Кова Крэйсид
Гнездо страха
– Их было шестеро, – прошипел рыцарь смерти – они не могли далеко уйти. Ищите.
Осмотрев труп скорна, чья мертвая рука тянулась в нашем направлении, взгляд дэдкубов лег на мои с Фриком следы.
– Там. Похоже они отступили к горе – рука дэдкуба указала в мою сторону, и один из охотников поспешным шагом направился к нам. Решение нужно было принимать немедленно. От нас до них было всего около пятидесяти метров.
– Они идут, – сказал я Фрику, спрятав голову за грудой камней – у нас один выход.
– Да – в пещеры, ладно. Кама дэ туэно! – произнес Фрик, взмахнув руками, и в воздухе материализовался светлячок, освещавший темноту в небольшом радиусе.
– Поспешим! – сказал я взяв светлячка, и мы погрузились во тьму ледяных пещер.
Охотники, если только их вновь не уменьшили, не смогли бы поместиться в пещерах, а дэдкубы были слишком медлительны, поэтому все, чего мы боялись, это тупиков и каких-то снежных волков.
– Странно, что мы не встретили еще ни одного снежного волка, – сказал Фрик, когда мы оторвались от своих преследователей и смогли говорить без страха, – обычно эти пещеры просто кишат ими.
– А как они выглядят?
– Ну, а как на земле выглядят волки? Так, видимо, и здесь. Четырехлапые зубастые звери с шерстью, хвостами и ушами в виде крыльев, с помощью которых они ориентируются в темноте.
– Ну да, почти как на Земле. За исключением ушей-крыльев, все сходится. Кстати, о монстрах. Эти гарпии… Какой толк им от поедания добычи, если у всех существ в Сомне нет внутренних органов?
– Органов-то, может быть, и нет, а вот сознание есть. И многие монстры в этом мире жаждут его изменить. Другими словами, они ловят от этого кайф. У вашей расы, кстати, есть целый город, населенный исключительно теми людьми, которых вы называете наркоманами. Город называется Нэксион, и там обитают те, кто ценят мимолетный кайф больше, чем военное или какое-либо другое ремесло. В большинстве своем наркоманы бесполезны, хотя есть, конечно, и те, кто умеет извлекать из них пользу, как, например, Нихилиум. Этот клан берет наркоманов в свои походы для пушечного мяса, а те и рады пригодиться за небольшое вознаграждение. Ну и, впрочем, ты спрашивал про монстров, что тебе еще про них рассказать?
– Хм, мне непонятно, как они летают. Гарпии не махали крыльями, да и воздуха здесь вроде бы нет.
– Ты видел, как они светились?
– Ну да.
– В этом и весь секрет. На спинах и крыльях некоторых существ есть, так называемые гладкие кристаллы, с их-то помощью и летали гарпии. Вообще, в этом мире немного тварей наделено способностью летать, и, к сожалению, ни одна из тех, что владеют этим даром, не раскрыла нам тайны о том, как пользоваться гладкими кристаллами. Люди пытались приручить таких существ, пытались вживлять в себя их кристаллы, но взлететь так никому и не удалось.
– Возможно, этим кристаллам нужен аэродвигатель.
– Что это такое?
– Ну, в нашем мире существуют специальные аппараты, чтобы поднимать вещи в воздух. За последний век человек сильно продвинулся в изобретательности и придумал двигатель, всасывающий в себя воздух. Не знаю точно, как он работает, но вроде бы вихри воздуха, образующиеся в …
– Смотри! – перебил меня Фрик. – Там свет!
– Это к худу или к добру?
– Пойдем, узнаем.
Выйдя на свет, мы оказались на небольшой открытой небу площадке с поваленным деревом. Оказавшись на высоте около сотни метров, мы лицезрели все тот же неизменно красивый закат и по большей части пустынные земли Сомны, простирающиеся к далекому горизонту. Похоже, можно было садиться на пауков и покинуть темные пещеры, но нас остановило случайное совпадение.
– Ах, это вы, – послышался чей-то голос.
Обернувшись и подняв голову, мы увидели, как под потолком висит тарантул, а на тарантуле сидит скорн. Присмотревшись повнимательнее, я узнал в нем приветливого скорна, который отправился собирать цветы.
