Крис Колфер
Страна Сказок. Предостережение братьев Гримм

– Я закончила! – крикнула она фермеру Робинсу.

Из дома вышел его сын и поразился, увидев готовый забор, – его немало удивило, что у этой молодой феи такие умелые руки. Алекс подняла с земли палочку и запрыгнула на Корнелиуса.

– Всего хорошего, господа! – сказала она. – Ах да, не стоит благодарности! Потому что я фея, это мой долг!

Оторопевший фермер и его сын так и стояли как вкопанные, а Алекс ускакала прочь на Корнелиусе, подняв облако пыли.

В начале первого Алекс вернулась в Королевство фей. Корнелиус остался пастись на лугу возле сада, а девочка побежала во дворец: она не хотела заставлять бабушку ждать.

– Да ладно вам, они вас не ужалят! – послышался из сада чей-то весёлый голос. Это Тангерина кормила желудями семейство белок на дереве. Пчёлы, кружившие возле улья на голове у Тангерины, пугали зверьков.

– Привет, Тангерина, – поздоровалась Алекс.

– Во имя Феи-крёстной, что с тобой приключилось? – спросила Тангерина. Пока Алекс чинила колодец и строила забор, она сильно запачкалась. – Выглядишь так, будто в речке искупалась!

– Долго рассказывать, – отмахнулась Алекс, не желая вдаваться в подробности.

– Кто-то упомянул речку? – неподалёку раздался беззаботный голос. Из близлежащего пруда вынырнула Скайлин. Её длинные волосы и платье сливались цветом с водой, когда она плыла к берегу.

– У бедняжки Алекс выдалось тяжёлое утро, – сказала Тангерина.

– Просто стараюсь помогать людям перед полуденными уроками с бабушкой, и чем больше их, тем лучше, – объяснила Алекс.

– Не перетрудись, милая, – проговорила Скайлин. – Тебя ждёт важное событие! – Фея проплыла через пруд, мягко коснулась пальцем поверхности воды, и вокруг неё в тот же миг распустились красивые белые кувшинки. – Я занимаюсь праздничным убранством. Мне всегда нравились такие торжества. Хороший повод приукрасить королевство!

– Жду не дождусь бала! Мои пчёлки уже мастерят мне новое платье из медовых сот! – похвасталась Тангерина.

– А на этом балу нужно быть при параде? – с растущим беспокойством спросила Алекс. – Я думала, это обычная церемония. Мне нужно наряжаться?

Тангерина и Скайлин встревоженно переглянулись – Алекс всё равно что спросила, что такое солнце.

– Милая, на церемонии Посвящения в феи тебя представляют всему обществу. И выглядеть ты должна так, как хотела бы запомниться, – сказала Скайлин.

– Там будут все феи королевства. И они придут посмотреть на тебя! – добавила Тангерина.

Алекс закрыла глаза.

– Великолепно… Мало того, что я вступаю в Совет фей, теперь ещё придётся волноваться, как бы не ударить в грязь лицом перед всем королевством. И почему феи постоянно говорят о таких важных вещах в самый последний момент?

– Не переживай, дорогая, ты будешь выглядеть прекрасно в любом наряде, – сказала Тангерина.

– Да, только этот не надевай. – Скайлин показала на заляпанное грязью платье Алекс.

Девочка тихо вздохнула. Потом помахала над собой палочкой, и её платье замерцало, постепенно превращаясь в чистое и новое.

– Приятно было поболтать с вами! Спасибо! – сказала Алекс и поспешила во дворец.

Фея быстро поднялась по парадной золотой лестнице, пробежала через главный зал и взлетела по ступенькам на верхний этаж, где находились покои её бабушки. В этой комнате, одной из немногих во дворце, были стены, поэтому Алекс пришлось постучать в дверь.

– Входи, дорогая. – Услышав голос бабушки, Алекс вошла внутрь. Сколько бы раз она сюда ни приходила, всегда поражалась великолепию убранства.

От вида обстановки в комнате Феи-крёстной действительно захватывало дух. В воздухе свободно парила мебель, сделанная из пепельно-розовых облачков. Под сенью ветвей белой плакучей ивы с хрустальной листвой стояла кровать. Из огромного камина, в котором не горел огонь, вылетали мириады пузырьков и кружили по комнате. Посреди комнаты, словно крепясь к невидимому потолку, висела люстра, украшенная фигурками сотен голубей.

