Кота Коваль
Лесной народец
Чтобы выиграть конкурс документального кино на тему "Выживание на грани", Глеб находит девушку, которая заблудилась в тайге и провела в ней три года. Однако история её спасения, казавшаяся очень простой, вдруг перестала быть логичной. Теперь Глебу предстоит выяснить, что же с ней произошло на самом деле.
1.
Глеб сидел в кафе у окна за самым дальним столиком. Вообще-то он предпочитал столик в углу, подальше от людей, но сегодня тот как назло был занят.
За окном виднелась оживлённая улица, люди текли как река – серая и грязная, несмотря на начало лета. В Сибири всегда так – лето приходит с опозданием и никогда нет уверенности, что оно действительно пришло.
Глеб смотрел на своё отражение в стекле и злился. Он видел неприятного и худого человека с выпирающей жёсткой челюстью и болезненно горящими глазами. У него были тёмные, неровно подстриженные волосы, чёрная толстовка с непонятной надписью на груди и унылые тени вокруг глаз. Ему всего двадцать шесть, а отражается почти старик. Болезненный и алчный.
Бесит всё!
На экране ноутбука, который стоял перед Глебом, была открыта страница конкурса на лучший документальный фильм под руководством Фонда Кино. Стандартные условия: сроки, состав комиссии, требования к материалу. Ничего нового. Кроме награды. Награда была такого размера, что никак не позволяла закрыть ноут и забыть про участие в конкурсе. Нет, мимо пройти нельзя, надо бороться.
Только вот у Глеба не было ни одной подходящей темы! И это бесило. Он знал, что может снять прекрасную документалку. Такую, что все будут смотреть, не отрываясь, потому что просто не смогут отвлечься! Достойную первого места. Но идея… она не шла. Ни одна! Обычно их роилось великое множество, но сейчас они все словно растворились, разбежались, как тараканы и спрятались в самые глубокие щели его разума. Нет, ну не совсем все, конечно, парочка осталась. Но они не подходили, потому что у этого конкурса была конкретная тема. “Выживание на грани”. Выживание… Ни одного “выжившего” среди друзей и знакомых Глеба не было. И среди друзей и знакомых его друзей и знакомых тоже. О чём снимать, он понятия не имел.
Искать. Надо было искать. Думать.
– Ты тут?
На соседний стул приземлился Костя. Свою наплечную сумку он с размаху хлопнул об стол, да так, что чуть не сбил на пол ноутбук. Глеб поморщился.
Костя был бодр и весел. Рост у него, как у Глеба, а вот телосложение плотное, и лицо круглое, с розовыми губами и выцветшими серыми глазами. Светлые волосы слегка завивались. Костя улыбнулся, сверкая крепкими зубами. От него несло несокрушимым здоровьем, почти сшибая с ног всех окружающих в радиусе трёх столиков.
– Ну всё, Глебосс, ты мне должен. Для начала кофе купи. И бургер, тот, с толстым бифштексом. Давай, давай, шевелись.
Вначале Глеб хотел было отказаться, причём в крайне грубой форме, но взглянул на Костю и замешкался. Чутьё подсказывало, что просто так тот не станет наглеть. То есть он мог и просто так наглеть, понятное дело, но делал это с другим лицом. А сейчас… сейчас друг действительно что-то принёс и не выкладывал только потому что хотел сразу с этого что-нибудь поиметь.
Поэтому Глеб встал и сходил за тем, что “попросил” Костя. Вернулся, поставил перед ним поднос с заказом.
– Ну? – Нетерпеливо спросил, едва усевшись на своё место.
Костя схватился за бургер обеими руками, будто впервые в жизни его ел.
– Знаешь тётку мою? Которая в психушке работает? Нет? Неужели я не рассказывал… Ну, неважно. Так вот. Вчера я к родителям ездил… ну, и тётка у них была. И рассказала историю одну.
Глеб тут же почуял – вот оно! Он придвинулся ближе, гипнотизируя Костю немигающим взглядом.
– Ну? Говори!
А тот вместо ответа как назло впился зубами в бургер.
Костя поднял палец и взмахивал им пару секунд, пока жевал. Потом, к счастью, продолжил.
