Константин Владиславович Рыжов
Блистательная Эллада

Сделавшись свидетелями такого необычайного чуда, девушки перестали колебаться. Не отказались они от своей затеи даже тогда, когда Медея велела им собственными руками нанести Пелию раны, чтобы выпустить его старую кровь. Они ведь любили отца и очень хотели помочь ему! Только одна из дочерей – Алкестида – отказалась.

– Я не посмею ударить батюшку даже ради его пользы, – сказала она.

– Тогда иди к себе и молчи! – велела ей Медея. Остальным сестрам она раздала острые ножи и они тихо пробрались в опочивальню царя. Пелий крепко спал. По знаку Медеи дочери одновременно вонзили в него свои ножи. От боли смертельно раненный царь проснулся и вскочил на ложе.

– Боже! – вскричал он, – милый доченьки! Что заставило вас это сделать?

– Твои злодеяния! – отвечала ему с громким хохотом Медея. – Помнишь Эсона, своего брата, которого ты заставил отравиться? Помнишь его повесившуюся жену? Помнишь их сына? Невинная кровь вопиет об отмщении! Отправляйся в Аид и там держи ответ за свои преступления!

 И Медея выбежала вон. А во дворце между тем началась суматоха. На шум сбежались слуги и придворные. И у каждого, кто входил в царскую спальню, вырывался крик ужаса. Да и как иначе? – Царь мертвый лежал на залитом кровью ложе, а дочери-убийцы с окровавленными руками рыдали над его телом…

4. Разрыв

Так поплатился Пелий за свою жестокость. Власть после него унаследовал молодой и любимый народом сын Акаст. Он встретил возвратившегося Ясона очень холодно и велел немедленно оставить Иолк. Аргонавты отвезли золотое руно на родину Фрикса в Орхомен и повесили его в храме Зевса. Потом они в последний раз взошли на борт корабля, добрались до Истма, вытащили "Арго" на берег и торжественно посвятили его Посейдону. На этом плавание закончилось.  Герои разъехались по своим домам. Ясон и Медея остались одни. Ни он, ни она не могли вернуться на родину, поэтому поселились в городе Коринфе. Правивший там царь Креонт принял их очень радушно и подарил один из своих дворцов.

Много лет прожили Ясон и Медея в любви и согласии. За эти годы у них родилось двое сыновей. Но постепенно Ясон стал охладевать к своей жене. Он увлекся юной дочерью Креонта Главкой, брак с которой, к тому же, сулил большие выгоды, поскольку ее муж должен был унаследовать царскую власть над Коринфом. Старый царь, очень любивший Ясона, благосклонно отнесся к его намерениям. Оставалось только удалить из города Медею. Ясон сам попросил ее уехать. Не трудно представить себе боль и отчаяние Медеи, узнавшей вдруг об измене мужа и о том, что назначен уже срок новой свадьбы! Несколько дней она не пила и не ела, сидела бездушная как камень, не слыша слов утешения. Как мог Ясон, ради которого она бросила родину и отца, так поступить с ней? Разве не клялся он ей в вечной любви, и разве она не пожертвовала ради него всем? И вот теперь ее выгоняют, словно жалкую приживалку! Постепенно жестокая обида вытеснила из ее сердца все остальные чувства, и только одно желание осталось в нем – отомстить.

Медея решила покарать разлучницу Главку и ее отца. Но более всех хотела она наказать неблагодарного Ясона. О, для него Медея придумала самый утонченный план мести! Однако прежде следовало позаботиться о безопасном убежище. Медея сделала вид, что смирилась с изгнанием и стала искать себе покровителя. Как раз в это время через Коринф проезжал афинский царь Эгей. Он согласился взять ее под свою защиту и дать приют у себя на родине. Решение жены уехать обрадовало Ясона. Уж он-то лучше других знал ее мрачную и мстительную натуру! Однако даже Ясон не представлял ,насколько страшна может быть ее ненависть. Собравшись в дорогу, Медея отправила Главке драгоценную одежду и золотой венец. Царевна примерила их, стала вертеться перед зеркалом, но вдруг почувствовала жестокую боль – это начал действовать страшный яд, которым были смазаны подаренные вещи. Видя муки дочери, царь Креонт поспешил к ней на помощь. Но едва он коснулся дареной одежды, та прилипла к его рукам. Яд проник в поры его кожи, и оба погибли на глазах у многих придворных.