В покоях повсюду хранились различные коллекции Феи-крёстной. На каминной полке были разложены драгоценности, подаренные ей правителями обоих миров за все годы. На большом столе возле очага стояли разноцветные бутылочки и сосуды с зельями и эликсирами. В застеклённом футляре на стене была выставлена коллекция волшебных палочек Феи-крёстной. На стене напротив камина имелась небольшая библиотека с книгами заклинаний, историческими справочниками и сказочными сборниками.

Но самое почётное место в комнате занимала коллекция семейных фотографий с Алекс, Коннером и их отцом, детские рисунки ребят, тесты по математике и правописанию, написанные на «отлично», и жуткого вида самодельные поделки из макарон, которые близнецы сделали для неё в День бабушек и дедушек. Фея-крёстная хранила всё, что ей дарили ребята.

В дальней части комнаты на небольшом помосте находился стол Феи-крёстной, полностью сделанный из стекла. Впрочем, Алекс никогда не видела за ним бабушку. Обычно та стояла возле высокого окна позади стола и смотрела на Королевство фей, от вида которого у любого захватывало дух.

– Привет, Алекс, – сказала бабушка, как обычно одетая в свою голубую мантию со сверкающими звёздочками.

– Прости за опоздание, ба. Сегодня, когда я исполняла желания, всё пошло немного не по плану.

– Да? – удивилась бабушка. – Что случилось?

Алекс вздохнула.

– Иногда я сомневаюсь, стоит ли мне быть феей, – призналась она. – Не пойми меня неправильно: волшебство я люблю, и людям помогать мне нравится. Бывают дни, когда я чувствую удовлетворение оттого, что помогаю, а порой думаю, что только всё порчу. Иногда мне кажется, что я недостаточно помогаю, а в другой раз понимаю, что моя помощь вообще никому не нужна. А когда я не уверена в себе, мои волшебные силы дают сбой, и магия действует совершенно непредсказуемо. И в такие минуты я чувствую, что мне не место в Совете фей.

Алекс села на помост и потёрла усталые глаза. Бабушка подошла к ней и ласково погладила по голове.

– Ты себя изматываешь, Алекс. Ты же всего одна. Как бы ты ни старалась, всем всё равно не поможешь. И сейчас ты начинаешь понимать, что некоторым людям невозможно помочь не потому, что это бесполезно, а потому что им не нужна чужая помощь.

Алекс опустила взгляд. Этот урок было тяжело усвоить.

– Хорошо, что ты подняла эту тему, – сказала бабушка. – Я как раз хотела тебе кое-что показать. Ступай за мной.

Фея-крёстная вышла вместе с Алекс из покоев и провела её по длинному коридору, в конце которого оказались створчатые двери с аркой. Алекс никогда здесь не была.

– Где мы, ба?

– Это коридор желаний, – ответила бабушка с улыбкой.

Она распахнула двери, и Алекс разинула рот. Открывшаяся взору комната не была похожа на прочие помещения во дворце. Тёмная и необъятная, она простиралась во все стороны до бесконечности. И внутри, в темноте, парили яркие светящиеся шарики разных размеров. В одной этой комнате словно уместилась целая галактика.

Фея-крёстная с Алекс зашли и закрыли двери. Девочка пыталась понять, как они стоят и не проваливаются, поскольку пола там не было.

– Эта комната существует с тех пор, как появились феи, – сказала бабушка.

– А это что такое? – Алекс показала на парящие в воздухе шарики.

– Каждый из них – это мечта. И неважно, большая она или маленькая, здесь хранится каждое желание.

– Но их здесь тысячи… нет, миллионы! – воскликнула Алекс.

– О да, а может, и больше! – кивнула бабушка. – Как видишь, даже с помощью всех фей в мире невозможно осуществить все эти мечты. Если заглянешь внутрь, увидишь их обладателей и узнаешь, чего хочет каждый из них.

Прямо в руки Алекс нырнул небольшой шарик. Приглядевшись, она увидела маленькую девочку в бумажной короне.

– Эта малышка мечтает стать принцессой, – объяснила бабушка. – Здесь таких много. Но особое внимание следует уделять вот таким мечтам.