– Есть у них пациентка одна… зовут Даяна. Так слушай… – Костя весь светился от восторга. – Нашли её два месяца назад у деревни Козульской, это семьдесят километров от нас. Так вот… нашли за крайними домами, почти в лесу, в канаве, снег ещё не сошёл. Она была истощена и практически раздета. Дезориентирована, конечно. Понял?
– Была истощена и раздета, понял. Ну и что?
– А то! Потом выяснили, что это та самая девушка, которая пропала три года назад в Якутии! Понял? Три года она числилась без вести пропавшей, а вышла к нам! Две тысячи километров по лесу! По непроходимой тайге. Понял? Одна! Шла три года!
Вот как?
Да это же…
У Глеба в голове мгновенно стали проноситься картинки. Так, как он бы снял эту историю. Одинокая девушка в дремучей тайге. Изнурённое бледное лицо. Страх в глазах. Дрожащие губы. Исцарапанные руки и ноги. Капли яркой крови на белом снегу…
– Сколько ей лет?
– Сейчас девятнадцать. Когда она пропала, было шестнадцать.
– Может, она не сама пропала? – Деловито заговорил Глеб. – Кто-нибудь увёз? Таскал за собой три года и бросил здесь, в Красноярском крае? Зеки какие-то? Она вообще нормальная? В смысле, не аутистка?
– Была нормальная. Ну, а вышла… сам понимаешь, три года одна в тайге. Конечно, мозги набекрень. Почти не говорит. Мычит. Смотрит в одну точку. Руками машет. Иногда что-то ищет… на уровне ног. Тётка думает, собаку.
– Так может её увезли? – Повторил Глеб. – Мужики какие-нибудь?
– Не-а. В больнице её осматривали. Она девственница.
Глеб замолчал. Костя довольно ухмыльнулся и продолжил вгрызаться в бургер.
И правда, если бы её украли, вряд ли бы она осталась девственницей. Психи и маньяки разные, конечно, бывают, но кто станет таскать за собой красивую молодую девку и ни разу не снасильничает?
– А она красивая? – Уточнил Глеб.
– Очень даже. Ну, тётка так говорит.
Однако ни один вариант со счетов сбрасывать пока не стоит.
– Костя… но может, это был не мужик? Маньяк? Ну, который мог её увезти. А баба? Они ж за равноправие давно, имеют право и маньячками быть.
Глеб кисло улыбнулся. Хотел пошутить, но кажется, вышло не очень. Хотя Костя на миг растянул губы – сделал такое одолжение.
– И больше скажу. – Заговорил Костя. – Её же обследовали, проводили много тестов, опрашивали психиатры всяких мастей. Случай-то интересный. В общем, она не боится людей. А если бы её кто-то украл и мучил – то боялась бы. А она вначале вообще будто удивлялась, кто это такие. Ну, люди, в смысле. Смотрела на них круглыми глазами, ноги, лица щупала, как будто прежде никогда человека не видела. Даже облизала кому-то руку… фу, даже представлять неохота.
– Значит, она была совершенно нормальной, вменяемой до своего исчезновения… Она ходила в школу?
– Вроде да. Говорю же, совершенно нормальная девчонка. Была. А сейчас с придурью, но людей не боится.
– Может, забыла всё плохое? Говорят, есть такая защитная реакция у психики в особо травмирующих ситуация – начисто забывать, что было, чтобы остаться в своём уме. Вот и забыла людей.
– Начитался уже, да? – Кисло сморщился Костя.
– Да, начитался! Должен же я знать тему работы!
Глеб захлопнул крышку ноутбука и задёргал ногой. Какова вероятность, что девчонка провела три года в одиночестве в тайге и выжила? И она не дикая была, не недоразвитая. Не Маугли, в общем. Жила не в будке, а в цивилизованном обществе, скорее всего в посёлке, в квартире или в доме, ходила в школу. А? Если брать два варианта – три года в тайге без вещей и подготовки к экстремальным условиям или забытая травма, полученная от похитителя – конечно, только второй вариант выглядит правдоподобно!
Но… нога замерла. Документалки, без сомнения, всегда основываются на фактах. Но… кто мешает сделать интересно? Подать их с нужного ракурса. Сделать фильм-расследование? Повтор того, как это вроде бы произошло? Размышлений, насколько это возможно? А?
Глеб тихо вздохнул.