Я услышал голос:
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– Мы бежим от дэдкубов, а это, видимо, и есть твое укромное местечко? – прочавкал Фрик.
– Оно самое, – ответил приветливый скорн. – Я специально набирал группу, чтобы прочистить пещеры в этой горе, и теперь я могу спокойно придаться созерцанию заката и этого чудесного пейзажа.
Сказав так, скорн спустился со стены, затем слез с паука и с серьезным видом встал над крутым склоном горы.
– А куда вы дели трупы снежных волков? – спросил Фрик, встав подле приветливого скорна. Я последовал их примеру и тоже встал у края. Складывалось впечатление что скорнов не особо волнует то, что нас преследуют.
– Они в соседней пещере. Вон там, под деревом. – сказал скорн, мотнув головой в правую сторону, – зачем они тебе?
– Да незачем. Просто удивляет, что ты один знал про это место.
– Ну, теперь я не один. Да и похоже, кроме нас о нем скоро узнает еще кое-кто. К нам гости.
Мы с Фриком проследили за взглядом приветливого скорна и увидели, как на гору зигзагообразным путем взбирается охотник.
– Он сможет осилить вон тот крутой склон? – спросил я у скорнов.
– Не знаю, но нам лучше не проверять этого, – сказал Фрик, – давайте вернемся в пещеры.
– Мы не можем скрываться вечно, – сказал я, положив руку на шарообразное плечо Фрика, остановив его, – лично я устал бегать.
– С каких это пор мы должны тебя слушать? – возмутился приветливый скорн.
– С таких, что весь сыр-бор со слугами смерти начался из-за меня, – последовала пауза, – а еще я спас твоего дружка, так что мы теперь заодно.
– Ну, хорошо, что нам остается? Поторопись, охотник уже близко.
– В ту пещеру под деревом есть другой вход? – спросил я.
– Нет, этот – единственный,– ответил приветливый скорн.
– Отлично! То, что надо! Мы же можем жить без пищи и сна сколько угодно, значит можно спрятаться на какое-то время и выйти, когда все уляжется. Теперь вы поторопитесь с решением.
– Если дэдкубы ищут нас, то нам от них не скрыться, у них в голове – карта всей Сомны. Мало – просто засесть в отдельной пещере, – проговорил торопливо Фрик.
– О, не беспокойтесь, об этом я позабочусь, только дайте свое согласие.
– Ладно, сделаем по-твоему, – сказал Фрик.
– Дерзай! – Поддержал Фрика его сородич,– что от нас требуется?
– Сотворите для меня одну из тех цепей, что вы используете в бою, а сами идите в пещеру, я все сделаю.
– Мы не можем просто так сотворить цепь. Большинству заклинаний непосредственно нужна цель. Это одно из таких. – объяснил приветливый скорн.
– Хм. Ну, тогда сколдуйте их на паука – распорядился я.
– Как скажешь. Тел ано, – тихо произнес Фрик, и тело застывшего в стороне паука сковалось цепью.
Когда скорны скрылись в пещере, я вспомнил нужное мне заклинание:
– Аос теаномор, – произнес я, направив руку на гигантского тарантула, и магическая пыль, просыпавшаяся на паука, быстро растворила его тело. Цепь же осталась.
Мой план был очень прост. Дерево, не до конца переломленное по середине ствола, держало на себе груду камней, которым будто предначертано было сегодня упасть. Закинув цепь за рогатку, образованную стволом и веткой, я встал на пороге пещеры и дернул изо всех сил. По задумке ствол должен был сломаться до конца, но после моего рывка ничего не произошло. Я дергал второй раз, третий, пятый, но дерево по-прежнему оставалось на месте. Послышались шаги охотника. Я начал нервничать и паниковать. Казалось, все – это конец моей истории. Но нет, последним рывком из оставшихся сил я доломал ствол, и с победным хрустом ломающегося дерева камни быстро обвалились, перекрыв небольшой вход в пещеру.
– Ну и как мы теперь отсюда выберемся? – недовольным тоном спросил обычно приветливый скорн.
