Кова Крэйсид
Гнездо страха
Поначалу мне казалось, что этих аборигенов защищает какая-то неопознанная мной сила. Они не хотели умирать, как я ни старался. «Они же бессмертны», – вспомнил я, – «мы же только что об этом говорили. И как мне теперь строить Некрополис?». Решение появилось, откуда я не ожидал. Я услышал шепот на неизвестном языке, исходящий от яйца смерти. Словно она сама пыталась заговорить со мной.
– Повтори, – сказало яйцо и засветилось зеленой дымкой.
– Гало оми шено зуал, – стоило мне произнести эти слова, как яйцо начало крутиться вокруг своей оси, покрывшись зеленой пленкой. Я убрал руки, и оно зависло в воздухе, втягивая в себя воздух подобно вытяжке. Только помимо воздуха она еще и забирала души у аборигенов, о чем свидетельствовали потоки белых лент, вырывавшихся у них из груди. Поглотив все души, сфера упала на землю и стала вновь черной. Теперь я мог начать работу. Взяв в руки дэкопитатор, я принялся оправдывать его название отрубанием голов. Дело заспорилось. Хладнокровно повторяя одно и то же движение, я продвигался сначала сквозь толпу, а затем против часовой стрелки. Головы падали на землю непрестанно, а за ними следовали и тела чернокожих бедолаг, завороженных светом гипнотического глаза. Совершая эту черную работу, я прокручивал по многу раз один навязавшийся вопрос: «Эх, Хэйли, скольких же жизней стоит одна твоя?» и ответил сам себе в итоге: «Надеюсь, в этом мире их хватит».
Через полчаса триста с лишним аборигенов лежали отчлененные от своих голов на земле. В дополнении к тем костям, которые я получил, убив их, я заметил, что шалаши, в которых они жили тоже сделаны из человеческих костей. Встав в стороне от площадки, усеянной трупами, я взял с земли яйцо смерти и принялся за второй этап работы.
Первым делом я отделил плоть умерших от их костей. Когда задача была выполнена, я разобрал все скелеты и шалаши на части, поднял их в воздух и сложил вместе в одну кучку точно под светящимся зеленым глазом. Затем я начал возводить дворец. Некрополис. В моем представлении дворец смерти должен был представлять собой правильный ромб-октаэдр. Почему? Не знаю, но это именно та фигура, которой я придерживался в строительстве. Приставляя кость к кости, ребро к ребру, череп к черепу, я чувствовал, как сила яйца изменяет мое тело. Моя левая рука покрылась таким же пепельно-серым покрытием, как и правая. Оба плеча и лопатки покрылись сыпью из маленьких шишечек. Между лопатками стал расти горб. Чуть позднее, когда половина дворца была построена, я понял, что это растут костяные крылья. Когда у меня выросли когти, я порвал кусок ткани на спине и, таким образом, дал свободу своим крыльям. Они распахнулись на два метра в обе стороны, и я продолжил работу, уже не обращая никакого внимания на свои внешние изменения. Когда ромб был готов, у меня оставалась еще небольшая кучка костей. Их я использовал для украшения: поставил подпорки, минареты, украсил макушку черепами, пристроил мост ко входу, в общем, постарался угодить его будущей хозяйке. И как только последняя кость была пристроена, появился огненный портал, из которого вышли двое – Паймон и девушка-ангел.
– Ну вот, вы и встретились, – сказал Паймон, закрыв портал щелчком пальцев. – Пора меняться, только давай без глупостей, таким же щелчком я могу забрать ее у тебя.
– Забирай сферу и отпусти моего ангела, – сказал я.
– Джонатан?! – продохнула испуганная Хэйли, – Джонатан Мур, неужели это ты? Что с тобой случилось?
– Здравствуй, Хэйли. Со мной произошло то же, что и с тобой, меня похитил Джим Джонс, – ответил я.
– Повремените со своей мелодрамой, – сказал Паймон, поманив меня рукой, – давай яйцо.
Я отдал яйцо Паймону, и тот совершенно спокойно удалился в Некрополис. Я продолжил диалог с девушкой-ангелом, которая как-то смущенно сторонилась меня.
– Ничего удивительного, – многозначительно произнес я.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Ничего удивительного в том, что я теперь не нужен тебе, – я посмотрел на свои руки и ноги и добавил, – я омерзителен.