В лесу она жила или не в лесу – никто точно не знает, верно? Никто наверняка этого установить не может. Что мешает проводить расследование, предположив, будто она реально выживала в лесу? Про маньяка какого-нибудь, конечно, было бы интересней, да только там ничего не доказано и не расследуется… Не расследуется же?
– Дело есть какое-нибудь уголовное дело по факту её пропажи? – Спросил Глеб.
– Не-а. Ну, то есть когда пропала, дело завели, конечно, так положено. Но теперь закрыли. Он же нашлась и даже целая.
– И проверки не было?
– Была, чисто формальная. Чего проверять, говорю же! Целая она.
– Ясно. И ещё вопрос – а не могла она сама уйти? Может, выживальщица какая-нибудь? Может, склад какой-нибудь вещей себе заранее собирала где-то в тайнике – и ушла не просто так, а слиняла от цивилизации. Может, её люди бесили. Или она к пост-апокалипсису готовилась.
– Не. Не было такого.
– Почему нет?
– Да пропала она. Если бы она из этих, которые выживать собирались, была, в деле было бы указано. А она реально просто пропала. Вышла собаку вроде выгуливать… и не вернулась.
– Собаку выгуливать… в деревнях собак разве выгуливают? Они сами бегают или на цепях сидят.
– Так там посёлок, двух и трёхэтажные дома.
Костя ухмыльнулся.
– Глеб, ты не придирайся. Говорю тебе, история что надо! В психушке весь коллектив этот случай обсуждает, все кости потеряшке этой перемыли, кто только чего не предполагал! Но все склоняются, что она реально просто заблудилась… и вот чудом выжила. Не глупее же весь коллектив психбольницы одного тебя?
Глеб мог бы поспорить, но не стал.
Итак… придумать маньяка можно, конечно, но для этого нужны материалы уголовного дела, а их нет. И к теме конкурса маньячила не так хорошо подходит, как выживание в лесу. Да и чревато… если конкретного маньяка нет, его имя не называется, а лицо не показывается, – это не интересно, какое это к чёрту расследование? Зритель только разозлится, что его пустыми щами кормили, заинтриговали и без развязки оставили. Нет, так не пойдёт.
Глеб снова представил картинку: бедная девушка сидит, скорчившись, под деревом, под проливным дождём. Кутается в какую-нибудь кофточку. И ноги обязательно босые, с прилипшими к ним грязными листьями. И губы трогательно дрожат.
Сердце у Глеба забилось быстрее.
– Вижу, проникся, наконец. – Костя доел бургер и отставил пустой стаканчик. – Да?
– Да. – Глеб кивнул. – Да! Это – то, что надо! Спасибо!
Костя довольно усмехнулся.
– Ну вот, а ныл, что я бесполезный.
– Я ныл? Да я дебил! Ты – суперполезный. Ты крут, Костя.
– Ну, ладно! – Тот приосанился и подсел поближе. – И что дальше?
– Что? – Глеб развалился на стуле. – Дальше ты вытащишь эту потеряшку из психушки – и мы все вместе поедем в тайгу.
– Чего? – До Кости доходило долго. Он хмурился и морщил нос.
– Да-да, всей нашей тёплой и тесной компанией. Будем снимать. В реальной обстановке, так сказать.
– Подожди. Но вытащишь – это вообще-то похищение человека. За это срок дают. Не, на такое я не подписывался.
– Да брось ты! Какое такое похищение? Кому нужно разбираться? Пропала – и фиг с ней! Никто не будет напрягаться ради какой-то психической потеряшки. Сам же говорил – никому дела до неё нет. Может, решат, сама ушла.
– Ну вообще… – Костя задумался. – Если сделать так… типа родные нашлись. Обрадовались, приехали и просим разрешить забрать её домой… а потом вернём, скажем – нет возможности оформить опеку. Она же не в себе. Ну или у нас обстоятельства изменились. В общем, заберите назад. Как тебе план?
– Вообще идеально! А у неё настоящих родных разве нет?
– Не-а. По крайней мере, близких родственников.
– Значит, за ней никто не приедет?
– Точно нет. Тётка как раз и говорила, что жалко ей девку эту, куда той идти, когда выпишут, она же совсем одна.
– Так она сирота?
– Кто-то из дальних родственников её воспитывал, но спился, пока она числилась пропавшей.