– Тихо! Охотник рядом, – сказал я шепотом. Скорны замолчали. Наше молчание длилось долго – минут двадцать, ну, может быть, полчаса. Наконец охотник, который, казалось, уже не уйдет никогда, решил покинуть секретную площадку приветливого скорна. Первым тишину нарушил я:
– Ну что, давайте обживать бунгало?
– Жалкий человек! – Взъелся приветливый скорн! – Зачем мы тебе доверились?
– Да не нервничай ты так. Сделайте мне кирку из костей волков, и я в два счета раздроблю эти камни! – успокаивал я скорнов.
– Кости не прочны. Тебе понадобится не одна, а тысяча таких кирок, чтобы это сделать. И куча времени. К тому времени, как мы выберемся, о нас не то, что смерть, о нас и свои забудут! Я хочу в Меллатум! Принимайся за камни сейчас же.
– Да нету уже никакого Меллатума. Нам некуда возвращаться, и я, кстати, заметил, что ты не был удивлен тому, что за нами гонятся дэдкубы, которые разрушили наш дом. Как ты это объяснишь? – Присоединился к разговору Фрик.
– Разрушили? Меллатум? Мне и в голову не могло прийти! Я.. Я.. – Немного помешкав, приветливый скорн продолжил, – я забрался на смотровой пик перед тем, как отправиться за цветами, и сторожевой сокол показал мне, как вокруг Гнезда Страха собирается войско охотников и рыцарей смерти, но мне и в голову не могло прийти, что они нападут на наш город! Лучше б я пал в бою с собратьями, чем оставаться жить в этой дыре!
– Позаботьтесь, пожалуйста, об освещении,– оторвался я на мгновение от темы, прошагав в глубь пещеры. Приветливый скорн продолжил:
– Подожди, – произнес он, прищурив свои слабо светящиеся в темноте глаза, – ты же сказал, что вся суета с дэдкубами началась из-за тебя. Как это понимать? – Скорн перешел на крик. – Что, язык проглотил? Говори!
– Лучше поговорим об этом, когда ты остынешь.
– Ах ты ничтожество! Жалкая пародия на Кунгена! Такие, как ты, лишь позорят его славное имя! Да мне ничего не стоит стереть тебя в порошок! – приветливый скорн чуть ли не захлебывался в чавкании, но мне удалось его немного утихомирить:
– Да я и ни на что и не претендую. И злостью тут ничего не исправишь. Ну подумай, сотрешь ты меня в порошок и чего ты этим изменишь? У нас есть время во всем разобраться, а вскоре может и придумаем, как разгрести завал, ты лучше остынь и сядь. Ну, расскажи, например, кто этот вами столь уважаемый Кунген?
– Кунген, Кунген, – пропыхтел скорн и сел на один из трупов снежных волков, небрежно сваленных в кучу посередине пещеры, – да, Кунген был мастером.
Тут Фрик принялся творить светлячков, развешивая их по периметру нашего нового пристанища, и далее разговор продолжился на спокойной волне под повторяющееся «кама дэ туэно».
– Кунген стал причиной преображения Сомны, но, к сожалению, также и причиной изгнания скорнов. Поначалу он был занятной игрушкой для смерти, безделушкой, которая развлекала его историями про землю третьего тысячелетия до вашей эры, но со временем кое-что в рассказах Кунгена стало вызывать зависть у смерти. Ее сильно интриговало узнать, что такое человеческий сон, и однажды смерть решила перенести часть своего воплощения из тела первого в тело Кунгена. Испытав от воспоминаний, связанных со снами Кунгена, неведомое ей раннее блаженство, смерть решила полностью воплотиться в нем и стала мучить его идеей построить для нее колыбель, в которой она смогла бы спать. Прошло много веков, но в итоге Кунген смог придумать способ заснуть. Он придумал кислород, необходимый в Сомне для сна, а вскоре и механизм, с помощью которого можно выкачивать сны из других существ. Смерть, недолго думая, претворила в жизнь идеи Кунгена. Так ты меня вообще слушаешь? – Прервал рассказ приветливый скорн, так как я дал на это повод. Фрик закончил с освещением пещеры и с помощью магии соорудил себе стул из костей. Извинившись за то, что отвлекся на него, я попросил рассказчика продолжать.