– Мне безразлична та маска, которую ты надел, Джон, важно то, что под ней, – Хэйли взяла мою костлявую когтистую руку, – сможешь ли ты стать тем, кто ты есть на самом деле или нет – не важно. Я чувствую тяжелую боль в твоем сердце. Ты стольких убил ради того, чтобы спасти наши тела, но совершенно забыл о душах.
Каждое ее слово ласкало мой слух, но в то же время и терзало те остатки моей совести, которые я оставил специально для Хэйли. Мой взгляд приковался к зеленым глазам девушки-ангела. Она робко откинула рукой прядь рыжих волос, и я, глядя на ее безупречный образ, почувствовал, как к горлу подкатывает давно назревший вопрос. Но задать его я не успел. Паймон принялся воскрешать смерть.
– Ты по-прежнему молода и прекрасна.
– Спасибо.
– Но ведь прошло полвека.
– Я не старею, никогда.
Наше внимание привлек зеленый столб, ударивший из Некрополиса в небо. На острове стало светло, как при рассвете. Оглушающую тишину нарушил шум энергии, вливавшейся в сферу. Шум был похож на работу сварочного аппарата и не прекращался, пока столб не исчез. Тогда со всех сторон внутрь Некрополиса стали слетаться тени смерти. Началась гроза, поднялся ветер, молнии с раскатами грома сверкали где-то над океаном с промежутками в секунду – две, а то и чаще. Бам. Бам. Бабам. Бам. Черная туча, нависшая над миром, разрядилась и стала серой. Стало намного светлее. Тени закончили слетаться, и Паймон вышел из замка.
– Бьется, – сказала Хэйли, приложив руку к своему сердцу.
– Да, бьется, – подтвердил я, сделав то же самое.
– Я вселил смерть в низшего демона и огородил силой пентаграммы, – сказал Паймон, – она не сможет выйти из замка.
Только были сказаны эти слова, как окрестности потряс дикий гогот:
– А мне это и не нужно, – раздался громогласный голос смерти.
В воздухе появилась стая каких-то птиц. Приглядевшись, я распознал в них гроулеров, направлявшихся прямо к нам. Эти маленькие зверьки, похожие на летающих броненосцев, по всей видимости, выполняли указания смерти и представляли собой огромную опасность, ведь они были способны воплощаться в самые страшные человеческие кошмары. А что может быть страшнее, чем кошмар, который угрожает твоей жизни?
– Нам пора сваливать отсюда, – сказал Паймон и открыл огненный портал. Мы с Хэйли направились к спасительному пространственному туннелю, но через секунду портал закрылся. Я краем глаза увидел, как Паймон осел на колени, и тут же повернул голову в мою сторону. Из его живота торчали пять черных лезвий. Еще через секунду кто-то вынул эти лезвия, и тело Лииста, в которого вселился Паймон, упало на земь. От увиденного мои глаза расширились. За спиной Паймона оказался Метис – мой абсолютный страх, как я его называл в детстве. Лихорадочно вспоминая заклинания некромантии, я применил первое, что пришло в голову.
– Цепи, – выпалил я, но никакого эффекта не последовало. Тут я вспомнил, что магия не действует на гроулеров, и что у меня в кармане лежит кукла, которая, как утверждала Королева Флави, способна разделаться с ними. Но когда я достал ее, было уже слишком поздно. Из живота девушки-ангела торчала точно такая же пятерня.
Мое сердце опало.
За ее спиной стоял такой же Метис.
– Нет, нет, НЕТ!! – запротестовал я против случившегося. – Нееет! – захныкал я, упав на колени.
Лицо Хэйли исказила гримаса боли. После двух спазмов (ей не удалось вдохнуть) ее веки задрожали, голова опустилась вниз, белая накидка обагрилась кровью. Метис вынул из ее спины свою когтистую лапу, и девушка-ангел умерла, распластавшись на земле. Другие подлетевшие гроулеры также воплотились в Метисов, и в итоге вокруг меня встали восемь воплощений моего самого жуткого кошмара. Последний взгляд зеленых, как изумруд, глаз Хэйли все еще стоял перед моими глазами. Опустошенный, отчаявшийся и подавленный горем, я навсегда потерял надежду обрести счастье в этом мире, и я не стал сопротивляться. В этой ситуации я потерял последнюю каплю здравомыслия и был вынужден оборвать нить логики, которую я пытался вести на протяжении последнего года моей жизни, на той мысли, что мне пора. В конечном итоге я был готов к смерти и ждал того, как ко мне подойдет Метис и вонзит свою пятерню в мой живот. Перед тем, как это произошло, раздался голос смерти:
– А ведь правду тогда Сардж сказал, твоя девка весьма перспективная.