А в это время Медея в своем дворце приводила в исполнение вторую часть ее ужасного плана. Она велела учителю привести маленьких сыновей – якобы для того, чтобы проститься с ними перед отъездом – и обоих заколола мечом. Когда несчастный Ясон, только что узнавший о смерти невесты и ее отца, прибежал к своему дворцу, он увидел Медею, поднимающуюся в воздух на колеснице, запряженной двумя драконами. У ее ног лежали мертвые сыновья. "Ясон, – запомни меня такой, какой видишь сейчас, – крикнула она мужу, – ибо больше мы никогда не увидимся. Раньше я любила тебя и помогла совершить величайший из подвигов. Но теперь я ненавижу тебя так неистово, что даже не хочу убивать. Всем, что ты имел в этой жизни, ты обязан мне. Однако ты не ценил этого, и не дорожил своим счастьем. Попробуй теперь быть счастливым без меня!" С этими словами она исчезла.

Слова Медеи оказались пророческими. Ясон прожил еще много лет, но вся его дальнейшая жизнь была тусклой и безрадостной. В ней не было ни ярких событий, ни подвигов, ни семейного счастья. То там, то здесь он затевал какие-то дела, но никогда не имел сил довести их до конца. Он сватался к разным женщинам, однако ни один из его браков не сложился. А самое главное, у него больше не было детей! Постепенно старея, переезжал он из одного города в другой, но так и не смог найти себе пристанища. И вот уже глубоким стариком Ясон оказался на Истме, в том месте, где лежал посвященный Посейдону "Арго". Ах, как жестоко обошлось с ним время! Корпус истлел, в нем зияли огромные дыры, мачта рухнула, палуба прогнила и осела. Гордый красавец, которому прежде были не страшны морские чудовища и удары стихии, походил теперь на старое разворошенное гнездо. "Вот мы и встретились с тобой, мой верный друг, – печально сказал Ясон, – ты и я – обломки великого прошлого, до которых теперь никому нету дела".  Он присел под высокой кормой корабля и погрузился в воспоминания. События минувшей жизни пронеслись перед его глазами. Он увидел себя – молодого и отважного, гордого своей победой, увидел своих верных товарищей, дружно налегающих на весла, наконец, он увидел ЕЕ – роковую женщину своей жизни – прекрасную и влюбленную в него, готовую следовать за своим избранником хоть на край света. "Ах, Медея, – вздохнул Ясон, – если бы можно было все повторить!" Незаметно для себя старик заснул и не слышал, как быстро посвежевший ветер с громким скрипом стал раскачивать остов корабля. Один из его порывов сокрушил ветхую корму, которая рухнула на Ясона и погребла его под своими обломками. Он так и умер во сне, вновь переживая события безвозвратно ушедшей юности. Наверно, на это была воля богов.

Глава III. Пилос и Коринф

Меламп и Биант

1. Пилос

Из мифов мы узнаем, что первыми жителями в Мессении были лелеги. Затем сюда переселились эолийцы, во главе которых стоял сын Эола Периер. С согласия местных жителей он сделался царем. Когда страной правил его сын Афарей, в Мессению бежал Нелей, изгнанный из Иолка своим братом Пелием. Нелей приходился родственником Афарею и тот передал под его власть приморскую часть своей земли. Его столицей стал Пилос, в то время небольшой городок, превратившийся к концу жизни Нелея в центр могущественного и прославленного царства.