– Так появилось Гнездо Страха. Смерть была довольна и новым телом, и новым домом, но Кунген хотел избавиться от ее покровительства. Он хотел свободы, и смерть сказала, что он может ее получить только если победит в поединке Первого, а сама перевоплотилась в очередного новичка. После целого тысячелетия изучения некромантии, Кунген решился сразиться с лучшим из некромантов скорнов. И Кунген после долгого и равного по силе противостояния смог- таки перевесить чашу весов на свою сторону. Он победил, и, как нам, скорнам, кажется только потому, что Первый решил поддаться, неизвестно зачем и почему, но по факту вышло, что Кунген заслужил свою свободу. Мы же, скорны, заслужили презрение в глазах смерти, а вместе с ним и изгнание. Так и вышло, что смерть некоторое время спала в одиночестве, отделившись от нашей расы, чьим лидером был проигравший, и от вашей расы, которая преклонялась перед победителем. Теперь представляешь, какими вы выглядите в наших глазах:
– Да уж, понимаю. Как ты там сказал про меня: «Яркий пример беспомощной расы, из-за которой пострадали скорны»? Справедливо.
– Ххх, вот-вот. Только что теперь мне твое понимание?
– А кем был Кунген при жизни? Ну, на Земле.
– Все, что нам известно – он был европейцем, первым человеком, который смог наладить связь с тенями смерти и тем, кто впоследствии создал свою библиотеку в горных пещерах.
– Черную библиотеку, – догадался я, – там побывал Конане прежде, чем попасть сюда.
– Правильно.
– А что произошло с Кунгеном после того, как он освободился, и где он сейчас?
– После освобождения Кунген добрался до города, который назвал Эйвиа и стал учиться преобразовывать газообразные эссенции человеческих душ в яйца. Со временем он научился и этому, и даже, своего рода возрождению людей из яиц обратно в телесную оболочку. Он научился воскрешать отвергнутых богами людей, как это делала смерть. Единственной проблемой были глаза. У большинства существ Сомны, у которых он их отбирал – они серые, поэтому, как бы он ни старался учить своих последователей, у него ничего не получалось. Но однажды кто-то из его учеников наткнулся на источник синей магии и умылся в ней. Естественно, его глаза стали синими и, естественно, появился новый класс – класс волшебников. После волшебников появились другие классы, появились профессии, город Эйвиа постепенно заселялся и развивался, но, в конце концов, для Кунгена все закончилось печально. Он нашел себе трех учеников, проявлявших интерес к некромантии, и несколько веков их обучение шло гладко, но в один момент он сорвался из-за того, что никак не мог научить их обращаться с камнем. В порыве ярости он проклял двух учеников, заставив их драться друг с другом до смерти. Выживший и очнувшийся от проклятья был вынужден наблюдать, как третьего ученика разъедало заклинание гниения, и, пока его учитель приходил в себя, дал деру. Опомнившись, Кунген не стал продолжать серию убийств и, собрав вокруг себя толпу городских зевак, объявил, что «уходит спать до лучших времен». Толпа проводила Кунгена грустными взглядами и разнесла грустную весть по округе. Кунген же больше не появлялся ни в городе, не кому-либо на глаза. В общем, парень просто выгорел. Это все, что мне известно о Кунгене.
– М-да. Единственное, что мне непонятно – это почему смерть не знала о снах до Кунгена? Как она может забирать жизни у людей и не знать их мира?
– Здесь всё просто: смерть сама по себе слепа. Всю работу за нее делают ее тени. Говоря вашим языком, они для нее словно собаки-поводыри. Эфир, постоянно размножающийся и раздвигающий границы вселенной, дарует в вашем мире новые жизни, а тени смерти одновременно с моментом рождения назначают дату кончины так, что правящему богу остается только назначить траекторию пути от начальной до конечной точки. То есть предписать возможное будущее. Единственная проблема богов в том, что, хотя и можно прописать модель поведения существа, но нельзя проконтролировать ее подробности. Поэтому тени иногда корректируют причину и способ расставания с жизнью. Для смерти же, в свою очередь, остается лишь слепо и фактически хаотично метаться по Земле и забирать жизни убийственным прикосновением своей костлявой руки.