К её руке подплыл большой шар, и они вместе в него заглянули. Там маленький мальчик с грустью смотрел на свою сестрёнку в инвалидном кресле.

– Этот мальчик всё отдаст, только бы увидеть, как его сестра снова ходит, – сказала бабушка. – Этот шар один из самых больших, потому что хранит в себе такую огромную мечту, но в то же время он невесомый, потому что желание бескорыстное. Я его оставлю и попозже подумаю, можно ли им как-то помочь. – Бабушка убрала шар в карман мантии.

– Значит, здесь ты находишь тех, кому нужна помощь? – спросила Алекс.

– Да, – кивнула Фея-крёстная. – Гораздо удобнее единорога, верно?

Они переглянулись с улыбками. Алекс попыталась поймать другой крупный шарик, но он вырывался из рук.

– Почему не получается его взять? – Алекс испугалась, что снова что-то делает не так.

– Потому что тот, кому принадлежит эта мечта, не хочет, чтобы ему помогали. И, судя по всему, он к тому же не хочет, чтобы ты знала, о чём он мечтает.

– Но ведь это глупо, – возразила Алекс. – Почему он не хочет, чтобы я узнала?

– Потому что, узнавая чью-то сокровенную мечту, мы рискуем узнать о нём больше, чем ему бы хотелось, – сказала Фея-крёстная. – Я много раз наступала на эти грабли.

Алекс подумала над словами бабушки и перестала ловить шарик.

– Наверно, ты сильно расстраиваешься, когда видишь столько желаний и понимаешь, что не можешь их все исполнить, – проговорила она.

– Раньше, когда была моложе, расстраивалась. Но мы должны делать то, что в наших силах, и не истязать себя, если не можем помочь. Если ты думаешь, что тебе по плечу решить все проблемы на свете, то это неоправданная и несбыточная мечта. Всегда помни, что, хоть здесь можно найти много неисполненных желаний, их было бы гораздо больше, если бы не мы. Каждое желание, исполненное по мановению волшебной палочки феи, вдохновляет многих людей осуществить свою мечту собственными силами, заключёнными в них самих. Это и есть волшебство. Вот, взгляни на этот шарик. – Фея-крёстная показала на паривший рядом шар: его очертания медленно поблёкли, и он исчез.

– Что с ним стало? – спросила Алекс.

– Мечта осуществилась. И произошло это без нашей помощи. Долгие годы глядя на то, как у кого-то сбываются мечты, этот человек сам осуществил свою и, возможно, вдохновил других сделать то же самое. Тяжело было бы жить в мире, где люди не верят в себя и не могут осуществить свои мечты сами.

Алекс неуверенно улыбнулась.

– Кажется, я усвоила сегодняшний урок, ба.

Бабушка тоже ей улыбнулась.

– Я рада. – Маленький шарик опустился ей на ладонь, но тут же растаял в воздухе.

– Чей он был? – спросила Алекс.

– Мой. Каждый усвоенный тобой урок – моя сбывшаяся мечта. Должна заметить, что ты учишься гораздо быстрее, чем я в своё время.

Алекс опять заулыбалась. Несмотря на то что день у неё сегодня выдался не из лёгких, благодаря поддержке бабушки она чувствовала, что и её мечты потихоньку сбываются. Она знала, что сейчас где-то в этой комнате растворился в воздухе шарик с её желанием.

– Я хочу, чтобы до конца недели у тебя не было никакой нагрузки, кроме наших занятий. Отдохни и расслабься. Ты никому не поможешь, если в первую очередь не научишься думать о себе, – напутствовала её Фея-крёстная.

– Ладно, – нехотя согласилась Алекс. – Спасибо за урок, ба. – Обняв на прощание бабушку, Алекс вышла из Коридора желаний. Она не знала, чем занять себя до вечера, потому что давно не позволяла себе бездельничать.

Когда Алекс ушла, Фея-крёстная закрыла глаза, на которых выступили слёзы. Ей раньше не приходило в голову, что можно гордиться кем-то так сильно, как она гордилась Алекс. Она понимала, что однажды её внучка станет непревзойдённой феей-крёстной.

Увы, из-за кое-каких тревожных симптомов, которые Фея-крёстная недавно почувствовала, этот день мог настать гораздо раньше, чем ей хотелось.