Во мне закипела злость, и как знак того, что умирать мне еще пока рано, Метису не удалось вонзить в меня свои когти. Его рука напоролась на затвердевшую поверхность моей кожи, и тогда я крикнул в ответ:
– Ты себе даже не представляешь, насколько! – и силу моим словам добавил очередной удар молнии.
Тот Метис, что стоял передо мной раздумывать не стал. Левой рукой, представлявшей собой длинный щупалец, который, как плеть, свисал с плеча, он схватил меня за шею и приподнял над землей. Почувствовав удушье, я начал соображать гораздо быстрее. Жители Эйвии, все до одного, тренировали умение владеть оружием ближнего боя для того, чтобы дать отпор гроулерам, а это значит, что я тоже могу их убить. Не имею представления о том, как работает кукла, ведь я забыл спросить волшебные слова для ее активации, я бросил ее на землю. Вся надежда осталась на оружие духов. Декопитатор был слишком большим, им я не размахнулся бы в этой ситуации, а вот пара кинжалов пришлась весьма кстати. Создав их силой мысли, я сразу же пустил их в ход, вонзив два полупрозрачных белых кинжала в области сердца и правого виска. От второго удара Метис растворился, а вместе с ним был повержен и гроулер. Летающий броненосец свернулся в комок, как это делают эти животные в мультиках, и упал на землю. Стало ясно, надо бить в голову. Взмахнув своими крыльями и вызвав декопитатор я набросился на другого Метиса и ударив своим оружием, словно клюшкой для гольфа убил еще одного гроулера. Теперь задача казалась мне легкой, я наивно решил, что с крыльями я неуязвим, но стоило мне только об этом подумать, как у оставшихся шести Метисов тоже выросли крылья. Схватка продолжилась в воздухе. Я вертелся как вихрь, отбиваясь от кошмарных монстров, но каждый раз, когда я пытался попасть по голове, противник подставлял свои рукоподобные конечности, которые при отрубании тут же отрастали. До поры до времени мне казалось, что я контролирую ситуацию, но вот я неудачно попал в ключицу одного из монстров. Декопитатор всего на секунду застрял в магической плоти, но этой секунды было достаточно, чтобы Метис успел схватить мою руку своим щупальцем. После этого остальные Метисы, все это время ждавшие подходящего момента, схватили меня за руки, ноги и крылья. Я стал извиваться, вырываться, брыкаться, но все было бесполезно, вскоре я оказался прижатым спиной к земле. В паре метров лежала кукла, которую я выбросил, – мой последний шанс победить, а я не знал, как ею воспользоваться. Я стал подбирать слова:
– Защита от страха, защита от гроулеров, уничтожить гроулера, рассеять страх, – кукла не реагировала, – убить гроулера…
Один из Метисов, державший пятерней край моего крыла, отпустил его и схватил меня за горло. Теперь я мог только видеть и слышать. Все, что я видел – это мерзкую рожу Метиса, у которого глаза были выколоты и зашиты, от носа остался один обрубок, а челюсть и вовсе отсутствовала. Слышать же кроме грома было нечего, но вот очередная молния ударила где-то вдалеке, и смерть решила попрощаться со мной своим скрежещущим голосом.
– Вот и все, Джон Мур, пора отправляться в зеркальные льды. Страх и сила правят этим миром, а ты слаб и труслив!
Да, я действительно всю жизнь был слаб физически, но моей силой с недавних пор стало обретенное бесстрашие, и я не мог просто промолчать. В моих легких еще оставался воздух, с помощью которого я, сделав неимоверное усилие, произнес шепотом:
– Я. Не. Боюсь. – тут кукла засветилась. – Тебя!
Увидев желтый свет, исходивший от куклы, я тут же сообразил, что делать. Подцепив куклу когтем от моего крыла, я вложил ее в левую руку, которая уже была вытянута в сторону Метиса и крепко сжал ее в кулаке. Метис тут же испарился, а гроулер, который его воплощал, как и следовало, свернулся в комок.