– Вот и отлично тогда. Так ты сделаешь? С помощью тётки своей? Скажи, мы помочь хотим, снять её историю, тогда девчонку точно кто-нибудь приютит, найдётся какой-нибудь филантроп и о ней позаботится. И тебе это нужно для карьеры. Ради племянника-то тётка же не откажется помочь? А я займусь оборудованием, аренду оформлю. Ну и вообще сборами.
– Ну, не знаю. Тётку на такое уговорить непросто. Она меня не очень любит. И ещё оформить бумаги надо. Это время, деньги…
Глеб достал из салфетницы салфетку и чиркнул на ней несколько цифр. Придвинул Косте.
– Столько хватит?
Тот сразу же расплылся в довольной улыбке.
– Хватит. И в титры меня добавишь!
– Идёт.
– А кто ещё с нами?
– Никто. Зачем нам ещё кто-то?
– Да нет, сами мы с ней не справимся. Девушка какая-нибудь нужна. Не, ну ты правда не понимаешь. К примеру, кормить если что, ты её будешь? С ложечки? Или кормить ладно, захочет – сама поест. А мыть? Переодевать? В туалет водить?
– Это всё надо делать? – Изумился Глеб.
– Ну, не точно. Но она же не в себе. Случись что – я точно делать этого не буду.
– Да я тоже как-то не готов. – Признался Глеб.
– Ну так значит бери… Ну, позови кого-нибудь из девчонок.
Глеб задумался.
– Кристину разве что.
Костя прикинул.
– Ну да, подойдёт. Она хоть и глупая, но добрая. Заранее только не говори, для чего зовёшь, а то даже ей хватит мозгов отказаться.
– Чего я, дурак, что ли. Скажу – как помощницу зову, фильм снимать. Она же тоже на режиссёрском училась. В титры даже можем вписать, мне не жалко.
– Отлично! – Костя скомкал салфетку с цифрами и бросил к остальному мусору. – Деньги переводи и готовься. Думаю, дня три – и потеряшку нашу отпустят… Ну, удачи.
– Удачи. – Тихо ответил Глеб.
Костя ушёл, Глеб снова покосился на своё отражение в окне – и резко отвернулся. Человек был старый и мерзкий, и у него было слишком знакомое лицо.
И главное – горящие каким-то безумным азартом глаза.
2.
Неделю спустя Глеб в своей машине сидел напротив здания психоневрологического диспансера номер пятьсот два. Здание было старое, располагалось далеко за сплошным забором, в парке, заросшем тополями и акациями. Странно, но Глебу казалось, там, в саду, довольно неплохо. Сидишь себе на лавочке, слушаешь, как птички поют – и ни тревог тебе, ни забот. Деньги зарабатывать не нужно, думать, на что поесть и где найти крышу над головой, тоже. Всех волнений – чтобы на обед дали суп, который любишь, а не, например, с фасолью.
И таблеточки ещё. Выпил – и не вспоминаешь, что тебя бросили, потому как лучше жить в Италии в шикарном доме отца, чем с тобой в съёмной однушке.
Обида снова затопила с головой. Как она могла! Глеб верил, что Софья любила его, именно его, а не всю эту бесполезную роскошь. Что человеческая близость важнее бассейна и брендовых шмоток. А она предала! Выбрала переезд. И папаша этот её, наглый жирный боров, даже всерьёз его не принял. Снисходительно взглянул и пошёл себе дальше. Тот единственный раз, когда Глеб решил ему представиться, а на него внимания обратили меньше, чем на ступеньку у входа, до сих пор был самым постыдным моментом в его жизни.
Глеб передёрнул плечами.
Тем временем калитка рядом со сплошными воротами открылась, на улицу вышел Костя, придержал дверь. Следом за ним тихо вышла потеряшка.
Девушка была невысокая, Косте по плечо. Худая. Длинные темные волосы закрывали ей лицо. На ней был широкий плащ грязного мятного цвета и какие-то огромные кроссовки. Костя говорил, что в больнице полно вещей, благотворительные организации коробками привозят, так неужели нельзя было выбрать что-нибудь более подходящее для похода в лес?
Глеб отвернулся и забарабанил пальцами по рулю. Спокойно. Спокойно! После ухода Софьи он как с цепи сорвался, бесится по любому поводу. А нужно быть спокойным и хладнокровным. Нужно быть профессионалом.