– Так у нее есть форма?
– Только в Сомне и только в виде какого-то живого существа, собственного тела у нее нет.
– То есть смерть смертна?– злорадно недоумевая, спросил я.
– Нет, только ее физическая оболочка. Здесь, в Сомне, она обладает призраком, который может запросто вселиться в любое одухотворенное существо: будь то человек, скорн или кто-либо еще.
– А есть еще расы, кроме наших двух, ну и этих, как там, кертов, что ли?
– Еще есть миносы и флави.
– А это кто такие?
– Это прообразы человека, придуманные им же. Миносы – это те же люди, только с копытами и головами быков, вы называете их минотаврами. А флави – это раса женщин с растворяющимися руками, в чьих чертах и одеждах, преобладает красный цвет. Флави считаются очень красивыми, но почему-то ни в них, ни в миносов смерть даже не пыталась воплотиться.
– А эти две расы тоже живут в городах?
– Да, и те, и другие живут в городе красных улиц под названием Синерджи.
– Синерджи? Я что-то слышал про этот город.
– В красном городе находится купол магии, полусфера, из которой флави извлекают заклинания.
– Точно! Вспомнил. Паймон говорил, что ему нужно было попасть туда, по всей видимости, как раз для того, чтобы получить это злосчастное заклинание.
– Кто такой Паймон? – потупился Фрик.
– Это демон, вселившийся в меня, для того, чтобы попасть в этот мир.
– А какое заклинание он хотел там достать? – спросил приветливый скорн.
– Неизвестно. То есть демон и сам не знал. Но, по всей видимости, какое-то очень сильное, раз смерть так разгневалась,– отвечал я.
– Хм. Обычные люди могут получить через купол только одно персональное заклинание. Это заклинание всегда соответствует тому типу магии, к которой предрасположена душа человека. Так что непонятно, зачем смерти понадобилось какое-то там целительное заклинание. Странно всё это.
– Вообще-то моя душа черного цвета. Как мне сказали после возрождения, я прирожденный некромант. Просто главе клана, который меня нашел, был больше нужен целитель, поэтому мне дали желтые глаза.
– Ты некромант? Это интересно…– протянул приветливый скорн.
– И весьма кстати. – сказал Фрик, у него явно на уме было что-то интересное.
– Я бы с удовольствием поучился некромантии, будь у меня такая возможность, – мечтательно проговорил я.
– Хм, я думаю, она у тебя есть. – сказал Фрик.
– О чем ты? – с удивлением спросил я.
– Мы могли бы поменяться глазами. – ответил Фрик.
– Что? Да ты шутишь? – Усмехнулся было я, но тут же стал серьезным. – Ты отдашь мне свои глаза?
– Почему бы и нет? Нам все равно тут нечего делать, – спокойно констатировал Фрик. – Из тебя выйдет первоклассный некромант, если, конечно, тебя захотят учить.
Вдвоем с Фриком мы многозначительно посмотрели на приветливого скорна.
– Бредовая идея, – воспротивился он. – Скажите, тоже, поменяться глазами, да еще и чтобы я учил? Пфф!
– Посмотри на это, как на нашу единственную возможность выбраться отсюда. – сказал я и далее пояснил для нахмурившихся скорнов. – Если я научусь обращаться, то есть, оживлять камни, мы снова станем свободными.
– Я не верю в тебя, – отрезал приветливый скорн и направился прочь от меня, – лучше займусь-ка я медитацией.
– Да послушай же ты! – Взревел я, не выдержав. – У меня счеты с Лэбэком, и мне нужны силы, чтобы их свести. Если же ты не обучишь меня, возможно, никто никогда не обучит.
– Интересно? Счеты с Лэбэком, говоришь? – расскажи мне об этом, и я обещаю подумать. – Уступил приветливый скорн.
