Кристина Лин
Доверься мне

Глава 4.Николай

– Ты же знаешь, что Князь не любит ждать? – говорю в лицо этого смертника, который думал, что он самый умный. Когда деньги в долг брал, владелец ночного клуба был уверен, что отдаст все вовремя. Но теперь, когда его надежды не оправдались, он решил поиграть в прятки с самим Князем. В бега ударился, потом прятался в подсобке, как крыса. А сегодня я до него добрался. От злости, что пришлось потратить на него столько времени, чесались кулаки. И эта падла чувствует, что сегодня не сбежит.

– Простите, я все отдам, – хнычет этот утырок, и я позволяю себе немного помять его. Удар в живот заставляет его задохнуться и согнуться пополам. Он восстанавливает дыхание и пытается выпрямиться. Но второй удар приходится прямо челюсть. И этот бедолага падает, как подкошенный.

– У тебя время до завтрашнего вечера, – говорю, глядя на то, как он корчится на полу от боли. Я много раз бывал в переделках, и хорошо знаю, что такое боль. И то, как он хнычет всего от пары ударов, вызывает во мне раздражение и чувство брезгливости. Даже не хочется руки пачкать об этого сыкуна.

– Хорошо, – согласно кивает этот хныкля, – я найду деньги.

– До встречи, – говорю напоследок и вижу, как это несчастье дергается на полу от страха. Надо валить отсюда, пока малыш не обделался. И так пришлось руки испачкать о его рожу.

Выхожу из кабинета владельца клуба, хлопнув за собой дверью. Комната находится на втором этаже, и теперь мне сверху хорошо видно танцпол и столики внизу.

Взгляд невольно цепляется за знакомое лицо.

…Ночь, кабинет Захарова и та девчонка…Она помогла мне тогда.

Она танцует и не замечает, как вокруг нее трется какой-то мудак. То, что намерения у него не самые честные, понятно по тому, как нагло он себя ведет, лапая ее в танце. Она что-то говорит ему, а потом уходит. И все бы на этом закончилось, если бы он не пошел за ней.

Ну, какое мне дело до того, изнасилует он ее в подворотне или нет? Сама виновата. Сама пришла сюда в этом блядском платье. Спускаюсь вниз и иду к выходу. Но потом резко поворачиваю в сторону, куда пошла моя недавняя знакомая. Не могу я ее оставить в беде. Все-таки она помогла мне тогда. Конечно, я бы и без ее помощи легко справился с охранниками. Но ведь она этого не знала, просто так помогла.

Выхожу на задний двор через черный ход и вижу, как парень прижал девчонку к стене, и рука его мнет ее ягодицы.

– Опусти меня, – кричит девчонка ему в лицо. Но тот никак не реагирует, только сильнее прижимается к ней всем телом.

Хватаю этого молокососа за шкирку и отрываю от девушки. Он возмущенно смотрит на меня снизу вверх, но быстро тушуется, и я улавливаю страх в его взгляде.

– Ладно, мужик, я все понял, – говорит, примирительно поднимая руки вверх. Я размыкаю руку, и парень со всех ног бежит обратно в клуб.

– Спасибо, – слышу смущенное за спиной.

Я поворачиваюсь к девушке. Коротенькое черное платье едва прикрывает то, что должно быть прикрыто. Не стесняясь, рассматриваю хрупкую фигурку и стройные ножки. Скольжу взглядом по молодому привлекательному телу. Взгляд улавливает малейшие детали – родинку на щеке, пухлые губы и слишком ярко накрашенные глаза. Волосы светлым струящимся водопадом стекают по плечам, делая ее лицо просто ангельским.

– Тебе надо быть осторожнее, – говорю, глядя, как она одергивает платье, стараясь подтянуть его как можно ниже. – И это совсем не то место, куда следует ходить молоденькой девушке.

– Ты говоришь прямо как мой папа, – огрызается эта малышка. Она даже не представляет себе, что в этом пошлом платье выглядит, как магнит для уродов.