Конкурс. Он выиграет конкурс и заявит о себе! Вот тогда и поговорим!
Задняя дверца машины открылась.
– Садись, – сказал Костя.
Глеб оглянулся. Девушка стояла у открытой дверцы и не двигалась. Лицо у неё было светлое и широкое… глаза узкие и чёрные. Похожа на якутку. И, действительно, симпатичная. Такую точно бы увезли.
– Давай, садись. – Костя легонько подтолкнул её. Девушка, наконец, как-то отреагировала, подняла голову. Но смотрела мимо Глеба и, кажется, вообще не понимала, где находится. В вороте распахнутого плаща виднелась какая-то ночная сорочка в цветочек.
Глеб снова подумал, что Костя мог бы и одеть потеряшку по-человечески. Но промолчал.
Наконец, Даяна сообразила, чего от неё хотят и осторожно села в машину. Причём садилась не как все нормальные люди, которые вначале ставят в машину ногу, потом переносят на неё вес и после садятся. Даяна же встала одним коленом на сидение, потом вторым и села, как на землю, подобрав под себя ноги.
– Привет. – Сказал Глеб.
Рядом с ним усаживался Костя. Громко возился, потом хлопнул дверцей. Только тогда Даяна сфокусировала взгляд на Глебе. Её глаза изумлённо распахнулись.
– Привет. – Повторил Глеб. Даже слегка не по себе стало от испуганного, застывшего взгляда. Будто его только увидели, хотя он не прятался.
– Привет. – Неразборчиво сказала Даяна, потом нахохлилась, скукожилась, забилась в угол машины и замерла. Закрыла глаза.
– Чего это она? – Шёпотом спросил Глеб у Кости.
– А, не парься, нормально всё. Феназепам – он такой.
Глеб снова покосился на Даяну. Теперь причины её поведения стали более-менее понятными. Таблетками накачали.
– Поехали. – Костя нервно заёрзал на сидении. – Не надо тут сидеть у забора. Зачем нам лишние свидетели?
Лишние свидетели и правда были им ни к чему.
Глеб завёл машину и поехал за Кристиной. Вначале он часто поглядывал назад, на Даяну, но она, кажется, спала, поэтому вскоре Глеб сосредоточился на дороге и снова стал прокручивать в памяти, всё ли взял.
Оборудование взял, палатки взял, за еду и медикаменты отвечает Кристина. Пару баклажек воды купил и взял два походных фильтра. Дня на три-четыре хватит. А дольше и не надо.
Сценария у него не было, но Глеб думал, что обойдётся и без него. Разберётся по ходу дела. Вначале будет душещипательная история исчезновения шестнадцатилетнего подростка в дикой опасной тайге. Потом – съёмки Даяны в лесу, где она покажет, как жила эти три года. И в конце – пафосные громкие выводы о восхитительном режиме самосохранения, который позволяет человеку выживать практически в любых условиях “на грани”. О, да! Последние слова уже крутились у него в голове. Сказать напоследок что-нибудь душевное и проникновенное – самое важное для конкурса!
Кристина уже стояла у своего подъезда. Глеб даже из машины не вышел, сидел и ждал, пока Костя поможет ей закинуть вещи в багажник. С Кристиной оба были знакомы пару лет по общей тусовке. Это была высокая и крепкая русоволосая девушка, настолько доверчивая, что это граничило с дуростью. Софья всегда отзывалась о ней презрительно, но самому Глебу было ни холодно, ни жарко. Сейчас он отметил только сиреневый спортивный костюм Кристины – броский цвет, который хорошо видно в лесу. Надо чтобы случайно в кадр не попадала, а то испортит.
В машине Кристина сразу попыталась поболтать с Даяной, но та спала. Или делала вид, что спала. Глеб смотрел в зеркало и подумал, что лицо у Даяны слишком напряжённое для человека, который спит. У неё подрагивали губы и веки.
Не хочет общаться? Или не знает, как?
Оставалось надеяться, что Костя спросил тётку о том, как вообще с ней разговаривать.
Дальше они поехали в Козульскую. Глеб решил, что войти в тайгу стоит именно в том месте, откуда Даяна вышла. Может, она узнает место и будет более разговорчивой.
