Кристина Грибкова
Рождественские и новогодние истории
Вернулись, а старик едва дышит, совсем замерз.
– Не помирай, дедушка! – чирикнула птичка, – Мы тебе рябины принесли, и наешься, и согреешься!
Поел старик рябиновых ягод, и наелся, и согрелся, и лошадка его лакомства отведала. Поблагодарил он птиц.
– Не знаю, где я теперь, вокруг все снега, не найду я дороги домой. – сказал старик.
– Лети за нами, дедушка, мы укажем путь! Частые гости мы у вашей избы, потому что сердобольные вы, жалеете нас, пернатых!
И поехал старик назад к дому назад через зимний лес за птицами с красными грудками, все думая о Снегурочке, да о жене своей. То-то она обрадуется, когда его увидит, да узнает, что дочка в родной дом скоро воротится!
– Ах, скоро ли птичка скажет батюшке обо мне? – вздыхала Снегурочка, сидя на камешке в пещере подле Ледяного Ивана.
– Скоро, птички быстрые, уже поди сказали. – успокаивал ее Иван.
– Никак не мог вспомнить родителей своих, словно и не видела никогда…
– Домой воротишься, в то место, где родилась, и обо всем вспомнишь.
– Если бы я только знала, куда идти…
– Знаю я где дом твой. Помогу. Держись за меня крепко только.
– Откуда же тебе это ведомо?
– Да я во всей деревне бываю. Только вы не видите меня совсем. Заняты делами своими. Не замечаете узоров ледяных расписных на окнах.
– Я видала, видала! Красота неописуемая! Так ты это делаешь?
– Вестимо, я.
– Я ведь во дворе всегда спала, почему же я тебя не видала?
– Не хотел я показаться, вот ты и не видала. А потом все время ты в снежном царстве была, где тебе видать меня.
Не знала, что ответить Снегурочка и спросила:
– А бывал ты в месте, где родился, после того, как стал Ледяным?
– Один раз только, когда по делу Мороз посылал.
– Что же ты видал там?
– Видал матушку мою старившуюся, а батюшки уже в живых не было.
– Не показался ты ей?
– Что ты? Мог я таким ей показаться? Не рыба, не птича, не животное, не человек. Не живой, не мертвый. Не хотел я матушку свою пугать, посмотрел малёх, расписал ей одно окошко и ушел.
Ах, если бы Снегурочка имела человеческое сердце, могла бы она пожалеть, посочувствовать Ивану, но теперь молчала и только смотрела на его печальное лицо.
– Что ж, не знаю, сколько ждать нам птичку-невеличку с вестью, – заговорил снова Иван. – Ты поспи немного, Снегурочка, а как прилетит она, я тебя разбужу.
– А ты что же?
– Да я не устал. А всем живым нужно набираться сил, для того и сон дан. Спи, Снегурочка.
Прилегла Снегурочка на пещерную землю, подложил ей под голову Ледяной Иван снежной перинки, да снежным одеялом укрыл.
Сам он не спит вовсе, сел подле, стал дожидаться возвращения птички.
Глава девятая. Недоверие
Прошло несколько часов, уже смеркалось, а птички-невелички все нет. Проснулась Снегурочка сама, и увидела, что за завесой ледяной стоит непроглядная ночь.
– Ах, сколько же я проспала? – воскликнула она, вдруг поднимаясь. – Иванушка, что же ты не разбудил меня? Неужто не прилетала птичка-невеличка?
– Не прилетала, Снегурочка. Да ты не кори себя за сон. Все к пользе.
А была у Деда Мороза еще одна помощница – злая Стужа. Пролетала она над холмом, где укрылись Снегурочка и Иванушка, опустилось на них ее веяние, и хоть не замерзли они, все же навредила им Стужа.
Отпрянула от Ивана Снегурочка, сверкнули синие глаза, сказала она холодно:
– Или ты нарочно останавливаешь меня, чтобы домой я не вернулась, отдать меня хочешь Деду Морозу?
– Что ты, Снегурочка? Разве могу я так поступить?
– Ты ведь его помощник верный!
– Видать, не очень верный. – опустил глаза Иван. – Раз тебе бежать помог.
Не нашла злая Стужа беглецов, зло дунула на поникшие цветы и замерзли они, и больше никогда на том месте ничего не росло. Улетела она в другое место.
