Константин Трунин
Архив сочинений 2016. Часть II

Александр Григоренко «Потерял слепой дуду» (2016)

Необходимо помогать ближним своим, забыв про собственные нужды. Пусть ближний подобен свинье, от него смердит и он забыл о человеческом достоинстве. Если не проявлять заботу о таких, к чему придёт общество в итоге? Истинный гуманизм взывает к справедливости для всех, в том числе и для тех, кто о ней не думает.

Александр Григоренко в очередной раз взялся рассказать о нелюдимом человеке, но теперь без наделения божественным вниманием. Главный герой повести «Потерял слепой дуду» едва слышит, оставаясь в остальном обыкновенным человеком. Возникающие трудности его адаптации проистекают изнутри, так как нет объективных причин, объясняющих моральное разложение. Читателю предлагается история прозябания, без последующего возвышения и без должного случиться падения. Повествование строится на бытописании деграданта, не желавшего добиваться лучшей судьбы, предпочтя этому сконцентрироваться на низменных порывах к пьянству, что обязательно доведёт его до подобного растению состояния.

Главный герой может быть душевнобольным, что впрочем не прослеживается. Он отчасти юродивый, предпочитающий лишний раз помалкивать. Григоренко даёт ему право отойти от суеты, заложив в сознание героя идею смирения с действительностью, дающей право жить согласно отсутствию каких-либо желаний. Главный герой не поражает воображение читателя, скорее вызывая отвращение. Поскольку нет яркости в совершаемых им поступках, остаётся наблюдать за его существованием.

Люди действительно помогают главному герою. Они подбирают его пьяного на улицах и ведут в больницу, помогают получать документы, постоянно проявляя заботу. Их порывы сталкиваются с усталостью медиков и работников паспортного стола, которым на работе хватает аналогичных случаев; но и они являются людьми, готовыми оказать требуемую от них помощь. Только главному герою не нужно чужое внимание, настолько он ушёл в себя. Парадокс в том и заключается, что не прояви внимание к нему, как возникает ощущение внутреннего дискомфорта. Это странно, когда сам человек ничего не желает, зато за него желают другие, отчего и рушится мировосприятие человека, вынужденного принимать, чтобы доброхоты удовлетворились и перестали его беспокоить.

И всё-таки главному герою повествования чаще приходится сталкиваться с людским непониманием. От него тоже могут требовать выполнения определённых обязательств, за неисполнение которых с ним будут быстро прощаться. Григоренко не даёт ему шансов быть принятым обществом. Главный герой, своего рода, ушедший в себя человек, достигший того, чего никогда не добьются социально активные люди, а именно ему удалось придти к гармонии с самим собой. Такая интерпретация деградации обязательно встретит сопротивление – она расходится с понимаем общечеловеческих норм. Главному герою остаётся придерживаться достигнутых позиций, а после сгинуть и достигнуть окончательного согласия.

Он отличен и это его право. Не желает человек включаться в жизнь, значит станет добровольным отшельником. Он найдёт с кем разделить свои воззрения. Плохо слышит, слабо соображает, но ведь живёт: дышит, созерцает, внимает. Александр не дал ему ничего, наградив лишь способностью едва различать звуки, позволив говорить членораздельно, что снова радует читателя. Впрочем, лиши автор главного героя слуха, как, обречённый на глухоту, тот мог стать умственно полноценным человеком, понимающим своё горе и живущим мечтами, действуя во имя их осуществления.

Жалость Григоренко превратила главного героя в павшего человека. Имея малое, тот пришёл к понимаю бесперспективности существования и к бессмысленности борьбы за равное положение со здоровыми людьми. Именно так думается читателю. Обычно принято людей, наделённых недостатками, показывать жаждущими встать наравне с теми, кто недостатков лишён. И ведь получается у глухих и слепых находить своё место в обществе. У главного героя повести «Потерял слепой дуду» таких желаний вообще нет.

12.08.2016 (http://trounin.ru/grigorenko16)

Александр Куприн «Суламифь» (1908)

Ветхозаветные сюжеты чаще мимолётны и не содержат конкретики. Они сухо отображают мгновения прошлого, возможно имевших место быть в действительности. К числу одного из мгновений относится песня Соломона о Суламифи, которую всякий трактует на своё усмотрение. Александр Куприн решил её переработать, показав в виде любви царя к бедной девушке, обернув происходящее в печаль.