Я кивнул и начал свою историю. Рассказал про галлюцинации, про предсказание на зеркале, про долгие муки, про больницу и, что самое интересное, я рассказал про девушку- ангела. Решив, что сейчас не время для устарелых табу, я открылся скорнам и почувствовал, как внутри что-то изменилось. Возможно, это с души упал камень, но если и так, то, наверное, это был самый маленький камень из тех, что отягощали мою жизнь. Закончил я свой рассказ на том, как попал в зубы охотника. Приветливый скорн задумчиво молвил:
– Значит, говоришь, Кэбэл, выкупил твою душу у Лэбэка? И ты хочешь отомстить? – Опустив взгляд в пол, скорн немного подумал и, в итоге встав, решил, – я буду учить тебя.
До этого приветливый скорн сказал, что не верит в меня. Если честно я и сам сомневался в себе, сильно волнуясь и не представляя через что мне придется пройти. Приветливый скорн достал специальный прибор для изъятия глаз, и, пока мои гляделки меняли на гляделки Фрика, я думал о том, как мне повезло. Ведь если б я тогда в Меллатуме выбрал бы поход за цветами, а не работу на руднике, обстоятельства ни за что бы не сложились так благоприятно. Я ни за что не стал бы некромантом. А теперь все в моих руках.
Перед началом обучения мне нужно было уладить одну формальность. И после того, как ко мне вернулось зрение, я обратился к скорнам:
– Так, коротышки, чтобы не путаться, я дам вам имена. Тебя, мой друг, я буду звать Фриком, хм, а тебя… Нужно что-то такое же четкое и короткое. Придумал! Тебя, приветливый скорн, я буду называть Сенсей.
– Как угодно, новичок, ты, главное, оправдай мою жертву, – сказал Фрик.
– Сделаю все, что в моих силах. – сказал я,– Сенсей, я готов?
– Посмотрим! – Скорн пристально посмотрел в мои глаза,– да, не будем медлить с обучением, начнем сейчас же.
– Отлично, что делать? Учить слова? Запоминать движения? – Спрашивал я у Сенсея.
– Колдовать ты научишься позднее, – сказал сенсей. – Сперва нужно активировать в тебе черную магию, твою черную сущность для того, чтобы ты мог использовать заклинание.
– Но я уже колдовал раньше целебную магию.
– Это было раньше, с прежними глазами. С новыми нужно начинать все заново. Так что придется поднапрячь память. – Сенсей двинулся прочь от кучи волчьих трупов, и я встал на ноги.
– Для чего? – спросил я.
– Чтобы вспомнить заветное слово или выражение, которое включает твои магические способности.
– Но я не помню, чтобы говорил что-то особенное прежде, чем колдовать. – сказал я сенсею, ожидая, что этим я его разочарую.
– А это не обязательно, должно быть что-то особенное. Это обычно самая простая мысль, которую к тому же не обязательно произносить вслух.
– То есть она может быть, чем угодно?
– Любой твоей мыслью с тех пор, как ты получил новые глаза. Да, мы называем такую мысль – октомысль.
– Ну что ж, попробую вспомнить, – сказал я и начал мерить периметр пещеры неспешными шагами, приговаривая себе под нос: «Октомысль, октомысль, так, октомысль». Первое, что мне пришло в голову – мой разговор с Паймоном о том, что нельзя жить прошлым, но ведь именно память обо всех тех невзгодах, что были посланы на меня свыше, будоражила мой ум больше всего. Решив, что мысль о мести – моя октомысль, я стал пытаться вспомнить фразу, которую я тогда мысленно передал демону.
– Что-то вроде: «Лэбэк, я прикончу тебя». Нет, не то. «Лэбэк, я заставлю тебя пасть». Нет, опять не то. «Лэбэк, когда я встречу тебя». Нет. «Лэбэк, я найду и убью тебя».
Гуляя так, по кругу еще некоторое время я даже не осознавал, что зацикливаюсь на своей мести. Для меня мысли о ней были чем-то естественным и привычным и, возможно, я проходил бы так вечность, если бы не вмешался сенсей:
– Если хочешь, я помогу тебе, новичок.
– Интересно, как? – немного раздражительно спросил я, завысив интонацию.
– Не паникуй, выход есть, сядь, пожалуйста, на пол, как тебе будет удобно, и приготовься погрузиться в темноту.