Я расслабил кулак, направил руку на другого Метиса и снова с силой сжал. Щупальца, державшие меня за шею, исчезли, и я смог продохнуть. Поочередно расправившись с остальными четырьмя Метисами, я поднялся на локтях и крикнул:
– Я сказал, я не боюсь тебя! Слышишь, смерть, ты больше не властна надо мной, и даже, если я умру и попаду в какие-тио там льды, знай, что я не боюсь этого. Твоей Сомны больше нет. Ты не хозяйка этого мира! Ха!
– Ты глубоко заблуждаешься, Джонатан, – звучал устрашающий голос смерти, – я уже захватила этот мир!
Только эти слова были сказаны, как в десяти метрах от меня ударили четыре молнии. Сначала я не понял, почему я не попал в радиус поражения, но потом стало ясно- эти молнии были скорее не электрические, а магические. С их помощью смерть вызвала монстров. Несколько секунд я наблюдал за тем, как из сполохов молний формировались тела огромных уродливых чудовищ. В эти секунды я успел подняться на ноги и понять: пора сваливать. Так как я искренне любил Хэйли и не успел с ней попрощаться, я не мог оставить ее тело на острове. Поэтому, когда раздутые до безобразия монстры, покрытые волдырями и шишками размером с ведро, направились в мою сторону, я резко рванулся к девушке-ангелу, и, схватив ее на руки, взмыл ввысь. Крылья с легкостью выдерживали наш общий вес, и я, чтобы не испытывать судьбу, полетел прочь от острова. Но, прежде чем окончательно его покинуть, я приземлился на берегу, и, включив навигатор, сверился с картой. Я находился в трех с половиной тысячах миль к югу от Индии и в пяти от Австралии. «Теперь, когда смерть вернулась к жизни», – думал я, – «мне, наверняка, захочется есть, пить и спать, поэтому я должен выбрать кротчайший путь. Надо собраться с духом».
Приняв решение, я полетел в сторону Индии. Гроза продолжала грохотать, но дождь так и не начинал падать, а туча так и оставалась серой. Летел я примерно со скоростью тридцать километров в час и после пяти дней беспрерывного полета, покрыл-таки расстояние от острова до материка.
Жажда начала меня мучить на третий день. К счастью, это произошло не от износа организма из-за работы крыльями, а от обычной необходимости в метаболизме. Я не уставал от полета, как от бега, но, как бывает при беге, не мог сосредоточить свои мысли. Я много спрашивал себя: что будет дальше? Но не мог дать себе вразумительного ответа. На моих руках лежала мертвая девушка-ангел, и, в первую очередь, в ее смерти я винил Джима Джонса, затеявшего эту глупую игру с костлявой старушкой. Я не мог особо размышлять, но я мог чувствовать и во мне вскипали всего два чувства, которые я смог впоследствии определить: этими чувствами были злоба и печаль. Вместе они сделали меня безразличным к чужим судьбам, и, хотя я уже и так убил больше тысячи человек, учитывая солдат, я осознавал, что готов убить еще десятки тысяч, чтобы достигнуть своей цели. А после смерти моей любимой у меня осталась только та цель, о которой я забыл на время спасательной миссии, на то время, пока я утешал себя надеждой на счастливую жизнь. Этой целью, естественно, была месть. Месть богу Лэбэку, месть Джиму Джонсу, месть обществу, которое допустило сорок четыре года мук в городской психиатрической больнице. Я не успел спросить Хэйли о самом главном, о вопросе, который назревал у меня всю мою жизнь, и я уже не надеялся задать его. Но я знал наверняка, нет, я был уверен на двести процентов, что мои враги ответят мне за все.
На четвертый день к жажде прибавилась сонливость, а затем и голод. Временами я клевал носом и терял ритм полета. Мои силы увядали, требуя отдыха, но каждый раз я вспоминал, что под ногами океан, и что больше половины пути уже пройдено. Чтобы как-то взбодриться я стал напевать мелодию, знакомую мне еще с детства. К моему удивлению, я помнил ее наизусть, и ее исполнение не доставляло мне труда.
Bury all your secrets in my skin, come away with innocence and leave me with my sins.
Пел я негромко, но, повторяя эту песню вновь и вновь, я не мог отделаться от мысли, что меня кто-то слышит. Я не знал, следят ли за мной мои родные, слышат ли меня боги, но я позволил себе поверить в то, что меня слышит Хэйли, и это придавало мне сил.
«Возможно, она еще не ушла из этого мира? Возможно ее душа еще со мной».