Читатель видит могущество еврейского государства и особенно его правителя Соломона. Со всех краёв известного тогда мира свозились дорогие стройматериалы для возведения величественного дворца. Многие работали, дабы Соломон на них не серчал. Сам же царь предпочитал отдаваться усладам с Суламифью. Его не беспокоили косые взгляды жены, дочери фараона. В такой атмосфере логически ожидается трагедия. Сильным людям свойственны низменные желания – у них для этого больше возможностей, нежели у прочих. Учитывая склонность Куприна обрывать повествование произведений драматическими исходами, читатель ожидает кровавой развязки.

Стоит думать, Куприн взялся донести до русскоязычных читателей раскрываемые его современниками тайны Древнего Египта. На страницах «Суламифи» щедро показываются обряды жрецов, весьма нелицеприятных от присущей им жестокости: мужчин лишают их достоинства, как объяснение сакрального полового акта для оплодотворения богини. Куприн подверг себя словоизбыточности. Существенного влияния подобный сюжет на произведение не оказывает, заполняя и без того малый объём повести.

«Суламифь» наполнена авторскими домыслами. Читателю важнее обратить внимание на любовные отношения Соломона и бедной девушки. Они тонут друг в друге, не замечая происходящих с окружением перемен. Пока двое потеряли связь с реальностью, им во вред будут действовать многие, в том числе и та женщина, чьи интересы напрямую связаны с сохранением влияния над царём. В рамках данного произведения не предполагается, будто дочь фараона могла быть той самой Суламифью, даже наоборот – законной жене Соломоном отводится второстепенная роль, покуда он будет наслаждаться свежестью юной избранницы.

Окутанный роскошью царь, по версии Куприна, остаётся ослеплённым любовью. Могло ли такое быть с человеком, имевшим к концу жизни, согласно дошедшим сведениям, порядка семисот жён, не считая наложниц? Вполне вероятно, особенно если придать истории должный оттенок. Краткий эпизод существования действительно имел возможность запасть ему в душу, лишив покоя. А под коварным злодеем можно было понимать кого угодно, но лучше ревнующего человека на эту роль никто не подойдёт. Чем не повод увидеть в этом прообраз сюжета о грехопадении Адама и Евы?

Не стоит пытаться найти скрытое, поскольку ничего подобного Куприн мог и не подразумевать. Он рассказал историю об искренней любви, жертвенности во имя её и памяти о верности погибающих за идеалы людей. И неважно, что недавно минул 1905 год, обостривший отношения власти и народа. Трактовать «Песню песней» Соломона всегда пытались по разному: легко применить и к России начала XX века.

Читатель понимает – нужно не только видеть рассказанное автором, но и не забывать обо всём остальном, что могло крыться между строк. Впрочем, автор мог думать на иные темы. Он даже удивится, узнав о существовании точек зрения, противоположных его собственной. Для большинства читателей «Суламифь» останется историей о любви, каковой она изначально и является. Но почему всё сложилось именно так? Зачем Куприн говорит о жертвенности действующих лиц, готовых расстаться с жизнью ради своих убеждений? И ведь все они поступают согласно любовным порывам: кто от любви к царю, а кто от любви к оппозиционным силам. Все любят и идут на жертвы.

Любая сказка – отличный способ завуалированно рассказать о настоящих проблемах.

13.08.2016 (http://trounin.ru/kuprin08)

Сайт – 17 месяцев

Прошедший месяц запомнился только вышедшей в свет субъективной критической публикацией «Деградация морали Запада». Каким образом пристраивать данный текст? Может его следует распространять бесплатно? Хоть и прошу через Ридеро порядка 100р за экземпляр (из которых мне причитаются 23р), но смутно чувствую крах надежд на какие-либо продажи, а значит и нет смысла думать про извлечение прибыли.

Как знать, к чему выведет меня тернистая дорога. Я продолжаю пребывать к замкнутости и лишний раз не открываюсь, уберегая психику от потрясений. Не жалея критики на других, остро воспринимаю её по отношению к себе, хотя чаще цинично улыбаюсь, читая вирши очередного злопыхателя, аналогично пребывающего в замкнутости и не способного на что-то, кроме мимолётной сердечной брани, ссылаясь на авторитеты, о которых лично я могу быть весьма низкого мнения.

