: ты и твои братья, – и все могли погибнуть в войне между двумя кланами. Она не хотела рожать четвертого и прервала беременность. Твой отец узнал об этом и сделал ее жизнь невыносимой. Твой отец вполне способен на это. На это и на гораздо более страшные вещи.
Я ничего не смогла ответить, просто хватала воздух ртом, как выброшенная на сушу рыба.
– Ты растешь в семье религиозных фанатиков, которые не брезгуют ничем, лишь бы захватить власть в городе, а то и во всей стране. Ты тоже однажды станешь фанатичной, как папаша, и я точно пожалею, что не пристрелил тебя, переступив через свою жалость… Но есть маленький шанс, что что-то в твоих мозгах щелкнет и, когда твой папаша отойдет от дел и тебе придется принимать ключевые решения, ты додумаешься до того, что этот мир шире, чем двери церкви, и глубже, чем самый глубокий религиозный текст. Что в музыке божественного больше, чем в храме, а танец в темноте способен принести больше освобождения, чем зубрежка средневековых книг. Что рты даны людям не только для того, чтобы бормотать молитвы, – ими еще можно есть, смеяться, шептать слова любви, целоваться, петь. Есть маленький шанс, что ты вернешь мне долг, Кристи МакАлистер, а не превратишься в нацепившую нимб фанатичную фурию.