Совершенно неожиданно я пришел к мысли, что, возможно, если я сделаю из нее зомби, то смогу задержать ее душу на пути к небесам. И, как только приземлился на суше, первым делом я выполнил задуманное. Я приземлился на скалистом берегу, положил ее на землю и применил зомбеоз, не меняя ни единой детали в ее теле. Хэйли встала передо мной, ее белая накидка и серые джинсы были заляпаны кровью, волосы были растрепаны, а глаза смотрели прямо и ничего не видели. С тоской разглядывая ее лицо, я пришел к мысли, что такой она мне видится гораздо более человечным, нежели божественным созданием. «Наверное, это все из-за крови», – сказал я себе и, почувствовав очередное урчание в животе, решил продолжить путь.
Очутившись на территории Индии, я ожидал, что повсюду буду видеть священных индийских животных – коров, и статуи самых популярных в этой стране богов – Ганеша, Шивы, Кали и Кришны. Но из признаков того, что я находился в Индии свойственным было только наличие огромных базаров и рынков. Правда и те были не многолюдными, как это обычно бывает, а брошенными и опустелыми. Единственные существа, которые теперь населяли поверхность Земли были монстрами, которых посылала с неба смерть. Я летел в сторону города под названием Бомбей и не знал, где приземлиться, чтобы подкрепиться и поспать – они были повсюду. Но вот показались высокие дома десяти – двадцати этажей в высь, что было необычно для страны столь популярной своими трущобами, и я смог распознать небольшой магазинчик, расположенный в отдельном двухэтажном здании. Главный вход был завален мешками, поэтому мне пришлось выламывать дверь на крыше. Спустившись по лестнице, мы с Хэйли оказались в плохо освещенной комнате, затянутой дымом. Это была комната администрации компьютерного клуба, где за четырьмя включенными мониторами, сидело двое обкурков, парень и девушка, курившие что-то наркотическое через кальян. Их челюсти так и отвисли после того, как их опухшие глаза увидели крылатого некроманта и его немертвую подругу.
– Мне нужна вода, – сказал я с ухмылкой на английском языке, – принеси мне попить и поесть.
Индус произнес что-то на своем языке и рассмеялся вместе со своей подругой. Как и следовало ожидать, после воскрешения смерти я стал понимать только те языки, которые знал.
– Лучше бы вам знать английский, – добавил я грозным голосом, нагнув голову в их стороны и попав под свет неоновых ламп.
– Я, я поняла тебя, – напугано ответила девушка, – сейчас все будет, – и что-то сказала, на хинди не отрывая от меня глаз.
Парень удалился, я слышал шаги по лестнице, – это он спустился в магазин, но я не был уверен, пошел ли он за продовольствием или за оружием. В компьютерном зале было темно, и я спросил, можно ли включить свет, на что получил отрицательный ответ, мол так я весь кайф обломаю.
– Почему твой друг там так долго? – спросил я.
– Ну, он-же-на-ку-рен-ный, – растянуто ответила девушка и засмеялась.
Поняв, что разговаривать с девушкой бестолку, я решил утолить жажду другим способом. Взяв кальян в руку, я разбил его горлышко об стол, на котором стояли мониторы и выпил содержимое.
– Эй, ты мог бы так попросить, – заголосила девушка, – вон у нас полно вина! – Она показала в угол комнаты, где стоял ящик бутылок.
Только я отвернулся, как из темноты раздался выстрел дробовика, попавший мне в левое крыло.
Когда я развернулся, свет фонарика на подствольнике дробовика засветил мне в лицо, и я наверняка был бы труп, если бы не мой хтонический вид. Укурка, похоже, накрыло, так что я успел выпалить: «Когти смерти» быстрее, чем он успел выстрелить второй раз. Подруга мертвого теперь укурка попыталась сбежать, но я сковал ее заклинанием цепей.
– Скажи мне, кто-нибудь еще остался в живых?
– Я не знаю, я не знаю! – хныкала девушка.
– А ты можешь узнать? Скажем, через интернет? Меня интересует, что произошло с Россией.
– Нет, я не знаю, интернет давно не работает.
– Значит, ты бесполезна для меня, – сказал я, как бы подведя черту, потому что в следующее мгновение я затянул цепь на шее, и индуска задохнулась.