Глава 3
Клуб книгообнимателей

Коннеру снился чудной сон. Он бежал по живописной сельской местности в Германии, одетый в ярко-зелёные кожаные тирольские штаны на подтяжках, и весело размахивал корзинкой со свежими цветами. Направляясь к видневшейся впереди деревушке, он во всё горло пел йодлем. Коннер чувствовал себя счастливым и умиротворённым и не хотел покидать это место. Но неожиданно покой нарушил резкий визг, показавшийся Коннеру очень знакомым, – он его слышал много раз. Мальчик посмотрел на небо и увидел, что на деревню спустился инопланетный корабль с пришельцами из вчерашнего сериала, который он смотрел по телевизору, и начал обстреливать жителей!

Сон прервался неожиданно: Коннер сообразил, что противный звук издаёт будильник, и треснул по нему со всей силы несколько раз, чтобы выключить, хотя хватило бы и одного. Он так устал, что после сна не чувствовал себя бодрым. У мальчика было такое чувство, будто в голове раздулось огромное облако, которое мешало ему открыть глаза.

Коннер, конечно, рад был поболтать ночью с Алекс, но сейчас сильно пожалел, что не ложился спать допоздна. Быстро одевшись, он стал спускать Бэтси по лестнице вниз, по одной ступеньке за раз. Боб и Шарлотта уже ждали его у двери – оба были жаворонками. Это находилось за гранью его понимания.

– Готов, чемпион? – спросил Боб, подбрасывая на ладони ключи от машины.

Коннер пробурчал что-то неразборчивое, похожее на «да». Шарлотта, у которой сегодня была утренняя смена в больнице, уже оделась в униформу. Она дождалась Коннера, чтобы обнять его на прощание.

– Веди себя хорошо, Коннер. Но главное – повеселись!

– Мам, я не смогу уехать в Германию, если ты меня не отпустишь, – пропыхтел Коннер.

– Ещё немного, – сказала Шарлотта. – Ты у меня один остался, кого можно обнять.

Когда мама наконец отпустила Коннера и уехала на работу, он забросил свой чемодан в багажник машины Боба, и они отправились в дорогу. Сперва они остановились на заправке и позавтракали в кафе фастфудом (чего не сделали бы при Шарлотте), а потом поехали в аэропорт. По пути Боб с удовольствием вспоминал свои путешествия по Европе. Время от времени Коннер терял нить разговора – от мерного покачивания автомобиля его клонило в сон, и он отключался. Наконец они прибыли в аэропорт, и Боб остановил машину возле тротуара.

– Пока ты не ушёл, хочу кое о чём с тобой поговорить, – сказал Боб очень серьёзно.

– Надеюсь, ты не собираешься рассказывать мне о пестиках и тычинках? – приготовившись к худшему, спросил Коннер. – А то я уже смотрел всякие специальные фильмы в школе.

– Э-э… нет… – Боб замолк ненадолго, размышляя, не стоит ли ему и правда поговорить с пасынком на эту важную тему, но не стал. – Я тебе кое-что дам, но твоя мама об этом не знает.

Боб засунул руку в карман рубашки и достал оттуда кредитную карту. Когда отчим протянул карточку Коннеру, тот с удивлением увидел, что внизу на ней выгравировано его имя: Коннер Джонатан Бейли.

– Это… это… это моё имя, – пролепетал Коннер. – Ты оформил мне кредитку?!

– Да, – кивнул Боб. – Пин-код – год твоего рождения. Но эта карта только на самый крайний случай и только на эту поездку, понятно? Когда ты вернёшься домой целым и невредимым, я заберу её. Я знаю, что мама против, но по мне лучше подстраховаться, чем попасть в беду, так что это будет наш маленький секрет, ладно?

Коннер радостно закивал.

– Конечно! Боб, ты постепенно становишься моим любимчиком! Спасибо тебе огромное!

Боб усмехнулся и хлопнул Коннера по плечу.

– Рад это слышать. Ты член моей семьи, Коннер. И я хочу быть уверен, что ты в полном порядке. Ну а теперь беги навстречу приключениям – хотя для тебя это уже обычное дело. Постарайся по возможности держаться подальше от злобных ведьм и говорящих животных.