– Не знаю я, не знаю, – закрыла лицо руками белыми Снегурочка, – кому верить, не знаю…
– Верь мне, прошу тебя. – взял ее руку и убрал от лица Ледяной Иван. – Хотел бы я тебя Морозу отдать, я бы полетел к нему пока ты спала, да рассказал, где ты. Пришел он бы теперь и тебя забрал. Зачем же мне помогать тебе бежать и делать ледяную завесу, чтобы нас не нашли? Разве для того, чтобы теперь предать тебя? Не знаю, что будет со мной, когда Дед Мороз найдет меня.
Не знала, что отвечать Снегурочка.
– Прости меня, Иванушка. Что-то нашло на меня, сама не знала, что говорю…
– Добро. Я полечу к твоему дому, узнаю, успел ли твой батюшка воротиться, схоронилась ли матушка.
– Возьми меня с собой, Иванушка! – попросила Снегурочка. – Тоскливо мне будет здесь одной. Не оставляй меня среди тьмы, ночи беспросветной, лесу дремучем.
Не хотел брать Снегурочку с собой Ледяной Иван, боялся, что ждет их там западня. Но если что-то случится с ним, что же будет со Снегурочкой?
– Ладно. – Пораздумав, сказал Иван. – Не останешься ты здесь одна, среди тьмы, ночи беспросветной, лесу дремучем.
Протянул он ей руку.
– Если веришь мне, пойдем.
Взглянула на Ивана Снегурочка, вложила свою руку в его. Крепко сжал Иван ее руку, дотронулся до ледяной завесы – она и осыпалась льдинками в снег. Вышли они из пещеры. Свистнул Ледяной Иван, примчался ветер, закружил в снежном вихре и понес их к дому Снегурочкиных родителей через лес.
Глава десятая. Встреча у избы
А старик все шел за птицами и вели они его к дому. Добрался он только к ночи, и сам удивлялся тому. Хоть и зашел он в чащу, но не так далеко, чтобы весь день проплутать в лесу. Видать, помощники Деда Мороза постарались.
Вот и изба показалась. Идет к ней старик, птички щебечут впереди. Уже и не видать их ночью, идет старик только на их щебет. Да вот рукой подать до избы, и свет горит, видать старуха ждет его.
Но возникли вдруг перед ним воины снежные, выросли из сугробов, один за другим. Прилетела Стужа злющая, хотела заморозить старика, а не получилось у ней: съел ведь он рябиновых ягод. Позвала она сестру свою Вьюгу. Прилетела вьюга, закружила все вокруг.
Старуха сидит у окна, горькие слезы льет: дочка пропала, а теперь и муж любимый. Видит, кружит вьюга перед окном, а старика не видит. Только голос его как будто ей слышится, по имени зовет.
– Что же это?
Отмахнулась старуха, откуда муж ее появится, поди сгинул в лесу дремучем.
Но нет, снова по имени зовут ее, голосом старика. И хоть не видать через вьюгу ничего и никого, оделась старуха, вышла, кричит в ответ:
– Ау, ау, старик, ты ли это?
Долетают до старика только обрывки слов, но слышит он голос своей женушки.
– Что же это? – сквозь вьюгу не видать ничего, решил старик, что померещилось.
Но снова слышит:
– Ау-ау, Афоня!
– Слышу, слышу, Марьюшка, здесь я! – кричит в ответ старик.
Как же отрадно старухе было это слышать! Пошла она к мужу через вьюгу, а он к ней на негнущихся ногах, закрывается рукой от бури, слепит глаза, слезятся они, а снежные воины не пропускают его к старухе, стоят стеной.
– А ну, сгиньте вы, вояки-снеговики! – грозно сказал старик. – Не разлучайте меня вы с женой моей!
С неба вдруг крик послышался – то снежная птица летела, а на спине ее Де Мороз. От того крика задребезжали стекла в окнах, а все крыши увешали сосульки ледяные. Сошел Дед Мороз с птицы и сказал громко:
– Вот спасибо, что нашли дом Снегурочки. Здравствуйте, люди добрые, Снегурочкины родители названные!
– И тебе не хворать, Мороз. – отвечал старик. – Что тебе надобно у нас, стариков? Зачем послал ты своих помощников к нам?
– Пришел я за Снегурочкой! Сбежала она из царства моего снежного, а куда – неизвестно!