Уже в наше время этот город был раскопан и тщательно изучен археологами. Они установили, что древний Пилос располагался среди холмов, поросших лиственными деревьями. Первые здания были возведены здесь во второй половине XVI в. до Р.Х. Уже тогда возвышенная часть города – акрополь – была густо населена и не могла вместить всех обитателей. В конце XIV в. до Р.Х.  все частные дома на акрополе снесли, и на их месте был построен двухэтажный царский дворец.  Ученым удалось восстановить его планировку. Через входные ворота путник попадал в окруженный колоннадой двор.  Отсюда, миновав вестибюль, можно было пройти в прихожую, а затем в главный дворцовый зал площадью около 150 кв. м. Стены его были украшены богатыми фресками, а посередине размещался очаг. К этому залу примыкали различные хозяйственные и жилые помещения, причем общее число комнат достигало 40. Обитатели дворца любили уют. На вершину холма по деревянному акведуку от источника Рувелли подводилась вода. От основного водовода отходило несколько боковых труб, подававших воду в различные помещения. Вода использовалась в том числе для купания. Археологи нашли ванную комнату с изящной терракотовой ванной (она поднималась за специальные ручки и ставилась в углубление бассейна).  Горячую воду сюда приносили в особых сосудах. Непосредственно перед купанием ее смешивали с холодной, а использованные воды отводились в подземный водосток. Археологи установили, что старый дворец два раза горел, но каждый раз восстанавливался. В XIII в. до Р.Х. он играл только подсобную роль, поскольку жилище царя находилось тогда в другом, по-видимому, более обширном дворце.

 Об истории пилосских царей этого времени мы знаем немного. Сообщают, что Нелей женился на Хлориде, дочери Амфиона, которая родила ему 12 сыновей и дочь Перо.  Однако самые известные мифы  мессенского цикла повествуют не о царской семье, а о племянниках Нелея – братьях Мелампе и Бианте, сыновьях его сводного брата Амитаона.

2. Любовь Бианта

Многие хотели бы сделаться царями, но удается это далеко не всем! Если твой отец никогда не носил короны и не восседал, верша дела, на троне, считай, надежды твои почти несбыточны. Между тем, иметь под своей властью пусть небольшое, но собственное царство, бывает иногда совсем не лишним, особенно если ты мечтаешь жениться на царевне!

Юный Биант понял это после того, как влюбился в свою двоюродную сестру Перо. Она была славная девушка и тоже любила Бианта. Но ее отец – пилосский царь Нелей, – а также двенадцать ее гордых братьев даже слышать не хотели об их свадьбе. Всем ведь было известно, что отец Бианта Амитаон человек бедный и живет во дворце своего сводного брата почти что из милости.

От несчастной любви Биант перестал есть, пить и в конце концов так ослаб, что слег в постель. Бедный Биант! Очевидно, только смерть могла избавить его от мук! Все близкие горячо ему сочувствовали, но что они могли поделать?

Когда несчастному стало совсем худо, его брат Меламп отправился к Нелею и постарался смягчить его сердце. «Биант умрет, если не подать ему хоть малую надежду», – сказал он. В ответ Нелей только развел руками. В общем-то он был человек не жестокий и совсем не желал племяннику зла, но потакать ему тоже не собирался.

Меламп тяжело вздохнул. Он хотел уйти, однако царь неожиданно остановил его. «У фессалийского царя Филака, – промолвил он, – есть редкостное сокровище: дюжина великолепных роскошных быков, каждый из которых стоит целого царства! Филак ужасно дорожит своими любимцами и поклялся никому их не продавать. Он так боится потерять их,  что сам по ночам спит в коровнике. В дозоре ему помогает огромный, неподступный, никогда не смыкающий глаз пес – настоящее чудовище! Только попробуй сунуться – и он разорвет тебя в клочки! Вот как хорошо охраняют этих быков! Но если тебе удастся заполучить их, я отнесусь к твоему сватовству совсем не так, как относился к нему прежде!» Меламп схватил руку Нелея и горячо поцеловал ее. «Спасибо, дядя, – воскликнул он, – пусть все будет, как ты говоришь! Раз тебе хочется иметь этих быков, они у тебя будут, лишь бы Биант и Перо могли пожениться!

– Договорились! – отвечал Нелей.

3. Чудесный дар

Меламп вернулся домой и рассказал брату о своем разговоре с царем. «Сегодня же отправляюсь в путь, – объявил он, – а ты молись бессмертным богам и жди моего возвращения!» Биант был очень рад. Провожая брата, он пожал ему руку и улыбнулся в первый раз за много дней.