Возле входа в терминал Коннер заметил миссис Питерс, рядом с которой стояли четыре девочки из школы, они тоже только что подъехали. Хоть Коннер и радовался предстоящей поездке, ему совсем не хотелось путешествовать с этими девочками.

– Не волнуйся, – заверил Боба мальчик. – Самое страшное в этой поездке ждёт меня вон там.

Коннер обнял Боба на прощание, достал Бэтси из багажника и помахал отъезжающей машине. Потом он направился к миссис Питерс и девочкам. Одноклассницы выглядели такими же уставшими, как и он. Однако директриса вела себя как обычно, что в очередной раз подтвердило теорию Коннера, что она робот.

– Доброе утро, мистер Бейли, – поздоровалась миссис Питерс, как всегда очень бодро.

– Доброе утро, миссис Питерс, – кивнул Коннер. – Доброе утро, Синди, Минди, Линди, Венди.

Девочки не ответили, но Коннер и не ждал от них приветствия. Они не сказали ему ни единого слова с начала учебного года. Просто сердито смотрели на него издалека, словно он их когда-то унизил при всех и так и не извинился. Коннер не понимал, почему они ведут себя так странно, но не придавал этому особого значения. Он знал, что в подростковом возрасте у девочек появляются всякие причуды, но его одноклассницы превзошли всех.

Минди, Синди, Линди и Венди были не разлей вода с первого класса, когда учительница объединила их в одну группу для работы над школьным проектом по стихосложению. Вместе они основали Клуб книголюбов и всё время просиживали в библиотеке. Не будь они такими странными, то их можно было бы сравнить с Алекс.

Минди, самопровозглашённый лидер их кружка, была самой низкой и самой громогласной. Она убирала волосы в хвостики и ходила с такой причёской каждый день, будто её обязали так делать.

Синди, самая младшая, с гордостью рассказывала всем и каждому, что не ходила в садик. Ещё на зубах у неё стояли брекеты с таким количеством металла, что его хватило бы на постройку спутника.

Темнокожая Линди была самой высокой девочкой в школе, она возвышалась даже над учителями, поэтому всё время горбилась и смотрела на людей сверху вниз.

А Венди, японка с очень тёмными волосами и самыми большими глазами, какие только видел Коннер, была очень робкой и обычно молчала, позволяя говорить другим девочкам.

О том, что одноклассницы тоже едут в Германию, Коннер знал довольно давно и даже едва не решил остаться дома. Но, к счастью, вместе с ними ехала Бри, поэтому игра стоила свеч.

– Дождёмся мисс Кэмпбелл и пойдём на регистрацию, – сказала миссис Питерс, оглядывая ребят. – Вы здесь единственный мальчик, мистер Бейли. Уверены, что готовы к такому испытанию?

– О да, – кивнул Коннер. – Мне не привыкать. Мама с сестрой постоянно обсуждали при мне всякие девчоночьи дела, особенно за обедом, мне это было не в кайф, но я привык.

Девочки переглянулись, закатывая глаза, как только Коннер упомянул свою сестру. А он не понял, в чём дело.

– А, вот и мисс Кэмпбелл, – сказала миссис Питерс.

Коннер повернул голову и увидел идущую к ним Бри Кэмпбелл. Туман в голове тут же рассеялся. Увидев Бри, он мгновенно почувствовал себя так, словно выпил пять энергетиков.

Бри Кэмпбелл сильно отличалась от всех знакомых Коннеру девочек. Она всегда вела себя сдержанно и спокойно, не повышала голоса и не позволяла никому и ничему себя задеть. У неё были белокурые волосы с розовыми и голубыми прядями. Обычно она носила много браслетов и повязок на запястьях, фиолетовую шапочку на голове, и из одного уха у неё постоянно торчал наушник.

– Доброе утро, мисс Кэмпбелл, – поздоровалась миссис Питерс.

– Всем доброе утро, – зевнув, ответила Бри.

«Она даже зевает круче всех», – подумал Коннер.

– Давайте пройдём на регистрацию, – сказала миссис Питерс, и все потянулись за ней вместе с чемоданами. По очереди показывая свои паспорта женщине за стойкой, они начали регистрироваться на рейс.

Коннер стоял за Бри. Он ничем не мог объяснить охватившее его беспокойство. Ему нравилось находиться рядом с ней, но в то же время он до смерти её боялся.