Надеясь, что будет не больно и не страшно, я сел на пол и стал наблюдать за сенсеем. Коротышка снял с пояса маленький жезл и сотворил заклинание. Произнеся «Ому-гани-сот» и добавив трижды слово «лос», скорн заставил груду волчьих костей превратиться в небольшой купол и взлететь в воздух. Прежде чем он меня им накрыл, сенсей бросил мне под ноги треугольную кость, а после того, как я ее поднял, меня объяла темнота. Сидя под куполом с маленькой костью в руке, я с удивлением спросил:
– И в чем смысл?
– Смысл в том, что я буду перебирать для тебя разные мудрости, чтобы стимулировать работу твоего разума. Так тебе будет проще найти октомысль. Темнота поможет тебе сконцентрироваться, а косточку ты можешь использовать для простейшего заклинания некромантов – зеленого огонька.
– Ладно, Сенсей. Начинай. – сказал я.
– Хорошо. Начнем, пожалуй, так. Не придавай слишком большое значение своей сущности, теперь ты – некромант, и назад уже дороги нет.
– Почему же? – хотел я было возразить Сенсею, но он меня остановил.
– Не перебивай!– возмутился он,– Дальше: не позволяй себе допускать ошибки, каждая из них в итоге отразится на победе и всем, что от нее зависит.
– Это, что, такой урок по философии?
– Считай, что да. Тот, кто не умеет плавать, утонет, пытаясь переплыть океан. Тот, кто умеет, будет плыть с удовольствием. – продолжал мой учитель.
– Извини, Сенсей, но я ничего не чувствую.
– Ты и не должен ничего чувствовать. Просто слушай и думай, все сложиться, само собой. Соберись. Убить того, кто когда-то причинил тебе боль гораздо проще, чем навсегда выкинуть его из головы.
«Может и так, – подумал я, – но это не значит, что теперь я смогу забыть про Лэбэка». Слова сенсея вернули меня к мыслям о мести и далее, чтобы ни говорил мой учитель, я думал об одном.
«Лэбэк падет и я буду тому причиной» – наконец, вспомнил я, но ничего не произошло. Я сказал дважды «гори», сжимая косточку, но зеленый огонек не появился. Понурив голову, я начал злиться из-за неудачи, но спокойный голос сенсея взбодрил меня, хотя раньше чавканье вызывало у меня лишь раздражение.
– Все дороги проложены судьбой даже те, по которым мы пытаемся от нее сбежать,– Сенсей продолжал мудрствовать, а я стал слушать внимательнее. Постепенно я полностью погрузился в раздумья, и еще через какое-то время я начал чувствовать, что нужная мысль где-то совсем близко. Поиски выхода из мрачного лабиринта мыслей поначалу казались мне бесцельными, но, в конце концов, весь мой мир съежился в одной маленькой точке, которая представлялась мне серединой треугольной косточки, и решение нашлось. Это случилось после того, как сенсей выдал мудрость, похожую на одну из тех, что я читал в книге «Непричесанные мысли», подаренной мне матерью.
– Имей в виду, чем выше спрос на свободу, тем ниже падает ее цена, – после этих слов Сенсея я машинально вспомнил надпись на своей закладке, которая лежала в книге Ежи Леца много десятилетий.
«Heaven where is my angel» – промелькнуло перед моими глазами и сразу же за этим последовала моя октомысль, которую я стеснительно прошептал:
– «Я люблю тебя, девушка-ангел».
И добавил, чтобы проверить свою догадку: «Гори, косточка». Треугольная кость загорелась безвредным зеленым огнем, и я, забывшись о том, где нахожусь, стал любоваться пламенем. «Зеленое, как твои глаза» – произнес я уже громче, сильно расчувствовавшись.
– Ты что-то сказал? – вернул меня Сенсей обратно в Сомну.
– Да, я, это, нашел октомысль, – робко ответил я.
– Отлично, – сказал учитель, и когда я выбрался из-под костяного купола, поинтересовался, – И что за мысль?
– Эээ, не могу сказать, это личное.
Скорн не обиделся:
– Ладно, Продолжим.