Поскольку стояла осень, и на море установилась непогода, Мелампу пришлось добираться до Фессалии пешком через всю Грецию. А путь этот был совсем не близкий! Однажды Меламп проходил через какую-то деревеньку и заметил ватагу местных мальчишек. С громким криком они швыряли камни в большую пеструю змею, свернувшуюся кольцами у основания каменного жертвенника. Змея отчаянно шипела на детей, раздувала шею и выкидывала далеко вперед свой раздвоенный язык. Это ей, впрочем, не помогло – прежде чем сын Амитаона успел приблизиться, змее снесли голову острым камнем. Дети хотели убить также двух ее маленьких змеят, но Меламп остановил их. «Разве вы не видели, – сердито сказал он, – змеи находились под охраной богини. Хотите навлечь на себя ее гнев?» Озорники бросились врассыпную, а Меламп похоронил убитую змею. Потом он вылил воду из своего кувшина и посадил туда  обоих змеенышей. Надо же было отнести их в безопасное место!

Вечером он добрался до живописной дубовой рощи, остановился на ночлег у холодного ручейка, вытащил своих спутников и наполнил кувшин водой. Он думал, что змееныши тотчас скроются в траве. Но те не спешили уползать. Царевич предложил им сладкую лепешку, и они охотно поели прямо с его ладони. А когда сын Амитаона заснул, змееныши заползли к нему на голову и быстро вылизали острыми язычками его уши. Слух Мелампа обрел после этого такую замечательную чуткость, что он стал понимать язык всего живого! Так змеи (а, может быть, и сами боги!) отблагодарили  царевича за его доброту.

Утром Меламп проснулся и очень удивился своим чудесным способностям. Отныне он мог слышать и понимать такое, о чем другие люди даже не догадывались. Останавливаясь возле пруда, он подслушивал болтовню уток, приглашавших друг друга полакомиться водными жуками. Присев возле муравейника, он слышал как подбадривают друг друга трудолюбивые муравьи. В деревнях он знал о чем переругиваются соседские собаки, а оказавшись в лесу, легко мог выведать секреты каждого кустика. Пение птицы, мурлыкание кошки, плеск рыбы, стук дятла и шелест листвы – все обращалось для него в осмысленные слова и фразы.

4. Заключение 

Вот как повезло Мелампу! Но, даже обладая таким замечательным даром, он представить не мог, каким образом сможет завладеть быками Филака. Добравшись до Галоса (это была столица Филака), он разыскал царский коровник и глухой ночью тихонечко перелез через забор. Он надеялся, что собака заснула, однако она была настороже и тотчас набросилась на похитителя. Ну и зубы были у нее! Не успел царевич опомниться, как она разорвала на нем всю одежду и отхватила от ноги порядочный кусок мяса. Хорошо, что царь по своему обыкновению спал в коровнике и успел оттащить от несчастного своего пса. Меламп пытался объяснить, для чего он хотел заполучить чудесных быков и как нужны они его брату Бианту, но Филак не стал его слушать. Для него Меламп был обычным вором, таким же как все остальные. «Бросьте этого негодяя в подвал, – приказал он слугам, – и заприте получше. Будет знать, как покушаться на чужое добро!»

Несчастного царевича отвели в подземелье, швырнули на пол и захлопнули дверь. Из ран у него сочилась кровь, нога ужасно болела, но Меламп думал не о себе, а о брате. «Как нелепо все вышло! – прошептал он. – Бедняга Биант! Кто теперь тебе поможет?"