«Ну, что ж, придется вновь потревожить Найджела», – подумал я, решив получить информацию по телефону, но, когда я позвонил старому другу, ответом мне были только длинные однотонные гудки. Вполне вероятно, его уже не было в живых, но это меня не огорчало. Я знал, Найджел был готов умереть, потому что он сделал все возможное, чтобы улучшить этот мир, понимая, что спасти его уже нельзя.
Осмотрев крыло, я пришел к выводу, что пули для меня не особо страшны. Пока мои глаза будут целы, толстая серая кожа сможет защитить меня от смерти.
Оторвав от дробовика фонарик, я направился через темный компьютерный зал на первый этаж, где находился магазин. Здесь свет был тоже отключен, видимо парень так и не дошел до сюда, хотя я отчетливо помню звук его шагов по ступенькам. Впрочем, это было для меня теперь не столь важно. Набрав в магазине всякой всячины: чипсов, шоколадных батончиков, печенья, орешков и газировки, я сложил все в один большой пакет и вручил его девушке-ангелу. В этом здании не нашлось ни одной нормальной кровати, поэтому я вышел на крышу, взял Хэйли с пакетом на руки и отправился искать более подходящее логово. Пролетев в глубь города, я обнаружил оцепленный район, так называемый «аламо». Военные расположили свою боевую технику прямо на улицах, рядом с шатрами и биотуалетами, и активно отстреливались от временами появлявшихся монстров. Мне приглянулся сорокаэтажный красный прямоугольник, возвышавшийся над всеми остальными зданиями, и я стал набирать высоту. Стены этой многоэтажки были наполовину сделаны из стекла, так что каждый этаж отлично просматривался. Облетая дом, я лицезрел изумительную сцену – все квартиры были битком забиты людьми. Несчастные индусы ютились друг рядом с другом, переживая сильнейший шок и чувство обреченности, а те, кто успел заметить меня, начинали поднимать панику.
Подходящая квартира нашлась только на самом последнем этаже. Убедившись, что в комнатах с окнами находилось всего шесть человек, я разбил стекло ногой и влетел внутрь.
– «Панку ваала ракшас!» – закричал индус, увидевший меня первым, – «ран», – и побежал прочь.
Остальные пятеро, отвлекшись от телевизора и вскочив с пола и дивана, последовали примеру первого, рванув к двери. То ли это вино ударило мне в голову, то ли действительно мне были безразличны человеческие судьбы, но я решил не нянчиться с этими людьми и просто поубивал их всех. Заслонив им проход костяной стеной, я вынудил их остановиться и затем броситься врассыпную. Но и попытка разбежаться им не удалась. Поскольку тех, кто побежал направо, я сразил своим дэкопитатором, а тех, кто побежал прочь от меня, я скосил тремя выстрелами когтей смерти. Один индус остался на месте, он бросился на колени, достал крестик на цепочке и, зажав цепочку в кулак, стал что-то бормотать. Мне его стало прямо-таки жалко, и я решил обратиться к нему:
– Что ты там бормочешь? – сросил я по-английски.
– Пожалуйста, пожалуйста! – сказал индус с акцентом.
– Что «пожалуйста»? Ответишь мне на вопрос, может и будет тебе «пожалуйста».
– Прошу, пожалуйста, не надо, – продолжал он, подняв глаза.
– Война закончилась? Кто победил?
Не сразу поняв вопрос, индус потупил взгляд, но затем ответил:
– Дружба. Все страны, объединение против монстров, Россия с Америкой тоже, смотри телевизор, – индус показал пальцем в сторону на работающий монитор, – пожалуйста, не надо!
– Не надо было рождаться! – вдруг разговор с ним надоел мне, и я, поддавшись импульсу, рубанул с плеча дэкопитатором по шее индуса. Пока обезглавленное тело медленно падало на пол, я успел развернуться и направиться к телевизору. Хэйли принесла мне пакет с едой и газировкой, и я, пристроившись на диване, стал смотреть канал World News, похрустывая чипсами. Сначала по телевизору шли интервью обычных людей, попавших в ту же ситуацию, что и все. Канал вещал на английском, поэтому мне было понятно каждое слово:
– Я, наконец, начал верить в борьбу хороших против плохих, – говорил некий немец по имени Крис, – Россия выиграла, а Америка не проиграла. И теперь все государства перестали действовать исключительно в личных интересах. Борьба против монстров объединила человечество, и, если мы выживем, то станем гораздо сильнее. Сплочённее. Наконец-то оружие стало применяться с пользой.