А старик знал, где дочка его и очень распереживался, что скоро она домой вернется, а здесь ее засада ждет.
– Зачем же ты пришел за дочкой нашей, Мороз? – спросила старуха.
– Затем, что не может быть дочкой людям живым девочка снежная, моя внучка она! Коль не вернулась Снегурочка, с вами как с ее родителями назваными потолкую. Не противьтесь вы мне, заберу я Снегурочку в снежное царство, будет она там счастлива!
– Почем тебе знать, что будет счастлива? – спросил старик.
– Потому что вокруг все будет родное, привычное ей, а здесь она на людей смотрит, и убивается о том, что человеком не может стать.
– Не твое это дело, душа снежная, морозная, где Снегурочка будет. Так и есть, не отдадим! Уж пожила она у тебя, да против своей воли, и мне задурил голову!
– А ну! – нахмурил снежные брови Мороз. – Разве против своей воли со снежинками она играла, с зайцами да птицами, пела песни?!
– Ступай назад! Как есть, не отдадим!
– Последнее слово твое, старик?
– Как есть, последнее!
– Ну, пеняйте на себя! – поднял посох Дед Мороз, загородил старик собой старуху.
– Назад, назад, Марьюшка! Коль заморозит, так пусть меня.
Вцепилась в него старуха, слезами обливается.
Но вдруг подул ветер, льдистый, холодный, голос сверху послышался:
– Стой, дедушка! – надрывно так, как стрела пролетела.
Но поздно уж было. Ледяная струя как змея устремилась в стариков, опустилась на землю Снегурочка из ледяного вихря, побежала к своим батюшке с матушкой, только не успела спасти их сама: застыл ледяной Иван статуей между стариками и Дедом Морозом.
– Иванушка! – рассыпался серебром крик Снегурочки над равниной снежной.
Глава одиннадцатая. Решение Снегурочки
Застыли все, стояли не шевелясь. Дед Мороз никак не ожидал этого от сына своего названного. Перестал хмуриться, опустилась рука с посохом. Старуха ахнула, лишаясь чувств, а старик подхватил ее, поддержал и раскрыв глаза широко, смотрел на происходящее перед глазами его. Замерла будто и природа вокруг – птицы умолкли, снег перестал идти, звезды в небе пропали, закрыли их тучи.
– Что же ты наделал, Иван? – с горечью сказал дед Мороз.
А Снегурочка… Взглянула на родителей милых, а они на нее взглянули. Убрала руку от губ и подошла медленно к нему.
– Иванушка, что же ты? – тронула его за плечо Снегурочка. – Дедушка хотел в батюшку, матушку попасть, – оглянулась она на Деда Мороза, – а заморозил тебя… Как же он мог тебя заморозить, если ты – Ледяной?
Ничего не отвечал Иван, да и как ответить ему?
– Значит, не так это. – опустила голову Снегурочка, убрала руку.
– Все же человеком он был. – Дед Мороз отозвался. – А такое пережить человек и в живых остаться не может.
Повернулась к Морозу Снегурочка. По щекам у ней снежинки скатывались одна за другой.
– Что же у тебя за сердце такое злое, дедушка? Зачем хотел ты заморозить моих родителей милых? Какое зло сделали они тебе?
Помолчал дед Мороз и ответил:
– Всю жизнь хотел я внучку такую, как ты, Снегурочка. Ты ведь из снега как и я сделана, из холода, не из крови и плоти человеческой, не родители они тебе! Жизнь мою, радость, себе присвоили.
– А заморозил ты сына своего названного. И ни одной слезы не проронил. Не любишь ты никого, дедушка.
– Не хотел я этого. Плакать не могу я, внучка. Сердце мое снежное, нет в нем ничего человеческого.
– Отчего же я плачу?
Не смог ответить на это Дед Мороз. Опустила глаза Снегурочка, помолчала.
– Стало быть, всему я виной. Кабы я была сейчас ледяной заместо Иванушки, все бы решилось. Но не вернуть время вспять. Расколдуй Ивана, дедушка.
– Не могу я этого сделать. Теперь он просто лед.
– Неужто совсем ничего нельзя сделать?!
Помолчал недолго дед Мороз и ответил:
– До зари лед дойдет до его сердца. Не выдержит оно льда, и Иван умрет. Совсем.