Через полтора часа они приехали в деревню. Появились первые дома, дорога стала более-меняя ровной. Все с интересом смотрели в окна, но только не Даяна. Она продолжала сидеть с закрытыми глазами, но уже точно не спала. И так страна подёргивала носом… Глеб думал, что она… нюхает.
Наверное, хороший нюх в её случае просто необходим. В смысле, в тайге.
Это если она и правда там выживала.
Да наплевать!
Глеб проехал через деревню и покатил по просёлочной дороге. Вертелся на ней, пока не заехал в боковой тупик, окружённый плотной растительностью. По его прикидкам, до деревни отсюда километра четыре, так что местные в ближайшее время его вряд ли найдут.
Место хорошее, земля сухая, покров плотный. Машину страшновато, конечно, оставлять, но у него страховка. И может справятся за пару дней. Всего-то нужно разговорить потеряшку и заснять её на фоне леса. А атмосферы он потом сам нагонит озвучкой и вставками из видео каких-нибудь экспертов.
Глеб остановился, включил двигатель.
– Выходим.
Вышли он, Костя и Кристина. Даяна осталась сидеть в машине. Костя покосился на неё и отошёл в сторону, позвал остальных к себе.
– Кристина… – Приглушив голос, заговорил Костя. – Там пакет в машине, в нём спортивный костюм. Нужно одеть на неё.
– В смысле одеть? А я причём?
– Ну, ты одень. Мы же парни, вдруг она испугается. Тебе проще её успокоить.
– Она меня тоже впервые видит!
– Ну, улыбнись ей… – Юлил Костя. – Поговори, как девочка с девочкой. Похихикай, разряди обстановку.
– Кристина. – Нахмурился Глеб. – Мы тебя взяли не просто так. Ты же видишь – девчонка не в себе. Нам всем придётся постараться, чтобы снять то, что надо. Подружиться с ней как-то. Научиться общаться. Или ты думаешь, всё само сделается? Это документалка! Прямая работа с людьми, с героями! Это всегда непросто. Сразу говори – будешь помогать или нет?
Кристина потупилась и покраснела.
– Да. Буду.
– Тогда попробуй её переодеть… уговорить переодеться и пойдём. Время не ждёт.
Кристина взглянула на машину. Даяна сидела с опущенной головой, волосы закрывали ей лицо. Смотрелось, честно говоря, жутковато, будто в машине оставили манекен.
– Она вообще… понимает что-нибудь? – Спросила Кристина.
– Всё понимает. – Поспешно сказал Костя. – И говорит. Она просто под лекарствами. Но скоро должно пройти.
– А… Она не буйная? – Осторожно спросила Кристина.
Глеб подумал, что тоже этого не знает.
– Не буйная. – Уверенно ответил Костя. – С буйной бы мы и связываться не стали. Но, если что, у меня есть такая штука. Тётка дала на всякий случай.
Он украдкой оттопырил карман своей джинсовой куртки и показал небольшой шприц с красным колпачком.
– Если что, делаем укольчик… и она два часа спокойная как труп.
– Боже, во что я ввязываюсь. – Пробормотала Кристина.
– В выигрышный конкурсный проект. – Жёстко ответил Глеб. – Главную строчку твоего портфолио.
Кристина покачала головой и пошла к машине. Села рядом с Даяной, посмотрела на неё. За сплошной пеленой волос не было видно лица.
Ну, надо как-то знакомиться. Искать подход. Глеб прав – если бы было просто снимать хорошие фильмы, это бы каждый второй делал. Но просто не бывает.
Кристина верила, что Глеб очень талантливый. И упорный. Если у кого и выйдет стать известным – так это у него. Вот она, например, даже не рискнула бы сделать такое – найти живого человека, который пережил что-то шокирующее и вот так просто увезти его с собой. Общаться с ним, как ни в чём не бывало… Нет, Кристина никогда бы не рискнула. Да ей и в голову бы такой план не пришёл! Так что повезло, что Глебу нужна помощь, глядишь, и Кристину утащит за собой в мир большого кино.
Она представила известность. Как её приглашают на какое-нибудь шоу в роли эксперта, и она сидит на мягком диванчике, вся такая строгая и собранная, и говорит что-нибудь очень правильное. И все вокруг ей аплодируют, выражая поддержку и уважение.
Значит, надо подружиться. Кристина улыбнулась:
– Снова привет. Я Кристина. А ты?