Внутри себя перевариваю возможность создания аналитических сборников по творчеству ряда писателей, для чего мне надо часть их произведений перечитать, дабы написать нечто существенное, заменив ранние скудные впечатления. Также нужно переработать некоторые критические заметки, где я позволял себе говорить о личном мнении. Это давно не укладывается в выработанный мной стиль.

Один из литературных журналов меня молча прокатил, так и не опубликовав статью, написанную в конце прошлого года. Ссылаться на обещания бесполезно, вполне могли и забыть. Впрочем, жизнь продолжается. Я ведь ещё довольно молодой критик, хоть и упорный.

14.08.2016 (https://trounin.livejournal.com/298681.html)

Валентин Пикуль «Честь имею» (1987)

А стоит ли верить анонимным источникам, якобы подбрасывающим мемуары известным писателям? Они порой о таком рассказывают, что плохо соответствует действительности. Например, мемуары некоего офицера царской и в дальнейшем генерала советской армии за авторством Валентина Пикуля служат ярким тому доказательством. Главный герой произведения «Честь имею» аналогичен Мюнхгаузену, поскольку берёт на себя сверх возможного и воистину должен быть человеком-эпохой, настолько многое он видел и в ещё большем количестве событий принял участие лично.

Не простого героя предлагает Пикуль читателю. Его родословная связывает данного персонажа с родами Рюриковичей и Карагеоргиевичей. Он участвовал в англо-бурской войне. Ему доподлинно известны все обстоятельства покушений Неделько Чабриновича и Гаврило Принципа на эрцгерцога Франца Фердинанда. Он в лицо осуждал Фридриха Паулюса. Для полноты картины не хватает оказания влияния на Сталина и участия в самоубийстве Гитлера.

Говорить о содержании произведения стоит в духе понимания приключенческой составляющей, разбавленной политикой и сомнительного качества историческими фактами, весьма удивительными, расходящимися со словами современников и исследователей из последующих поколений. Пикуль напрямую обвиняет царскую власть в том, ровно в чём была повинна и власть советская, только Валентин расставляет приоритеты так, будто именно революция образумила Россию и позволила ей крепче встать на ноги. Например, царь отверг идею скорострельного оружия из-за необходимости беречь и без того редкие патроны. Что же тогда говорить об отказе от необходимости создавать противотанковое оружие и непосредственно танки, если металла на пули не хватало? Но если вдуматься, то во влияние танков на ход сражений до Первой Мировой войны мало кто верил, а может и никто не верил, кроме Уинстона Черчилля. Правда зачем об этом говорить, учитывая от чьего лица Валентин Пикуль строит повествования – тот соврёт и не покраснеет.

Роман «Честь имею» примечателен включённой в него историей Сербии. Пикуль подробно рассказывает о противостоянии Карагеоргиевичей и Обреновичей, боровшихся между собой за право царствовать после освобождения от османского владычества. Интерес главного героя понятен, он симпатизирует потомкам Карагеоргия, учитывая свою причастность к оному. Он не жалеет грязи, обливая политических оппонентов: обвиняя во всех грехах, начиная от прозападных взглядов в пользу Австро-Венгрии и заканчивая укором за доведение до разорения собственной страны. Постепенно повествование переходит к важнейшему эпизоду в истории Сербии, через террор её населяющих народов, ставшей первопричиной для развязывания крупномасштабных боевых действий, послуживших звеном к мировому переустройству, выразившемуся последующим падением империй.

Главный герой произведения сам себе беллетрист. Он не только рассказывает о том, в чём участвовал, но в той же манере исписал страницы про то, чего знать не мог. В плане органичного вплетения сторонних сюжетов для формирования общей канвы получилось идеально, если бы это не расходилось с логикой описываемого. Поэтому вера в правдивость слов главного героя катастрофически низка, исключая случаи, в которых читатель будет рад считать себя обманутым. Не совсем понятно, зачем читателю принимать на веру рассказываемую историю, далёкую от настоящей истории, однако поданную под видом именно правдивой истории.