Потянулись долгие томительные дни, как две капли воды похожие один на другой. Чтобы развлечь себя Меламп внимательно вслушивался во все окружающие разговоры: кудахтанье кур, писк мышей и ворчание крыс. Вскоре ему открылись все домашние тайны царя. Между прочим он узнал про болезнь его сына Ификла: несколько лет назад мальчик выскочил из дворца в ту минуту, когда отец приносил в жертву барана. Увидев окровавленный нож, он так испугался, что лишился дара речи, и с тех пор не произнес ни слова! Поначалу Меламп не предал этому известию никакого значения, но однажды ему удалось услышать прелюбопытный разговор двух ворон, сидевших напротив  его зарешеченного окна. «Несчастный Ификл, – сказала одна из них, – все считают его болезнь неизлечимой. Никто не знает, что лекарство от нее находится у них под носом!» – «Тебе-то откуда это известно?» – удивилась вторая. «В тот день, когда Филак приносил жертву, я как раз находилась рядом. Ификл увидел в руках отца окровавленный нож и закричал от ужаса. Царь поспешно воткнул его в ствол священной груши и побежал к сыну. Нож так и остался в дереве и со временем зарос корой». – «И что же теперь делать?» – спросила вторая ворона, а первая пояснила, что надо вытащить нож, соскрести с него ржавчину, оставшуюся после  жертвенной крови, и, размешав ее с водой, давать в течении десяти дней Ификлу. «Тогда речь к нему вернется, – закончила она, и мальчик будет здоров!» Меламп запомнил каждое произнесенное слово, но никому ничего не сказал.

Вечером того дня, когда исполнился ровно год его заключения, до Мелампа донесся разговор двух червей-древоточцев, сидевшей на уходившей в стену балке прямо у него над головой. Оказалось, что вся эта балка источена внутри и сломается завтра поутру! Тут уж царевич не стал молчать, а принялся кричать во весь голос, требуя, чтобы его перевели в другой подвал: «Я не могу здесь больше оставаться, – твердил он, – завтра обвалится потолок и меня придавит!». Царю сообщили о требованиях узника. Филак как раз пировал с друзьями и был в хорошем расположении духа. «Видать у этого парня от одиночества совсем поехала крыша! – сказал он со смехом, – вот ему и грезятся всякие ужасы». Однако он разрешил перевести Мелампа в другой подвал, а тому только это и было нужно.

5. Успех

На следующий день, как и предупреждал Меламп, балка раскололась и потолок над подвалом обрушился. Филак вспомнил предсказание узника и очень удивился. Он велел привести его к себе и спросил: «Как  ты мог знать вчера то, что свершилось только сегодня?» – «Все очень просто, – отвечал Меламп, – я прорицатель и могу предвидеть будущее!». – «Какой же ты прорицатель, – усмехнулся царь, – если угодил в пасть к моему псу?» – «Я знал, – возразил Меламп, – что должен провести в заключении один год. Только такой ценой я мог получить твоих быков». Филак с сомнением покачал головой: «По-моему, ты поступил очень глупо! Не думаю, что за этот год ты приблизился к своей цели. Мои быки останутся со мной, а ты отправишься обратно в подземелье и проведешь там еще много-много лет!» – «Едва ли будет так как ты говоришь, – загадочно промолвил Меламп. – Я все знаю про твоего сына. Знаю, что ты уже давно и безуспешно лечишь его от немоты! А я могу вернуть ему речь! Разумеется, не за просто так. В награду я попрошу твоих замечательных быков».

При этих словах Филак переменился в лице. Как не дорожил он быками, сына он любил больше, и готов был ради него на любые жертвы. Он охотно обещал отдать Мелампу своих любимцев, в том случае если его лечение окажется успешным. Царевич приступил к врачеванию и сделал все то, о чем говорила ворона. Он нашел священную грушу, извлек из-под коры нож, соскоблил с него ржавчину, приготовил питье и дал пить его мальчику. Через десять дней тот заговорил. Обрадованный царь тотчас отдал Мелампу своих быков, дал ему много других подарков и с почетом проводил до границ своего царства.

Царевич поспешил домой и успел вернуться как раз вовремя. Несчастный Биант был совсем плох. Он ведь уже перестал надеяться! Но, узнав, что затея его брата увенчалась успехом, вскоре выздоровел. Нелей был очень доволен быками и больше не возражал против замужества своей дочери. Прошло немного времени, и в Пилосе сыграли веселую свадьбу. Что касается Мелампа, то о нем с тех пор пошла слава как о замечательном прорицателе и врачевателе. Вскоре его имя стало известно всей Греции.