– Значит, жив он еще?
Посмотрела Снегурочка на Ивана, но глаза его застыли и не двигались. Однако, едва заметно мелькнула в них голубая искорка.
– Но если поменять его сердце на снежное, сможет он ожить, – говорил дальше Дед Мороз. – Только человеком он уде не будет, и чувств никаких человеческих не будет иметь. Станет таким, как… я.
Дед Мороз мог бы отдать свое сердце, но не хватало у него на это духу.
– Я до весны растаю. Так пусть мое сердце снежное хоть службу сослужит!
– Подумай, Снегурочка, внучка!
– Нечего тут думать да раздумывать, дедушка. Помогать человеку мысли не нужны. Дела нужны.
– Поди сюда, дочка. – услышала она голос старика.
– Не отговаривайте вы меня, батюшка. – подошла послушно она к родителям своим. – Я уж все решила.
– Не буду, дочка. – сказал старик дрожащим голосом, протянул руку к щеке Снегурочки, но так и задержал ее в воздухе. Ведь если коснется, начнет таять его дочка. – Хоть Мороз и стер все воспоминания о тебе, сердцем чувствую, что ты кровиночка моя. – и градом полились слезы из глаз старика.
– Батюшка…
– Доченька. – прошептала старуха, а Снегурочка только склонила голову. – Спасибо вам за доброту, за то, что любили меня, за то, что были моими добрыми родителями.
Молча подошла она к Ивану снова, встала напротив него. Наклонил Дед Мороз голову и уперся лбом в посох. Нахмурился, глаза закрыл. И тихо снежок посыпал вокруг.
Протянула она руку и приложила ладонь к ладони его протянутой руки, а вторую – к его груди, там, где у людей сердце. Смотрела на Ивана Снегурочка, а он смотрел на нее. И начали ее белые пальцы покрываться льдом, и руки и плечи, но не дрогнула Снегурочка, только из глаз катились снежинки. Не было ей ни страшно, ни больно. Старуха отвернулась, уткнулась лицом в мужа, а тот только гладил ее по голове.
Прошло немного времени, и Снегурочка скрылась подо льдом.
Небо уж начало светлеть, а звезды блекнуть. Продолжал снег идти, и на двух ледяных фигурах оставаться, укрывая их как шубой. Только не грела совсем эта шуба.
– Ничего не происходит, Мороз. – счел долгом своим сказать старик. – Уморил обоих детей, окаянный!
Нахмурился Дед Мороз, приподнялся ветерок слегка, снег закружил, поднял он голову.
Глава двенадцатая. Стать человеком
Заря уж занялась. Старуха плакала. Но светлеть начало еще прежде первого случа солнечного. Шел свет от Снегурочки, а затем и от Ивана. И такой был свет, что смотреть было нельзя. Зажмурился старик, прикрыл глаза рукой, а потом вдруг послышался такой треск, словно сосульки попадали разом со всех крыш, разлетелся лед от них, так что пришлось им и пригнуться со старухой, а когда свет поугас, увидели они Снегурочку и Ивана живыми и невредимыми. Сжал руку Снегурочки Иван, которую к его ладони она приложила и сказал:
– Снегурочка, милая, спасибо тебе! Спасла ты меня!
Но что это? Ни инея, ни льда на волосах Ивана, кожа порозовела, и Снегурочка казалась не такой уж белой… Волосы ее белоснежные стали как весенние лютики, а у Ивана, что каштаны дикие осенью. Глаза только остались теми же: Ивана голубые как вода студеная, а Снегурочки синие как небо.
Не мог понять Дед Мороз, отчего не стали они существами снежными, а людьми оба стали. Да и сам он понял, что не спас Ивана потому, что не хотел становиться человеком. Пришлось бы ему и людям тогда сострадать, и любить научиться, и сердце бы его страдало. Да и власти прежней бы как ни бывало. Нет, не мог он променять свое холодное сердце на человеческое. Смотрел он на то, как старики обнимаются со Снегурочкой, с Иваном, да и взял свой посох, своих слуг верных и уйти хотел.
– Погоди, дедушка. – сказала Снегурочка и поклон сделала. – Спасибо тебе за все это, ведь если бы не ты, не стать нам с Иванушкой людьми.