– Пойдем, – говорю, протягивая ей руку, – отвезу тебя домой.

Она доверчиво кладет свою маленькую ладошку в мою руку. Такая хрупкая и приятная на ощупь, ее рука утопает в моей. Веду ее к своему внедорожнику, который припаркован возле дороги. Достаю пульт сигнализации и нажимаю кнопку разблокировки, машина призывно пикает, и я делаю ей знак, чтобы забиралась в салон.

Усаживаюсь за рулем и жду, пока девчонка заберется на переднее сидение рядом со мной.

Я знаю адрес ее дома, поэтому, не задавая вопросов, просто поворачиваю в нужную сторону, набирая скорость.

Мы молчим, в машине уютно и тихо, радио включать мне неохота. Я краем глаза наблюдаю за девушкой. Она сидит, закинув ногу на ногу, отчего юбка задралась и мне хорошо видно стройные бедра. Ее молочная кожа так и манит прикоснуться к себе, но я сдерживаю себя.

– Как тебя зовут? – спрашивает вдруг она.

– Николай, – отвечаю ей тихо.

– А я Алиса, – говорит, повернувшись ко мне с улыбкой.

– Я знаю.

Она открывает сумочку и достает пачку сигарет и зажигалку. Чуть приоткрыв окно, она прикуривает и жадно затягивается.

– Ты куришь? – спрашиваю в недоумении. Я давно не мальчик, и успел уже забыть каково это было, когда мне было восемнадцать.

– Только, когда папа не видит, – отвечает, чуть хихикнув.

– Был бы я твоим отцом, ходила бы с красной задницей. – Этой малышке не помешает хорошая порка.

– Хорошо, что ты не мой папочка, – говорит заносчиво.

Докурив сигарету, бросает окурок в приоткрытое окно. Она ведет себя заносчиво, даже вызывающе, всем видом показывая, что ей на все пох. В общем, точно так же, как на ее месте вела бы себя любая малолетка. Еще маленькая и глупая, еще пытается всем доказать свою значимость, и еще не понимает, что эту самую значимость надо доказывать совсем не так. А по правде, вообще лучше никому ничего не доказывать. Скидывает туфли и забрасывает ноги на приборную панель.

Ну, что за глупая девчонка? Разве не понимает, что провоцирует меня? Сейчас мне даже жаль ее отца. За ангельской внешностью прячется еще тот чертенок.

Я останавливаю машину возле знакомого забора, точно помню, что тут совсем близко до маленькой калитки, через которую я в прошлый раз уходил.

– Сама доберешься? – спрашиваю.

– Да, у меня есть ключ. – Говорит она, показывая мне маленький ключик, явно от навесного замочка на калитке. А я почему-то даже не удивлен, что возвращается она не через парадный вход.

Алиса открывает двери и выбирается из салона, не забыв прихватить сумочку. Я наблюдаю, как она идет в сторону калитки, виляя бедрами и сверкая стройными ножками, как вдруг она разворачивается и бежит к машине. Опускаю стекло, когда она подбегает к двери с моей стороны. Девочка тянется ко мне и чмокает в щеку.

– Спасибо, – говорит с улыбкой, снова поворачиваясь в сторону калитки, и в этот раз она бежит без оглядки. А мне только остается недоумевать. Было бы ей больше лет, поймал бы и завалил в машине. А так… и хочется… и не хочется связываться с малолеткой.

Убедившись, что она благополучно добралась до дома, завожу мотор, как вдруг вижу красный маячок на брелоке. Сигнал мог сработать только, если Максим активировал его. Включаю приложение на смартфоне, и устройство показывает мне красную точку с местом нахождения моего друга. Похоже, Князь таки попал в беду, и медлить нельзя.

– Собери ребят, и выезжайте по адресу, который я сейчас вышлю, – говорю в трубку своему помощнику.

Выжимаю педаль газа до упора. Каждая секунда промедления может стоить Максиму жизни.