Сизиф

Город Коринф был расположен на плодородной равнине у подножья Акрокоринфа – высокой отвесной горы, оканчивавшейся острой вершиной.  Основателем города считался Сизиф – один из сыновей Эола. Мифы изображают его как самого большого хитреца на земле, жертвами обманов которого становились не только люди, но и сами боги.

Рассказывают, что у речного бога Асопа была красивая дочка по имени  Эгина. Сам Зевс пленился ею и, улучшив момент, похитил девушку, когда она гуляла неподалеку от родительского дома. Из Сикионии (эта небольшая область соседствовала с Коринфией) он отправился прямиком к берегу моря, предполагая спрятать пленницу  на острове Ойнопии. Никто не знал о случившемся. Одному только Сизифу все было известно. «Смотри! – предупредил его Зевс. – Не вздумай проболтаться. Если будешь держать язык за зубами, я награжу тебя по-царски!». Сизиф пообещал хранить тайну.

Спустя короткое время в Коринф прискакал на колеснице взволнованный Асоп, который хватился дочери и всюду ее разыскивал. «Не может быть, чтобы ты не видел вора! – твердил он. – Скажи мне, куда он отправился, и я дам тебе то, что никто не сможет дать!» Сизиф не знал на что решиться. Оба бога обещали ему подарки, но от Зевса было трудно что-либо потребовать, в то время как Асоп находился в полной его власти. «Идет, – согласился он. – Я недавно построил крепость на вершине Акрокоринфа, но поблизости нет ни одного ручейка. Сделай так, чтоб внутри укреплений постоянно была свежая вода, и ты узнаешь, что тебе нужно».

Асоп отправился на гору и сотворил здесь источник Пирену. Когда его желание исполнилось, Сизиф наклонился к уху Асопа, назвал имя похитителя  и указал направление, в котором тот скрылся. Асоп бросился в погоню. Между тем повелитель богов расположился на отдых в роще неподалеку. Он никак не думал, что его обнаружат так скоро! Заметив разгневанного Асопа, Зевс поспешно скрылся в зарослях и превратился в камень. К счастью для него, отец девушки промчался мимо, ничего не заметив, иначе неизвестно, чем все могло кончиться.

Когда разгневанный Зевс возвратился на Олимп, он тотчас отправил в Коринф бога смерти Таната. «Следует примерно наказать негодяя Сизифа за разглашение божественных тайн, – грозно молвил он. – Пусть кончина его в назидание другим, будет жестокой и мучительной. А то не ровен час люди совсем отобьются от рук и перестанут с нами считаться!» Танат опоясался мечом, взял разнообразные орудия пытки, взмахнул огромными черными крыльями, от которых веяло могильным холодом, и полетел в дом Сизифа. Царь как раз отдыхал за столом, уставленным разнообразными яствами. Увидев Смерть он нисколько не растерялся и почтительно приветствовал ее. «Садись и закуси с дороги, – любезно предложил он, – небось намаялся, мотаясь по свету!» – «Не заговаривай мне зубы! – грубо отвечал Танат. – Лучше  засунь свои ноги в колодки, чтобы я мог переломать тебе все кости!» – «Всегда готов услужить! – с готовностью согласился Сизиф. – Только покажи мне что и как делать». Танат с ворчанием засунул ноги в оковы. Он-то думал, что царь в самом деле не знает что к чему, но Сизиф в тот же миг замкнул колодки, и Смерть оказалась в ловушке. «Придется тебе погостить у меня! – с усмешкой промолвил сын Эола. – Надеюсь, ты не соскучишься!