Даяна смотрела прямо перед собой и молчала.
– Ты не хочешь говорить? Или не можешь? – Кристина вздохнула. – А?
Опять нет ответа.
– Послушай… нам нужно одеть тебя, чтобы тебе было удобно ходить. В лесу в ночнушке ходить не вариант. Можно, я тебе помогу?
Кристина взяла пакет с пола, зашуршала им. Достала простой спортивный костюм серого цвета, развернула его. Даяна следила за ней краем глаза и дышала всё громче.
– Хотя бы штаны наденем. Чтобы ты не замёрзла. Хорошо?
Не дождавшись ответа, Кристина протянула руку и отвела волосы Даяны в сторону.
– Ну так что? Наденем?
Даяна скосила глаза так, что мелькнули белки. Кристине хотелось отпрянуть, но она удержалась и продолжала улыбаться потеряшке, как лучшей подруге. Текли секунды… Наконец, Даяна перестала пыхтеть как паровоз, успокоилась и кивнула.
На улице Глеб с Костей уже выволокли из багажника рюкзаки и воду, отнесли в сторону. Костя закурил.
– План какой у тебя?
– Никакого. Снимаем всё подряд. Камеру из рук не выпускаем. Потом смонтирую что-нибудь. Главное, чтобы было из чего. Документы какие-нибудь достал?
– Ага. – Костя выпустил струю дыма. – С описанием состояния и результаты осмотров. Не бойся, всё выйдет.
– Если она сможет что-нибудь рассказать.
– Сможет. Она разговаривает. Ну, не в себе слегка. А кто в себе? Время такое. – Глубокомысленно заявил Костя.
Дверца машины хлопнула. Глеб и Костя обернулись.
Напротив стояла Даяна. В спортивных штанах и в чёрной футболке с изображением зайца-зомби. “Неудачная какая-то картинка”, подумал Глеб. Волосы Даяны были убраны за спину. Плащ накинут на плечи. Взгляд прямой и угрюмый. Если бы Глеб не знал, что ей девятнадцать, подумал бы, что пятнадцать. В этот момент она выглядела как малолетняя оторва, которая идёт развлекаться в клуб к безбашенным дружкам. На пути не становись.
То, что надо для фильма.
– Ну вот. – К ним подошла довольная Кристина. – Мы готовы.
– Вот видишь, – улыбнулся ей Костя. – Ты нашла к ней подход. Молодец! Мы и не сомневались.
Кристина потупилась, но подумала, что похвала вполне заслужена.
– Привет. – Глеб кивнул Даяне, которая выглядела уже не такой заторможенной, как пару часов назад. По крайней мере, по взгляду было понятно, что она их видит. – Я Глеб. Это Костя. И Кристина. Ты меня понимаешь?
Лицо Даяны, круглое, как блин, было совершенно спокойным.
Потом она кивнула.
Глеб с облегчением выдохнул. Кажется, и правда всё получится. Щас лекарства её попустят, голова проветрится – и будет совсем хорошо.
– Костя, снимай! – Быстро сказал он, накинул на спину свой рюкзак и подошёл к Даяне.
Подождал, пока Костя достанет и включит камеру.
Когда это произошло, Глеб заговорил разборчиво и отчётливо.
– Даяна. Пошли со мной. Я объясню тебе, что мы тут делаем.
За руку её Глеб брать побоялся. Только кивнул на лес. Здесь деревья начинались сразу за машиной, а в кустарнике было протоптано несколько тропинок. Наверное, местные часто ходят. Повезло.
– Давай, пошли. – Громче сказал Глеб, потому что Даяна не сдвинулась с места. – Пошли.
Он улыбнулся. Пока непонятно, как с ней лучше общаться. Глеб читал, что некоторые психи прекрасно слушаются строгого тона, а некоторых проще заставить слушаться шутками или болтовней.
Даяна посмотрела на него и сделала первый шаг.
Ага, значит с ней нужно ласково. Глеб снова улыбнулся.
А она реально ничего так. Губы розовые, кожа чистая. И не тощая, а стройная. И не скажешь, что три года в лесу провела.
Глеб шёл впереди, постоянно улыбался и следил, чтобы Даяна шла следом. А она шла, двигалась, как привязанная, завороженно смотрела на него и машинально переставляла ноги.