* * *

– Без меня не заходите, – командую в трубку мобильного. – Рассредоточьтесь по периметру, я буду через две минуты.

Отключаю звонок и смотрю на маячок gps-навигатора в приложении. Точка надежно мигает, указывая дорогу к дому Архипа. Совсем обнаглел этот ублюдок. Еще пару лет назад он и не пискнул, когда Макс отжимал у него клуб в центре города, а теперь не побоялся Князя к себе в дом притащить.

К дому подъезжаю сквозь небольшую лесополосу. Тихо, чтобы меня не засекли, я подхожу к высокому забору, который уже окружен моими ребятами. Делаю знак рукой, командую начать штурм территории. Парни быстро перебираются через забор. Слышна возня и выстрелы, а потом ворота открываются, впуская меня с остатками группы во двор. И вот тут начинается самое интересное. Мы прорываемся сквозь охрану, двое наших парней ранены, но ряды охранников архиповского особняка заметно редеют уже через пять минут. Сработано красиво, не зря тренировал их.

Прячусь за колонной и сверяюсь с навигатором на планшете. Устройство показывает, что Максим находится внутри дома. Я командую ребятам прикрыть меня, а сам перебежками добираюсь до окна первого этажа, выбиваю стекло и забираюсь в дом.

Маячок ведет меня в подвал, показывая дорогу. Возле большой дубовой двери я останавливаюсь. Конечно, заперта. Наваливаюсь всем телом с разбега, и дверь отлетает в сторону, а я вваливаюсь в помещение.

– Ну, наконец-то, – говорит Максим, облегченно выдыхая. – Почему так долго?

Я передергиваю плечами – мол, торопился, как мог. Взглядом шарю по комнате, оценивая обстановку. Максим проверяет пистолет, который непонятно откуда взялся у него в руках. Лена испуганно жмется к нему, а Архип корчится от боли на полу с подстреленным пузом.

–А с этим что? – спрашиваю, указывая на Архипа, катающегося по полу от боли. Пристрелить бы гада за его борзость, да только решать это Макс должен.

Максим переводит взгляд на этого ублюдка, и, не задавая вопросов, стреляет ему в голову. Тот неподвижной тушей замирает на полу.

Ну, все. Надо валить отсюда.

– Ты убил его? – слышу голос девушки за спиной Максима. Она вырывает свою ладонь из его руки, не желая идти с ним.

Блть, только этого не хватало сейчас!

– Так было нужно, – спокойно объясняет ей. И чего вообще перед ней оправдывается? – Надо уходить. – Хватает девчонку за руку и тащит за собой в сторону выхода.

– Мои парни прикроют, – говорю Максиму. – Я вас выведу.

Иду впереди, указывая им дорогу, и постоянно оборачиваясь, чтобы убедиться, что эти двое идут следом. Мы выходим во двор, где мои ребята успели уже перестрелять кучу народа. Путь расчищен, поэтому мы быстро добираемся до внедорожника. Максим усаживает девушку на заднее сидение, а сам садится на переднем сидении, рядом со мной.

Мы на полной скорости мчимся к дому Князя. Как только въезжаем во двор, Максим вылезает из машины, помогая выбраться девушке. И они вместе идут в дом.

А мне нужно собрать ребят, в полном обмундировании. Я уже прикидываю, сколько оружия и сколько человек понадобится нам сегодня. Смерть Архипа сильно меняет расстановку сил в криминальном мире. Поэтому нельзя ждать, пока слухи об этом событии расползутся по всему городу.

– Стас, сколько ребят в полной боевой готовности есть сейчас? – я жду, пока мой помощник пересчитает ребят. И назовет мне цифру.

– Хорошо. Пока отдых, но чтоб в шесть утра все были наготове. Я позвоню. – Сбрасываю звонок и еду на склад. Нужно проверить оружие и дать соответствующие указания.