Зевс с нетерпением ожидал донесения о кончине Сизифа. Однако вместо этого со всех концов света стали поступать известия о неслыханных чудесах. Смерть пропала неведомо куда, и никто из людей не мог умереть. Даже казненные, те кому отрубили голову, продолжали спокойно разгуливать по городу. На полях сражений вообще творились невообразимые вещи. Воины изо всех сил рубились мечами и пускали друг в друга стрелы, но при этом все оставались живы. Наконец бог войны Арес напал на след Таната, явился во дворец Сизифа и освободил того из заключения. Смерть исторгла душу из тела хитрого царя и спустилась с ней в подземное царство. Но и на этот раз Сизиф не растерялся. Еще прежде он велел своей жене Меропе оставить его тело без погребения и не совершать по нему никаких похоронных обрядов. Аид негодовал на Меропу. Сизиф также прикинулся возмущенным. Он явился во дворец владыки мертвых и попросил: «Позволь мне наведаться в верхней мир. Я сам позабочусь о своем погребении и принесу тебе богатые жертвы!» Аид поверил хитрецу и разрешил на короткий срок отлучиться в Коринф.

Оказавшись дома, Сизиф и думать забыл о своем обещании. Пиры сменялись в его дворце веселыми праздниками, и так продолжалось не один день. «Да этот смертный просто издевается над нами! – возмутился наконец Зевс. – Кем он себя возомнил? Неужели он думает, что на него не найдется управы?» И он отправил в Коринфию своего сына Гермеса. Сизиф пытался обмануть и его, но на этот раз ему пришлось иметь дело с таким же хитрецом, как он сам. Все его увертки оказались бесполезны. Пришлось возвращаться на тот свет. В наказание за ложь Аид придумал для него особенное наказание: день и ночь Сизиф старается вкатить в гору огромный камень, однако вблизи вершины тот вырывается из рук и вновь скатывается вниз. Приходится все начинать сначала. Сделано это в назидание всем людям. Пример Сизифа должен показать им – сколько не старайся лукавить, все равно все будет так, как предначертали бессмертные боги.

Глава IV.  Арголида

Ио

По свидетельству мифов, в первое время после потопа населявшие Арголиду пеласги жили разобщено. Основателем  государства здесь стал Фороней – сын речного бога Инаха. Он построил город  Аргос, собрал в него жителей, дал им законы и вообще положил начало общественной жизни.  Его потомки правили затем в Арголиде на протяжении нескольких поколений.

Помимо Форонея у Инаха была еще и дочка – прекрасная Ио. Весело и беззаботно жила она во дворце своего отца, до тех пор, пока однажды ее не заметил и не полюбил повелитель богов Зевс. Вот тогда бедняжке пришлось натерпеться страха! Хотя поначалу ничего не предвещало беды. Зевс стремглав спустился с Олимпа, превратился в красивого юношу и завел с Ио беседу. Девушка сперва смущалась незнакомца, однако потом, раззадоренная его шутками, стала отвечать ему в том же духе и звонко смеяться.  С каждой минутой их отношения делались все душевнее. Но тут произошло непредвиденное. Гере зачем-то понадобился ее муж. Она оглядела с вершины Олимпа всю Грецию, но нигде не увидела Зевса. "Странно!", – сказала она себе и стала смотреть внимательнее. Греция немаленькая страна. А сколько в ней ущелий, горных долин и прочих укромных местечек! Даже богиня не может заглянуть сразу во все. Вскоре Гера обратила внимание на большое облако, которое, не смотря на ветер, неподвижно висело над Аргосом. Это показалось ей подозрительным, и она отправилось взглянуть на него поближе. Еще мгновение – и она бы заметила Ио! Спросите, что здесь такого? Но Зевс был на этот счет другого мнения. Гера вообще не жаловала хорошеньких женщин, но особенно не нравились ей те, которые нравились ее мужу. Она была ужас как ревнива! Что же делать? Не долго думая, Зевс обратил Ио в прекрасную белоснежную корову, а сам прикинулся юным пастушком. Однако жену он не мог обмануть – она узнавала его в любом обличие. Поздоровавшись, они затеяли ничего не значащий разговор о каких-то неважных вещах, какие часто ведут между собой супруги. Гера, конечно, не призналась мужу, что искала его, а Зевс не подал виду, что хотел от нее укрыться, но каждый заметил неискренность другого. Напоследок, Гера хмуро посмотрела на корову-Ио и сказала:

– Прекрасная телка! Можешь подарить ее мне?