– Да ты что, внучка, шутишь?! Я ведь чуть не угробил всех вас! А ты мне еще и кланяешься?! Совсем голова у тебя заморозилась.
– Да уж точно ничего хорошего от тебя не видели. – заметил старик.
– Хоть и нелегко говорить мне это, – отвечал дед Мороз. – Но простите меня, коли сможете. Дров я наломал… будь здоров.
Повинился Дед Мороз, ну, а все его простили: коль все хорошо кончилось, чего ж не простить?
– Благодарю вас, благодарю от всего своего холодного сердца морозного. – наклонил голову Дед Мороз. – Вины за собой не могу чувствовать, только хочу все равно загладить ее. Держи старик свои воспоминания о дочке своей, Снегурочке. – Разжал Дед Мороз синюю варежку, дунул на нее и полетели пылинками воспоминания к старику прямо ему в голову. Поморгал старик. Смотрит на него старуха.
– Ну что ты? Вспомнил?
– Вспомнил… Как мы Снегурочку-то лепили, как она нам воду носила, пряжу пряла, да как ветер унес нас в снежное царство Морозное… Все вспомнил! – обнял он Снегурочку, а Дед Мороз только усмехнулся в усы.
– Что же, ваша изба совсем плоха. Хочу дать вам новую! – поднял посох Дед Мороз.
– Это ты, Мороз, погоди. – остановил его Иван. – Этим я сам займусь. А вот работники не помешали бы в помощь. Дашь своих бездельников, воинов снежных?
– Это можно. Заколдую их, так и по весне таять не будут. А ты, что же… Решил здесь оставаться?
– А где ж еще, коли я человек снова. Спасибо тебе, что спас меня от смерти лютой, правда второй раз сам ей и предал.
– Ладно, ладно, кто старое помянет… Будет. Приходи, коль проездом будешь.
Сделала поклон Морозу Иван.
– И ты, внучка, захаживай! – сказал дед Мороз. – С зайцами, медведями поиграешь, птицами споешь, рады они будут снова видеть тебя!
– Зайду, дедушка, только ты меня своими пряниками снежными сахарными не корми больше!
– Не буду, честное слово даю!
– Коли честное… зайду!
– Пора мне. Весна идет, на снежный мой подол наступает, кончается мое время. На год теперь в снежном царстве до следующего декабря!
– Прощай, дедушка!
– До свидания!
Стукнул посохом Дед Мороз, сел в снежные сани, и вся свита за ним вместе с вьюгой и стужей умчались с ветром холодным в лесную чащу, только его и видели.
Эпилог
Стали они вместе жить: старик со старухой, да Иван со Снегурочкой. Иван стал помощником старикам, Снегурочка – утешением в их старости. Гуляли они со Снегурочкой по лесу, встречали восход и закат и не могли налюбоваться друг на друга. Иван затеял строить новую избу, потому что в этой тесно стало, да и лет ей было больше, чем старикам. А к концу весны свадьбу сыграли.
А как достроил Иван избу, что новый терем, переехали они туда все вместе и стали жить-поживать, да добра наживать!
К Деду Морозу наведывались зимами в гости. А на Новый год Снегурочка с ним детям деревенским подарки дарила. Стало весело Деду Морозу, и не так одиноко.
Так и кончилась эта история про Снегурочку…Да и какая она теперь Снегурочка? Назвали ее Настенькой.
Фонарик
Глава первая. Город фонариков
В одном городе жили люди, которые занимались тем, что изготавливали и по вечерам зажигали фонарики. Каких фонариков там только не было! И с металлической отделкой, и картонных, и цветных, и с серыми стеклами, с рисунками на них и простыми, и замысловатыми. И все эти люди делали фонарики не просто так, а зажигали их для какой-то цели: стать сильнее, красивее, умнее, выносливее, счастливее, найти утешение в старости и так далее. У каждого был свой повод зажигать фонарик, вешать его на крыльце дома или оставлять на окне. Ровно в восемь вечера они зажигали фонарики, ужинали и ложились спать. И свеча, рассчитанная на точное количество часов, изготовленная свечных дел мастером, в нем горела всю ночь.
И как чудесно выглядел этот город ночью! Человек захожий, проезжий, удивлялся такой красоте, видя весь город сияющим от белых, желтых, цветных огней. Так люди этого маленького города жили много лет, не изменяя своего обычая.