На складе меня уже ждут. Я говорю, сколько и какого оружия понадобится, оговариваю количество бронежилетов. И я точно знаю, что все будет готово вовремя. Еду домой, чтобы принять душ и перевести дыхание. У меня остается всего четыре часа. Это немного, чтобы выспаться и отдохнуть. Но мне, давно привыкшему жить в режиме постоянной готовности, это не страшно. Я просто делаю то, что должен.

В шесть утра я приезжаю к складу и слежу за тем, как парни одеваются в спецовку и бронежилеты. Помогаю упаковать их по полной программе, чтобы у каждого было достаточное количество оружия и патронов. Также приказываю подготовить еще запасные снаряды и оружие. Ребята усаживаются по машинам, и мы едем в особняк Князя. Заезжаем во двор. Я жду, когда Максим выйдет из дома, но его не видно. Звоню ему, но тот не берет трубку.

Разозлившись, захожу в дом. Ну, не может он не понимать, что нам нужно как можно быстрее обезвредить всех сторонников Архипа. Иду прямиком в его кабинет, открываю двери без стука. И замираю на пороге от шока.

Максим развалился в кресле, закинув ноги на стол. Рядом стоят пустые бутылки из-под виски, а по комнате расползся стойкий запах алкоголя.

– Максим! – рявкаю во все горло. Он вздрагивает и приоткрывает глаза.

– Колька, друг, – мычит он заплетающимся языком.

Та ну блть!

– Ты что тут устроил? – меня так и распирает от злости на этого идиота. Его бойцы ждут, а он тут сопли распустил и бухает. Баба от него ушла, блть! Тоже мне Казанова хренов!

Да, я знаю о том, что Лена уехала сегодня утром, мне доложили об этом сразу же. И я даже прикинул, кого Макс снова приставит следить за этой девушкой. Но сейчас тупо не до этого, сейчас свои задницы спасать надо.

– А что? – промямлил вяло. – Могу я хоть раз нажраться в хлам? – И он пьяно икнул. А мне захотелось его придушить. Можешь, Максим, да только не время для этого сейчас.

– Решил все похерить из-за какой-то бабы? – моему раздражению нет предела.

– Не смей так о ней говорить! – его невнятное, едва различимое мычание.

Он поднялся, качаясь из стороны в сторону, и замахнулся, чтобы ударить меня. Реакция сработала на автомате. Удар в челюсть, и Максим падает на пол, как подкошенный. И он не был бы Князем, если бы, даже будучи в невменяемом состоянии, не смог собраться, и сесть, вытирая рукой кровь в уголке губ.

– Что-то ты не слишком вежлив, друг, – промычал он недовольно. Ну, все, Макс, ты напросился.

– Не слишком вежлив? Придурок ты недоделанный! – Заорал я на, сидящего на полу, короля криминала. – Я собрал парней, они при полном параде и ждут тебя, а ты тут сопли пускаешь!

Хватаю его под локоть и, резко подняв на ноги, тащу по коридору в сторону ванной комнаты. Затаскиваю в душевую кабину и включаю ледяную воду на полную мощность. Максим дергается, пытаясь вырваться, но я сильнее и больше его, и у него нет шансов. Постепенно я замечаю, что взгляд Максима становится все более осмысленным, дурман алкоголя рассеивается.

– Ты сегодня грохнул Архипа, – говорю, отпуская Максима, но тот все продолжает стоять под ледяным душем, уже понимая, что надо протрезветь. – Думаешь, тебе это с рук сойдет? Соберись, тряпка! Выезжаем через полчаса! – Я быстро выхожу из ванной, хлопнув дверью и не в силах терпеть этот пьяный угар. В нашей жизни бывало всякое, но таким я видел Максима впервые.

Вышел из дома и направился к своему внедорожнику. Хорошо, что в багажнике всегда есть запасной комплект одежды. Быстро снимаю мокрую одежду и надеваю сухую.

Через полчаса Максим выходит из дома. Он, как и всегда, в черном. И, кажется, смог прийти в себя.

– По машинам, – командует он, и ребята быстро усаживаются в машины. Сам он садится на пассажирское сидение рядом со мной.