Следующие два интервью были примерно такого же содержания. Люди в Европе похоже не были огорчены появлением монстров, и в добавок к их позитивному настрою в эфир пустили три агитролика.
Первый ролик представлял собой мультфильм, объясняющий, как пользоваться оружием. Нарисованные человечки объясняли, как держать пистолеты и автоматы, как целиться, стрелять и менять обойму. Человек лихо попадал в головы монстров и в конце ролика предложил обзавестись стволом в магазине «Monster kill» по выгодной цене и со скидкой, если ты можешь закрыть пять мишеней из пяти. На экране показали беретту FS G2 и автомат МР7, после чего начался второй ролик. В нем показывали «любительское» убийство монстра, похожего на лягушку в мешке. Какой-то гражданский прикрепил камеру к подствольнику и снял, как он убивает эту лягушку автоматной очередью. После того, как ее лапы, торчащие из мешка, подкосились, на экране появилась надпись: «А скольких монстров убил ты?».
И, наконец, в третьем рассказывалось, как убивать гроулеров. Перед камерой сидел Кунген. Он говорил на каком-то древнем языке, который переводился на английский:
– Приветствую вас, жители двадцать первого века. К вам обращается ваш древний предок из далекого прошлого, человек с нового материка, названного Сомной. Мы встали перед сложной задачей защитить землю от засилия монстров, и я могу сильно помочь своим знанием. Вы, наверняка, помните новости о гигантских монстрах, появившихся еще до чудовищной грозы. Таких монстров порождают существа, которых жители Сомны называют гроулерами. Эти существа воплощают ваши страхи и в принципе могут быть любых размеров, однако, видимо, ваши страхи так велики, что…
Кунген рассказывал о том, как обуздать свои страхи и о том, как убивать этих самых гроулеров. Я же тем времени зацепился за его слова о том, что он «может сильно помочь своим знанием» и задумался над тем, как он мог бы помочь мне. Мне нужно было как-то попасть на тот свет, не умерев, чтобы не стать ни демоном, ни ангелом, потому как в противном случае я стал бы еще одной марионеткой Кэбэла или Лэбэка. Единственным способом сделать это можно было с помощью вызова демона, который способен прочесть свиток и открыть портал, А Кунген, возможно, знал, как этого добиться. Конечно, был вариант заставить Джима Джонса повторно вызвать Паймона, но я не знал, как его найти, в то время, как Кунгена отыскать не составит труда.
«Джонс сам скоро объявится», – подумал я и уже было собрался «заглянуть к соседям», чтобы узнать адрес студии телеканала World News, как вдруг мое внимание привлек следующий сюжет.
Вещание шло из некоего города под названием Невер, что во Франции, показывали какой-то храм. Капелла, называвшаяся именем Святой Бернадетты, была залита солнечным светом. В туче над храмом зияла дыра и золотой столб спускался прямо на капеллу, приводя людей одновременно в трепет и восторг.
– Это единственное место на земле, где по-прежнему светит солнце, – говорил голос за кадром, – здесь нет ни молний, ни монстров, а люди восхваляют святую Бернадетту и надеются, что их раскаяние может избавить мир от страшного суда.
В моей голове что-то щелкнуло, какая-то тонкая нить связывала имя Бернадетты с моим прошлым. В углу стоял христианский алтарь. Я перевел на него свой взгляд и стал вспоминать, какое отношение я имею к христианской вере. Единственной логической связью было мое посещение дурдомовского храма. Но дальше нить не тянулась. Я вновь обратил внимание на телевизор:
– Я всегда праздновала дни памяти Бернадетты, – говорила в микрофон какая-то старушка, – и шестнадцатого апреля, и восемнадцатого февраля. Я верю, она спасет нас всех, как спас когда-то Иисус.