Глава вторая. Зачем зажигать фонарик
Да, все имели какую-то цель, чтобы зажигать фонарик. Но на окраине города жила маленькая девочка Анна со своими родителями, Катриной и Лео. Ее добрая мама научила, как сделать фонарик, и девочка старательно его мастерила несколько дней. Анна разрисовывала его как умела, украшала цветами, а потом вместе с папой нанесла на него специальное покрытие, открыла дверцу, поставила в него свечу. И вот готовый фонарик стоял на столе в маленькой кухне. Девочка залезла на стул и смотрела на фонарик широко раскрытыми глазами.
«Для чего его зажигать?» – подумала Анна и не смогла себе ответить. Тогда она встала, пошла к своей доброй маме и спросила у нее.
– А чего бы ты хотела? – спросила ее Катрина.
Девочка растерялась. Ей ничего не было нужно. У нее были родители, которые ее любили, и которых любила она. Был маленький домик, где они жили. Были печка, огородик и курочки, которых она вместе с мамой кормила с утра. Чего ей еще хотеть?
– Ничего, – сказала Анна, и мама улыбнулась.
– Хорошо, подумай тогда до вечера, – сказала она. – Вечером мы зажжем все вместе свои фонарики.
Девочке очень хотелось зажечь фонарик. И тогда она пошла спрашивать у папы.
– Папа, – сказала она, усевшись на маленький стульчик в комнате отца, в которой он изготавливал свечи. – Для чего зажигают фонарик?
Человека, который всю жизнь зажигал фонарик, чтобы у него получались свечи, немного удивил этот вопрос. И ответил он не сразу, а сначала подумал.
– Чтобы жить хорошо, – наконец сказал Лео.
Девочка нахмурилась.
– А для чего вы с мамой зажигаете фонарики?
Он ответил за себя, а про Катрину сказал:
– Мама зажигает, чтобы мы все были здоровы.
– А все зажигают для чего-то?
– Конечно.
– А просто так?
Лео снова удивился. Зачем зажигать фонарик просто так?
– Просто так никто не зажигает, – сказал он. – Да и зачем?
У Анны была одна мысль, и она робко ее высказала:
– Чтобы было светло.
Тут растерялся Лео. Для того чтобы было светло, зажигали свечи, но никак не фонарики, на который человек потратил много времени и сил. Он это объяснил своей маленькой дочке, но та помотала головой и сказала:
– Нет-нет… Свечи зажигаются, чтобы было светло нам. А другим людям?
– Зачем другим людям наш свет? У них есть свой.
– А вдруг у кого-то нет?
Лео родился и вырос в городке, где они жили и теперь. Он не мог подумать, что в других городах не зажигают фонариков. Зато он подумал о том, что Анна еще маленькая и мало что понимает в их традиции. Поэтому он сказал:
– Мы сегодня едем в город. Там есть много детей. Спроси у них, для чего они зажигают фонарики.
Анне пришлось попрощаться с папой и ждать часа, когда они все вместе поедут в город на повозке, запряжённой их лошадью Буркой.
Девочка пришла в огородик и уселась на пенек, подперев щеки. Там к ней приласкался черный кот Уголек.
– Уголечек, а ты бы для чего зажигал фонарик? – спросила Анна, поглаживая кота по голове.
Тот ничего не ответил, только мяукнул. Анна вздохнула. Ей так хотелось зажечь фонарик для чего-то хорошего!
Глава третья. Филипп
Скоро маленькая семья отправилась в город, чтобы продать овощи с огородика и свечи. Анна на всякий случай захватила с собой фонарик. Ей почему-то не хотелось оставлять его дома. Родители расположились на рынке среди других. Неподалеку был небольшой фонтанчик, в котором плавали рыбки, у него играли дети, и Анна попросила у мамы поиграть с ними. Катрина дала свое разрешение, и Анна побежала к ним.
Там она узнала у детей, для чего они начали зажигать свои фонарики.
– Чтобы быть сильным! – сказал маленький и чахлый мальчик.
– Чтобы быть красивой, – сказала девочка в нарядном платье и поправила свою шляпку.
– Чтобы мне всегда дарили побольше конфет, – сказал мальчик, глядя на кондитерскую лавку.
– Чтобы, когда вырасту, у меня было много денег! – сказал другой мальчик, на вид очень бедный.