«Она просто девчонка, а не питон, – мысленно убеждал он себя снова и снова. – Успокойся. Не будь как клоун. Веди себя как обычно. А когда вернешься домой, сходи провериться к врачу».

– Минди, Синди, Линди и Венди на тридцать первом ряду, места A, B, C и D. – Миссис Питерс отдала девочкам посадочные талоны. – А Коннер и Бри на тридцать втором, места A и B.

Сердце у Коннера забилось как бешеное.

«Я сижу рядом с Бри! Я сижу рядом с Бри! Ю-ху-у-у! – думал он. – И почему мне кажется, что лучше просто быть не может?»

Коннер мельком увидел фотографию в паспорте Бри (само собой, он не удивился, что она смотрелась на фото гораздо лучше него), и девочка заметила его взгляд. Коннеру пришлось быстро что-нибудь придумать, пока она не сочла, что он суёт нос куда не надо.

– Твоя фотка выглядит получше моей, – сказал он. – Я свою летом делал и спросил, надо ли улыбаться, как раз в тот момент, когда снимали.

Он открыл свой паспорт и продемонстрировал Бри фотографию.

– Такое ощущение, что ты чихнул и чего-то испугался, – прокомментировала Бри. В её голосе не прозвучало ни осуждения, ни издёвки – она просто давала честную оценку.

– Зарегистрируете багаж, сэр? – спросила женщина за стойкой. Коннер не сразу понял, что она обращается к нему. Раньше его никогда не называли «сэром».

– О, конечно. Заберите её! – сказал Коннер и поднял Бэтси. Женщина недоумённо посмотрела на мальчика. – В смысле, его, чемодан.

Бэтси погрузили на конвейерную ленту, и она стала медленно удаляться от него. В следующий раз он увидит её уже в Германии. Коннер и девочки прошли досмотр и отправились на посадку. До вылета оставалось меньше часа.

Самолёт был огромный. Коннер не представлял, как такая махина может подняться в небо. Даже после всех увиденных чудес и волшебства в Стране сказок самолёты его завораживали. Пройдя по проходу, они нашли свои места. Коннер сглотнул: так тесно, а лететь так долго!

– А где ваше место, миссис Питерс? – спросила Минди. Свободных кресел вокруг оставалось всё меньше.

– Я полечу в первом классе, – сказала директриса. – Но не волнуйтесь: если я вам понадоблюсь, попросите бортпроводника меня позвать. Я сижу в первом ряду, место A. Лететь будем долго, так что устраивайтесь поудобнее.

Миссис Питерс развернулась и стала проталкиваться к носу самолёта. Коннер уселся у окна, а Бри заняла соседнее место. Пару минут Коннер пялился в спинку впереди стоящего кресла, не зная, как начать разговор.

– Тебе нормально возле окна? – спросил Коннер.

Бри посмотрела на него растерянно:

– Ты же сидишь возле окна, – сказала она.

Коннеру захотелось разбить свою глупую голову об иллюминатор – хорошенькое начало разговора!

– А, ну да, я имел в виду, не хочешь ли ты сесть у окна, – объяснил он. – Можно поменяться.

– Не нужно. Всё равно я почти всё время буду читать. – Она махнула на свою сумку, в которой лежали толстые детективные романы. Бри всё сильнее росла в его глазах.

– Круто. Ну ты скажи, если передумаешь, – сказал Коннер и снова уставился в спинку кресла, пока не придумал новую тему для разговора.

– Миссис Питерс говорила мне, что ты тоже пишешь.

– Угу, – кивнула Бри. – В основном рассказы. Я читала твои, когда в прошлом году помогала мисс Йорк – они милые. Напоминают классические сказки.

Коннер не поверил своим ушам.

– Ты читала мои рассказы?

– Ага. И мне очень понравилось, особенно про Извилистое Дерево и Ходячего Окуня. Очень поучительные.

– Спасибо, – пробормотал Коннер, густо покраснев. Бри не только читала его рассказы, но и запомнила их. – Сначала они назывались «Извилистый Жираф» и «Летающая Лягушка», но я поменял названия, чтобы было более… хм… правдоподобно. А ты о чём пишешь?

– Я недавно закончила один рассказ, называется «Кладбище живых», – сказала Бри. – Название говорит само за себя.