Разговоры об Иисусе окончательно утомили меня. Забыв о Кунгене, я выключил телевизор и, решив лечь спать, напоследок выпил полбутылки газировки. В соседней комнате находилась спальня. Положив на кровать девушку-ангела и укрыв ее крылом, я провалился в сон. Во сне я не увидел ничего. Сон был глубоким и быстрым, так что уже через секунду, сколько на самом деле прошло времени – не знаю, я проснулся. И проснулся я от того, что в комнате рванула граната. Меня окатило теплом и оглушило, после чего я понял, что надо сматываться. За меня, по всей видимости, взялись местные силы самообороны, и без яйца смерти я вряд ли мог тягаться с ними. Быстро оценив ситуацию, я схватил Хэйли на руки, разбил стекло и вылетел из дома. Отлетев на приличное расстояние и, к своему удивлению, не попав под автоматный обстрел, я оглянулся назад. Как раз в это мгновение в меня выстрелили из стингера. Четыре ракеты вылетели друг за другом из ракетомета и устремились ко мне. Не придумав ничего лучше, я остановил крылья и камнем полетел вниз, покрепче обхватив девушку-ангела. Перед самой землей, я вновь расправил крылья и аккуратно приземлился на асфальт. Последние две ракеты потеряли цель и улетели куда-то вдаль, а вот первые две.. первые две не сбились с курса. Я сгруппировался на асфальте, укрыл себя и Хэйли крыльями и приготовился к худшему. Ракеты угодили мне точно между лопатками, туда, откуда росли мои крылья и поочередно взорвались. Я почувствовал нестерпимое жжение в области спины и крыльев и меня тут же прибило к земле. Как только два клубка огня испарились в воздухе, я собрал все оставшиеся силы и встал, чтобы осмотреть повреждения. Не знаю, как там выглядели мои спина и затылок, но зато я видел, во что превратились мои крылья. Теперь из моей спины торчало восемь оголенных костей, скрепленных между собой четырьмя суставами. Это сильно огорчило меня, но времени грустить у меня не было. Я находился в центре городского аламо, и я должен был выбираться отсюда. В считанные секунды я оказался окружен. По мне, наконец, открыли огонь из автоматов, что в принципе меня не особо волновало. Другое дело, гранаты и ракеты, от них я загородился костяными стенами, и они уже не смогли навредить мне. Огонь по мне шел с двух сторон: спереди и справа. Сперва я взялся за правый фланг. Выглянув из-за костяной стены, я пустил пару когтей смерти в двух солдат и, таким образом, убил их. Затем я взорвал их трупы заклинанием, которое я называл «труп-бомба». Правый фланг раскидало в стороны, и я без каких-либо проблем разобрался с десятью оставшимися солдатами. Дальше я действовал так: воскресив всех убитых солдат с помощью зомбеоза, я отправил их на передний фланг. Зомби шли под шквальным огнем автоматов и почти все из них попадали, но мне было достаточно, чтобы дошел хотя бы один, и он дошел. Когда последний зомби добрался до отряда солдат, я взорвал его, как труп-бомбу. Одного взрыва на этот раз не хватило, но я все-таки убил таким образом нескольких солдат и, чтобы довершить начатое, взорвал еще один труп. От фланга осталось только трое корчащихся от боли солдат. Осколки костей торчали во всех незащищенных частях их тел, и я решил добить их ударами тупой стороны дэкопитатора. Немного отдышавшись, я воскресил всех солдат и пошел наводить ужас на их аламо. В течении трех часов я сеял смерть и разрушение. «Они сеяли ветер, а пожнут бурю!», – вертелось у меня в голове. А по окончании этого времени я полностью уничтожил все двигавшееся на центральных улицах города и, таким образом, оставил гражданских, прятавшихся в домах без защиты. Я чувствовал, как во мне все еще струится сила яйца смерти. Я убил с четыре сотни вооруженных индусов, обратил около половины из них в зомби, применил кучу заклинаний и все еще чувствовал, что во мне остались силы. Закончив с деструкцией, я разобрал нескольких зомби и соорудил из них костяного монстра – не то лошадь, не то быка, не то льва, с пятью человеческими черепами вместо головы. Я назвал это существо химерой. Вернувшись за девушкой-ангелом, которую я не преминул вновь воскресить и посадив ее на химеру, я отправился на поиски магазина. Ведь, хоть я и был монстром, я все же смог нащупать границы своего бездушия, которые показали мне, что добивать безоружных отнюдь не достойное занятие. Ведь оставив индусов ютиться в многоэтажках со скудными запасами пищи, я и так фактически приговорил их к смерти. Теперь я решил отправиться в Европу. Мне казалось, что адрес студии канала World News с наибольшей вероятностью находится где-то там, на северо-западе от Индии. И этого было достаточно, чтобы отправиться в очередное путешествие. Почему я не зашел к индусам, чтобы уточнить адрес студии? Все просто: Европа по-прежнему была гораздо более развита, чем южная Азия, и я решил, что раздобыть нужную информацию будет гораздо проще в самой Европе, чем здесь. А пока я направился в магазин.