Другим важным аспектом повествования является идея панславизма. О ней Пикуль говорит излишне часто, оправдывая чаяния русского народа на обязательное объединение славян. Стоит довериться автору, ведь некогда данная идея захватывала умы мыслителей, вполне допускавших возможное прекращение брани между восточными и западными славянами при издревле сохраняющих обособленность от их дрязг представителей южнее располагающихся стран. В этом плане главный герой истинный космополит – он терпимо относится к немцам, без возражений принимает поляков; может в этом крылось его умение всюду казаться своим, что позволило ему быть двойным агентом, водя за нос абвер и гэбистов.

Таково мнение о романе Валентина Пикуля. Честь имею!

14.08.2016 (http://trounin.ru/pikul87)

Дмитрий Данилов «Есть вещи поважнее футбола» (2015)

«Есть вещи поважнее футбола» Дмитрия Данилова никоим образом не являются художественной литературой. А если читателю хочется считать иначе, то лучше всего подойдёт определение псевдохудожественного лытдыбра. Основанием чему является авторская манера изложения, сходная по лёгкости повествования с газетными очерками, должными воссоздать определённую картину. Собственно, Данилов, вдохновившись одной из книг Стивена Кинга, решил на личном примере проделать аналогичный опыт. На тот момент он уже много лет являлся болельщиком московского футбольного клуба Динамо, поэтому дело осталось за малым.

Что есть московское Динамо? По состоянию на сезон 2014/2015 этот футбольный клуб был единственным, кто никогда не покидал высшую лигу. Данилов подробно рассказывает о причинах неудач, о карме и действенном поныне проклятии. Дмитрий не говорит в уничижительном тоне, он адекватно воспринимает происходящее и старается найти тому оправдания. Читатель так и не поймёт, что именно происходит на поле во время игры, но ему доподлинно станет известно об околофутбольных страстях, свойственных движению фанатов.

Автор книги не такой уж и завзятый фанат, отдающийся полностью своему увлечению. Он более писатель, предпочитающий посетить юбилей журнала «Октябрь» или книжную ярмарку в Красноярске. Но всё-таки он следит за игрой Динамо, старательно посещая домашние матчи, проводимые на стадионе в Химках, изредка позволяя себе посетить гостевые встречи и отчаянно рекламирует один из сайтов, на котором он читает онлайн-трансляции.

Для полноты футбольных будней Данилов посещает матчи команд из нижних дивизионов. Там тоже кипят нешуточные страсти, только лишённые каких-либо традиций. Если встреча Динамо и Спартака наполнена статистикой предыдущих встреч, едва ли не начиная с матчей столетней давности, то у клубов, образованных вчера, ничего подобного нет. Да и само Динамо является такой крупной машиной, об успехах которой принято говорить, обязательно размениваясь на сравнение зарплат футболистов. Странно видеть спортивный клуб, способный платить одному из игроков столько денег в месяц, сколько не получает вся команда соперника за год, и при этом умудряясь ей проигрывать.

Так почему могут существовать вещи поважнее футбола? Когда Данилов рассказал про футбол всё, что следовало, он задумался над жизнью вне спорта. У него есть жена, никак не разделяющая увлечение мужа футболом и иногда ставящая его перед выбором, вполне грозящим обернуться продолжением боления в статусе разведённого мужчины. Покуда футбол остаётся игрой на века, предающиеся болению люди склонны умирать, что тоже не остаётся вне внимания Данилова: вот человек страстно переживал за игру клуба, а теперь его похороны назначены на завтра, либо пылкий поэт снизошёл до осознания прекратить дышать воздухом, найдя успокоение в закрытии окна снаружи, закончившегося для него трагически.

Но Данилов болел и продолжит болеть за Динамо. Этому может помешать расформирование клуба. Малоправдоподобная перспектива, однако вполне реальная, учитывая периодические исчезновения футбольных командах рангом ниже. Вечен сам футбол, но не клубы: сменяются названия, города приписки, игроки и сами фанаты. И всё-таки нечто такое заставляет людей переживать за успехи и неудачи любимой ими команды, чьё существование, если говорить о клубах вроде Динамо, мало зависит от наличия болеющих за них фанатов, учитывая существование иных источников финансирования. Данилов и другие желают быть причастными – это их право.