– Прости, Колян, – говорит он, когда мы уже выехали за ворота особняка.

– Из пушки стрелять сможешь? – спрашиваю, вспомнив в каком состоянии нашел его в кабинете.

– Да. – Говорит он уверенно, и я киваю.

Мы возвращаемся в особняк Архипа, чтобы убрать всех оставшихся в живых свидетелей. Некоторые ребята из его охраны просят помиловать их в обмен на верную службу. Мы с Максом решаем увезти их связанными в особняк, и вначале хорошенько проверить. Из числа тех, кому ты когда-то дал шанс еще пожить, часто получаются самые верные помощники.

Следующая неделя была жаркой. У Архипа было много сторонников. И его смерть много кому была как кость в горле. Поэтому такие вот вылазки «при полном параде» стали привычным делом. До того момента, пока оставшимся в живых не пришлось признать наше физическое превосходство. Это были жаркие дни и кровавые бойни. И никогда раньше слава Князя не гремела так громко и так далеко.

Я видел, как Максим сражается, не боясь лезть под пули, видел, как он убивает, не жалея, всех вчерашних союзников его врага. И я не узнавал его. Много раз мы вот так воевали вместе. Но никогда он не был настолько безумен и не лез так под пули. Никогда раньше он не убивал с таким безразличием и таким остервенением. Победа была вырвана нами у сильных противников. Границы империи Князя стали шире, а авторитет криминального короля теперь никто не решится оспорить. Но, наблюдая за Максимом в те дни, мне казалось, что ему эта победа безразлична. Он, как робот, делал то, что было привычно и помогало на время забыться. И я не узнавал своего друга, которого перестал опьянять вкус победы.

Глава 5. Алиса

Я пробираюсь по двору, крадучись, почти бесшумно передвигаюсь по вымощенным дорожкам. По дереву забираюсь в окно своей комнаты и, оценив обстановку, понимаю, что тут никого не было. Похоже, что мое отсутствие так и не было никем замечено. Облегченно выдыхаю, снимаю платье и прячу его в коробку под кроватью. Туда же отправляю свои туфли на высоком каблуке, сумочку и пачку сигарет. Быстро смываю косметику и, сменив изящное кружевное белье на комплект простого, хлопкового, укладываюсь в постель. Ночка выдалась долгая, и я быстро засыпаю.

Утром меня будит чей-то крик. Я подскакиваю в кровати, понимая, что этот крик мне не приснился. По дому слышны шаги, беготня и какая-то возня.

Беспокойство в раз охватывает меня, чувствую, что случилось что-то плохое. Натягиваю домашний халат и выбегаю из комнаты. Крик повторяется, и я бегу на него, как на маяк. Добегаю до спальни папы. Не сразу понимаю, что не так с картиной, которая открывается моему взору, но, когда приходит осознание, я сползаю по стеночке, не в силах проронить и слова.

Отец лежит на постели, широко расставив руки, а мачеха склонилась над ним и громко уродливо рыдает. Она не стесняется слуг, которые прибежали на ее вопль, как и я, рыдает, не скрывая эмоций.

Отчего-то первая мысль, которая приходит в голову, о том, как она сейчас уродливо выглядит. И только потом приходит понимание, что папа не дышит. Его глаза открыты и в них нет жизни. Я, словно в замедленной съемке какого-то страшного кино, наблюдаю за суетой вокруг, а потом, как в тумане, вижу мужчину во врачебном халате, который склонился над отцом и проверяет пульс. Он что-то говорит моей мачехе, но я не слышу его.

Я и так знаю, что случилось непоправимое. Папы больше нет. Его с нами не было уже тогда, когда я услышала истошный вопль Насти. И все, что происходит вокруг, – врачи, полиция… вся эта суета… Это лишь декорации к этому ужасному факту.

Папы больше нет.

Он больше никогда не станет отчитывать меня за непослушание.

Никогда он не войдет в мою комнату, чтобы пожелать спокойной ночи.

Его больше нет.