Коннер чересчур энергично закивал:

– Звучит круто!

Узнав, что Бри пишет истории о кладбищах и зомби, Коннер почувствовал себя крайне глупо – ведь он только что рассказывал ей о своих сказках. И как ему убедить её, что он классный, если она круче всех в мире?

– Я подумываю сменить жанр, – сказал Коннер. – Мне кажется, будет прикольно написать что-нибудь помрачнее. Истории про вампиров и оборотней, но без всяких там любовных треугольников…

– Ой, Коннер, совсем забыла, что хотела тебя кое о чём спросить.

– О чём?

– Ты запал на меня или как? – в лоб спросила Бри.

Коннер почувствовал, как внутри всё замерло, работать перестали даже мозги. К лицу прилила кровь, а в голове застучало так, что он испугался, как бы она не взорвалась.

– Что? – пробормотал он. – Нет! Конечно же, нет! С чего ты взяла?

– С того, что ты краснеешь и мямлишь, когда я рядом, – сказала Бри. Она не обвиняла и не разоблачала его: просто с невозмутимым видом констатировала факты.

Коннер натужно засмеялся, но получилось слишком громко для естественного смеха.

– А, ты об этом? Ерунда. У меня просто аллергия на натрий. – Он и сам удивился, что ляпнул такое. Что уж говорить о Бри…

– Аллергия на натрий? – переспросила она. – Никогда о такой не слышала.

– Она очень редкая, – принялся объяснять Коннер. – Это из-за неё я мямлю и краснею ни с того ни с сего… Поэтому так себя веду…

Коннер был уверен, что эта ложь до добра его не доведёт. Да и Бри, судя по всему, его объяснения не убедили.

– Извини, просто я подумала, что надо уточнить, раз мы почти полдня будем сидеть рядом, – сказала Бри.

– Спасибо, что спросила, – кивнул Коннер. – А то и правда было бы неловко… Сидеть тут несколько часов подряд… а один из нас неровно дышит к другому… Круто, что это не так.

Коннеру захотелось умереть. Он живо представил, как выбирается наружу через иллюминатор и сворачивается калачиком где-нибудь в глубине двигателя самолёта. Он не мог для себя решить, что хуже: то, что Бри предположила, будто он на неё запал, или же то, что её подозрения были не так уж далеки от истины. Коннер никогда в жизни ни в кого не влюблялся – наверняка он бы заметил, случись с ним такое. Но после слов Бри он серьёзно над этим задумался, и мало-помалу до него дошло, что он и вправду в неё влюблён.

Коннер уставился в иллюминатор, боясь смотреть куда-нибудь ещё. Что же ему теперь делать, раз он выявил у себя симптомы влюблённости? Может, от этого есть лекарство? Выпил таблетку – и болезнь как рукой сняло. А может, у него на сердце выросла какая-то опухоль, и её просто нужно вырезать? Это вообще излечимо?

Вскоре самолёт отъехал от выхода на посадку и направился к взлётной полосе. Лёгкий толчок, и вот самолёт уже в воздухе, а аэропорт внизу становится всё меньше и меньше. Завораживающее зрелище!

– Потрясно, – тихо проговорил он.

– Ты раньше летал? – спросила Бри.

– На самолёте нет, – сказал Коннер не подумав.

Бри сощурилась.

– А на чём тогда? На ковре-самолёте?

Коннер не сразу понял, что она шутит.

– Ну… На… на воздушном шаре. Было супер, но не то что самолёт. Сейчас все эти высокие технологии похожи на волшебство.

– Знаешь, Артур Чарльз Кларк сказал, что всё, что похоже на волшебство, – это просто наука, которую мы ещё не поняли, – вспомнила Бри.

Коннер улыбнулся.

– Не всегда.

– Что? – спросила Бри.

– А, ничего. Отличная цитата.

Бри снова прищурилась и посмотрела на него с подозрением.

– А где ты летал на воздушном шаре? – вдруг спросила она.

– Долго рассказывать, – отмахнулся Коннер. – Летал вместе с сестрой, когда мы были у… бабушки. Но на самолёте я лечу впервые.

– Похоже, ты много чего успел испробовать, – сказала Бри, улыбаясь своим мыслям.