Сезон закончился. Ряд клубов прекратил существование. Произошла перетряска в еврокубках. Появились новые причины для печали, перекрывающие любые радостные вести. Сезон 2015/2016 будет наполнен иными, но точно такими же страстями. И так из года в год. Главное помнить: не бывает истинно важного, поскольку важно всё… и даже футбол.

15.08.2016 (http://trounin.ru/danilov15)

Гийом Мюссо «Потому что я тебя люблю» (2007)

Когда вы услышите «Три» – можете перестать читать.

Куда движется литература Франции? Отчего так много в тренде авторов с сомнительного качества сюжетами? Какого писателя не возьми, обязательно сюжет круто меняет направление, а происходящее на страницах призвано шокировать читателя или вызвать у него недоумение. Гийом Мюссо обладает ровно такими же качествами, как и его собратья по перу. На выходе получается усталость от однотипности. Ознакомиться с художественными произведениями можно, но они будут забыты уже завтра, если не сейчас же.

Зияющая дыра в беллетристике, как характеристика произведения «Потому что я тебя люблю». Требуются ли для этого объяснения? Ежели читатель обманываться рад, то ему открыты ворота авторской фантазии, построенной на искажении реальности. Мюссо извращает все детали, строя таким образом сюжет. И пусть описываемое им подвергается сомнению, это не имеет значения. Важнее продвигать повествование вперёд любыми способами, чем Мюссо и занимается. Не вонючая подмышка Джо… и на этом спасибо.

Пусть центральной темой становится драма родителей, чей ребёнок был похищен. Для Мюссо это повод наполнить обыденное происшествие ворохом скрытых деталей. Читателю будет постепенно открываться правда, буквально мизерными вкраплениями. Всё оказывается не таким запутанным, как кажется по мере раскрытия деталей, но сам результат оказывается неудовлетворительным, ставшим порождением авторской фантазии, чем Гийом всё и объяснит. Так стоило ли ставить сей эксперимент?

Мюссо постоянно перекручивает. Все действующие лица оказываются отрицательными персонажами. Каждый наделён отталкивающими чертами, словно автор желал выжимать читателя, пока не получит требуемую ему квинтэссенцию гнева. По ходу повествования достанется и главным пострадавшим, над чьими проблемами не стоило задумываться. Тут провокация со стороны Мюссо, либо Гийом специально заложил в повествование мины. Читатель наступает – следует взрыв – автор обнажает очередную порцию фактов – следуют яркие впечатления. Только долго ли радует человека полёт мухи? В конце концов появляется желание устранить монотонное жужжание: слишком часто взрываются мины.

Может Гийому следовало рассказать историю с конца? Открываемые им подробности действительно шокируют читателя, но и планомерно выстроенный сюжет мог более радовать, нежели поиск ответов на загадки, проистекающих из других ответов на другие загадки. Ситуация получается такой, что о книге толком ничего нельзя рассказать, так как это нарушит восприятие того, кто с ней решил ознакомиться. Остаётся говорить общими словами и не вдаваться в конкретику, что в свою очередь приводит к недопониманию для тех, кто произведение уже читал.

Ещё одна особенность повествования Мюссо исходит из мимолётности предлагаемой им истории. Читатель её обязательно забудет, если никогда к ней не вернётся. А если вернётся и вспомнит сюжет, тогда зачем ему читать произведение, основной смысл содержания которого сводится к шокированию, уже бесполезному, поскольку сюжет наперёд известен. Может быть читатель сможет открыть для себя ряд упущенных деталей, после чего ему станет понятней механика меняющихся иллюзий. Впрочем, иная дыра может поразить бездонностью.

Читатель мог уже задуматься, встретив в данном тексте упоминание «вонючей подмышки Джо». В самом деле, какая такая «подмышка», почему «вонючая» и кем является «Джо»? Ничего сложного тут нет. Мюссо настолько любит погружаться в бытовое описание нелицеприятных моментов, приводя их в довольно пространных включениях, что сравнения с американским писателем альтернативщиком возникают сами собой, тот тоже любит томить читателя до конца, доводя его до приступов тошноты. У Мюссо происходящее не настолько красиво, хотя включения прочувствовано обыграны.

Три.

17.08.2016 (http://trounin.ru/musso07)