Словно в тумане, смотрю, как его тело выносят на носилках. Отчего-то мне не хочется бежать за этими людьми с истошными воплями. Хочется закричать. Громко, дико. Но я сдерживаю себя. И этот вопль так и оседает в горле комом, который я не могу проглотить.

На трясущихся ногах плетусь назад в свою комнату и падаю на кровать. Мне так больно и страшно, но отчего-то слез нет. Это ощущается как удар, который слишком внезапный и ужасный, чтобы я могла принять его. Теперь у меня никого не осталось.

Но осознание этого факта не вызывает слез, оно рвет душу на части. Хочется выть и стонать, но на деле я лежу безвольной куклой в постели. И только через какое-то время с трудом мне удается подобрать к груди колени и повернуться на бок, свернувшись калачиком.

Я не помню, как умерла мама. Была слишком маленькой, чтобы запомнить. Но отсутствие рядом материнского тепла ощущала всегда, сколько помню себя.

Вспомнила, как папа отчитывал меня за то, что поздно вернулась после вечеринки. И подумала о том, что больше никогда он меня за это не станет ругать. И от этой мысли слезы брызнули из глаз. Почему-то именно это воспоминание стало толчком к выплеску эмоций. Сейчас я осознала, что так он проявлял свою заботу, потому что любил. А ведь раньше я не ценила этого, считая его заботу чем-то обыденным. И вот теперь, когда его не стало, мысль, что больше некому обо мне позаботиться, отозвалась болью потери.

Я накрылась одеялом с головой, стараясь отгородиться от ужасных новостей. Словно в домике, я по-детски наивно представляла себе, что весь этот кошмар мне просто приснился. Но реальность от этого не менялась. Зарывшись лицом в подушку, я горько заплакала, вымещая в нее всю боль и отчаяние.

* * *

Прошел год

– Не смей закрываться от меня, мерзавка,– кричит Анастасия в мою дверь, с силой ударяя по ней кулаком.

С тех пор, как умер отец, и моя мачеха стала владелицей всего, что у него было, она относилась ко мне как к балласту, при каждом удобном случае подчеркивая то, как ей непросто заботиться обо мне. Она решает за меня абсолютно все – что мне делать, какие книги читать, чем увлекаться… Я уже не говорю о встречах с парнями. Все, что касается мужского пола, под запретом для меня. Она контролирует каждый мой шаг и даже дошла до того, что пару раз взламывала мои странички в соцсетях.

Меня бесит это ее отношение ко мне, и терпеть это всю жизнь я не намерена. Да и не станет она заботиться обо мне так долго. По условиям папиного завещания она обязана это делать только до достижения мной двадцати шести лет. А значит, к этой дате я должна получить образование, и научиться зарабатывать на жизнь.

Но пока этого не произошло, наши стычки с Анастасией стали практически ежедневными. И каждый раз все заканчивалось моим побегом в мою комнату, а она все стояла под дверью, продолжая барабанить и выкрикивать оскорбления в мой адрес.

Вот и сейчас она ворчит под дверью, все сильнее стучась в нее. И я надеюсь только на то, что замок в двери окажется сильнее ее гнева.

Шумно выдыхая и стараясь не замечать крики за моей дверью, я присаживаюсь на кровать. Смотрю на фотографии, которые стоят в рамках на тумбе рядом. В одной рамке фото мамы, в другой – отца. Надеюсь, что теперь они вместе и счастливы. Смахиваю непрошеную слезинку, и подавляю в себе рыдания. В такие минуты мне кажется, что хуже, чем сейчас, ничего быть не может. Но тут же говорю себе. Что это малодушие, а дочь Михаила Захарова не может себе позволить быть малодушной. Папа всегда умел справляться с любыми трудностями, а значит, и я смогу.

Наконец, моя мачеха выдохлась и перестала выкрикивать оскорбления в мой адрес. Громко стукнув по двери напоследок, она шумно затопала своими каблуками прочь. Ну, и на том спасибо.