– Чтобы выздоровел мой дедушка, – сказал тихо последний мальчик, который бросал воробьям крошки с подсохшей корочки хлеба.
Анну никто не заинтересовал из детей, кроме этого мальчика. Она подошла к нему и спросила:
– Можно я сяду рядом?
– Да, пожалуйста, – ответил тот.
И Анна села рядом с ним.
– А почему твой дедушка сам не зажигает фонарик за себя? – спросила она.
– Он слишком старый и не может сам сделать фонарик. А у нас хватило денег, чтобы сделать только один.
Анна удивилась: разве у кого-то может не быть денег на фонарик? Она даже не задумывалась о таких вещах. Что есть люди, которые болеют или настолько бедны. Девочка видела здоровых и улыбающихся родителей, жила в теплом доме, никогда не голодала, а теперь светило солнце, дул легкий ветерок, шумели кроны деревьев. Все вокруг казались добрыми и приветливыми. И вот сидит мальчик, у которого болеет дедушка, за которого он зажигает фонарик.
– А вы очень бедные?
– Эта корочка – последнее, что у меня есть на сегодня. Но я чищу обувь у сапожника, он мне дает за это немного денег, на которые я смогу купить полхлеба на сегодня, и мы с дедушкой поедим. Но у нас нет денег на лекарство, которое нужно дедушке.
У девочки защемило в сердечке от того, что она услышала. Анна решила сказать об этом родителям. Они помогут, ведь они такие добрые!
– Можно я помогу вам?
– Как? – удивился мальчик.
– Я расскажу своим родителям. У нас есть деньги, мама и папа обязательно помогут твоему дедушке!
Анна действительно ничуть не сомневалась в этом, в отличие от мальчика. Он уже повидал жизнь в своем возрасте и знал, что чужие просто так не помогают, и деньги просто так не появляются. У чужих можно только работать. Но он не стал ничего говорить. Где-то в глубине сердца он разрешил себе надеяться – ради дедушки. Анна выяснила, сколько денег нужно дедушке мальчика на лекарство и где оно продается. Мальчик уже собирался уходить, и Анна только сейчас поняла, что даже не знает, как зовут ее нового друга. И она спросила его об этом.
– Филипп, а тебя? – ответил мальчик.
– Анна. Но как я тебя потом найду? – спросила она.
– Я работаю у сапожника каждый день с рассвета до заката, – ответил Филипп. – Если придешь, я постараюсь выйти.
После этого дети попрощались, и каждый пошел по своим делам.
Анна пришла к родителям. Когда они все вместе проводили теплый вечер у камина, она рассказала о своем знакомстве с Филиппом, о его дедушке и фонариках.
– Вы сможете ему помочь, правда? – с надеждой Анна смотрела то на маму, то на папу.
– Это очень дорого, Анна, – сказал после недолгой паузы Лео. – Мы, конечно, можем немного пожертвовать для этого бедного старика. Я тебе отдам их прямо сейчас. Передашь этому мальчику, когда мы в следующий раз будем в городе.
Анна смотрела на Катрину, но та молча вышивала панно, чем занималась по вечерам. Девочка вздохнула. Почему мама молчала?
Вечером они зажгли фонарики, и Анна зажгла свой фонарик для того дедушки.
Она сидела на крыльце их маленького домика, гладила Уголька и думала о том, что же скажет Филиппу, когда они снова встретятся?
«Неужели и мы такие бедные, что у мамы с папой нет столько денег?» – озадаченно думала Анна, глядя на колыхающиеся в темноте от ветра кроны деревьев.
Глава четвертая. В лавке сапожника
С утра светило яркое солнце, день обещал быть чудесным. У Анны было хорошее настроение от предвкушения новой встречи со своим новым другом. Ведь у нее раньше никогда не было друзей-детей. Ее друзьями были ее мама с папой, курочки, Бурка и, конечно, самым лучшим ее другом был усатый Уголек. Вскоре они приехали в город, повозка остановилась. Она быстрее Лео вылезла из нее, а за девочкой выскочил и кот. Анна нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и оглядывалась вокруг. Наконец, Лео стреножил Бурку, похлопал лошадку по спине и, взяв дочку за руку, направился по городскому переулку к лавке сапожника.