– Конечно, – отвечал Зевс, – бери, если тебе нравиться.

Некоторые скажут, что он отдал то, что ему не принадлежало. Но с другой стороны, будучи владыкой всего мира, разве мог он отказать в такой мелочи своей сестре и жене?

Завладев соперницей, Гера отдала ее под охрану стоглазому великану Аргусу, знаменитому тем, что он никогда не спал. Это был грубый, неотесанный мужлан, который постоянно кричал и ругался. Можно вообразить каково было в его обществе несчастной Ио, да еще в образе коровы! Она ведь даже  пожаловаться никому не могла и только жалобно мычала. Впрочем, Зевс не забыл о ней и вскоре отправил на выручку Ио своего сына Гермеса. Этот бог хоть и слыл за великого плута и пройдоху оказался в затруднительном положении – подойти незаметно к Аргусу и что-нибудь стащить у него из-под носа представлялось совершенно невозможным. Но хитрец нашел ловкий выход – он уселся неподалеку и принялся насвистывать на флейте разные мелодийки. Начав с веселых и разухабистых, он перешел к нежным и протяжным, а под конец так убаюкал великана, что тот заснул первый раз в жизни. Гермес потихоньку увел от него Ио, но расколдовать ее не успел, так как Гера обнаружила пропажу и послала вслед беглянке огромного овода. Ну и жало было у него! От мучительных укусов рассудок Ио совершенно помутился. Как безумная бросилась она бежать сначала на север, а потом на юг. Она побывала в стране скифов и на Кавказе, в Малой Азии и Индии, в Аравии и Эфиопии. Наконец, после долгих скитаний, Ио добралась до Египта. Только там, на берегах Нила, вдали от Геры, Зевс смог освободить ее от чар и вернул бедняжке человеческий облик.

Данай и Данаиды

Сделавшись женой Зевса, Ио родила ему сына Эпафа. Внуком этого Эпафа был Бел, царствовавший в Хеммисе – небольшой области на юге Египта. У него было двое сыновей-близнецов, одного из которых звали Эгипт, а другого – Данай. Каждый из них правил в своем царстве, но у Эгипта от разных жен было пятьдесят могучих сыновей, а у Даная – пятьдесят прекрасных дочерей. Первых называли по их отцу сыновьями Эгипта, а вторых – Данаидами. Когда дети подросли, сыновья Эгипта стали свататься за своих двоюродных сестер, но Данай наотрез отказал им. Из-за этого возникла великая вражда. Сыновья Эгипта пошли войной на своего дядю, разбили его войско и вынудили бежать. Куда мог податься после этого Данай со своими дочерьми? К счастью, они вспомнили о своей прародине Арголиде, откуда в свое время пришла в Египет гонимая Герой Ио. Под руководством отца Данаиды построили большой пятидесятивесельный корабль и бесстрашно переплыли на нем море.

В то время в Аргосе царствовал Геланор – прямой потомок Форонея. Он слышал о несчастье, постигшем Даная, и готов был оказать ему помощь, но тот отказался ее принять. "Мы не просители, – заявил он гордо, – я явился в свою страну как ее законный государь требовать власти, которая принадлежит мне по праву". В его словах содержалась доля истины, ведь Данай был прямым потомком Зевса и принадлежал к более знатному и знаменитому роду, чем Геланор. Окончательное решение должен был вынести собравшийся народ. Оба претендента по очереди выступали перед ним. И с той и с другой стороны было приведено много доказательств и казалось, что Геланор говорит также убедительно, как его противник. Как тут поступить? Жители Арголиды отложили решение до следующего дня. Никто не знал на чью сторону склонится большинство. Однако утром произошло событие, изменившее настроение умов в пользу Даная: на стадо, пасшееся перед стенами города, напал волк. Он оставил без внимания коров и слабых телят, но накинулся на могучего быка – вожака стада и вступил с ним в борьбу. И вот у аргивян явилась мысль, что Геланор подобен быку, а Данай – волку: также как этот зверь, не живущий вместе с людьми, он не жил  прежде со своими согражданами. И поскольку волк победил быка, то власть над городом была вручена Данаю.