«Я соскучился, детка. Заеду за тобой сегодня в десять», – читаю смс от моего парня, и губы растягиваются в улыбке.

С Лешей мы познакомились в начале учебного года в универе. Первое время я не обращала на него внимания. Но однажды нас случайно заперли двоих в аудитории на целый час. Мы разговорились, особенно не переживая о нашем заточении. Я точно помнила, что в этой аудитории должна быть лекция у другого потока, поэтому нас бы точно в скором времени нашли. И оказалось, что у нас много общего. Если в моем случае мачеха не давала мне свободно дышать, то у него дома был строгий отец.

«Хорошо, жду», – отправляю в ответ.

Резко подскакиваю в постели и заглядываю под кровать. Там припрятаны красивые вещи на случай свидания. Анастасия никогда бы не одобрила покупку вот этого малинового чуда длиной до середины бедра, она считает такие платья слишком вызывающими, хоть и одевается сама не менее вызывающе. Но, видимо, по ее логике, ей можно одеваться как угодно, а мне положено выглядеть, как монашка.

Прикладываю к себе платье и кручусь с ним возле зеркала. Мне нравится Леша, но еще больше мне нравится думать, что я смогла обмануть чертову мачеху, надевая красивое платье на свидание к парню. А еще ведь я смогла с ним встретиться, несмотря на все палки в колеса и тотальный контроль. Конечно, это пародия на свободу, но отказать себе хоть в таком малом удовольствии не могу.

Переодеваюсь и подкручиваю плойкой волосы, достаю косметичку и наношу макияж. Усердно крашу ресницы и брови, мне всегда хотелось, чтобы они были поярче. И вот макияж готов, а я счастливо подмигиваю своему отражению в зеркале.

В десять вечера выглядываю в окно и, убедившись, что никого внизу нет, вылезаю, перебираюсь на ствол дерева, которое растет прямо у окна. Аккуратно спускаюсь вниз, крадучись, добираюсь до калитки на заднем дворе. И облегченно выдыхаю, оказавшись на свободе.

Недалеко от калитки я вижу машину Леши. Вернее, это машина его отца и, наверняка он просто стащил авто, чтобы приехать сегодня ко мне. Не совсем мужской поступок, но мне все равно. Я устала от диктатуры со стороны мачехи, и сейчас мне не хочется думать о том, как выглядят со стороны поступки парня.

Забираюсь на переднее сидение и тянусь к парню в водительском кресле. Обнимаю его за шею и чмокаю в губы. Он за талию притягивает меня к себе. И через пару секунд мы страстно целуемся в машине.

– Ты такая горячая, – говорит он осипшим голосом мне в губы.

– Угу, – мычу ему в губы, продолжая целовать его.

Так проходит практически каждое наше свидание. Меня волнует та таинственность, которая окружает эти встречи, ведь нам обоим сейчас нельзя выходить из дома. А запретный плод всегда сладок. Поэтому сейчас я упиваюсь мнимым ощущением свободы.

Рука парня скользит по моему бедру, крепко его сжимая, а потом все выше. Когда он уже касается моих трусиков, я накрываю его ладонь своей.

– Не спеши, – шепчу ему в губы, чуть отстраняясь.

– Ты всегда так говоришь, – говорит, зарываясь носом мне в волосы.

Мне нравится Леша, но пойти до конца и лишиться девственности на сидении авто я не готова. Поэтому каждый раз я его тактично останавливаю на самом интересном.

– Мне уже пора возвращаться, – говорю, снова чмокнув в губы.

Парень разочарованно выдыхает, но не настаивает. Разжимает руки, и мне удается выпорхнуть из его объятий.

Посылаю ему воздушный поцелуй и бегу к калитке, ведущей на задний двор. Легко и бесшумно открываю замок, пробираюсь во двор и крадусь к дереву, не забывая поглядывать по сторонам. Забираюсь назад в свою комнату. И только оказавшись в своей комнате, я могу выдохнуть, понимая, что и в этот раз моя ночная вылазка осталась незамеченной.