К счастью для Коннера, она заткнула уши наушниками и стала читать книгу, а он мог больше не бояться ляпнуть что-нибудь не то. Если он так опозорился в самом начале путешествия, то что же будет дальше? Коннеру хотелось испариться, но Бри, казалось, не придала большого значения их разговору. Она полностью погрузилась в чтение и переворачивала страницу за страницей.

Примерно через час после взлёта Коннер отправился в туалет. Едва он выбрался из маленькой кабинки, его окружили Минди, Синди, Линди и Венди. Девочки встали прямо перед ним, загородив проход.

– Вам чего? – спросил Коннер.

– Разговор есть, – сказала Минди. Все четверо сердито уставились на него одинаковыми серьёзными взглядами. Девочки были похожи на стаю голодных кошек.

– Прямо тут? – удивился Коннер. – Возле туалета в летящем самолёте?

Девочки кивнули.

– Мы подумали, что только здесь можно поговорить без чужих ушей, – сказала Синди. – И отсюда ты никуда не убежишь.

Коннер огляделся в поисках помощи, но ближайший бортпроводник подавал напитки в другом конце салона.

– Вы это спланировали? – поинтересовался Коннер.

Венди кивнула.

– С конца прошлого учебного года, – подтвердила Линди.

– Ладно… – протянул Коннер. – И в чём дело?

Девочки переглянулись: наконец-то можно устроить ему допрос!

– Как дела у Алекс, Коннер? – спросила Линди, скрестив на груди руки и подняв брови так высоко, что они едва не взлетели под потолок.

– Хорошо. Она живёт с бабушкой в Вермонте и ходит в школу. А с чего вдруг вы спрашиваете?

Минди неожиданно всплеснула руками.

– Вермонт! Вермонт! Как же! – Это прозвучало так, будто Коннер заявил, что его сестра живёт на Марсе. – А доказательства хоть какие-нибудь есть? Может, фотографии или открытки, подписанные Алекс?

– Думаете, я вру? – спросил Коннер. Он заволновался, что они что-то задумали. Что они уже узнали?

Синди подошла ближе и посмотрела ему прямо в глаза.

– Мы по сути живём в библиотеке, и в прошлом году мы кое-что видели, кое-что необычное.

– Что? – озадаченно спросил Коннер.

– Ну, для начала, Алекс каждый день во время обеда ходила в библиотеку, – сказала Минди. – И каждый раз брала там одну и ту же книгу.

– Она её обнимала и шептала ей что-то! – подхватила Линди.

– Зачем она это делала? Твоя сестра, Коннер, была самой умной в школе. И не в её стиле разговаривать с неодушевлёнными предметами, тебе не кажется? – спросила Синди.

Венди прищурилась и кивнула.

– То есть вы устроили мне допрос только потому, что моя сестра обнимала книгу? – Коннер постарался сказать это так, чтобы они поняли, как это глупо.

– Мы думаем, что она с кем-то общалась! – заявила Минди. – Она говорила что-то типа: «Пожалуйста, забери меня отсюда» и «Я хочу вернуться!»

– А потом мы узнаём, что Алекс исчезла, – сказала Линди.

– Уехала в Вермонт, ага, – фыркнула Синди, мотнув головой.

Коннер постарался придать лицу невозмутимое выражение. Он не хотел, чтобы они поняли, что их подозрения очень даже верны.

– Да вы умом тронулись. На что вы намекаете? Думаете, Алекс сбежала?

Расстроенная Минди сжала кулаки.

– Я не знаю, сбежала она, или работает на правительство, или её инопланетяне похитили, или ещё что, – с жаром сказала она. – Но я знаю, что что-то не так, и знаю, что ты знаешь правду! И даже если ты не скажешь, в чём дело, мы всё равно выясним!

– Да, так поступают книгообниматели, – добавила Линди. – Мы читаем под строками и докапываемся до сути.

Венди снова кивнула и воинственно ударила кулаком по своей ладони.

– Книгообниматели? – переспросил Коннер.

– Да, мы так переименовали наш Клуб книголюбов, – пояснила Синди. – В честь Алекс… Где бы она ни была.

Несмотря на то что одноклассницы так близко подобрались к разгадке, они по-прежнему были самыми неприятными людьми, с которыми ему доводилось общаться, и поэтому он не собирался раскрывать им свою семейную тайну.