Зазвенел колокольчик, и в нос Анне ударили запахи кожи и гуталина. В лавке стояла какая-то сухая тишина, слышалось только, как кто-то чистит обувь да стучит молоточком, наверное, по подошве какого-нибудь башмака. Анна была здесь впервые и с интересом разглядывала вывески внутри, разную обувь, новую и старую, нуждающуюся в починке. Не успела она все как следует рассмотреть, как к ним вышел сам сапожник – в фартуке, немного испачканном, о который он вытирал руки с закатанными по локоть пожелтевшими рукавами. Это все, что запомнила Анна, после того как они с папой вышли из лавки.
Сапожник поздоровался с посетителями и спросил, чего бы они хотели. Лео принес с собой пару ботинок, которые надо было починить, а Анна спросила о чистильщике обуви. Сапожник сразу же позвал Филиппа, и девочка его узнала. Тот был в такой же одежде, что и три дня назад, но сейчас выглядел немного уставшим.
– Почисть обувь нашим гостям, – сказал сапожник, но Лео возразил:
– Благодарю, но мы пришли не за этим. Это друг моей дочки. Она хотела бы поговорить с ним.
Сапожник хмуро взглянул на Филиппа: он был удивлен, что с его чистильщиком кто-то хочет разговаривать. И, конечно, ему было любопытно, что за причина такого странного визита. Хотя, возможно, это просто детские разговоры. Сапожник также понял, что принесенные ботинки, которые нужно починить, – только предлог для общения с мальчиком.
– Если разрешите, я ненадолго выйду, – сказал тихо Филипп, глядя в пол.
– Иди, – бросил сапожник и обратился к Лео: – Если он в чем-то провинится, дайте мне знать.
Тот с готовностью это пообещал, а потом они втроем вышли из лавки. Сапожник, принялся за починку ботинок и решил, что непременно расспросит Филиппа обо всем, как только эти люди уйдут.
Несколькими минутами позже, завернув за угол, Лео расспрашивал мальчика о старике и о их жизни. Филипп был растерян и немного смущен: он не думал, что Анна придет с кем-то из родителей. Он кратко рассказал о себе и дедушке. Анна не понимала, для чего это нужно.
«Ведь я уже рассказала», – думала она. А Лео хотел удостовериться, что мальчик не обманул его дочь. Он хотел поговорить с ним лично. Такой был это человек. И он увидел, что Филипп говорит просто и искренне. Тогда Лео захотел увидеть, где они живут.
– Меня не отпустят раньше заката, – сказал мальчик. – Если хотите, подождите.
Но Лео не мог ждать. Тогда он просто отдал Филиппу деньги. Мальчик с удивлением и страхом смотрел на то, что ему дали. Он никогда в жизни не держал в руках такую сумму.
– Мы не можем дать больше, хотя, может быть, и хотели бы, – извиняющимся тоном сказал Лео. – Может, ты сможешь добавить к этому свои деньги и купить своему дедушке лекарство.
– Спасибо! Не знаю, как и благодарить вас! – мальчик низко поклонился ему с уважением, но Лео ответил:
– Скажи спасибо Анне. Это она тебе помогла.
Девочка стояла, широко раскрыв глаза и глядя на Филиппа, который ее благодарил много раз.
Анна не считала, что сделала что-то особенное.
После этого все распрощались, Лео забрал свои ботинки у сапожника, и Анна вместе с родителями уехала домой. А бедного Филиппа ждал разговор с его начальником. После разговора сапожник нашел большую сумму денег у мальчика и отобрал все, а потом выгнал его с работы, даже не заплатив за сегодняшний день. Филипп со слезами умолял дать ему хотя бы на хлеб, но сапожник не слушал его. Мальчик теперь был в отчаянии и не знал, что делать. Он побрел по закатным улицам города, не зная, как вернется к дедушке с пустыми руками.
Вечером того дня Анна снова зажгла фонарик, для того чтобы дедушка Филиппа выздоровел.
Придя домой, Филипп рассказал дедушке все как есть. Тот немного посидел, глядя в стол, потом сказал:
– Ничего, внучек. Как вышло, так вышло. Зажги свой фонарик, авось все наладится. Сегодня ляжем спать пораньше, а завтра с утреца посмотрим, может, что можно продать да купить хлеба.
Филипп вздохнул и отправился спать с тяжелым сердцем. Он прекрасно знал, что продать им нечего.