– Мне вот что интересно, – притормозил я Сенсея, – я точно не использовал эту октомысль раньше ни про себя, ни вслух, как могло случиться, что я смог колдовать с желтыми глазами?
– Хм, возможно, ты не использовал, но почувствовал эту октомысль. Что-то могло вызвать у тебя это чувство, и сила активировалась. Такое бывает, хотя и очень редко. Но давай вернемся к обучению. Первый урок будет касаться владения оружием. Выбирай, какое оружие тебе сделать: топор, меч, молот? – Учитель переложил жезл в левую руку.
– Но с кем я буду тренироваться? Неужто ты выдержишь мой удар? А, сенсей?
– Возможно и нет, но ты будешь сражаться не против меня, а против моих умертвий, – произнеся последнее слово с широкой ухмылкой, скорн развернулся к груде костей, и вновь взяв жезл в правую руку, опять сотворил заклинание, дававшее власть над костями. Снова прозвучало «ому-гани-сот», но на этот раз «лос» повторилось не пять раз, а больше, и в конце сенсей добавил «золт», после последнего слова из жезла вылетела зеленая молния. Ударив в груду костей, этот разряд впитался в тело волка и сформировав монстра оживил его. Осунувшийся скелет встал на задние лапы, и я увидел вполне-таки приличного оборотня. Немертвого оборотня.
– Тренировки ближнего боя тебе нужны в первую очередь для того, чтобы изучить то, как двигаются умертвия и только во вторую для самого навыка. Поднаберешься опыта, и я научу тебя делать таких же монстров. А пока выбирай оружие.
– Ну, если так-то сделай мне, пожалуй,хм.. кирку, да точно кирку, с одной стороны – острую, с другой – тупую, и, чтобы торец был острым, как лезвие. Сообразишь?
– Хм, попробую, если я правильно понял, что-то вроде этого?
Со взмахом жезла мой учитель сотворил для меня белую полупрозрачную кирку, почти то, что мне было нужно.
– Да, вроде этого, только ты можешь сделать тупую часть помассивнее, как у молота? Плииз.
Молча скорн провел в воздухе воображаемую линию и вслед за движением жезла, тупая сторона кирки вытянулась и расширилась.
– То, что надо,– сказал я, – А почему ты не говоришь слова, когда колдуешь оружие?
– Создание оружия требует простой визуализации, объясню позже.
– А как оно называется, в смысле, как называется этот тип магии, – не дал я договорить Сенсею, – все эти белые щиты, например?
– Кунген называл их щитами духов.
– Оружие духов, значит? – сказал я, махнув пару раз киркой. – Назову-ка я лучше тебя -декопитатор. Ладно, теперь я готов, можно бить?
Сенсей покрутил головой, будто говоря: «Ох, уж эти люди!» и, по мановению его руки, несколько ребер из все той же кучи трупов превратились в четырехступенчатую лестницу. Взобравшись по ступенькам, и, тем самым уравнявшись по росту с оборотнем, скорн дал разрешение.
Я принялся бойко размахивать киркой, но увы, первые десять ударов даже близко не попадали по цели. Закрыв глаза, сенсей умело управлял телом оборотня, ловко уворачиваясь от всех моих атак, благо простор пещеры позволял двигаться в любом направлении. Впрочем, следующие пятьдесят ударов также не принесли результата. Оружие было легким, как перо, но все же я начинал потихоньку уставать. Сделав еще пару десятков попыток, я остановился и попросил отдохнуть.
– Нет! Останавливаться нельзя, – возразил Сенсей.
– Но я устаю. Может я что-то делаю не так?
– Нет, всё так. Ты сможешь попасть только после того, как полностью выдохнешься. И не один, а возможно, несколько десятков раз. Я научу тебя восстанавливать силы, но сперва я хочу увидеть, как ты свалишься с ног.
– Неужели все так трудно?
– Нет. Во всяком случае, для Кунгена было трудным только начало. Дальше все будет проще.
Думая лишь о том, как бы дожить до этого «дальше», я продолжил тренировку. И вот, промазав еще с добрую сотню раз, я, наконец, выдохся и действительно свалился с ног. Сенсей приказал мне сесть на колени, и я, кое-как выполнив задачу, обратился вслух.
